Текст книги "Звездные Морпехи"

Автор книги: Йен Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Ксулы существуют уже как минимум полмиллиона лет. По всей видимости, они, или их далекие предки, развились около миллиона лет назад и начали неуклонно распространяться по всей галактике. Велика также вероятность того – хотя на данный момент это не более чем недоказуемое предположение, – что дочеловеческая цивилизация на вашей планете, представленная в высшей степени разумными существами, произошедшими от животных, которых вы называете динозаврами, шестьдесят миллионов лет назад была уничтожена ксулами при помощи космической бомбардировки. Этот сценарий повторяется повсеместно по всей галактике, снова и снова. Стоит только формам жизни достичь в своем развитии некоего уровня науки и техники, делающего возможными космические полеты, как тотчас откуда ни возьмись появляются ксулы, и от цивилизации порой не остается даже следа.

– Один из ваших ученых, – вещал далее Номмо, – выдвинул биологическую теорию, которую вы называете ‹выживает сильнейший›. В кратком изложении это выглядит так: организм развивает в себе некую черту, которая помогает ему выжить, и передает ее своему потомству. На протяжении длительного времени эволюционное давление – ‹выживает сильнейший› – приводит к тому, что эта черта закрепляется и становится ведущей. Мы полагаем, что ксулы первоначально появились в условиях среды, где остро стоял вопрос конкуренции видов – возможно, в той биосфере водилось немало крупных и опасных хищников. Для предков современных ксулов выживание можно было обеспечить единственным способом – убивая любого, кто представляет угрозу их виду. Со временем эта черта закрепилась, превратившись в своего рода инстинкт, в силу чего они воспринимают вселенную как место обитания враждебно настроенных по отношению к ним инопланетных видов, которые подлежат безусловному уничтожению. Ксулы просто не в состоянии увидеть в обитателях иных миров потенциальных друзей и союзников. И поскольку, согласно нашей теории, их вид достиг определенного уровня развития технологий, они намерены и дальше бороться за место во вселенной. Для этого они зорко следят за космосом, постоянно прочесывая пространство – будь то при помощи радиосигналов или потока нейтрино, – и как только на той или иной планете появляются признаки существования развитой в техническом отношении цивилизации, они тотчас предпринимают меры по ее уничтожению. В буквальном смысле отбрасывают ее астероидным ударом ‹назад в ледниковый период›, как только что выразился один из ваших военных.

Ли кивнул в знак согласия с инопланетным оратором. Какая прозорливость, какое логичное решение парадокса Ферми! Впрочем, это стало понятно уже тогда, когда землянами были обнаружены следы исчезнувших цивилизаций на Марсе, Хироне и других планетах.

– На наше счастье, ксулы не всегда умеют действовать эффективно. Например, вам удалось вступить в контакт с Аханну на планете, которую вы называете Иштар, этом примитивном осколке некогда великой межзвездной империи. Вы также установили отношения с Номмо, которые, как вам известно, также являют собой остатки древней расы космических мореплавателей и настроены на сотрудничество с вами.

‹Крысы в стене›, – подумал про себя Ли. Пока что люди сумели вступить в контакт лишь с теми Номмо, что обитали внутри звездных врат Сириуса. Этим Номмо удалось переделать внутренние части Врат в микромир, где они продолжали обитать вот уже шесть тысяч лет, зарывшись в свои норы подальше от всевидящего ока ксулов. Они оставались совершенно невидимы даже тогда, когда сквозь эти самые Врата проходили корабли их заклятого врага. Вероятно, где-то в глубинах космоса существовали и другие колонии Номмо, но даже если и так, их обитатели в буквальном смысле боялись поднять головы, чтобы не привлечь внимания ксулов. Номмо то ли добровольно отказались от межзвездных полетов, то ли постепенно утратили технологию, которой обладали тысячи лет назад. Чему удивляться – космические корабли неизменно привлекают к себе внимание.

– В случае с Аханну и Номмо, – продолжал оратор, – остались лишь те, кто выжил. В нашем случае мы намеренно отказались от некоторых аспектов нашей науки и техники с тем, чтобы, как образно выражаетесь вы, земляне, не высовываться. В случае с Аханну одна из их колоний осталась незамеченной, и им удалось вернуться к примитивному существованию. К космическим полетам, как понимаете, возврата уже не было.

Планета Аханну, Иштар, явилась для землян полным сюрпризом – похожий на Землю спутник газового гиганта. Вполне вероятно, что ксулы просто решили не тратить время на поиски колоний Аханну за пределами куда более приспособленных для жизни планет, вращавшихся вокруг холодного красного карлика.

– Как нам кажется, такого рода путь открыт и для человечества. Мы, находящиеся на борту ‹Т'крах Эллесед Эв'р›, официально предлагаем вам возможность сохранить себя как вид… иными словами, бежать с нами в новые миры, возможно, расположенные в соседней галактике, и там – вдали от хищников-ксулов – попытаться заново возродить цивилизацию.

Ответом на это предложения стало гробовое молчание. Ли был в шоке. Он ожидал от Номмо иной поддержки – предложения технической помощи, а отнюдь не приглашения к бегству в иные галактики.

– Дурадх'а, – наконец подал голос один из офицеров космического флота, – если я вас правильно понял, вы предлагаете нам покинуть Землю?

– Именно. Вам удалось уничтожить корабль ксулов – акт безусловного мужества, спешу добавить я, – однако вы должны посмотреть в глаза неизбежному. Рано или поздно ксулы вернутся хотя бы для того, чтобы найти свой пропавший корабль. А когда они вернутся, то вряд ли ограничатся астероидной бомбардировкой Земли. В следующий раз они обратят в оружие солнце – и тогда в адском пламени погибнет все живое.

– Если это так, – поинтересовалась бригадный генерал Памела Стойбинс, – то что мешало им сразу применить солнечное оружие?

– Судя по тому немногому, что нам известно, ксулы ужасно консервативны. Подумайте сами. Они существуют как технологически продвинутая цивилизация по крайней мере полмиллиона лет, а может, и в сто раз дольше. Впечатление такое, что они тугодумы, не любят спешку, не торопятся с выводами, решения принимают медленно, зато в итоге у них родятся планы действий, которые разумным видам с более коротким сроком существования кажутся поистине грандиозными. Нам известно, что ксулам ничего не стоит испепелить в адском пламени целую звездную систему, и они несколько раз так и поступали, когда сталкивались с потенциально опасным противником. Тем не менее планета, обожженная взрывом сверхновой, вращающаяся вокруг выгоревшего белого карлика, им не нужна. Ксулы, как мы имеем основание полагать, вполне терпимы к существованию иных форм разумной жизни и даже по-своему способствуют их процветанию – вернее, предпринимают все для того, чтобы те оставались на дотехнологической стадии развития. Мы не знаем, как они поступают с ними, хотя у нас и имеются кое-какие факты. Некоторое время назад ксулы запустили в вашу планету астероидом, чтобы остановить в своем развитии культуру бронзового века. Однако они не стали уничтожать все живое и даже все цивилизации. Возможно, в отношении вас, людей, у них имелись какие-то собственные планы. А теперь отвечу на ваш вопрос, генерал Стойбинс. В любой ситуации ксулы стараются обойтись минимумом усилий – соизмеримых, конечно, стой целью, которую они перед собой ставят. То есть посылают всего один корабль, а не целый флот, прибегают к астероидной бомбардировке вместо того, чтобы взрывать звезду. Но поскольку вы довольно впечатляющим образом продемонстрировали, что представляете для них реальную угрозу, есть все основания полагать, что во второй раз они не станут ограничиваться полумерами.

– И как, по-вашему, нам вывести куда-то население целой планеты? – выкрикнул какой-то человек в штатском – вернее, даже не выкрикнул, а прорыдал. – Там на Земле вполне еще могут оставаться миллиарды людей!

– К сожалению, сенатор Ленгли, такая ситуация не продлится долго. Жара, которая в данный момент царит на вашей планете, в скором времени уступит место минусовым температурам. Выживут лишь те представители вашего вида, которые в данный момент находятся за пределами планеты – плюс горстка тех, кого удастся спасти.

И вновь в зале установилась гробовая тишина.

Лишь примерно столетие спустя после того, как люди достигли Сириуса, Номмо вновь начали строить космические корабли – то есть, через тысячу лет. Одним из таких космических судов и был ‹Т'крах Эллесед Эв'р›. Гигантское судно десяти километров в длину представляло собой, по сути дела, астероид, снабженный безынерционным двигателем. Вращающиеся внутренние кольца служили домом для тысяч Номмо, как водных взрослых особей, так и земноводной молодежи.

На протяжении более восьмидесяти лет все больше и больше представителей юного поколения Номмо переселялись из нор в глубинах Сириуса С на корабли-астероиды. Оставаться на Сириусе становилось особенно опасно после того, как земляне уничтожили у звездных врат корабль-разведчик.

– Как бы там ни было, – продолжал Дурадх'а, – есть пределы тому, что мы можем сделать. Прежде всего мы предлагаем нашу помощь в том, чтобы превратить несколько астероидов в… если не ошибаюсь, вы употребляете такое выражение, как ‹звездные ковчеги›. По крайней мере мы, Номмо, поступаем именно так, постепенно покидая врата Сириуса. Сказать по правде, мы не сможем полностью эвакуировать наш народ, однако мы делаем все, что в наших силах.

Точно такое решение должны принять и вы, ибо иной возможности выжить у Homo Sapiens просто нет.

И вновь молчание… однако уже через минуту заговорили все разом, стараясь перекричать друг друга. В зале воцарился хаос.

Глава 11

18 февраля 2314 года, Марсианский военный тренировочный лагерь, База ‹Стикни›, Фобос, 14:35 по Гринвичу

– Мы не намерены покидать Землю! – заявила адмирал Марсиа Томас, вернее, выкрикнула с места, чтобы быть услышанной в гуле других голосов. – Это наш дом!

Генерал Вандеркаамп хлопнул по трибуне ладонью, призывая собравшихся к порядку. Постепенно ему это удалось. Повернувшись в сторону голографического изображения инопланетного оратора, он произнес:

– Эта конференция созвана для того, чтобы обсудить наши возможности на тот случай, если ксулы вернутся. Думаю, со мной согласится большинство присутствующих здесь: о бегстве говорить преждевременно.

– Разумеется, вы вправе принять такое решение, – согласился Номмо. Полковник Ли попытался прочитать в его манере держаться и в его голосе хоть какие-то эмоции, но не смог. Четыре темных глаза, закованное в хитиновый панцирь лицо, руки, вырастающие прямо из туловища без каких-либо плеч, – все это было так не похоже на человеческое тело. Если Номмо и испытывал какие-либо эмоции, для полковника они остались недоступны. А сухой тон – это всего лишь ментальная проекция перевода, который осуществлялся при помощи ИскИнов. Ли никогда еще не доводилось слышать реальных голосов Номмо. Однако в одной статье, которую он как-то загрузил из информационной сети, говорилось, что Номмо генерируют речь через вертикальные прорези на лице – аналоги человеческих ноздрей, а полный острейших зубов рот служит только для принятия пищи. Ли сильно сомневался, что сумел бы выделить какие-то эмоции, даже если бы услышал настоящий голос этого существа.

Что касается человеческих эмоций, так их в зале хватало с лихвой. В этом не было никаких сомнений. По залу, с каждой минутой становясь все громче и громче, то и дело пробегал ропот недовольства.

– Откуда мы знаем, что эти Номмо не заодно с ксулами? – выкрикнул чей-то голос.

– Порядок! – зычно крикнул Вандеркаамп. – Я требую, чтобы в зале восстановили порядок!

– Как мне кажется, наш многоуважаемый гость не понимает нашей ситуации, – произнесла генерал Памела Стойбинс. – Номмо не знают родного дома вот уже несколько тысяч лет. Или я не права?

– Вы правы, – подтвердил Дурадх'а. – Наша родная планета, как мы полагаем, была уничтожены ксулами много тысяч лет назад. Нам понятна… ваша эмоциональная привязанность к планете, которая стала когда-то колыбелью для вашего вида. Однако прошу вас поверить мне, когда я утверждаю, что ваше выживание требует преодоления этой душевной привязанности. Я говорю вам абсолютную правду. Земля и все ее соседние планеты, равно как и все живые существа на ней и на них, обречены. Ксулы не потерпят конкуренции со стороны кого бы то ни было. Они отреагируют единственным известным им способом, а именно вернутся в эту звездную систему, чтобы уничтожить любые формы разумной жизни, какие только им попадутся.

Ваша единственная надежда на спасение – обрести для себя новый дом в звездной системе столь далекой, что ксулам вас никогда не найти.

– Неужели он это серьезно? – негромко произнесла сидевшая рядом с Ли майор Рислер. – Как можно убежать от кого-то, у кого в отличие от нас есть корабли, движущиеся быстрее скорости света?

– Не думаю, что он имеет в виду бег наперегонки, – прошептал в ответ Ли. – Космос огромен. Если мы найдем себе новую планету, возможно, в другой галактике, даже ксулам потребуются миллионы лет, чтобы нас обнаружить – при условии, что они решат прочесать одну за одной все звездные системы. Не думаю, чтобы им хватит на это терпения.

– В другой галактике? Но ведь один только путь туда займет миллионы лет!

– Только не для нас, – ответил Ли. – К тому же если двигаться со скоростью, близкой к световой.

Ли мог поклясться, что именно это и хотел сказать посол Номмо. Даже могущество ксулов имеет свои границы. Те, кому посчастливилось выжить после их атак, научились больше не попадаться им на глаза. Звезд слишком много – четыреста миллиардов только в нашей галактике. Ксулы не могут одновременно искать повсюду, они не могут находиться одновременно во всех местах. Как и Номмо, человечество может затеряться посреди бескрайних глубин космоса.

А если прибавить к этому корабли Номмо с безынерционными двигателями, то даже полет в другую галактику не кажется уже столь неосуществимым. Ли как-то раз присутствовал при обсуждении этой идеи. Если корабль разогнать до скорости, близкой к скорости света, то для тех, кто будет находиться на его борту, время будет ползти с черепашьей скоростью. По некоторым оценкам, путь до туманности Андромеды, отстоящей от нашей планеты на две целых три десятых миллиона световых лет, займет, если верить бортовым часам, всего лишь двадцать семь лет. Разумеется, ни один из кораблей землян пока не в стоянии развивать такую скорость, но если помогут Номмо…

Что ж, может быть, смысл есть.

И все же…

Хотя для пассажиров такого межзвездного корабля минет всего двадцать семь лет, для ксулов – две целых три десятых миллиона. И пусть они меняют свои привычки крайне медленно, кто поручится, что через пару миллионов лет не изменятся они сами и их технологии?

Почему-то от этой мысли Ли стало не по себе.

Даже еще более не по себе, чем когда он думал о том, что уже произошло. Сенатор Ленгли прав. Как может горстка землян, которые волею судеб оказались в космосе, бросить своих собратьев там, на родной планете?

В течение предыдущего стандартного дня командование космическим флотом, находящееся на Фра Мауро, сумело ввести в атмосферу Земли довольно большое число зондов, ранее вращавшихся на более высоких орбитах, и вскоре от них начали поступать изображения земной поверхности. Космическое командование пока еще не располагало точными сведениями о числе тех, кто остался в живых после катастрофы. Но в том, что такие есть, можно было не сомневаться. Зонды обнаружили в отдельных местах целые скопления людей, пытающихся найти спасение от бес-конечных ливней, людей, ищущих скудное пропитание среди руин разрушенных городов. Иными словами, людей, для которых каждый миг – это борьба за выживание, борьба с неумолимой стихией.

Судя по всему, наихудшая ситуация сложилась в Западной Европе, где гигантские приливные волны смыли плодородный слой почвы до базальтового основания. На всей восточной части Северной Америки также практически ничего не осталось – ни инфраструктуры, ни какого-либо намека на правительство. Вашингтон, Балтимор, Нью-Йорк, Бостон, Чарльстон и другие города вплоть до Атланты были разрушены до основания, а большинство тех, что располагались на побережье, ушли под воду, когда на них обрушились приливные волны гигантского шторма, бушевавшего по всей Северной Атлантике. От некоторых из городов – таких, как Майами, Мобил, Новый Орлеан, Галвестон, – не осталось даже воспоминаний. Как, впрочем, от большей части Флориды и побережья Мексиканского залива, вплоть до Батон-Руж. Образовался новый морской залив, значительно укоротивший протяженность Миссисипи. В целом, в результате водного катаклизма уровень воды поднялся – пусть даже временно – более чем на тридцать метров.

В Южном полушарии и в Азии, как, впрочем, и в глубине Североамериканского материка, дела обстояли лучше. Здешние города уцелели, в воздух вновь поднялись самолеты, а армия и силы вооруженной полиции взялись за восстановление общественного порядка.

Сколько же их оставалось на планете, живых людей? Трудно сказать. Оценки колебались от пяти миллиардов, главным образом в Азии и Южном полушарии, до оптимистических десяти-двенадцати. Нестабильный контакт удалось установить с уцелевшим населением на западном побережье США. Ситуация там хотя и была тяжелая, как и везде, однако не столь безнадежная. Побережье и громадные, закрытые куполами супергорода пострадали от гигантских приливных волн, однако большинство людей, проживавших в глубине материка, практически не пострадали.

По крайней мере пока. Но и этому придет конец, как только температура начнет падать.

– Восемь тысяч ваших лет назад, – вещал тем временем Дурадх'а, – те, кто выжил после ледникового периода, не представляли для ксулов опасности. Судя по всему, время от времени они на всякий случай наносили повторные визиты на вашу планету, чтобы узнать, как обстоят на ней дела, однако после случая, имевшего место три тысячи пятьсот лет назад, перестали обращать на вас внимание. Уверяю вас, больше на это рассчитывать не приходится. Ваш вид проявил себя изобретательным, умеющим приспособиться к любым условиям и упрямым настолько, что это подтолкнуло ксулов к решению вас уничтожить. Затерявшись среди обширных звездных облаков в дальнем конце галактики или, что даже лучше, среди не нанесенных на карту солнц соседней, вы можете надеяться на то, что ваш вид выживет.

– Да, но какой ценой, Дурадх'а? – задал вопрос сенатор Ленгли. Его голос громким эхом прокатился по залу и в голове Ли. – Это не просто бегство в космос, это бегство в далекое будущее. И все ради того, чтобы начать новую жизнь бог знает где, отказаться от межзвездных путешествий, от использования термоядерной энергии, даже от радио, лишь бы не быть обнаруженными ксулами, жить в вечном страхе за свою жизнь, бояться высунуть голову – вы меня извините, сэр, но я вынужден ответить вам решительным отказом. Я знаю, как мне голосовать.

– Номмо по своему правы, Тед, – возразил ему человек в спортивном костюме. – Как ты надеешься противостоять тем, кто обогнал нас на миллионы лет по части технологий? Это все равно что идти с камнями против ракет или танков!

– У нас нет никаких шансов, – добавил какой-то полковник аэрокосмических войск.

– А вот и есть, – произнес генерал Гарроуэй. – Вернее, мы могли бы его получить. Взгляните вот на это.

На голографическом диске вновь замигал сигнал, и полковник Ли открыл ментальное окно. То, что предстало перед его взором, чем-то напоминало виртуальный тренажер – картинка казалась почти живой. Морпех в полном боевом снаряжении стоял на коленях на краю леса, целясь из портативного плазменного пистолета в невидимую цель. Позади него из леса показался неандерталец – голый, волосатый, с примитивным топором в руках. Это даже был не топор, а обыкновенный камень, привязанный полосками сыромятной кожи к концу толстой дубинки. Неандерталец сзади подкрался к морпеху – тот, судя по всему, не заметил приближения пещерного человека, – размахнулся каменным топором и – бац! – с силой обрушил его на закованную в шлем голову.

По залу прокатился смешок, однако тотчас же оборвался; большинство присутствующих встретило ‹мультик› холодным молчанием.

– Что вы хотите этим сказать, генерал? – спросила Петранова.

– То, что технология, это еще не самое последнее слово в бою. Если история современного оружия чему-то и научила нас, то только тому, что ничему она нас не научила.

‹А ведь он прав, – подумал Ли. – Корея… Вьетнам… Террористическая мировая война в начале двадцать первого века… Вторая и Третья мексиканские войны… Сибирь… Вторжение в Гизу… Бразилия… И всякий раз сильные, хорошо вооруженные американцы против крестьян-фанатиков, воюющих давно устаревшим оружием. Разумеется, проиграли мы только в Корее, Вьетнаме и Бразилии, и даже эти поражения скорее были политическими, нежели чисто военными.

Но всякий раз мы убеждались в том, что технология имеет свои пределы. Не все удары можно нанести при помощи роботов или даже с орбиты. Нам всегда был нужен пехотинец, обыкновенный солдат. Это он выполнял самую грязную работу, это он становился предметом насмешек.

Даже победы в войнах, одержанные благодаря высоким технологиям, никогда не давались с той легкостью, как хотели изобразить их сторонники. Не имеющего военной подготовки мирного жителя или слегка натасканного ополченца, вооруженного бог знает каким оружием и фанатичной уверенностью в том, что его дело правое, убить в принципе не так уж трудно. А вот убедить… Даже самое примитивное оружие способно убивать, если его правильно применить›.

– То есть вы, генерал, если я вас правильно понял, предлагаете партизанскую войну? – уточнил Вандеркаамп.

– Каким образом, черт возьми, нам вести партизанскую войну против ксулов, если те, несмотря на все наши усилия, могут появиться здесь в любую минуту и превратить наше солнце в сверхновую? – не выдержал какой-то флотский капитан. – Каким образом мы будем с ними сражаться, если мы не в состоянии даже догнать их?

– То, что я предлагаю, – ответил Гарроуэй после недолгих сомнений, – вряд ли можно назвать партизанской войной в полном смысле этого слова. Это скорее нечто такое, что убедит ксулов в том, что с нами лучше не связываться. Как говорится, себе дороже. Взгляните вот на это…

* * *

Космический корабль-госпиталь ‹Клара Бартон›, следующий курсом к Земле, 15:10 по Гринвичу

Трэвис открыл глаза, даже не зная, что увидит. На нем больше не было бронекостюма – что уже плюс, а главное, боль, которая до этого терзала его тело, куда-то отступила.

Но даже так он был не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, а воспоминание о той пусть и отступившей боли неприятно отдавалось в позвоночнике и висках.

С потолка лился мягкий, неяркий свет. И главное, это не был обгоревший потолок палубы десантного шаттла, с которого свисала перепутанная проводка, нанокабели и модули жизнеобеспечения.

Что тоже несомненный плюс.

– Что, черт возьми, в меня попало?

Между светящимся потолком и его лицом возник чей-то силуэт. Гарроуэй замигал, постарался сфокусировать взгляд, и силуэт превратился в лицо Кроум.

– В тебя попало двадцать часов нановосстановительного сна, – ответила она. – Я рада, что ты решил наконец составить нам компанию.

– Кроум! Черт! Неужели это ты?

Она довольно улыбнулась.

– Со мной все в порядке, как и с тобой. Ты не так изжарился, как некоторые из нас, поэтому тебя погрузили в сон последним. Врачи говорят, что едва успели к нам. Так что не волнуйся, у тебя еще могут быть дети.

По ее лицу беспрестанно ползали анимационные татуировки – хлопала крыльями летучая мышь, расплывался в жутком оскале череп, из пустых глазниц которого вырывались языки пламени, а голову украшали короткие рожки, старый моряк тянулся к испускающему лучи диску. В последнем Гарроуэй разглядел собственное отражение, голову и плечи. Правда, их очертания постоянно извивались, меняясь по мере того, как сама картинка проплывала то через скулы, затем через нос и исчезала на лбу.

– Слушай, отключи эти свои дурацкие картинки. У меня от них кружится голова.

– Ну как, теперь нормально? – Картины застыли на месте, после чего смешались, образовав что-то вроде камуфляжных пятен – черных, коричневых, зеленых.

– Чуть получше. – Гарроуэй попытался присесть и тотчас понял, что лежит на больничной койке, хотя бы потому, что сила тяжести здесь была близка к земной.

– Мы на Земле?

– Нет, – покачала головой Кроум, и Гарроуэй заметил, как позади камуфляжного рисунка по ее лицу пробежала тень непонятных эмоций. Тревога? Боль?

– Тогда где?

– Космический корабль-госпиталь ‹Клара Бартон›. Запущенный с ‹Пребла› зонд засек поврежденный шаттл, и ради нашего спасения с борта госпиталя успели отправить высокоскоростной транспорт.

– Я… я ничего не помню…

– И я тоже. Судя по всему, система жизнеобеспечения была практически на нуле. Если верить врачам, мы все были либо без сознания, либо в первой стадии смерти…

Гарроуэя едва не передернуло. Нанотехнологии позволяли возвращать к жизни тех, кто находился в первой стадии смерти, однако их применение до сих пор было сопряжено с рядом опасностей. Врачи не гарантировали, что память и личность ‹воскресшего› останутся целы, особенно если к моменту оживления уже произошел значительный некроз тканей. Гарроуэй углубился в собственные мысли. Интересно, он такой же, как и прежде, или уже другой. А если другой, то насколько это заметно? Последнее, что он помнил, – это как лежал посреди шаттла не в силах даже пошевельнуться, прислушиваясь к биению собственного сердца; приток кислорода тем временем становился все слабее и слабее, пока не иссяк совсем…

Пока никакой разницы Гарроуэй не обнаружил. И вообще, если судить по диагностическим данным его имплантата, он уже почти здоров… Остались лишь сущие мелочи – низкий уровень глюкозы, калия, натрия, слегка низковат гемоглобин, маловато лимфоцитов. Однако если учесть, через что прошло его тело, то картина не так уж и плоха.

Наибольший и самый трудно исправимый урон понесли спиральные цепочки ДНК, спрятанные внутри его хромосом. На данный момент тучи специально запрограммированных нанороботов – самокопирующих, самонаправляемых и саморазрушаемых, когда в них отпадет необходимость, успели привести в порядок поврежденные сегменты двойной спирали при помощи специальных ‹заплаток›, взятых из здоровых участков.

Слава богу, он чувствовал себя прежней личностью. Впрочем, если и изменился, судить об этом еще рано, так что от размышлений на эту тему лучше воздержаться.

– Отлично! – произнес еще чей-то голос. – Рад тебя видеть в наших рядах, комендор-сержант. Как мы себя чувствуем?

– Такое ощущение, будто нас отходили своими Тагу орды Аханну. А ты кто?

– Старший медик Фостер, – ответил обладатель голоса и подошел ближе. Это был совсем еще юный паренек в синей морской форме. – Надо проверить ваше состояние.

С этими словами он посмотрел на электронный датчик над головой Гарроуэя.

– Мне кажется, док, что со мной все в порядке. Когда разрешат вставать?

– Когда наберетесь сил. Впрочем, можете попробовать.

Гарроуэй сел в постели, однако слишком быстро, и тотчас лег снова. Голова сильно закружилась.

– Дайте себе несколько минут на то, чтобы привыкнуть, сержант. Нам пришлось заменить вам большую часть крови на раствор фторогипокса, и ваш костный мозг еще не успел к нему приспособиться. Будьте осторожны, не делайте резких движений. И пейте как можно больше воды. Повторяю, как можно больше.

С этими словами медик переместился к следующей койке, где, как успел заметить Гарроуэй, лежала Элла Линдерман, судя по всему, по-прежнему остававшаяся без сознания.

– Итак, Кроум, скольких мы потеряли? – спросил Гарроуэй.

Она отвернулась.

– В живых осталось всего четырнадцать, Триг. Восемь погибли во время боя, еще десять на борту шаттла. И, как ты понимаешь, навигационная команда.

– Заряды сработали.

– Да, заряды сработали.

При этой мысли он ощутил легкое возбуждение.

– И как, мы сделали этих ублюдков? До того, как они разнесли к чертовой матери нашу Землю?

Кроум тянула с ответом, и волнение переросло в страх.

– Кроум, в чем дело?

– Мы еще не знаем целиком всей этой истории. Так, отдельные разрозненные сведения, которыми сумела разжиться команда госпиталя. Но… похоже на то, что по крайней мере один из обломков астероида все-таки попал в Землю.

– Боже!

– Сейчас на Марсе проходит конференция. Сам понимаешь, чего там только не говорят. По словам дока Фостера, корабль-госпиталь доставит нас назад на Л-4. Там мы узнаем больше.

– Получается, нас ждет примерно та же судьба, что и динозавров?

– Похоже на то. Говорят, эти астероиды летели на огромной скорости. Их кинетическая энергия равнялась нескольким миллионам водородных бомб, если бы те взорвались разом. Я слышала, что едва ли не половина Атлантики испарилась в один миг. В общем, если хотя бы половина слухов соответствует истине, наш шарик пострадал. Причем очень сильно.

Гарроуэй попытался переварить услышанное. Близких родственников на Земле у него не было, в противном случае его просто не взяли бы служить в космические силы. Его родители давно умерли, а своей семьей он так и не обзавелся. Правда, у него имелся дядя плюс дальняя родня в Балтиморе – двоюродные братья и сестры, тетушка, друзья детства.

Да нет же, это действительно родня, и не такая уж и дальняя! И если то, что сказала ему Кроум, верно, то такой удар наверняка породил огромные приливные волны. Причем страшной разрушительной силы. А ведь Балтимор стоит на реке буквально по соседству с заливом Чесапик.

Сколько счастливых дней он ребенком провел во время каникул в доме дяди неподалеку от Балтимора! Интересно, хотя бы что-нибудь уцелело от старого города?

Или от Вашингтона?

Или от Квонтико? От Пэррис-Айленд? Что стало с этими двумя военно-морскими базами, где начиналась его карьера морского пехотинца? Где у него оставалось столько друзей? Где, можно сказать, были его корни?

Судя по всему, их уже нет.

Неожиданно Гарроуэй с болью понял: мир, который он так хорошо знал, мир, в котором он вырос, стал другим. Мир, который все это время жил в его воспоминаниях, уничтожен адским пламенем и потопом.

– Можешь ничего не говорить, Триггер, – произнесла Кроум, обнимая его за плечо. – Я тоже была в шоке.

– И что нам теперь делать? – спросил он.

– То, что всегда делают морпехи, – ответила она. – Стоять до конца и не сдаваться. Не терять присутствия духа. Ведь наш корпус цел.