Текст книги "Золотой тролль (СИ)"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

Обратно Гийом и Жюльетт поехали вместе с Реналем и Йоландой. Раз уж Реналь явно настроен настолько серьёзно и практически уговорил Йоланду выйти за него замуж, то пора ему бросать свою жизнь перекати-поля с организацией разных предприятий. Ну или, по крайней мере, нужен партнёр, который сможет подхватить начинание, когда Реналь всё запустил и интерес остыл. Подходящих кандидатов имелось сразу два – месье Дюмушель и Ульрик, старший брат Жюльетт. Правда, сразу напрямую Гийом про это говорить не стал, а рассказал, что Жюльетт, вообще-то, самая известная во Флоране модельер платьев на самые разные случаи: от повседневных забот до светских приёмов. И намекнул, что прежде чем с Йоландой ехать к родителям знакомиться – хорошо бы девушку нормально приодеть.

Ещё одним результатом обратной дороги стало то, что на первом же километре Гийом выгнал Реналя на пассажирское сиденье и грозно сказал:

– Так. Приедем во Флоран, закажешь себе очки, и за руль чтобы только в очках. Пока ты один – это было твоё дело, но Йоландой я рисковать тебе не дам. Дома как хочешь, а вот управлять ковром или мобилем, будь добр, в очках и не надейся на систему безопасности.

– Хорошо. Ты прав. Не подумал, – покладисто согласился Реналь.

Гийом же молча подобрал упавшую челюсть. Зная нелюбовь родственника к очкам, он был уверен – придётся спорить и убеждать.

Из старого замка выехали сразу, как рабочие закончили ремонт моста, но поскольку была вторая половина дня, всё же пришлось сделать промежуточную остановку с ночёвкой в Реффювее. Впрочем, так вышло и к лучшему. В городе имелись хорошие лавки, где Жюльетт смогла купить нужные швейные принадлежности и хотя бы наспех подогнать на Йоланду одно из своих запасных платьев. Когда девушки вышли из комнаты-примерочной, Гийом удивлённо присвистнул, а Реналь аж задохнулся от восторга. Йоланда и до этого была хороша, но профессионализм и талант Жюльетт по части подбора одежды сделал эту красоту ещё эффектнее. Изумрудное платье в сочетании с подаренными Реналем серьгами и небольшим кулоном просто идеально подчёркивали молочную кожу, правильные черты и густую волну чёрных волос. Реналь, ничуть не стесняясь посторонних, привлёк девушку себе и поцеловал. Гийом же подумал, что глядя, как сияет Йоланда, остаётся порадоваться, что такое сокровище досталось Реналю, и он его не упустит. А Ксавье как был самовлюблённый дурак, таким и остался.

Из Реффювея выехали, когда раннее утро только ещё начинало просыпаться, потягивалось, а полёгшая за ночь, седая от росы трава потихоньку выпрямлялась, скатывая по усам тяжёлые капли. Дальше за окном машины леса сменялись полями, а те, в свою очередь, сёлами, и все они километр за километром заглядывали в лобовое стекло, чтобы вскоре остаться позади. Ехать старались не задерживаясь, и всё равно добрались во Флоран лишь к вечеру, когда сизые сумерки уже закутывали в серо-розовый плащ заката чёрные силуэты домов. Девушек высадили у дома Жюльетт: со вздохом Реналь признал, что требуется соблюдать общественные нормы. Пока они хотя бы не познакомились с родителями Йоланды, а он не попросил у них руки дочери, им лучше ночевать по отдельности. При этом сразу отправиться домой к Гийому не удалось: пусть о задержке из-за рухнувшего моста по зеркальной связи предупредили, родители Жюльетт хотели не короткого сообщения, а полноценного рассказа о поездке. Да и Пиф категорично настаивал – ему после целого дня в машине требуется размять лапы. Пришлось зайти на ужин – зато Гийом смог переброситься несколькими словами с Ульриком Дюраном и порекомендовать ему обсудить завтра свою фабрику с Реналем: тот большой специалист по разным новым и нестандартным производствам. Тем более Йоланде год доучиваться в Университете Бастони, а значит, поселятся они с Реналем тоже в Бастони. Разговором Гийом остался доволен, ибо взгляд Ульрика аж загорелся – оказывается, про Реналя он кое-что лестное слышал и сам.

Дальше стало совсем поздно, пришлось расстаться, перед домом Гийома локомобиль замер вообще уже в полной темноте. Пиф выскочил первым, и тут же побежал осматривать территорию вокруг дома, которую сразу признал своей вотчиной. Реналь неторопливо вылез из машины вслед за собакой и задумчиво сказал:

– Странное ощущение. Я не был у вас здесь в гостях сколько? Пятнадцать лет, но словно ничего не изменилось. И одновременно я даже на секунду не забуду, что прошло столько лет, потому что дом вроде такой же – но другой.

– Поверь, у меня точно такое же ощущение было, когда я приехал.

Утро опять выдалось туманным, молочный кисель скапливался на улице и конопатил «щели» между домами, снежными шапками цеплялся за крыши, пах росой и мокрой травой. Гийом, выглянув на улицу, вздохнул и сказал:

– Из столицы уехал – и как будто утащил туман с собой. Раньше, как мне помнится, так часто здесь туман не висел.

– Вряд ли, просто тебя память подводит. Но ехать в такой туман на машине не стоит. Тут вроде бы до Дюранов недалеко?

– Да. Я тебя до них провожу, чтобы ты не заблудился, а потом сразу бегу на службу. Там меня потеряли, наверное.

На работу Гийом чуть не опоздал. Привык уже передвигаться по городу на ковре. Теперь же на какое-то время придётся все расчёты вести, исходя только из собственных ног. Коллеги встретили его добродушным подтруниванием:

– Доброе утро, месье Лефевр. Судя по всему, по работе соскучились?

– На службу бегом как на праздник.

– И как незапланированный отпуск на природе, коллега?

– Сначала было хорошо, – добродушно ответил Гийом. – Вот последние пару дней – уже не очень. Мой кузен, у которого мы гостили, не рассчитывал, что внезапное наводнение смоет мост, а такая орава гостей задержится так надолго. Деревня-то осталась на той стороне реки, а ехать в другую подальше – туда дорогу тоже смыло. Так что если вы готовы питаться кашей на воде без молока, а к ней сыр и колбаса без хлеба, то отдых на природе будет прекрасен.

Все рассмеялись, дальше следователь Бенуа сказал уже серьёзно:

– К сожалению, вам всё равно эти дни делать было нечего. Текучку мы подхватили, а ваш информатор, увы, на связь не выходил.

Гийом кивнул, мысленно досадуя: похоже, и Ригур Андре ничего не отыскал. В этот момент к следователям заглянул дежурный по зданию и растерянно, но с нотками воодушевления сказал:

– Следователь Лефевр, к вам с Заводов. Говорят, по делу Костье. Вы его ведёте, вот вам и хотят передать свидетеля какого-то.

Гийом переглянулся с коллегами, и один из них ему сказал:

– Знаете, месье Лефевр... Я не верю в такие совпадения.

– Я тоже. Ведь пока меня нет во Флоране, обязательно кто-то другой это дело ведёт. А тут как специально... Самый молодой в отделе, сразу после отдыха – и нашли свидетеля? Я поставлю встречу на запись, а как вернусь, если вы не против, все вместе прослушаем. Вот буквально зудит, что дело нечисто.

– Будем ждать, коллега.

Обстановка комнаты для допросов специально такова, чтобы сразу надавить на постороннего, показать ему, мол, главный тут оперативник или следователь. Первым зашёл угрюмый тёмно-русый паренёк лет девятнадцати, следом – незнакомый мужчина с нашивкой службы охраны заводов на одежде. Причём если парень явно в смутных чувствах и без того, что окружающая полицейская обстановка давит, то у мужика вид загадочный и самодовольный. Причём ведёт он парня за руку, ухватив повыше локтя. Так держат не по-дружески, а задержанного, когда есть основания допускать, что тот убежит или будет сопротивляться. Однако парень едва вошёл – замер перед столом Гийома не шелохнувшись, зато мужик тут же как бы вскользь бросил:

– Вот, доигрался.

Но в его словах не ощущалось искренности, он просто продолжает свою роль, начатую раньше.

– С вами говорит младший следователь Лефевр. Назовите своё имя, адрес проживания и род занятий.

– Я – Леонар Дюбе, старший сегодняшней дежурной смены охраны на заводе. А вот этот – Даниэль Сен-Жак, рабочий наш. То есть ваш он уже, именно он на вашего полицейского напал.

– Месье Дюбе, садитесь, пожалуйста. И я думаю, ваш подозреваемый в состоянии сам назвать своё имя.

Охранник нехотя выпустил руку своего подопечного и дал тому сесть. Парень равнодушно сказал:

– Даниэль Сен-Жак, рабочий сталелитейного цеха. Вам же сказали.

– Мы тут обыск у него сегодня делали и у него нож нашли. Как раз тот самый, которым полицейского ударили. Один в один, я его тоже отдал, вам доставить должны.

Улику действительно доставили Гийому, хотя, по идее, обязаны передать криминалистам... Разве что именно сопровождающий охранник настоял? Нож, кстати, плохой: кусок железа с грубо приделанной деревянной ручкой, явно кое-как выточенной из обломка какого-то хозяйственного инструмента. Паршивого качества самоделка, и близко не напоминающая заточку, которой была нанесена смертельная рана.

– Ну-ка, парень, возьми нож за ручку, – предложил Гийом.

И внимательно присмотрелся. Не только паршивое качество, нож в руке у парня «ходит», еле держится. Нет, не эта рука нанесла удар – впрочем, Гийом и не сомневался. На самом деле спектакль нужен был для иного. Не зря Гийом перехватил глубокомысленно-понимающий взгляд Дюбе, по-видимому, тому казалось, что он участвует при совершении важного обличающего эксперимента.

– Добегался, – с удовлетворением снова повторил Дюбе.

– Даниэль Сен-Жак, признаёте ли вы, что найденный нож принадлежит вам? Или назовёте иную версию его появления?

– В комнате преступника под матрасом на кровати, – радостно подсказал заводской охранник.

– Месье Дюбе, допрос здесь веду я. Вам первое предупреждение, дальше я прикажу вас вывести. Не преступника, а подозреваемого. Преступником может признать лишь исключительно суд.

– Мой, чего спорить? – прозвучало с вызовом, но предназначены слова и тон явно не следователю, а охраннику.

– Сен-Жак, откуда у вас этот нож?

– Сам сделал.

– Для чего же ты его сделал?

– Надо было, и… сделал.

– Для чего же? Для нападения, для защиты? – Гийом добавил в голос сострадание.

Причём сострадание было как бы и к Даниэлю, и, возможно, к тому, кого он хотел ударить. Это вызвало на лице паренька жалкую улыбку – он неожиданно почувствовал, что его ответы и судьба хотя бы следователя и хотя бы немного, но по-настоящему интересуют.

– Это мне против Клермона нужно, если и ко мне, как к другим, сунется. Он у нас любого избить может. Как напьётся, так постоянно в драку лезет, с ним и охрана по пьяному делу связываться не хочет. А ножа он испугается.

Взгляд Дюбе на миг полыхнул дикой злобой, но так быстро, что если бы Гийом не ждал этого и специально не следил – не заметил.

– Врёшь, ты всё врёшь. Думаешь, здесь каждому твоему слову поверят? У нас на территории – сухой закон. А любого, кто спирт пронесёт и пьяным поймаем – вышвыриваем за территорию завода навсегда. Сделал… Ничего ты не мог сделать. У нас в производстве такой контроль, стружка и та под надзором.

– Да не вру я ничего, – равнодушно ответил парень. – Пять дней назад и сделал. Что я, таксу не знаю? В механической мастерской на стопарик дашь, пока там сторож бегает – в мастерской остался и выточил.

– Ах, на стопарик?! – сорвался Дюбе. – В мастерской?! Сторожу? Да я сейчас кроме обвинения в убийстве ещё и клевету навешу!

Гийом же подумал, что парень, похоже, вообще не думает или не понимает ситуации. И до этого его пытались подвести под статью, видимо, чего-то не то увидел. А сейчас за слова, что на территории завода можно купить спиртное и тем более сказанные в присутствии следователя – этого Даниэля Сен-Жака просто убьют.

– Спокойней, гражданин Дюбе, – с ледяной вежливостью в голосе сказал Гийом. Вскочивший от демонстративного негодования заводской охранник сразу остыл, сел на место. Наступила тягостная пауза. – Ваше заявление и показания приняты. Улика тоже. Подозреваемого я задержу. Вы свободны. А вы, месье Сен-Жак. остаётесь здесь. Месье Дюбе, повторяю. Вы свободны и будьте добры, покиньте нас.

Едва дверь наглухо захлопнулась, и они остались вдвоём, Гийом пристально посмотрел на безучастно сидевшего парня:

– Вот что, Даниэль, жить хочешь? Если да, то слушай меня внимательно. Два раза повторять не буду. Тебя хотят подставить под петлю. Но если не получится, то просто убьют. Отсюда, честно скажу, у тебя всего два варианта. Или я сейчас оформляю, что ты невиновен. Ты выходишь, и даже не выберешься из города, а у нас появится на руках ещё один труп как итог ограбления неизвестным лицом. Или...

– Месье следователь, – вскочил парень. – Я никого не трогал! Я правду говорю, я для защиты от Клермона его сделал!

– Сядь и успокойся. Я знаю, что ты не виноват. А теперь слушай меня внимательно и запоминай. Полиция при участии службы внутренней безопасности Жосселеновской компании ведёт расследование, кто и как поставляет спирт рабочим в обход правил. Но нам нужны не исполнители вроде этого Дюбе, а те, кто всё организовал. Понял?

– Да, – взгляд парня аж загорелся, он воспрял и плечами словно шире стал.

– Так вот. Ты что-то видел и сейчас проговорился, что заодно знаешь, как работает продажа спиртного. Поэтому тебя и решили убрать нашими руками, повесив на тебя убийство Костье. Учти, эти люди ни перед чем не остановятся. Полгода назад был свидетель, но мы ещё не знали некоторых вещей, так что парня успели зарезать. Так вот, чтобы ты остался жив, готов меня слушаться?

– Да, месье следователь. Я согласен. Чтобы этим уродам одно место прижать, я всё, как вы скажете – сделаю.

– Отлично. Тогда мы делаем вид, что я поверил в твою вину. Дальше ты пока посидишь у нас. Не в камере, не беспокойся, просто под охраной. Потом за тобой приедут из Бастони, причём обещаю, это будут люди, которым я доверяю. Понял?

– Да.

Гийом позвонил в колокольчик вызова. Удачно, что сегодня дежурил рядовой, которого проверять не надо было, Гийом точно знал – ему можно верить.

– Месье следователь. По вашему приказанию прибыл.

– Жермен, прикройте плотно дверь и слушайте меня внимательно. Вот этот молодой человек, Даниэль Сен-Жак, очень важный свидетель. Причём настолько важный, что его могут попробовать убить даже у нас в Управлении.

– Вот как... – Жермен мгновенно стал похож на собаку-волкодава, почуявшую волка.

– Сейчас мы поступаем так. Вы Даниэля отсюда выводите якобы как задержанного. И чтобы все это видели. Дальше устраиваете внизу. Естественно, не как задержанного, придумаете. Важно, чтобы рядом с ним находились постоянно самое меньшее двое, и настрого предупредить, что ни по каким письменным приказам или звонкам его никому не отдавать. Только если для передачи свидетеля группу из Бастони будет сопровождать либо лично я, либо комиссар. И никак иначе.

– Так точно. Пойдём, парень. Руку подставь, наручник застегну. И лицо, лицо постарайся сделать унылое. Ну кто с такой счастливой рожей в камеру идёт? Вот, так уже лучше.

Дальше Гийом буквально бегом помчался к комиссару.

– Здравствуйте, месье Морен.

– Доброе утро, месье Лефевр. После отдыха с новыми силами к работе? Смотрю, весь сияющий и распирает от новостей. Нашли чего-то хорошего?

– Да. Но действовать надо быстро. Нашёлся крайне важный свидетель по делу о торговле спиртным на заводах. Думаю, из-за шума после нападения на Костье его побоялись убрать обычным способом. Сейчас любой труп вызовет повышенное внимание. Постарались его сплавить нам, подделав доказательства нападения на Костье. Они же не знают, что мы уже давно за ними присматриваем. Но действовать надо быстро. Я пока паренька спрятал...

– Вы боитесь, что организатор с завода сообразит насчёт своей ошибки и попробует её исправить?

– Да. И я боюсь действовать по обычным каналам, ведь помните? Мы говорили, что кто-то запросто всё прикрывает из Бастони. Точно заинтересован в правде месье Теодор Вашон, это вице-президент совета директоров. Мы с ним разговаривали, когда я ездил в Бастонь, и он предложил в таких случаях звонить ему напрямую. Поэтому я прошу разрешения воспользоваться вашим телефоном.

– Звоните, – комиссар пододвинул Гийому аппарат. – Очень надеюсь, это поможет прищучить ублюдков. А то наловчились, нож под ребро неугодным совать.

Гийом быстро набрал номер междугороднего коммутатора и попросил сначала соединить его с Бастонью, а уже там с номером, который ему продиктовал месье Вашон.

– Здравствуйте. Вас беспокоит месье Гийом Лефевр по вопросу о розах. У вас должны быть на этот случай иметься распоряжения от месье Вашона.

– Здравствуйте, месье Лефевр. Подождите, пожалуйста, на линии. Я проверю, не занят ли месье Вашон чем-то неотложным и сразу вас соединю.

Буквально через несколько минут в трубке раздался голос вице-президента совета директоров Жосселеновской компании.

– Добрый день, месье Лефевр. Судя по всему, про наш цветник у вас хорошие новости?

– Здравствуйте, месье Вашон. Со сдержанным оптимизмом. Нашёлся неожиданный свидетель. Пока не знаю, насколько много он видел, но учитывая, с каким усердием ему постарались заткнуть рот – думаю, он знает чего-то важное. Потому и прошу вашей помощи. В нынешней ситуации я хотел бы передать свидетеля именно вам в руки.

Месье Вашон разговор про то, что преступников покрывает какой-то полицейский чин из Бастони, тоже не забыл. Немного подумав, он сказал:

– Я немедленно отправлю к вам доверенного человека, он занимается внутренней безопасностью. И чтобы вы точно знали – он от меня, он назовёт вам имя из сказки про овечек, которое назвала тогда нам с вами в беседе за ужином ваша очаровательная спутница.

– Благодарю и буду ждать.

Гийом положил трубку. Звук у телефона был громкий, в тишине кабинета комиссар слышал реплики с обеих сторон и сейчас смотрел заинтересованно. Потому Гийом поспешил объяснить:

– Когда я был в Бастони и встречался с месье Вашоном, меня сопровождала мадемуазель Жюльетт Дюран. Помните детскую сказку про девочку, которая увлеклась плетением венков и не следила за стадом?

– Конечно, – улыбнулся комиссар Морен. – Её все знают. «Полинетт, Полинетт, ты следишь – или нет? Овцы жуют пшеницу».

– Да. Но у Жюльетт вторая бабушка с севера, и там героиню сказки зовут Маринетт. Мы тогда ещё все вместе этому удивились, у нас-то и в столице все знают про Полинетт. Отсюда, если кто-то нас и подслушал, скажем, на телефонной стации...

– Он скажет – Полинетт. Действительно, довольно оригинально придумано. Ну что же, будем ждать.

Глава 19

Стоило Гийому зайти в кабинет следователей, взгляды коллег все тут же оказались сосредоточены на нём. Гийом устало, пусть и с нотками удовлетворения, сказал:

– Ложная тревога. Это по нашему с вами делу, месье Бенуа. Точнее, началось то, чего мы все опасались. Всё-таки нашлись особо умные, которые решили неудобного человека под дело Костье подвести и улики ему состряпать. Месье Морен уже знает и в ярости.

– Я бы тоже разозлился, – согласился месье Бенуа. – Я так понимаю, у нас свидетель?

– Да, он пока несколько дней побудет у нас под защитой, а дальше месье Морен уже договорился, что его заберут в Бастонь, раз дело ведут там.

– Это хорошо.

Гийом кивнул, как бы тоже соглашаясь. Не то чтобы коллегам он не доверял, но ставки были достаточно высоки, и стоило подстраховаться даже от случайной ошибки. Кто-то может ненароком проговориться. Пусть уж лучше все будут уверены, что Даниэль ещё несколько дней здесь, а потом его отправят в Бастонь обычным порядком. Меньше шансов, что преступники испугаются и второпях наделают глупостей. Противостоят полиции негодяи умные и хладнокровные, они постараются действовать наверняка, тщательно подготовятся – и потому не успеют.

Гийом опасался, что в ожидании, пока от месье Вашон приедет посыльный, он будет весь день сидеть как на иголках. Но сначала до обеда его завалило накопившейся текучкой, аж продохнуть некогда. А во второй половине дня к следователям неожиданно зашёл комиссар, и с чего-то донельзя весёлый:

– Ну что, коллеги, берите пример с месье Лефевра, который бдит двадцать четыре часа в сутки и работает, когда на отдыхе.

– Прошу прощения, месье Морен? – удивился Гийом.

– Ну вспоминайте, чего вы нашли, пока ездили к родственникам?

Гийом поёжился под любопытными взглядами коллег и острожно сказал:

– Так получилось, что мои прадеды, если так можно сказать, сделали удачную инвестицию. Когда-то скупали картины молодых художников, которые нынче мировая знаменитость. Эти картины выставлены для посетителей в семейной галерее в бывшем графском замке. Когда я там на днях гостил у кузена, я и в самом деле заподозрил, что картина кисти Джулио Пьяцца, которую ему недавно подарили в галерею – высококачественная подделка. Хотя её и проверяли эксперты из аукционного дома Дамьен Ламбер.

– Можете гордиться, месье Гийом. Рекорд. От официального открытия дела в столице сегодня в девять утра до ареста банды мошенников с поличным прошло три с половиной часа.

Комментировать, что всё-таки процесс был несколько дольше – короткое сообщение они сразу же послали по зеркальной связи, подробности вместе с официальным заявлением от Анри и Луи подали сразу же, как смогли добраться до Реффювея. Понятно, что столичные коллеги всё это время не сидели, а работали. И в принципе – просто совпадение, как раз утром заявление добралось до столицы, его зарегистрировали, а дальше преступников арестовали. За столичных коллег можно было порадоваться. Товарищи во Флоране тоже всё понимали – как работает механизм, тем не менее их уважительные взгляды грели душу. Комиссар с нотками веселья в голосе, но уже более серьёзным тоном продолжил:

– Официально благодарность на ваше имя и на наше Управление Флорана придёт потом, сейчас мне позвонил приятель из столицы, с которым мы вместе учились. Сразу, как вы, месье Лефевр, подняли тревогу, и точно зная хотя бы одну подделку, коллеги смогли отыскать зацепку. Подробности нам ещё вышлют, но, если коротко – схема проста, как всё гениальное. Банда смогла шантажом поймать в свои сети несколько сотрудников частных коллекций. А дальше жертвам предлагали всего лишь на несколько часов вынести оригинал – причём давали действительно серьёзные гарантии, что картину вернут. Эксперт осматривал действительно подлинник, который выдавали за найденную доселе неизвестную авторскую копию известного полотна. Затем подлинник возвращался обратно, а покупатель получал высококачественную фальшивку. Выявлено три эпизода, включая вашего кузена, на четвёртом их поймали. И судя по количеству готовых подделок, размах планировался колоссальный. Мошенники собирались продать ещё не меньше трёх с половиной десятков картин, а затем исчезнуть, оставив аукционный дом Дамьен Ламбер и экспертов расхлёбывать последствия. Глава Дамьен Ламбер уже отдельно позвонил и буквально рассыпался в благодарностях. Так что ждите, месье Лефевр, они уже подали запрос вас официально отблагодарить.

Остаток рабочего дня прошёл весело, по крайней мере, добродушные шутки коллег над Гийомом не иссякали. Понемногу всё затихло, коллеги один за другим разошлись по домам. Гийом задержался, сославшись, что не успел доразобрать накопившиеся за время отсутствия бумаги. На самом деле он с беспокойством поглядывал на часы, ибо сильно задерживаться сегодня не хотелось – он обещался на ужин к Дюранам. Но и посланца от месье Вашона надо было дождаться обязательно.

Едва Управление опустело, к Гийому зашёл дежурный и сообщил:

– Месье следователь, к вам посетитель. В комнате для посетителей.

– Сейчас подойду.

Долгожданным гостем оказался невысокий и уже немолодой человек, немного начавший полнеть, круглолицый и гладко выбритый, не считая прямых усов, такие любят носить военные. Очень аккуратно и даже щегольски одет, а ещё по тому, насколько идеально выглажен костюм и как аккуратно заколоты запонки, лежит в кармане тщательно сложенный платок, и множеству других мелочей заметна страсть к порядку любого рода. Гость представился:

– Здравствуйте. Меня зовут Эркюль Паризо, я от месье Вашона. При встрече он просил вам передать: Маринетт.

– Здравствуйте, месье Паризо, благодарю. Следователь Гийом Лефевр.

– И чтобы у вас точно не осталось сомнений, дозвольте при вас связаться с месье Вашоном.

– Тогда поднимемся в кабинет к комиссару, а дальше свидетель вас ждёт.

– Да, пойдёмте. И приношу извинения за задержку, – глаза гостя неожиданно полыхнули самым настоящим зелёным огнём, как у тигра, который вышел на охоту. – Вы оказались правы, когда вот так страховались. Мы, когда подъехали – я заметил за зданием наблюдение. Кто-то следил, не отпустите ли вы вашего свидетеля. И лишь когда рабочий день закончился, топтунов сняли. Возьмите, я тут набросал тех, кого смог заметить, надеюсь, вам это поможет.

– Вот как? Благодарю. – Сразу чувствовалась рука профессионала: два карандашных наброска портретов и очень чёткое описание примет, по которым людей можно найти. – Тогда тем более, лучше быстрее отправить его вместе с вами в Бастонь. Если мы этих любопытствующих найдём?..

– Звоните также месье Вашону.

– Хорошо. А сейчас пойдёмте. Вы на поезде или ковре?

– На локомобиле.

Сразу от комиссара Гийом вместе с месье Паризо отправился на подвальный уровень. Рядовые полицейские, охранявшие блок временного содержания, вопрос охраны Даниэля Сен-Жака решили просто. Не стали открывать и обустраивать одну из камер, а посадили парня вместе с собой в комнату отдыха. И явно Даниэль хорошо вписался, потому что когда Гийом вместе с месье Паризо зашли, все там азартно играли в какую-то карточную игру. Увидев начальство, рядовые вскочили, вслед за ними, чуть помедлив, встал и Сен-Жак.

– Здравствуй ещё раз, Даниэль. Знакомься, месье Эркюль Паризо. Я доверяю этому человеку, он доставит тебя в Бастонь к людям, которые тоже заинтересованы в поимке организаторов и тех, кто их покрывает.

– Здравствуйте, Даниэль, – протянул руку месье Паризо. – Будем знакомы.

– Здравствуйте, – парень немного робко задержался с ответом, видно, не привык общаться людьми того круга, откуда был месье Паризо. Но протянутую руку пожал. Затем отдал Гийому несколько листов. – Вот. Я тут пока сидел, постарался вспомнить, чего смог.

– Спасибо, – Гийом подумал, что у следователя Бенуа наступает весёлое время. Со стороны Флорана копать они продолжат. Однако теперь появились хорошие зацепки, и можно не сомневаться, что очень скоро вся банда преступников окажется на каторге вместе с покровителями. – И вот, – немного подумав, Гийом снял китель и накинул на плечи Сен-Жаку. – Кто-то весь день следил, не выйдешь ли ты из Управления. Сейчас вроде топтунов сняли, однако на всякий случай до мобиля я провожу как будто коллегу.

На улице уже вовсю подступил вечер. Защёлкали и запели на верхушках высаженных вдоль улицы деревьев вечерние птицы, солнце уже понемногу склонялось к земле и, не застилаемое ни одним облачком, утопало в розовато-золотом и огнистом океане начинающегося заката. Гийом поёжился, всё-таки в одной рубашке оказалось прохладно, и завертел головой, пытаясь сообразить, в какой стороне ждёт локомобиль. Со стороны месье Паризо раздался смешок, он легонько прикоснулся к плечу Гийома, привлекая внимание, и показал на машину-фургон Государственной почтовой службы:

– Вот она. Стой на виду, и никто не обратит внимание.

– Вы правы, – смутился Гийом. – Вот два раза на неё посмотрел и мимо взгляд прошёл. Настолько привык, что сейчас они везде крупные посылки доставляют.

– Потому мы на такой и поехали. Благодарю за помощь и будем держать друг с другом связь, кто чего найдёт.

– Всего доброго и удачи, месье Паризо. И тебе удачи, Даниэль.

– Спасибо ещё раз, месье следователь.

Гийом же со всех ног из Управления заторопился домой переодеться, а дальше помчался к Дюранам – сегодня там был запланирован не банкет и не торжественный приём, а ужин, но с приглашёнными гостями. Реналь, конечно же, не дождался и ушёл, а Гийому всю дорогу пришлось бежать, в который раз поругиваясь, насколько неудобно без ковра. Но, как оказалось, он почти не опоздал: чета Дюмушелей и месье Пюэль с женой пришли незадолго до него. Ну а дальше оставалось надеяться на старшего брата Жюльетт, которому тоже пришлась по душе идея познакомить Реналя и месье Дюмушеля: как автора патента – и человека, который сможет этот патент запустить в дело.

Домой Гийом и Реналь отправились довольно поздно – когда гости ушли, они ещё немного засиделись у Дюранов. Город уже засыпал, тихая весенняя ночь перекликалась отрывистыми, шепотливыми и неясными звуками. Чёрно-синее небо, усыпанное яркими звездами, благоухание цветов и весенней зелени, торжественное безмолвие ночи хоть кого расположат к задумчивости, к чувствам нежным, можно задуматься, замечтаться. Тем более у обоих мужчин к этому был повод, так что почти половину пути оба шли молча, пока Реналь всё же не сказал:

– Спасибо. Твоя идея заехать во Флоран оказалась со всех сторон удачной. И насчёт платьев твоя Жюльетт просто гениальна, и с месье Дюмушелем мы ну очень удачно познакомились. Я как раз думал, чем заниматься. Старая-то моя идея была на севере, а нам с Йоландой жить в Бастони. А тут не просто дело интересное, у месье Дюмушеля же идея на идее. Я так подумал, мне тут лет на пять хватит интересного, а то и больше. Особенно если дальше, в империю развивать дело...

Гийом, пользуясь тем, что фонари почти не горят, света мало, и в темноте лицо не видно, позволил себе усмехнуться: ага, всё абсолютно случайно. Но вслух лишь спросил:

– И какие планы тогда у тебя и Йоланды? Я на ближайший месяц – если что.

– Ну... Ещё неделю мы во Флоране, наверное, если ты не против. И с месье Дюмушелем надо обговорить всё, и с гардеробом для Йоланды закончим. Дальше к её родителям, это ещё недели две, думаю. А потом в Бастонь. Как раз мои помощники приедут, я их уже вызвал. Пока в Бастони или квартиру подберём снимать, или Ульрик предлагает на время, пока чего-то постоянное не купим – пожить в доме его кузена. Он у кузена уже спросил, тот не против, место есть. Да, я тут подумал, пока мы во Флоране – Йоланду в ресторан сводить. Как местный житель, подскажи хорошее место? Кстати, мы тут с месье Дюраном говорили, он упоминал «Три форели»...

Гийом на этих словах аж споткнулся, чуть не упал – хорошо ещё, Реналь всё списал на выбоину в дороге. И весь превратился в слух.

– Да, я там недавно был и разморозил наше членство. Оно семейное, потому можешь идти спокойно.

– Хорошо. Как они, не испортились? Месье Дюран тут упоминал, что его туда отец водил, он там своей жене предложение делал. И даже посмеялся, что у его отца членство закончилось – теперь ты Жюльетт туда привёл. Давай и я поддержу традицию, первый раз с Йоландой сходим именно туда.