Текст книги "Золотой тролль (СИ)"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Ярослав Васильев
Золотой тролль

Пролог

Гийом проснулся от толчка. В первый момент он испугался, что проспал в дорогу, до того удобно было лежать. Словно он ещё дома в своей квартирке, которую снимал, поступив в Академию жандармерии. Тут взгляд нащупал лакированные панели стен и красную обивку мест для пассажиров, потом открытый проём двери купе и зелёный коридор вагона. Гийом с облегчением сообразил – он всё-таки в поезде. Оказывается, он всё-таки заснул, хотя казалось, будто всю ночь он не сомкнул глаз ни на секунду. Всё думал о чём-то важном. О чём?.. А потом заснул? Разбудил же его паровоз, который слишком резко дёрнул состав, отъезжая от станции. Лениво потянувшись и ощущая себя на удивление бодрым, Гийом подумал, что правильно он поехал именно поездом, а не как настаивала мама ковром-самолётом. Ковёр хоть и летит быстрее плюс по прямой, но там и вполовину не так комфортно: от сидения на мягкой поверхности быстро затекает спина, вдобавок на крейсерской скорости дует встречный ветер, даже в конце весны холодный. Плюс сильфы в ковре требуют отдыха, ковёр может отсыреть или заледенеть – в итоге из-за промежуточных посадок выигрыш по времени минимальный. На большие расстояния лучше четырнадцать часов на поезде, но с комфортом – чем восемь – десять лёту, и при этом весь разбитый дорогой. А уж если добавить ограничения по багажу, который в случае полёта на ковре приходится отправлять отдельно, а дальше идти и забирать с почты… Нет, да здравствуют наука и техника, которые сделали железнодорожные перевозки рентабельными на большие расстояния, потому чугунные рельсы за последние десять – пятнадцать лет понемногу опутали страну во всех направлениях.

А ещё приятно, насколько оправдался расчёт. Город Флоран находился почти в самом конце железнодорожной ветки, и вторым классом до него мало кто ездил. Так далеко от столицы забирались в основном или состоятельные люди, которые сходили на самой конечной станции, ибо ждали их дела в большом портовом городе Бастонь – но такие выбирали исключительно первый класс. Ну или же в один конец на фабрики Бастони и окружающих городов ехали вчерашние крестьяне с аграрного севера, однако у нищих крестьян на второй класс не было денег. Переселенцы добирались в полутоварных вагонах, куда загружались вместе со скарбом. Так и получалось, что стоило проехать всего треть пути, как купе опустело. Новых попутчиков можно было не ждать, поэтому четыре мягких сидячих места превратились в одно лежачее. Ну а если кто всё же подсядет, то ему останутся ещё четыре такие же места на другой стороне купе, но это маловероятно…

– Говорят, крепкий сон – это удел чистых совестью, но я давно уже думаю, что дело всё-таки в молодости. У меня, вот, совесть чистая, но возраст всё-таки мешает, – раздался весёлый мужской голос с противоположной стороны купе. – Вы так хорошо спали и даже похрапывали, что аж зависть берёт. Мы потому вас и не стали трогать.

Гийом сел так резко, что аж немного закружилась голова. Заодно понадеялся, что сумел удержать невозмутимое выражение лица, как преподаватели учили делать в любой нестандартной ситуации при общении со свидетелем. Хотя внутри готов был провалиться сквозь пол. Это сколько же народу на него так смотрело и теснилось, пока он спал? На диванчике напротив обнаружился всего один попутчик. Есть те, кто старится медленно, неохотно, по волоску уступая возрасту, а потом человек вдруг превращается в дряхлого старца. Неожиданный попутчик относился к другому типу. Такие становятся пожилыми вроде бы преждевременно, зато не дряхлеют уже до самой смерти, умирают на ногах. Когда-то желтовато-медные, а сейчас почти седые волосы всё равно они оставались живыми, густой волной серебра настоящей гривой опускаясь до самых плеч. Седые брови жили над травяного цвета глазами – не тусклыми от возраста, а горящими внутренним огнём. Смуглая от прожитых лет кожа иссечена морщинами, но не кажется дряблой, словно время-скульптор времени лишь придало ей рисунок, не изменяя основы.

– Я один, наш третий спутник вышел как раз на станции, от которой мы только что отъехали. Давайте знакомиться, раз уж остаток дороги нам ехать вместе. Позвольте представиться, Риовен Робер. Вы тоже в Бастонь?

– Нет, я схожу на предпоследней, я еду во Флоран.

– И, судя по всему, едете из столицы. Молодой инженер на Жосселеновские заводы? Или выпускник кафедры техномагии?

– Нет, месье, – улыбнулся Гийом. Впрочем, ошибка попутчика вполне закономерна. Он ехал в обычном костюме, а не в форменном кителе, даже именной полицейский амулет следователя ещё получить не успел. Зато во Флоране и в самом деле располагались знаменитые металлургические предприятия семьи Жосселен, работать на которые часто приглашали выпускников Политехнического с инженерного факультета. – Я буду следователем Флоранского отделения криминальной полиции.

– О-о-о, весьма интересное занятие. Тогда разрешите мне тоже немножко поиграть в сыщика? Ваша фамилия Лефевр, а зовут вас Гийом. Угадал?

В этот раз Гийом каменно-приветливое выражение лица удержать не смог – на вещах не было даже его инициалов, до этого он спал и слышать, как к нему обращается проводник, попутчик не мог. Настала очередь старика усмехаться.

– Ладно, не стану вас томить. Только сначала скажу, что жить в городе вы будете на Прудовой улице дом десять, недалеко от пересечения с Прогулочной улицей. Привилегия возраста знать чуть больше. Но на самом деле вы очень похожи на своего деда, ваш овал лица точно от него. Да вы даже усы и бороду расчёсываете один в один как он в ваши годы. Вот серые глаза у вас в бабушку и маму. А светло-русый вы и, смотрю, фигура крепкая – это от отца. Верно?

– Верно. У меня прадед по отцу из рыцарей Ай-Кайзерин, – Гийом не смог удержаться от гордости в голосе, всё-таки числить в предках кого-то из Алого братства было до сих пор очень почётно. – По семейным хроникам, когда они нам помогали добивать поклонников Четырёх на севере, прадед встретил мою прабабушку и женился, потому и не стал возвращаться. [1]Меч императора не может иметь чужой крови, а потому жена любого из Братьев должна быть подданной Империи минимум во втором поколении. Прадед выбрал любовь. И мой отец тоже, потому-то он взял фамилию моего деда, а не мама – его. А вы, я понимаю, хорошо знали моего деда?

– Мы с ним познакомились, когда строили вторую плотину на каскаде Лилий. Ваш дед тогда возглавлял отдел техномагического сопровождения, а я был инженером. Потом я часто бывал в вашем доме, пока нас не раскидало. А когда перебрался жить в Бастонь, вы как раз уехали в столицу. Но мы с Клодом переписывались, и как раз в последнем своём письме он успел мне сообщить, что старший внук поступил в столичную Академию жандармерии. Всё просто.

– Действительно, просто, – Гийом улыбнулся и выглянул за окно.

Солнце уже встало, пусть и висело ещё очень близко к горизонту. Но самое приятное, что вокруг никакого тумана. Это было, наверное, единственное, с чем он не смог смириться в столице, где по утрам дома круглый год всегда тонули в молочном густом киселе. Тут же за окнами поезда оставались зелёные луга с лениво жующими коровами, чёрные недавно вспаханные поля или защитные полосы леса – и нигде ни клочка белёсого марева. Настроение сразу подскочило вверх, и даже как-то пропало смущение, которое возникло в первый момент, когда обнаружился попутчик. Сразу захотелось сделать ему что-то тоже приятное. Гийом выглянул из купе в коридор. Оказалось, проводник только-только принёс из вагона-ресторана чай, и сейчас стаканы в ажурных подстаканниках чинно стояли на подносе на специальном откидном столике в дальнем конце вагона. Рядом вкусной коричневой горкой лежали куски сахара. Можно было ещё купить у проводника бутербродов, но того не было видно, и Гийом решил, что они пока обойдутся и так.

– Месье Робер, будете чай? Как раз горячий принесли, – и не дожидаясь ответа, встал и вышел из купе в коридор.

Поезд набрал ход, вагон от этого довольно сильно качало, а шёл Гийом, любуясь ясным утром и пейзажами лугов за окном. Вдобавок, как и положено в вагонах второго класса, в коридоре царил зелёный цвет, от стен и потолков до ковриков на полу. Потому Гийом и не заметил, что зелёный саквояж из соседнего купе высовывается прямо в коридор как раз в том месте, куда он занёс ногу. Вдобавок поезд тряхнуло ровно в тот момент, когда Гийом споткнулся. Чуть не полетев кубарем, он торопливо засеменил вперёд и всё-таки сумел поймать равновесие. В коридор испуганно выглянула рыженькая девушка, года на три моложе Гийома. Худощавого телосложения, но не худая, а именно что приятно стройная. Видимо, хозяйка саквояжа.

– Что же вы, мадам, расставили вещи, что людям пройти негде, – из следующего купе на шум выглянула строгая немолодая дама, от одного вида которой скулы сводило как от дольки лимона.

– Между прочим, не мадам, а мадемуазель, – обиженно поправила её рыженькая.

Смутившись, Гийом пробормотал: «Извините, пожалуйста». Хотя по идее извиняться должен был не он. Ведь это из-за рыжей растяпы именно он чуть не пропахал носом дорожку. И уже хотел было на обратной дороге заглянуть в её купе и высказать, что нельзя вот так бросать вещи в коридоре. Но пока дошёл к подносу с чаем, взял два стакана и сахар, а заодно купил у появившегося проводника свежих хрустящих вафель, сердитое настроение испарилось. Да что он в самом деле? Может, он своим ударом по этому хрупкому на вид саквояжу сломал чего? Девушка, конечно, растяпа, но в итоге она самая пострадавшая сторона. Важнее сейчас придумать, как именно он сейчас предложит чай и вафли месье Роберу, ведь убежал он, не дождавшись ответа. А может пожилой месье не любит вафли? Или не пьёт горячий чай?

Девушка явно тоже чувствовала себя виноватой, а ещё была человеком порядочным. Когда Гийом проходил мимо, она выглянула из купе. Чуть не столкнулась с ним нос к носу и буквально в последний миг остановилась, чтобы не толкнуть стакан, от чего, как все рыжие, мгновенно залилась густой краской смущения. Девушка пробормотала:

– Вы меня извините, что я вот так… саквояж. Честное слово, я случайно. Я вещи хотела разобрать. Я домой еду, к родителям. А тётя с дядей мне в дорогу столько с собой напихали…

– Не страшно. Я же не упал. Не переживайте.

Про себя Гийом отметил, что если присмотреться, то девушка и впрямь симпатичная. В столице он бы с ней даже попробовал познакомиться, как минимум узнать имя, а может и поинтересоваться, где она живёт. Но ближе к окраинам и нравы строже, да и выглядеть сейчас интерес с его стороны будет откровенно неприличным. Будто он специально запнулся, чтобы завязать знакомство. И всё равно немного не удержался, так захотелось этой девушке сделать хоть что-то хорошее.

– Вот, возьмите, – и он сунул ей в руки пару вафель. – Совсем свежие. Можно я вот так извинюсь, что чуть не сломал ваш саквояж?

– Спасибо, – рыженькая девушка смущённо порозовела, но вафли взяла.

И вдруг им обоим стало как-то легко на душе, светло, оба заулыбались, будто между ними проскочила какая-то искра. Вовсе не так, как пишут в книжках, мол, они понравились друг другу с одного взгляда – в жизни так не бывает. Просто иногда достаточно почувствовать, что рядом с тобой хороший человек, и от этого сразу на душе становится теплее.

– Спасибо большое, – повторила девушка. – Я сладкое обожаю, но мама ворчит. Ой, вы брючину порвали.

Гийом посмотрел вслед за девушкой вниз и заметил, что и правда, от столкновения с саквояжем разошёлся шов внизу штанины.

– Да ничего страшного…

– Нет-нет, так нельзя. Это же я правильно думаю? Ваш дорожный костюм, как вы в нём ходить будете? Вот, возьмите, – девушка нырнула в купе и вернулась с визиткой в руках. – У нашей семьи швейная лавка, мы сами во Флоране живём, но у нас отдел и в Бастоне есть. Вы к нам зайдите, там на визитке адрес есть, и мы вам всё исправим. Это же я виновата, что саквояж выставила. Вы обязательно заходите, мы всё сделаем, – девушка опять смущённо порозовела, сначала хотела отдать визитку в руки, потом сообразила: обе заняты, в одной стаканы, в другой вазочка с сахаром. Сунула визитку Гийому в карман пиджака и торопливо юркнула обратно в своё купе.

Гийом, всё так же в приподнятом настроении пошёл к себе. Сгрузил свою добычу на столик в купе и спросил:

– Вот, месье Робер. Чай только-только заварили. Приглашаю.

– Ох, спасибо, молодой человек. Вот как раз хотел попросить, да постеснялся. Авы как настоящий сыщик – мысли читаете. Сам бы дошёл, да нога разболелась. Отложенное проклятие некстати последний год разнылось.

– Ох, сочувствую. И как же вас так?

– А знаете, не жалею. Я ведь только из-за него и познакомился с вашим дедом, – месье Робер отхлебнул чаю: – Ох, хорош. Так о чём я? Там, когда на Лилиях плотину строили, полно всякой гадости от демонопоклонников находили. Король перекрёстков, когда последних уже на наших землях прижали, много чего помог спрятать. А потом, считай, наши и имперцы поверх прошли, до основания всё стёрли. И клады рабочие находили, и ценности всякие.

– Их же нельзя у себя держать, это же свойство всех вещей от демонов во вред хозяину в итоге обращаться, – невольно прервал собеседника Гийом. – Это золото сначала подарит хорошую жизнь, а потом неизбежно в навоз обратит всё, к чему прикоснулось. Ой, простите. Я вас перебил.

– Да нет, вы правы. Нельзя такие вещи держать у себя, но и магам на переплавку жалко сдавать. Самые ушлые что находили – на сторону перепродавали, а дальше не их забота. Но там не только сокровища были, там и мины попадались. А каждый раз магов и сапёров звать, стройку останавливать… В общем, когда очередной такой сюрприз нашли – начальство торопит, вот два рисковых дурня решили сами разрядить. В итоге в больницу и угодили. Ваш дед ожогом отделался на груди, а я проклятие схлопотал. Так-то ничего, погасили. Сколько лет не давало о себе знать, а тут старость не радость. Ну да ну их, давние дела. Лучше расскажите, чего нового в столице? Лет пять там не был.

Сначала Гиойом и правда рассказывал про столицу, но дальше как-то само собой вышло, что Риовен Робер ударился в воспоминания. Гийом старался лишь поддакивать, боясь прервать. Старик рассказывал очень интересно, и впрямь немало поколесил по самым разным местам, нередко на пару с его дедом – о многих вещах внук и не подозревал, в семье как-то эти моменты старались обходить стороной.

Посреди очередной истории вдруг оглушительно засвистел паровоз.

– Кажется, подъезжаем, – сразу прервался месье Робер. – Обычно перед городами так предупреждают, чтобы на путях не застрял кто.

Гийом тут же прилип к окну, гадая: что изменилось в родном городе за эти годы? Но к его облегчению, подъезжали они с севера, который изменения не затронули. Сначала бежали луга – к середине мая сочного изумрудного цвета от густо выросшей травы. Потом луга сменились аккуратными домиками-усадьбами, каждая окружена небольшим тщательно подстриженным садом. В какой-то момент их ненадолго сменили трёхэтажные дома центральной части города. Флоран как и раньше не признавал новых веяний. Если в столице всё чаще любили строить в стиле функционализма, который предпочитал геометричные угловатые конструкции или сочетание различных простых фигур, от куба до шара и цилиндра, с минимумом декора – то здесь по-прежнему царил всё тот же милый модерн. Дома все как один из красного кирпича, или кирпич, облицованный плитами песчаника. А ещё обязательно каждое здание украшали лепнина и орнаменты, на балконах – ажурные решётки, стены «подпирали» изящные фальш-колонны. На самом деле лепнины, орнаментов и рисунков на решётках ограниченное число видов, но на деле возможных сочетаний получалось столько, что каждое здание имело своё собственное лицо.

Впрочем, с появлением многоэтажных домов ехать осталось совсем недолго. Вокзал тоже был построен из красного кирпича, но с высокими узкими окнами, сгруппированными по два. Крыша не мягко загибалась в мансарду, а была двускатной с рубленым прямым углом конька. Центральная часть здания была двухэтажной, причём черепичная крыша дополнительно имела выступающий на уровне второго этажа треугольник над крыльцом на фронтоне. Рядом два длинных крыла-пристроя, только уже со стеклянной крышей.

– Приехали, – с чего-то немного грустно сказал месье Робер. – Но не прощаюсь. До Бастони недалеко, так что жду вас в гости, как освоитесь. Приезжайте на выходные. Обещаете?

– Обязательно.

– Ну тогда всего вам доброго на новом месте.

– До свидания.

Сразу из вагона выйти не получилось. У самого Гийома вещи ехали отдельно в багажном вагоне, их должны будут выгрузить на перрон носильщики. А вот рыженькой девушке тётя всё напихала с собой в купе, отчего в коридоре образовался небольшой затор. И даже пришлось помогать проводнику вынести сумки, чемоданы и саквояж на перрон. От этого девушка всё время смущалась и пыталась лепетать какие-то слова благодарности. Дальше, как оказалось, её уже встречали отец и младший брат, нашлось кому грузить и удалось незаметно улизнуть в сторону, пока рыженькая опять не начала благодарить.

Впрочем, у Гийома и без этого хватило забот. Он нашёл, куда вытащили вещи, расписался в квитанции на получение. После чего грустно оглядел уже свою груду. Возле вокзала дежурили таксисты, но ковёр-самолёт сразу исключался. Все четыре имевшихся ковра явно были старой модели: управляющие руны вплетены в узор ковра отдельной строкой. Сегодня предпочитали на водительском месте монтировать хрустальный шар, положив руку на который при некоторой сноровке можно было отдавать ковру команды в разы быстрее. Да и ошибок с командами через шар-посредник намного меньше. Современные ковры со скрипом, но может быть всю груду барахла и увезли, ведь там не один лишь шар управления, ещё и сильфов запрятано раза в два больше. Старый же ковёр кроме водителя потянет на себе пассажира или двух плюс небольшой чемодан – и всё. Вещи не люди, живой ауры не имеют и в магический контур ковра не встраиваются – так что весить чемоданы будут меньше второго пассажира, но энергии на перевозку потребуют в несколько раз больше. С таким объёмом багажа выбора нет, придётся искать коляску и извозчика.

По дороге Гиойом побаивался, что извозчик, услышав адрес, начнёт его расспрашивать, всё-таки когда-то дед был местной достопримечательностью. Но желчный мужик с лохматой бородёнкой, похоже, приехал в город не так давно и ничего не знал. Даже заброшенный участок – когда они переехали, наёмный садовник раз в месяц подстригал ограду да слегка обрезал ветки деревьев и только – не вызвал интереса. Ну очередной выпускник университета переехал делать карьеру на заводах, ну дом себе старый купил. И чего такого, много вас тут таких. За дополнительную монетку извозчик помог дотащить вещи на крыльцо и уехал.

Ладонь к замку Гийом прижал с трепетом, ведь должно же чего-то случиться? Необычное, он же вернулся! Туда, где родился и вырос… Вместо этого с дома словно упала невидимая плёнка, с лёгким скрипом дверь отворилась, и дохнуло слегка затхлым воздухом. Заклинание стазиса исчезло, несколько лет пролетели для здания и всего внутри как неделя-полторы взаперти. Пыли всё равно накопилось, шагнув через порог, Гийом чихнул. А ещё внутри разрядились любые магические устройства. В своё время дед повесил везде магические люстры, но сейчас нажимать на печать активации бессмысленно. В доме же оказалось темно, перед отъездом все шторы плотно занавесили.

Хорошо, что Гийом подумал об этом заранее, потому сейчас достал из саквояжа лампу. И порадовался, что купил не обычную керосиновую, а современную, зачарованную. Сначала зажёг фитиль и керосин, шагнул в дом: по жёлтым обоям гостиной забегали оранжево-жёлтые отсветы. Через минуту проснулась сидящая в лампе саламандра, радостно нырнула в поток пламени, расправила крылья и засияла ярким золотым светом. Комната сразу уменьшилась в размерах. Кстати, раньше она не была такой маленькой… или просто это он вырос? Какая разница – главное он вернулся.

[1] Война с Четырьмя демонами – «Кривые пути устремления» Александр Зарубин

Глава 1

Утро Гийом встретил в преотвратнейшем состоянии. Тело ломило, голова ныла, глаза слезились, в горле першило. Он специально приехал пораньше, чтобы перед тем как явиться по месту службы, не только привести дом в порядок, но и несколько дней походить по городу, освоиться и понять – чего и как за эти годы переменилось. Но весь вчерашний день прошёл в неожиданной суете.

К хорошему привыкаешь быстро. В частности к телефону, который за последние несколько лет неожиданно сделал рывок, опутав проводами столицу и окрестности. Телефон стал доступен не только солидным организациям и крупным конторам, но и простым абонентам, пусть и оставался недешёвым удовольствием. Дома у родителей аппарат стоял. Во Флоране же хорошо если найдётся телефон на главном почтамте, в полиции и на заводе. Всем остальным про него ещё долго можно и не мечтать. Поэтому как в столице, позвонить в контору по найму или справочную, сказать им свои требования, а потом дождаться посыльного с каталогом нельзя. Как нельзя с тем же посыльным разослать заявки.

Здесь пришлось сначала идти в бюро своими ногами, там листать справочники… Пригласить уборщиц, двух садовников привести сад в порядок, отправить чехлы и шторы в прачечную, заказать новые кристаллы в дом для освещения и отопления. Заказать современную газовую плиту с саламандрой – не готовить же себе ужин на дровах? А к плите сразу запас газовых баллонов. И ещё десятки мелочей, связанных с переездом. Хорошо хотя бы частично Флоран шагал в ногу со временем: контора предоставляла услуги посыльных, так что можно было прямо там составить заявки. Возвращаться и переоформлять заявку пришлось всего один раз. Своими ногами понадобилось идти всего в два места – и то из-за косности муниципалитета, которые требовали личного подтверждения владельца, возобновляющего проживание в законсервированной собственности. Всё равно под вечер Гийом ощущал себя атлетом, тягавшим гири. Особенно если вспомнить вес справочников городских жителей и организаций, которые он купил и волок на себе домой. Ведь по телефону справку заказать нельзя. И не будешь же ты опять бежать в справочную только потому что тебе приспичило купить яблок, хлеба или сыра, а ты не знаешь по какому адресу ближайший бакалейный магазинчик?

Вечером тело ныло от усталости, и помогла уснуть лишь мысль, что зато он всё успел за один-единственный день. И до конца недели – свободен. А встал разбитый и больной, все планы псу под хвост. Всё утро Гийом надеялся: обойдётся. Пробовал пить чай с лимоном, укутаться в плед. К обеду сдался, и порадовавшись вчерашнему городскому справочнику – не зря тащил на себе эту тяжесть. Оставалось решить, искать врача – или как обычно делают при не самых тяжёлых болезнях: идти в аптеку, рассказать симптомы и пусть аптекарь выпишет и сделает лекарство.

После непродолжительных раздумий и приступа чихания, Гийом пришёл к выводу, что всё-таки ему нужна не аптека, а именно врач, на обычную простуду болезнь походила всё меньше. Врачей нашлось целых три. Издание справочника было солидное, так что возле адреса и фамилии имелась ещё и краткая биография с указанием дипломов и наград. Два врача практиковали в городе уже больше десяти лет, третий переехал меньше полугода назад. Причём, как и Гийом – из столицы. Его-то Гийом и выбрал, убедив себя, что, во-первых, к нему совсем недалеко идти, а во-вторых, раз этот врач приехал недавно, то и клиентура у него не такая большая – меньше будет очередь. Хотя в глубине души осторожно себе признался: просто выходцу из столицы он доверяет больше, чем врачу с дипломом медакадемии Бастони.

До нужного дома и в самом деле добрался быстро. Небольшой двухэтажный дом, окружённый скромным, но ухоженным садом. На воротах медная табличка «Жан-Пьер Орельен Дюссо, врач общей практики и хирург». рядом молоток. Гийом машинально отметил, что у доктора точно есть ребёнок, и это девочка. В углу сада стояли качели – ими, судя по стёртой вокруг траве, часто пользовались, и на качели завязана бантиком ленточка, какие обычно заплетают девочкам в косы. Стоило постучать молотком по медной пластине, как в воротах сама распахнулась калитка. И сразу же легонько заискрился гравий на дорожке от ворот к дому – причём возле дома, где дорожка раздваивалась, искрящаяся полоска уходила влево. Видимо, правая часть дома со своим крыльцом была жилой, а левая с отдельным входом предназначалась для пациентов.

Гийом улыбнулся краешком рта, правда, тут же закашлялся. Ему подход врача понравился. Явно механика плюс несколько заклятых духов: показать гостя, толкнуть механизм калитки и не только направить посетителя куда следует, но и сообщить, если гость сойдёт с выделенной дорожки. Местные, возможно, считали это излишеством, проще нанять какого-нибудь старичка из бывших рабочих с завода как привратника, но на Гийома сразу словно повеяло столицей с её стремлением к прогрессу и манерой везде, где можно, применять техномагические новинки прогресса вместо людей.

Всё-таки дверь в приёмный покой открыл лично хозяин дома. Гийом даже немного оторопел, не ожидал, что врач будет длинный как жердь – на полголовы выше него, при этом русый с оттенком рыжины и худой как щепка. При виде сопливого носа, припухших губ и красных слезящихся глаз, доктор с чего-то радостно заулыбался во всю ширь.

– А, проходите, проходите. У меня как раз свободное окно с пациентами.

– Доктор, я к вам…

– Да проходите же, не на пороге нам разговаривать? Когда ещё в наши края приедет гость из столицы. Причём вы я так понимаю к нам насовсем?

Растерянный, Гийом последовал за доктором. Они прошли через короткий коридор, две двери были закрыты, третья в самом конце вела в жилую часть дома, а четвёртая дверь скрывала кабинет и что-то вроде приёмного покоя. Стол, несколько стульев, ширма в углу, из-за неё выглядывала кушетка, широкий шкаф-картотека и какие-то дипломы на стене. Плюс хорошее освещение через большое окно, а на вечер висели аж три керосиновых лампы с саламандрами, как и магический светильник на кристалле. Сейчас, правда, все они не горели. Уже перешагивая порог кабинета, доктор крикнул в сторону жилой части:

– Иветт, принеси нам чаю. И добавь туда второй сбор.

Гийом осторожно сел на один из стульев.

– Доктор, я к вам, собственно, со следующим…

– Да ладно, можете не перечислять симптомы, – махнул рукой доктор. – На табличке моё имя вы прочитали, но будем знакомы. Жан-Пьер Дюссо. А это, – он кивнул в сторону очень похожей на отца худощавой белобрысой девочки лет тринадцати, с длинными распущенными волосами: она как раз принесла поднос, чайник и две чашки – моя дочь Иветт.

– Спасибо. Очень приятно, Гийом Лефевр.

Девочка сделала вежливый книксен, но вышло у неё неловко. Всё-таки так больше делали в провинции, а в столице от этого старинного правила вежливости давно отказались. Впрочем, девочка не особо по этому поводу смутилась, и тут же ушла, оставив отца наедине с гостем.

– Вы пейте, пейте. И вкус приятный, для себя люблю побаловаться, и вам сразу полегчает. Это у вас не простуда, а самая обычная акклиматизация.

– Но я вроде родился тут… – невольно удивился Гийом.

– В столице прожили не меньше десяти лет, – отрезал врач. – Сам с этим сталкивался, когда переехал. Так что забудьте про «я местный». Я вам кое-чего выпишу, но это скорее для облегчения симптомов. Дня два или три немного помучает и пройдёт совсем.

– Накрылось моё желание походить и вспомнить… – вздохнул Гийом.

– О, я правильно угадал. Вы к нам насовсем. Знаете, рад. Мы с Иветт сюда переехали из-за климата, ей категорически потребовалось пусть не море, но ближе к побережью. Бастонь для меня слишком шумный город, Флоран самое то… но иногда хочется контраста. Если что – заходите. Рад буду поболтать с бывшим столичным жителем, променявшим тамошнюю суету на здешнюю милую тишину. Вы на заводы.

– Да нет. Я закончил Академию жандармерии, а служить решил здесь. Родители переехали, но моя семья во Флоране полтора столетия жила. Да и сейчас в округе осталось немало родни.

Гийом осторожно посмотрел на доктора: как тот отреагирует, что гость вообще-то полицейский. Жан-Пьер наоборот опять заулыбался.

– Тогда тем более заходите почаще, мы с вами, оказывается, в чём-то коллеги. Только я лечу хвори тела, а вы хвори общества. Будем рассказывать друг другу байки нашего нелёгкого, но интересно труда.

От чая и в самом деле стало лучше, да и доктор его заболтал. В итоге просидел в гостях Гийом, пока к доктору не пришёл следующий пациент. Впрочем, нельзя было сказать, что время потрачено зря. И не только потому что полегчало, а доктор оказался интересным человеком. Помимо жизнерадостности, был в нём цепкий и точный ум. Жан-Пьер сам не так давно переехал, отлично помнил свои трудности и сложности на новом месте, так что помимо разговоров для души дал пусть короткую, но достаточно полную информацию по городу и самым заметным людям Флорана. Так что домой Гийом возвращался со спокойной душой. С одной стороны, жалко эту пару дней, придётся их терять и валяться дома. Но с другой благодаря доктору, который сэкономил ему массу времени своим рассказом, со всем остальным Гийом успеет разобраться до выхода на службу.