Текст книги "Ожившие пешки (СИ)"

Автор книги: Ярослав Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Густая краснота окончательно заполонила лицо волшебницы и понемногу распространялась на уши и шею.

– Я имела в виду просто… ну обычный портрет. Всё совершенно прилично. Никаких там костюмов из маленького дубового листика, стоящих по колено в воде купальщиц и всего такого.

– В-вы хотите портрет в стиле реализма?

– А это прилично? – уточнила волшебница.

– Ну… в общем, да.

– В одежде?

– Обязательно. Можно в анфас…

– Нет. Лучше в одежде.

– Да, да, конечно. Но вы будете должны немного попозировать…

Глаза волшебницы полыхнули.

– Что ты себе позволяешь?! Чтобы я зировала с каким-то проходимцем! Да ещё и п-п… Да я ж тебя в…

– Я имел в виду, что вы могли бы посидеть, пока я буду делать набросок – в полуобмороке забормотал Укен, которому мерещилось, что он уже начинает чувствовать отрастающие хвост и копыта.

– Ах, в этом смысле, – волшебница немного смутилась, – а я-то подумала… Хорошо, как-нибудь я могу немного посидеть спокойно. Но не очень долго.

Как известно любому деревенскому жителю, столичные дороги усыпаны монетами. В отношении достоинства этих монет существуют определённые разногласия, каким-то таинственным образом связанные с размерами деревень и их удалённостью от городов. Увы, но никто пока так и не удосужился провести соответствующие исследования и записать статистику. Причина этого досадного упущения, скорее всего, кроется в том, что большинство потенциальных исследователей живёт как раз в столицах. И в силу этого прекрасно знает, чем именно усыпаны столичные улицы на самом деле…

Столица Империи ничем в этом отношении особо не выделялась. Основным, что можно было найти на её улицах, была грязь. В зависимости от сезона это могла быть "удушливая пыль" или "липкая жижа", а иногда "грязь со снегом". В общем, недостатка в разнообразии грязи столичные жители не испытывали. Это обстоятельство порождало у местных властей некоторые затруднения со сбором налогов на мощение улиц, но почти всегда градоначальникам всё-таки удавалось заверить горожан, что на самом деле, где-то там, внизу, эти самые мостовые определённо есть. Нужно только копнуть поглубже.

Упряжка выехала из посольского двора на окраине Цитадели, пересекла отделявший ту от остальной части столицы речной проток, прогрохотала через Старый город, форсировала Конную площадь и проникла в Торговые ряды. Всю дорогу Мелиранда хмуро глядела в окно, наблюдая как по мере движения призраки мостовых становятся всё незаметнее, а окружающие дома всё ниже и всё более деревянными. Если в Цитадели и Старом городе кирпич и известняк после долгой и многолетней борьбы смогли занять относительно твёрдые позиции, то в Торговые ряды каменщики если и заходили, то исключительно за покупками.

Карета остановилась на одной из длинных кривых улиц. В обе стороны бесконечными рядами тянулись лавки, а за ними и над ними возвышались дома их владельцев.

Выбравшись из кареты, посол огляделась. Её окружало дерево. Много дерева – дощатые заборы, бревенчатые стены, гонтовые кровли. Неудивительно, что конгрегации огненных магов пришлось возвести штаб-квартиру на искусственном островке, насыпанном поверх одной из речных отмелей на достаточном удалении от берега. Столица и без их помощи регулярно и с размахом горела.

Мелиранда пробралась по брошенным в грязь досточкам, и скрылась за высокими глухими воротами. Они вели в небольшой заросший дворик, зажатый между красновато-бурыми стенами. Аккуратные бревенчатые венцы, забранные многоцветными стекольными ромбиками окна с резными наличниками, и высокие, замысловато изломанные крыши с башенками, придавали местным зданиям несколько пряничный вид.

Пасторальную атмосферу разрушал только запах. Торговый город делился на отдельные кварталы-ряды, в каждом из которых торговали чем-то своим. Где сукном, где скобяным товаром, а где посудой. И каждый квартал имел собственный запах. Этот квартал пах кровью. Здесь продавали мясо и дичь.

Резное крыльцо вело на второй этаж. Позади небольших тесных сеней располагалась не слишком просторная комната, плотно заставленная мебелью. Состояла мебель по преимуществу из разнообразных сундуков и ларей. Кроме них в комнате было несколько скамей, стол, стул и выложенная изразцами печь.

– Что премудрая госпожа желает? – поинтересовался вежливый мужчина в суконной безрукавке.

– Дичь, – ответила Мелиранда, – восточных золотых фазанов. Добытых настоящими охотниками.

Мужчина смерил её внимательным холодным взглядом.

– Мы можем предложить трёх пегих золотых фазанов и одного крапчатого…

Посол кивнула.

Мужчина указал на небольшую дверь во внутренней стене.

– Вас проводят.

Сидевший в углу неприметный молодой человек поднялся с лавки, жестом пригласив её следовать за ним.

Они прошли через несколько комнат, не сильно отличавшихся видом и обстановкой от первой, затем спустились куда-то вниз, пересекли заставленный бочками и отвратительно вонявший дворик, и вошли в большой приземистый сарай. Мелиранда различила висевшие в полутьме крюки, массивные колоды и разложенные на них тесаки. В углу белели кости.

Провожатый подошёл к стене и отодвинул одну из тесовых секций. За ней оказалось тёмное пространство и идущая вниз лестница. Они спустились и вошли в довольно обширное тёмное помещение. В бревенчатых стенах не было окон, и свет давали только две масляные лампы на столе. Сквозь дощатый пол доносилось едва слышное журчание. Мелиранда поняла, что это один из многочисленных береговых сараев, поставленных на сваях уже над рекой – место под застройку в городе было не слишком дешёвым.

За длинным столом расположился десяток человек в строгих тёмных одеждах. У них были простые и ничем не замечательные лица, которые обычно так легко растворяются в толпе.

Сопровождавший Мелиранду мужчина пододвинул стул и молча предложил сесть. Стул он поставил точно на один из больших квадратных люков, устроенных в полу. Мелиранда была абсолютно уверена, что многие из входивших сюда через дверь, покидали это место именно через данные люки. Весьма практично, надо заметить. Не приходится копать и ничего не требуется тайно вывозить из города. Вообще разместить штаб-квартиру в мясном ряду было гениальной находкой. Никого не смутят ни многочисленные посетители, ни кровавые пятна на одежде, ни странные кости и запах возле складов. Кстати надо будет сказать посольской кухарке, чтобы больше не вздумала покупать рыбу, выловленную в реке близ столицы…

Мелиранда решительно опустилась на предложенное место и посмотрела на сидевших за столом. Затем перевела взгляд на завешенный чёрной тканью предмет возле стены за их спинами.

– Снимите покрывало, – произнесла она, – пусть ваш господин видит наш разговор…

Люди за столом переглянулись, затем кто-то сделал знак приведшему её молодому человеку. Тот почтительно снял ткань. Под ней оказался бронзовая скульптура, изображавшая стройного юношу с луком и стрелами, в окружении косматых гончих. У юноши были длинные заострённые уши, огромные хищные глаза и довольно внушительные клыки. И решительно никакой одежды, не считая подвески из звериного черепа на груди.

– Итак, – спросил один из сидевших за столом, – мы тебя слушаем.

– Вы знаете, чьим голосом и чьими глазами я здесь являюсь? – спросила Мелиранда.

– Неужели самого Царя Царей? – вопрос подразумевал сарказм, но был произнесён совершенно бесстрастным тоном.

– Нет. На самом деле я представляю его единокровного брата – сатрапа Нижних земель Аршапура.

– И что это означает?

Мелиранда закусила губу. Каждый раз ей отвечал только один человек, но всё время новый. Как будто сидевшие перед ней являлись каким-то единым коллективным существом, не разделённым на отдельных личностей. Её это сбивало и раздражало. Но она знала, что они делают это специально. Она не так проста и её этим не возьмёшь.

– Это означает, что Аршапур хочет сделать вам щедрое предложение.

– А если мы откажемся?

Проклятье, даже голоса у них одинаковые, не сразу и поймёшь который говорит…

– Вы не сможете отказаться.

– Неужели?

– Это действительно щедрое предложение.

– Мы слушаем.

– Сатрап, как рождённый от наложницы, не может стать Царём Царей. Это запрещают обычаи и древняя знать их не нарушит. Они слишком верят в традиции и своего аметистового феникса. Но происхождение не сможет помешать Аршапуру построить для себя новое царство. От Империи ему нужны Южные Земли и Серенисса.

– А причём здесь мы?

– Вы можете помочь Аршапуру выиграть войну.

– Войны нас не касаются. Наш господин не любит такой крови.

Обычно монотонный голос сделал ударение на слове "такой".

– Сатрап это знает.

– Тогда он должен знать и то, что мы всегда берём плату за наши услуги…

– Это он тоже знает. И он готов заплатить.

– Что он хочет нам дать такого, что мы не в состоянии взять сами?

– Братство Чёрного Ворона…

Впервые за всё время со стороны её визави не последовало ответной реплики. Они думали.

– Он уничтожит его для вас. Аршапур уважает древние культы. Даже такие, как ваш…

– "А вот последние слова я зря ляпнула" – пронеслось в её голове, – "не стоило трогать их мерзкого божка, но эти пустые физиономии и люк под ногами хоть кого выведут из равновесия".

– Он позволит нам открыто поклоняться нашему господину? – последовал вопрос.

– Да.

– И поможет нам уничтожить Чёрного Ворона?

– И это тоже.

– Он обещает большую цену. Что он за это хочет?

– У вас много людей по всей стране. Аршапуру нужны глаза и уши в Империи. Он хочет одолжить их у вас.

Снова пауза. Потом ответ.

– Они дорого стоят…

– Неужели его цены не хватит?

Молчание. Где-то внизу журчит вода. У неё под ногами какой-то жалкий вершок сосновых досок и всё. Дальше тёмная вода, холодный ил и вечно голодные рыбы… А за спиной молча стоит провожавший её сюда вежливый молодой человек. Она его не видит, но уверена – у него в кармане обязательно есть шнурок. Тонкий, но прочный. Или даже железная посеребрённая цепочка – они же знают, что она волшебница… Ну почему они так тянут с ответом?

– Хорошо. Мы готовы делиться с тобой информацией.

– Мне ещё будет нужно пересылать кое-какие письма…

Вода. Тёмная вода. И рыбы. Мелиранда ощутила, что горло совсем пересохло.

– Письма случайно не в Чернолесье? – спросили её.

Они знают… Знают! Но… А и леший с ними. Пусть знают. Аршапур никогда не кладёт все яйца в одну корзину… А она для него всего-лишь яйцо. Которое, не надо класть вместе с другими. Вот паршивец. Если эти твари скормят её рыбам, он всего-лишь сбросит лишнюю пешку с доски… Так. Спокойно. Держи себя в руках, Мелиранда. Ты же волшебница, в конце концов.

– Я уточню адрес позже, – её голос практически не дрожал.

Заметили они что-то на по лицу или нет? По этим мордам и не скажешь. Держи себя в руках. Не подавай виду.

– Хорошо. Мы согласны.

– Вам нужны какие-нибудь гарантии? – спросила Мелиранда, – соглашения, подписи?

– Мы поверим на слово. А если ты его нарушишь… – повисла красноречивая пауза, – наш господин будет тебе рад. Он любит магов…

Она вдруг поняла, что посеребрённая цепочка и тёмная вода – далеко не худший вариант.

Посол твёрдым шагом вышла на улицу и подошла к карете. Сопровождавший её молодой человек почтительно вручил кучеру связку дичи.

Мелиранда величаво откланялась. Молодой человек скрылся за воротами, а кучер, убрав дичь, помог женщине забраться внутрь. В последний момент она качнулась и ухватилась за его плечо, изо всех сил сжав тонкие пальцы. По лицу кучера пробежал волна бледности.

– С вами всё в порядке, госпожа?

– Да, спасибо, – прошептала Мелиранда.

– Это всё запах. Да вы и не завтракали. Сейчас вернёмся, отдохнёте, пообедаете. Сегодня в меню рыба…

– Нет! – взвизгнула Мелиранда, – никакой рыбы! Слышишь!!

Она тяжело откинулась на подушки сиденья.

– Чтобы больше никакой рыбы… – произнесла она уже спокойнее.

Улицы Серениссы кипели, заполненные толпами беженцев, телегами со скарбом, вьючными ослами и отарами овец. На каждом шагу попадались возбуждённые люди с ног до головы увешанные оружием, которым совершенно очевидно не умели пользоваться. Тем не менее, они бесцельно бродили вокруг, грозно топорща усы и нахмуривая брови. Из дворов раздавался звон садового инструмента, скрип тачек и остро пахло свежевскопанной землёй. Более предусмотрительная часть горожан внезапно загорелась неутолимой страстью к земляным работам в собственных огородах, садах и подвалах. Зачастую в ночное время… Что удивительно эта страсть каким-то таинственным образом совпадала с резким сокращением количества ценных вещей в их жилищах.

Лейтенант Дидерик пробирался по улицам к выходу из города. В доме адмирала его заверили, что Джина с ребёнком не появлялась, и никаких вестей из загородной усадьбы не доходило. Большинство городских магистратов пребывало в состоянии непрекращающейся истерики, а те, кто ещё мог трезво рассуждать, рассуждали исключительно о спешном ремонте городских стен, численности гарнизона и величине запасов пресной воды и провианта. Никаких мер по спасению оказавшихся за городскими стенами людей они предпринимать не собирались.

Тогда лейтенант решил действовать сам. К его большому удивлению самой трудной частью задачи стало выбраться из города. С большой землёй Серениссу соединяли узкие дамбы. И сейчас по ним сплошным потоком двигались в город жители окрестных сёл и усадеб. Пытаться выйти из города было всё равно, что идти против течения горной реки. Дидерик сорвал голос, с ног до головы покрылся слоем пыли, и ощутимо расширил запас известных ему ругательств и оскорблений, но так и не смог преодолеть и половины дамбы. Несколько раз он уже был близок к цели, но его снова и снова относило людским потоком назад, к воротам. В конце концов он спустился с дамбы и побрёл вдоль её основания по колено в мутной вонючей жидкости, состоявшей из смеси пресной и морской воды с добавлением большого количества гниющих водорослей и городского мусора.

Позади лагуны берег поднимался холмами. За ними прятались многочисленные усадьбы и виллы. Обычно их было довольно сложно разыскать в глубине садов, виноградников и кипарисовых рощ, но сейчас кто угодно мог точно определить их местонахождение даже отсюда. Над каждой поднимался в небо длинный столб дыма.

Лейтенант поднялся на ближайший холм. Коня ему раздобыть не удалось, и он прилично запыхался. С вершины открывался вид на побережье. Капитан не ошибся – вражеский адмирал был если и не талантлив, то исключительно грамотен. На ближайшем к берегу холме уже возвышался укреплённый лагерь. Правильный квадрат, обнесённый свеженасыпанным валом и рядами палисадов и рогаток. За валом просматривались остроконечные вершины палаток и бесчисленные флаги, знамёна и штандарты. Эти люди пришли сюда всерьёз и надолго.

Вокруг укреплений муравьями суетились конные и пешие фигурки. От холмов к лагерю тянулись цепочки гружёных обозов. Ветер доносил стук топоров и скрип падавших олив и кипарисов – для осадных работ нужно было много древесины.

Дидерик побрёл на юг, стараясь держаться низин и перелесков. Сперва он хотел выйти на дорогу, но услышав мерный топот, спешно укрылся в ближайшем винограднике. По дороге гулкой рысцой промчался отряд закованных в броню носорогов, на которых по двое восседали чернокожие воины в пёстрых доспехах. За ними вплотную проследовала группа смуглых всадников уже на обычных лошадях. Шлемы кавалеристов украшали козьи рога и щетинистые гребни из конского волоса. Шиамшар привёл сюда на редкость пёстрое воинство.

После этого случая Дидерик предпочёл держаться вдали от дорог. До загородной усадьбы адмирала он добрался уже к вечеру. Было тихо. Он быстрыми шагами взбежал на третий этаж. Никого. Разорванные простыни разбросаны по полу, мебель опрокинута. Согнутый подсвечник валяется в углу. Лейтенант спустился вниз. Всё перевёрнуто вверх дном, занавески сорваны, на полу кухни непонятное бурое пятно и россыпи черепков. С улицы тянет гарью.

Вышел наружу. У крыльца дымится кострище. Рядом какие-то обглоданные кости и распаявшийся помятый чайник. Дидерик молча привалился лбом к стене.

Они должны были спастись… У них было достаточно времени. Должно было быть. Но куда они делись? В городе их никто не видел.

Он вспомнил носорогов на дороге. Прикусил губу и сел на крыльцо. Это был не его разрушенный дом. Его дом оставался в далёком гарнизоне на краю пустыни, и лейтенант ни на секунду не сомневался, что сейчас на его месте только руины. Грабить и жечь бедуины умели в совершенстве. Ещё где-то на севере у него были родственники, которых он много лет не видел и мало кто из которых ему даже писал… А ещё у него были жена и сын… Были.

Он поднял голову и огляделся мутным недобрым взглядом. Достал клинок и внимательно осмотрел. Вытащил оселок и начал править. Убрал оселок и для проверки рубанул несколько кустов. Срез был аккуратный, любой садовник позавидует. Положил клинок в ножны. Снова огляделся.

К нему скакал одинокий всадник. Дидерик ждал. Незнакомец спешился. Подошёл ближе, снял шляпу и представился.

– Эниго Катталья. Вы меня помните синьор Дидерик?

Лейтенант не ответил. Только молча смотрел.

Незнакомец достал из кармана записку.

– Это от вашей супруги. Она у нас…хр-р-р…

Дидерик, забыв про клинок, вцепился ему в горло и начал душить. Тот вяло сопротивлялся. Судя по шевелившимся губам, он пытался что-то сказать.

Вдруг лейтенант разжал пальцы и невнятно пробормотал.

– Извините…

И снова опустился на крыльцо.

Эниго некоторое время хватал ртом воздух, потом сорвал с пояса фляжку и глотнул. Долго кашлял.

– …в полной безопасности, – наконец закончил он столь радикально прерванную фразу.

– А? – поднял на него взгляд Дидерик.

Катталья подобрал с земли клочок бумаги.

– С вашей семьёй всё в порядке. Они в безопасности. Я вас отвезу… Вы себя нормально чувствуете?

Лейтенант некоторое время молчал.

– Да. Пожалуй. Прошу меня извинить…

Он встал, одёрнул испачканный водорослями мундир и добавил.

– Так где, вы сказали, находится моя семья?

– Я этого не говорил, – слегка нервно улыбнулся Эниго, – но она в имении синьора Марко Леоне. Мы вывезли их буквально в последнюю минуту.

– То есть их никто не похищал, и вы не собираетесь просить выкуп? – уточнил Дидерик.

– Нет, конечно. Как вы могли такое подумать… – Эниго замолк, потом смущённо добавил, – то есть у вас вообще-то были все основания так подумать. Я спешил, опасаясь вас не застать, и был несколько нетактичен. Прошу прощения.

– Не стоит. Я тоже не был достаточно гостеприимен…

Эниго внимательно посмотрел на клинок на его поясе.

– Что ж. Я весьма рад, что в итоге никто не пострадал… – добавил он задумчиво.

Марко Леоне был всего лишь одним из дюжины. Именно столько – двенадцать – постоянных председателей имел совет негоциантов Серениссы. Просто совет торговцев. Практически каких-то лавочников. Правда именно эти лавочники по сути полностью управляли городом, и более чем на половину остальным княжеством. Но ведь это же не давало им права считаться равными с потомственными дворянами?

В общем синьору Марко не было позволено владеть замком и приходилось ограничиться всего лишь загородным имением. Оно было возведено на холмах, над долиной реки Сканфий, среди живописных садов и виноградников. Для того чтобы никто не заподозрил в нём замка, массивные каменные башни покрывала декоративная резьба, а бойницы маскировались под головы львов, оленей и прочей живности. Даже стены каменных мешков, предназначенных для того чтобы отсекать и расстреливать с боевых галерей атакующих, были украшены жизнерадостными барельефами в виде оплетённых виноградными лозами рогов изобилия и щебечущих птичек.

Но несмотря на всю эту жизнеутверждающую атмосферу Дидерик был мрачен. Сидя на скамье, он хмуро разглядывал отполированный до зеркального блеска мраморный пол.

– Он даже пригласил художника, чтобы нарисовать мой портрет… – произнёс лейтенант угрюмо – парадный портрет.

Джина нервно прохаживалась рядом.

– Понимаешь, – Дидерик поднял взгляд на жену, – они уже всё решили. Сами.

– Ты не хочешь? – спросила она.

– Я не знаю. Я всего лейтенант. Мне даже собственный корабль ещё не доверили.

– Ты справишься.

– Может быть, – вздохнул Дидерик, – а может и нет. Я не хочу проверять это. Корона – не шляпа, которую можно выбросить, если она оказалась не по размеру. Кроме того, ты представляешь, что нас ждёт, если я соглашусь? Сколько людей тотчас же захотят увидеть нас с тобой мёртвыми?

– Ты думаешь, они не захотят, если ты откажешься?

– Подумай о ребёнке, Джина!

– Нет, это ты о нём подумай! Ты хочешь обречь его на жизнь в страхе? Вспомни себя, Дидерик. Тебе пришлось бежать, скрываться от убийц, жить в какой-то дыре на самой окраине страны, лишь бы о тебе забыли. Ты этого для него хочешь?

– Мне там, в общем, даже нравилось… Кроме того без всего этого мы бы никогда не встретились.

Джина немного смягчилась.

– Ну всё равно. Не думай, что отказавшись, ты сможешь просто стать обычным человеком. Это уже не в твоих силах.

– Всё равно это огромный риск. Соглашаясь, я подвергаю вас опасности.

– Она никуда не денется, а императорская мантия не самый худший саван. Ты должен рискнуть.

Дидерик упрямо вздохнул.

– Послушай, – она положила руки ему на плечи, – ты же знаешь, что Лизандий отвратительный правитель. Ты и правда хочешь, чтобы он погубил страну, в которой придётся жить твоим детям? Я же вижу, что ты готов, но боишься за нас.

Он посмотрел ей в глаза.

– Претендент на трон не должен иметь семьи, – Дидерик снова вздохнул, – она делает его слабым. Я очень за вас боюсь.

– Не бойся. Ты нас погубишь, если отступишь. Они упрямы. И если один раз допустили ошибку, дав тебе спрятаться, то во второй раз уже не ошибутся.

Потомственный негоциант, виртуозный финансист и хладнокровный игрок Марко Леоне нервно кусал ногти как школьник перед экзаменом. Эниго Катталья сочувственно молчал.

– Послушай, Эниго, – подал голос негоциант, – ты умный человек, как ты полагаешь, мы не допускаем ошибки?

– Не думаю, синьор.

– Ты уверен? Ты представляешь, каковы ставки?

– Вполне представляю, синьор.

– Как твоё мнение? Он годится? Я почти его не знаю. Только по слухам и рассказам. Что ты думаешь?

– Я полагаю, что да…

Негоциант посмотрел на него подозрительным взглядом.

– Ты же говоришь это не из лести?

– Нет, синьор. Из лести я обычно молчу.

Судя по выражению лица негоцианта это его не слишком убедило.

– Хорошо, – вздохнул Эниго, – когда я встретил его на руинах усадьбы, я допустил ошибку…

– Ты?! – в глазах Марко застыло неподдельное изумление, – ошибку?

– Да, синьор, – вздохнул Эниго, – даже со мной это иногда случается…

– Никогда бы не подумал…

– Так вот. Благодаря этой ошибке я тем не менее смог кое что понять о характере синьора Дидерика.

– Что?

– На мой взгляд, он способен выдерживать удары судьбы и не имеет привычки сперва рубить, а потом думать…

– Не худшие качества для монарха, – согласился Марко, – я даже думаю…

Скрип двери заставил его прерваться на полуслове.

На пороге стоял Дидерик. Он казался несколько бледнее обычного, но в глазах была уверенность.

– Я согласен.

 ***

Во дворе собрались люди. Дидерик смотрел на их лица. Смуглые и румяные, худые, с небольшими эспаньолками, и полные с густыми моржовыми усами, гладко выбритые и бородатые. Все они были серьёзны, и все смотрели только на него. И их было много. Неожиданно много.

Посреди двора лежал тяжёлый осадный щит с изображением золотого имперского грифона на синем фоне. Под него крест-накрест были подложены несколько алебард. Вокруг щита выстроились крепкие молодые люди.

Дидерик шёл через двор. Он выглядел спокойным и уверенным, но эти двадцать шагов были самым долгим и тяжёлым путешествием в его жизни. Под ногами загудели доски щита. Крепкие молодые люди ухватились за алебарды, как за рукоятки. Дерево скрипнуло, и двор рывком ушёл вниз. Дидерик остался один на один с пронзительно голубым небом…

– Зето о эгемонес! Viva il principe! Да здравствует повелитель!!

 ***

Напротив Сигибера расположился среднего роста худощавый человек в пепельно-серой сутане и квадратной шапочке. У него было узкое смуглое лицо и пронзительный взгляд. Чёрную бороду клинышком уже тронула седина.

Князь Удольский смотрел на него своим фирменным отсутствующим взглядом. Обычно хватало одной-двух минут, чтобы собеседник терялся и начинал говорить. Но в этом случае Сигибер знал, что взгляд не подействует. Поэтому вопреки привычке начал беседу сам.

– Вы что-то хотели мне сообщить, отец Барло?

– Всего лишь текущие новости, ваше высочество.

– Надеюсь, важные?

– Полагаю, вы сочтёте это заслуживающим некоторого внимания, мой князь.

Взгляд Сигибера приобрёл чуть менее отсутствующее выражение, чем обычно.

– Посол ездила в мясной ряд, – сообщил Барло.

– Уже?

– Она, похоже, весьма спешит. Что-то готовится, ваше высочество. Достаточно серьёзное.

Князь задумчиво втягивал и вытягивал губы.

– Не думаю, что Чёрное Братство расскажет нам подробности беседы, – наконец произнёс он.

– Я могу на них слегка надавить, – заметил отец Барло. – по своей линии. Они расскажут. Нам все всё всегда рассказывают…

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Сигибер, – разве можно что-то утаить от Имперской Ординатуры… Однако есть одна тонкость.

– Неужели? – поинтересовался Барло.

– Именно. Я не думаю, что в настоящее время так уж стоит на них давить…

– Разве существует нечто, способное остановить молот возмездия? – резко спросил Барло, – прежний монарх был чрезмерно мягкотел и под его рукой тёмные культы приобрели совершенно непристойные масштабы. Надеюсь, юный Лизандий не последует тем же путём?

– Но, отец Барло, согласитесь меня трудно назвать… мягкотелым.

– Что есть, то есть, ваше высочество.

– Однако пока братство нам нужно.

– Зачем?

– Кто-то должен выполнять грязную работу. А сейчас её как никогда много…

– Мне не слишком нравятся ваши методы, князь, – вздохнул ординатор.

– Тем не менее, вам вполне нравятся их плоды. Глядя на яблоки вы никогда не задумывались о навозе, отец Барло?

Тот нахмурился.

– Я очень надеюсь, что вы будете действовать исключительно в интересах Империи.

– Можете быть в этом уверены.

– И не забывайте. Стране нужно калёное железо. У неё слишком много язв.

– Когда всё закончится, у вас будет сколько угодно калёного железа… А пока не надо трогать Чёрное Братство. Пока, не надо…

– Хорошо. Тогда я с вашего разрешения, откланяюсь.

Барло поднялся, сухо кивнул и вышел.

Сигибер некоторое время смотрел в дверь, потом не оборачиваясь позвал.

– Вальрус!

Канцлер мгновенно зашёл через другой вход.

– Да, ваше высочество, – пробормотал он, с некоторым смущением моргая.

– Ты давно пришёл?

– Только что, ваше высочество, только что, – торопливо произнёс канцлер.

– И совершенно случайно услышал наш разговор с верховным ординатором?

– Что вы, ваше высочество, как можно!

– Так что ты о нём думаешь?

– Его превосходительство, излишне прямолинеен, если вас интересует моё мнение, ваше высочество.

– Он фанатик. Хуже того. Он умный фанатик. Но пока наши пути совпадают, всё будет в порядке…

Сигибер замолчал.

– … главное первым сообразить, что эти пути начали расходиться, – добавил он немного спустя, – кстати, ты всё уладил?

– Да, ваше высочество. Почти…

Сигибер впервые за весь разговор повернулся к канцлеру.

– Что-то случилось с нашими друзьями из мясных рядов? Возникли какие-то сложности?

– Чисто финансовые, ваше высочество, чисто финансовые.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч золотых.

– Цены растут… Мне изменяет память, или прошлый раз они просили намного меньше?

– Нет, ваше высочество, не изменяет. Но они сказали, что наследник трона, официально провозгласивший свои претензии, это совсем другое дело… и другие цены.

– Их можно понять. А в чём проблема?

– Но, ваше высочество! Пятьдесят тысяч!!

– Заплати…

– Ваше высочество… На эти деньги можно нанять три роты наёмников!

– Они тоже подорожали?

– Кхм… хорошо… но всё таки…

– Поверь, Вальрус, вложение в наёмников даст худший результат.

– Да, ваше высочество.

– Можешь идти.