Текст книги "Закон Жизни (СИ)"

Автор книги: Ярослав Георгиевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 11

Какое-то время после пробуждения лежу, приходя в себя. Настолько реальным показалось всё это… Хотя, почему показалось? Чего себя обманывать? Явно же, вспомнилось что-то из прошлой, настоящей жизни. Иначе, что это ещё может быть? К сожалению, лишь небольшой, незначительный фрагмент, так и не давший ответа на вопрос – кто я и что со мной случилось. Но, тем не менее, я чувствую прилив оптимизма, ведь если вспомнил что-то одно – не исключено, что вспомню и другое. Это лишь вопрос времени! Узнать бы ещё, что это за зверь такой страшный, СПИД…

Лес всё ещё погружён в непроглядную темноту, время вставать явно не пришло. Тихонько сопят рядом козочки, устроившиеся на ночлег прямо на земле. Сперва думаю, что проснулся, видимо, из-за того, что слишком переволновался. А потом слышу ворачние Рекса. И вдруг понимаю в чём дело – просто, мы больше не одни на поляне.

Не подавая вида и не открывая глаза, пытаюсь сориентироваться, прежде чем начинать какие-то действия. Но, видимо, либо сбивается дыхание, либо ещё как-то себя выдаю.

Приятный и смутно знакомый голос, совсем рядом, тихонько спрашивает:

– Это я. Хотела извиниться. И… можно с тобой?

Какие-то мгновения пытаюсь понять, кто это за «я» и что ей от меня надо. Мыслями я частично всё ещё там, в волшебном сне, который никак не хочет отпускать и почему-то кажется гораздо более настоящим, чем вся эта моя теперешняя «жизнь». Мозг лишь с огромным трудом, с почти осязаемым скрипом соглашается вместо того, что было во сне, обрабатывать и воспринимать как реальность окружающее.

Наконец, до меня доходит.

– С чего вдруг? Я же не ответил, кто меня послал.

– Теперь верю, что никто.

– Да? И почему же?

– Ну… Я следила. Никто из тех, кого могли послать за мной, не повёл бы себя так.

Промолчал и не стал спрашивать, что значит «так». Если честно, просто не хочется казаться дураком. Я всё ещё плохо понимаю этих людей и их жизненные принципы. Вопрос про то, кого могли послать, решил отложить до лучших времён.

– Ну, допустим. А с чего тебе вдруг так понравилась идея напроситься в попутчики?

– Мне некуда идти. А ты знаешь, что делаешь. И не пропадёшь.

Опять промолчал. Если по-хорошему, надо сразу раскрыть глаза наивному юному созданию на размеры той пропасти, что лежит между её впечатлениями обо мне и тем, что есть на самом деле… Но я опять воздержался от комментариев.

– Не боишься?

– Нет. Я уже была в твоей власти, ты не воспользовался. Даже не попросил ничего. Хотя… У меня же всё равно ничего нет, – тут она сбилась, и если бы было светло, готов биться об заклад – увидел бы, как краснеет. Кажется, понял, что за мысль пришла ей в голову.

– Не бойся, мне претит насилие. В этом смысле тебе нечего опасаться. Но… ты же понимаешь, что по меркам здешнего мира я мало что значу, и не смогу тебя защитить?

– Меня и так… любой может… хуже не будет.

Девчонка всхлипнула. И вот это уже оказалось выше моих сил. Женские слёзы – секретное и безотказное оружие, против которого у меня просто нет защиты. Ещё и вспомнилось тоскливое и с печатью отчаянья выражение на её лице, тогда, когда в первый раз увидел. Стало понятно – нет, не смогу отказать. Даже несмотря на не особо-то удачную первую попытку знакомства. И теперь это моя ноша, моя забота, моя головная боль…

– Не знаешь, который час?

– Что такое «чйас»?

– Ай, ладно, проехали. Говорю – долго ещё ночь будет? Ты же не ложилась, наверное.

– Да, посветлеет не скоро…

– Устала, небось? Спать хочешь?

– Ужасно.

– А поесть?

– Тоже.

– Тогда, иди сюда, садись… – зарывшись в мешок, нащупываю половинку уже зачерствевшего хлеба и кусок сыра. – Воды вот только нет, было козье молоко… Но я в темноте споткнулся и разлил. Ну чего, где ты там? Держи!

Чувствую движение воздуха и жар девичьего тела рядом. Протягиваю туда, в темноту, найденные припасы, и вскоре уже тихонько усмехаюсь про себя звукам, с которым бедняжка принимается спешно утрамбовывать всё это в себя. Впрочем, длится это недолго, очень скоро наступает осторожная, выжидающая тишина.

Я рискую, и всё же её нарушаю:

– Пока всё. Остальное завтра, на ночь вредно много. Толстая будешь. Давай спать, только предупреждаю – шкура у меня одна.

Довольно точно определяю местонахождение девушки, почти с первого раза нащупав ладонью её вмиг напрягшуюся спину.

– Да не боись. Я так смертельно устал, что мне сейчас уже ничего не надо, кроме как поспать. Совсем ничего.

Притянув её к себе, укладываю и укрываю шкурой, которой мне теперь чуть-чуть не хватает, чтобы закрыться целиком. К слову, про ничего не надо я слукавил, определённая часть тела считает иначе… Но я действительно слишком устал. Сам не замечаю, как засыпаю мёртвым сном.

Глава 12

Приятное пробуждение. Свежий лесной воздух снаружи, тепло и уют внутри. Мирно сопящая в объятиях красавица, во сне закинувшая ногу на моё бедро и пристроившая голову на плечо… Аж вставать не хочется. Разве только этот дурацкий ошейник впивается в кожу. А в разум – воспоминания о вчерашнем дне.

Надо вставать. Осторожно пытаюсь выскользунть наружу, но понимаю, что разбудил девушку. Та в первое мгновение смотрит испуганным зверьком, потом узнаёт. Не могу сдержать улыбки.

Девчонка просто чудо какая хорошенькая, и пусть кое в чём и отличается от моего внутреннего эталона женской красоты, но не сильно. Да и есть в этом какая-то особая прелесть, придающая индивидуальность, самобытность. Если бы только не все эти синяки! И даже не с эстетической точки зрения. Для меня они не столько портят красоту, хотя и это тоже, сколько заставляют вспомнить события, с которыми оказалось связано появление красавицы в моей жизни…

Нет, не думать об этом! Если бередить старые раны и нянчить неудачи, пусть и обернувшиеся трагедией, недолго умом тронуться. Так нельзя. Во всём, пусть даже в самом скверном, нужно видеть хорошее. Что случилось, то случилось, и ничего уже не изменить – только своё отношение. Если же принять все неприятности и лишения как данность, внезапно начинаешь радоваться любой мелочи…

Пытаюсь посмотреть на свою спутницу новым взглядом, будто нет ничего плохого, связанного с её появлением в моей жизни. И с некоторым беспокойством осознаю, что она может мне понравится. Резко встаю, ругнувшись про себя – только этого, блин, не хватало! Ещё и желудок напоминает о еде, а пересохший рот – о том, что неплохо было бы утолить ещё и жажду. Тянусь к горшку… И вспоминаю, что запасы козьего молока, на которые возлагал такие надежды, вчера оказались потеряны безвозвратно. Настроение портится, пусть немного, но всё же.

Роса намочила всё вокруг: и легкомысленно оставленный раскрытым мешок, и обувь, и шкуру – последнюю, к счастью, только снаружи. Поэтому, к козочкам иду босиком, наслаждаясь тем, как холодная трава щекочет ноги.

У четвероногих меня ожидает следующее разочарование: молока давать рогатые звери наотрез отказываются. Одна, потому что попросту оказалась никакой не козой, а козлом – и как только просмотрел? А вторая, видимо, слишком переволновалась. Что в таких ситуациях положено делать, и можно ли вообще как-то с этим совладать, понятия не имею, потому закрываю вопрос до лучших времён. Молча сворачиваю шкуру и сгребаю немудрёные пожитки, киваю спутнице, которая тоже примолкла и, насупившись, старается не смотреть на меня, и отправляюсь дальше.

Долго не везёт, множество заболоченных луж и бочажков мною бракуются, несмотря на жалобные взгляды спутницы. Удача улыбается, только когда Око поднимается уже совсем высоко, и его ласковые горячие лучи начинают нет-нет, да пробиваться сквозь пышные кроны деревьев. Я вдруг решаю спуститься в неприметную низину, и там, в глубине, обнаруживаю небольшой и радостно журчащий ручеёк. Наконец напиваемся всласть, и я умываюсь, стерев с лица следы засохшей крови – раны от плети уже давно затянулись. Там же, усевшись прямо на берегу, мы перекусываем.

Если до этого никакого желания говорить и вообще лишний раз открывать пересохший рот не возникало, то, удовлетворив по крайней мере пару базовых потребностей, я, преисполнившись внутренней благости, решаюсь завязать разговор.

– Слушай, красавица. Я тут подумал… А давай знакомиться, может?

– Ну попробуй… Красавчик, – она смешно улыбается уголком губ, и усаживается поудобнее, рассматривая меня, будто видит в первый раз.

– Как зовут-то тебя?

– Валерия! – с таким достоинством и серьёзностью, как она выговаривает это, наверное, королевы снисходят к своим низкорожденным подчинёным.

– Неожиданно, – отвечаю, на самом деле немало удивлённый.

– Что неожиданно? – длинные реснички удивлённо хлопают, а маленькие аккуратные бровки ползут вверх.

– Да ничего… Твоё имя кажется нормальным. А все другие, которые слышал здесь – нет.

– Здесь? – опять наблюдаю выражение полного удивления на её лице, и невольно улыбаюсь.

– Не бери в голову. Должен сразу признаться кое в чём. Я откуда-то издалека, тут раньше не бывал. И мне отшибло память, просто напрочь всё отрубило, я ничего не помню. Из-за этого могут быть ситуации, когда чего-то не понимаю, или, наоборот, творю или говорю нечто непонятное. Привыкай, если не передумала со мной оставаться…

– То есть, как это ты ничего не помнишь? Вообще ничего?

Вздохнув и собравшись с духом, кратко, но ёмко пересказываю всю свою немудрёную историю, как очнулся, про кузнеца, про жизнь в деревне. Не вижу смысла скрывать что-то – всё описание моего бытия тут никакой особо важной и полезной информации не содержит.

– Вот, значит, как… Ну, ты явно из варваров, судя по лицу. На раба не похож. На наёмника, или разбойника, тоже вроде бы… Нет. Может, путешествовал с родичами, потерялся?

– Не исключено, – не хочу развивать тему, и ограничиваюсь туманной отговоркой. Про то, что, судя по всему, очень сильно чужд окружающему миру, говорить ну совершенно не хочется. Даже если и расскажу, далеко не факт, что мне поверят и не сочтут умалишённым.

– И что, даже не помнишь своего имени? Правда?

– Ну да. Не помню.

– Здорово!

Теперь уже я смотрю на неё с немым удивлением, просто не находя слов и не понимая, что это сейчас было. Она, поймав мой взгляд, мило улыбается.

– Это же значит, что тебя можно называть, как захочу! Давай, будешь Фунтиком? Или, нет… Лучше Клавдием! Или…

– Слушай, давай может не надо ничего придумывать, а? Я этот вопрос решу как-нибудь сам. Кузнец обзывал меня Волчонком, но это, конечно же, хрень полнейшая. Не более, чем прозвище. Так что… Хотя… Знаешь, кажется, я придумал. Можешь обращаться ко мне просто: Большой Белый Господин.

– Господин? Ты намекаешь на то, что на мне ошейник, да?.. – судя по вмиг помрачневшему лицу Валерии, шутка не прошла.

– Тьфу ты. Да пошутил я…

– Пошутил?

– Ага.

– Точно?

– Точнее не бывает.

– Пошути-и-ил… – она задумчиво протянула, уставившись куда-то вдаль. – И хочешь сказать, имел в виду вовсе не то, что считаешь меня своей собственностью?

– Да конечно же, нет. Ты своя собственная. Принадлежишь только себе.

– Ну смотри. А то как передумаю с тобой идти!..

– Нет-нет, не надо передумывать. Я уже настроился на компанию, и на то, что кто-то будет меня просвещать относительно окружающего мира. И давай может начнём с того, что ты расскажешь про себя, хоть что-нибудь, – поспешно пытаюсь выправить положение после неудачной шутки и перевести разговор, – ты ведь тоже не похожа на местных. Из варваров?

Девушка очень мило, кокетливо улыбается, и гордо расправляет плечики.

– Отчасти да, а отчасти – нет! Я принцесса, вот.

– Принцесса? Прямо настоящая?

– Ну-у-у… Почти. Матушка-то моя и правда из варваров, и не какая-нибудь простолюдинка, а дочь вождя! Вот! А отец со своим отрядом проходил теми краями, увидел её, сразу влюбился и забрал с собой.

– Хм… Интересная история. И что, так ему прямо её и отдали?

– Ну… Моему деду было сделано предложение, от которого тот не смог отказаться. Он вообще был очень властным, всегда добивался исполнения своих желаний.

– Ты сказала – «был»?

– Да потравили его…

– Ой-ей. И кто это сделал? Его нашли и казнили, надеюсь?

– Нет, конечно. Кто это сделал – точно неизвестно. Но, судя по тому, что начало происходить потом… – Валерия понизила голос, и начала говорить шёпотом заговорщика, раскрывающего страшную тайну, – это либо дядя, либо сын от первой жены. «Братец». Может, они даже вместе сговорились.

– И зачем всё это? Наследство?

– Ну да, борьба за власть же…

– А ты – наследницей считаешься?

– Ну-у-у… – девушка спрятала глаза, явно не желая развивать тему. – Что-то вроде того.

– А что за люди, те, кто привёз тебя к нам в деревню?

– Подчинённые «братца», видимо. Он давно хотел… Избавиться от меня. А сделав своей рабыней, решил бы сразу несколько вопросов.

– Неужели это возможно и законно?

– Ну… Нет, конечно, незаконно. Но «братец» – влиятельный человек, имеет связи. Может, если потребуется, подкупить кого надо. И мать моя была, как-никак, из варваров. Таких здесь не любят.

– Тоже «была»?

– Тоже.

– А с нею-то что стало? Если тебе тяжело об этом говорить, только скажи…

– Так а чего, говорить-то… Я и не видела её. Умерла при родах.

– Прости. Знал бы про всё про это, не стал бы спрашивать. Мне очень жаль.

– Да ладно… – Валерия махает рукой, мол, не стоит внимания.

Хмыкаю этой её браваде, и смотрю по-новому, уже с некоторым уважением. И, само собой, даже не думаю остановить расспросы.

– А что случилось в деревне? Ты мне можешь это объяснить?

– В твоей деревне? В той, куда меня привезли, и которая сгорела?

– В ней самой.

– Так что объяснять-то? Обычное колдовство.

– Что-что?!! Колдовство?..

– Ну да. Какой-то сильный заклинатель призвал демонов, тварей тьмы, или еще какие сущности. Скорее, всё же, демонов, судя по следам и пожарам. Другие-то обычно не поджигают… Эти демоны устроили погром, забрали в качестве платы тела жертв. Всё просто. Наверняка какой-то сильный колдун замешан… Хотя, может, и самопроизвольный прорыв. Такое тоже бывает, хотя и редко.

Смотрю на девушку во все глаза, пытаясь понять, шутит она или серьёзна. Судя по выражению лица, Валерия на самом деле считает правдой то, о чём говорит. Но… Поверить ей? В какие-то суеверия? Хотя моя спутница и не выглядит глупой и необразованной деревенщиой, но, быть может, тут все такие, и не могут объяснить непостижимые для своего разума явления иначе, чем «магией»?

Кончно, с одной стороны, за последнее время со мной случилось достаточно странного, чтобы заподозрить, что нечто такое может иметь место. С другой… Да нет, глупости. Чего себя обманывать, я в эти сказки всё равно не поверю. Не могу себя заставить, по крайней мере, пока не увижу собственным и глазами. У всего должно быть рациональное объяснение. Но все эти мысли, конечно же, оставляю при себе, чтобы не обидеть собеседницу. Пытаюсь зайти «конём».

– Я кое-что собрал на поле боя. Посмотришь, может, подскажет что-нибудь? Натолкнёт на какие мысли, кто всё-таки был-тотэто…

Вытаскиваю нехитрые «улики». Девушка внимательно рассматривает всё, поднимает свои дивные зелёные глазищи на меня, и грустно улыбается:

– Это могло принадлежать кому угодно. Но, скорее всего, именно людям «братца» или дяди. Больше просто некому.

– Ну, братца – значит, братца. И я так понимаю, нам надо убираться отсюда подальше, так, чтобы твои замечательные родственнички не смогли нас найти? Или они решат, что ты погибла?

– Было бы здорово. Но… Что братец, что дядя, они все очень влиятельные люди. С них станется озаботиться заклинанием, которое позволит удостовериться, что я жива.

– Что-что? Заклинание?.. – опять хмыкаю скептически.

– Ну да. Но это так… Хуже, что они могут оставить наблюдателей во всех окрестных деревнях, и даже договориться с властями ближайших городов…

– Значит, не будем появляться на людях. Хотя… Есть идея. Они же ищут девушку. А у меня с собой хватает всякой одежды. Переоденем тебя под парня, волосы и так короткие. Никто не догадается! Надеюсь что нет. Тем более, твоя одежда и так не в лучшем виде.

– Ну… Не знаю….

– И волосы тебе надо в грязи измазать, а то так слишком явно, что не местная. Да и лицо не помешало бы…

Удостоившись гневного взгляда, долго объясняю, почему и как надо маскироваться, и в конце концов таки убеждаю в необходимости осквернения и так уже пострадавшей шевелюры.

Выдаю красавице свой мешок. Она тут же исчезает в кустах, и спустя какое-то время рядом со мной появляется уже не девушка в лохмотьях, а самый что ни на есть обычный деревенский пацан. В такой же тунике, как у меня, только чуть великоватой и более заношенной, в чуть более ярких портах, босой, с перетянутыми ремешком волосами неопределённого цвета, и – единственный косяк – с излишне женственными чертами лица. Да ещё мерзкий ошейник выглядывает из-под одежды.

– Надо бы избавиться от него. Совсем не дело, – протянув руку, касаюсь грубого металла.

Валерия грустно улыбается, мол, хорошо бы, конечно, да пока малоосуществимо. Я и сам понимаю: опасно. Хотя, ходить с такой штукой на шее, опаснее в разы.

– Кстати, давно хотела спросить, – выражение лица девушки вдруг изменяется, и в глубине глаз появляются огоньки.

– Да? – подозревая какой-то подвох, осторожно смотрю на спутницу. Она, с самым невинным видом, продолжает:

– А почему ты взял одну козу и одного козла? Хочешь разводить?

Глава 13

Так, лесами, избегая населённых мест и хоженых троп, мы шли почти руку рук. Никто не преследовал, никакие демоны и другие воображаемые друзья не появлялись, и всё бы было хорошо – но припасы как-то слишком быстро начали подходить к концу. Если честно, изначально думал что хватит на гораздо более долгое время. Но не учёл количество голодных ртов. А пополнить запас провианта всё никак не получалось, средств для его добычи у нас имелось совсем немного.

Я кое-как освоился с рыбной ловлей при помощи остроги, но то ли не умел выбирать «рыбные» места, то ли такой из меня получился рыбак, но за половину дня едва получалось поймать рыбину-другую, чего еле-еле хватало перебить голод. И это не говоря о том, что крупные водоёмы нам попадались очень редко, и на них была слишком велика вероятность встретить людей.

Что до зверья и охоты – нераз и не два мы сталкивались с лосями, кабанами и прочей тварью. На удивление, каждый раз спокойно «расходились бортами» – чему я втайне радовался. Пусть меч и был всегда наготове, на всякий случай, уверенности в том, что успешно смогу справиться с каким-то крупным даже не хищником, а травоядным, у меня не было. Если же говорить о более мелкой твари, выяснилось, что охотник из меня совершенно никакущий. Ни кидаясь камнями в птиц, ни пытаясь соорудить импровизированные ловушки, я так никого и не добился. Думаю, немаловажным фактором тут был цейтнот и ощущение поджимающего времени. Просто опасным казалось надолго задерживаться на одном месте. Первые дни постоянно казалось, что нас вот-вот догонят…

Поэтому единственным источником пропитания для нас оказался сбор ягод, яиц, которые несколько раз удавалось найти, и грибов – спасибо Гурту, объяснил, что есть можно, а что лучше не надо. И закономерно, что в какой-то момент этого стало категорически не хватать, и пришлось всё-таки рискнуть и пойти на контакты с местными. Как-никак, ушли мы уже достаточно далеко, и хоть я до сих пор опасался преследования и возможных неприятностей, но острое чувство опасности, гнавшее вперёд первые дни, давно прошло.

Так, в первой же деревне я потратил на еду все имевшиеся деньги. В следующей платить было уже нечем, и, поняв, что работники там не нужны и козочек загнать не выйдет, я просто нагло прошёлся по огородам и садам, стараясь набрать всё то, что выглядело хоть немного съедобным. Сезон сбора урожая, судя по всему, ещё не настал, но кое-что можно было добыть уже сейчас.

Меня застукали и долго гнали, а потом я ещё дольше не мог найти то место, где оставил Валерию со всем нашим зверьём. Обнаружить своих удалось только после дня блужданий, и мы оба, как я, так и моя спутница, переволновались в процессе этого преизрядно. И хотя увидеть неподдельную радость на лице девушки стало приятным возмещением, но голодное урчание в её животе послужило немым укором – вернулся я с пустыми руками…

Мерзкая козочка продолжала нагло отказываться делиться молоком, под издевательское блеянье своего сородича, и я не раз и не два жалел, что взял этих бестолковых и бесполезных животных с собой, подумывая о шашлычке. Особенно из тощего козла, который даже в теории не мог принести какой-то иной пользы, кроме как перестать постоянно пристраиваться сзади к своей товарке – где только сил на это находил, скотина…

Поэтому, совершенно закономерным стало то, что измученную и истощённую долгой дорогой козью чету я без всяких сожалений обменял на еду у какой-то одинокой старушки, в третьей по счёту деревне. Брал продуктами, которые могут долго храниться – это показалось разумнее, чем просто забить козла и зажарить его мясо: во-первых, я не был уверен, что смогу правильно его разделать, а во-вторых, так же не был уверен, что даже хорошо прожаренное мясо не пропадёт.

Много, конечно, старушка не дала, но, по крайней мере, не обманула и не попыталась отобрать всё. Предыдущие попытки договориться заканчивались одинаково – я бил по рукам, говорил, что сейчас схожу за «товаром»… И никогда больше не возвращался. Потому что на физиономиях местных их намерения читались невооружённым взглядом – мол, давай, приводи своих коз, мы их отберём, а потом ещё и на тебя ошейник наденем.

Вера в род человеческий, если она и присутствовала когда-то у меня, подрывалась всё больше и больше. Понимание, что доверять нельзя никому, и привычка опасаться обмана и удара в спину прочно вошли в жизнь. И неожиданно резким контрастом этому оказалась Валерия и её отношение ко мне.

Конечно, мы временами ругались, уж очень быстро у неё менялось настроение. Логика её поступков и то, за что она вдруг начинала дуться, часто оставались для меня тайной. Более того, не раз и не два в её рассказах проскальзывали явные несостыковкм, а так как рассказывала она обычно либо про своё детство, либо, когда я её просил, про мир вокруг – и касались эти спорные моменты либо первого, либо второго. Особенно, умиляли меня истории про похождения богов, колдунов и прочей нечисти, которые выдавались за чистую монету, едва ли не со словами «да я сама видела».

Но я не спешил обращать внимание девушки на всё это и делал вид, что ничего не замечаю. Гораздо важнее было то, что вскоре мы уже понимали друг друга с полуслова, зачастую Валерия начинала делать что-то даже до того, как я об этом просил. А самое удивительное, я вдруг с удивлением понял, что больше не боюсь поворачиваться к ней спиной, в прямом и переносном смысле слова. Что-то незримое изменилось, будто меня приняли в стаю, семью, или как-то ещё пометили как «своего». Это было прекрасное ощущение, я смаковал его, получая истинное наслаждение. Что же до отношений более близких, я сознательно не форсировал события…

И мы продолжали идти всё дальше и дальше, понемногу узнавая друг-друга, попутно повышая мою осведомлённость об окружающем мире, и даже постепенно успокаиваясь по поводу возможности погони. Передвигались почти исключительно звериными тропами, благодаря чему удавалось успешно прятаться от людских глаз, да и места были не так чтобы сильно населёнными, деревень на пути попалось не больше пяти – и первые из них мы обходили по широкой дуге.

Лишь один раз не повезло нос к носу столкнуться на тропе с каким-то местным – причём, действительно не повезло. Из-за резкого поворота не удалось вовремя его обнаружить и спрятаться, пришлось просто и без затей идти вперёд, делая вид, что имеем все права и основания находиться здесь, и уж ни в коем случае не являемся бездомными и вероятно преследуемыми беглецами. Поравнявшись с незнакомцем, я легонько поклонился и заговорил:

– Доброго Ока!

Тот смерил меня немного подозрительным взглядом, но в конце концов всё же кивнул, не утрудив себя устным ответом.

– Не скажете, где здесь ближайшее место, где можно продавать и покупать? – слово «рынок» всплыло в памяти, но я вдруг понял, что, скорее всего, это из той, старой жизни. Здесь никогда не слышал такого. Кузнец упоминал «ярмарку», но по контексту казалось, что это нечто сезонное, не постоянное.

– Торжище в городе. В двух днях пути, туда, – в глазах появился лёгкий интерес. – А что торгуете?

Мне очень не понравился взгляд, которым тип прошёлся по Валерии, задержавшись на не скрываемом одеждой и волосами ошейнике, и поэтому поспешил сказать, что просто меня родители просили разузнать про это самое торжище, на том распрощался и потащил свою спутницу дальше, в сопровождении грозно ворчащего Рекса и кружащего над головой Пострела. Как только отошли так, что нас было уже не видно, с целью хоть как-то скрыть следы повёл всех через усыпанную прошлогодними листьями полянку. Дальше мы ломились уже прямо через лес, напрямик, а после пары часов ходьбы я вернулся назад и притаился в густом кустарнике, с мечом, завёрнутым, чтобы не блестел, в какую-то тряпку, и верным псом рядом.

Я думал, у меня просто разыгралась паранойя, и хотел успокоить себя. Но когда спустя какое-то время Рекс настороженно заворчал, уставившись назад, и я увидел того самого типа, идущего за нами, явно высматривая следы в земле, всё внутри просто заледенело. Что делать? Оставить как есть? Догнать Валерию, постараться оторваться и запутать следы? Или же… Эта мысль и это решение мне очень не понравились. Хотелось избежать кровопролития. К тому же, я, если честно, не знал, смогу ли, если дойдёт до этого?..

В конце концов, решил какое-то время посмотреть за тем, кто следит за нами, и что он будет делать. Шёл тип быстро, и скоро должен был догнать оставшихся глубже в лесу козочек и мою спутницу. Идти так, чтобы не потерять из вида преследуемого, и при этом остаться незамеченным, было проблемно, я выждал немного и только после этого двинулся следом. Я крался осторожно, стараясь прикрываться кустарниками и древесными стволами, и пытался производить как можно меньше шума. Последнее получалось, если честно, из рук вон плохо – есть подозрение, что лесной житель из меня получался ещё хуже, чем следопыт.

Все планы полетели к чертям, когда я услышал спереди крики. Забыв уже про всякую осторожность, бросился напрямик, ломая ветви, кустики и деревца. Какие-то секунды бешеного бега, и мне открылась пугающая картина: мужик сидит верхом на лежащей на земле Валерии и заламывает её руки за спину. Обернувшись в мою сторону – видимо, услышал треск и хруст – он резко вскочил, при этом подхватив с земли что-то. В следующее мгновение понял – это короткая, но толстая дубинка.

Правда, при виде моего меча, с клинка которого слетела прикрывавшая его тряпка, и бегущего рядом пса, глаза незнакомца настороженно сузились, он резко изменил намерения и бросился прочь, кинув свою палку. Видимо, никак не рассчитывал увидеть в руках бедно одетых путников оружия, и думал, что подобранной им где-то дубины окажется достаточно чтобы расправиться с нами. Началась бешеная гонка по лесу – отпускать мерзавца не входило в мои планы, внутри кипела бешеная ярость. Вопроса, что с ним делать, больше не стояло…

Верный умница Рекс быстро, как всегда не издавая ни звука, настиг преследуемого, и, впившись ему в ногу, повалил на землю. Я, несмотря на неудобное и тяжёлое оружие в руках, тоже вот-вот должен был нагнать их, но предательски подвернувшийся корень заставил покатиться кубарем. При этом, лишь каким-то чудом избежал участи быть насаженным на собственный меч!

Жалобный взвизг Рекса заставил дёрнуться и я, забыв про боль в ушибленной ноге, вскочил и кинулся дальше, нагоняя хромающего пса, шерсть на боку которого окрасилась тёмным, и быстро разрывающего дистанцию злодея. У гада оказался ещё и нож.

– Рекс, стоять! Стой же!..

Драгоценные секунды ушли на осмотр многострадального пса, которому опять не повезло. К счастью, рана, судя по всему, оказалась не опасной, во всяком случае внутренние органы не пострадали. Но подняв голову, я понял, что мужика уже и след простыл. Конечно, бежал за ним и после этого, причём довольно долго, но через какое-то время понял, что уже просто ломлюсь наобум, и повернул назад.

Валерия не пострадала, если не считать испуга и нескольких синяков на запястьях и спине. Пёс выздоровел быстро, и вскоре уже опять бегал, как раньше. Так же молчаливо. Иногда мне казалось, он все свои вопли оставил там, на поляне, подавая теперь голос только в самых крайних случаях.

Встреча на тропе только ещё больше утвердил меня в мнении, что на люди попадаться опасно, или уж, по крайней мере, Валерию светить не стоит. И мы ещё долго шли, не останавливаясь, стараясь убраться из тех мест подальше. Но при этом было и понимание, что вечно так продолжаться не может.