Текст книги "Война за корону"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Господин Лонагран без слов или каких-либо пояснений подошёл к Илье и, сняв с правой руки, протянул ему тяжёлый старинный перстень. Юноша, всё поняв и оценив жест хозяина замка и, как следствие, Лан-Гранского средоточия магической энергии, поспешил стащить с пальца бабушкино наследство. Объединить под своей властью сразу два магических инструмента было невозможно.

Правда, и совладать с чужим оказалось непросто, однако петербуржцу это удалось в один миг – должно быть, хозяин отдал предмету какой-то недвусмысленный приказ. Он ощутил ошеломляющее чувство быть частью мощнейшей энергетической системы – на тот миг, пока и в самом деле был растворён в нём. А в следующий миг почувствовал мгновенную угрозу, бьющую ему, казалось, прямо в грудь. Чтобы отразить атаку боевой системы, ещё не интериции, но уже почти, Илья в один миг свёл всю наличную энергию в одну крохотную область защиты. Он очень хорошо чувствовал, на какой грани нужно остановиться, чтобы защита не исчезла совсем. И пусть энергии хватало лишь на поддержание щита, а не на защиту, – он всё же держался.

В момент столкновения интериции с защитой пришла ещё одна мысль, и Илья ухватился за энергетическую составляющую системы. Ощущение длилось лишь одно мгновение, но его хватило, чтоб «поймать» кончик клубка и размотать его – именно такая ассоциация вспыхнула в сознании юноши одновременно с решением, куда деть полученный разом огромный объём энергии. «Перестроить по импульсам», – подумал петербуржец. Этот термин он мог подхватить в какой-нибудь книге по системной магии или услышать от господина Лонаграна, однако сейчас Илья воображал себя первооткрывателем, и это чувство ободрило едва ли не больше, чем успех.

Он хотел ухватить Машу за руку, но между ними возник Санджиф, который стал чем-то вроде связующего звена. Перед Ильёй открылась ещё одна бездна, из которой можно было черпать энергию (её не хватило бы на замковую защиту, но любая мелочь могла сыграть роль), однако теперь он уже не слишком-то нуждался в этом. Он вдруг понял то, что не до конца понимал раньше: как важна может быть возможность воспринять происходящее во всех деталях, не дожидаясь, пока информация по сети дойдёт с компьютера на компьютер. Он понял, что возможность напрямую переводить массивы энергий из одной части магической формации в другую, не прибегая для этого к сложной комбинации компьютерных программ, является в их случае единственным спасением.

Следующие минуты (а может, часы – время юноша теперь воспринимал опосредованно, лишь оценивая, долго ли занимает то или иное действие по сравнению со временем звучания той или иной произносимой фразы) Илья «гонял» энергию из одной части замкового щита в другую, то отбирал её у контратакующих систем, то возвращал. Большинство присутствующих на площадке крыши молчали – наверное, боялись помешать. Потом раздался громогласный мат, один из системных блоков задымил. Заискрили провода.

– Отключай технику, – скомандовал господин Лонагран.

– Если отключим, потом минут десять обратно включать будем!

– Не мешайте его величеству! – рявкнул лорд Тервилль.

«Вы не мешаете», – подумал петербуржец, но где уж там произнести вслух – не хватало толики нужного на это внимания.

– Вы не мешаете, – озвучил Санджиф, и Илья воспринял этот факт без удивления. Уж кому воспринимать его мысли, как не другу? – Надо возобновить щит над северной частью замка, Илья. Слышишь?.. Дай мне доступ, я с Искрой и Вджерой сделаю.

Юноша-аурис мгновенно понял, что подразумевается под «дай доступ».

В их «систему» включились ещё трое. Удивительно, но на их действия, как и на наблюдение за атаками, идущими одна за другой, Илье вполне хватало внимания и времени, хотя он никогда раньше не был многозадачным. Структуру исправили и запитали энергией с избытком за долю мгновения до того, как туда пришёлся удар. Он почти смёл только что возведённую конструкцию, но ту, впрочем, тут же возвели заново. Замок не пострадал.

Петербуржцу казалось, что он звенит, будто огромный колокол, – сравнить своё состояние с чем-либо ещё он не мог. Это было и страшно, и ошеломляюще, и сладостно, а почему – юноша не понимал. Зато он понимал, что сейчас эта игра со смертью, кажется, начинает оборачиваться в его пользу. И с увлечением, даже немного отстранённым, не имеющим отношения к чувству самосохранения, Илья следил за собственными действиями и их исходом.

Когда стало ясно, что интериционных систем, да и других, сколько-нибудь серьёзных боевых, у противника не осталось, он обернулся и посмотрел на господина Лонаграна.

– Как вообще при таких возможностях император умудрился проиграть?! Он же наверняка мог всё это и даже больше.

– Мог, – согласился лорд. – Но, думаю, вы уже сейчас вполне понимаете, какое значение может иметь удача. – И по его взгляду почему-то сразу стало понятно, что о Хамингии он всё знает. – Или её отсутствие.

– Не понимаю, при чём тут удача… Умение – да и всё!

– А вы вдумайтесь.

Спорить дальше у Ильи желания не было. У него вообще вдруг не стало ни желаний, ни стремлений, внутри, где-то на уровне живота, что-то оборвалось, и разом обмякли ноги, и сознание отдалилось от тела. Юноша с ошеломлением следил, как Селсид Клар подхватил его тело, а возникшая рядом госпожа Гвелледан сдёрнула с пальца своего подопечного перстень господина Лонаграна, а потом запустила пальцы в его шевелюру у шеи. Магия, искрой промелькнувшая у кистей её рук, воспринялась как нечто материальное, вспыхнувшее и поселившееся рядом. Потом ощущение исчезло.

– Всё нормально. Будет жить.

«Я буду жить»? – удивился Илья. Но суждение леди Уин Нуар в изрядной степени успокоило его. Если она так говорит, должно быть, так оно и есть.

И закрыл глаза. Он плыл по пространству молчания, смутно тревожимого тем, что происходило за пределами его сознания. «Надорвался просто, вот и всё, – вяло подумал юноша. – Как это… Я мыслю, следовательно, существую? А есть ли мыслилка у души»? Беззвучный хрустальный звон наполнял пространство, и движение начинало напоминать медитацию. Это было и странно, и обнадёживающе. Разве так умирают? А где свет в конце тоннеля? Раз мы не умираем, значит, ещё поборемся.

– Что, на самом деле, ты считаешь самой неприятной новостью из всех этих? – прорвался сквозь молчание слегка раздражённый голос малознакомого Илье человека. Кажется, это тот самый господин Аовер, который фигурирует третьим лордом-предводителем армии. – Известие о магической Академии, о подкреплении, полученном Ингеном, или…

– Представь себе, то, что он объявил себя владельцем подлинной Хамингии. Как только наглости хватило. И у тебя – «тыкать» мне. Материнские гены сказываются?

– Прекратите немедленно! – Голос господина Даро отдался в сводах, словно удар в колокол. – Элейна, держите себя в руках. Аоверы-старшие не несут ответственности за действия младшей ветви своего рода.

– Это ещё вопрос.

– Я не собираюсь оправдываться.

– А бесполезно!

– Элейна! Фирдал! Вы для этого сюда пришли – ругаться? Давайте говорить о Хамингии. Господин Инген свято верит в подлинность принадлежащей ему реликвии, но даже если бы не верил, шаг, который он сделал, я мог бы назвать гениальным. С любой точки зрения.

– Подтверждение объявленного факта не выдерживает критики. Как ни крути, но осаду он провалил.

– Императорам тоже не всегда сопутствовала удача. Оправданий и объяснений можно придумать множество. Но очевидно, что единственным ответным шагом с нашей стороны может быть объявление того же самого. А следствием – опять же, единственный исход.

– Поединок? – голос госпожи Шаидар увял.

– Поединок.

– Однако мы знаем, что юноша владеет подлинной Хамингией. Произошедшее сегодня – тому подтверждение.

– Не подтверждение для магического сообщества. Даже Совет в конечном итоге предложит только одно – поединок между претендентами. Кто останется в живых, тот и сможет говорить о неопровержимости своих доказательств.

Короткое молчание, наполненное ощущениями взглядов и сомнением. Сомнение ощущалось почти физически, как прикосновение.

– У господина Барехова – подлинная Хамингия.

– Господин Барехов – только мальчик. Даже Санджиф Даро, который для своего возраста владеет оружием весьма недурно, а по сравнению со своим другом – так и в совершенстве, против господина Ингена не выстоял и минуты. У господина Барехова нет шансов.

– Шансы есть. Тем более если мы говорим о Хамингии…

– Хорошо, они стремятся к нулю.

– Господа, мы все с вами тут разумные люди. Хамингия – это, конечно, аргумент, но даже самый мощный магический артефакт не способен совершить невозможное. Символ власти не сделает юношу хорошим бойцом, как и заявление лорда Ингена не превращает его в законного императора. Надо искать какой-то выход из положения.

– Нам надо было первыми объявить об обретении Хамингии!

– И? Что бы изменилось? Господин Инген объявил бы то же самое, и исход снова один – поединок… Элейна, мне не нравится ваш взгляд.

– Жаль, я думала, мои глаза производят на вас чарующее впечатление.

– Я не об этом говорю.

– Успокойтесь. Просто задумалась. Честно ищу выход.

– Моё предложение, – веско произнёс господин Лонагран. – Давайте не будем пока паниковать и излишне нервничать. Пока не случилось ничего страшного. Ведём войну и ориентируемся по ситуации.

– Приступать к военным действиям, не имея планов на все варианты развития событий?..

– Всё предусмотреть невозможно. Если пойдёт речь о поединке, попробуем предложить замену.

– Вы же понимаете, Даро, что это бесполезно. Суть этот старого обычая в личном участии спорщиков в поединке. Ваша мысль уже приходила мне в голову. Пока не вижу выхода.

– Мы можем тянуть время.

– Какой смысл? Думаете, за четыре дня мы подготовим господина Барехова к поединку лучше, чем за три?

– У нас будет больше времени на раздумья. За четыре дня многое может произойти, – мягко проговорила госпожа Шаидар. – А пока стоит заниматься самыми что ни на есть насущными вопросами сегодняшнего дня – отступлением армии сударя нашего якобы императора.

Илья очнулся резко, словно его кто-то толкнул, и сознание наполнилось изобилием звуков, оттенков, ароматов и прочих ощущений. Он лежал в крохотном каменном закутке, даже не с дверью, а с простенькой открытой аркой, сквозь которую в помещение врывались лучи ярчайшего, совсем весеннего солнца. Юноша лежал на скрученных, плотно уложенных матрасах, и даже под головой было что-то мягкое, а в проёме стоял, глядя наружу, в глубины солнечного сияния, Всеслав.

– Э, куда?! – тревожно окликнул он, заметив, что подопечный поднимается с матрасов. – Ты всего-то два часа дремлешь! Ещё отдохни.

– Нормально. – Юноша слегка пошатывался и искал рукой, обо что бы опереться. Но стена оказалась дальше, чем он ожидал.

– Вижу, как нормально! Прямо-таки отменно! – Мастер ловко поймал его и поддержал в вертикальном положении. – Давай-ка ещё полежи, страдалец. Сейчас тебе бульончика принесут, я госпожу директрису позову, она тебя посмотрит…

– Нет, совещание же… Совещание уже завершилось?

– Какое совещание?

– Здесь было совещание?

– Здесь? – Всеслав обвёл взглядом закуток, который и комнатушкой сложно было назвать – так, каморка, годящаяся под сторожку или кладовую, к тому же заваленная матрасами и какими-то ещё вещами. Илья уже и сам вполне осознал абсурдность своего вопроса. – Тебе, наверное, что-то приснилось. Вообще неудивительно. Чуть копыта не откинул.

– Нормально я себя чувствую…

– Ага, просто шик! Главное на ногах удержаться, а так ничего. – Мастер придал подопечному чуть более вертикальное положение. – Но вообще ты молодец. Молодчина просто. Бой нам выиграл. Орден тебе на широкую грудь! Ввинтим при случае.

– Блин… Башка кружится.

– Ещё бы! Полежи-ка.

– Не, я должен. – Юноша принялся вспоминать, что же он такое должен сделать. Голова варила с неторопливостью знатной дамы в летах, которой и лицо надо сохранить, и как-то транспортировать на себе тяжелейшее и неудобнейшее, но зато очень красивое платье.

– Что должен?

– Ты уже встал? – В арку влетела госпожа Шаидар. Она была окружена облаком свежего, по-весеннему влажного ветра, втянула его за собой в каморку с матрасами, и он освежил юношу, прогнал назойливое марево, память обо всём, что было услышано до того, вернулось. – Очень хорошо. Илья! Нам надо отправляться.

– Да? Да…

– Противник отступает. Надо сейчас добивать, а не ждать, пока он соберётся с силами и снова создаст нам серьёзные проблемы. Не хотелось бы повторения вчерашнего. А?

– Это точно, – проворчал Всеслав.

– Ты как – найдёшь в себе силы немного полетать?

– Естественно, – ответил Илья. И содрогнулся.

Он понял, чего от него ждут, но мысль о том, чтобы противоречить, даже не пришла в голову. В самом деле: а что тут ещё можно предпринять? Надо – значит, надо. Только вот… Юноша зашарил вокруг взглядом в поисках своего меча, нашёл на матрасах и принялся негнущимися пальцами приторачивать его к поясу. Всеслав, хмурясь, наблюдал за его мучениями.

А на площадке донжона, куда, оказывается, выходил проём каморки, собирался народ. Появились господин Даро, которого Илья впервые увидел в кольчуге, госпожа Гвелледан в таком изысканном брючном костюме, словно она собралась на великосветскую прогулку верхом, а не в бой, господин Аовер и ещё несколько лордов. И, конечно, госпожа Шаидар, натягивавшая замшевые перчатки, одновременно задумчивая и весёлая – сочетание, казалось бы, немыслимое, однако ж…

– Ну что? – проговорила она, оглядываясь. – Я его везу?

– Вези, – бросил господин Даро. – Ты у нас самая опытная.

– Ну что ж, – на этот раз женщина оглянулась на Селсида. – Пожалуй, Феро разок сможет поднять троих.

– Только… Элейна… Я прошу тебя, осторожнее.

– Не волнуйся, – она смешливо прищурилась, глядя на отца Санджифа. – Всё будет отлично. Идёмте, Илья.

– Саф, а что, и ты отправляешься? – удивился петербуржец, заметив, что друг, тоже оказавшийся рядом, старательно застёгивает пуховик. Рядом с ним деловито снаряжалась Маша, серьёзная как никогда.

– Все отправляются, – пояснил господин Аовер. – Цель ведь не только в том, чтобы настичь…

– …но и добить. Идёмте же, Илья! Нам ещё готовиться и усаживаться.

Что удивило юношу – виверны ждали не во дворе, а на плоской крыше крыла, пристроенного к донжону под галереей. Чудесные существа нервничали, многие шипели, а Феро и вовсе пытался кинуться на любого, кто протягивал руку к его узде – кроме хозяйки, конечно. Госпожа Шаидар ухватила его за трензеля и, заставив опустить голову, что-то тихонько сказала. Виверн успокоился и терпеливо покосился на Селсида.

Госпожа Элейна без спешки взялась за стек, свинтила навершие с петлёй для запястья, сняла перстень-инструмент и нанизала его на ручку стека. Завернула навершие обратно. Затянув петлю на запястье, коснулась стеком седла, которое из двухместного в один миг стало трёхместным. Селсид первым уселся сзади.

– Пристегнитесь, – посоветовал ему Илья.

– Смешная шутка, – последовало в ответ.

– При чём тут шутка?! Вы соскользнёте с виверновой спины. На скорости же полетим!

– А вот вы, Илья, не забудьте пристегнуться.

Юноша поджал губы и отступил – он ждал знака госпожи Шаидар, которая всё ещё возилась со своим питомцем и на будущих спутников не обращала ни малейшего внимания. Рядом на спины виверн – тоже скоростных, хоть и попроще, помассивнее, – усаживались и другие телохранители Ильи. Держать вожжи собирались Эрхед и, к удивлению петербуржца, Хейдар.

– Эх, давненько я не брался за поводья, – отметил довольный гладиатор, разбирая ремни.

– Если сомневаешься, меня пусти, – вмешался Денис.

– Отойди, аурис! Куда тебе!

– Всё нормально, – Абло хлопнул Дениса по плечу. – Он хорошо правит. И гонял даже, причём недавно… Ну, Илюха, ни пуха тебе, как у вас говорят.

– К чёрту.

– И ладно тебе крыситься на Селсида. Селсид – телохранитель, каких мало. Мастер своего дела. Я б на твоём месте его держался и свою жизнь ему всецело доверил.

Юноша с изумлением посмотрел на давнего приятеля, которому привык доверять.

– Ну не знаю… Он же циник.

– А тебе что требуется? Результат или возвышенные взгляды? Телохранители и солдаты – люди крайне циничные в своей работе, иначе они быстро становятся трупами. Хотя в других сферах могут быть очень даже романтичны. Короче, хватит умничать. Лучше спасибо ему скажи. Он за это время, что я тут, уже пару раз тебе жизнь спас. Как и ты нам всем – сегодня, – и усмехнулся.

Недоумевающий, Илья поплёлся к нервно вздрагивающему Феро.

Госпожа Шаидар старательно приводила в порядок манжеты. Потом полюбовалась маникюром, прежде чем натянуть перчатки. Оглянулась на огромного ногга, нахохлившегося неподалёку, – на его спине с комфортом готовилась к полёту госпожа Гвелледан.

– Будете работать приманкой, госпожа директор?

– Если понадобится, – чопорно отозвалась леди Уин Нуар. – Ты, главное, не дай маху.

«Она повезёт меня сражаться с лордом Ингеном?» – подумал юноша, глядя на госпожу Элейну. Плохо верилось, что та способна сама доставить его на встречу с неотвратимой и скорой смертью. Значит, у неё должен быть какой-то план. Может, застать противника врасплох? Когда он слаб или отвлёкся? Петербуржец доверчиво смотрел на женщину, уже однажды спасшую его и Санджифа от гибели, и знал, что, пока она рядом, у него есть верный шанс.

– Элейна, – позвал он с внезапно возникшей решимостью, то ли от смущения, то ли от торопливости позабыв присовокупить «госпожа».

Она обернулась и успокаивающе улыбнулась ему. Похлопала по ладони, лежащей на луке.

– Всё будет хорошо. Обещаю.

– Элейна. Госпожа Элейна… Я прошу вас – спуститесь к Истоку. Я вас очень прошу.

Сияние, мелькнувшее в её взгляде (словно она видела что-то, не имеющее отношение к тому миру, в котором пребывала), сменилось искристой улыбкой. Запрокинув голову, она завлекательно расхохоталась.

– Ну правда, – сконфузился петербуржец. – Очень прошу.

– Почему?

– Потому что не представляю этого мира без вас.

– Илья, это же у тебя на родине говорилось: незаменимых нет.

– Есть!

Усмешка пропала с её губ, словно и не было, но притаилась во взгляде. Взгляд был таким, что на миг юноша позавидовал уже двести лет как покойному императору, которого любила такая женщина. Это уже само по себе что-то да значит.

– Илья, знаете, даже его величество в прежние времена никогда не обращался ни к одному из своих подданных.

– Почему?

– Чтоб не получить отказа.

И отвернулась, напоследок подмигнув ему. А Илья в который раз подивился тому, как виртуозно умеет она смягчить урок такта – у него не возникло ощущения, что его окунули носом в его несовершенство. Феро резко сорвался с места и вошёл в холодный ветер, бушующий над замковой ардеорией. Илья, уже вполне привычный к полётам, оглянулся на Селсида – тот сурово смотрел прямо перед собой, губы были белые, то ли от холода, то ли от напряжения.

Неслись так быстро, что глаза секло ветром, не давало смотреть. Большую часть времени Илья сидел с закрытыми глазами, старательно цеплялся за луку, помня, что сзади – ещё один человек, причём не пристёгнутый, для которого любой толчок может стать смертельным. Потом, когда виверн немного сбросил скорость, петербуржец смог открыть глаза и рассмотрел других чудесных существ, торопящихся с ними в бой, летящих следом, и тех, что шли чуть впереди, и величавую тёмную тень ногга, плывшего со скоростью, не уступающей бойкости Феро.

А потом в воздух, сквозь который они неслись, влилась магия. Много, очень много опасной, страшной магии, и недостатка в энергии здесь не было. Виверн госпожи Шаидар встрепенулся, и размеренное, прямолинейное движение превратилось в рваное, непредсказуемое, изобилующее фигурами, которые можно было бы назвать художественными, не будь они так негармоничны и настолько лишены внутреннего ритма.

И здесь Илье не понадобилось никаких подсказок, чтобы понять: чем более непредсказуем полёт виверна, тем худшей мишенью он является для боевых чар. В какой-то момент желудок юноши рванул вверх – это означало, что виверн рухнул к земле, а потом вошёл в «штопор». Госпожа Элейна откинулась назад, фиксируя руками поводья, и Илья разглядел её напряжённое лицо, сосредоточённый взгляд. Мимо замелькали осколки заклятий, юноша понял, что их обстреливают, и напрягся. «Штопор» так и не превратился в падение, да сомнений в этом и раньше не возникало. На какой-то миг виверн резко замер в воздухе, пропуская полосу прозрачного огня – в неё едва не вляпался виверн, управляемый Эрхедом, – и Селсид крикнул:

– Куда?

– В магическом бою самое безопасное место – над ставкой предводителя, – отозвалась госпожа Элейна. – Туда и летим. – И оглянулась на Илью.

Он ответил ей взглядом, долженствующим говорить, что истинную цель он понимает и не возражает, но засомневался, поняла ли женщина его намёк. С удовлетворением убедившись, что в душе нет паники, а только холод и решимость, поспешил пощупать меч на поясе. Всё было на месте.

Виверн мчался сквозь пространство воздушного боя, где наконец-то появились первые противники, хотя что именно должно было доказать их появление, Илья не знал. Он попытался обернуться к Селсиду, но тот придержал его за плечи.

– Не вертитесь.

Феро пошёл на снижение.

Госпожа Шаидар перекинула ногу через переднюю луку седла и, оглянувшись на спутников, задорно улыбнулась им улыбкой человека, совесть которого наконец-то абсолютно чиста. И, спрыгнув, пробежала несколько шагов по открывшемуся вдруг внизу истоптанному до асфальтовой жёсткости снегу. Виверна дёрнуло к земле, он приземлился так же стремительно, как и летел, но, на изумление, мягко.

Перед ними был холм, окутанный густой влажно-снежной пылью, поднятой крылами десятков виверн и ноггов, на первый взгляд полупустынный, на второй – окружённый множеством людей, которые, правда, казались лишь тенями во временной, пока не осевшей белёсой мгле. Группка людей, та, что находилась поближе, была видна чуть отчётливее. Именно в ту сторону и бросилась госпожа Элейна, перекладывая стек в левую руку, на запястье которой вновь не забыла затянуть петлю, а правой выхватывая меч.

На бегу размахнулась стеком, и огненный бумеранг, взмахнув пышным шлейфом, врубился в спину одного из чужаков, отшвырнул его вперёд, лицом в наст. Остальные развернулись к женщине лицом, готовые принять бой, и среди них был господин Инген. Это стало для Ильи чем-то наподобие удара под дых – он не ожидал, что встреча произойдёт так скоро. Рефлекторно он изготовился к бою – соскочил с седла, вытащил оружие, готовый кидаться за старшей спутницей по первому знаку с её стороны, хотя от неожиданности внутри всё смёрзлось и натянулось, будто перекрученная струна.

В тот же миг рядом вырос Селсид, тоже с мечом в руке, готовый давать отпор любому, кто вздумает угрожать юному императору.

– Так, значит, твоя семья имеет отношение к похищению Хамингии у Эйтарда? – рассмеялась Элейна, и в её голосе было столько ненависти, что юноша содрогнулся. Усмешка леди Шаидар выглядела плотоядной, и в то же время весёлость была именно весёлостью. Радостью. Восторгом.

Господин Инген тоже уверенно усмехнулся в ответ и жестом отстранил спутников, один из которых показался Илье очень похожим на Ирбала, только намного старше.

– Тот, кто владеет Хамингией, является законным императором. Остальное – неважно.

– В самом деле? Кто тебе сказал эту чушь? Ты искренне считаешь себя наследником Эйтарда?

– Считаю.

– О нет! Императором тебе не быть. И даже не потому, что закона, который ты сейчас огласил, не существует. Просто императором не может быть мертвец.

И направилась к нему шагом непринуждённым, лёгким, вкрадчивым, в котором читались змеиное коварство и вызов. Одним взглядом господин Инген окинул её, замершего в стороне Феро, Илью и его телохранителя. Усмехнулся удовлетворённо. Уверенно отразил первую атаку женщины.

Илья шагнул было в его сторону, уверенный, что в конечном итоге поединок продолжится между ними двумя. Но, поскольку считал, что госпожа Элейна, как дама опытная и знающая, обязательно подаст ему знак, когда вступать в бой, почти сразу остановился, потому что знаков подано не было. А вместо этого завязалась схватка, да такая, какой юноше ещё не доводилось видеть. Прежде он считал, что уже видел всё, на что способна леди Шаидар, теперь же убедился – он ничего не знает ни о её искусстве, ни о мастерстве господина Кернаха.

В поединок без стеснения вступили и двое спутников лорда Ингена, в том числе и тот, что походил на Ирбала. Их магические атаки женщина отразила с оскорбительной непринуждённостью. Снег, в который ухнули оба заклинания, взорвался мельчайшей водяной пылью, ненадолго окутавшей сражающихся. Потом они отскочили друг от друга, и господин Кернах величавым жестом отстранил своих спутников, на этот раз более настойчиво. Последний его жест уже восприняли как приказ и, поколебавшись несколько мгновений, целеустремлённо направились в сторону Ильи.

Вернее, в сторону его телохранителей. На пути людей лорда Ингена немедленно выросли все четверо гладиаторов, занявших узнаваемую боевую позицию под названием «трапеция», по сторонам от них, оберегая фланги, выросли Эрхед и Денис. Селсид мгновенно отодвинул Илью к боку Феро и закрыл его от всего остального пространства вокруг, постепенно превращавшегося в поле боя.

Гладиаторы не знали магии, их защищали в общем-то типовые защитные артефакты, однако в первые же секунды стало очевидно, что они виртуозно умеют работать в группе. «Трапеция» очень быстро разбила группу магов, которые тоже попытались занять какой-никакой боевой порядок, и взялись за каждого в отдельности. Поражённый, Илья не понимал, куда ему смотреть, тем более что в вихре заклятий, время от времени взблёскивающих металлом, который завязался на том месте, где выясняли отношения Элейна и Кернах, нельзя было разглядеть деталей.

Гладиаторы, очень быстро нащупавшие лучший способ работать в группе с телохранителями и с наилучшим результатом, в несколько мгновений отогнали магов от того места, где замер в растерянности их подопечный, рассыпались дугой следом за противниками, очистив приличное пространство пожжённого огнём снега. Илья вдруг осознал, что находится почти в полном одиночестве, за его спиной, шипя, поднимался на дыбы виверн, чующий опасность для хозяйки, а впереди бились, ненадолго забыв о магии, господин Инген и госпожа Шаидар.

Стек и меч в руках женщины двигались согласно, словно дополняющие друг друга элементы одного и того же оружия: по сути, так оно и было. Инструмент, навинченный на рукоятку принадлежности для верховой езды, выполнял свои обязанности безупречно, и вся магия, которую Элейна пускала в ход или отражала, структурировалась именно движениями стека. Казалось, что помимо того женщина пользуется им как средством сохранять равновесие в этом танце, которым она – нет сомнений – наслаждалась. Едва ли мысль о собственной смерти посещала ее в эти моменты, но если и вступала в свои права, то вряд ли пугала. Человек с такими сияющими глазами, какими сейчас леди Шаидар смотрела на своего противника, не может бояться смерти.

Нельзя было не признать, что её противник владел мечом поистине виртуозно, но при этом ещё и красиво. Наслаждения в его жестах и движениях не было, были безупречная точность и отсутствие лишнего, что придаёт танцу или поединку совершенство. Была уверенность, в которой ему не уступала и госпожа Элейна. Глядя на них, можно было сразу сказать, что сейчас они равны друг другу по своему мастерству и очень долго могут вот так обмениваться ударами, демонстрируя отточенность и великолепие техники – ни одному не одержать верх над другим.

А потом господин Инген сделал короткий, но сложный в исполнении выпад, и ремешок, удерживавший стек на запястье женщины, лопнул, а сам предмет, кружась, отлетел в сторону, сверкнув густо-алой искрой на рукояти.

Кровь мгновенно отлила от щёк госпожи Элейны, сделав её подобием мраморной статуи, но тут же вернулась. Женщина отскочила, ставя блок, как мечом, так и магией, но кокон энергий, окруживший её теперь, без инструмента, и сравниться не мог с прежним.

– Лена! – крикнул Илья.

Женщина коротко и зло расхохоталась в лицо противнику. Господину Ингену потребовалась доля мгновения, чтоб разбить щит, который его противница сумела поставить без поддержки инструмента. Какой-то магией полыхнула его левая рука, блокировавшая её клинок, а правая вогнала меч ей под ложечку, на глубину не меньше, чем две ладони.

– Ле-енка!!!

Юноша позднее не смог вспомнить тот момент, когда он кинулся к ним двоим, вспомнил лишь, как оказался в полушаге от врага. Лорд Инген, выдергивающий оружие из тела леди Шаидар, вскинул голову, и совсем рядом Илья увидел его глаза, сперва бесстрастные, потом с искрой паники, вспыхнувшей, впрочем, в самый последний момент. Казалось, руки сработали сами – правая взмахнула, а левая налегла всем весом, движением от торса. Размытая в воздухе полоса клинка рассекла шею господина Кернаха.

Болью отозвался правый локоть, ещё больнее это оказалось для запястий. От неожиданности петербуржец выпустил меч из рук, рефлекторно отпрянул от падающего тела и упал на колени рядом с госпожой Элейной. Она была ещё жива, взглянула на него осмысленно, улыбнулась мягко и ласково, а потом рассмеялась – слабо, насколько хватило сил, и умиротворённо. Юноша вспомнил рассказ о том, как она хохотала в ответ на объявленный ей смертный приговор, и не смог потом понять, почему именно об этом ему подумалось в ту минуту. В грудь словно ударило что-то, горло перехватило, и несколько мгновений Илья не мог вдохнуть. Да и не пытался.

Взгляд женщины ушёл куда-то в пространство, скрытое от живущих пеленой тайны. Эта тайна подёрнула её взор, превратила глаза в два осколка, лишь символизирующие что-то, напоминающие о чём-то, но больше не живые.

ГЛАВА 11

Ему захотелось закричать. Это было глупо, да и не вышло бы, потому что вместе с надеждой его оставили и силы. На мгновение Илья опустил голову, исподлобья взглянул на тело господина Ингена, потом вспомнил о том, что лишь полминуты назад казалось ему самым главным, а теперь превратилось в мелкую, неприметную подробность. Нагнулся, пошарил рукой и без особого труда сорвал с обезглавленного тела залитый кровью артефакт, без малого двойник его Хамингии. Ни брезгливости, ни ошеломления от случившегося – ведь всё-таки убил человека, это не шутки, – только глубокая усталость, которую не с чем было сравнить.

Поднялся, сжимая в кулаке цепочку с болтающейся магической безделушкой, и повернулся к подножию холма. С каким-то отстранённым удивлением отметил, что здесь из своих теперь не только его телохранители, но и бойцы в цветах лордов-сторонников, и сами лорды – Даро, Тервилль, Мирдамар, ещё несколько. Где-то продолжалась схватка, где-то теплилась, где-то внезапно прекратилась. Кто-то из бойцов, офицеров и лордов смотрел на юношу, кто-то – нет, но молодого человека это сейчас мало волновало. Ненависть, ярость, бессилие душили его, захотелось сделать что-то значимое, демонстративное, и желание это стало невыносимым.