Текст книги "В погоне за мечтой(СИ)"

Автор книги: Ярослав Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Коротко представив Самогона, как моего давнего знакомого, я отправился следом за ним, а вместе со мной – ребята.

Оказалось, что выбрались мы практически в самом центре города – если верить карте, то недалеко от пересечения улиц Спортивная и Леси Украинки. Прав был Самогон, сказав, что ему повезло: фанатиков здесь встретить проще простого. А теперь, прячась во дворах, мы направлялись к каким-то домам, которые находились буквально в полукилометре от нас, чуть левее Спортивной, как в двух словах объяснил ветеран Зоны. Но когда мы вышли на относительно открытое пространство, я снова почувствовал взгляд снайпера, точно направленный мне в лоб. Не успел я дотянуться до автомата и узнать у Самогона, куда мы направляемся на самом деле, он произнес:

– Доверяй своему чутью.

Я ничего не ответил, но прежде, чем что-либо сделать, прислушался к себе. И удивился, не почувствовав угрозу, исходящую от чужого взгляда. Однозначно Самогон знал намного больше, чем могло показаться. Хотелось обо всем его расспросить, но обстановка не располагала к общению. Но ничего, как окажемся в безопасном месте, там мы и поговорим.

Наконец, преодолев не один куст, мы добрались до домов. Все опустили оружие, расслабились: сейчас зайдем в подъезд, поднимемся наверх, найдем уютную квартиру и, завалившись внутрь, уснем минимум на сутки, обязательно не забыв перекусить. Все, кроме меня и Самогона: я, потому что наблюдал за ветераном, а он – потому, что не собирался заходить с парадного входа. Самогон вообще направился правее от него – к окнам, которые располагались в тени деревьев. В СССР первые этажи строили низко и не ставили никаких решеток, потому что люди не боялись воров, поэтому можно спокойно заглянуть в квартиры и даже залезь вовнутрь. Я понял, что хотел сделать ветеран: пробраться в дом через эти окна, – но он медлил.

Подойдя к конкретному окну, Самогон осмотрелся по сторонам, подождал несколько секунд, а потом нашел в створках ели заметную нить. После того, как он дернул за нее, что-то щелкнуло, и ветеран спокойно открыл окна, залез вовнутрь, снова осмотрелся, показал, чтобы мы перебирались, а сам отправился в подъезд. Как только все были в сборе, он повел нас на пятый, последний этаж. Путешествуя по туннелю, никто из отряда не замечал усталости, но когда мы выбрались на поверхность, она тут же навалилась тяжелым грузом, не дающим шагать дальше. Спасал тот факт, что, оказавшись в безопасном месте, можно будет свалиться замертво.

Открыв дверь, которая оказалась незапертой, Самогон зашел в квартиру и направился в одну из комнат, приглашая нас с собой. Нам было без разницы, где отдыхать, поэтому мы спокойно проследовали за ним. В комнате никого не находилось, поэтому я чуть не заорал, когда кто-то произнес:

– Что-то ты долго, Самогон. Я уже подумал, что ты нас кинул и свалил из города.

Я и ребята схватили автоматы и, водя стволами из стороны в сторону, искали невидимого врага.

– Обижаешь, капитан. Эта шестерка слишком долго шла. – Произнес Самогон, присев на диван, который стоял возле стены.

Не знаю, как так вышло, возможно, каждый из нас и правда слишком устал, но только когда мы пригляделись, то обнаружили в комнате еще троих людей. Мы направили на них автоматы, но они даже не шелохнулись, как будто знали, что никто из нас не причинит им вреда. Держа одного из них на мушке, я рассматривал его и понимал: это не усталость, не из-за нее мы не разглядели эту четверку. Они были одеты в странного вида одежду, их лица скрывали маски, но самое главное, их камуфляж сливался с интерьером комнаты. При себе они не имели оружия, а на спинах не весели рюкзаки, но, краем глаза осмотрев комнаты, я так же не обнаружил их вещей. Поэтому неудивительно, что мы не заметили эту троицу.

Продолжая держать на мушке одного из незнакомцев, я спросил у Самогона:

– Ты что, решил устроить нам ловушку? Кто это такие?

– Я – капитан Грецов, а это мои люди. – Ответил вместо ветерана человек, на которого был направлен ствол моего автомата.

Как только этот человек назвал себя, я услышал сзади себя щелчки. Косо глянув себе за спину, увидел, как пятерка моих клиентов поставила оружие на предохранители и убрала за спину. Ничего не понимая, я отошел к стене и, переводя ствол автомата с одного на другого, спросил:

– Что здесь происходит? Кто вы такие?

– Айс, все нормально, уберите оружие. – Произнес Торопыга, выйдя вперед.

– Нужно попасть в Припять, найти лабораторию… Я вам верил, спасал ваши задницы, а вы вот как отплатили мне? – Нервно спросил я, направив автомат на него.

– Сталкер Айс, уберите оружие. Ни господин Рыжов, ни его друзья, ни я со своими людьми вам не враги. У нас с вами общая цель. – Произнес человек, назвавший себя капитаном Грецовым. Снова переведя на него автомат, я произнес:

– И это говорит человек, лицо которого скрывает маска? – Капитан потянул руки к лицу, намереваясь снять маску, но я его остановил: – Можешь себя не утруждать. – Как только он убрал руки, я помахал автоматом из стороны в сторону и добавил: – Подвинься, будь другом. – Выход из комнаты перегородили туристы, поэтому, держа всех на мушке, я продвигался спиной к балкону, который по счастливой случайности примыкал к комнате.

– Слушай, Айс, ты как, занят завтра-послезавтра? Я просто хотел договориться с Доктором, чтобы он тебя принял, осмотрел, крышу подлатал, а то когда ты нервничаешь, слушать не можешь. Или это у тебя такой защитный механизм? – Произнес с дивана Самогон.

– Ты еще много чего не знаешь обо мне. – Ответил я.

Выйдя на балкон, я намеревался спуститься по этажам вниз, вспомнив молодость, но оставался последний шаг и можно перелазить через перила, как почувствовал что-то сзади себя. Резко присев, я схватил автомат за ствол и, развернувшись, рубанул наотмашь. Я никого не задел, но заметил человека, который ловко увернулся от моего удара. Его лицо скрывала маска, а сам он был облачен в такую же одежду с камуфляжем, что и мои новые «друзья» – однозначно, это человек капитана. Он держался за перила балкона, но, как только я замахнулся для нового удара, отпустил руки и исчез внизу. И тут, глядя на город с высоты пятого этажа, я вспомнил о тыле, но оказалось слишком поздно: как только исчез ловкий человек, мне в шею что-то кольнуло, а после кожа начала жечься. Пощупав шею, я обнаружил маленький дротик, а развернувшись, увидел Грецова с пистолетом в руке – откуда он у него взялся? Попытавшись подняться, почувствовал, как мышцы наливаются свинцом, а взгляд застилает туман, но я все-таки смог принять вертикальное положение, правда, штормило меня похлеще, чем моряка в бурю. Увидев направляющихся ко мне, как в замедленной съемке, капитана и его людей, я перехватил автомат поудобнее и направил на них, что заставило их остановиться. Понимая, что в таком состоянии не смогу вести прицельный огонь и уж тем более драться с ними, я решил придерживаться плана, а именно спуститься вниз по этажам. Но нужно поторапливаться, так как снотворное – или что мне вкололи? – начало действовать. Оставалось снова подойти к перилам и перелезь через них, но я не учел сильное онемение мышц, поэтому через секунду ударился спиной об перила и начал заваливаться на них. Оставалось совсем чуть-чуть и я отправлюсь в свободное падение, как кто-то ударил мне в спину и мое тело со скоростью пули отправилось прямиком в комнату, где меня тут же приняли люди Грецова. А дальше я все помнил рывками: вот меня несут к дивану, вот я лежу на нем, смотрю по сторонам и слышу голос Грецова:

– Поторопилась, кошка, он тебя почувствовал. – Я не понимаю, что за кошка, откуда она здесь взялась и почему капитан разговаривает с животными.

– Прошу прощения, товарищ капитан, я забеспокоилась, как бы сталкер не наделал глупостей. – Ответил женский голос – по всей видимости, та самая «кошка».

После я вставал, меня пытались уложить, но что такое спорить со сталкером, находящимся в состоянии, похожем на пьяное? Правильно, это заведомо провальная затея. Хоть мне вкололи снотворное, которое с каждой минутой все сильнее отключало мое сознание, заставляя смотреть на свои действия рывками, тело же действовало автоматически, на рефлексах. Вот я врезал первому, второму. Мгновение спустя и меня пытаются скрутить, но я вырываюсь, отправляя одного к стенке ногой в живот, второму врезаю головой в переносицу, а на третьего просто падаю, и тот не может подняться под моим весом. Еще несколько фрагментов и появляется тот самый ловкач. Дерется он неплохо, пользуясь моей слабостью и своими навыками. Но, глядя на него, я задумался: эта гибкость, я бы сказал, эластичность, подвижность, короткие, но точные удары, миниатюрность – я был невысокого роста, неширок в плечах, жилист, но этот человек оказался еще меньше меня. Все встало на свои места через пару фрагментов, в которых я еще раз надрал задницу людям Грецова. Снова сойдясь с ловкачом, он провел серию ударов, но я, как пьяный стрелок, бьющий по целям в резонанс, уклонялся от них, шатаясь из стороны в сторону. Вот ловкач совершил обманку и нанес мне нижний рубящий удар в шею, по всей видимости, целясь в сонную артерию. После такого удара, особенно если бьющий специалист, обычный человек в обычном состоянии отключается мгновенно и надолго, но я и так был в отключке и не контролировал свое тело, а значит, не чувствовал боли. Поэтому мое тело тут же контратаковало, ударив ловкачу в грудь. Не успел он отскочить, как я схватил его за шею, но человек отскочил, а в моих руках осталась маска. Посмотрев на ловкача, я успел заметить только длинную прядь волос и очертания женского лица. Вот она, та самая женщина, которая доложила капитану о своем беспокойстве за меня. Вот она, та самая «кошка», точнее, женщина с прозвищем Кошка. Интересный поворот. Мне хватило одной женщины в Зоне, а тут появилась вторая.

В следующем фрагменте я лежу на полу, схваченный двумя людьми Грецова, а он сам стоит передо мной со знакомым пистолетом в руке. Вот капитан стреляет в меня, и я окончательно проваливаюсь в темноту, перестав быть наблюдателем.

Поймали меня все-таки, черти. Эх, одно только радовало: я вновь увижусь с Юлей. Но почему-то случился очередной сбой, и я просто провалялся в темноте. Сегодня сплошной день несправедливости.

***

Не успело взойти солнце, которое может хоть как-то разбавить унылый серый пейзаж Зоны, я открыл глаза. Вспоминая последние события перед тем, как отключиться, я попытался встать, но понял, что не могу пошевелить ни одной мышцей своего тела. Напрягая все тело, через некоторое время я совладал с шеей, но так, как будто она заржавела. С неимоверным усилием приподняв голову, осмотрелся. Оказывается, я лежал на том самом диване, на который сел Самогон, когда мы попали в квартиру и встретили Грецова. Но не был связан по рукам и ногам, как подумалось в начале. Повертев головой, я не обнаружил в комнате никого и ничего. Что же получается, меня оставили здесь одного, без припасов и оружия в самом опасном месте в Зоне? Так и знал, что нельзя было доверять Самогону, теперь придется выбираться из этой задницы, в которую сам себя загнал. Хотя как выбираться, когда не могу даже пошевелиться. Приползи сейчас самый жалкий мутант в Зоне, хоть Пустоед или даже Трясун, не смогу ничего сделать.

Скрипнули половицы, и послышался звук приближающихся шагов. Я всеми силами пытался пошевелиться, и у меня почти получилось поднять руку, как произнес голос:

– Эй, ты что тут делаешь? Лежи и не шевелись. Ты и так раньше положенного срока пришел в себя. – Это оказался Самогон. Мысленно вздохнув – только так, потому что в полной мере у меня пока не получалось этого сделать, – я повернул голову и увидел, как он взял стул возле стены, поставил его возле дивана и сел.

– Есть хочешь? – Спросил ветеран.

– А ты что, станешь меня с ложки кормить? – Устало ответил я, опустив голову.

– Если хочешь, могу и покормить. – Равнодушно произнес он.

– Не стоит. Лучше я сам поем, когда смогу пошевелиться.

– Смеешься что ли? Тебе вкололи столько снотворного и обезболивающего, что я удивляюсь, как ты вообще сейчас говоришь и частично шевелишься.

– Что, так много? – Спросил я, сделав недовольное лицо.

– Слоновья доза! Две слоновьи дозы! Ты как минимум должен был суток трое проваляться без сознания! – Восклицал он.

– А я сколько проспал?

– Еще сутки не прошли.

– Хм, ясно. – Нейтрально ответил я, закрыв глаза.

– Хм, ясно? И это все?! Ты хотя бы задумался, зачем тебе вкололи столько снотворного?

– Ты чего так разнервничался, Самогон? – Спросил я, посмотрев на него. Ветеран настолько разгорячился, что вскочил со стула и смотрел на меня широко раскрытыми глазами. – Сохраняй самообладание. Из нас двоих только мне сейчас следует нервничать. А по поводу твоего вопроса: да, задумался, разок. Меня долго не могли уложить, вот Грецов и решил вколоть вторую дозу.

Самогон взял себя в руки, успокоился, сел на стул и спокойно спросил:

– Ты знаешь, насколько долго тебя не могли уложить? И что ты успел за это время натворить?

– Эм, на самом деле я все помню рывками, не могу точно сказать. Возможно, минут пятнадцать…

– Два часа. – Перебил меня ветеран.

– Слушай, раз ты больше меня знаешь, может, расскажешь, что я натворил? – Предложил я вариант, который удовлетворил бы нас обоих. Ну меня точно.

– Хорошо. – Ответил он, устроившись на стуле поудобнее. – Начну рассказ с того, что я многое в жизни повидал, прошел такое, что у самых матерых и безбашенных сталкеров от одних только рассказов кровь в венах застынет. Однажды я видел, как один боец сражался одновременно с пятью, десятью и даже пятнадцатью бойцами, но он был круче профи в десятки раз. Но когда сталкер, живущий в Зоне два года, даже если он побывал во многих переделках, дерется одновременно с четырьмя элитными бойцами – это нечто.

– Извини, что перебиваю, но кого ты назвал элитными бойцами? Грецова и его людей? Я, конечно, мало что помню, но из того, что есть, могу сделать вывод, что они никакие не элитные бойцы, максимум контрактники российской армии. – Самогон замолчал и посмотрел на меня так, как будто спрашивал: «Ты меня сейчас за дурака что ли держишь?» – Что? Я что-то не то сказал?

– Ты когда-нибудь слышал о БПК: Бюро по предотвращению катастроф? – Серьезно спросил он, но, улыбнувшись, произнес: – Ах да, чего это я спрашиваю: тебе не положено даже слухи о нем слышать.

– Тогда как ты о нем узнал? – Мимолетно поинтересовался я у Самогона.

– Сейчас разговор не обо мне. – Перевел он тему.

– Только не говори, что ты хочешь поделиться со мной информацией об этом бюро. – Не поверил я.

– Думаю, тебе будет интересно узнать, чем богат этот мир. – Усмехнулся Самогон. – В общем, эта организация была создана в конце шестидесятых годов прошлого века после того, как русские ученые немного поиграли с пространством и временем, а впоследствии образовалась первая и, как оказалось, не последняя, Зона.

– Шестидесятые? Первая Зона? Что же получается, Чернобыльская Зона не была первой? – Недоумевая, спросил я.

– Далеко нет. И поверь, если бы не эта организация, человечество сейчас имело бы не пять Зон, а пятьдесят, если не больше.

– Что? Пять?!

– Да, Айс, ты не ослышался, на самом деле существует пять Зон, включая Чернобыльскую.

– И где же они находятся?

– Извини, но это не в моей компетенции об этом рассказывать. Возможно, если ты будешь работать на бюро, то узнаешь намного больше, чем местонахождение оставшихся четырех Зон. Но, как я понимаю, тебе нет до этого дело, ведь так?

– Боюсь тебя разочаровать, Самогон, но я по природе своей очень любопытный человек. Но это не значит, что я буду на кого-то работать – найду другие способы узнать нужную мне информацию.

– Хех, а мне нравится твой энтузиазм. – Улыбнулся ветеран.

– Но если ты не можешь рассказать о местонахождении других Зон, может быть, поделишься, как они смогли появиться при бюро? – Заинтересовано спросил я. Рассказ о моих подвигах может подождать, а вот возможность узнать очередной секрет – нет.

– Ну это еще могу рассказать. Как я уже сказал, первая Зона появилась после экспериментов русских ученых. Да, гадость они знатную наделали, но взамен внесли существенный вклад по предотвращению подобных ошибок в будущем. Во-первых, в своих докладах о результате работ, ученые выдвинули идею создать организацию, которая будет реагировать на подобного рода вопросы, точнее, будет делать так, чтобы этих вопросов не появилось. А во-вторых, что для меня является самым главным, ученые смогли контролировать Зону, не давая ей расширяться. Хотя нет, я немного неправильно выразился. Они научились ее контролировать, поняли ее природу, суть, поэтому начался новый проект, под названием «Колыбель». Не буду детально рассказывать, какие результаты были получены, но если в двух словах, то артефакты, только не теперешние, а первичные, первозданные, имеющие сугубо научный интерес. Естественно, правительство захотело большего, но давай на этом остановимся.

Вскоре об успехах советов прознали штаты – холодная война, двойные агенты, перебежчики, – и американские ученые начали свои исследования. Результат: новая Зона. Точнее две: Англия в своей бывшей колонии, Австралии, создала третью Зону. Когда Россия предложила некоторым странам – в числе которых были Англия и Америка – создать союз по борьбе с возможными в будущем катастрофами, они посмотрели на разрушения, которые принесли новые Зоны, и решили, что логичнее будет согласиться. Тем более возможность сотрудничать, а значит, получать прибыль, со странами-хозяевами их воодушевила. Но алчность, жадность и мания величия не давали людям покой.

Ни у Америки, ни у Англии не получалось контролировать свои Зоны, и уж тем более получать от них прибыль так, как делали это русские, поэтому вскоре штаты решили действовать в тайне от союза, и тем более от русских. Проект под названием «Эльдорадо» оказался настолько успешным, что Америка получила преимущество над Россией в войне, которую так стремилась развязать первая со второй. России ничего не оставалось, как создать новую Зону, намного превосходящую по силе существующие. Бюро возмущалось, чуть ли не кидалось на правительство, ведь оно было создано с целью предотвращения катастроф, а их хотят заставить закрыть глаза на новую. Но правительство сказало свое веское слово, добавив, что раз первая Зона находиться под контролем, значит, с новой не будет проблем. Как раз близ Припяти строили атомную электростанцию, которая могла обеспечить электричеством весь СССР – ее-то и отдали в распоряжение исследовательской группы. Лаборатории и институты решили строить под землей, чтобы Америка не прознала про работы России. И все шло хорошо, были проведены все приготовления для создания Зоны, но правительство все торопило, требовало от ученых все больше и больше. В итоге случился сбой в программе, и на севере, за АЭС появилась новая Зона, но совсем другого уровня. Если первая Зона являлась роботом: ей приказали, она сделала, – то с этой можно было только сотрудничать, так как любая попытка заставить ее заканчивалась очень серьезными проблемами. Поэтому вскоре ученые перестали работать по принципу «я говорю – ты делаешь» и между ними и Зоной образовался, своего рода, симбиоз: ученые делились знаниями и всеми своими разработками со времен Первой, а Зона подарила им новые артефакты, намного превосходящие созданные. Медицина, образования, оборона – все могло перерасти на новый уровень, но Россия так увязла в грядущую войну с Америкой, что основной целью стало только одно.

– Дальше можешь не продолжать, – перебил я Самогона. – Суперсолдаты, аномалии, ноосфера, проект «О-сознание».

– Откуда знаешь? – Не особо удивившись, спросил Самогон.

– Слышал когда-нибудь о Любечевском архиве?

– Нашел записи?

– Некоторые. Но там говорилось только о новых разработках и ни слова о Зоне.

– Верно. Перед катастрофой в архив перевезли все записи, в которых была отражена история исследований.

– Знали, что произойдет?

– Ты снова прав.

– Но что было после?

– А после людям пришлось заплатить за свое стремление обрести мировую власть. Ноосфера не пустила ученых к себе и отправила их обратно по принципу пружины: надавишь слишком сильно, отлетишь еще сильнее. Произошел взрыв, имеющий характер электромагнитного импульса, на станции начала падать мощность, а дальше ты сам все знаешь. Когда буря утихла, правительство СССР сказало Америке, что это были испытания нового оружия, поэтому не стоит развязывать новую войну. Ужаснувшись, она поверила в эту историю, и так была предотвращена третья мировая, которая могла стать сильнее ядерной.

– А что с Бюро? Чем оно стало заниматься?

– Правительство, как ни странно, извинилось перед ним и дало намного больше полномочий, чем прежде, поэтому Бюро работает по всему миру и никто ему не указ. И все потому, что мир в очередной раз увидел, к чему может привести создания новой Зоны.

– Хм, интересная история, – ответил я, посмотрев на Самогона. – Но к чему ты мне ее рассказал?

– Во-первых, чтобы ты понял, куда ты умудрился вляпаться и с чем тебе придется работать в ближайшее время – не знаю, насколько ближайшее, но будь готов к неожиданностям.

– Стоп, стоп, стоп, – запротестовал я. – У меня контракт: я нахожу с клиентами секретную лабораторию в Припяти, отвожу их в бар, забираю деньги и на этом все. Ни о чем другом я не договаривался.

– Когда ты узнаешь, что было после восемьдесят шестого, сам захочешь продолжить свой рейд. – Произнес ветеран, но, увидев, что я хочу спросить его, добавил: – Но об этом чуть позже. Сейчас же я хочу, чтобы ты понял, с кем тебе предстоит работать, а конкретно, из кого ты чуть не умудрился сделать котлету. Это во-вторых.

Посмотрев на него скептически, я цинично произнес:

– Это любители, спецназ, но никакая не элита.

– Айс, я видел их в деле, мне даже довелось почувствовать их мастерство на своей шкуре, так что поверь: это элита. Поэтому это не они слишком плохи, а ты слишком хорош.

– На этот раз настала моя очередь спросить: смеешься что ли? Ты сам описал меня: сталкер, стаж работы два года, знаю, как драться с бюрером, кровососом, контролером и много с кем еще, но в моей программе нет умений и навыков рукопашного боя со спецами.

– Поэтому мне не понятно, как ты в одиночку смог их уложить.

На мгновение задумавшись, я вспомнил про рассказ и, заинтересовавшись подробностями бойни, спросил у Самогона:

– Так что там с рассказом?

– Как я понимаю, рывки начались после того, как тебе вкололи первую дозу, верно? – Спросил ветеран и, получив от меня кивок, продолжил: – Через пару минут после этого все и началось. С тебя сняли оружие, рюкзак, разгруз, самого отнесли на диван, на котором ты сейчас лежишь, и подумали, что все, только завтра увидим нашего Айса, но ты неожиданно поднялся и, шатаясь, пошел на капитана. Он удивился, ведь тебе вкололи огромную дозу снотворного, и подумал, что препарату нужно время, чтобы растечься по прожженному радиацией организму, поэтому решил снова тебя уложить, но только он приблизился к тебе, как – БАЦ! – и ты Грецова чуть в нокаут не отправил. Капитан парень не промах, реакция отменная, соображать быстро умеет, поэтому успел увернуться и отскочить в сторону, так как от тебя полетел второй удар. Все стояли, не могли поверить, что человек под мощным снотворным способен вполне осознанно драться. Ну так казалось, что осознанно. Капитан показал своим, чтобы утихомирили тебя, но не тут-то было. Ты легко уклонялся от любого удара: не ставил блоки, а просто исчезал за секунду до такого, как тебе нанесут удар. Казалось, что ты знаешь, как, где и когда будет действовать противник. Когда ребятам это надоело, они перестали тебя щадить и начали жестко действовать, но ты как будто только этого и ждал.

Войдя в раж, ты дрался как сам демон, крутился как юла, на один удар тебе приходилось три в ответ. Но самое интересное, ни один удар не останавливал тебя, ты даже их не чувствовал, продолжая крушить все на своем пути. А твое шатание… Честное слово, вспомнил своего учителя, которого называли Пьяным мастером. Молодость, как же это было давно. Увидев сегодня, как ты дрался, он бы передал свой титул тебе. – Улыбнулся Самогон, предавшись воспоминаниям.

Вспомнив обо мне, ветеран продолжил рассказ:

– Твоих клиентов я и раньше отправил в другую квартиру, чтобы они переждали твое буйство, но как только я вернулся и попытался помочь людям Грецова, прилетел Гоша или, как ты его назвал, Вик – это мне потом ребята рассказали – и Тимур-Чип. Чип смышленый парень, сразу понял, что к чему, поэтому не стал ввязываться в драку, но останавливал Вика, который так и бросался помочь остальным. В конце концов, он этого добился, но не прошло и минуты, как вылетел из комнаты в бесчувственном состоянии. Хвала Зоне-матушке, парень отделался только ушибами и синяками. Но остальным повезло меньше, кроме меня, потому что я с Чипом тащил Вика к их друзьям. Правда, мне рассказал Грецов и его люди, что было после.

А после тебя вновь попытались скрутить – и это через час с лишним, – и у них это получилось, но ты вырвался и все понеслось по новой. Увидев, что трое бойцов не могут справиться с каким-то жалким сталкером, решил выйти на сцену четвертый боец, и пожалел, что назвал тебя жалким. Точнее, пожалела – как оказалось, в команде Грецова имеется девушка и довольно симпатичная, – вновь улыбнулся Самогон, но мне было не до этого. Правда, и ветеран вскоре похмурел и продолжил: – Дрались вы, конечно, стояще, прямо загляденье, никто даже не решился ввязываться. Так продолжалось минут двадцать, может, дольше. Девчонка поняла, что перестает справляться, поэтому попыталась тебя усыпить, ударив в сонную артерию, но тут она удивилась: ты даже не почувствовал ее удара. Я тебе больше скажу, ты даже попытался ее поймать. Лишившись маски, она вырвалась, но твой удар ногой в грудь отправил ее прямиком на балкон и чудо, что она успела зацепиться за перила, иначе тебя Грецов точно убил бы и плевать, что ты ему нужен. – Я сначала хотел спросить, что Грецову понадобилось от меня, но решил все-таки дослушать рассказ Самогона. – У капитана лопнуло терпение, и он приказал хоть как тебя схватить, а после вколол тебе вторую дозу. Но и это тебя не остановило! Ты брыкался и пытался освободиться, но парни крепко тебя держали. Хотя это единственное, на что они были способны в тот момент. На протяжении десяти минут три человека, а потом еще и Грецов, держали тебя, но ты не останавливался. Троица уже взмолилась, чтобы капитан вколол тебе третью дозу, но тут ты окончательно обмяк и остался лежать на полу. Тебя продолжали держать еще минут пять, а после, когда удостоверились, что ты затих, перенесли на диван и оставили, уйдя залечивать раны. Хорошо, что нашлись те, кто решил проведать тебя, и обнаружили многочисленные ушибы, раны, переломы и много еще чего. В итоге, у тебя: сломано пять ребер, гематома в боку и на спине, сломана челюсть, вывих практически каждого сустава, вплоть до пальцев ног и руку, а еще несколько внутренних кровотечений. Но не только поэтому ты не можешь шевелиться – в тебе пять пачек обезболивающего и много каких еще препаратов, которые не дают открыться ранам. Но все-таки команда Грецова хочет сказать тебе спасибо: у каждого из них не настолько все плохо, как у тебя, зато в сумме они побеждают. – В этот момент Самогон рассмеялся, но я не оценил его чувство юмора. Я вообще не мог улыбаться. Что же со мной произошло? Почему я вдруг начал драться во много раз сильнее, чем элитный боец, если Самогон не соврал насчет этих ребят? И это равнодушие к ударам. Я даже сейчас не чувствую боль – хоть мне и вкололи достаточно препаратов, такие раны не остаются без следа. Да, я с рождения отличался низким болевым порогом, но не настолько же. Но не это меня грызет: я покалечил Вика и Кошку. И если первый отделался малой кровью, то девчонка… Я чуть ее не убил! И вот как я теперь посмотрю ей в глаза? Да, возможно, она меня простит, приняв во внимание то, что я не контролировал себя, но осадок на душе останется. Не у нее – у меня.

– Не бери в голову, Айс. – Произнес Самогон, отсмеявшись. – Они, конечно, злы на тебя – а кто бы на их месте не злился, – но сказали, что ты обязательно должен рассказать о своих способностях.

– Мне нечего им рассказать. – Строго произнес я, смотря в потолок и думая о том, что же сказать капитану, как мне извиниться перед ним и его людьми.

– А мне расскажешь? Честное слово, я никому не расскажу.

– Самогон, ты не понял? Мне нечего рассказывать, потому что я ничего не знаю. – Повысил я тон, посмотрев на ветерана.

– Ладно, ладно, не кипятись, это всего лишь шутка. Я понял, что ты ничего не знаешь, но все равно интересно, как такое возможно. Может быть, ты чего-то не договариваешь? Или есть то, что вполне возможно повлияло на тебя, но ты об этом не задумываешься? – Самогон как-то странно посмотрел на меня, с прищуром, как будто пытался поймать меня на вранье или выпытать нужную информацию. Жаль, что я не могу пошевелиться.

– Завязывай, Самогон. Что такого может случиться с человеком, что он начинает драться, как шаолиньский монах? – Улыбнувшись, спросил я у него.

– Ну мало ли. Ты живешь уже два года в самом опасном на планете месте, где есть много аномалий и еще больше мутантов, при этом не забывай про Выбросы и артефакты. Что-то из этого списка могло повлиять на тебя, ведь ты не родился в этом мире.

– Нет, я ничего не знаю. – Устало произнес я, положив голову на диван. – Если бы что-то и случилось, то я бы уже давно заметил это.

– Тьфу ты! Вижу, с тобой нужно напрямую говорить. – Расстроено проговорил Самогон. – Давай, рассказывай, как ты попал в этот мир.

Я повернул голову и посмотрел на него. Самогон уверено сидел на стуле и ждал, когда же я отвечу. А я думал. Нет, не о том, что ему ответить, а кто он такой. Когда он рассказывал, когда мы с ним общались, в тот вечер и сейчас, я заметил некоторые странности, но если тогда я мог списать это на свою паранойю, то после его вопроса остается в который раз признать, что никому нельзя доверять. Все хранят какую-то тайну, и если ты ее раскроешь, то в лучшем случае она просто останется воспоминанием.

– Откуда знаешь? – Сохраняя невозмутимость, спросил я.

– Работа такая: знать обо всем и обо всех. А если быть точнее, обо всех случаях перемещения между мирами и о таких, как ты.

– Хм, тогда кем ты являешься?

– Тот, кто знает о таких случаях… – Улыбнувшись, начал Самогон, но я его перебил:

– Не придуривайся – это не идет к твоему лицу.