Текст книги "План по соблазнению герцога (СИ)"

Автор книги: Яна Лисканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Вы просто ревнуете! – выплюнула я, – Но это не повод меня обвинять в неблагоразумии. Со своей секретаршей ведите себя «благоразумно», если вам так хочется!

Нетнетнетнет… Леона, возьми себя в руки, все должно быть не так! Злиться должен он, а не ты…

– И с княжной тоже, будьте добры, держите дистанцию. А то что-то я вашего благоразумия хваленого не увидела, когда вы ее тискали!

– Вы меня не слышите, – он продолжал стоять все с тем же лицом, пригубил шампанское, продолжая смотреть на меня взглядом уставшего родителя, – И знаете, ваши обвинения довольно несправедливы. Я уже пообещал вам, что мисс Фиви не будет в дальнейшем мозолить вам глаза, а Ее Высочество я, простите боги, не тискал.

– То есть я не только не благоразумная, но еще и слепая?! – зашипела я.

Совсем не к месту вспомнилось, как после того памятного чаепития я обвиняла его в том, что он идиот, раз не замечает, что мисс Фиви его окучивает; что я таких женщин знаю, и их интерес опасен; что своим поведением он дает ей немало причин питать надежды на успех и ему стоит следить за своим поведением…

Я хотела, чтобы он оказался на моем месте, но, кажется, сама оказалась на его. Разница была только в том, что я основную мысль никак не приукрашивала. А еще в том, что я была права! Его Высочество ничем ему не угрожал! Вот только сказать, почему, я не могла…

– Если это то, что вы обо мне думаете, так может вам другую невесту поискать! – в этот момент герцог посмотрел на меня… как отец обычно смотрел на маму.

Вот с такой же усталостью и желанием поскорее закончить разговор. Щеки вспыхнули, а в глазах скопилась влага. Сколько минут прошло с того момента, как мы танцевали, улыбались друг другу так непривычно искренне? Почему все опять наперекосяк?..

Из меня выдуло весь запал и навалилась усталость. Было ощущение, будто я сама себя обвела вокруг пальца.

– Я пойду воздухом подышу… – сипло выдавила из себя я, пока не выдала еще какое-нибудь предложение, которое может направить его мысли не туда.

Что-то я запуталась. Хотелось проветрить голову или поговорить с Элизой. Что-нибудь, только не разбираться, почему я опять все сделала не так, как планировала, и как теперь разбираться с последствиями и минимизировать ущерб.

Герцог потер переносицу.

– Хорошо. Но прошу вас, не ходите одна. Если не хотите выйти со мной, то ваш отец… – я мотнула головой, – матушка?

– Ни за что.

Он удивленно дернул бровью.

– Хорошо. Я могу попросить графа Фройнтлиха прогуляться с вами. Кажется, вы поладили? Мисс Фламмен, – позвал он, – Давайте потом поговорим спокойно еще раз?

Я кивнула согласно, хотя сама порадовалась, что «потом» понятие растяжимое.

– Тогда постойте тут минутку, я сейчас приведу Орхана.

Герцог ушел, а я провожала его взглядом. Надо было как-нибудь вымести тоску из души, так что я впилось взглядом в его красивые крепкие ягодицы как в самое важное, что есть на свете. Уцепила свои мысли за, так сказать, самое главное в человеке и не отпускала их в самокопание. Но вот герцог скрылся в толпе – и я почувствовала облегчение. В его присутствии почему-то было слегка неловко себя жалеть, а теперь уже можно…

Разве я в чем-то виновата?! Ну вот в чем я виновата?.. Ну я же святой человек почти, просто все меня доводят! Да, немного вспыльчива и несдержанна. Ну так для него это уже не сюрприз! Надо, значит, как-то подиликатнее себя вести!

– Прошу прощения, мисс Фламмен? – ко мне подошел мистер Ферт, вырывая меня из нерадостных дум и заставляя чертыхнуться где-то в глубине души.

Молодой человек, чуть старше меня, но почему-то всегда казавшийся мне младше. Графство его отца было недалеко от нас, так что я была неплохо с ним знакома. Мистер Ферт был очень симпатичным молодым человеком, но чувствовалась в нем какая-то… слабина? Надрыв? Почему-то мне всегда было его немного жалко, но я предпочитала не проводить с ним много времени. Он вызывал во мне странную смесь чувств – от желания угостить его какой-нибудь сладостью до желания побыстрее выпроводить за дверь. Пару раз даже при мне он опускался до истерик, и вроде как не мне его винить, но я точно могла сказать, что это было не то же самое. После моих взрывов окружающие смотрели на меня зло, устало, кровожадно… зубами скрипели и розги замачивали. А после его – все неловко отводили глаза и старательно делали вид, что ничего не произошло.

Я слышала, что у него очень строгий отец, и сын совершенно очевидно с самого детства не оправдывал его ожиданий. И вроде как часто за это получал. Он был весь какой-то дерганый, напуганный, но при этом казалось, что если как-то не так на него посмотреть, то он буквально сорвется. Таких обычно очень весело дразнить. В детстве. Но мы познакомились уже будучи подростками – и тут ему конечно повезло. В таком возрасте он уже вызывал у меня именно жалость пополам с брезгливостью. Я была к нему довольна добра, и даже пару раз ставила на место его обидчиков, так что отношения у нас были неплохие.

С мистером Фертом я вообще-то должна была танцевать прошлый танец. Но когда княжна утащила моего мужчину, я была в таком бешенстве, что вообще слабо соображала, и когда Его Высочество, очевидно, пытаясь сгладить ситуацию пригласил меня, согласилась даже не задумавшись. Конечно, мистер Ферт вполне меня поймет – Его Высочеству отказывать довольно неловко. Не то что бы я не могла, но меня бы ни один кавалер не обвинил. И все-таки извиниться стоило…

– Мистер Ферт, – улыбнулась ему я и он в ответ как-то облегченно выдохнул, – Мой дорогой друг, простите мне, пожалуйста, эту неловкую ситуацию!

– Я все понимаю, вам не о чем переживать, – он тоже улыбнулся, немного криво и неловко, как и обычно, и опустил глаза, – Вы хотите выпить? Я принес…

Я посмотрела на бокал в его руке, посмотрела на бокал в своей руке. Его Высочество озаботился, чтобы я не стояла с пустыми руками. Мистер Ферт тут же почувствовал себя неловко и замялся, так что я поймала слугу и отдала ему свой бокал, тут же принимая напиток из рук знакомого.

– У меня как раз опустел бокал, вы очень вовремя, – улыбнулась ему максимально ласково, чтобы он успокоился.

Пить я не хотела. Еще раньше я смочила горло, а больше мне и не надо. Я и трезвая не образец разумности, когда-нибудь я может и проверю, что могу учудить в подпитии, но – в безопасной обстановке.

– Раз не получилось… – начал он, – Может вы согласитесь со мной потанцевать сейчас? Если конечно уже не обещали этот танец другому!

С одной стороны, правильнее, конечно, было бы согласиться, ведь я сама обещала ему танец… Но у меня не было на это никаких сил. Мне хотелось поскорее отсюда уйти. Я прекрасно чувствовала на себе десятки взглядов, ловила шепотки, ощущала сгустившейся вокруг интерес и повисшие вопросы. И стоять с прямой спиной, с лицом, не выражающим ничего, кроме безмятежного спокойствия, будто все происходящее в порядке вещей, было очень утомительно. А еще утомительнее – проводить время с человеком, в общении с которым нужно было постоянно поддерживать его присутствие духа и хорошее настроение, просто чтобы он не растекся недовольной, обиженной жизнью лужицей тоски и уныния. Мне и самой сейчас хотелось того же!

– Прости, – я улыбнулась ему с искренним сожалением, – Но у меня еще на половине прошлого танца жутко разболелась голова, и я уже попросила Его Светлость найти мне сопровождающего, чтобы выйти на свежий воздух. Я понимаю, что это некрасиво с моей стороны, но я едва держусь, чтобы прямо сейчас отсюда не выскочить… Ты простишь?

Он замялся, кивнул как-то дергано и собирался что-то сказать, но тут наконец подошел герцог и графом Фройнтлихом. Я быстренько со всеми раскланялась, кинула пару бессмысленно-вежливых фраз и, не глядя на жениха, потащила графа в сторону выхода в сад.

Когда прохладный вечерний ветер, наполненный свежим, влажным ароматом цветов и травы, пахнул мне в лицо, чуть растрепав волосы и охладив горящее лицо, я сразу почувствовала пусть небольшое, но облегчение. В наполненном шумом и запахами духов и пудры, эмоциями и взглядами помещении было до ужаса душно. Я и сама не заметила, пока не вышла, как мне сдавливало виски и давило на глаза все это мельтешение. Так что сейчас, оперевшись на руку приятно-молчаливого графа, я с удовольствием вдыхала полной грудью свежий воздух. И старательно не думала ни о ком и ни о чем. Ни о герцоге, ни о мисс Ламбри, ни о княжне, ни о родителях… Пусть все они пока останутся там, на балу. Все равно я к ним вернусь, никуда не денусь, но пока хотелось послать всех в подземное царство, и просто проветрить голову. Получалось с трудом.

Мы немного прошлись с графом, болтая о какой-то ерунде, и когда я, наконец, почувствовала, что готова заговорить о том, что меня все ж волновало, как бы я не старалась не думать.

Так обычно всегда бывает, когда чувствуешь, что где-то ошиблась, не так рассчитала и не то сказала – по крайней мере, у меня. Я могла устроить скандал, наговорить откровенных гадостей и сделать что-нибудь назло всем, а потом спать спокойно, как младенец. Могла промолчать там, где хотелось высказаться, зная, что так будет лучше – и не жалеть об этом ни мгновения.

А бывали моменты, когда и слова, и молчание – тяготили. Когда еще с неделю разбираешь по секундам и думаешь: ну почему так вышло?!

У меня такое бывало, когда я чувствовала, что где-то ошиблась. Или что поступила не по совести. Меня не тяготило молчание, когда я где-то внутри, по своим собственным меркам, понимала, что так правильнее. Но если я молчала в угоду кому-то, то потом разве что не чесалась вся от не высказанного.

И сейчас меня не отпускали мысли, не отпускало раздражение, желание самой себе и всем вокруг доказать, что я все сделала правильно. И именно это было очень очевидным для меня маркером. Когда я все делаю, как надо, я и не задаюсь такими вопросами. Они и в голову мне не приходят. Я спокойно иду дальше, даже если все вокруг твердят, что я не права.

А сейчас, не смотря на приятную прохладу и уютный полумрак вечера, ненавязчивый разговор, не требующий от меня даже вовлеченности, мне то и дело хотелось развернуться, побежать обратно, схватить герцога за грудки и потребовать, чтобы он сделал все так, как я хочу, чтобы признал, что я права, чтобы… успокоил? Последнее время это ощущение приходит ко мне слишком часто, чтобы его игнорировать и давить. Все, что я делаю, идет наперекосяк, бьет по мне рикошетом. И есть ли смысл в таком случае дальше переть напролом?

Я просто уже не могу понять, что именно не так?! Разве я делаю что-то плохое, чтобы чувствовать такую тяжесть? Я просто хочу быть герцогу невестой, по-настоящему, а не потому, что выбора нет. И нельзя сказать, что он как-то активно мне в этом сопротивляется, но и навстречу особо не идет, как бы я ни изворачивалась. Неужели я ему настолько неинтересна?..

Граф, будто почувствовав что-то, сам завел разговор.

– Хочешь поговорить? – просто спросил он.

Давая шанс отшутиться, что мы и так разговариваем, или просто не отвечать. Но на самом деле я ждала вопроса, очень хотела вывалить на кого-нибудь все, что накопилось. И очень хотелось услышать, что я все делаю правильно.

– Да.

Мужчина слушал внимательно, но без излишней серьезности. Именно так, как надо. И я не сдерживалась, делилась, совершенно не переживая, что он может передать что-то другу – а может где-то в глубине души даже и хотела, чтобы он это сделал. Что бы он пришел и торжественно возвестил герцогу: «Герцог – дурак!», а потом ушел, хлопнув дверью. Или нет! Он бы не ушел так просто, он бы аргументировал, ну конечно же он бы аргументировал! Как раз из моего рассказа он бы и взял все достойные причины, почему герцог – дурак. Бессовестный, хладнокровный, бессердечный, ужасный, бесчувственный, бес…

– Мисс Леона, если позволите, – я даже вздрогнула, отчего-то на мгновение упав в свои мысли, – я задам вам вопрос?

– Прошу, – кивнула я.

Конечно, я понимала, что так, как мечтаю, не будет. Когда так вообще бывало?

– Вы говорили, что не хотите, чтобы у вас с герцогом были отношения, как у ваших родителей, – я кивнула, – Знаком я с вашими родителями… И, знаете, могу вас понять! – вдруг хохотнул он, – Со всем уважением к вашему отцу, но все ж могу понять. А как хотите?

Я задумалась. Не то что бы я не знала ответ. Просто это я даже Элизе не рассказывала. Точнее, она знала, конечно, но сама я об этом ничего не говорила. Надо ли Элизе рассказывать, чтобы она понимала?

– У нас недалеко от поместья, – начала я, – есть одно баронетство. Маленькое, как мышиная норка. Даже не понимаю, как они в своем домике все там помещаются?.. Ну да есть домишки и еще мельче, конечно, но все равно не понимаю! Была я как-то там совершенно случайно с матушкой. Совпало так, что мы там укрывались от дождя и деться никуда не могли. Они там все такие странные! Живут в тесном домишке, где друг от друга едва спрятаться можно, но выглядят вполне довольными. То есть нет, не так, – я говорила сбивчиво, сама не понимая с чего стоит начать и чем продолжить, – Они не выглядели, они действительно ни капельки друг друга не раздражали. Они, представляете, обязательно каждый вечер – у них такая традиция! – собираются за самым тесным столом, что у них есть. Вот завтракают, обедают – кто когда хочет! А ужинают обязательно вместе. И такие довольные. Я бы в окно сбежала, если бы мне пришлось… и не только я… Но да то не важно. Я к ним часто потом заезжала. И они действительно именно такие. Мне они даже не понравились сначала, если честно, ну что за дикость – муж и жена отлипнуть друг от друга не могут! А все равно то и дело к ним заезжала. Они, кажется, очень счастливы вместе… Я вот тоже так хочу, – вздохнула я, а потом честно добавила, – Но, конечно, не в таком маленьком домике!

Граф засмеялся, прикрывая улыбку ладонью.

– Ну конечно! А вот я скажу, можно?

Я кивнула.

– Ты говоришь, что не хочешь, чтобы в твоей жизни все было, как у твоих родителей… Но ты же понимаешь, что действуешь, пусть и с совершенно другими целями, но методами своей матушки?

Я дернулась, как от удара, и вспыхнула. Что он такое говорит?!

– Ты что такое говоришь?! – подняла я на него совсем не добрый взгляд, полный таких же недобрых обещаний.

Он ничуть не испугался, но все равно поднял руки и отошел на шаг.

– Только не бей меня, пожалуйста! Я серьезно! – затараторил он, и его шутовство слегка сбило накатывающую злость от нелестного сравнения; да лучше бы он меня со свиньей сравнил! – Давай тогда другой вопрос! Хорошо? – не успела я отсоветовать ему направление, по которому он может пойти со своими вопросами, он продолжил, – А ты говорила герцогу, что тебе мало уважительно-нейтрального отношения в браке, какое можно найти в большинстве аристократических семей, включая и твою, и мою, и его, и ты хочешь большего?

Я застыла.

Вообще-то нет. Не говорила. Да и с чего бы? Ну в самом деле, так сложно понять?!

– Ну в самом деле, так сложно понять?! – воскликнула я, – Это же очевидно!

– Ну не скажи, – как-то криво, но не зло усмехнулся он, – я вот не мог понять, к чему все эти твои уловки и ужимки. Точнее думал, что ты просто территорию метишь… Ну вот как твоя матушка в прошлом сезоне, когда дебютанток много красивых бы…

– Еще раз, – на удивление спокойно начала я, – ты сравнишь меня с этой женщиной, и я вырву твой язык и съем его.

Граф закивал, как болванчик.

– Хорошо-хорошо! Больше не буду!

– И вообще, ты же понял! – возразила я.

– Не-е-ет, – замотал головой граф, – Ты сама мне сказала!

Я замерла. Ну да. Сама сказала. Я конечно могла возразить, что он спросил, а герцог вот не спрашивал, паскуда такая, вот только суть от этого не менялась.

– И что? Ну скажу я ему, и он сразу все-все поймет, не будет больше выводить меня из себя и станет милым-премилым хорошим мальчиком?

Орхан рассмеялся.

– Милым-премилым хорошим мальчиком он никогда не станет, можешь не переживать! А у меня к тебе еще вопрос, можно?

Я улыбнулась ему самой ласковой улыбкой.

– Задавай его очень, ну очень осторожно, – попросила я, – ты мне нравишься, так что не доводи до греха!

На самом деле, я очень, ну очень хотела услышать. Потому что он задавал неприятные, но очень нужные мне вопросы. Потому что даже не смотря на то, что вот сейчас я даже себе на них отвечать не собиралась, не то что рыжему прохиндею, даже так я уже чувствовала, что нащупываю, что меня так тяготило. Где я сделала ошибку.

Это было похоже на то, как Элиза вправляла мне мозги, когда меня заносило на поворотах или я путалась и не могла сама понять, что происходит вокруг. Обычно во время таких разговоров я ни за что на свете не соглашалась, что не права, но Элизе мое согласие и не требовалось. Она просто закидывала мне мысли на подумать, а потом принимала любой результат этих раздумий. Граф от меня тоже ничего не ждал. Ему не нужно было, чтобы я отвечала или соглашалась с ним. Он просто закидывал мне вопросы на подумать.

– Ему изначально без разницы, по большому счету, что ты, что какая другая девица, – я хрустнула пальцем и тяжело вздохнула, но перебивать не стала – информация от близкого герцогу человека лишней не будет, даже если слышать ее неприятно, – На какой надо, на той и женится. У нас у всех так, да? Ну, за редким исключением. А для тебя есть разница?

– Что? – я даже споткнулась, но граф меня поддержал.

– Ну, тебе есть разница: он или кто-то другой? А если бы это был я? – мужчина неожиданно приблизился ко мне своей лукавой улыбкой, вырывая из груди судорожный вздох, – Если бы это был я?

Я сжала губы, с трудом удерживая улыбку.

– Если бы это был ты, я бы придушила тебя подушкой в первую брачную ночь за то, что много умничаешь, и жила бы счастливо веселой вдовушкой!

– Леона, ты восхитительна, ты знаешь? – неожиданно сказал граф, – Была бы ты моей невестой, я бы тебя на руках носил.

Я хмыкнула. Ну да. Несдержанная, упрямая, своевольная девица с периодическими всплесками неудержимого желания дарить людям насилие – настоящий подарок! Вслух я, конечно, говорить это не стала. Вздернула губы в горделивой улыбке, мол, да – восхитительна! И пусть кто попробует сказать, что это неправда!

И все-таки он понимающе улыбнулся.

– Правда, вос-хи-ти-тель-на, – повторил граф, – Когда делаешь, как чувствуешь. И говоришь, что думаешь. Тебе это очень идет, просто поразительно идет. И он не устоит, точно тебе говорю.

Я вздохнула. Судя по тому, что я видела, верилось в это с трудом.

– Поскорей бы он не устоял!

– Все придет, просто будь собой. Приторно улыбаться и строить из себя кроткую невинность каждая первая леди на этом балу умеет – что он там не видел? Ну что, пойдем обратно? – предложил граф.

Я мотнула головой. Пока что видеть герцога не хотелось. Обида жгла внутри и грозилась вылиться в новый поток необоснованных обвинений, а я еще от прошлого разговора не отошла. Я с горем пополам смогла уговорить графа вернуться в зал, оставив меня одну. Что со мной сделается? Когда принимают послов, стражу ставят чуть ли не в каждую тень! А тут бал, открывающий всенародный праздник в честь свадьбы наследника…

Я шла по саду, слушая шелест листвы, шепчущей как-то особенно таинственно именно под покровом темноты. Может это от того, что к ночи все притихало – птицы, звери? И от того звуки, приглушенные днем, вечером слышатся более явно? Мне было уютно от того, что вокруг никого не было. Что не нужно было держать лицо, спину и достоинство, а можно было по-детски скукситься, что никто меня не понимает и не ценит, и пнуть со злости камешек. А можно еще пойти и совершенно бессовестно потоптаться на клумбе! А если меня заметят, то даже и лучше. Скажу, что хочу, чтобы варварская принцесса почувствовала себя у нас, как дома!

Я захихикала, представляя сцену. Вот бы маменьку удар хватил… Я поймала себя на мысли и тут же скривилась.

Как часто я ее вспоминаю? Как часто, не смотря на все свои слова о ней, я подражаю ее поведению, следую ее советам? Больше всего на свете я не хочу быть похожей на нее, прожить жизнь, как она. Но насколько на самом-то деле я от нее отличаюсь? Мне всегда казалось, что мы с ней абсолютно непохожи, что даже ставить вопрос таким образом – нелепо! Но… как там сказал граф? Мечу территорию, как матушка прошлым сезоном, когда было много хорошеньких дебютанток? Я прикусила щеку изнутри и быстро-быстро заморгала, поднимая лицо к небу, на котором почти не видно было звезд из-за городских огней. Вот ироничненько получилось! Со стороны я выгляжу, как она. Для остальных – как она. А что тут удивляться, если обо всем, что связано с мужчинами, я знала, по сути, от нее?

Когда отец выбрал мне жениха и договорился о помолвке, сообщал он об этом торжественно и непреклонно, всем видом показывая, что готов защищать эту помолвку до последней капли крови. Я тогда только посмеялась, так потешно он выглядел с плохо скрытым ожиданием беды в глазах. Конечно, отец ожидал, что я буду спорить до хрипоты – он вообще был уверен, что я от природы категорически не согласна со всем, что говорят и делают нормальные, взрослые люди. На самом деле, если бы у меня была цель сорвать помолвку, я бы сорвала ее без всяких споров с отцом. Ну в самом деле! Его мнение на этот счет я и так прекрасно знаю, так чего с ним спорить? Это имело бы смысл, только если бы я хотела его позлить.

Так что я просто кивнула головой и скромно потупила глаза, попросив рассказать о женихе. От такой реакции отец, тогда, конечно, знатно перепугался и ждал от меня подставы. Я решила с этим подождать. Сорвать помолвку я всегда успею! Для начала надо было решить, точно ли стоит.

По рассказам, герцог показался мне отнюдь не самым плохим вариантом. А еще я помнила, что моя маленькая отрада в жизни, соседнее баронетство с совершенно ненормальной семьей, члены которой были искренне привязаны друг к другу, строилась на таком же договорном браке. Миссис Воль была своему мужу чуть ли не продана. И каким-то образом они смогли сделать из этой торговой сделки настоящее чудо. Был ли в этом элемент везения? Безусловно. Начать стоит с того, что и миссис Воль, и мистер Воль были людьми потрясающе благородными – и не по воспитанию, не по происхождению, а просто по натуре. И детей воспитали себе подстать. Такие, каких и по одному редко встретишь, а уж как они умудрились в одном доме собраться – было для меня загадкой. Им обоим повезло. Но они были в тех же условиях, что и остальные знакомые мне семьи, и ни одна не была и вполовину такой счастливой. Были те, где супруги ладили между собой, или просто старались друг другу не мешать, но настолько заботящихся друг о друге – нет.

Это так отличалось от того, что я видела дома. От отца, вечно пытающегося сбежать от матушки; от братьев, хватающихся за любой повод сбежать на другой край страны; от матушки, которую интересовали только выходы в свет и какое впечатление она произвела на заезжего маркиза… От себя, цепляющейся за любой повод потрепать нервы родителям. В нашем доме не было уютно и спокойно. Туда не хотелось возвращаться никому, оттуда все мечтали только сбежать. И необходимость возвращаться на любого действовала угнетающе.

А я знала, знала, что может быть по-другому! И тащила в свои только начинающиеся отношения с герцогом старые семейные привычки! Не уделяют внимания? Спровоцируй сцену. Обидно? Обидь в ответ! Одиноко? Поговори с кем угодно, но упаси боги – не с родными! Я не удержалась и всхлипнула. И чего в таком случае я хотела получить на выходе? Искренность и заботу? В ответ на «уловки и ужимки»? Я засмеялась. Прямо как матушка!

– Чего ты от него хочешь, я понять не могу? – спросила я герцогиню Фламмен.

– Чтобы он любил только меня! – я хохотнула, свято уверенная, что женщина шутит.

Я опять подняла лицо к небу, ища хоть пару звездочек. Вздохнула поглубже свежий воздух в легкие. Скоро пора возвращаться. Сегодня надо просто продержаться до конца и не усложнять себе задачу. А для этого пока лучше вообще ничего не делать.

А завтра… завтра я придумаю новый план. Совсем-совсем другой! Ни капельки не похожий на старые. Что-то, абсолютно не похожее на то, к чему я привыкла! И герцог упадет к моим ногам и будет благодарить всех богов, что такое великолепное сокровище досталось ему, а не его рыжему другу!..

Вдруг я услышала, как в мою сторону по соседней дорожке приближаются люди. Кажется двое. Они о чем-то тихо, но эмоционально переговаривались, спеша отойти подальше от огней и шума бала. Я не успела подумать, как шмыгнула стрелой за ближайшие кусты рядом с неожиданно выросшей беседкой, которую я не заметила видимо потому, что не особо смотрела по сторонам.

Для благородных леди подслушивать – распоследняя низость! Это может и так, вот только… один из голосов принадлежал мисс Фиви Ламбри.

Фиви не так уж часто мучалась сомнениями. С самого детства она почему-то производила на окружающих впечатление человека робкого и нерешительного, но на самом деле сама себя таковой не считала. Возможно дело было во внешности, будто списанной с фресок, изображающих небесных созданий: светлые и легкие, как пух, волосы, большие прозрачные глаза и светлая тонкая кожа… А может в том, что довольно быстро – интуитивно еще в детстве – поняв преимущество положения, в котором тебя недооценивают, она сама этому порой даже незаметно для себя способствовала. Уже во взрослом возрасте такое впечатление она стала оставлять о себе вполне намеренно – раз хорошо получается, так почему бы и нет?

Но вот сегодня ее маска, бережно и педантично созданная для окружающих, на удивление неплохо отражала ее внутреннее состояние. И Фиви оставалось только радоваться, что сейчас до нее никому нет дела и никто не заметит этого внутреннего раздрая. Девушка пригубила шампанское, из-под ресниц наблюдая за мисс Леоной, танцующей с герцогом. Даже как-то равнодушно Фиви отметила для себя, что вот так герцог на нее никогда не смотрел. Мягко, одобрительно, обеспокоено – да. А вот так, весело, с азартом, будто перед охотой – никогда. И почему-то от этого не горько. Не завидно.

Внутри только тревога. Он сейчас увлечется мисс Леоной, отправит ее, Фиви, восвояси, куда-нибудь подальше, чтобы не мозолить невесте глаза… Конечно, озаботиться, чтобы она хорошо устроилась, будет незримо оберегать своим именем, но его уже не будет в жизни мисс Ламбри, как сейчас. Опять она будет одна.

Но еще может быть по-другому. Может быть иначе. Она выбьет соперницу из игры, а потом быстренько заполнит пустоту рядом с герцогом, пока остальные и не опомнились, не нашли ему другую «правильную» то ли жену, то ли племенную кобылу!

Танец заканчивается, и мистер Ферт с бокалом наперевес уже побежал в сторону своей подружки. Фиви смотрела на его субтильную фигуру, нервный взгляд и чувствовала, как все судорожней бьется о ребра ее сердце. Стало одновременно и душно, и холодно. Девушка сама не могла понять, отчего она так сильно тревожится – все идет по плану, все хорошо! Мальчишка не сорвется и не выдаст ее – слишком много у нее на этого безвольного транжиру. Она десять раз ему повторила, что говорить, если его поймают на горячем в любой момент выполнения плана.

Все, что ему нужно было – это скомпрометировать Леону Фламмен. Не по-настоящему, конечно, а просто показать сцену, разбередив воображение окружающих. А уж как хорошо у окружающих работало воображение в этой области, Фиви знала не понаслышке! Бокал с зельем, пробуждающим чувственность – и она сама начнет на него вешаться. Аккуратненько увести ее подышать воздухом… А там дело за малым. Фиви еще загодя пустила пару слушков об их отношениях, якобы начавшихся еще в герцогстве Фламмен. По понятным причинам, слухи не прижились, но стоит только случиться такому скандалу – тут же всплывут на поверхность и обрастут новыми красками и подробностями.

Все было продумано! Нет причин нервничать! Но почему тогда так трясутся руки?.. Все вокруг будто замедлилось. Она смотрела на этого парнишку, такого жалкого и трусливого, что даже ей неприятно было с ним разговаривать. Смотрела, как он уже подходит к Леоне…

И вдруг пошла ему наперерез.

Сердце уже набатом стучало в ушах, дышать было почти нечем, она схватила парня за тонкое запястье, впиваясь ногтями, как коршун. Он крупно вздрогнул, разлив на пол добрую половину бокала.

– Ч-что так-кое?.. Я делаю все, как ты сказала! – чуть не взвизгнул он, и Фиви шикнула на него, чтоб заткнулся и не привлекал внимание к ним.

На счастье, такая ерунда не могла привлечь внимание, когда восточная княжна вдруг будто взбесилась и начала вешаться на герцога Сильбербоа. Фиви смотрела на это с почти веселым изумлением, неожиданно почувствовав облегчение. Перевела взгляд на Леону и чуть не засмеялась. Ну конечно! Эта молниями мечет и пальцами угрожающе щелкает – вот-вот готова броситься защищать своего жениха от чужих посягательств. К ней подошел Его Высочество, пытаясь сгладить ситуацию – и этим-то Фиви и воспользовалась, объясняя свое поведение мистеру Ферту.

– Не сейчас, подойдешь во время следующего танца.

Фиви и сама не могла точно сказать, зачем остановила его. Она подняла глаза на герцога, как раз тогда, когда он неожиданно поймал взглядом ее фигуру. Он кивнул ей и чуть-чуть, совсем слегка, но все же улыбнулся. От этого почему-то стало еще тяжелее.

А если он все узнает? Фиви почему-то подумала, что если он узнает и спросит ее, почему она так поступила, она даже не сможет начать оправдываться. Перед ним это всегда было тяжело, ему до смешного не хотелось врать. Он совсем разочаруется в ней? Не захочет ее видеть? Не захочет даже слышать о ней?

В его глазах ей всегда хотелось быть именно той, кого она из себя строит. Мнение остальных было ей важно исключительно в контексте того, может ли оно принести проблемы или выгоду. А хорошее мнение герцога было важно само по себе.

Фиви вдруг подумала, что даже если герцог женится на Леоне, они все равно смогут общаться. Он все равно будет за ней присматривать, узнавать об ее успехах… Может когда-нибудь она даже смогла бы заморочить голову Леоне и стать… ну, допустим, другом семьи! Заручиться поддержкой герцогства Фламмен – это же тоже неплохо? А Леона такая смешная…

А если герцог узнает, кто за всем стоит – почему-то казалось, что непременно узнает, и даже немного этого хотелось – тогда уже точно всему конец. Навалилась усталость. Фиви не могла понять саму себя – что с ней происходит? Она просто трусит? Страх столкнуться с последствиями? Или разумная осторожность?

Фиви не отпускала от себя далеко мистера Ферта, чтобы в любой момент дать отмашку, чтоб уходил, а сама дала себе время еще раз все взвесить до следующего перерыва. Ну, она-то себе дала, а вот проблемы не склонны были давать передышки на подумать.