Текст книги "Ожившие пешки (СИ)"

Автор книги: Ярослав Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

– Это было бы оскорблением. Кейрн сам пригласил меня. Гостеприимство в этих местах священно.

– Не верю я в эти древние обычаи… Ты кладёшь голову в пасть льва, и хочешь, чтобы я оставалась спокойна?

– Я смогу с ними договорится. А без поддержки горцев наше дело можно считать проигранным. Больше нам не на кого опереться. Я должен к нему ехать. И это совершенно безопасно. Поверь. А если я откажу, у них будет повод заявить, что я оскорбил их обычаи и присягнуть Лизандию…

Джина тяжело вздохнула. Дидерик воспринял это как признак сдачи.

– Ну вот и хорошо. Я немедленно пошлю гонца, сообщить, что я принимаю их приглашение.

– Но я поеду с тобой.

– Что?!

– Ты слышал.

– Но…

– Ты же только что утверждал, что это совершенно безопасно. Значит, я могу поехать с тобой. А если ты боишься, значит всё далеко не так безоблачно!

Дидерик бросил просительный взгляд на Ансельма, ожидая от того хоть какой-то помощи.

– Если они поднимут руку на гостей, это будет великим позором, – сказал тот, – страшнее только не сдержать обещание и позабыть обиду…

– Ну вот, видишь, – победно заявила Джина, – или мы едем вдвоём, или не едем вовсе.

Принц мрачно поглядел на Ансельма.

– Хорошо. Мы поедем вместе…

Замок содрогнулся от очередного взрыва. Дёрнувшееся перо оставило на листе жирную кляксу. В окно потянуло серой. Родгар отложил бумагу и, перегнувшись через подоконник, выглянул во двор. Из двери подвала, кашляя, выбралась окутанная дымом Смиона, одетая в кожаные алхимические фартук, капор и перчатки. Её лицо покрывала густая жирная копоть.

– Опять? – вздохнул Родгар.

– Уже лучше! – несмотря на копоть и опалённые брови лицо алхимика сияло, – эта смесь детонирует от малейшей искры. Просто потрясающе!

– Точно подмечено. Прошлый раз от этого потрясения у меня разбилась чернильница…

– Я почти смогла добиться требуемой стабильности, – увлечённо продолжала Смиона, – ещё несколько экспериментов, и я буду в состоянии точно определять потребную величину заряда!

Не дожидаясь ответа, алхимик снова нырнула в подвал.

Родгар вернулся за стол, и удручённо посмотрел на безнадёжно испорченное письмо.

В целом всё шло нормально. В замковых подвалах, как и ожидалось, нашлось достаточно бронзы, чтобы Укен и Сим смогли начать работу. Остальное головорезы Лудольфа подвозили по ходу дела. Крестьяне, правда, боязливо косились, на растущие во дворе груды подсвечников и кружек. Всем известно, бронза – металл колдунов, и от неё стоит держаться подальше.

Но успешный штурм и речи Роба вселили в крестьян веру в собственные силы, и его армия медленно, но безостановочно росла. Главное, не дать им охладеть. А для этого нужны успехи и наступление. Увы, механик и волшебница отставали от графика. Хорошо ещё, она пока хотя бы отложила свою идею с портретом… Паренёк, кстати, действительно неплохо рисует. Но сейчас у него другая задача. И Сим тоже нужно не позировать, а поддерживать нужную температуру в горнах.

К тому же, высланные Сигибером войска подошли почти что к самым стенам замка. Родгара больше всего пугала возможность того, что в ситуацию вмешается какой-нибудь из рыцарских орденов. Несмотря на уверенность Роба, он прекрасно знал, что с рыцарями-палатинами их восстание не справится. По крайней мере сейчас… К счастью на подавление отправили какую-то ополченческую колонну из предгорий. Победа над дворянским отрядом была бы более эффектной, но и пехота тоже неплохо.

В дверь постучали.

– Да?

Появилось лицо вестового.

– Они встали лагерем у дальнего ольшаника.

– Превосходно, – Родгар отодвинул запачканный чернилами листок в сторону, радуясь поводу отложить написание отчёта на потом, – распорядись закрыть ворота, усилить караулы и позови ко мне Симахтаб… что?

Выражение лица стоявшего у двери вестового было слишком уж растерянным.

– Говори?

– Ну… это… госпожа волшебница, Сихамтаб, значит. Она того…

– Что того?

– Ну, этого…

Родгар угрожающе выпрямился над столом во весь рост.

– Только не говори, что её нет в замке.

– Нет. Да. То есть она пошла…

– Куда она ещё могла пойти? Она никого не знает за пределами стен. И она не алхимик, чтобы разыскивать травы… Или… Я ведь запретил Смионе выходить наружу и кого-нибудь посылать за ингредиентами?!

– Нет. Она ни при чём. Госпожа волшебница сказала, что знает одного волхва в округе, а нам был нужен лекарь, ну она и…

– О, священные предки, с кем только приходится иметь дело… Самонадеянная девчонка. Нет, чтобы меня попросить… Надеюсь, к ней хотя бы приставили надёжную охрану?

Вестовой потупился.

– Что-то мне подсказывает, что нет, – вздохнул Родгар.

– Она сказала, что должна сама… одна… уговорить его сотрудничать…

– Уж что-что, а многочисленная охрана – как раз таки превосходный способ уговорить сотрудничать кого угодно. Ладно. Где живёт этот волхв? Или вы и этого у неё не спросили? Да? Вас что, специально таких тупых подбирали!?

Солдат разогнал ножнами плававшие на чёрной поверхности жёлтые листья и зачерпнул воды. Затем поднял котелок к лицу и внимательно изучил его содержимое на предмет тины, песка или пиявок.

– А правду говорят, что у этих мятежников чернокнижница есть? – поинтересовался его напарник, стоявший рядом, оперевшись на упёртую в землю алебарду, – и она-то в замок их и провела?

– Можт и есть… – судя по выражению лица солдата, осмотр набранной воды инородных тел не выявил.

– А нам-то боевого мага не дали…

– Не дали…

– А чернокнижницы они ведь такие. Опасные. А ещё, говорят, здесь волхвы есть, перекинувшиеся.

– Куда перекинувшиеся? – первый солдат взял другой котелок, и занялся повторением водозаборной процедуры.

– На сторону зла, – с чувством продекламировал алебардщик.

– Да они вообще мутные, волхвы-то, кто их там разберёт… Вот в наших местах их отродясь почти не было. И хорошо.

– А эти совсем жуткие, которые перекинувшиеся, – поделился знаниями скучавший алебардщик, – идёшь ты себе по лесу и вдруг раз, на тебя медведь выскакивает…

– А волхвы тут причём? – первый солдат достал кинжал и стал остриём вылавливать из котелка зачерпнувшийся сучок.

– А они-то медведя и напустили. А ещё, бывает, прикинутся девкой, красивой такой. Ты к ней подойдёшь значит, ничего не подозревая, а она как в дерево оборотится и тебя, значит, на куски-то и разорвёт!

– В дерево? – первый солдат оторвал взгляд от плававшего в котелке сучка и удивлённо посмотрел на собеседника.

– Ага. Ну не совсем в дерево. А в такую тварь – наполовину баба, наполовину дерево…

– Постой-ка.

Первый солдат медленно опустил котелок, не сводя взгляда с чего-то за спиной алебардщика.

– Чо?

– Не дёргайся…

Солдат немного подался вперёд и прищурился.

Алебардщик с исключительной осторожностью повернулся, словно боясь что-то разбить.

– Смотри-ка. Девка какая-то, – шёпотом констатировал он.

– Тсс. Не спугни. Она нас не видит.

– Сейчас увидит. Вот я только подойду поближе…

– Ты чо, дурак?

– А чо?

– Ты глаза-то разуй.

Алебардщик присмотрелся.

– Ой-ёй… кажись чернокнижница.

– Похоже…

Они опустились на колени и, укрывшись за кустом, присматривались.

– Думает о чём-то. Козни строит…

– Чего?

– Ну, злоумышляет…

– Ты с умными словами то заканчивай. А то голова перегреется. Однако нас пока не заметила. Видать колдовство затеяла. Обдумывает.

– Если б заметила, давно б в дерево обратилась. В ходячее…

– Подай-ка арбалет. Сейчас я её подстрелю.

– Держи. В голову не целься. Кость – она крепкая. Мало ли что. А колдунов надо наверняка… Кстати, ты знаешь, что некоторые чернокнижники накладывают на себя чары, чтобы любого, кто их убьёт до седьмого колена проклинало?

– Э? Правда? Слушай, ты ведь лучше меня стреляешь? На, держи арбалет…

– А чо сразу я. Ты первый её увидел, ты и стреляй…

– А ну не пререкаться, я тя старше.

– И чо? Ты мне не командир.

– Ща как дам в ухо…

– Я те сам дам…

– Тс. Она нас заметила.

– Фу-у… пронесло, кажется. Отвернулась. Не заметила. Показалось…

– Значит так, ты её покарауль, а я в лагерь, к фельдфебелю. Пусть он решает, что делать.

– Точно, а ежли его до седьмого колена, так я не обижусь, только это… лучше ты сам покарауль, а я …

– Щас в ухо…

– Ну ладно, но давай быстро, а то она тварюгой какой обернётся, только её и видели…

Сим рассеянно ковыряла веточкой опавшую листву. Возвращаться в замок не хотелось. За последние годы волхв Дунстан из Рощицы Гребня был единственным, кроме Смионы, человеком, с которым ей было о чём поговорить, и при этом не нужно было следить за каждым своим шагом, твёрдо зная, что любое неосторожное слово может быть, да и обязательно будет, использовано против тебя. Жрецы-чародеи исходили из того, что если будущий волшебник не умеет контролировать собственную речь, то это уже проблема. А самый простой способ устранения проблем, это устранение их носителей. Политика верховного совета колдунов-чернокнижников сводилась к тому, что конкуренция – абсолютное благо, и только через жесточайший отбор можно воспитать настоящего мага-жреца. А эффективный отбор должен предполагать эффективные наказания… И вообще – лучший способ научить человека плавать, это, как известно, бросить его в воду. Ну и что, что там крокодилы?

Дунстан обещал навестить замок и переговорить с Родгаром на днях. Волхв угостил её очередным даром местных жителей, на этот раз оказавшимся чугунком гречневой каши с маслом, и тарелкой блинов со сметаной. Они немного поговорили о том, о сём, и вообще она отлично провела время. А теперь нужно было возвращаться к работе. Хотя в замке всегда можно поговорить со Смионой. Если та, конечно, не занята. А занята она сейчас круглые сутки. Весь замок провонял мерзким дымом, а от постоянных взрывов оттуда, похоже, даже крысы разбежались.

Остаётся только Укен. Он, в общем, неплохой малый. Только вечно пугается, стесняется и теряется. И никак не закончит портрет. А ведь у него неплохо выходит. Девушку не оставляла мысль переслать завершённый портрет родителям. Пусть знают, что им есть, кем гордиться. Хотя кем гордиться, с её точки зрения, им и так хватало. Братья должны будут унаследовать место отца в гильдии столяров, а сёстры удачно вышли замуж. Тем не менее, пусть родители знают, что и она, Малфрида, не совсем пропащая и тоже чего-то смогла достичь…

Она вздохнула и огляделась. От ручья за спиной заметно тянуло промозглой сыростью. А ведь она уже давно здесь сидит. Совсем замечталась, ничего не замечает. Того и гляди смеркаться начнёт. Осень ведь.

Девушка поправила чёрный суконный капюшон, стряхнула листочек с подола, поднялась с упавшего дерева, на котором сидела, и тут окружавший её мир неожиданно выключился, и она провалилась в непроглядную пустую темноту…

Однообразие горных лугов нарушали лишь торчавшие на вершинах холмов круглые сторожевые башни, напоминавшие устремлённые в облака пальцы. Низкое серое небо моросило холодным дождём.

– Хорошо ещё, что ты оставила Виценция в лагере, – пробормотал Дидерик, надвигая капюшон пониже на лицо.

– Флена за ним присмотрит, – сухо ответила Джина.

– Надо было ещё Эниго с ними оставить…

– Нет. Раз уж тебе нельзя взять с собой достаточно людей, то я хочу быть уверена хотя бы в тех, кто с нами.

Некоторое время они ехали молча, огибая по дуге, господствовавшую над дорогой башню.

– А почему его прозвали безголовым? – примирительно спросила Джина, немного спустя.

– Это довольно необычная история, – оживился Дидерик, – Ансельм может рассказать подробности, но вкратце дело в том, что во время выступления бардов, некий чужестранец, которому было плохо видно, сшиб с молодого Кейрна шапку, чтобы та не мешала…

– И что было дальше?

– Вообще-то Кейрн должен был убить наглеца на месте, но он известен как большой любитель музыки и поэзии, и поэтому прикончил нахала только после того, как дослушал сагу до конца…

– Какой ужас!

– Здесь царят достаточно простые нравы…

– Простые!? Да это же дикость!

– Ну не такие уж мы и дикие, ваша милость.

– Извини, Ансельм, я не тебя имела в виду… Дорогой, ты уверен, что нуждаешься в подобных союзниках?

– А у тебя есть другие?

Они снова замолчали.

Отряд перевалил через невысокий гребень и начал спускаться в Спящую Лощину. Далеко впереди, по зелёному бархату склона скакал всадник на карикатурно маленькой горской лошадке. Там, внизу, на берегу реки, раскинулось селение. Круглые, приземистые, наполовину вкопанные в землю дома из валунов, крытые дёрном. Вокруг каждого – массивные каменные ограды, при случае вполне способные исполнять роль крепостных стен.

– Эти башни, – пожаловалась Джина, пока они подъезжали к селению, – они будто следят за нами…

– Это же сторожевые башни, дорогая, – Дидерик улыбнулся, но особой радости в его голосе не ощущалось.

Вблизи селение выглядело ещё более непривычно. Вдоль дорог, на низких крышах, у каждой двери стояли вооружённые мужчины. Традиции горцев отпускать длинные космы и бороды, заплетать их в косы и красить лица синей краской, жизнерадостности картине не добавляли.

– Я не вижу детей и женщин, – прошептала Джина.

– Речь идёт о войне, – тоже шёпотом ответил Дидерик, – они собрали всех мужчин клана.

Кейрн Безголовый встречал их у входа в большое здание в центре посёлка. Ценитель музыки и поэзии оказался громадным, похожим на борца, и ещё далеко не старым горцем. Его борода явно была знакома с ножницами, на лице не заметно краски, а из-под цветастого пледа виднелся дорогой бархатный кафтан.

– Ваше высочество, как я рад приветствовать вас в своём доме!

Кейрн картинно поклонился.

– И вас, госпожа, разумеется. Прошу вас, господа, заходите в дом, преломите хлеб и отпейте воды под моей скромной крышей.

Под скромной крышей оказались не только хлеб и вода. Прямо в огромном зале, между длинными столами, в очагах жарились целые бычьи и кабаньи туши, а пиво черпали из огромных деревянных чанов.

Гостей усадили возле дальней стены, за почётным столом, рядом с хозяином.

– Все до единого сыны Вулли рады приветствовать такого дорого гостя, – не останавливался Кейрн, – пейте, ешьте, отдыхайте с дороги…

– Но когда мы сможем поговорить о деле? – уточнил Дидерик.

– Э! – обиделся гостеприимный хозяин, – не гоже так, сразу. Зачем спешить? Зачем торопиться? Сделай нам приятное, дай тебя порадовать.

Пир был организован с размахом. Некоторая простота блюд с излишком компенсировалась их количеством. Впрочем, и совсем уж однообразным меню тоже назвать было нельзя. Просто удивительно, сколько всякого разного, оказывается, можно приготовить из клюквы, овсянки, ячменя, мяса и требухи…

Рослые светловолосые женщины подавали блюда одно за другим, и при любой попытке вежливо отказаться от пробы, Кейрн горько вздыхал и осуждающе качал головой. Хорошо Эниго, тот сидел на краю стола и мог позволить себе подозрительно ковыряться в тарелке кинжалом. Его аппетит решительно никого не волновал. В отличие от аппетита принца-претендента и его супруги.

– Мы сможем обсудить дела сегодня вечером? – робко подал голос Дидерик после очередной перемены блюд.

– Зачем так торопишься? – вздохнул Кейрн, – окажи мне уважение. Не спеши.

Дидерик хотел было сказать, что даже желудок наследника престола имеет свои пределы. И они уже достигнуты. Свободным, похоже, оставался только пищевод…

Женщина поставила на стол очередное блюдо. Дидерика удивило виноватое выражение её лица. Он насторожился. Хотя отравить гостя это всё-таки не в рамках местных традиций, но всё же. Принц бросил взгляд на Эниго Катталью. Тот продолжал ковыряться в тарелке, но определённо не отказывался хотя бы попробовать её содержимое. Потом Дидерик посмотрел на Ансельма. Тот выглядел потерянно. И это принцу не понравилось. Хотя выбора всё равно не было. Оставалась надежда, что Кейрн всё таки не рискнёт преступить обычаи гостеприимства.

Ансельм встал с места и подошёл к местным бардам и о чём-то с ними заговорил. Вернулся он уже с волынкой в руках.

– Что он задумал? – спросила Джина.

– Понятия не имею.

– Он хочет исполнить свою балладу?

– "Только не её" – подумалось Дидерику.

Ещё не хватало, чтобы он начал петь это пафосное сочинение о той мелкой стычке, которую уже понемногу начинали именовать не иначе как "Престонброкской битвой". При мысли об этом Дидерик начинал ощущать себя хвастливым болваном.

– Доволен ли ты, гость мой? – спросил Кейрн.

– Очень, – всё ещё продолжая ужасаться мысли о балладе Ансельма, пробормотал Дидерик.

– Сыт ли ты? Хорошо ли было моё угощение?

– Оно было превосходно.

Испуг перед возможной выходкой телохранителя отступил, вытесняемый ощущением, что всё идёт как-то не так.

– Оказал ли я тебе достойный приём, гость мой? – продолжал допытываться Кейрн.

Дидерик вдруг осознал, что женщины, подававшие блюда, исчезли, а в зале повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь треском пламени в очагах.

– Да…

– Все слышали, что гость мой был доволен, – вкрадчиво произнёс хозяин, лицо которого приобрело уже совершенно неестественную добродушность.

Дидерик бросил взгляд на жену, она была бледна как мрамор.

– Ты же сам пригласил нас… – произнёс он.

– Да, ваше высочество. Это так.

– Мы твои гости…

– Истинная правда, ваше высочество.

– Гостеприимство священно…

– И это правда. Но данное слово значит больше традиции. Ведь если люди перестанут выполнять обещания, как можно станет жить в этом мире?

– Ты обещал нам защиту, Кейрн!

– Нет, принц, я обещал, что вы будете моими гостями. И я сдержал обещание. Разве я плохо тебя принял? – хозяин обвёл рукой молчаливый зал, полный сидящих за столами вооружённых людей, – разве я отказал тебе в угощении и крове?

– Ты не посмеешь, – прошептала Джина.

Кейрн не отреагировал на её замечание и продолжал смотреть на Дидерика.

– И что теперь? – спросил тот.

– Сам по себе ты мне даже симпатичен, – сказал Кейрн, – но я обещал Сигиберу. Извини. Мир портится. Выгода стала значить больше симпатии… И ещё. Если ты отдашь меч и пойдёшь к нему добровольно, ты окажешь мне большую услугу. Мне лично будет неприятно убивать тебя и твою жену…

Глава 8

Дидерик тоскливо огляделся. Ситуация – хуже некуда. Десятки настороженных глаз пристально следят за каждым его движением. И к каждой паре внимательных глаз прилагается пара вооружённых рук.

Он посмотрел на спутников. Джина замерла, неестественно выпрямившись и стиснув губы. Ансельм чуть в стороне – тщательно изучает волынку, Эниго Катталья, взяв по кинжалу в каждую руку, старательно ковыряется в тарелке, делая вид, что ничто вокруг его не интересует… И все ждут его, Дидерика, слов. Его решения. Решения, в котором нельзя допустить ошибки.

Если он сдастся, его с женой выдадут Сигиберу. И они, скорее всего, останутся живы. Возможно, даже целы. Чисто теоретически им даже могут позволить не очень частые прогулки в тюремном дворике и свидания по праздникам… Если же он откажется, то их будущее абсолютно верно предскажет и самая тупая деревенская гадалка – пара деревянных ящиков и квадратная сажень каменистой земли на обдуваемом всеми ветрами горном склоне.

Выбор кажется довольно ясным и очевидным. Только вот есть одна закавыка. Корона – такая вещь, приняв которую, обратно уже не снимешь. Разве что вместе с головой. И он прекрасно осознаёт, что на самом-то деле выбора для него никакого нет. Есть только пара деревянных ящиков и горный склон.

– Я не отдам меча, – ответил Дидерик.

– Что ж, по крайней мере, я имею дело с мужчиной, – вздохнул Кейрн, – достойный выбор. Хотя для меня и неприятный…

– Досточтимый лэрд, – подал голос Ансельм, – я бы хотел исполнить прощальную сагу для моего вождя…

Дидерик посмотрел на него страдальческим взглядом. Быть преданным и убитым вообще не самая радостная перспектива, но испытать это ещё и под аккомпанемент безумно пафосной баллады о собственной победе в мелкой стычке…

– Ты имеешь на это законное право, – согласился Кейрн, – играй. А мы послушаем. Твой господин заслуживает чести покинуть этот мир под музыку.

Эниго, неслышно покинул своё место и переместился ближе к Джине. Дидерик был ему благодарен – если придётся биться с Кейрном и его охраной, Эниго сможет хоть какое-то время защищать его жену. Сопротивление, на самом деле, выглядело абсолютно бессмысленным, но Дидерику казалось, что легче умирать, сражаясь, чем быть зарезанным как свинья на бойне.

Ансельм надул мешок волынки и заиграл. К удивлению Дидерика это оказалась не баллада. Горец играл какую-то медленную, грустную и традиционно заунывную мелодию, из тех, что хорошо ложатся на древние саги…

Первым удивился Эниго. Затем по рядам сидевших за столами горцев покатился ропот. Раздались глухие выкрики. Несколько человек вскочили и обнажили мечи, бросая ожидающие взгляды на Кейрна. На лице того на секунду промелькнули сначала удивление, потом гнев, а затем он приподнял руку и вооружённые люди сели на свои места, злобно буравя взглядами Ансельма.

А тот всё продолжал играть. Дидерик не очень-то любил и понимал волынку, но в этой мелодии было что-то этакое, особенное. А может просто нервы у него сейчас на пределе, да и Ансельм оказался неожиданно хорошим музыкантом и играл действительно здорово.

Джина ухватила Эниго за рукав.

– Что происходит? – прошептала она.

Впервые в жизни она видела на лице синьора Катталья растерянность.

– Дело в том, что… что… дело в этой мелодии…

– И что с ней не так?

– Всё так… просто… просто, это древняя сага про то, как вожди одного клана пригласили вождей другого на пир и предательски убили…

Джина вздрогнула.

– Зачем он это делает? – прошептала она, – это же их только разозлит!

– Мне кажется, парень не так уж неправ, – не слишком уверенно прошептал Эниго.

Джина хотела возразить, но передумала…

Дидерик не слышал, о чём шептались его жена и Эниго. Его внимание захватило лицо Кейрна, медленно, но верно терявшее невозмутимость. Вождь клана утрачивал контроль над своими эмоциями, и уголки его рта начали едва заметно подрагивать.

Принц посмотрел в зал. Хотя Ансельм лишь играл мелодию, горцы очень хорошо знали слова, которые сейчас сами собой всплывали в их памяти. Взгляды, ещё совсем недавно полные злобы, изменились, потупились и старались не встречаться друг с другом. Румянец ярости на щеках сменяла краска смущения. В дверных проёмах показались любопытные и удивлённые лица женщин.

Кейрн заныл, как от зубной боли, и взмахнул рукой.

– Кто-нибудь остановите его… остановите… о, как он играет… как играет… ещё немного, и я не смогу его убить… Моран!

Один из воинов подскочил со скамьи, выхватывая меч.

– Нет… – Кейрн вскинул руку, – нет, не надо… пусть доиграет… пусть…

Лэрд откинулся на спинку тяжёлого дубового кресла и опустил голову на грудь.

Музыкант взял последнюю ноту, и меха волынки с затихающим стоном медленно обмякли. И стало очень, очень тихо. Ансельм встал, подошёл к столу Кейрна и с поклоном опустил на него волынку.

– Я закончил, лэрд. И возвращаю инструмент.

Вождь клана посмотрел на него из-под мохнатых бровей.

– Возьми её себе. Ты превосходный музыкант и достоин хорошей волынки. Твоя игра заставила нас вспомнить о многом… Ты устыдил меня.

– Вы же нас не убьёте? – дрогнувшим голосом произнесла Джина.

Кейрн посмотрел на неё, поджав губы. Потом обернулся к Дидерику.

– Ваше высочество, настало время поговорить о делах…

Он поднялся и указал на одну из дверей, уводящих вглубь дома.

– Надеюсь, моя жена… – начал Дидерик.

– Её высочество и ваши люди останутся пировать дальше.

Кейрн обвел глазами умолкший зал.

– Пируйте. Почему вы остановились? Женщины! У гостей кушанья остыли! Вы хотите меня на весь мир ославить?!

Джина взглядом проводила их до двери, и торопливо зашептала в ухо Эниго.

– Он ведь передумал нас убивать, правда?

– Похоже на то, синьора…

Женщина нервно крутила в руках ложку.

– А если он ещё раз передумает? Внезапно проснувшаяся совесть может быть так непредсказуема… Он ведь не передумает?

– Горцы очень трепетно относятся к обычаям, синьора.

– Но он был готов нас убить, наплевав на обычаи! Что помешает ему ещё раз изменить решение?

– С другой стороны, синьора, рассказ о выступлении господина Ансельма крайне быстро станет достоянием общественности. Авторитет бардов в горах исключительно высок, и если Кейрн всё-таки прикажет нас убить, это очень сильно подмочит репутацию его клана. Если бы всё было сделано тихо и быстро, это бы сошло ему с рук, но теперь это дело чести, и ему придётся с этим считаться. И у него уже не выйдет списать нашу гибель на несчастный случай, вылазку разбойников или обычную ссору… В общем у вас есть выбор – положиться на его совесть, или на его расчётливость.

Эниго скромно улыбнулся.

Кейрн провёл Дидерика в сумрачную комнату со сводчатым потолком и парой низких, больше похожих на горизонтальные амбразуры, окон. Большую часть помещения занимал грубый массивный стол. Он был слишком велик, чтобы пройти в дверь и Дидерик пришёл к выводу, что плотники собирали его прямо здесь. Вдоль стен были беспорядочно расставлены сундуки, ларцы и полки. К своему удивлению принц заметил на полках книги и тубусы для свитков. Похоже, это был рабочий кабинет лэрда.

Вслед за ними вошли ещё несколько лидеров клана. Кейрн указал принцу на место за столом.

– Садись.

Дидерик опустился на лавку и вопросительно посмотрел на хозяина.

– Если я передумал тебя убивать сейчас, это ещё не означает, что я не собираюсь делать этого вообще, – пробурчал тот, – не думай, что я так расчувствовался, что теперь готов на всё…

– "Расчувствовался, это точно, а вот на что готов, мы сейчас и обсудим", – подумал Дидерик, но промолчал. Судьба предоставила ему шанс, и им надлежало пользоваться разумно, и не допуская ошибок.

– Я может и не готов зарезать тебя прямо в собственном доме, но это далеко не значит, что я встал на твою сторону, – продолжил Кейрн, – у Сигибера армия, дворянство, волшебники, а что есть у тебя?

Дидерик посмотрел горцу прямо в глаза.

– Скажи мне, лэрд Кейрн, кто из нас двоих тебе больше по душе, как император? Я или он?

Кейрн нахмурился.

– Сигибер не глуп, хотя и держит себя уж слишком нагло, а вот про тебя я пока мало что знаю. Кроме того, что ты настолько слаб, что не в силах взять корону…

– Так помоги мне стать сильным. За мной Южные Земли и северо-восточная граница. Между ними – вы, горцы. Если вы станете на мою сторону, я смогу объединить моих сторонников. А Сигибер далеко не так силён, как кажется. Он лишь пытается всех в этом убедить. Но арнийцы пока ещё не решили окончательно, на чью сторону встать. Да и позиции самого князя не столь уже прочны. Как мне стало известно, у него в тылу начинаются мятежи.

Кейрн задумался. Дидерик продолжал.

– Сигибер пожертвовал Серениссой ради власти. Думаешь, он будет соблюдать данные тебе обещания?

– А ты?

– Знаешь, – сказал принц, – когда-то давно я знал одного горца. И он говорил мне – "мы, люди гор, сами себе господа, мы не служим императору, мы лишь выполняем обещание, данное нашими предками, его предкам".

Кейрн посмотрел на собеседника с определённым интересом…

– А если люди перестанут выполнять обещания, как можно станет жить в этом мире? – произнёс Дидерик и чуть заметно улыбнулся.

Кейрн нервно забарабанил пальцами по столу и быстро переглянулся с остальными вождями клана.

– Ты дашь клятву соблюдать все наши старые вольности? – наконец спросил он, – если станешь императором?

– А вы не забудете обещание воевать с врагами Империи и чтить её друзей, данное много столетий назад?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Но что ты будешь делать с тем восточным адмиралом, что осадил Серениссу? Пока он здесь, ты не сможешь повести войска против Сигибера. Как говорят в наших краях, ты зажат между огнём и обрывом. Как ты будешь из этого выбираться? – спросил горец.

– У меня есть план…

– Какой?

– Пока ещё рано об этом.

– Ты предлагаешь мне верить тебе на слово?

– Поверь, я знаю, что я делаю…

– Ты даже не представляешь, сколько неудачников говорили мне эти слова, – рассмеялся Кейрн, – но вот тебе я поверю… Ты храбрый, честный и неглупый. Удача таких любит. Но если я ошибусь, то мне будет неловко. Так что уж постарайся не проиграть…

Кейрн подмигнул.

Потом обернулся к остальным вождям. Те утвердительно покачали бородами.

– Мы согласны, – подытожил их кивки лэрд, – сыны Вулли окажут тебе гостеприимство как законному претенденту, и мы вышлем гонцов к остальным кланам. Нужно собрать большой тинг, на котором ты будешь говорить с вождями. И если ты их убедишь, значит, горцы тебя поддержат. И очень надеюсь, ты не позабудешь услуги, что оказал тебе наш клан…

В глазах темно. Надо вставать… Но она и так стоит. Стоит? С каких это пор она решила спать стоя? Горло болит… Это всё сквозняки… До чего же руки затекли… Надо проснуться …

Как сквозь вату в разум по капле просачиваются из плывущего радужными пятнами внешнего мира звуки.

– Ты её задушил, идиот!

– Не должон был, дышит она ишшо…

– Да какой там дышит, всё, отколдовалась, готова уже.

– Не-не, смотри, вон на глаза, смотри… ресницы дрожат… живая

– А ты её палкой-то кольни, она и очнётся…

– Вот сам и давай, раз такой умный…

– А она того, не колданёт, как очнётся?

– А ну р-разойдись!

И тут на неё обрушился океан. Или море. А может озеро. В общем много холодной воды. Она дёрнулась, открыла глаза и застыла, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, что происходит, как она сюда попала, и кто все эти люди вокруг.

Вода мгновенно пропитала одежду, волосы и теперь холодными струйками текла по спине. Но своё дело она сделала. Девушка пришла в себя.

– Что происходит?! Как я сюда попала? Что у меня с руками? Развяжите немедленно, изуверы! Что вы себе позволяете?!

Сим сделала ещё несколько попыток вырваться, пока до неё окончательно не дошло, что она крепко привязана к довольно толстой осине и самостоятельно не то, что освободиться, а даже пошевелиться толком не может.

Она перестала дёргаться и злобно огляделась. Осина росла на краю небольшой полянки, на которой сгрудилась толпа небритых мужчин. Стёганые куртки, металлические нагрудники и похожие на суповые миски шлемы не оставляли особых сомнений в их роде занятий. Она была в курсе, что против них отрядили пешее ополчение, но никак не ожидала увидеть его так скоро…

– Э-э-э… – произнесла девушка, до которой начало доходить насколько серьёзно она вляпалась.

Её взгляд забегал по толпе, силясь найти что-нибудь, что помогло бы ей опровергнуть очевидность случившегося, и убедить себя, что это всего лишь неудачная шутка. Увы, ничего утешительного на глаза не попадалось. Толпа, со своей стороны, внимательно изучала девушку.

– Гляди, а ведь прям как человек…

– А она и есть человек…

– Не, это она прикидывается…

– Довольно миленькая, и не скажешь, что чернокнижница…

– А до чего же на нашу Бруну похожа…

– На кого?