Текст книги "Война за корону"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Было уже довольно поздно, когда совещание завершилось, и Илья выбрался из тесного кабинета на продуваемую ветрами террасу мотеля. Здесь было разложено несколько небольших палаток, откуда доносились похрапывания и посапывания бойцов отдыхающей смены охраны. Бодрствующие расхаживали между палаток и во дворе, бдительно присматривая за местной обслугой, которых нашествие армии победителей лишало ночного отдыха, но зато грело душу предчувствием такого вознаграждения, что даже сезонный заработок покажется мелочью.

Санджиф вышел следом, а за ним – Искра и Маша.

– Хорошо, – произнёс сын лорда. – Кому из ребят собираешься поручить работать вместе с представителями Совета над проектом новой Конституции?

– Не хочешь заняться? Вместе с Машей.

Девушка вспыхнула.

– Я-то тут совсем не к месту.

– Извини, Маш, конечно, но ты же каждый раз как скажешь что-нибудь – так обязательно самую суть ухватываешь. Так что для тебя подходящее дело – заниматься Конституцией. Ты же все сомнительные местечки сразу отыщешь!

Архангелогородка зарделась.

– Ну вот, расхвалил… А мне теперь одни проблемы – придётся соответствовать.

– Честное слово, мы заслужили отдых! – заявила Искра. – С завтрашнего дня начнутся финансы, а это, вам скажу, не для слабонервных. Я пошла спать. Маша, идёшь?

– Да. – Девушка смущённо поцеловала Санджифа в щёку и ушла следом за подругой из Болгарии.

– Ну а ты-то собираешься? А, Илья? Утром нас, скорее всего, поднимут очень рано.

– Нет, я сейчас сначала прогуляюсь немного по городку и приду. Можно ж?

– Тебе-то? – усмехнулся сын лорда. – Тебе можно всё. Ну, почти…

И скользнул взглядом по террасе, высматривая Селсида. Тот, конечно, был рядом, незаметный и молчаливый, как привидение, и, стоило Илье двинуться к выходу, пристроился за ним.

– Это обязательно? – с лёгким раздражением, порождённым скорее усталостью, чем подлинным недовольством, осведомился юноша.

– Разумеется.

– Я всего лишь в церковь.

– Понял. Дениса с собой лучше не брать.

– При чём тут это…

И зашагал по разбитой, кое-где заставленной машинами, но в общем пустынной улице. По сторонам улицы дремали двухэтажные серые дома, старые, но крепкие, в которых жили семьи рыбаков и рабочих местного рыбообрабатывающего завода. Здесь всё выглядело поаккуратнее, чем в районах с частными домиками, хотя асфальт и оставлял желать лучшего. Тут имелись различные магазины, крохотный кинотеатр и, разумеется, аккуратная церковка.

Двери её по позднему времени были притворены, но в окошке горел свет, и Илья решился. Он взбежал по ступенькам, но от дверей Селсид его отстранил и вошёл внутрь первым. Молодой священник, хлопотавший с веником в уголке, обернулся и поспешил к вошедшим с чашей. Протянул её телохранителю – внутри плескалось стакана два воды. Телохранитель окунул пальцы в воду и провёл по лицу, прикоснулся к губам, преклонил колено. Илья, вспомнив, что именно так выглядит местный обряд, повторил всё то же самое, после чего священник протянул было чашу Эрхеду, но тот сделал отрицающий жест и остался стоять у двери недвижным суровым изваянием, демонстрирующим, что вся эта религиозная шелуха ему чужда, но работа есть работа.

– Простите, я просто… немножко побыть тут, – произнёс смущённый юноша.

– Конечно, понимаю. Пожалуйста, – заторопился священнослужитель и, знаком дав понять, что не станет мешать, отошёл в прежний угол.

Но петербуржцу уже понравился этот человек, лишь лет на пять, может быть, старше него самого, и, может быть, оттого ещё не уставший от исполнения своих обязанностей от всей души. С ним захотелось поговорить, потому что если кто-то и мог освободить Илью от тяжести, обременяющей душу, так это, казалось, только он.

– Извините… Я ведь не крещёный… Или как у вас это называется…

– Вы аурис? – уточнил священник, с прежней готовностью давший понять, что отвлечётся от своих дел, если гостям что-нибудь от него надо.

– Да.

– Вы православный?

– Нет… Ну, я не крещёный. Просто мне хотелось бы… стать своим в вашей вере, понимаете? – У Ильи мелькнула мысль о том, что, пожалуй, если он собирается быть чем-то вроде местного правителя, ему стоило бы хотя бы отчасти принять местный канон.

– Понимаю, конечно. Я очень рад буду вам помочь и подсказать.

– Как у вас это происходит?

– Всё зависит от того священника, которого вы выберете себе в духовные наставники. Вам сперва надо решить, чьи советы вы готовы будете принимать, договориться с тем, кто согласится вас направлять, а дальше следовать его указаниям. В общем-то, особой церемонии нет, это решается индивидуально. Ну, и надо будет хотя бы первое время походить на воскресные богослужения и на беседы со священником. Со своим священником.

– Ага, понял. А… Извините, я, может, глупый вопрос задам…

– Задавайте. В вопросах веры нет глупых вопросов.

– А… Если я хочу войти в Исток вот сейчас, в смысле не тогда, когда я стану стариком и захочу помолодеть, – это возможно?

– Это очень похвально! – вскричал священник. – Очень и очень похвально – входить в Исток не с сугубо практичной целью, то есть ради продления жизни! Это ведь, по сути, есть общение с богом напрямую. Тот, кто касается вод Истока, отдаёт себя всецело воле божьей, изъявляет готовность принять его решение таким, каким оно будет, и признаёт, что оно в любом случае будет во благо. Понимаете? Я думаю, тот служитель, которого вы изберёте себе духовным наставником, охотно подготовит вас. Очень правильное намерение!

– Да просто… Понимаете, мне нужно как-то привыкнуть к мыслям о смерти очень… значимого для меня человека, – выговорил юноша и почувствовал, как к глазам подступают слезы. Это было больно и неловко, но и сделать с этим он уже ничего не мог. Отвернулся и прикрыл рукой щёки, зазудевшие от дорожек, проложенных слезами.

Священник тактично промолчал.

И теперь, и позже, направляясь к мотелю, Илья чувствовал, что, несмотря на слёзы, ему совсем не полегчало. И в своей комнате, обнаружив там кучу народа с графином вина и рюмочками, смог лишь угрюмо оглядеть их, не зная, как намекнуть, что их присутствие неуместно. Фёдор, Всеволод, Беджар с перебинтованным лбом, но умиротворённый, Санджиф, Амдал, Катрер – они все повернулись к новопришедшему с дразнящими весельем взглядами.

– Стакан императору! – распорядился Фёдор. – Мастер сказал, что после боя пьют водку, но водки у нас нет… Так что будем хряпать винцо… Беджар, тебе нельзя спиртное, ты на лекарствах.

– Одну можно, – хрипло отозвался Гломер-младший.

– А с чего веселье? Вы ж все, по идее, должны полудохлыми от усталости валяться.

– Какая усталость?! Побойся бога, мы ж победу отмечаем! Победу, натуральную, без дураков! Как за это не выпить? Ты чё?!

Илья пожал плечами и оглянулся на Селсида.

– Может, пойдёте отдыхать? – предложил он миролюбиво. – Вы ж весь день на ногах и дрались… Поставьте вместо себя кого-нибудь другого. Я больше не буду выходить, обещаю.

– Спасибо, ваше величество. Не возражаете против Абло Динн-Бега?

– Нисколько. Пусть сюда идёт.

– Спокойной ночи.

В воцарившемся молчании улыбки сползали с лиц недавних школьников вместе с флёром веселья.

– Ты чего такой хмурый-то? – удивлённо спросил Фёдор. – Что произошло?

– Ребят, вот честно, никакая победа, прямо распобеда, не сможет возместить потери. Погибших не вернёшь, никак. Так что давайте выпьем за тех, кого с нами нет и больше никогда не будет. Давайте… – Юноша принял из рук Санджифа рюмочку, полную тёмно-алого вина. – Пусть земля им будет пухом, и спасибо им за то, что мы живы! – Бокалы осушили в полном и угрюмом молчании. – И по поводу дел – Саф вас уже ввёл в курс? Ну, касательно того, что кто-то из вас будет мне помогать и всякие обязанности на себя возьмёт?

– Я же не мог говорить за тебя, – ответил сын лорда Даро.

– Саф, ты давно уже можешь говорить за меня! Тем более теперь. Беджар, я могу на тебя рассчитывать?

– Разумеется. Почту за честь.

– Дядя Федя?

– Ка-акой я тебе Федя? Если соглашусь, буду никак не меньше, чем господином Фёдором!

– Разумеется, будешь, – рассмеялся Санджиф. – Но работать придётся много, это факт. Имей в виду.

– Вот всегда так! Почему нельзя получить всё и сразу без того, чтоб вкалывать? Если вкалывать, то я не согласен на просто господина Фёдора! Подавайте мне светлейшего и благороднейшего господина Фёдора Савельевича!

– Послушаем, что на это скажет Искра.

– Э! Искру-то нафиг сюда приплетать? Давайте лучше без неё.

– Без Искры уже не получится, – Даро-младший сдержанно улыбался. – Она так же, как и ты, будет сопровождать Илью на коронации и уже даже имеет поручение.

– Кошмар! Если придётся быть в одной связке с Искрой, то мне тогда титула мало, я ещё хочу дракона!

– Нехило ты уже губы раскатал… Всеволод, займёшься у меня военными вопросами? Ты вроде собирался становиться офицером.

– Да. С удовольствием, Илья. Спасибо за доверие.

– Амдал? Катрер? И что скажешь по поводу своего брата?

– Не думаю, что кто-нибудь из твоих одноклассников-аргетов откажется от такого лестного предложения, – отозвался Катрер. – И я б тебе ещё посоветовал положиться на Вджеру. Она – девушка очень дельная, из неё может получиться хороший государственный деятель.

– Само собой. Вджеру я тоже приглашу. А ещё бы хорошо уговорить Всеслава.

– Мастера? Да-а… Мужик-кремень!

– И моего куратора. Как думаешь, Саф, столько сопровождающих хватит?

– Только тебе решать, – Санджиф пожал плечами. – Будет ли тебя сопровождать один человек или сотня – это твоё дело.

– Ну и ладно, – Илья уселся на кровать и откинулся на подушки. Прикрыл глаза. – Устал я… Как собака.

– Намёк понят… – Фёдор поспешно стал собирать со столика рюмочки и какую-то закуску, прихватил и графин с остатками вина. – Пошли, пошли… Саф – ты с нами?

– Я, пожалуй, тоже предпочту отдохнуть, И вы не увлекайтесь, поднимут нас рано.

– А чего так? Победа одержана, можно ж и отоспаться.

– Наоборот, теперь-то и начинается самая страда, – проговорил Илья, не открывая глаз. – Теперь-то начнётся самое веселье.

Он уснул сидя, не дождавшись, когда все ребята покинут комнату, а Абло погасит свет.

В столицу прибыли через три дня. Здесь Илья ни разу не был, хотя ему доводилось видеть панорамные фотографии столицы, да и местные новости по телевизору он смотрел. Любуясь старыми районами города с высоты полёта виверны, юноша тянулся так настойчиво и неосторожно, что заставлял нервничать своего телохранителя, тот схватил петербуржца за пояс и отказался отпускать.

Первый камень в основание столицы заложили во времена, когда Дневной мир только принимался за пирамиду Хеопса и задумывал строить Кадингир, будущий Вавилон. Жутковато было смотреть на дворцы, храмы и стены, понимая, что многим из них – добрых пять тысяч лет. Сохранность зданий вызвала у Ильи острый приступ зависти, хотя он и догадывался, что без магии тут не обошлось. Крепостные стены, когда-то обхватывающие город со всех сторон и превращавшие его в настоящую императорскую цитадель, достигали в высоту двадцати метров, и древнее расточительство, с которым давно умершие императоры тратили чужие силы и средства на всё это великолепие, ужасало и восхищало.

Илья ждал, что его сразу поселят в императорском дворце, который сейчас спешно освобождали, однако его, не спрашивая ни о чём, отвели в номер-люкс одной из лучших гостиниц города. Все лучшие номера столичных гостиниц в одночасье оказались заняты представителями знати, офицерской верхушкой, крупными чиновниками и магистериями, съехавшимися на внеочередную сессию Совета – теми из них, кто не владел здесь квартирами или домами. И впервые петербуржец оценил значимость сделанного выбора – всех одноклассников, которых он назвал в числе своих будущих спутников, разместили в той же гостинице, что и его, только в номерах попроще.

Их устройством занимался Всеслав.

– Знаете, Илья, – ответил он, выслушав предложение своего недавнего подопечного, – я, конечно, ценю то, что вы решили меня выделить. Правда, ценю. Не ожидал. Но, видите ли, мне очень нравится занимаемое сейчас положение. Я предпочту вернуться в школу. Тем более что там будет полно работы. Надо будет проследить за восстановлением порушенного и принимать учеников. Кстати, вы знаете, что вам придётся-таки сдавать экзамены? Министерство магического образования и Чистая гильдия категорически отказались выдавать вам аттестат автоматом.

Юноша знал, но отнёсся к известию довольно равнодушно. Знал он и то, что специально для него и других учеников Уинхалла этого года выпуска дата итоговых экзаменов будет перенесена на осень, чтоб дать им возможность основательно подготовиться. Ближайшей заботой, беспокоившей его, несмотря ни на какие уверения, оставалась коронация. И ещё немного – посещение столичного храма, поскольку тамошние священники с одного намёка поняли всё и изъявили полную готовность выбрать одного из своей среды, чтобы тот стал духовником императора.

– Жалко. Очень.

– Да не жалейте вы, Илья! Я понимаю ваше желание окружить себя привычными людьми, помощниками и соратниками. И я готов вам всеми силами помогать в будущем. Просто не хочу, чтоб задекларированное положение сковывало меня по рукам и ногам. Поэтому и не хочу его декларировать. Постарайтесь меня понять.

– Я понимаю.

И, вздохнув, Илья попросил приставленного к нему секретаря вызвать чиновника, занимавшегося церемониалом грядущей коронации.

– Позвольте уточнить ещё один вопрос, – сказал тот, когда в нужный список были внесены изменения. – В главный храм, где будет происходить церемония, по традиции помимо людей, выбранных лично императором, допускаются только представители знати, их число и положение традиционно определено. Также будут, естественно, предоставлены места для вашей супруги и для тех из ваших спутников, кто не обладает титулом. Помимо того остаётся ещё десять мест. Позвольте обсудить с вами, кого именно вы считаете нужным видеть в главном храме. Три места, как я понимаю, необходимо оставить вашим родителям и для матушки вашей супруги. – Чиновник поспешно приготовил блокнот. – Кого ещё?

– Мои родители? Их уже можно будет… Ну да. Да. Само собой… – Илья торопливо соображал, чиновник ждал с примерным терпением. – Кроме них, конечно, Всеслава, того, который в школе Уинхалла занимается ребятами… Ну, мастер.

– Всеслав Евгеньевич Шаранов?

– Ну… Да. Ещё учителей школы Уинхалла – Фредела, Егора… Наставника школы Энглейи – Родерана, Инару, Алдварна… И пригласите Андисту Инвию, я хочу её видеть. Всё, вроде.

– Да, ваше величество, всё. Будет исполнено… – Служащий торопливо царапал в блокноте. Закончив, коротко кивнул головой, словно бы поклонился, и ушёл.

В его комнатах уже ждали Санджиф и Маша. Сын лорда был облачён в светлый костюм, с традиционной белой накидкой на плечах, его спутница – в длинном сером платье и платочке. Она была похожа на обычную прихожанку обычной российской церкви, не озаботилась нарядиться в белое, и Илья посмотрел на неё с недоумением.

– Вроде ж в местный храм идём.

– Я – православная, – спокойно ответила девушка. – Хотя на красоту чужого храма полюбуюсь с удовольствием.

– А я думал, Саф тебя тоже… это… сагитировал. – Юноша поспешно натянул такую же, как у друга, накидку и подождал, пока его телохранители прихватят свои.

– Не думаю, что он сможет убедить меня поменять веру.

– Но я буду стараться, – улыбнулся он ей. Нежность смотрела на Машу из его глаз.

– Можешь не стараться.

– Но я всё-таки…

– Машка, тебе лучше сдаться без боя. Знаю я теперь этих местных благородных – они ж упрямые как я не знаю кто…

– Русские без боя не сдаются. Ни-ког-да!

В храм они вступили, сдержанно хихикая, – кто в кулак, кто про себя, но глаза так и искрились смехом. Санджиф первым посерьёзнел, преклонил колено у каменной чаши, провёл по лицу влажной рукой. Маша даже делать вид не стала – просто скромно встала в сторонке, с интересом поглядывая по сторонам.

Илью отвели в небольшую комнатушку, где не было ни окон, ни особой мебели, только изящный резной деревянный диванчик и высокий столик, на который теперь священник положил стопку белоснежной одежды, а затем сделал приглашающий жест.

– Переодевайтесь, ваше величество. Я подожду вас снаружи. – И оставил Илью в одиночестве.

Тот неуверенно потянул с себя одежду. Комнатушка показалась ему неуютной, может быть, потому что стены её были увешаны складчатыми белоснежными полотнами, потолок выбелен, пол – деревянный, но тоже белый, и всё это производило впечатление стерильности, хоть и не операционной, но, безусловно, больничной. Здесь не за что было зацепиться глазу, разве что за низенькую мраморную чашу, которая сейчас оказалась суха.

Помня о предупреждении, что на себе нельзя оставить ничего из прежней одежды, юноша полностью разделся и поспешил облачиться в шёлковое одеяние, шуршащее и сперва неприятное, как прикосновение к кафелю. Впрочем, ткань очень быстро согрелась. Осторожно ступая босыми ногами по каменному, обжигающе-холодному полу, Илья прошествовал по центральному проходу, решился бросить лишь один короткий взгляд на друзей. Санджиф смотрел на него очень строго, собранно и вместе с тем с уважением. Маша – любопытствующе.

Перед тем пространством, которое в любых храмах на Дневной стороне занимает алтарь, была лестница вниз, оформленная со вкусом и вместе с тем в чём-то варварски, словно вход в пещеру. Над лестницей нависали многотонные друзы искристого хрусталя, что ещё более усиливало впечатление. Причину нетрудно было угадать, ведь традиции религии Истока складывались в незапамятные времена, когда обитатели Дневного мира молились мумиям предков и приносили человеческие жертвы. С тех пор многое поменялось, но традиции Оборотной стороны в отношении религиозных обрядов практически не претерпели изменений. Их хранили, словно величайшую святыню, словно истину, когда-то дарованную людям непосредственно божьей волей вместе с Истоками.

«Что уж тут необычного, – подумал Илья, боязливо подступая к лестнице, ведущей вниз. – Если бы наша церковь имела возможность продлевать жизнь прихожан, её влияние, и так-то значительное, было бы поистине всеобъемлющим. Странно, что тут вообще есть хоть кто-то, кто не посещает храм и не верует. Как Эрхед… – Юноша вспомнил поведение своего телохранителя в церкви и как-то поневоле проникся к нему уважением. Каковы бы ни были причины пренебрежения религией – в данной ситуации это требовало большой силы характера. – Но мне-то деваться некуда, надо стать для них своим, нужно казаться в их глазах правильным».

Священник, ждавший его на первой ступени, показал рукой вниз.

– Идите, ваше величество.

– А что нужно будет делать? – тихонько спросил юноша.

– Делайте то, что подскажет вам сердце.

И петербуржец зашагал по ступеням.

Вскоре перед ним открылась то ли зала, оформленная под пещеру, то ли настоящая пещера. Своды её были отделаны крупными друзами, множество светильников пряталось в складках отделки, да так, что самого огня не было видно, воспринимались только свет и переливы сияния на гранях разноцветных кристаллов. У подножия лестницы едва подрагивала вода, наполненная всё тем же светом, казавшаяся загадочно-шёлковой, радушной и вместе с тем пугающе-таинственной.

В пещере царила тишина, даже сквозь проход, казалось, сюда не проникало ни звука. Полнейшая оторванность от миров, жизни, реальности удивительным образом успокаивала, снисходила в душу умиротворением, дивным и совершенным.

Присев на ступеньку почти у самой воды, он спрятал голову в руках. Почему-то нахлынуло воспоминание о том, как хоронили госпожу Шаидар. Её тело, уже убранное, как полагается, возложили на поднятые магией в воздух два щита с гербами её Дома, вложили в руки рукояти меча, укутали тело длинным плащом. Чародейский перстень, отысканный, снятый со стека и вновь надетый на палец, поблёскивал сдержанно и тускло. Всё это напоминало изображение с надгробий первых крестоносцев, и, думая об этом, Илья ругал себя, что не может сосредоточиться, уезжает мыслью куда-то в сторону, но всё равно размышлял о своём.

Ему позволили приблизиться к телу госпожи Шаидар, и, подойдя, Илья коснулся её руки, крохотной и ледяной, словно изваянной из камня. В душе не было ничего – ни скорби, ни боли, только глубокая усталость. Осознать, что больше нет человека, приобрётшего такое значение в его жизни, не получалось – мысль буксовала. И, не мучая себя, он отступил, давая дорогу господину Лонаграну, готовому зажечь вокруг бездыханного тела магическое пламя, призванное превратить его в пепельную пыль.

А сейчас, сидя перед Истоком, вода которого почти касалась его босых ног, не мог понять, каково же в действительности его отношение к случившемуся, что происходит в его душе, почему мир опостылел и выцвел, хотя ни сердце, ни душа не стонут. Так и не додумался ни до чего, поднялся, потому что окончательно замёрз, и, собрав волю в кулак, осторожно шагнул в воду. Она обожгла его на первых порах, как любая другая вода, потом ощущение пронзительного холода стремительно исчезло. Уже смелее Илья сделал несколько шагов вниз по лестнице, которая, оказывается, продолжалась и дальше, потом лёг лицом на воду, раскинув руки.

И понял, почему никто и никогда не рассказывает о своём общении с Истоком.

ГЛАВА 12

С Мирним он увиделся до коронации всего лишь пару раз. В первый – когда её вместе с матерью доставили в столицу, в соседний гостиничный номер. Ирвет Дестина смотрела на своего новоиспечённого зятя с восхищённым благоговением, но Илья лишь поцеловал ей руку и почти сразу отвлёкся на очередного чиновника с какими-то неотложными вопросами. Второй раз они увиделись на коротком совещании по финансовым вопросам предстоящих церемоний – Мира неосторожно предложила свою помощь Искре, и они обе буквально утонули в сметах и расчётах. Но делать было нечего – в дикой спешке хорошо было бы решить хотя бы самые насущные проблемы.

На этом же совещании один из церемониймейстеров поднял вопрос о браке Ильи и Мирним.

– Никто не подвергает церемонию сомнению. Но, может быть, вы желаете отпраздновать это событие как-то попышнее, на всю страну?

– Это ещё зачем? – вспыхнула девушка. Впервые в её голосе супруг услышал твёрдость и, сам намеревавшийся предложить всё сделать так, как захочется жене (ведь любая девушка мечтает о роскошной свадьбе, это общеизвестно), приподнял бровь. – Была же свадьба, обряд свершился по закону, при свидетелях, и положенное доказательство у меня есть. – Она поспешно выпростала из-под одежды цепочку, завязанную хитрым узлом. – Все документы также выписаны.

– Но супруге его величества, наверное, прилично было бы носить свидетельство брака из более дорогого металла, чем алюминий.

– А мне плевать на всякое там золото и платину! Мне дорого именно это!

– А что, этот узелок – свидетельство о браке? – уточнил Илья.

– Ну раньше являлось единственным свидетельством брака, сейчас – доказательство законности брака помимо выписанного свидетельства о регистрации.

– Затейливо… Ну так тем более, тут огромное облегчение для казны, – дипломатично подсказал юноша. – Как понимаю, ведь предстоит уже играть одну свадьбу, с вашей дочерью, не так ли, господин Даро? Или брак будет заключён позднее?

– Брак будет признан по умолчанию, – объяснил отец Санджифа. – Ведь во время церемонии предполагается проводить как вашу коронацию, так и коронацию Эльдивы.

– Как понимаю, да.

– В этом случае по традиции и по неотменённому до сих пор закону брак между коронующимися считается заключённым по умолчанию. Император и императрица всегда состоят в законном браке. Такой порядок был принят во избежание путаницы, видите ли.

– С ума сойти! А если, допустим, есть вдовствующая императрица и её сын, который коронуется на царство?

– По умолчанию он начинает считаться её мужем.

– Э-э… А не по умолчанию?

– И не по умолчанию тоже. Чтобы этого не случилось, вдовствующей императрице необходимо по всем правилам отречься от престола.

– И уйти в монастырь?

– Это не обязательно.

– Ладно, тут понятно. Ну и хорошо, экономия… А это вообще нормально, что я стану мужем девочки, которой еще месяца не исполнилось?

– По законам нашего мира – тем из них, что касаются императорского Дома, – нормально.

– Угу… Умом Ночной мир не понять.

– Как раз умом и можно понять. Законы, регламентирующие все стороны жизни правящего Дома, подчинены соображениям здравого смысла и призваны избежать путаницы в вопросах престолонаследования.

– Угу. Я так и понял. Ну что, баланс, вроде бы, сведён. – Илья посмотрел на лежащий перед ним лист.

– Баланс-то сведён, но сколько труда это потребовало! – воскликнула Искра. В голосе её появилось больше железно звучащих ноток, чем раньше. – Помни об этом, будь добр, когда будешь веселиться.

– Ты так говоришь, будто деньги на все эти действа выкладываешь из собственного кармана.

– Даже те деньги, которые выложили лорды, всё равно исходно взяты из карманов обычных налогоплательщиков. Об этом никогда нельзя забывать, пользуясь ими!

– Ты ни за что не дашь нам этого забыть, – застонал Фёдор.

– Значит, я стараюсь не зря!

– Мира, бога ради, уйми свою напарницу!

– Это кто ещё кого уймёт, – улыбнулась Мирним. На Искру она реагировала снисходительно и словно бы даже с одобрением. Почти с таким же выражением на уроженку Болгарии посмотрел и господин Даро.

Когда наконец совещание закончилось, и Искра, сгребая со стола груды бумаг, мысленно углубилась в грядущие сражения с цифрами и бухгалтерами, Илья всё-таки улучил минутку, чтоб перехватить Мирним и обнять её.

– Что ж такое! – едва слышно воскликнул он. – Мы ж супруги, а ночуем в разных номерах!

Девушка благодарно зарделась и спрятала лицо в его плече.

– Слушай, к тебе в номер в любой момент может прибежать секретарь или телохранители. Нервно… Может, давай отложим на после праздников? Меня вон тоже постоянно дёргают. По примерке на дню, иногда по две.

– Твои доводы понятны, и я, в общем, согласен, – проговорил он официозно, кося глазом: не слушает ли кто. И, понизив голос до шёпота, добавил: – Но досадно же.

– Ещё как, – хихикнула она.

– Мира, ты идёшь? – с раздражением в голосе окликнула Искра. – Нам ещё банкет рассчитывать. И послепраздничные мероприятия. В смете салфетки не предусмотрены, прикинь! Мне что, на свои деньги покупать? На такую толпу?!

– Как не предусмотрены? Ты седьмую страницу смотрела? Должны быть! – И девушка, вырвавшись, умчалась.

Он так больше и не увидел её до самого дня коронации, даже не услышал её голоса, потому что свободного времени не оставалось – к ночи он просто падал на кровать и отключался, иной раз позабыв погасить прикроватную лампу. Не хватало сил ни на раздумья о будущем, как императорском, так и супружеском, ни на воспоминания о госпоже Шаидар, чей прах уже упокоился в семейной усыпальнице, а титул перешёл к племяннице, младшей дочери её сестры. Ни на мысли о пережитом в Истоке. Впрочем, как и на память о нём.

Ранним утром, одеваясь перед огромным зеркалом в роскошные одеяния, подготовленные для торжества, Илья впервые задумался о том, как тесно теперь его жизнь связана с Ночным миром, с миром магии. Частичку своей души он отдал Истоку, получив взамен что-то глубоко ночное, глубоко органичное именно этому миру. Никогда в жизни прежде он не задумывался, чем же таким важным и значимым отличаются аурисы от аргетов, а теперь поймал себя на смутном осознании этого отличия, впрочем, так и не нашёл в себе возможности сформулировать это словами. Просто набор ощущений и уже полное отсутствие сомнений с том, что первый император династии Рестер мог быть аурисом. Неважно, кем он был до того, как первый раз вошёл в Исток.

В комнату к нему заглянул Санджиф.

– Ты готов?

– Почти. – Илья затянул пояс. – А почему мне меча не принесли?

– Император с мечом на своей коронации – нонсенс. Как бы косвенный знак недоверия твоим телохранителям и спутникам. В случае чего по традиции именно мы должны тебя защищать. Я, Искра…

– Она скорее меня сама придушит.

– Она ворчит, но на самом деле в полном восторге от новых обязанностей. Ты нашёл ей именно то место, где её пыл не только уместен, но и необходим.

– Пристрой Искру к делу – спаси мир, – пробормотал петербуржец. – Отлично. Все уже готовы?

– Все. И решили, кто за кем идёт. Сперва я и Маша, потом Беджар и Искра, Аглас и Вджера, Фёдор, Всеволод, Катрер и Амдал…

– А Мирним?

– Госпожа Дестина будет ждать вас прямо в храме, так же, как и госпожа Эльдива Даро со своей матерью, – вставил секретарь, подавая Илье тяжёлую золотую цепь из ажурных пластин, отделанных драгоценными камнями. – Это нужно надеть на плечи.

– В смысле на шею накинуть?

– Не на шею. А вот так, разложить по плечам. – Санджиф подошёл и поправил действительно очень увесистое украшение. – Готов? Идём. Все уже ждут. И не забудь, пожалуйста, что на пути к храму не стоит ни махать руками, ни, тем более, кому-то их пожимать. Можно только улыбаться и кивать, но тоже со сдержанностью. Сегодня каждый знак твоего внимания будет иметь особенное значение. А потом, когда коронация уже совершится, не забудь подойти к каждому, кого ты захочешь отметить, кому захочешь выразить свою приязнь, и там уж дальше на собственное усмотрение.

– Да, я помню. Мне говорили.

– Ну, хорошо, – Санджиф принуждённо улыбнулся. – Идём.

В этом дворце, куда их ни свет ни заря всех перевезли из гостиницы, расположение комнат оказалось таким затейливым, что без сопровождающих любой, даже аргет, запросто мог заблудиться. Однако Илью всюду сопровождал его секретарь, должно быть, успевший хорошо разобраться в здешних переходах и коридорах.

– В шествии будут принимать участие все ваши телохранители, – подсказал он на ходу. – Вам нужно указать тех двоих, которые будут идти рядом с вами.

– Ну, Абло Динн-Бег, конечно. И, – Илья ненадолго задумался, – Селсид Клар.

Секретарь лишь коротко кивнул в знак того, что всё слышал, и заторопился распахнуть перед юношей дверь в залу, где его и Санджифа ждали будущие спутники.

Каждому из них в ходе подготовки к торжествам шили парадные одеяния, стараясь при этом сочетать традиции и личные предпочтения. Но если вкус сильного пола оказался поставлен в довольно жёсткие рамки, и в результате мундиры получились, в общем, почти одинаковые, то простор фантазии девушек ничто не сковывало. Разве что представления портных о приличиях.

Поэтому теперь соблазнительную линию открытой спины у Вджеры скрывала лишь полупрозрачная вуаль, которой мастера стыдливо задрапировали солидных масштабов вырез. Искра общим силуэтом напоминала перевёрнутый свадебный букет. Юбка выглядела такой пышной, что Беджар поглядывал на неё с тревогой – должно быть, не знал, сможет ли он вообще идти на положенном расстоянии от девушки, не путаясь в её подоле. Из всех трёх девушек, присутствовавших здесь, строже всех была одета Маша – в закрытое от горла до пят платье, вместе с тем гак изысканно подчёркивающее фигуру, что от подруги Санджифа трудно было оторвать взгляд.