Текст книги "Этот мир твой (СИ)"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Здорово. И эти круги под глазами тебе идут, – попытался пошутить Семён. – А глаза у тебя из-за них кажутся голубее. Завидую. Я тоже лётчиком всегда хотел быть. Как один раз с родителями слетал на самолёте… Эх, всё бы отдал. Везёт вам. А здесь-то летать будешь?

– Так говорю же, не знаю. К лету решат. И это сначала если я тесты вообще сдал.

Дальше затрещал звонок на урок, и Вячеслав был ему благодарен за то, что разговор так удачно прекратился. Командир может оставаться доволен – подчинённый соврал, не нарушая инструкции. Вот только никак не получалось избавиться от неприятного чувства, что он крадёт чужую мечту. Мог бы давно сообразить, что Семён живёт небом, никто в классе не знает про самолёты больше него, наверное, даже Паула. Потому-то он и зацепился за несколько случайно услышанных фраз.

Весь день Вячеслав никак не мог отделаться от ощущения дежавю. Всё те же уроки, всё так же Роман и Роза вдвоём о чём-то шушукаются, поглядывая на предмет своего обожания и строя далеко идущие планы. Словно и не катались вместе на коньках как хорошие подруги, Оля и Паула всё так же соперничают. Разве что за окном лежит снег и не готовятся отбыть на юг перелётные птицы, а шустрые воробьи гоняют от кухни и хлебных крошек особо наглого голубя. И ещё никак не шёл из головы утренний разговор с Семёном, накладываясь на слова Паулы – ощущаешь себя птицей... А потом – как она на грани невозможного прорывалась через огонь, ведь каждая секунда – это чья-то жизнь внизу. И что, скорее всего, не позже апреля вот так лететь в огонь они будут уже вдвоём. Вовсе не потому, что Вячеслав мечтает стать лётчиком, скорее наоборот – но внизу его искусство пилота будет решать, кому умереть, а кто останется жить. На литературе у парня тревожно защемило сердце, очень уж похоже на октябрь вспыхнула дискуссия между Паулой и Олей. Однако и тут обошлось без происшествий, сигнал тревоги не прозвучал. Уроки закончились спокойно.

Сразу после уроков перед обедом Вячеслава неожиданно поймал Камиль.

– Слушай, есть планы на сегодня? Пока мы все безлошадные, нам с Верой компанию составишь?

– Да вроде никаких, конечно, составлю. А куда приглашаете?

– Понимаешь, вот спокойно слишком. Никак не могу отделаться от ощущения, что всё вокруг…

– Ненастоящее. И сейчас опять по тревоге вызовут. Хоть не у меня одного такое.

– Ага. Надо отвлечься. Мы тут с Верой на пару заниматься ходим, как свободное время выдаётся. Здесь что-то учить получается, только нормального зала в школе-то нет, да и тренер нужен. Правда, последнее время всё чаще пропускаем. А так и вам, может, интересно посмотреть. А ещё… – Камиль виновато отвёл взгляд в сторону. – Там, куда мы ходим… Они про нас с Верой не знают. Я потому и прошу, что если за компанию кто из наших придёт, то спрашивать тогда не рискнут, с чего это мы надолго пропали.

– С удовольствием. Паулу тоже позвать надо.

– Вера обещала Паулу пригласить, а я тебя.

– Замётано.

– Тогда сразу после обеда, идёт?

– Договорились.

Камиль ушёл к себе, а Вячеслав подумал, как он мало, оказывается, знает про товарищей, хотя вроде уже вместе через всякое прошли. Додумать мысль ему не дали, навстречу по коридору попалась Вера Мироновна и сразу позвала к себе. Вячеславу и Пауле вскоре предстоял первый самостоятельный вылет по-настоящему в небо, но все доступные в ближайшие три недели безопасные окна были лишь в первой половине дня. Завуча, отвечавшую за защитников в школе, пусть и без объяснения причин уже уведомили – двое подопечных в один из дней пропустят часть уроков. Вот она и попросила заглянуть к ней, вместе посмотреть расписание и выбрать дни, когда отсутствие не повлияет на успеваемость и не сильно будет бросаться в глаза одноклассникам. В результате они засиделись, Вячеслав едва не опоздал на обед, даже не хватило времени переодеться – разве что скинуть школьный пиджак и галстук.

Зимнему городу уже надоела свежесть первого снега, и он ленивым медведем решил уснуть до зимы. Витрины сонно прикрыли веки, не стараясь изображать зеркала, замерли матово-прозрачными стенами. Одинокий кот бежал по тротуару и, спасаясь от налетевшей позёмки, торопливо юркнул в ближайший подвал. С неба посыпались снежинки, они мягко падали, покрывая снежным пухом деревья, мостовые и дома. Зимний ветер декабря деловито сметал их в сугробы, заодно превращая любых неосторожно выглянувших прохожих в снеговиков. Пока добрались до нужного места, озябли, хотя вроде бы одевались потеплее.

Целью оказался городской Дворец спорта. Вячеслав и Паула оказались тут впервые, поэтому оба не стесняясь крутили головами во все стороны. Спорткомплекс оказался большим, фактически несколько огромных зданий, объединённых в единое целое крытыми переходами. В одну сторону – всякие бассейны, в другую – разнообразные корты и поля с газонами, в третью – катки и зимние виды спорта. А ещё вместо позолоты и рекламы, как было бы в прошлом мире Вячеслава, здесь стены покрывали фрески и мозаики, посвящённые спорту. Камиль и Вера сразу же повернули туда, где располагались спортивные и гимнастические залы. Сначала Вячеслав решил, что они идут к волейболистам, когда проходили мимо одной из площадок, даже успел полюбоваться симпатичной женской командой на тренировке. Оказалось, что им всё-таки дальше, в следующее крыло.

В нужном зале уже разминались четверо парней и пять девушек, ещё один парень сидел на скамейке. Руководила всем немолодая женщина-тренер и её помощник, мужчина лет тридцати. Увидев гостей, оба тренера укоризненно на них посмотрели, после чего женщина скомандовала:

– Ага, вспомнили всё-таки про нас. Зрителей давайте к Мирону на скамью, а сами бегом переодеваться и разминаться.

Имя сидевшего на скамье парня они уже слышали, но из вежливости все представились и поджали руки.

– Вячеслав.

– Паула.

– Мирон. Приземляйтесь, хоть не один глядеть и завидовать буду.

– Э-э-э… В смысле?

– В смысле моей глупости. За неделю до соревнований поскользнуться и потянуть ногу – обидно. Формально в составе на замену ради рейтинга меня оставили, но это же не то. Это же не самому выступать. А Вера и Камиль молодцы, сами не едут – зато проводить пришли. Хорошая примета на победу. Ну и то, что вас привели посмотреть – тоже хорошая примета.

Вячеслав ничего не понял, но спрашивать побоялся, чтобы не выдать друзей. Впрочем, скоро и так стало понятно. Закончив разминку, спортсмены начали исполнять программу выступлений по художественной гимнастике. Вячеслав не особо в этом разбирался, но Мирон оказался прирождённым спортивным комментатором. Правда, сначала непонятно было, зачем вместе тренируются парни и девушки, если занимаются они на разных сторонах зала и выступать будут отдельно. Но оказалось, что в сегодняшнем спорте есть и ещё одна дисциплина – художественно-гимнастическая вольная программа... И тут гости застыли с отвисшей челюстью. Вера и Камиль не танцевали – парили, до этого Вячеслав и не подозревал, что из обычных спортивных элементов можно сотворить такое красивое зрелище.

– Здорово, да? – рядом восхитился Мирон. – Кроме них, так никто не может.

– Танцевать?

– Да нет, полностью уйти в то, что ты делаешь. Понимаешь, тут мало форму физическую нагнать и вызубрить упражнения. Вот ты, извини, даже близко, как мы, не сможешь. Хотя физическая форма у тебя и неплохая – это я как профессиональный спортсмен тебе говорю, можешь гордиться. Всё равно мёртвая механика у тебя получится, что в основной программе, и тем более как сейчас – в художественной. Тут надо сознание превратить в чистый белый лист, когда ты все элементы ведёшь – как по этому листу песню пишешь, и нет для тебя больше ничего. Ну вот не знаю, как словами объяснить. У меня такое не всегда получается, а Камиль с Верой – они легко и с любого момента, они как дышат этим. Талантище. Жалко, они с нами не едут.

– Соревнования?

– Ага. Первенство Европы, если в тройку лидеров войдём – считай, на первенство уже Евразии поедем. Но это по классике. Если бы они с нами поехали, золото по вольной программе тоже наше… А так – отработать, раз уж положено, и мечтать не опозориться.

Мирон говорил ещё минут пять, и Вячеславу казалось, что он витиевато подбирается к тому, чтобы чего-то попросить. Однако так и не решился или не успел, потому что тренировка закончилась, тренеры всех поздравили и пожелали набираться сил, а дальше вся компания шумно начала обсуждать, куда они вместе сейчас пойдут. Паулу и Вячеслава тоже пригласили составить компанию… На миг показалось, что все надеялись – из вежливости гости откажутся. Не отказались.

Пока они занимались в спортзале, снег пошёл ещё гуще, но ветра не было, на улице стояла ватная тишина и практически висел в воздухе огромный белый занавес. Уже на месте Вячеслав подумал, насколько плохо, оказывается, он знает город, хотя по улицам столько вроде ходил изучал. Нужное заведение располагалось в незнакомом парке, причём дорожка специально петляла так, чтобы у посетителей возникло чувство, будто бы дом находится глубоко в лесу. Дорожка извивалась целую вечность, повсюду тусклый свет фонарей, который отражался от асфальта и выхватывал мёртвые ветви деревьев, склонившиеся над головой, да крошечные бриллиантики снежинок. Лес смыкался всё теснее и теснее, казалось, пешеходов вот-вот засосёт в темноту – и в этот миг перед ними возникала большая и красивая лужайка, украшенная ледяными статуями. Посередине стояло большое двухэтажное белое здание, будто сделанное из сахарной глазури. С балконами наверху и длинной зимней верандой вдоль первого этажа, ставни тоже белые и украшены резьбой, которую плохо видно в слабом свете фонарей.

Внутри было шумно, множество людей. Множество комнат, одна за другой, каждая набита задрапированными тканями, большими подушками и диванами с людьми. Всё мягкое и приглушённое – цвета, поверхности, лица – всё, кроме музыки, которая пульсировала сквозь стены и заставляла вибрировать пол. Но спортсмены дружно решили не искать себе один из отдельных номеров и не брать столик на веранде, а направились в главный зал.

Сегодняшний вечер совсем не походил на почти семейные посиделки в кафе с одноклассниками. Гремела музыка, на отдельной площадке танцевали, в другом углу пели караоке. Вспышками мелькал свет, пятнами рассекал полумрак стробоскоп. Спиртного никто из спортсменов не заказывал и с собой не приносил, и всё равно настроение у всех было какое-то немного сумасшедшее и чуть пьяное. Причём это оказалось заразительно, даже Вячеслава один раз утащили танцевать – хотя он отнекивался как мог, а Паулу увели петь караоке, посоревноваться с одной из девушек-спортсменок. В какой-то момент случайно все разбежались в разные стороны, Вячеслав остался один и пошёл к барной стойке, заказать себе кофе. Поскольку остальные по-прежнему застряли кто возле караоке, кто на танцах, кто ещё где, решил не возвращаться и не сидеть в одиночестве за столиком, а выпить кофе прямо тут. И почти сразу рядом сел мужчина, в котором Вячеслав узнал тренера.

– Добрый вечер. Меня зовут Олег Игоревич. Не помешаю?

– Да нет, конечно. Вячеслав.

– И сразу признаюсь, специально ловил тебя поговорить. Пока ты один и твоя девушка…

– Это моя сестра, – улыбнулся Вячеслав.

– А, извини. Но я не в смысле поухаживать, – тоже улыбнулся тренер. – Я именно с тобой поговорить. Ты ведь вместе с Камилем учишься? Я догадался, потому что ты форменную рубашку и брюки не переодел. Камиль несколько раз в такой же забегал.

– Ну… Да.

– Тогда ты должен знать родителей Камиля и Веры. Так, стоп, дай я сначала объясню. У них двоих – талант и призвание. И не спорь, им нравится заниматься спортом, иначе они бы не тренировались. Согласен?

– Ну… Да, наверное, – кивнул Вячеслав, вспоминая, что и в самом деле не так уж редко видел, как Вера с Камилем, когда школа заканчивала работу, чем-то занимались в спортивном зале в свободное время.

– Вот. Их хоть сейчас обоих с руками и ногами в сборную возьмут, и это они через раз тренируются сами по себе. А если они займутся этим профессионально…

– Слава, известность? Что там ещё положено спортсменам?

– Не говори ерунды. Извини, но те, кто идут в настоящий спорт только за славой или ещё чем-то в этом роде, успехов не достигнут. Здесь нужно гореть этим, это должно быть твоей жизнью. Нельзя себя иначе заставить перешагивать через не могу, через невозможно. И да, нужен талант, но в оправе из воли и, обязательно, мечты заниматься спортом. Спорт для тебя – это жизнь. У них всё это есть, но как дело доходит до соревнований, оба сразу отказываются. Им запрещают родители? Они кто-то достаточно важный из администрации сектора? Инесса Яковлевна, наш старший тренер, ты её видел, пыталась узнать и повлиять – ей вежливо, но твёрдо намекнули, чтобы она не совалась не в своё дело. Поэтому я тебя прошу. Может быть, хотя бы ты поговоришь?

– А вы не допускаете, что они и сами могли так решить?

– Не говори ерунды. Ни один человек в здравом уме не откажется от призвания. Я даже в принципе не могу представить, что найдётся такая вещь, ради которой они откажутся сами. А вот под давлением родителей… Им же ломают жизнь, они же потом до конца жизни жалеть будут. Может, хоть ты их родителям объяснишь, что нельзя заставлять детей отказывать от мечты, от дела, которое смысл…

– Извините, – Вячеслав встал и вернул бармену пустую кружку. – Но я послом и посредником не буду. И этого разговора у нас с вами не было, хорошо?

И ушёл обратно за столик, пока никто не обратил внимания на их разговор. О том, что к нему подсел тренер, Вячеслав не сказал никому, при этом незаметно приглядывался остаток вечера, чтобы Олег Игоревич не попытался провернуть другой разговор уже с Паулой.

Уже когда они вернулись домой и расходились по комнатам, Камиль на мгновение задержался рядом и негромко, чтобы никто больше не услышал, сказал:

– Я видел, как Олег Игоревич с тобой рядом сидел. Спасибо.

***

Сегодняшний бой ничем не отличался от других за последний месяц. Когда расстояние между Булатом и вражескими машинами сократилось, он словно испугался, развернулся и побежал. Оба преследователя развили большую скорость, торопясь нагнать защитника, пока тот один. Семь десятков огненных стрел, упав словно из ниоткуда, понеслись к противнику. Ближний свег не ожидал массированного ракетного удара и не успел сделать ничего. Большинство ракет попали в верхнюю часть корпуса «краба», и после взрывов в его броне зияло несколько огромных дыр. Ракетный дивизион, на который Булат и выманивал свегов, времени не терял. От быстро последовавшего второго залпа боевой робот покачнулся, и тут внутри гиганта что-то взорвалось, разрывая броню изнутри. Робот упал на землю и начал разваливаться на куски, которые немедленно истаивали и превращались в слизь – свеги не желали, чтобы детали попали к землянам. И тут же Вячеслав, который внимательно следил за боем из укрытия, тоже открыл огонь, прежде чем второй водитель успел сориентироваться.

Ракетный удар со спины оказался для оставшегося «краба» неожиданностью. Траекторию Вячеслав выбрал непривычную: она была довольно крута, чтобы скомпенсировать малое расстояние до цели – так близко «лучник» обычно не стрелял. В итоге ракеты приближались под необычным углом, что мешало водителю заметить их вовремя. Одновременно Булат стрелял из лазеров, отвлекая внимание. И всё равно автоматические системы врага смогли подавить часть атакующего залпа, но оставшиеся ракеты угодили «крабу» прямо в верхнюю часть корпуса. В другой ситуации нанесённые повреждения, может, и не вывели бы машину из строя, но сейчас взрывом разбило контрольный центр, так что «краб», напоминавший теперь расколотую раковину, остался стоять на поле боя. Система самоуничтожения не сработала, плюс это была последняя вражеская машина, а пехоту инсектов солдаты выкосили ещё в самом начале боя.

В ангарах, сдав машины на ремонт и обслуживание, Вячеслав и Булат, хлопнув ладонь о ладонь, весело загомонили:

– Как мы их?

– Как семечки, и с трофеем.

– Зря радуетесь, – Радомир, как обычно, появился незаметно.

– Ну почему? – не согласился Вячеслав. – Мы их и в самом деле последнее время как орехи колем.

– Вот это мне и не нравится. Так что пошли-ка вы со мной, чтобы времени не терять. Остальные уже на месте, я мимо шёл, смотрю, как раз вы подвернулись.

Булат и Вячеслав настороженно переглянулись. Ага, так все и поверили, что командир случайно и так удачно именно в нужный момент проходил мимо.

Даже короткая дорога и даже вроде бы в таком специфичном месте, как военная база, всё равно каждым шагом напоминала, что скоро Новый год. Этот праздник не относился к общепланетарным, каждый сектор отмечал его по своему усмотрению или не отмечал. Но в Каменногорске тридцать первое и первое были выходными, поэтому везде попадались то прилепленная на стене снежинка или новогодняя открытка со снеговиками, Дедом Морозом и Снегурочкой, то висел серебристый дождик.

Стоило перешагнуть порог конференц-зала, как благодушное настроение мгновенно испарилось. В креслах ждали Паула, Камиль, Вера, Кай и Дмитрий. Учитывая состав, в голове сразу же закрутилась фраза из знаменитого фильма: «В бой идут сегодня одни «старики». На брифинге не хватало Оли. Но если вспомнить, что на случай, когда остальные отправляются на рискованную выброску, хотя бы один из старших опытных защитников обязательно останется командовать... Тогда логично, что сейчас в брифинге Оля не участвует. Каждый получает доступ только к той информации, которая нужна для непосредственного исполнения своей задачи и ничего лишнего. Вдоль позвоночника нехорошо зачесалось и, как говорится, «в районе попы засвербело».

Когда все расселись, Радомир сразу начал:

– До начала сделаю одно замечание. Кажется, у всех тут началось головокружение от успехов. Конкретно сегодня попадёт вот этим двоим, – он ткнул в Вячеслава и Булата. – Мы их как семечки? Остальные тоже так думают? А вот в Главном управлении считают, что против нас опять молодняк гонят. Не совсем зелёных, но и не самых лучших. Обкатать в бою, дать на своей шкуре ощутить нервный шок и все прочие неприятности от смерти при слиянии с роботом на время пилотирования. При этом каждый раз минимум один опытный пилот страхует, причём с приказом катапультировать сознание при малейшем риске шока от гибели вместе с роботом. А вот туда, куда мы сунемся – там наверняка будут лучшие из лучших.

Радомир секунд на десять замолчал и как-то зябко повёл плечами. Дальше зажёг на экране большой настенной панели… карту Питера! И продолжил:

– Как известно, Мёртвый сектор никому особо неинтересен. Бои над ним идут, но постольку поскольку, всем там некомфортно. А свободных ресурсов на его зачистку у нас нет. Но люди в Мёртвом секторе ходят, в основном это всякого рода «чёрные копатели», промышляющие поиском и вывозом разных ценностей. Бизнес формально не самый легальный, однако если эти группы не наглеют и не мозолят глаза, на него смотрят сквозь пальцы. И не только потому, что эти копатели понемногу вывозят всё то, что нужно уже сейчас, но так и лежало бы мёртвым грузом. Главное, что они хоть как-то держат сектор под присмотром и по неофициальному соглашению немедленно сообщают нам всё подозрительное. Одна такая группа заметила деятельность свегов, благоразумно не стала выяснять, а сразу дала дёру. К слову, в отличие от трёх незадолго до того пропавших в том же районе патрулей. И так пропавших, что списали всё на случайность. Но перед тем, как я продолжу. Мы юридически не относимся к военным, и приказать действовать в чужом секторе нам нельзя. Идут лишь добровольцы. Мы наиболее оптимальный вариант, но нам могут при нужде отыскать замену.

– За, – первой высказалась Паула.

– За, – тут же повторил Кай.

За ними согласились остальные.

– Хорошо. Разбираться пойдёт специалист и сопровождение. Наша задача в этот раз прикрытие и обеспечение на случай появления роботов противника или особо крупного роя инсектов. Выбрали именно нас не только потому, что мы в состоянии немедленно сформировать нужного размера отряд, которому не понадобится отдельное время на слаживание. Уходим в воскресенье, к этому времени карты и планы города вызубрить. Получите завтра, за пределы базы не выносить, за пределами базы не обсуждать. Официально мы вылетаем на учения на северный полигон, прошу не ошибаться. Слава, ты сейчас на все ближайшие сектора единственный проснувшийся из Питера, поэтому хоть как-то в городе ориентируешься. Если припечёт, тебе не придётся рыться в картах. Это второй аргумент именно за нас. Паула. В день учений Палыч отыщет в «муромце» неполадку, для всех вы целый день ищете блуждающий дефект. На аэродроме подскока тебя будет ждать «зевс». Знакома?

– Я летала на нём перед переходом сюда. Но надо освежить в памяти хотя бы на симуляторах.

– Принято. Скажешь Палычу. Ты – третий аргумент, и самый важный. Если мы отыщем в Питере что-то серьёзное… как бы нас не попытались спалить сразу, наплевав на потери. К сожалению, из-за режима секретности держать в воздухе эскадрилью или посадить заранее эскадрилью вне обычных аэродромов мы не можем. Стоит свегам заподозрить о нашей цели, они или перенесут всё в другое место, или не выйдут нам навстречу. А вот спрятать одного «зевса» – легко. Мы изображаем армейское подразделение на прочёсывании города, которое случайно может зацепить охраняемый район, тогда нам попытаются навязать бой подальше от нужной зоны. Твоя задача без героизма, если придёт нужда, устроить над нами воздушную свалку, чтобы сорвать свегам штурмовку, пока идёт помощь с Ирландии. Сможешь?

– Смогу. Особенно, – девушка криво усмехнулась, – над Питером. Я там несколько месяцев летала, есть свои чисто местные особенности. У свегов пилоты расходный материал, молодняк этих особенностей точно не знает, а стариков наверняка давно выбили.

– Просто отлично, надеюсь, вообще не понадобится. И последнее, чтобы не удивлялись. Специалистом, которого надо доставить до точки и который станет разбираться, будет один из земных свегов.

Радомир умолк, наслаждаясь эффектом. Явно специально приберёг эту новость до конца.

– В смысле свег? – первым не выдержал Кай. И в тоне были растерянные и какие-то гневные нотки.

– А что такого? – демонстративно удивился Радомир. – У тех, кто перешёл на нашу сторону, тоже рождается потомство. Но в отличие от Федерации, у нас никакого паразитизма. На слияние идут только добровольцы, обязательно не моложе тридцати лет и у кого уже есть дети. Они и старшие свеги совместно обучают молодёжь, и дальше взаимодействие идёт на основе взаимного партнёрства. Я понимаю твоё, скажем так, удивление, Кай. Но это и в самом деле добровольное, равное партнёрство, я с несколькими такими общался. Люди и свеги в таком случае обязательно учатся распознавать сознательные или ненамеренные попытки вмешиваться в разум носителя… И жёстко их пресекают. На мой взгляд, это единственная модель нашего совместного существования, когда мы сумеем победить Федерацию. Не вести же войну на взаимное истребление? Значит, надо предлагать взамен разумную и реальную альтернативу. На этом вопрос считаю закрытым.

Уже возле раздевалки Вячеславу на коммуникатор пришло сообщение от Радомира, отчего он чуть не поперхнулся.

«Как переоденешься, зайди в корпус 3-В ком 217. Свег, который с нами идёт, хочет с тобой пообщаться. Слушай, я всё понимаю – но хотя бы меня о таких знакомствах на будущее предупреждай, пожалуйста».

К нужной комнате Вячеслав подходил, сгорая от любопытства. А на пороге едва не упал, услышав памятный голос капитана Ходакова:

– Здрав буди, боярин. Наслышан о тебе, а теперь вот решил повидать. Потом некогда будет, а так хоть посидим, расскажем, что у кого случилось за этот год.

За столом сидел уже не капитан, а судя по погонам, полковник Ходаков. Поразили Вячеслава узоры на его лице, совсем как у Тани – только здесь они приглушённо светились разными оттенками синего и красного.

– Здравствуйте… Ой.

– Да ты садись, в ногах правды нет. Тем более, слышал, ты с вылета недавно. Да, так получилось. Потрепали меня тогда хорошо. Или несколько лет реабилитации, и то шансов один к четырём, или восстановиться сразу и совсем – но вот так. Ну понятно, какое-то время мы друг к другу присматривались, потом решили, что сойдёмся, и объединились.

– Знаете… всё равно непривычно как-то. А… а как оно? Вот так вот быть… Извините, – Вячеслав смущённо уткнулся взглядом в пол.

Ходаков на пару секунд замер, словно мысленно с кем-то совещался. Дальше его голос стал мягче, бархатистее и выше на пару тонов.

– Мы подумали и решили, что лучше вам, Вячеслав, отвечу я. Хотя вопрос несколько бестактный, вдобавок это доставит нам некоторое неудобство. Понимаете, в отличие от наших сородичей в Федерации, здесь, на Земле, мы живём не раздельно вдвоём в одном теле, по желанию перехватывая контроль у человека, а непрерывно находимся в контакте друг с другом. Вот так как сейчас, существовать раздельно – вызывает дискомфорт. Этому, соглашусь, приходится учиться, как ребёнок учится ходить. В нашем случае – учиться не пытаться навязать свою волю, а совместно и на равных решать проблему, если у нас разные точки зрения. Тем более что если твой партнёр имеет тренированное сознание, скрыть воздействие потом невозможно. И это у нас считается крайне неприличным поступком. Зато вот так, вдвоём, мы обретаем просто колоссальные возможности, про которые обитатели Федерации даже не подозревают. Я ответил на ваш вопрос?

– Д-да. Спасибо.

– Да ладно тебе, – голос стал прежним. – Думаешь, ты первый или последний такой любопытный? Просто нас пока мало, да и Федерация нам репутацию портит. Ничего, справимся. Но это давай на потом. А пока рассказывай, как ты тут?

***

В родной город Вячеслав вступал со странным, двойственным ощущением. Зима, прокравшись тихим шагом, уже давно легла на улицы и дома, вечный питерский ветер кружил стаи снежинок... Вот она, до боли знакомая и родная Северная Пальмира. Вячеслав на секунду попытался представить город прежним Петербургом. На елях – посиневший снег, туристы с фотоаппаратами толпятся вокруг храма Спас-на-Крови, Исаакий манит издалека светом ярких куполов, блестит на солнце позолота Зимнего дворца и Адмиралтейского шпиля, искрит трамвайная дуга. На берегах и по льду Невы катаются на санках дети, бегут лыжники, тысячи людей на улицах куда-то суетятся и спешат, машины железным морем несут свои волны мимо стеклянных небоскрёбов-утёсов. Под утренним снегопадом покрылись хрустальным бисером Медный всадник и Александрийская колонна, где ангел-хранитель города парит в подоблачном шатре…

Вот только не сохранил ангел свой город. Душа декабрьского дня, уцепившись за ржавый лучик солнца, пытается ухватить хоть каплю света, растопить сырой сквозняк, который обрушили на город низкие свинцовые тучи, разливая свой зимний яд. А в пустынных переулках воздух пронзают плачем потухшие фонари и мёртвые дома. Северной Пальмиры больше нет, она осталась в том, прошлом мире. А мир Вячеслава отныне здесь, и вокруг сердце Мёртвого сектора. Предложи кто прямо сейчас вернуться – Вячеслав откажется, ведь на него надеются товарищи и те, кого ведёт где-то в лабиринте стылых улиц полковник Ходаков.

– Говорит командный. Доложить позицию.

– Разведка на точке. Противника нет.

– Ударный-один на точке. Противника нет…

Перекличка окончательно помогла Вячеславу отбросить посторонние мысли. Есть только здесь и сейчас. Роботы заняли свои места, пехотное прикрытие тоже. Группа Ходакова начала движение к месту, где противник что-то готовит. Секунды медленно ползли, и каждая была наполнена бесконечным ожиданием. Вроде бы надо радоваться, что вокруг тихо, да вот нервы от этого наоборот закручивались всё сильнее.

– Есть контакт, – сообщил Булат.

– Многочисленные цели! – тут же включился в канал Кай – его машина была самой лёгкой, зато несла множество разведывательной аппаратуры. – Возникают тепловые источники с трёх направлений. Даю азимут.

– Они клюнули и покинули нужный район, – в канале связи раздался голос Радомира. – Тактическая схема пять.

Фасад старинного трёхэтажного здания рядом с одним из роботов защитников внезапно взорвался от ударившего в него энергетического пучка. Разлетевшиеся во все стороны кирпичи забарабанили по броне, а сама конструкция рухнула в куче пыли, разбрасывая по окружающему снегу обугленные куски стропил. Вячеслав застучал по клавишам компьютера наведения в поисках противника, нашёл цель и тут, как эпиграф к сражению, в канале связи прозвучал голос Камиля:

– Зато об этом дне будет что вспомнить…

Первой в бой вступила Вера. И вроде бы ничто не мешало её выстрелу по вражескому роботу, но очередь из пушки прошла далеко от цели. Вера начала поправлять прицел, когда оказалась под сосредоточенным огнём сразу нескольких машин противника. Лазер скользнул по ноге, и тут же второй поток квантов света ударил в стену за её спиной. Едва Вера сделала шаг вбок, потрясённая ударом, как в грудную броню вонзились ещё два лазерных луча, а вслед за ними буквально через секунду последовал рой ракет, дождём обрушившихся на её позицию. Водители вражеских роботов пошли ва-банк, открыв огонь из всего наличного арсенала в одной массированной атаке. Попробовать сходу выбить одного из защитников и отойти под защиту товарищей. Вере сразу пришлось туго, лазерные и ракетные попадания плюс летящие обломки стены оставили на броне множество мелких рваных выбоин. Внутрь поток ударов пока не проник, но ещё один-два таких залпа, и робот превратится в беспомощную груду железа.

– Ударный-два, поддержка-один, прикройте Веру, – скомандовал Радомир. – Ей одной они не по зубам! Паула, «Чистое небо»!

Вячеслав немедленно открыл огонь из всех установок разом. От суммарной отдачи ракет, вылетевших из стволов, «лучник» содрогнулся. Очень не хватало самоходных ракетных установок. Хотя у них не было такой серьёзной брони и огневой мощи, какой обладали роботы, но самоходки были скоростнее и маневреннее. Они могли быстро создать локальный перевес в нужной точке, дать залп и тут же скрыться ещё до того, как противник успеет отреагировать. Вот только на улицах города любые машины теряли перед роботами преимущество в манёвренности, потому были в сегодняшнем сражении бесполезны.

Свеги попробовали обрушить на Веру новую разрушительную атаку, не обращая внимания на обстрел ракетами с дальней дистанции. Вдобавок наперерез к ней двигался ещё один коренастый тяжёлый робот. С учётом повреждений, которые уже получила защитник, он её быстро добьёт. В тот момент, когда водитель боевой машины противника уже поднимал массивную руку, чтобы направить на Веру финальный удар, Вячеслав вышел на позицию кинжального огня. Мощная автоматическая пушка очередью выпустила полную кассету снарядов главного калибра. Вражеский робот сразу остановился, едва на его пути и вокруг начали рваться снаряды, несколько из них ударили в предплечье робота, оторвав руку, часть разворотила броню на груди. Новый противник застал водителя свегов врасплох, но ненадолго, он почти сразу открыл огонь. И тут в бой вступил Булат. Это был изумительный выстрел, поразивший свега в какое-то уязвимое место брони. От мощного взрыва во все стороны полетели ошмётки, гигантская боевая машина зашаталась и рухнула, сотрясая землю.