Текст книги "Закон Жизни (СИ)"

Автор книги: Ярослав Георгиевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 38

Подняться наверх мы смогли, только когда корабль уже шёл под всеми парусами в открытом море. К тому времени на него загрузили множество ящиков, груз гномов, на борт поднялись и сами подгорные жители, в компании сильно датого и распевающего похабные песенки Малыша. Судя по всему, дела моих друзей в Торне закончены, и покидали его они в полном составе.

Наличие пассажира вызвало всеобщее негодование и безобразную ругань с капитаном. Впрочем, я прекрасно понимал своих соратников и был всецело на их стороне. Находиться даже в одном помещении с этим высокомерным заносчивым типом не доставляло никакого удовольствия, несмотря на то, что мы демонстративно не общались. Мне хватало уже одного того, как он гонял своего престарелого слугу, и как жаловался тому на «всяких грязных варваров, рабов, и вонючих гномов», говоря о нас в третьем лице, будто рядом и нет никого.

Но даже не это главное – если корабль, и правда, был нанят гномами, наличие на нём кого-то ещё выглядело наглым самоуправством. При этом капитан твёрдо стоял на своём, отказываясь высадить лишнего пассажира, и как-то повлиять на него не представлялось возможным. Выгружаться и искать новый корабль тоже гномы явно не хотели, и в конце концов был найден компромисс, заключавшийся в серьёзной скидке гномам.

Мы с Валерией стояли на палубе, держась за деревянный бортик, и смотрели на бесконечные волны вокруг, когда к нам подошёл раскуривающий трубку Тюрин. То, что он встал около нас, явно указывало на желане поговорить. Но начал гном далеко не сразу, сначала помолчав по своему обыкновению – то ли обдумывая разговор, то ли просто наслаждаясь табачным дымом.

– Как вам наш попутчик?

– Отвратный тип. Да и наш капитан нехороший человек.

– Контрабандист не может быть хорошим. Но… Да, он просто негодяй! Будто мы ему мало золота дали! – гном выдохнул целое облако дыма, которое, казалось, вобрало в себя всю его злобу и раздражение. – А тот… Та мелкая скалистая крыса, он сын какого-то богача. Отвалил нехилую сумму за то, чтобы отбыть именно на этом корабле.

– Ему, судя по всему, тоже хотелось по-тихому и срочно смыстья?

– Похоже на то. И это мне очень не нравится.

– Он может быть шпионом.

– Именно. Слишком много совпадений. Или он может навлечь на нас неприятности, что мне не нравится ещё больше! – кулак Тюрина ударил о деревянный борт, и тот, казалось, только чудом выдержал.

– Кроме того… При этом типе нам не хотелось бы делать и… обсуждать некоторые вещи.

– Некоторые вещи? – приподнятая бровь и ехидный взгляд внезапно улыбнувшегося гнома заставили лицо Валерии перекраситься в пунцовый цвет. Она отвернулась, чтобы скрыть столь бурную реакцию.

Но я просто проигнорировал его подколку, и ответил:

– Понимаешь, у нас такая странная компания… У каждого свои тайны. Мы тоже, если честно, кое о чём умолчали. Перед тем, как попасть в Торн, с нами случилось кое-что… Своеобразное. Валерия вот говорит, что про это нельзя говорить никому, но я считаю – кому ещё довериться, как не вам, моим единственным друзьям в этом мире?

Тюрин посмотрел с явным интересом.

– Так что, я хотел бы кое-что рассказать. И показать. Но… Делать это надо без свидетелй. А этот тип постоянно мешается, я теперь даже не знаю, когда удастся собраться всем вместе, без посторонних, и нормально поговорить.

– Ну, знаешь… Вообще-то, корабль нанят нами. Пусть капитан селит гадёныша хоть к себе в каюту, это его проблемы. Если нам нужно помещение, чтобы там никого не было, а мы этого получить не можем – это ведь явно не нашу шахту завалило. Пусть разгребает то, что натворил. Я поговорю, пусть выселит…

– У меня план получше. Ну, по крайней мере, должно получиться весело…

Когда объяснил Тюрину свою нехитрую задумку, тот громко расхохотался и одобрительно хлопнул меня по плечу. Я уворачиваться не стал, а зря…

Остальные гномы, которых я отлавливал поодиночке или небольшими группами, выслушав меня, реагировали очень похоже. Наш попутчик никому не нравился, а чувство юмора у подгорного племени наличествовалов полном объёме. Только Малыш ничего не слышал, поскольку спал блаженным сном пьяного в совершеннейшие дрова нечеловека.

Не прошло и получаса, как мы, закончив подготовку и обсудив детали, спустились вниз. Наша жертва, не подозревая о своей участи, сидела в углу и копалась в своих вещах, отчитывая слугу, что тот чего-то там не взял. И не повернул голову даже на звук скатываемых с палубы радостно булькающих бочонков, реквизированных у капитана в счёт компенсации морального ущерба.

Мы расселись по гамакам, в самом центре, так, чтобы занимать как можно больше территории. Тюрин выбил днище у одного из бочонков, и по помещению разнёсся мощный сивушный запах. Алкоголь, судя по нему, оказался не самого лучшего качества – даже тут капитан решил сэкономить…

По кругу пошёл наполненный рог. Кто-то начал раскуривать трубку прямо в помещении, не выходя наружу, кто-то начал травить шутки и смеяться. Волин принялся нарезать закуску… топором. Последнее странно, раньше не замечал за своими спутниками подобных странностей – всегда в быту пользовались ножами, как нормальные люди. Видимо, воевода рода решил поиграть на публику.

Вскоре в трюме стало шумно и душно, гномы даже начали петь какую-то свою песню, и всё шло по плану, пока в мой план вмешался неучтённый фактор: Малыш. Полурослик, спавший, казалось, мёртвым сном, вдруг вскинулся, уставился на нас с величайшим недоумением, и возопил своим противным скрипучим голосом:

– А это что это мы тут делаем?

– Вагонетку в твою раздолбанную шахту, Малыш! Протри глаза! Не видишь, что ли? Пьем! – Барин, в подтверждение слов, поднял рог и опрокинул в себя добрую половину его содержимого.

– В штанах у тебя вагонетка, Барин… Эй, слышите? Не смейте без меня допивать! Я мигом, только солью за борт кой-чего лишнего, ха-ха…

Малыш встал, направился к лестнице… И вдруг замер на полушаге, повернувшись к нашему на данный момент молчаливому соседу по трюму.

– Эй, а ты чего уставился, сопляк? С таким выражением, будто я родную мамашу обрызгать собираюсь?

– Что?! Да как ты смеешь!.. – с этими словами наш спутник вскочил с места, а в руке его сверкнула сталь – будто из ниоткуда появившийся меч.

– О! Да ты, никак, хочешь, чтоб я тебя прирезал?

– Грязная тварь! Я зарублю тебя, как свинью…

– Ну всё, теперь точно прирежу…

Гномы, повскакивавшие со своих мест, и не думали вмешиваться, взирая на происходящее с любопытством, но всё так же продолжая пьянку. Мерин даже зачерпнул рогом из бочонка новую порцию…

Я переводил взгляд с одного на другого. Если по плану через какое-то время, как мы рассчитывали, наш сосед не выдержал бы и свалил – то теперь выход из ситуации получался куда более жестоким. Сказать по правде, я вовсе не был уверен в том, что это к худшему.

У Малыша в руке появился нож, и он медленно, текущей походкой хищника и убийцы, направился к замершему с поднятым мечом пареньку. Тот тоже сделал несколько шагов навстречу, вставая в какую-то красивую и даже на мой делитантский взгляд правильную стойку.

Спокойствие гномов говорило, что переживать не за что. Я был не так уверен в том, что полурослик с ножом сможет что-то сделать против человека с мечом, но вмешиваться точно не стоило. Вот-вот должен был наступить момент истины…

Всё сломал слуга, кинувшийся в ноги Малышу.

– О великий воин низкорослого народа, не губи молодого господина! Он юн и горяч, но у нас есть деньги…

На этих словах парень мощным пинком отправил своего слугу в сторону.

– Что ты мелешь, Соломей? Свали и не мешайся, я убью… – больше ничего сказать он не успел – свободоная рука полурослика сделала неуловимое движение, и тёмной чёрточкой мелькнуло что-то, пролетевшее в сторону «молодого господина» и ударившее его в лоб. После чего парень просто осел на землю, выронив меч.

Малыш повернулся к слуге, так и сидевшему на полу.

– Ну вот, так лучше. Так что ты там говорил, старик?

– Деньги! Дам много денег, только сохраните ему жизнь!

– Давай. Только, вы ещё и свалите отсюда, не хочу спать ряом с этим крысёнышем. Если ещё раз попадётся мне на глаза – пусть пеняет на себя.

– Позволю заметить, этот, как вы выразились, «мерзкий крысёныш», является…

– А мне похлебать, кем он там является. Знаешь, сколько я высокородных перерзал? – Малыш наклонился к старику, приставив нож к самому его горлу. – Старик, уж поверь, кто и чем только не грозился мне! Но вот он я, тут. А этих ваших, которые «являются», всех давно жрут черви. Даже больше скажу – многих наверняка сожрали уже! Давай сюда свои деньги, и смотри, если будет мало…

– Да-да, сейчас-сейчас!

Старик кинулся к вещам, и вскоре выудил оттуда увесистый мешочек, который передал, почтительно поклонившись, Малышу.

– Вот, вот, держите! Только не губите, прошу, не губите!

Полурослик равнодушно взял протянутое, развязал, заглянул внутрь, полсе чего удовлетворённо кивнул и показал на распластанное на дощатом полу бесчувственное тело:

– Не забудь забрать крысёныша отсюда.

Мы молча переглянулись с гномами. Малыш одной своей выходкой сразу сделал всё то, чего мы планировали достичь коллективными усилиями, и не сразу…

Старик с заметным трудом подхватил лежащего под руки и потащил к лестнице. Гномы молча взирали на это, Малыш рылся в «трофейном» мешочке, с видом кота, дорвавшегося до сметаны. Посмотрев на них, я догнал старика и помог ему, подхватив паренька с одной стороны.

– Дайте, помогу. Что-то сомневаюсь, что вы его наверх затащите.

Быстро взобравшись по лестнице и свалив тело в сторонке от люка, я спустился вниз и помог поднять ещё и вещи. После чего вернулся к примолкшим гномам, от которых ждал каких-нибудь комментариев – но никто ничего так и не сказал. Тогда, заговорил сам:

– Всё получилось даже лучше, чем мы планировали. И, думаю, пришла пора рассказать и показать вам кое-что, – взяв из рук Валерии свёрток с нашими «ценностями», извлёк из него украшенный рунами стилет – то, что мы нашли на кладбище с ледяными статуями.

Оружие пошло по рукам, гномы рассматривали его и почему-то хмурили свои кустистые брови.

– Мне бы хотелось, чтобы вы сказали, что думаете об этой штуке. Ножик с виду неплохой. Наверное, стоит чего-то?

– Это эльфийские руны, – за всех ответил Тюрин. – Стилет непростой, и правда. Думаю, ты сможешь его продать и выручить приличные деньги.

– А эльфийские…

– Про остроухих ублюдков, вопрос не к нам.

Гном с неожиданно проступившим омерзением на лице взял нож двумя пальцами, как ядовитое насекомое, и кинул мне обратно, так что я еле успел поймать клинок, чуть не поранившись.

– Убери эту гадость и не доставай при мне. Из-за этого ты хотел нас собрать?

– Нет, – мне с трудом удалось скрыть разочарование. Я-то хотел отдать нож гномам, в качестве платы за всё. Получалось, этот план тоже терпит крах… – На самом деле, в основном ради этого.

Я достал тряпочку с сердцем морозного паука, и развернул её. Голубоватые сполохи побежали по стенам и потолку помещения.

– Что это, кирку мне в задницу? – голос Барина был полон удивления.

– Сердце морозного паука.

– Оно стоит огромных денег! Откуда у вас такое сокровище? Кого вы ограбили?

– Морозного паука и ограбили. Но… Сначала я убил его.

– Убил? Тебя же проверяли стражники, камень тебя задави? Ты же не владеешь Силой! Или…

– Так они сказали. И всё-таки, я убил паука. Именно я, в этом нет сомнений. Валерия в этот момент лежала, парализованная.

– Интересно… Божественное покровительство? – в обсуждение включился Тюрин.

– Если и есть, то я не знаю о нём ничего. Но не о том речь. Что скжаешь про это Сердце? Что с ним можно сделать?

Гном пригладил бороду ладонью, смотря, не отрываясь, на артефакт в моей руке..

– Удивил, человече! Убил морозного паука! Скажешь кому, пустой породой обзовут, или, как у вас говорят, лжецом. Не знал бы тебя, так бы и подумал…

– Тем не менее, это правда!

– Знаю. Сердце не подделаешь, – Тюрин вынул изо рта трубку и выпустил в мою сторону колечко дыма.

– И что мне с ним делать, с этим сердцем?

– Можешь продать. Дорого, это точно. Но надо знать, кому! Велика вероятность, что тебя просто убьют, и заберут артефакт себе.

– А если не продавать? Что можно с ним сделать?

– Ну, тут уж Мерина лучше спрашивай. Он у нас рунный мастер… Что скажешь, гноме?

– Что скажу? Так все всё и так знают, зачем меня спрашивать? Сердце можно встроить во что угодно, в любой предмет, подключив силовые линии и добавив активацию от Силы владельца. Будет работать, как мощный усилитель, облекающий начальную Силу в некую форму. Можно вживить в тело. Но такое не стал бы практиковать… Опасно. Что угодно можно сделать с этим сердцем. Только сразу говорю. Эффект – непредсказуем! Если будут соединены, например, сердце и щит, может получиться так, что колдовство станет замораживать каждого, кто в щит ударит. А может выйти и что он сам начнёт выстреливать ледяные иглы, в подходящих близко противников. Этим нельзя управлять, это нельзя перестроить.

– А можно как-то встроить это сердце… В меч, например?

– Конечно, можно! Так даже лучше. В сердце злая, агрессивная Сила. Лучше, если она объединится с оружием. Там ей самое место!

– Мерин… А ты мог бы сделать это с моим мечом, например?

– Без проблем. Это стало бы самой интересной работой моей жизни! Никогда бы не подумал, что так повезёт – работать с сердцем морозного паука!

– И во сколько бы мне это обошлось?..

– Во сколько? В очень много, – Мерин рассмеялся. – Но я понял, к чему ты клонишь, человек. Для друга нашего Рода, я готов работать бесплатно. Эта работа сама по себе будет для меня наградой, даст бесценный опыт! Пока плывём, как раз время есть, и если хочешь, я сделаю всё для тебя. Только, ты должен понимать, показывать такой меч никому будет нельзя. Тебе придётся кому-то продать его – иначе, боюсь, одно обладание таким артефактом сделает твою жизнь опасной.

Глава 39

На второй день пути начался шторм. Уж не знаю, насколько серьёзным назвали бы это бешенство стихии опытные мореходы, но мне впечатлений хватило более чем.

Сначала на горизонте появилась тёмная полоса. Прямо на глазах она начала расти, прогоняя прочь и пожирая белые стада облаков, вскоре превратившись в громадную тучу, которая заняла половину неба и продолжала наползать на нас, грозая накрыть с головой.

Мощный порыв ветра заставил снасти жалобно затрещать и, казалось, лишь чудом не перевернул наше судёнышко, внезапно показавееся таким крохотным и хрупким. Волны, поднимаясь всё выше и выше, начали пенными кулаками бить в борта, заставляя доски обшивки вздрагивать. Рулевой до последнего пытался идти боком к ветру, и повернул к нему кормой только тогда, когда корабль, казалось, уже вот-вот переверёнтся от качки.

– А ну, прочь с палубы!

Какой-то матрос, пробегая мимо и ныряя в трюм, махнул рукой, показывая следовать за собой. Гномы, завороженно смотревшие на пенящееся море, поспешили послушаться. На воде они чувствовали себя заметно не в своей тарелке, Коин с Берином ещё и сильно мучались от морской болезни. Но я остался стоять наверху, вцепившись руками в деревянный борт.

– Пошли вниз! Тут опасно! – Валерия дёрнула меня за рукав, обеспокоенно заглянув в глаза.

Я покачал головой.

– Нет. Мы останемся тут. Хочу… Хочу посмотреть.

– Ты нормальный? Нас смоет!

– Не смоет. Я буду держаться. И ты держись, за меня. Если утонешь, придётся жениться на какой-нибудь другой рабыне, так что смотри, держись хорошо!

Мы остались на палубе. Матросы больше не подходили – видимо, решили, что раз мы так хотим рисковать собственными шкурами, это полностью наше дело. Да и все наши отношения с командой вообще были сиьно натянутыми, моряки демонстративно не замечали нас, и частенько можно было услышать злобное перешёптывание или доносящиеся в спину проклятия. Я уже даже начал првыкать к такому и относился спокойно.

Но остался наверху не из желания досадить и не от стремления к суициду, у меня были для того основания. Во-первых, снаружи я чувствовал себя просто спокойнее. Если с кораблём что-то случится и он пойдёт ко дну, очень не хотелось сидеть запертым в четырёх стенах. Умом я понимал, что если буду на палубе, это не сильно поможет, скорее наоборот. Но казалось, что находясь здесь, я имею чуть больше возможностей повлиять на свою жизнь, и это пусть немного, но успокаивало. Во-вторых, и в главных, я чувствовал лёгкое покалывание в руке. Мне даже показалось, что я увидел слабое зеленоватое свечение на ладони. Да-да, в том самом месте, где растаяла странная водоросль, поднятая у родника возле Гуртовой деревни.

Ощущения в руке были приятными, никакого беспокойства или опасности, и появились точно с приближением шторма. Я был почему-то уверен, что если отгорожусь от бушующего моря хоть даже ненадёжными деревянными переборками и бортами, нечто в руке исчезнет тоже. А узнать, что же это всё-таки такое, было крайне любопытно. Не из-за него ли я смог победить морозного паука и вылечить Валерию?..

Тем временем, волны становились всё выше и выше, некоторые особо мощные захлёстывали палубу и прокатываясь по ней от кормы до носа. Выбранное мною место было ближе к баку и до наших ног почти ничего не долетало, но из-за приносимых ветром брызг одежда промокла практически мгновенно. А шторм и не думал стихать – наоборот, казалось, он набирает силу… Но мы продолжали стоять, одни на палубе. Никого больше не было – все скрылись в трюме, разве что где-то там, на юте, отчаянно крутил штурвал рулевой, пытаясь управлять несущимся в неизвестность судном, но из-за стены дождя даже его не было видно.

Валерия прижималась ко мне всем телом, обхватив руками. Я точно так же держался за борт, крепко, до боли сжимая его и широко расставив ноги. Но мне было не страшно, я наслаждался. Каждая волна, казалось, гладит и ласкает, как заботливая мать, а под нами была будто и не голодная бездна, способная в один миг сожрать и корабль, и всех, кто находится на нём, а уютная колыбель.

А потом всё как-то вдруг, внезапно закончилось. Ветер ослаб, волны перестали кидать судно из стороны в сторону и начали уютно покачивали его. Тучи рассосались, и между ними даже начали пробиваться лучи Ока. Зуд в руке, так больше никак и не проявивший себя, пропал. Я чувствовал прилив сил, будто не стоял, рискуя быть смытым, а отдыхал всё это время. Только было очень холодно. Сейчас, когда появилась возможность расслабить мышцы, я понял, что дрожу. Кинул виноватый взгляд на Валерию, уж если мне холодно, то каково должно быть бедной девчонке. Но она стояла, как ни в чём не бывало, в полностью расслабленной позе. И ни синих губ, не стучащих зубов!

Тем временем, из трюма показались матросы. Правда, радости от миновавшей непогоды на их лицах не было. О причине не пришлось долго гадать: нескольких членов команды вынесли на руках.

– Что с ними? – спросил я ближайшего моряка.

Тот окинул меня высокомерным взглядом и сначала, казалось, хотел просто проигнорировать – но потом всё же буркнул в ответ:

– Груз сорвался. Придавило.

Только услышав это, я бросился вниз. Посмотреть, целы ли гномы и Рекс с Пострелом, которых держали в отдельном помещении для животных, вместе с волами и лошадьми.

К счастью, все наши оказались в порядке. Но олегчения это не принесло. Насупленные лица матросов и их злобные взгляды то и дело обращались к гномам.

– Это из-за ваших ящиков!.. – наконец злобно прошипел, не выдержав, один из моряков.

– Из-за наших? А кто их не закрепил, трещину вам в стену, а? – Тюрин был само спокойствие.

– Кто знал, что такой шторм будет!

– Кто знал, кто знал… Вы и должны были знать. И вините только себя, не сваливайте на других!

– Хватит лаяться! – голос капитана, незаметно подошедшего к спорящим, заставил всех замолчать, даже Тюрина. – У нас один труп и четверо раненых. При том, что команда и без того была не полная. Как дальше пойдём, а?..

Я оглядел хмурые лица и осторожно поднял руку, как примерный ученик:

– А может… Я помогу? Конечно, уметь я ничего не умею, но учусь быстро.

Все взгляды скрестились на мне, и что только в них не читалось. Но, в основном, это было удивление.

– Если… Уважаемые гномы позволят своему слуге на время присоединиться к команде.

– Он не слуга нам, а друг Рода, – Тюрин ответил всё так же бесстрастно. Но мне в его голосе послышалась лёгкая издёвка и нотки превосходства. И меня это радовало, хотя издевался он, казалось, над моим сородичем. Пусть сам я не являлся гномом, но подгорные жители казались мне порой куда человечнее людей.