Текст книги "Убийственная лыжня"

Автор книги: Йорг Маурер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

30

Господин Вурхтердингер из отдела сбыта, который изображал великого герцога Регенбургского, подвергался в течение всего мероприятия легким насмешкам со стороны всех участников. Он был самым тяжелым на подъем среди всех туристов, огромный живот выпирал из-под кольчуги. Фыркая и сопя, господин Вурхтердингер протопал весь путь до Шахена, он был довольно молчаливым, этот великий герцог, но ему тоже хотелось проявить гибкость, открытость, готовность работать в команде, подвижность и многое другое. Он остановился и оглянулся еще раз назад на сошедшую лавину. Он достал свой маленький цифровой фотоаппарат из-под кольчуги и сфотографировал мирный, белый пейзаж. Рогатые сани короля стояли как задрапированные на улице, обладатели ливрей и подхалимы в королевских синих одеждах удрали, другие участники мероприятия тоже уже были на пути в сторону Шахенхютте. Господин Вурхтердингер еще раз сфотографировал нетронутую белизну с рогатыми санями, затем он повернулся, чтобы пойти вслед за остальными.

Если бы он только еще немного подождал! Только пару секунд, и тогда у него перед глазами был бы действительно необыкновенный фотосюжет, весенний этюд, полный прелести и грации. А именно, в одном месте раскрылся снег, и что-то маленькое, изящное проворно пробиралось сквозь белый ковер. Можно было видеть несколько пальцев, затем барахтающуюся руку, одетую в перчатку из телячьей кожи. Теперь показались рукава, украшенные тончайшими брюссельскими кружевами, ржаво-красная бархатная отделка протискивалась сквозь грязную сырость, и, наконец, появилось мягкое плечо вместе с прилежащей к нему головкой, обрамленной свисающими завитыми локонами. Ильзе Шмитц совсем выбралась наружу и отряхивала снег с промокшего платья куртизанки. И вот она стояла здесь, непогибший подснежник, однако без ботинок, они застряли где-то в снегу. В руке Ильзе все еще держала украшенное серебром ружье, которое ей предоставил его величество король для стрельбы по сернам или для стрельбы по картонным мишеням.

Ильзе чертовски повезло. После падения с лошади она попала в небольшое углубление в почве и легла там; когда первая лавина пронеслась над ней, тяжесть снега прижала ее вначале вниз, затем по законам физики вытолкнула полужидкое тело снова наверх. Это было подобно уравнению: корень из веса, деленного на скорость минус омега, но самое главное – она была жива. Таким образом, она была покрыта снегом высотой только полметра, и в первый момент просто не знала, жива ли вообще. Но скоро смогла освободиться. Ильзе Шмитц, птица феникс из белого пепла, отряхивалась и осматривалась вокруг: нигде ни души. Новое испытание? Новый вызов? Новый шанс набрать баллы? Но может быть, в первую очередь ей хотелось согреть пальцы на ногах. На некотором расстоянии стоял манящий к себе паланкин Людвига II, и она пошла, спотыкаясь, к нему. Может быть, там внутри она сможет немного обсохнуть. Она бросила ружье внутрь и забралась через боковое окошко в узкую каюту. Понятно, ей нужно было наверх, к остальным, в приют Шахенхютте, чтобы оттуда привести людей на помощь, но сначала надо растереть досуха ноги. Или остальных тоже засыпало? Нет, они ведь убежали, это она еще могла видеть.

Ильзе Шмитц сняла насквозь промокшие шелковые носки, нежнейшего льежского канареечно-зеленого цвета, и массировала пальцы ног. Но она еще не успела согреться, как ее внезапно перевернуло. Она потеряла равновесие и грохнулась на пол. По тому как быстро происходило это круговое вращение, и по виду из окна она поняла, что сани повернули и показывали сейчас в другое направление, вниз с горы, в прекрасную долину реки Лойзах. Повозка начала медленно скользить вниз. Ильзе смотрела вперед, сквозь меленькое незастекленное окошко, откуда можно было видеть только облучок. К ее удивлению, там был человек в белом лыжном костюме, который держал сани за оглобли. Он натянул свою, тоже белую, лыжную шапочку на лицо, шапочку с прорезями для глаз, которая даже самому веселому лыжнику придает вид бесстрашного грабителя банка. Правящий санями был, вероятно, помощником на мероприятии из агентства «Impossible», который должен был собирать реквизиты.

– У других все в порядке? – крикнула Ильзе сквозь маленькое окошко, на что мужчина только мельком взглянул в ее сторону. Он, вероятно, кивнул, но не дал никакого ответа. Резкий поворот, и Ильзу Шмитц снова отбросило назад, она ударилась о твердую землю. Но это было уж слишком для нее. Боль привела ее в ярость. Она поползла снова вперед, цепляясь за нижний край отверстия.

– Эй, послушайте, поосторожней! Я вас спросила, все ли в порядке с остальными?

Сани сейчас поехали быстрее, водитель уверенно направлял их точно на дорогу, по которой они ехали наверх.

– Вы что, глухой? Я вас спросила…

Она замерла, так как «лыжная шапочка» повернулась и попыталась одной рукой отцепить ее пальцы, которыми она крепко держалась. Произошла потасовка, молчаливое перетягивание туда и сюда, потом он отпихнул ее назад, на этот раз она стукнулась головой о заднюю стенку.

– Эй вы, идиот, остановитесь! Я выйду!

Этот человек не был помощником агентства. Это был какой-то деревенский придурок, который собирался украсть сани. Она уже кое-что слышала о странных обычаях в этой местности. Здесь воровали «майские деревья», заделывали кирпичной кладкой двери за новобрачными. И человек в лыжной шапочке точно хотел украсть эти рогатые сани! Вор, вероятно, слишком поздно заметил, что Ильзе сидела внутри. Или он все же был из агентства? Можно ли здесь будет набрать баллы?

Ружье лежало на полу, она небрежно бросила его перед этим в паланкин. Она поползла, насколько это было возможно в грохочущих и шатающихся санях, и схватила ружье.

– Эй, глянь-ка сюда, дурак! Остановись же, наконец!

Мужчина взглянул через плечо, увидел ружье, и у него был довольно испуганный вид, насколько это можно было понять сквозь прорези шапочки. Для профессионального вора не слишком хладнокровен, подумала она. Глупая шутка подростка?

– Я сказала, чтоб ты остановился!

Она потрясла ружьем, надеясь, что он наконец затормозит, если такое вообще возможно на этих рогатых санях. Но он не затормозил, а сделал что-то совершенно неожиданное. Отпустил шест для управления, невозмутимо встал с облучка, схватил два лежавших на полу горчичного цвета рюкзака, набросил их на себя и каким-то невероятным прыжком с облучка полетел прямо в снежный сугроб.

Ну прекрасно! Теперь Ильзе Шмитц сидела одна в неуправляемых санях, мчавшихся с горы. Ее первым порывом было последовать за незнакомцем и выпрыгнуть сбоку паланкина. Она выглянула наружу и увидела, что сани уже давно едут не по дороге, а прокладывают себе путь по свободному, но каменистому полю. Не очень удачная идея спрыгнуть здесь, так как сани уже набрали приличный темп. Отверстие вперед к облучку – слишком маленькое, чтобы сквозь него проползти. Сколько было сил, от отчаяния, она вогнала приклад ружья в дерево. На ее счастье, это был не настоящий, не исторический Людвиг, который велел построить этот паланкин, тот бы использовал прочный баварский дуб или тяжелый тик из Оберпфальца. А эта калоша была сделана из фанеры, и уже от первого удара Ильзы конструкция подалась, второй, третий удар, и с фанерной стенкой и ее деревянными рейками было покончено. Отталкивая от себя стволом винтовки остатки реек и обломки дерева, Ильзе Шмитц выбралась на свободу. На свободу – звучит хорошо, но на самом деле это было не так, поскольку сейчас она заметила, какую огромную скорость набрали эти жуткие сани, и ей было видно, что внизу у подножия горы стояло несколько роскошных сосен. Она схватила шест и дернула его с силой влево. Сани отреагировали, но слишком вяло. Из-за надстройки паланкина они были тяжелыми и не очень подходили для резких маневров на поворотах. Тем не менее Ильзе надеялась, что сможет объехать препятствие из ансамбля сосен. Еще пятьдесят метров: спрыгнуть? Слишком много камней. Еще тридцать метров. Она надеялась, что сможет проехать мимо самой крайней сосны слева, а там она видела, что идет небольшой подъем, и если ей чуть-чуть повезет, она остановится. Еще двадцать метров. Она увидела, что с крайней сосной ей справиться не удастся, нужно было править в промежуток между ней и ее соседкой справа, чтобы таким образом, она надеялась, попасть на подлесок, который открывался там, темный, мягкий и зазывающий. Если повезет, то карета там затормозит. Если повезет, то она отделается парой царапин. Она упала на пол саней, и в следующее мгновение повозка просвистела между двумя деревьями. Получилось! Мелькнула мысль, не заползти ли быстренько обратно в паланкин, чтобы при столкновении иметь хоть какую-то защиту. Но выяснилось, что это была плохая идея, так как уже на первых метрах в лесу надстройка зацепилась за несколько торчащих веток и с треском отлетела от саней. Виттельсбахская голубизна затерялась в изумрудно-зеленой чаще, паланкин подбросило высоко в воздух, он с треском раскололся, шансы на выживание уменьшились. Сани понеслись дальше. Скоро они должны были притормозить где-то в кустарниках, не могли же они нестись бесконечно! Но здесь уже было мало кустарников, сани не тормозили, они скользили дальше, Ильзе поднялась с пола и закричала от ужаса. Она схватила шест и направила его в другую, в правую сторону. Без тяжелой надстройки колымагой было значительно легче управлять. И хотя дорога круто шла вниз, на поле здесь было значительно меньше снега, трава тормозила. Если бы только склон не становился круче, она бы смогла остановить рогатые сани. Но впереди! В ста метрах поле вдруг резко закончилось, и за ним было видно голубое небо. Она направила сани прямо к пропасти.

31

На горячем песке пустыни стояли двое мужчин на маленьком пригорке. Один спрятал руки в карманы брюк и молчал, другой говорил ему что-то, изображая при этом обеими руками трамплин, который возвышался над пустыней. Третий мужчина стоял немного в стороне и искал биноклем горизонт.

– Смотрите, доктор Мак-Грей, – сказал Калим аль-Хасид, – я представляю себе это так.

– Я весь внимание, – сказал доктор Мак-Грей и засунул руки еще глубже в карманы.

– Если Олимпийские игры-2022 состоятся в Дубае, то будет самая фантастическая церемония открытия, какую когда-либо видели. Первый раз в истории Зимних игр среди прыгунов будет араб, может быть даже дубаец…

– …который предположительно еще даже не родился?

– …примерно так. Двести тысяч зрителей будут его поддерживать. Я назову его Курадом. Он разгонится, наш Курад, визгу толпы не будет предела. Он подпрыгнет и полетит. Он полетит к солнцу, будет подниматься все выше и выше. И кто-то подумает – может ли человек так вечно лететь? Разве законы тяготения для этого араба не действуют? Разве кривая полета не должна снова пойти вниз? Но Курад летит дальше, становится все меньше и исчезает как маленькая точка из поля зрения двухсот тысяч зрителей.

– Гм, – сказал доктор Мак-Грей, – у вас уже есть какая-то идея, как ваш Курад это должен сделать?

– Предоставьте это мне. Это моя маленькая тайна, и вам я ее не выдам.

– Может быть, это будет пропеллер, который он пристегнет себе на спину?

– Слишком заметно.

– Вертолет, который будет лететь на большой высоте и держать этого Курада на прозрачном канате?

– Тоже нет, доктор Мак-Грей.

– Нагнетатель воздуха снизу?

– Я вам этого не выдам. Но от вас мне нужно кое-что другое, – сказал Калим аль-Хасид. – Вы, как главный метеоролог НАТО, наверняка сможете мне помочь.

– Мне очень любопытно. Что же вам нужно от меня?

– Снег, – ответил Калим. – Я хочу, чтобы в Дубае выпал настоящий снег. Такое возможно?

Юсуф опустил бинокль. Это одинокое местечко в калифорнийской пустыне выбрали в качестве места для переговоров, чтобы быть полностью уверенными, что никто не подслушает. Фантастические идеи Калим аль-Хасида никто не должен украсть, иначе они всплывут, как уже много раз случалось, во время другой международной церемонии открытия. Но еще большие заботы доставляла Юсуфу безопасность Калима. То, что он до сих пор еще не выяснил загадочное нападение на Новый год, не давало ему покоя. Мысли Юсуфа возвращались снова и снова к кусочку ковра со следами крови. Он отдал кровь на анализ в лабораторию. Затем прогнал с помощью знакомых данные анализа по разным полицейским компьютерам. Это было жутко дорого, а результат был равен нулю. Кровь не принадлежала ни одному из известных в мире зарегистрированных преступников.

Также много денег потребовал сумасшедший австриец за сравнение с его базой данных. Он уже много лет работал с сетью доносчиков, собиравших отпечатки пальцев, анализы крови и другие данные известных современников. Однако следы крови на ковре и в его картотеке не привели ни к какому результату. А это могло означать одно из двух. Или тот, в кого в Новый год стреляли, был мелкой сошкой, например, привратником, что маловероятно, так как он наверняка бы громко представился, или это был другой телохранитель, что невероятно по тем же причинам. Не исключено, конечно, что он подстрелил переодетого супер-ультра-видного деятеля, такого, о котором даже не следовало знать, что он находился в ВИП-ложе лыжного стадиона.

– А от нынешнего папы, например, у нас совершенно ничего нет, ни отпечатков пальцев, ни ДНК, ничего, – сказал этот Карл Свобода. – А о чем, собственно, идет речь?

Юсуф ему не ответил.

– Снег, – сказал доктор Мак-Грей задумчиво. – Со снегом мы еще никогда не работали.

– Значит, невозможно? – спросил Калим аль-Хасид разочарованно.

– Нет, подождите. Мы работаем уже давно с искусственными дождевыми облаками, – сказал доктор Мак-Грей. – Формируем на высоте примерно четырех тысяч метров поле индукции Лейснера, в котором, говоря по-дилетантски, улавливается атмосферная влага. Затем мы герметизируем облако специальной высокоплазменной технологией. Точнее вам, вероятно, не нужно знать, так как при этом не обходится без атомной энергии. Затем с помощью ведущего луча подвигаем облако туда, где оно нам нужно. В настоящее время у нас по всему миру в обращении пятнадцать таких облаков. Идея, чтобы пустить падать снег, мне в голову совсем не приходила. Но такое возможно.

– И в Дубае тоже?

– Именно в Дубае, – подтвердил главный метеоролог НАТО.

32

Общество придворных было не узнать, на всех участников набросили переливающиеся золотом термопокрывала из полиэтилена, они лежали на простых деревянных нарах, полностью покрытые согревающим пенопластом, наружу выглядывали только трясущиеся головы, красные уши и синие губы. Никакого следа от венгерских гвардейских офицеров, французских маркиз и итальянских епископов – в данный момент только господин Шухарт, фрау Брекль и господин Брезеке потягивали пластиковые трубочки и пили подслащенный глюкозой бодрящий чай, который со времени основания горноспасательной службы в 1920 году не изменил своего вкуса. Горноспасатели привели участников испорченной прогулки опытными приемами к охотничьей избушке, освободили их от исторических одеяний и, наконец, укрыли полиэтиленовыми одеялами. Каждого в отдельности осмотрели на наличие повреждений и признаков обморожения, но исторические путешественники, за исключением нескольких царапин, были вполне здоровы. То один, то другой уже поглядывали на канапе с семгой и на фрикадельки из мяса серны («гамсфляйшпфланцерль»), выставленные на заднем плане, но никто не осмеливался дотронуться до них.

Несмотря на исключительно быструю спасательную акцию и сравнительно благополучный исход несчастья, настроение, как у организаторов мероприятия, так и у участников, было раздраженным. В особенности Пьер Брис, без типичной бородки Людвига, ругался как марсельский докер. У него на сегодня предполагалось еще два выступления, в качестве Виннету и Наполеона I, и тоже в коммерческой сфере.

– Вы знаете, что это означает! Если откажешься один раз, то тебя больше никогда не пригласят!

Вид у него в данный момент для всех участников, которые видели его как таинственного человека в паланкине, был горьким разочарованием, так как едва с него сняли драгоценное манто и обернули в пластиковую накидку, он превратился в скандального старичка. Многие отвернулись, настолько исполнитель обесценил и девальвировал свою достойную почитания роль. Таким короля никто не хотел видеть.

Вдруг снаружи сначала раздался шорох, потом нарастающий шум, и что-то устрашающее прогремело над зданием.

– Это вертолет! – закричал радостно один из горноспасателей сквозь этот треск. И действительно, вертолет можно было увидеть сквозь окошко охотничьего замка. Пассажиры не стали дожидаться, пока пропеллеры остановятся, долговязая женщина в темно-зеленой парке открыла дверцу, выскочила наружу и побежала к домику. Одетая точно также свора полицейских последовала за ней – и в двери вдруг оказалась смелая группа сил быстрого реагирования комиссии по расследованию убийств, которая прибыла сюда кратчайшим путем.

– Эй, а что вы делаете здесь наверху? – спросил горноспасатель, все еще продолжая кричать. – И как вы добрались до нашего вертолета?

– Небюрократическая служебная помощь, – ответил Штенгеле. – Мы как раз получили угрозу покушения.

– А это, вероятно, пострадавшие? – спросил Еннервайн и показал в направлении лежаков.

– Ну да, несколько синяков, и больше ничего. Мы можем прямо сейчас отвезти весь багаж снова в долину.

Еннервайн подошел к закутанным фигурам.

– Все в порядке? – спросил он старика с покрашенными в синевато-черный цвет волосами.

– О да, – ответил Пьер Брис, с трудом переводя дыхание. – Все в порядке – кроме того, что я разорен!

– Ну главное, вы живы и здоровы, – возразил Еннервайн и снова обратился к своей команде. – Я думаю, нам нужно вначале огородить место происшествия.

– Я уже видел с вертолета место, где откололась снежная лавина, – сказал Ханс-Йохен Беккер. Он обратился к двум другим экспертам-криминалистам, женщине в огромных очках и к худому как щепка человечку. – Мы сейчас пойдем наверх и посмотрим повнимательнее.

– Может, и мне тоже…

На лежаке рядом с Пьером Брисом поднялся еще один полиэтиленовый сверток.

– А вы кто такой? – спросил Еннервайн.

– Я помощник организаторов этой прогулки, – раздалось из свертка. – И может быть, я мог бы вам…

– Оставайтесь здесь. К вам я вернусь позже. Итак, вперед, к месту происшествия!

– Я все время слышу место происшествия, – сказал горноспасатель. – Что это означает? Почему вы вообще здесь? Кто вас звал?

Еннервайн отвел горноспасателя в сторону.

– Мы получили звонок, – пояснил он, – с уведомлением о покушении.

– Что за покушение? – воскликнул горноспасатель ошарашенно. – Это совершенно обычный сход лавины. Кто-то из этой – гм, ну да, – туристической группы позвонил нам по мобильнику и попросил о помощи.

Еннервайн рассматривал фигуры на лежаках. Может, кто-то из этих?

– Что это вообще за туристическая группа? – спросил комиссар. – Так, прямо как в песне «Весной мы идем в горы, фаллера!», они не выглядят.

– Насколько я понял, это менеджеры одной фирмы, которые хотели устроить здесь какое-то мероприятие.

– Тогда я попрошу сохранять все в секрете. Пока мы не будем знать все обстоятельства, о покушении не следует распространяться.

Роторы вертолета остановились. Мария посмотрела на лежащие фигуры.

– Наш Куница не будет таким глупым, чтобы самому участвовать в мероприятии?

Помощник организаторов мероприятия агентства «Impossible» собрался с силами и сел на край лежака, чтобы лучше слышать разговоры.

– Что-то случилось? – спросил он. – Я слышал что-то о покушении.

– Мы вначале собираем информацию, – сказал Еннервайн и махнул горноспасателям и их следователям, чтобы они подошли.

– Когда к вам поступил звонок? – спросил Еннервайн горноспасателя.

– Около тринадцати часов.

– И сколько вам потребовалось времени, чтобы добраться сюда?

– Меньше десяти минут.

– Что сказал звонивший?

– Что под приютом Шахенхютте на высоте Заувальд сошла лавина. А что сказал ваш звонивший?

– Объясните ему, – приказал Еннервайн Марии. – Штенгеле и Шваттке, пойдемте со мной, мы запишем некоторые личные данные свидетелей.

– Я гаупткомиссар Еннервайн. При таких несчастных случаях принято привлекать полицию для выяснения, что не было вины посторонних, – солгал комиссар. – Оба мои коллеги сейчас перепишут ваши адреса.

Все в помещении с нарами поднялись и показались сами себе чуть-чуть важнее, чем до этого. Внезапная лавина, моментальное спасение, сенсационное приземление вертолета и выступление горноспасателей и полиции – большинство сейчас подумало, что за всем этим снова стоит агентство «Impossible». Но когда же будут «фрикадельки из мяса серны», которые они перед этим видели? Николь Шваттке обратилась к первому свидетелю.

– Позвольте узнать ваше имя и адрес?

Пьер Брис потерял дар речи:

– Разве вы не знаете, кто я?

Двадцатишестилетняя Николь Шваттке покачала головой.

– Пьер Брис, – бросил Еннервайн через плечо.

– Как, вы знаете этого человека? – спросила она удивленно.

– Это еще было до вас, Николь, – сказал Еннервайн. – Оставьте его, я не думаю, что его вторая профессия Куница.

Приезжая команда криминалистов снова ввалилась в помещение, Ханс-Йохен Беккер, женщина в толстых очках и тощий человечек отряхивали снег с одежды и обуви.

– Наш Куница профессионал, ребята! – закричал Беккер радостно. Еннервайн сделал ему знак, чтобы тот замолчал, и пошел в соседнюю комнату. Трое из команды Беккера тут же поставили свои пакеты осторожно на пол, и женщина в толстых очках стразу же начала их надписывать.

– Наш Куница проделал хорошую работу, – прошептал Беккер. – Он взорвал лавину по меньшей мере в трех местах. Одного-единственного взрывателя было бы уже достаточно, чтобы сдвинуть ненадежный и полуприлегающий снежный слой. Похоже, со знанием дела. Но в то же время как-то педантично. Как будто Куница не очень был в себе уверен.

– Или по-военному, – вставил Штенгеле. – Я был в федерации в инженерных войсках. Мы тоже также готовили контролируемые сходы лавин. С механическими взрывателями, которые распределялись по разным местам.

– А если это был все-же кто-то из этого агентства «Impossible»? – сказала Мария.

– Это вполне возможно, – вмешался горноспасатель. – Нам уже много раз приходилось их выручать. И не впервые случается так, что они сами создают себе проблемы.

– Контролируемый сход лавины как стимулирующий удар? – спросила Николь Шваттке.

– Если я вам расскажу, что они тут уже наделали! – воскликнул горноспасатель. – Небольшой сход лавины это еще пустяк.

– Тут кто-то говорил о механических взрывателях. Разве Куница работал не с дистанционными взрывателями? – спросила Николь.

– Нет, – ответил Беккер, – с совершенно старомодными, самодельными взрывателями с часовым механизмом. А потом мы нашли еще кое-что, что говорит против тезиса, что это был кто-то из агентства.

– Давайте, я угадаю, – сказал Еннервайн. – Письмо с признанием.

«Уважаемый господин комиссар Еннервайн!

Мне двадцать семь, мне сорок три, мне скоро шестьдесят…»

– Куница, – сказала Мария.

– Послушайте, – обратился Еннервайн к хранителю воздушных высот. – Можете ли вы попридержать при себе детали этого покушения некоторое время?

– Конечно. На горноспасателей вы можете положиться. Чего мы только не храним в тайне! По сравнению с баварской горноспасательной службой любая могила как блог в Твиттере.

– Ну, тогда ладно, – сказал Еннервайн. – Вы обо мне еще услышите.

Внутри в большем помещении любители исторических турпоходов как раз были заняты тем, чтобы снова одеться и приготовиться к отлету. Одна часть из них собиралась полететь на вертолете, другая, в их числе цитрист Беппи, предпочитала пойти в долину пешком. Еннервайн наблюдал за ними и прислушивался к их разговорам. Он успокоился. Никто из них не был похож на Куницу. Но герцог Кларенс тоже не выглядел как Джек-потрошитель.

– Все в полном составе? – спросил горноспасатель помощника организаторов похода, когда они выходили, но это было скорее утверждение, чем вопрос. – В полном составе?

– Да, в полном составе.

– А где, например, новенькая? – спросила фрау Брекль из телефонной станции.

– Да, где моя храбрая всадница? – спросил Пьер Брис, у которого настроение улучшилось, потому что он смог раздать несколько автографов.

Они искали в том месте, на котором сказочный король потерял охотницу на серн. Рыли и копали и нашли, наконец, глубоко в снегу пару филигранных ботинок на шнурках, какие, вероятно, когда-то носила Маркиза Помпадур. Может быть, и Лола Ментес или Камилла Паркер. От их хозяйки не было и следа.

– А где, собственно, карета? – воскликнул один из агентства «Impossible».

Да, куда девалась карета? Некоторые горноспасатели побежали к тому месту, где она стояла последний раз. Свежие следы вели вниз.