Текст книги "Война за корону"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

А может быть, на самом деле он тоже не может уснуть и мается, дожидаясь утра, потому что воспитание и гордость не позволяют ему показывать свою слабость? Хотя внешне никто не может быть спокойнее его, даже какой-нибудь монах-отшельник, у которого уже двадцать лет в жизни ничего не происходило и ещё двадцать лет не произойдёт. Вот что значит – порода.

Потом пришли мысли о Мирним. Интересно, как она там. Как у них вообще – спокойно, или войска вернулись обратно к стенам школы, замкнули кольцо осады и продолжают налёты? Уж госпожа Гвелледан-то отстоит и учеников своих, и школу от врага, но чего ей это будет стоить, и теперь уже без его помощи… В комнате царила темнота, но Илья испугался того, что покраснел, и это может стать заметно. Глупо быть таким самоуверенным. На что он там способен, особенно если сравнивать его с одним из самых выдающихся магов Оборотного мира? Если вспомнить все те столетия, на протяжении которых она оттачивала своё мастерство… А тут он со своими способностями, которые ему толком даже развить не могут, потому что таких учителей и учебников просто нет.

А ещё вдруг подумалось о том, что ему самому относительно ничего не угрожает ровно до того момента, пока местной знати не надоест воевать против лорда Ингена (или пока у них не закончатся выделенные на это дело деньги). А вот помирятся они с ним, к примеру, по каким-нибудь высшим политическим соображениям – и каюк. Тогда за ним уже никто не будет стоять, и лорд Инген, выигравший войну или же просто получивший какое-нибудь значительное преимущество, заполучит его без напряжения.

«Интересно, это больно, когда тебя приносят в жертву? – подумал он, дивясь самому себе. – Вот ведь как меня угораздило попасть… Эх…» – Он перевернулся на другой бок и незаметно заснул, да так крепко, что наутро друг сумел растолкать его, лишь свалив на пол вместе с подушкой. Даже и тогда Илье не удалось проснуться до конца, он лишь смог принять более или менее вертикальное положение и добраться до стола, где Маша, свежая на изумление, уже сервировала завтрак.

– Ты бы умылся, – сочувственно предложила она. – Правда, ванная занята, там сейчас кто-то стирает…

– Боже мой, до чего дошло! Роскошные ванные комнаты родового замка Даро превращены в портомойни! – возгласил ненадолго прочухавшийся от смеха Илья. – Саф, твои предки, наверное, в гробу переворачиваются.

– С чего бы? – удивился сын лорда, орудуя ножом и вилкой над омлетом. – При моём прапрапрапрадеде… В общем, в замке встала целая армия, а армия, знаешь ли, немыслима без маркитанток. Но что делать, солдатам требуются не только еда и сон, но и…

– Развлечения! – вставила Маша, предлагая Илье соусник со сливками. – Завтрак английский – омлет, свежие сливки, вчерашняя свинина и крольчатина. Ешь и идите. Сюда уже заглядывали, спрашивали, не готовы ли вы.

– Да, торопили.

– А что, мы отправляемся вот прямо утром? – напрягся юноша-аурис. – Я думал, попозже…

– В поход традиционно выступают на восходе. Чтобы находиться в уязвимом положении в светлое время суток и иметь возможность до наступления темноты выбрать место для дислокации и подготовить лагерь с минимальными укреплениями, – назидательно пояснил Санджиф.

– Офигеть! Тебя что, реально учили военному делу?

– Конечно. Тактике и стратегии, ведению войск…

– Ого, какие у вас тут лорды вырастают!

– А как же. Меня и управлению учили. Я имею в виду управление производством и сельским хозяйством, – юноша-аргет развёл руками. – Неприятно об этом говорить, но, как у вас говорят, все мы ходим под Богом: с моим отцом в любой момент может что-нибудь случиться. Владения Даро не могут обходиться без общего управления. Поэтому наследника любого представителя высшей знати начинают учить всем этим вещам с шести лет.

– Мда. – Илья переглянулся с Машей – та была смущена. – Это нам не обои клеить или кур кормить…

– А ты когда-нибудь клеил обои?

– А то ж! С отцом весь ремонт делали сами. Ну это я прихвастнул, конечно, в основном отец и мама, но и обои мне приходилось клеить, и наличники самому прибивать…

– Господа, я думаю, у вас будет много времени и возможностей поговорить, но не сейчас, – произнёс рассерженный офицер, заглядывая в комнату. – Вас все ждут. Идёмте!

И ждал, пока Илья запихивал в себя последние ломти мяса, а Санджиф торопливо затягивал пояс и ремни перевязи. Маша подала ему плащ и перчатки. На них обоих она смотрела с тревогой.

– Ну вы это, не геройствуйте, ага? Не лихачьте.

– Машка, а ты не ходи гулять за ворота, не собирай там цветочки. Договорились?

– Взаимозачтено.

Посмеялись втроём немного нервным смехом, уже сбегая по малой лестнице, которая почти сразу привела их во внутренний двор, потому что все ранее закрытые двери были теперь распахнуты. Во дворе было людно, и множество виверн, уже осёдланных и навьюченных, ждали, когда люди соберутся в путь.

– Илья, будьте добры подождать здесь, – предложил офицер. – Санджиф, идёмте. Отец вас ждёт.

И юноша-аурис остался стоять в стороне от людей, проверяющих сбрую, обсуждающих фураж, ругающихся, перекрикивающихся через двор, спешащих что-то отнести и принести – словом, вполне представляющих себе, что тут зачем и, главное, когда будет происходить. Теребить кого-нибудь Илья не решался, все тут были слишком заняты, но и беспокойство оставалось. Ведь про него могли элементарно забыть в подобной суете…

– Добрый день, – произнесла остановившаяся рядом с ним женщина в расстёгнутой пуховой спортивной куртке поверх брючного костюма, так завлекательно подчёркивающего фигуру, что первые пару минут Илья даже не думал посмотреть ей в лицо – он не мог оторвать взгляда от её бёдер. – Илья Барехов?

– Ну да…

– Идёмте. Вы меня не вспомнили, наверное, хотя мы и были представлены. Я – Элейна Шаидар.

Только тогда он поднял глаза и, конечно, узнал это лицо, пересечённое значительно сгладившимся, но всё равно очень заметным шрамом. Вспомнил и её голос, глубокий, с лёгкой хрипотцой. Женщина смотрела на него вопросительно, но в целом на мимику её лицо было небогато, да оно и понятно.

– Идёмте, – согласился он, уверенный, что леди любезно решила отвести его к тому месту, где Санджиф готовит свою Аддиг к вылету.

Они пересекли двор и вступили в соседний, хозяйственный, на котором юноше ещё не довелось бывать, он лишь раз или два видел его в окно верхнего этажа. Здесь тоже оказалось тесно и шумно, ещё больше виверн ждали своей очереди, ещё больше мужчин, почти не отличающихся друг от друга, мельтешило, бегало, таскало, окликало и ругалось по разным поводам.

– Мой Феро ждёт там, – короткий взмах рукой. – Надеюсь, у вас в сумке нет ничего по-настоящему увесистого. Всё-таки она из «лёгкой» породы…

– То есть? – Илья даже запнулся. – Вы к чему?

– К тому, что вы полетите на моей виверне, она как раз непринуждённо берёт двоих, но при этом желательно, чтобы в вещах не было ничего лишнего. Вам не сообщили?

– Но… Но я думал, что полечу с Санджифом.

Госпожа Шаидар остановилась, постукивая белым костяным стеком по голенищу высокого сапога. Лицо у неё стало непроницаемым.

– Санджиф ещё слишком молод и неопытен, чтоб лететь один, и уж тем более не готов нести ответственность за пассажира. Он будет с отцом.

– Но… А почему вы?

– У всех здесь уже давно сформированы боевые пары, – сказала женщина. – Я единственная из более или менее опытных виверноводов до сих пор летала в гордом одиночестве, поэтому вас и поручили мне. Прошу вас.

Виверн госпожи Шаидар по сравнению с окружающими её другими вивернами показался Илье крохотным. Светло-серое существо с золотисто поблёскивающими краешками мелких чешуек выглядело очень нарядно и слишком уж декоративно. На проходящих мимо людей оно косилось зло и время от времени негромко, но убедительно шипело. Леди сразу схватила его под уздцы и кивнула своему спутнику на двухместное седло.

– Устраивайтесь. И пристегнитесь, будьте добры, не ждите старта.

Он повиновался, всё ещё надутый, потому что с другом ему в любом случае было проще и интереснее путешествовать, чем с этой почти незнакомой женщиной, которая к тому же казалась ему слишком странной. Без особой охоты юноша выпростал ремни, затянул их вокруг талии, госпожа Элейна уселась на своё место и слегка взмахнула стеком.

В этот момент из-под Ильи словно выдернули опору. Он, будучи к ней пристёгнут, остался сидеть там, где сидел, но охнул звучно, от души. Седло очень чувствительно наподдало ему с тыла, так, что из глаз буквально вышибло слёзы, а виверна уже стрелой неслась в оранжево-серое небо, где отцветали краски восхода. Юноша рефлекторно схватил женщину за талию, потом поспешил смущённо убрать руки – она даже не обернулась.

Остальные виверны, поднявшиеся с замкового двора, одна за другой оставались позади – Феро несся вперёд настолько быстро, что свист ветра в ушах превращался в гудение. Потом, искусно и красиво действуя стеком, леди Шаидар заставила его немного сбросить скорость. Чудесное существо легло на левое крыло, да так стремительно, что у петербуржца желудок завернулся узлом. Правда, ненадолго. Виверн пошёл боком (такого Илье не приходилось видеть ещё никогда) прошёл под брюхом другой, более крупной виверны, совсем близко, и встроился в нужную линию.

Наездница управляла своим питомцем с потрясающей непринуждённостью. Когда-то петербуржец был уверен, что справляться с виверной лучше, чем это делает его друг, невозможно. Потом, столкнувшись с мастерством лорда Тервилля и спортсменов-гонщиков, понял, что Санджифу до них далеко. А теперь обнаружил, что есть люди, до которых и Тервиллю не дотянуться. Вот, к примеру, до этой женщины, которая, казалось, почти и не натягивала поводья, однако, повинуясь ей, виверн маневрировал красиво и ловко, будто играл с ветром.

В какие-то моменты своими движениями он напоминал Илье падающий осиновый лист, но движения эти были явно не спонтанными, а тонко и безусловно продуманными. Воздух был полон бьющих крыльев и извивающихся тонких виверновых хвостов, протиснуться между ними было можно, но Илья даже подумать об этом бы не решился, потому что расстояние, кажущееся довольно приличным на земле, в воздухе выглядело ничтожным. Он бы тут ни за что не решился нырять на Тёмке, даже если бы знал, что умеет управлять им, как должно, А госпожа Шаидар действовала легко-легко, и столь искусно, что юноша пожалел о том, что сидит у неё за спиной. Уж, наверное, со стороны это должно выглядеть просто потрясающе.

Он вспомнил свой полёт на одном виверне с мастером, когда за ними внезапно погнались бандиты, охотившиеся на него. Всеслав не был искусником в деле управления летающим существом, однако держался в седле увереннее, чем тот же Санджиф, хоть, может, и не владел кое-какими специальными приёмами. Рука у него была твёрже. И до какой-то степени Илья понял, почему предложение им с Санджифом лететь на одном виверне и без кого-либо из более старших даже не рассматривалось.

– Снижаемся, – предупредила женщина, полуобернувшись. А потом встала в стременах, и юноша даже ненадолго зажмурился – Феро скользил по ветру с такой дикой скоростью, что, как казалось петербуржцу, вставать в полный рост в этой ситуации мог только самоубийца.

Однако госпожа Элейна действовала с уверенностью божества. Ей даже воздух, бьющий в лицо, будто бы совсем и не мешал, и шапочка, надвинутая глубоко на брови, не норовила слететь с головы. Виверн с гудением пошёл к земле, но страшно почему-то не стало – что-то сокровенное таилось в этом падении, упругом, как полёт рыжего осеннего листка, в нём были твёрдость и основательность. Илья даже вытянул шею, разглядывая приближающуюся земную твердь.

Впереди лежала заснеженная пустошь с частыми тёмными пятнами, и холмики шатров сперва показались такими же снежными холмиками, как и остальные. Потом появились клочки дымков, чёрные кострища, какие-то неопрятные груды вещей, много-много людей-муравьишек, да ещё виверны-червячки и огромные автомобили, слева от лагеря разворотившие белое покрывало аж до самой земли.

Госпожа Шаидар красиво и прямо-таки неразличимо-мягко приземлила Феро, соскочила на землю и оглянулась на Илью. Лукаво улыбнулась, причём не столько губами, сколько глазами.

– Ну как?

– Ох!

– Я вас не слишком разочаровала?

– Да вы что! Вы просто… Просто мастер, вот!

– Ну, немного успокаивает, что вы оцениваете меня столь высоко. Потому что если не найдётся более искусной и более свободной одиночки вместо меня, то вам так и придётся летать на Феро. Военная обстановка, вы должны понять. От искусства маневрирования зависит всё, в первую очередь жизнь.

– Да я понял…

– Ваши сомнения я тоже понимаю. Женщина-наездник вызывает у вас недоверие, это вполне простительно.

– Знаете, дело совсем не в этом.

– Ну и отлично, – она снова стала деловитой. – О! Руэн! Вы очень кстати. Сопроводите-ка нашего юного друга в шатёр лорда Даро, – весело крикнула она одному из проходящих мимо мужчин.

Мужчина обернулся, и Илья с некоторым смущением узнал лорда Мирдамара, с которым ему пришлось пообщаться на приёме в замке отца Санджифа. Тогда он показался ему человеком малоприятным, к тому же с какими-то слишком уж безжизненными глазами, и не слишком-то любезным. Здесь он тоже был хмур и сдержан и на юношу взглянул без выражения, но просьбу воспринял спокойно.

Впервые юноша увидел, что такое большой шатёр, выше добрых двух человеческих ростов, разделённый на несколько помещений тяжёлыми тканями. Здесь тоже было шумно, да ещё и – вот чудо – оказалось не таким сложным делом взять да заблудиться. Илья, заплутавший в грудах вещей, низко свисающих покрывалах и группах что-то обсуждающих людей, лишь через несколько минут вышел обратно ко входу. Подоспел Санджиф, он-то и показал Илье закуток, где грудой валялись чужие сумки и где можно было пристроиться на отдых.

– Замёрз? – спросил он. Илья лишь передёрнул плечами – в шатре было студёно. – Можно пойти раздобыть чего-нибудь горячего.

– Странно, что даже в шатре лорда не топят. Как мы тут будем спать?

– Топят не весь день, а только вечером, чтоб ночью не перемёрзнуть. Всё равно днём постоянно ходят туда и сюда, выстужают. Вечером все покрывала поднимают, подвязывают вот там, видишь? – Сын лорда ткнул пальцем под свод шатра. – Чтоб тёплый воздух свободно ходил, и тогда печка греет всё пространство. А утром покрывала опускают и греются в непроходных закутках. Всё продумано.

– Разве ткань может держать такой холод?

– Очень хорошо держит. Будь уверен. Конечно, дров требуется чуть больше, чем для бревенчатого дома, но всё же не под открытым небом. Это ведь не простая ткань.

Этим объяснением петербуржец вполне удовольствовался и, перестав опасаться грядущей ночи, позволил другу потащить себя дальше, на экскурсию. Правда, гулять по лагерю оказалось не так просто, кое-где ребят просто не пустили, а к чужим вивернам страшно было подходить. Всюду были ровными (а иногда и не очень ровными) рядами понаставлены палатки, крохотные, если сравнивать их с большим шатром. В отдалении были видны холмы других шатров, должно быть, принадлежащих другим лордам.

– Вот там – стоянка господина Мирдамара. Рядом – шатёр лорда Аовера. Вот там, – показывал Санджиф, – господин Тервилль. Помнишь его?

– Как не вспомнить!

– Вот там – госпожа Шаидар и её родственники… Ты же, кажется, летел сюда с госпожой Элейной?

– Угу…

– А кому принадлежат остальные шатры, я пока не знаю. Отец не успел рассказать.

– Как думаешь, чем мы тут будем заниматься? Твой отец зачем-то же потащил тебя с собой. Да и меня заодно.

– Понятно, почему он счёл нужным взять с собой меня, – рассудительно пояснил Санджиф. – Я должен уметь вести войны, защищать свои владения. Теории меня учили, теперь будут учить практике. К тому же в центре армии, в штабе, почти так же безопасно, как в замке, который тоже можно осадить и взять штурмом. Теоретически. Почему он взял тебя, я догадываюсь…

– И почему же?

– Да ты, думаю, и сам догадываешься.

– Слабо представляю, честно говоря. Ты намекаешь на мои способности? Ну так они у меня есть и тут, и в замке, и в школе. Зачем на передовую-то тащить?.. А это что? Полевая кухня?

– Не полевая, но кухня. Зайдём?

– Хорошо бы…

– Понимаешь, в нашем мире всё по-другому, чем у вас. У нас войны ведутся лордами, которые так или иначе представляют интересы своих людей, живущих на своих землях. Поэтому очень велика приверженность традициям. И чтобы увереннее противостоять соотечественнику, ни с того, ни с сего объявившему себя императором, не помешает веский довод. А желательно – два или три. Первый – это то, что у лорда Ингена слишком мало прав на престол. Они настолько малы, что и говорить о них не стоит…

– Но они есть? – насторожился Илья.

– Они есть почти у каждого, чьи предки носили титул триста и более лет назад. Большинство знатных семейств состоят в родстве со старой династией Рестер хоть через какую-нибудь правнучатую племянницу троюродного прапрадедушки. Дом Инген тоже.

– А ваша семья?

– Конечно. Мой прадед был женат на младшей сестре императора. Детей у них, правда, не было, но сам факт брака – был. По сути получается, что у моего отца намного больше прав на престол, чем у лорда Кернаха… – Илья не знал всех нюансов местного этикета, но по выражению лица своего друга догадался, что тот в сложившейся ситуации, назвав врага по имени, пусть и с присовокуплением «лорд», заочно выразил ему неуважение. – А если говорить о лорде Лонагране, так он внук сестры одного из императоров и вообще был близок к семейству Рестер.

– Да, я знаю. Молочный брат, и всё такое…

– Словом, первый аргумент – это то, что у нашего самопровозглашённого монарха на это нет никаких прав. А второй аргумент – это ты, обладающий императорским Даром. В смысле если есть ты, то всем остальным «родственникам» Дома Рестер, не обладающим теми же способностями, лучше не высовываться.

– Но ты же знаешь, что я императорам не родственник.

– А это не имеет значения, поверь. Я вот, когда учителя мне рассказывали о ваших царях, запомнил, что в каком-то там вроде бы шестнадцатом веке при выборе претендента на престол большее значение имела родственная связь с женой последнего правителя, чем прямое происхождение от какой-нибудь сестры или тётки этого же правителя. Так было, кажется, с вашим царём Годуновым, или как он там… А почему так? Потому, что таковы были ваши законы и традиции. Вот у нас – другие законы и традиции. Если бы не было тебя и твоего Дара, можно было бы считать, кто по родственным связям ближе к его величеству Эйтарду Рестеру, но ты есть. Поэтому становится очевидным, что лорду Ингену тут искать нечего. И ты тому зримое доказательство.

– Офигеть раскладик!..

– К тому же отец предпочитает держать тебя на глазах, потому что из штаба труднее кого-то выкрасть, чем из замка… Хотя и из замка тоже трудно, но ты же мог, к примеру, от охраны улизнуть и пойти погулять…

– Я что – ненормальный, что ли?

– Ты-то нормальный, только не каждому старшему это можно доказать. Он предпочитает, чтобы с тебя не спускали глаз. Потому что заполучить тебя для Ингена сейчас важнее всего на свете. Если ему это удастся, и хоть часть твоего Дара он сумеет у тебя отнять, его права на престол станут неоспоримыми. И дальше будет спор лишь о том, следует ли признавать легитимным учреждение монархии или нет. Но это уже, знаешь, такой вопрос… Среди лордов очень много тех, кто в целом за монархию.

– Придурки.

– Зря ты так. Просто монархия во многом естественна для нашего мира, для нашего уклада, который может показаться тебе сильно устаревшим…

– Да просто первобытный строй какой-то, вот что я скажу!

– Слушай, у вас же в некоторых странах и даже в некоторых областях твоей же родины по-прежнему действуют принципы и установления средневековья. Разве нет?

– Ну… Это же глубинка, далеко…

– Однако есть, хоть и не повсеместно.

– Я понял, понял: сами хороши. Но твой же отец стоит не за монархию, да? Он же, как я понял, хочет, чтоб Оборо… то есть Ночным миром продолжал править Совет?

– Да. Но и ты как доказательство абсурдности претензий со стороны лорда Ингена ему тоже нужен.

– Ну и пожалуйста. Главное, чтоб дрова рубить не заставили. Впрочем, я и дрова могу порубить. Мне не трудно.

– Господа, если собираетесь есть, так сообщите мне об этом, наконец, – рассердилась полноватая женщина, хлопотавшая над жарко растопленной походной плитой. – А то у меня куча дел, некогда тут ждать, пока вы наговоритесь.

Однако, хоть и с недовольным видом, но поставила перед ними на стол, кое-как собранный из грубых неструганых досок и четырёх чурбаков, по миске мясного супа, дала хлеба и показала, откуда наливать себе горячий кофе. Илья с наслаждением, с толком и расстановкой взялся за еду, и даже не потому, что в кухонной палатке было не просто тепло – жарко, а потому, что тёплая пища согревала лучше любой печки.

Уже теперь он, ошеломлённый столь резкими переменами, одним махом развернувшие его жизнь в колею, о которой раньше не приходилось даже и задумываться, до странного просто, но зато отчётливо ощущал, – и удовольствие от горячей пищи, вкус свежего хлеба на языке, запах дымка от печи, холодок, наползающий от полога. Вспоминая свой полёт на виверне госпожи Шаидар, юноша снова чувствовал бьющий в лицо ветер, приглушённый гибкой подвижной спиной впереди себя, и ощущение падения, сменяющееся стремительным и совсем ненатужным взлётом. Впечатления полнили его, не оставляя в сознании места ни для чего другого.

Потом Санджифа позвали куда-то, и он умчался, едва успев вернуть пустую миску кухарке. Илья помог женщине притащить несколько охапок дров, наколол щепы, а от чистки картошки ловко увернулся и пошёл бродить по лагерю. Он ожидал от бивуака на Оборотной стороне мира чего-то особенного, чудесного, небывалого и очень быстро разочаровался. Всё вокруг выглядело до разочарования обыденно.

Все маленькие палатки оказались плотно закрыты, юноша довольно быстро понял, что в каждой из них, наглухо закрыв вход, спит сейчас отдыхающая половина армии. Бодрствующие солдаты занимались тысячами дел, без которых лагерь не мог существовать. Боевые демоны, которые, как оказалось, тут тоже имелись, были расставлены по периметру лагеря. Судя по всему, от холода они нисколько не страдали, даже не переминались с ноги на ногу – просто стояли, посвёркивая оружием. Часть из демонов, подгоняемых солдатами, сосредоточённо утаптывали снег между шатрами и палатками, чтоб удобнее было ходить, а в места, где снег уже успел превратиться в вязкую кашу, носили охапки лапника и веток.

Здесь оказались три большие площадки для виверн, все три – неправильной формы, втиснутые между палаток и шатров с припасами, с грубыми коновязями из брёвен, на которые были закинуты длинные поводья. На одну из площадок Илья заглянул с опаской и то лишь потому, что среди других ездовых животных и птиц разглядел Аддиг. Она притулилась между крупным мощным виверном тёмно-бурого цвета и небольшим вороным ноггом, у которого перья так плотно прилегали друг к другу, что он казался выточенным из чёрного дерева.

А чуть в стороне обнаружился и Феро госпожи Элейны Шаидар, которого, похоже, так и не разнуздывали. Сама хозяйка сидела на спине своего питомца боком, словно бы в дамском седле, упираясь одной ногой в стремя, и с кем-то весело спорила. Илья решился подойти поближе, надеясь услышать или увидеть что-нибудь важное или просто интересное. Потом он разглядел и лорда Тервилля, возившегося с упряжью своего виверна, и ещё пару лордов, которых видел в гостях у отца Санджифа, но не помнил по именам.

– Нет, вы не относитесь к искусству маневрирования с должной серьёзностью, Тервилль! – воскликнула леди Шаидар.

– С такой, какую подразумеваете вы, – разумеется, нет.

– Почему же?

– А зачем нужно в бою такое «фигуряние»? Ну серьёзно-то говоря? По сути, требуется обучить виверна исполнять несколько самых простых фигур, и в сочетании с магией этого будет вполне достаточно.

– А так ли? – Госпожа Элейна откинулась назад и устроилась на спине Феро с кокетливым комфортом. – Но тут бесполезно спорить, простой спор уйдёт впустую. Не хотите ли состязание?

– Состязание?

– Ну да. С вашей стороны – ваш виверн, обученный, как вы выразились, нескольким простеньким фигурам, и основные боевые заклинания. К примеру, ограничимся первой десяткой. Ну а с другой стороны буду я с моим Феро, обученным «фигурять», – опять же, по вашему выражению.

– Это не моё выражение, – усмехнулся молодой лорд.

– Неважно. Торжественно обещаю, что не буду пользоваться магией ни в каком виде, разве только для спасения своей жизни. Посмотрим, за кем в конечном итоге останется преимущество. Итак?

Тервилль тоже улыбался, глядя на неё.

– Ну что ж. Раз вам так хочется, я охотно готов пойти на состязание, чтоб доставить вам удовольствие. Обещаю, что постараюсь не повредить заклинанием вашу причёску.

Один из лордов, наблюдавших за развитием событий, корректно рассмеялся.

– Да Бог с ней, с причёской, – спокойно отозвалась женщина. – Главное ноготь мне не сломайте. Остальное – ерунда.

И подхватила поводья.

Феро взмыл в воздух, словно у него в брюхе пряталась пружина. Уже в полёте госпожа Элейна красиво перекинула ногу через луку и села как положено, выпростала из подмышки стек. Тервилль задержался, усаживаясь на спину своего питомца, который явно застоялся, поэтому с готовностью развернул крылья. Илья задрал голову, ожидая увидеть зрелище, которого он ещё никогда не видел.

И не ошибся. Госпожа Шаидар явно не была расположена давать своему сопернику фору. Едва он поднялся в воздух и выправил полёт, её виверна резко лег на крыло и рухнул вниз, перевернулся в падении и снова выправился. Юноша охнул, ожидая увидеть падающее в снег тело, однако ничего такого он не увидел. Ещё один финт, заклинание, окрашенное в оттенки льда, проскользнуло мимо крыла Феро, и Тервилль выправил пошедшего было вниз своего виверна.

– У Пенны неплохой бреющий полёт, – заметил один из лордов, имя которого петербуржец забыл, своему собеседнику. – Обратите внимание.

– Отличная порода, – согласился тот.

Илья догадался, что речь идёт о виверне господина Тервилля.

Привставая на цыпочки, он словно бы надеялся, что так больше увидит. Однако Феро метался в воздухе со скоростью пули, но при этом упорядочение, гармонично. Казалось бы, движения его, хоть и чересчур стремительные, чтоб их в каждую минуту можно было проследить, должны были оказаться предсказуемыми. Однако лорду Тервиллю, чья Пенна крутилась почти на одном и том же месте с нервозностью криво раскрученной юлы, не удавалось даже хотя бы краем зацепить свою соперницу. Что уж там говорить о прямом попадании.

В какой-то момент госпожа Элейна заставила своего виверна, взмыв в небо, упасть, провела его буквально над самой головой противника, в точно рассчитанный момент заставила Феро кувыркнуться на крыло и взмахом стека сшибла с Тервилля шапку. Тот машинально схватился за голову, а на земле захохотали. Оглянувшись, Илья обнаружил, что за кружевным полётом двух виверн наблюдало уже несколько десятков человек. Кто-то забрался на груду плотно уложенных ящиков, кто-то вскарабкался на кабину грузового автомобиля, но вряд ли у них был лучший обзор, чем с земли – так успокоил себя юноша.

Всё ту же шапку, сбитую стеком, леди Шаидар подхватила, направив Феро почти вертикально к земле и выровняв его полёт в самый последний момент. В воздух с шипением взметнулись целые вихри снега. Когда обжигающе-холодная пыль осела, обнаружилось, что виверн госпожи Элейны вовсю кружит вокруг бесящейся Пенны. Финты, которые светло-серое чудесное существо закладывало в воздухе, каждый раз оказывались неожиданными и непредсказуемыми, и судя по всему, нервы господина Тервилля начинали сдавать.

В какой-то момент во время очередного пролёта прямо над головой противника женщина резко перегнулась вниз и сильно хлопнула Пенну по крупу. Получив знакомый сигнал, виверна резко легла на правое крыло и пошла вверх. От неожиданности лорд Тервилль чуть не вылетел из седла, с трудом совладал с питомцем и повёл его к земле. Помедлив, госпожа Шаидар сделала то же самое.

– Не самый равный поединок, – с улыбкой бросил ей молодой мужчина. – У вас опыт намного значительней моего.

– Он вам кажется настолько значительным, что вы собираетесь упорствовать по-прежнему?

– Ну почему. Я признаю, что вы были правы. Не согласитесь ли вы вернуть мне мой головной убор?

– Надо подумать, – задорно рассмеялась женщина и швырнула господину Тервиллю его шапку. – Однако сколько заклинаний вы успели пустить в ход?

– Двенадцать.

– Хватит на целую группу.

– В плотном строю вы бы так не полетали.

– Ошибаетесь. Именно в плотном строю от атак уйти легче всего, особенно если этот строй – вражеский. Никаких моральных терзаний. Уходишь от опасности и одновременно прореживаешь вражеские силы. – И снова заливистый смех, которому невозможно было не вторить.

– Однако это игра со смертью, – отсмеявшись, возразил лорд.

– Не более, чем сама война.

– Подозреваю, на той войне вы все эти приёмы не использовали.

– Даже и не задумывалась об этом, – безмятежно отозвалась леди Шаидар. – Иначе у меня не возникло бы этого недоразумения на лице… – Она коснулась шрама.

Мужчина смутился, и его смущение, казалось, лишь позабавило госпожу Элейну. Она вызывающе и вместе с тем лукаво прищурилась, спрыгнула со спины Феро и приласкала его, потрепав по щеке и погладив чешуйки под глазом. Потом обернулась, удовлетворённая, словно хорошо поужинавший чревоугодник, и поймала на себе восторженный взгляд Ильи. Слегка приподняла бровь.

– А у вас какое мнение, Илья? Что важнее – искусство маневрирования или магическое искусство.

– Я бы сказал, одно должно уравновешивать второе.

– Мудрый подход! – выкрикнул господин Тервилль.

– Но разве сейчас я не доказала, что и без всякой магии способна сделать из своего противника котлету? – улыбнулась госпожа Шаидар.

– А если бы в бою вам не повезло? Одно маленькое невезение – и каюк… Простите…

– Не волнуйтесь, я знаю это слово… – Женщина посмотрела на юношу с дружеской лукавостью, и он вдруг признал в глубине души, что госпожа Элейна, пожалуй, даже может быть очаровательной, если захочет, конечно.

Эта мысль почему-то означала для него, что в будущем он сможет общаться с нею с куда меньшей напряжённостью, чем прежде.

– Но разве мастерство не гарантирует от невезения?

– От невезения гарантирует только везение, – сострил он.

– Тервилль, вы завербовали себе сторонника, я вижу! Или это в молодом человеке заговорила мужская солидарность?

– Вполне возможно…

– Кстати, а почему вы не на совещании? Лорд Даро ведь приглашал на совещание.