Текст книги "Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики"

Автор книги: Ю. Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Между тем его авторитет у начальства продолжал расти. Видоку поручали самые сложные и опасные дела, с которыми он всегда успешно справлялся. Однако, несмотря на все успехи, он продолжал числиться тайным агентом. Ему все еще не было даровано помилование, хотя его должность вроде бы и гарантировала свободу. Однако такая свобода была относительна, т. к. в любое время его могли этой свободы лишить. Не забывал он и о том, какое презрение питали к занимаемой им должности. Однако, по зрелому размышлению, он решил, что тяготившие его мысли – не более как предрассудок, т. к. совесть его была чиста и вину свою он искупил. Сознание этого помогло Видоку переносить несправедливость и неблагодарность. И все-таки, только тогда, когда его назначили руководителем всего сыска, т. е. когда он стал начальником Сюртэ – криминальной полиции, – он мог считать, что, наконец-то, добился признания и благодарности.

Вообще говоря, Видок был полон благих намерений и всерьез думал не только очистить город от уголовников, но и перестроить всю систему карательных мер и наказаний, до этого (по его мнению) нелепую и малоэффективную. Так, он хотел улучшить режим в тюрьмах и на галерах, т. к. по себе знал, как тюрьма уродует и озлобляет людей, особенно тех, кто оказался там впервые, причем часто за ничтожную провинность.

Некоторые завистники говорили, правда, о том, стоит ли доверять «банде Видока», т. к. она состоит из бывших карманников и уголовников. Тогда Видок, решивший положить конец этим подозрениям, приказал своим сотрудникам постоянно носить замшевые перчатки, и что первого из них, кого увидит без перчаток, немедленно уволит (было хорошо известно, что «работать» в перчатках никакой карманник не сможет).

Между тем слава Видока росла. На его счету было уже более семнадцати тысяч задержанных преступников. Среди них не только безвестные воры и мошенники, но и уголовники, чьи имена наводили ужас на весь город. Ему удалось раскрыть несколько краж, совершенных в апартаментах принца Конде, у маршала Буппо, в музее Лувра, где был задержан граф де Руссийон, карманы которого оказались набиты драгоценностями, и в других домах аристократов и банкиров.

В 1827 году префектом полиции был назначен Делаво. У Видока с ним сразу не сложились отношения. Шеф стал придираться, упрекать Видока в том, что его сотрудники вне службы ведут себя неподобающим образом (например, отказываются посещать церковь). Все это говорилось таким тоном, что Видок, в конце концов, не выдержал и заявил, что подает в отставку. В своем заявлении он писал: «Восемнадцать лет я служу в полиции и никогда не получал в свой адрес упреков со стороны Ваших предшественников. После Вашего назначения мне уже второй раз приходится выслушивать от Вас нарекания по поводу поведения моих агентов. Могу ли я отвечать за их поведение вне службы? Конечно, нет. Чтобы лишить Вас возможности, месье, и в будущем обращаться ко мне с подобными претензиями, которые мне неприятно слышать, имею честь просить Вас принять мое прошение об отставке».

Через пару дней в прессе появилась короткая заметка о том, что полицейский комиссар посетил Видока и сообщил ему, что по приказу префекта полиции его на посту шефа Сюртэ заменит мсье Лакур, до этого являвшийся заместителем Видока. В тот же день Видок уехал в свой загородный дом. Пенсии он не получил. Ему выплатили лишь компенсацию в размере трех тысяч франков.

Почти сразу после получения отставки Видок стал писать свои воспоминания. Издатель Тенон поспешил сразу закупить их (ведь это были мемуары сыщика!), заплатив за них 24 тысячи франков. Благодаря этим воспоминаниям слава Видока-мемуариста быстро превзошла ту, что он заработал, будучи сыщиком. Его переводят на многие языки, и вскоре он становится европейской знаменитостью.

После выхода воспоминаний в свет (в 1827 году) Видок прожил еще целых тридцать лет. Годы эти были столь же насыщены приключениями, как и первая половина его жизни.

В Сент-Манде, где Видок поселился, он стал вести образ жизни сельского хозяина: приобрел землю, построил новый дом, создал фабрику по производству бумаги. Рабочих Видок нанимал из бывших каторжников, которые, освободившись, не могли заработать себе на хлеб.

Многие в то время, когда мемуары Видока вышли в свет и он достиг пика популярности, стали интересоваться его личной жизнью. Но эта сторона его жизни так и осталась неизвестной широкой публике. Правда, за отсутствием достоверных сведений, как это обычно бывает, стали распускаться всякие слухи. Видоку приписывались всевозможные похождения, а его дон-жуанский список включал имена сотен женщин. Но это были всего лишь домыслы. Одно не вызывает сомнений: Видок был в этом смысле обычным человеком и не раз переживал любовные драмы. Он предпочитал общаться с актрисами и модистками, чьи притязания не очень обременительны. В 45 лет Видок женился на Жанне-Виктуар Герен, 30-летней вдове. Четыре года спустя жена умерла. Следующей его привязанностью стала 30-летняя кузина Видока Флерид-Альбертин Манье. Он женился на ней шесть лет спустя. Вторая жена стала его настоящим помощником и другом. Она разделила с ним все невзгоды и горести последних лет жизни.

В 1830 году во Франции произошла Июльская революция, в 1832-м – опять восстание. В это смутное время власть Луи-Филиппа висела на волоске. Именно тогда Видоку вновь предложили возглавить Сюртэ. Подумав, он согласился. Под началом Видока вновь оказались его двадцать сотрудников из бывших уголовников. Этот маленький отряд успешно действовал против восставших. Позже про Видока скажут, что он спас королевство. Но не успели пройти тревожные дни, как на Видока обрушилась оппозиционная пресса, что совсем не устраивало префекта полиции Жиске. Чтобы под благовидным предлогом избавиться от Видока, он объявил о своем решении слить Сюртэ с муниципальной полицией. Естественно, Видок не мог этого стерпеть и попросил об отставке.

После этого он решил создать свою, частную полицию. И вот на улице Нев-Сент-Юсташ появилась его контора «Бюро расследований в интересах торговли». Задачей новой организации (первой такого рода в мире) была защита предпринимателей от аферистов. Каждый заинтересованный должен был подписаться на услуги бюро и уплатить взнос – 20 франков в год. «Подписывайтесь на наши услуги, – призывал Видок, – и вы никогда не станете жертвой аферистов и прочих мошенников. Мы вовремя предупредим вас об опасности и позаботимся, чтобы поймать вашего обманщика».

Год спустя у него было уже 4 тысячи подписчиков. Ими были коммерсанты, банкиры, промышленники. Отделения бюро возникли в провинции и за рубежом. Доходы Видока в то время исчислялись миллионами. Такой успех не остался незамеченным в префектуре. И вот однажды, 28 ноября 1837 года, четыре полицейских комиссара и двадцать агентов появились у дверей Бюро Видока и ворвались в помещение. Видок не сопротивлялся. Он уже знал, кто стоит за спиной полиции – те самые аферисты и мошенники, с которыми он боролся. В руках полиции оказалось около 6 тысяч документов, включая сюда личный архив Видока.

Видок стал протестовать, писать в газеты. Он направил даже жалобу королевскому прокурору. Затем Видок нанял знаменитого адвоката Шарля Ледру и подал в суд на префекта полиции и действия его подчиненных. После таких шагов в свою защиту Видок был брошен в тюрьму Сент-Пелаги. Судебное следствие привлекло 350 свидетелей. Дело Видока вели знакомые Видоку судьи, на беспристрастность которых он рассчитывал. В результате судебного процесса Видок был признан невиновным и освобожден из тюрьмы.

В то время ему уже было 63 года. Но, несмотря на уже довольно преклонный возраст, он не думал еще об отдыхе и продолжал возглавлять свое Бюро, в котором всегда было много клиентов, среди которых знатные особы – принцы королевской крови, графы, бароны и министры. А у Видока в это время были все те же двадцать человек. Среди этих сотрудников оказался и некий Улисс Перрено, который был подослан полицией для того, чтобы следить за Видоком.

Летом 1842 года к Видоку обратились несколько человек, ставшие жертвами афериста Шемпе. Видок с ним встретился и склонил к тому, чтобы тот исполнил требования обманутых им людей. На другой день Шампе был арестован. Вместе с ним был задержан и Видок, которого полицейские обвинили в превышении полномочий. Его обвинили также в том, что он якобы арестовал, а потом похитил Шампе. К удивлению Видока Шампе подтвердил это несуразное обвинение и подал на него в суд. И снова Видока арестовывают и заключают в Консьержери, где он провел более года. И снова – суд. На этот раз Видока приговаривают к пяти годам тюрьмы, пяти годам строгого надзора и трем тысячам штрафа. Видок подал апелляцию. Известный адвокат Ландриен произнес на повторном слушании дела блестящую речь в защиту своего подопечного, которая в немалой степени повлияла на решение суда, вынесшего оправдательный приговор.

Шли годы, и хотя Видок был в прекрасной форме, последнее заключение в тюрьме Консьержери не прошло для него бесследно. Он лишился своих клиентов, и доходы его совсем упали. Внезапно он узнал, что находится на грани разорения. Это случилось во время революции 1848 года. С приходом к власти Наполеона III Видок отошел от всех дел и удалился в свое поместье. Власти оставили его в покое, он был больше не страшен им. Очутившись в конце жизни в плачевном материальном положении, Видок решает похлопотать о пенсии. Сначала с этой целью он написал письмо президенту, напоминая о своих заслугах. Ответа на его письмо не последовало. Спустя два года он сделал еще одну попытку. Результат – тот же. Видок оказался «за чертой бедности», он ютится в маленькой комнатке, принадлежащей его другу. Только тогда власти назначили ему «ежемесячное вспоможение» в размере ста франков.

Умер Видок в 1857 году в возрасте восьмидесяти двух лет. До своей последней минуты он жил, не зная страха, рискуя и надеясь. Говорят, в предсмертном бреду он шептал о том, что мог бы стать Клебером, Мюратом, добиться маршальского жезла, но слишком любил женщин и дуэли…

РАЗДЕЛ II. ИЛЛЮЗИОНИСТЫ

Термин «иллюзионисты» (от латинского illudo – насмехаться, обманывать) в широком смысле обозначает исполнителей всех разновидностей иллюзорного искусства.

Что же входит в понятие «иллюзорного искусства»? Если взять это понятие в чистом виде, то специалисты толкуют его как неожиданное появление, превращение или исчезновение крупных предметов, животных. В наши дни иллюзионисты включают в свой репертуар и престидижитацию – манипуляцию шариками, платочками, картами и другими мелкими предметами, демонстрируют на манеже и любопытные научно-технические новинки.

Если же заглянуть в прошлое, то можно установить, что иллюзионисты широко использовали в своих выступлениях факирские трюки (хождение по остриям ножей, глотание шпаг, протыкание тела кинжалами), вентрологию (чревовещание), трансформацию (мгновенное переодевание), мнемотехнику (номера угадывания мыслей, построенные на искусстве запоминания).

Иллюзорные эффекты привлекают к себе внимание человечества на протяжении многих столетий. В чем же причина устойчивости этого искусства? Видимо, в извечной тяге человека к необычному, сказочному, в его мечте о бессмертии, вечной молодости, о живой воде, позволяющей восстанавливать утраченные части тела, о способности парить в воздухе, подобно птице, или заставлять исчезать и появляться людей, животных или различные предметы.

В истории иллюзорного искусства много красочных, увлекательных эпизодов, много ярких, живописных фигур. Среди иллюзионистов было немало таких, которые обладали замечательным артистическим талантом и при этом занимались шарлатанством, шулерством. Никакие усилия не могли бы придать умилительное благообразие портретам таких артистов: их творчество неотделимо от мошенничества. Но историю нельзя исправлять по своему вкусу, поэтому мы попытаемся описать этих артистов такими, какими они были, во всей их противоречивости.

Мы не ставили своей задачей изложить всю многовековую историю иллюзорного искусства, а ограничились лишь описанием отдельных, наиболее колоритных ее страниц.

ГЛАВА 1.
ВЗГЛЯД НАЗАД: ИСТОКИ И ПРЕДТЕЧИ

Первый известный нам документ, в котором упоминается об иллюзионном искусстве, – древнеегипетский папирус Весткар, названный так по имени владелицы собрания, где он первоначально хранился (с 1959 года он находится в Берлинском музее).

Папирус Весткар – сборник народных преданий и поучений, записанных в конце XVII века до н. э. Но эти предания повествуют о событиях, относящихся к еще более древним временам – к 2900 году до н. э., эпохе царствования фараона Хуфу (Хеопса). Долгое время папирус Весткар не был расшифрован. Лишь после пятилетнего труда египтологу Адольфу Эрману удалось прочесть его текст.

В одном из преданий говорится о профессиональных странствующих иллюзионистах Древнего Египта. В нем упоминается о выступлении перед фараоном Хуфу фокусника и дрессировщика, чародея-неджеса по имени Джеди, который удивил его своим искусством. «Принесли гуся и отрезали у него голову. Положили гуся у западной стены зала приемов, а его голову – у восточной стены. Джеди проговорил заклинание, и поднялся гусь, и пошел, переваливаясь, и голова его тоже поднялась ему навстречу. И вот голова гуся вновь приросла к его шее. Встрепенулся гусь и загоготал…» – так повествует папирус.

Аналогичный номер Джеди показал с уткой, а затем с быком. Фараон был настолько поражен увиденным, что велел отвести Джеди в дом одного из своих сыновей и назначил ему содержание (в папирусе подробно перечисляется пищевое и прочее довольствие, пожалованное державным владыкой фокуснику).

Джеди, именно Джеди был первым – утверждают многие исследователи. Так ли это?

Если вчитаться в папирус, то окажется, что на первый план выходит Уба-Онер, верховный жрец-заклинатель храма Птаха, покровителя художников и ремесленников. В папирусе описано чудо, сотворенное перед фараоном Санахтом, носящим тронное имя Небка: «…Уба-Онер произнес над крокодилом заклинание и заставил его остановиться перед фараоном. И сказал фараон Небка, чей голос правдив:

– Воистину этот крокодил ужасен!

Тотчас же нагнулся Уба-Онер, схватил крокодила, и в его руках превратился он в воскового крокодила длиной всего в семь пальцев…» Дата этого события – примерно 3000 год до н. э., Уба-Онер почти на сто лет опередил Джеди.

Но Джеди был неджесом, выходцем из среднего слоя, дававшего Древнему Египту зажиточных ремесленников, средних землевладельцев и торговцев, – не чета знатному Уба-Онеру. Тем не менее волшебство Джеди было сильнее чудес Уба-Онера, глубже были его знания, выше могущество и точнее предвидение будущего – именно он предрек фараону Хуфу гибель его династии.

Примерно через полторы тысячи лет в Египте появляется новый вид представлений – иллюзионы. Египетские жрецы, уже владевшие некоторыми научными знаниями, сумели создать довольно сложную аппаратуру для иллюзионных трюков. Если представление бродячего народного фокусника воспринималось как чудо, совершаемое могущественным человеком, то в храме иллюзорное зрелище выдавалось жрецами за «божественные чудеса».

Сохранившийся до наших дней подземный храм Абу-Симбел, вырубленный в скале на берегу Нила, оказался не только чудом архитектуры, но и удивительным иллюзорным аппаратом. Тайну храма, перенесенного в 1967 году на возвышенное место, разгадали египтологи А. Бонневаль и Л. Кристоф.

Храм построен около 1260 года до н. э. в царствование фараона Рамзеса II (1317–1251 гг. до н. э.), который отождествлялся с богом солнца. В этом храме совершалась одна из торжественных церемоний. Ежегодно 19 октября (в день своего рождения) и 21 февраля (в годовщину восшествия на престол) Рамзес должен был показываться народу в храме. Нетрудно представить себе ночное богослужение в таинственном колонном зале, едва освещенном редкими светильниками. Жрецы в белых одеждах. Торжественное песнопение. Дым курильниц. Коленопреклоненный народ. В точно определенный момент церемонии верховный жрец произносит священную формулу, заклиная солнце явиться во тьме. И тут происходит нечто невероятное: именно в этот момент, словно и в самом деле повинуясь заклинанию жреца, косой луч солнца прорезает полутьму зала и ярко высвечивает в глубине святилища фигуру солнечного божества – Рамзеса.

Таков блистательный расчет архитекторов, строивших храм: лишь два раза в году, 19 октября и 21 февраля, луч солнца, встающего из-за горы на противоположном берегу Нила, всегда в одно и то же время проникает в дверь храма и освещает фигуру Рамзеса. Зрелище в Абу-Симбеле поражает и современных туристов. Что же говорить о подданных фараона!

Египетские и вавилонские жрецы, опираясь на свои познания в области физики, математики, астрономии, механики и химии, изобрели немало иллюзионов – трюков, основанных на применении крупной аппаратуры. Они приносили храмам не только славу, но и большие доходы. Для иллюзионов применялись поразительные по тому времени технические новшества. В развалинах древней Ниневии археологи нашли хрустальную линзу. Укрепленная под определенным углом, она ровно в полдень зажигала (фокусируя солнечные лучи) огонь в жертвеннике. Вслед за тем установленная перед жертвенником статуя бога Мардука начинала благословлять молящихся, поднимая и опуская руки. Причем, чем больше подливали масла в огонь, тем чаще взмахивал руками довольный бог. Этот хорошо разработанный иллюзион действовал по принципу паровой машины. Секрет божественной механики ревниво охранялся жрецами и сгинул на долгое время после падения ассиро-вавилонского царства.

Популярность жреческих иллюзионных «чудес» вызвала многочисленные подражания, не столь внушительные по своему размаху, как в больших храмах, но сохранившие ту же мистическую окраску. Множество предприимчивых шарлатанов странствовало по городам и весям, показывая «чудеса на дому» с помощью портативных иллюзионных приспособлений. Выступая на базарах и в караван-сараях, эти шарлатаны выдавали себя за магов и волшебников.

Магия – особое слово. Ничего по существу не раскрывая, оно в то же время объясняет все. Происходит это слово из древнегреческого «mageia», переводимого как «чародейство» или «волшебство». Именно вера в магию, в заклинания и церемонии, якобы способные вызывать души умерших и даже самих богов и заставлять их сообщать сведения, недоступные человеку, совершать действия, непосильные для него, и послужила питательной почвой для деятельности магов-иллюзионистов. Во все времена людям хотелось проникнуть в тайну будущего и найти сверхъестественно быстрый путь для осуществления своих желаний… И число бродячих магов-иллюзионистов быстро увеличивалось.

Во время греко-персидских войн маги появились и в Греции. Родоначальником греческих магов считается Остан – придворный предсказатель царя Ксеркса, написавшего обширное сочинение о магии. Были здесь и свои иллюзионисты – вентрологи. В Афинах существовала секта эвриклидов, последователей Эврикла – первого известного нам древнегреческого вентролога. Они утверждали, что «второй голос» чревовещателей – голос духов умерших.

Халдейские и египетские маги принесли в Грецию новые иллюзии. Доктор Леманн в своей книге «Иллюстрированная история суеверий и волшебства от древности до наших дней» (1900) рассказывает о том, как при помощи несложного фокуса они вызывали светящийся образ Гекаты. В темном помещении маг заранее рисовал асфальтом или каким-либо другим горючим веществом контуры человеческой фигуры на стене. Затем впускали в это помещение людей. При свете таинственно мерцающего факела произносились заклинания на непонятном «магическом (по всей вероятности, халдейском) языке. В заключение маг высоко поднимал факел, будто бы нечаянно касаясь стены. И тотчас вспыхивало огненное изображение Гекаты – богини Луны, покровительницы зла и колдовства.

Большой известностью в I веке н. э. пользовался философ новопифагорейской школы, странствующий пророк и исцелитель Аполлоний Тианский. Он показывал такое, что в то время воспринималось как чудо. Так, например, Аполлоний, крепко связанный по рукам и ногам в присутствии римского императора Домициана и его свиты, не только мгновенно освобождался от пут, но и «растворялся в воздухе». Слава этого мага была так велика, что он почитался божеством.

Однако жрецы больших храмов не признавали странствующих магов и иллюзионистов и даже преследовали их. Но, несмотря на гонения, на улицах и площадях Древней Греции, на базарах и празднествах по-прежнему продолжали выступать бродячие фокусники-манипуляторы, причем они пользовались исключительной народной любовью. Странствующие фокусники тоже позаимствовали у восточных пришельцев некоторые трюки. Излюбленным номером в их программах стал привезенный из Индии фокус «игра с кубками», который точно в таком же виде исполняется иллюзионистами всего мира и сегодня. Он строится на так называемых «обманных пассировках». Например, исполнитель делает вид, что перекладывает шарик из левой руки в правую и подсовывает его под перевернутый кубок. На самом же деле шарик по-прежнему остается в левой руке, и исполнитель, отвлекая внимание публики, незаметно подкладывает его под другой кубок, показывая, что под этим кубком ничего нет.

Именно манипуляции камешками или круглыми мускатными орехами, составлявшие основу репертуара фокусников Древней Греции, обусловили и название самой профессии иллюзиониста: «псефопаиктес» (от «псефои» – камешек и «паизо» – играть.) «Играющий камешками» означает «иллюзионист» на многих языках. Так, в Древнем Риме иллюзионистов называли «калькуляриями» (от «калькулус» – камешек), во Франции – «эскамотер» (от «эскамот» – мускатный орех), в Италии «джиокаторе ди буссолотти» означает «играющий кубками».

Выступления греческих иллюзионистов охотно смотрели и в Риме. Некоторые из них, стремясь улучшить условия своей жизни, подражали жрецам, используя фокусы для корыстного обмана. Так, главным номером грека Александра из деревни Абонутейхос (о нем рассказывает Лукиан) было «Рождение бога Асклепия». Ночью Александр прятал в пруду выдутое гусиное яйцо с замурованной в нем крохотной, едва вылупившейся змейкой. Отверстие в скорлупе замазывалось воском и белилами. На следующее утро Александр с азартом возвещал на базаре «благую весть»: бог Асклепий вскоре явится здесь в живом воплощении. Когда собиралась большая толпа, он вел ее к пруду, пел гимн богу и «находил» в воде гусиное яйцо со змейкой, обвивавшейся вокруг его пальца. «Вот он, Асклепий!» – возвещал Александр. Народ падал на колени и молился. Вместе с толпой фокусник возвращался на базар, в свою палатку, где крошечная змейка вдруг «превращалась» в большую змею, прирученную заранее. Все поражались этому чуду. «Богу» задавали вопросы, и змея отвечала (Александр был вентрологом). Благодаря ловким, двусмысленным ответам «Асклепия» Александру удалось выманить у одного из вельмож императора Марка Аврелия целое состояние.

Ко времени падения Римской империи, вместе с римскими купцами народные фокусники проникали во все страны Западной Европы, где искали зрителей, менее искушенных, чем столичные. Пергаментный фолиант «Инженерная и художественная волшебная книга», написанная между 1430 и 1520 годами, дает представление о репертуаре иллюзионистов средневековья. На рисунках этой книги изображены трюки с кубками и камешками, с веревками, с вогнутыми зеркалами, показаны фокусы «освобождение от цепей» и мгновенное «выращивание» цветов и травы из доски стола.

Некоторые из бродячих фокусников выступали при дворах феодалов с «магическими сеансами». Они исполняли иллюзорные трюки, чтобы придать большую убедительность опытам алхимии и астрологии, составлению гороскопов и предсказаниям будущего. Для других иллюзионистов трюки помогали в торговле на средневековых базарах. Они были жонглерами, канатоходцами, звездочетами и метеорологами, а также предсказывали будущее, толковали приметы и сны, привораживали любовь, продавая «чудесный» сок, который якобы заставлял влюбиться. Эти фокусники торговали самыми удивительными снадобьями и лекарствами собственного изготовления. Торговали они и чудесным эликсиром, нескольких капель которого было достаточно, чтобы из любого металла делать золото.

Бродячие фокусники завоевали в те времена необычайную популярность. Их выступления, сочетавшие в себе наряду с шарлатанством, знахарством, мистическими обрядами и грубыми циничными шутками настоящее художественное мастерство, были излюбленным народным зрелищем.

Однако с течением времени странствующих фокусников стали считать искусными магами, умело использующими зловредные козни дьявола, т. к. за несколько столетий средневековья христианская церковь утвердила в сознании людей невозможность совершения человеком чего-нибудь необыкновенного, чудесного: чудо могло быть только проявлением воли Бога или дьявола. Жертвами инквизиции оказались многие профессиональные артисты-фокусники, которых сжигали заживо наравне с «ведьмами».

Если инквизиции и не удалось совсем уничтожить иллюзионное искусство, то только потому, что процессы «ведьм», свирепствовавшие во Франции до 1390 года, лишь в 1448 году перекинулись в Германию и другие страны. Бродячие иллюзионисты спасались, переезжая из одной страны в другую. Кроме того, они изо всех сил старались доказать зрителям божественное, а не дьявольское происхождение своих чудес: показывая фокусы, осеняли себя крестным знамением, призывали имя Иисуса Христа. Их халдейские магические формулы заменялись христианскими церковными речениями.