Текст книги "Страсти по спорту"

Автор книги: Wim Van Drongelen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Часть IV
Кто почем

Живший через 200 лет после Рождества Христова римский колесничий Гай Аппулей Диокл за четверть века на арене заработал на скачках 6 млн сестерциев; по нынешнему курсу это примерно $ 15 млрд.

Деньги всегда помогали спорту стать большим. Бейсбол, с которого начинался современный профессиональный спорт, футбол (сначала – американский, потом – европейский), бокс, гонки, легкая атлетика. Олимпийское движение, в конце концов. История современного спорта – это глава в истории денег. Со своими героями и злодеями (зачастую – в одном лице) типа промоутера Дона Кинга, изобретателя спортивного маркетинга Марка Маккормака, фактического владельца «Формулы-1» Берни Экклстоуна или олимпийского реформатора от коммерции Хуана Антонио Самаранча. Здесь есть свои жертвы и свои баловни судьбы – банкроты Джо Луис и Майк Тайсон, миллиардер Михаэль Шумахер и миллионер Майкл Джордан, яркие изгои вроде Бернара Тапи и успешные конформисты вроде Зеппа Блаттера. Большие деньги приносят большие скандалы – «Чистые ноги» в Италии, «Баскетгейт» в России, договорняки и подкуп, допинг и подтасовки…

Большие деньги решают в большом спорте все. Почти все.

Глава 12
Цена азарта

•  Бейсбол

•  Американский футбол

•  Европейский футбол

•  Профессиональный бокс

•  Спортивный маркетинг

•  Бизнес спортивных ассоциаций

•  «Формула-1»

•  Бизнес ФИФА

•  Олимпийский бизнес

•  Бизнес на допинге

Мир профессионального спорта немыслим без больших денег, которые приходят в него, чтобы принести еще больше денег. Сегодня никто не удивляется, когда влиятельные бизнесмены, политики или просто очень богатые люди приобретают спортивные клубы. Среди наиболее известных спортивных магнатов – председатель парламента Чукотки Роман Абрамович, премьер-министр Италии Сильвио Берлускони, сын лидера ливийской революции Муаммара Каддафи, владеющий акциями «Ювентуса». Однако было время, когда спорт не считался серьезным бизнесом, а с игроками и тренерами возились только законченные энтузиасты.

И все же большие деньги в спорт пришли, и первопроходцами в этом деле были Соединенные Штаты, где спорт стал профессиональным раньше, чем в Европе. Поэтому и первыми видами спорта, которые стали приносить инвесторам высокий доход, оказались бейсбол и американский футбол.

В стране, где каждый уважающий себя отец мечтает научить сына держать биту, а каждый второй тинейджер коллекционирует карточки с портретами известных игроков, бейсбол является «национальным времяпрепровождением». Именно так называли эту игру американские газеты второй половины XIX века, и это утверждение остается верным до сих пор. Начиналось же все с дворовой игры, занесенной за океан в самом начале XIX столетия из Англии. Со временем эта достаточно неформальная лапта – «раундерс» или «бейс», – следуя моде, пришедшей из той же Англии, где спортивные игры по правилам должны были воспитывать в джентльменах силу характера, начала превращаться в современный вид спорта.

У истоков игры стояли люди, чьей профессией был бизнес. 23 сентября 1845 года группа из 28 нью-йоркских брокеров и предпринимателей основала общество под названием «Нью-Йоркский бейсбольный клуб “Никербокер”». Отличительной чертой его было наличие свода жестких правил, которые с тех пор не претерпели существенных изменений. В правилах было зафиксировано все – от количества играющих до расстояния между «базами», но главным для американцев стало то, чего в правилах не было. Бейсбол оказался игрой, в которой нет ограничений по весу, росту и возрасту, т. е. играть мог практически любой. Более того, для каждого игрока велся учет личных достижений: количество попаданий битой по мячу, число удачных подач и пробежек и т. п., что резко усиливало азарт как игроков, так и зрителей. Фактически бейсбол оказался игрой, где состязаются не только команды, но и личности, что создавало почву для возникновения в бейсбольном мире собственных звезд и героев. Это сочетание демократичности и возможности проявить себя обеспечило игре популярность у американцев, а чуть позднее – у американских инвесторов.

Годовая прибыль профессиональной бейсбольной команды «Цинциннати Ред Стокингс» в 1896 году составила $ 1,5.

По данным журнала «Деньги»

Первым, кто взглянул на бейсбол как на перспективный бизнес, был Гарри Райт из Цинциннати. В 1869 году он сумел убедить группу предпринимателей из Огайо профинансировать его проект – первую профессиональную бейсбольную команду. Команда, названная «Цинциннати Ред Стокингс» («Красные чулки из Цинциннати»), в 1869 году начала гастролировать по американским городам, в пух и прах громя местные клубы. Секрет успеха был прост: Райт платил своим игрокам зарплату, причем довольно высокую. Его брат Джордж, который был лучшим игроком команды, получал в год $ 1400, что по тем временам было совсем немало, а сам Гарри Райт, который тоже играл в поле, получал $ 1200. Остальные игроки зарабатывали от $ 800 до $ 1000.

В первый же год команда показала прибыль. Она составила полтора доллара. Но это было только начало, потому что теперь поиграть с «красными чулками» приезжали команды со всей страны. Цинциннати превратился в бейсбольную столицу США, что неплохо сказывалось на прибылях местных торговцев. Так, один из жителей города с гордостью говорил о команде заезжему репортеру: «Они рекламируют город, нас рекламируют, сэр, и помогают нашему бизнесу, сэр». Сам Райт заявил: «Теперь бейсбол – это бизнес, и я сделаю все для того, чтобы мне платили, что бы я при этом ни чувствовал».

Не помешал Райту и преждевременный пессимизм газетчиков, похоронивших команду после первого же – после 92 побед (!) – поражения. Местная газета писала: «Бейсбольная мания окончена. У профессионалов нет будущего». Райту удалось главное: он убедил страну в том, что профессионалы играют лучше любителей, значит, и смотреть на их игру значительно интереснее. Бейсболом заинтересовались серьезные люди.

Уже в 1871 году появилась Национальная ассоциация профессиональных игроков бейсбола – первая бейсбольная лига с официальной зарплатой, переманиванием игроков, тотализатором и продажей спиртного во время матчей (напивались не только зрители, но нередко и игроки).

В 1876 году хозяин клуба «Чикаго Уайт Сокс» («белые чулки»), известный угольный магнат Уильям Халберт, сманил пятерых ведущих игроков из других команд, и коллеги по Национальной ассоциации задумали исключить его команду из лиги. Но Халберт нанес упреждающий удар и, собрав бизнесменов-единомышленников, объявил о создании новой лиги профессионального бейсбола – Национальной лиги. С самого начала он стремился превратить свое детище в солидное коммерческое предприятие, для чего исключил из игры то, что превращало ее в сомнительное зрелище, – алкоголь и тотализатор.

Годовой доход профессиональной бейсбольной команды «Нью-Йорк Янкиз» в 2010 году составил $ 1,6 млрд.

По данным журнала Forbes

Лига установила жесткий порядок проведения игр, зафиксировала цены на билет на уровне 50 центов, а также запретила проведение матчей по воскресеньям, что отсекало нежелательную публику вроде захмелевшего пролетариата, одновременно свидетельствуя о благочестии бейсбольного начальства: ведь по воскресеньям надлежало молиться богу. С переманиванием Халберт покончил просто – посадил бейсболистов на долгосрочные контракты. К тому же это было значительно дешевле. «Глупо платить игроку $ 2000 в год, особенно если парни за $ 800 часто играют ничуть не хуже», – говаривал Халберт, и другие хозяева команд были с ним полностью согласны. Если же игрок начинал проявлять строптивость, его могли просто выгнать из лиги, что было равнозначно концу его карьеры.

Вскоре Халберт оказался во главе солидного бизнеса, который делал деньги за счет сдачи в аренду кресел повышенной комфортности для леди, продажи прохладительных напитков и прочих услуг для почтеннейшей публики. Словом, Халберт превратил бейсбол в светское развлечение, что и принесло ему немалый доход.

В начале ХХ века в бейсбол стали подтягиваться капиталы людей, которые рассматривали его лишь как приятное и иногда полезное дополнение к своему основному делу. Так, Филипп Ригли в 1932 году унаследовал от отца компанию Wm. Wrigley Jr., производившую знаменитую жевательную резинку «Риглиз». В списке наследственного имущества была и бейсбольная команда «Чикаго Кабс», которую его отец использовал исключительно в рекламных целях. С Филиппа Ригли началась новая страница в истории бейсбола как бизнеса – благодаря ему бейсбольная команда впервые превратилась из инструмента зарабатывания денег в игрушку для богача.

«Чикаго Кабс» приносила своему хозяину одни убытки. Играли «щенки» (именно так переводится Cubs) более чем посредственно. Однажды Ригли даже нанял колдуна, чтобы сглазить соперников, но все было напрасно. Наибольшего успеха «Кабс» добилась в 1945 году, когда многие перспективные игроки других команд были на фронте. И все же Ригли не бросал свою команду, потому что любил возиться с ней и с армией ее фанатов.

Когда в 1945 году игроки «Кабс» наконец стали чемпионами, Филипп Ригли сел за письменный стол и три дня собственноручно писал письма с извинениями каждому фанату, которому не досталось билета на победную игру. При этом, к большому неудовольствию хозяев других команд, Ригли раздавал радиостанциям и телекомпаниям права на трансляцию с матчей по символическим ценам, лишь бы о скромных подвигах его команды знало как можно больше людей.

Для игроков он постоянно придумывал все новые усовершенствования игровой формы. Ригли спонсировал детскую школу бейсбола и даже пытался создать женскую бейсбольную команду. Его компания стоила $ 300 млн и приносила $ 10 000 дохода в день, так что «Чикагские щенки» не смогли бы его разорить, даже если бы очень захотели. Филипп Ригли оставался хозяином «Чикаго Кабс» до своей смерти в 1977 году, так и не дождавшись от них новых побед. Его сын Уильям через несколько лет продал команду владельцам газеты Chicago Tribune, дабы «щенки» больше не отягощали семейный бюджет.

Однако Филипп Ригли не был последним миллионером, относившимся к спортивному клубу как к игрушке, потому что бейсбол уже успел стать любимой игрой миллионов американцев, среди которых попадались и очень богатые. В армии фанатов «Чикаго Кабс» был мальчик по имени Рэй Крок, который просто бредил бейсболом. Не ослабела его привязанность к игре и в зрелые годы, когда он торговал миксерами и сотрудничал с братьями Макдональдами, которые продавали гамбургеры. Наконец в 1961 году 58-летний предприниматель выкупил у своих партнеров бренд McDonald`s и начал раскручивать сеть ресторанов фастфуда по всей Америке, а затем и по всему миру.

В 1974 году, когда Крок уже был уверен в том, что его богатству ничего не угрожает, он купил бейсбольную команду «Сан-Диего Падрес». Его выбор многим показался странным, потому что предыдущие владельцы так и не смогли окупить своих вложений в эту не лучшую в мире команду, но бизнесмен и не думал о прибыли. Когда Крока однажды спросили, зачем он купил «Падрес», он ответил: «Я просто хотел иметь хобби. Знаю, это экстравагантное хобби. Я бы сделал больше денег из одного прилавка с гамбургерами, чем из всего бейсбола. Но я люблю бейсбол, и мне плевать на деньги». Богатство пришло к Рэю Кроку слишком поздно, и все, на что он мог его потратить, оказалось собственной бейсбольной командой – воплощением его детской мечты.

Так бейсбол прошел путь от дворовой игры до коммерческого предприятия, а после вновь отчасти вернулся в состояние воскресного хобби, только теперь им занимались люди, которые могли покупать не только бейсбольные карточки, но и целые команды. Тот же путь так или иначе прошли и другие виды спорта. Одним из первых по этой дороге двинулся американский футбол.

Он пришел в Америку оттуда же, откуда и бейсбол, – из Англии. В сущности, игра, где здоровенные парни, расталкивая друг друга, стараются донести овальный мяч в зону, контролируемую противником, до сих пор очень похожа на регби. Подобно регби американский футбол в XIX веке редко выходил за порог высших учебных заведений, и об инвестициях в эту игру со стороны частных лиц в те времена речь даже не заходила. Зато у американского футбола был большой коммерческий потенциал, поскольку он представлял собой весьма яркое и жестокое зрелище. Достаточно сказать, что в 1905 году на футбольных полях погибли 18 игроков, а в 1908 году – уже 33. Футболистам пришлось срочно менять правила и разрабатывать защитную форму, потому что иначе игра могла и вовсе попасть под запрет.

Между тем на Среднем Западе в начале ХХ века начали появляться профессиональные команды, а в 1920 году возникла первая профессиональная лига – Ассоциация профессионального американского футбола, через два года переименованная в Национальную футбольную лигу (НФЛ). Возглавил ее олимпийский чемпион по пятиборью и десятиборью Джим Торп, который, правда, был чисто номинальной фигурой. Развитие пошло по уже проторенному бейсболом пути.

Были в лиге и «циркачи», вроде Уолтера Лонго, заводчика эрдельтерьеров, организовавшего в 1922 году команду «Урандж Индианз». «Индейцы» во главе с Торпом, который сам был краснокожим-полукровкой, должны были своей игрой… продвигать эрдельтерьеров Лонго. Этот цирк, где выступали футболисты с характерными именами – Долгий Сон, Великий Медведь, Боевой Орел, Джо Тонкий Прут, – разъезжала по стране, давая перед матчами веселые представления. Индейцы плясали с томагавками, стреляли из луков, причем стрелы им подносили неутомимые эрдельтерьеры, а Долгий Сон боролся с медведем. За год команда «Индианз» выиграла только трижды. И в 1923 году шоу закрылось.

Были и энтузиасты, вроде нью-йоркскского букмекера Тимоти Мара, основавшего в 1925 году команду «Нью-Йорк Джайантс». Мара исключительно удачно выбрал место для тренировок своей команды – на стадионе, рядом с которым вскоре должна была открыться католическая школа. Когда же она открылась, в округу переехало множество ирландских интеллигентов, в основном врачей, которые стремились дать своим детям подобающее образование. Сам Мара тоже был ирландцем и ревностным католиком, и его отношения с новыми соседями складывались более чем удачно.

Ирландские доктора стали постоянными болельщиками «гигантов», а поскольку ирландские семьи были обычно большими, на стадионы потянулись дальние и близкие родственники католических эскулапов. По отношению к игрокам Тимоти Мара был кем-то вроде отца-командира, сурового, но всегда готового прийти на помощь. В результате он сумел сделать свою команду одной из лучших в стране, обеспечил ее верной армией фанатов, а свою семью – постоянным источником дохода. Его сын Веллингтон пошел по стопам отца и управлял клубом до своей смерти в 2005 году.

Поднявшись на ноги благодаря энтузиастам, американский футбол стал привлекательным и для крупных инвесторов. К концу 1950-х годов, когда телевидение пришло во многие дома, футбол стал догонять по популярности бейсбол и вскоре обогнал его. Естественно, большие деньги не могли пройти мимо столь перспективного дела, и сразу несколько богачей стали прицениваться к франшизам НФЛ, причем активнее всех за дело взялись техасцы. Так, братья Клинт и Джон Мерчисоны, занимавшиеся нефтью, недвижимостью, строительством и страховым бизнесом, попытались убедить НФЛ увеличить число команд в лиге с 16 до 18. Никто не возражал против такого расширения, кроме Джорджа Маршалла, хозяина команды «Вашингтон Редскинз», который боялся лишней конкуренции в борьбе за рекламные заказы. Однако вскоре Клинт Мерчисон нашел способ его переубедить.

В 1959 году Маршалл развелся со своей женой Корин. Ему досталась команда, а ей – права на гимн «Редскинз». Корин немедленно продала гимн сочинившему его композитору, а тот – Клинту Мерчисону. После этого Мерчисон позвонил Маршаллу и спросил, будет ли перед следующим матчем исполняться гимн «Вашингтон Редскинз». «Конечно», – ответил Маршалл. «А вот и ни хрена! Без моего разрешения никто не будет исполнять мой гимн», – заявил Мерчисон. Вскоре конфликт был улажен, и в 1960 году в лиге стало на две команды больше. Мерчисоны купили франшизу для Далласа за $ 50 000 и основали команду «Даллас Каубойз», вложив в нее еще $ 550 000. За первые десять лет доход братьев от их покупки составил $ 2 млн.

Со временем появились и люди, которые вкладывали деньги в американский футбол просто из любви к спорту. Так поступил, например, Баррон Хилтон – наследник гостиничной империи Hilton и дедушка небезызвестной Пэрис Хилтон. Хилтон основал команду «Лос-Анджелес Чарджерс», которая радует его до сих пор. Другой любитель футбола – нефтяной магнат Леон Хесс, хозяин корпорации Hess, купил «Нью-Йорк Тайнтз». Словом, деньги шли в американский футбол теми же путями, что и в бейсбол.

Другие виды спорта, привлекшие внимание крупных инвесторов, развивались по той же схеме: прежде чем в них пришли большие деньги, бизнесменам-энтузиастам приходилось доказывать, что они вообще могут приносить прибыль. Так, в 1920– 1930-е годы профессиональный баскетбол мог похвастаться командой под названием «Гарлем Глоубтроттерс», которая мало чем отличалась от «Урандж Индианз». Если в команде Торпа играли и кривлялись одни индейцы, то в «Глоубтроттерс» брали только чернокожих, в задачу которых входило не только играть, но и веселить публику комическими ужимками. Играли «гарлемцы» не очень хорошо, но их хозяина Эйба Саперстайна это мало волновало.

Положение изменилось с приходом в дело серьезных бизнесменов, мечтавших поднять баскетбол на мировой уровень. Лидером оказался Фред Золлнер – хозяин клуба «Форт Уэйн Золлнер Пистонс». Он владел одноименной фирмой, которая поставляла комплектующие для шин, производимые детройтскими автогигантами, а также был известен страстью к игре с мячом и корзиной, за что и был прозван «мистером за баскетбол». Именно Золлнер и был инициатором создания в 1949 году Национальной баскетбольной ассоциации (НБА), которая в 1950-е стала стремительно набирать популярность благодаря развитию телевидения. Золлнер относился к тому же типу предпринимателей, что и Халберт, не желавший платить бейсболистам слишком много: он всячески препятствовал созданию профсоюза игроков НБА. Зато был первым хозяином баскетбольной команды, который купил для нее самолет. В 1974 году Золлнер продал свою команду за $ 7 млн, хотя еще в конце 1940-х баскетбол ценился не слишком высоко. Зато потом инвестиции потекли рекой; достаточно вспомнить покупку в 1977 году команды «Атланта Хоукс» медиамагнатом Тедом Тернером.

То же самое происходило и с английским футболом, хотя до него американские деньги добрались в последнюю очередь. На заре профессионального футбола энтузиастам приходилось поначалу отбиваться от случайных элементов. Так, президент клуба «Астон Вилла» Вильям Макгрегор в 1888 году заявил, что развелось слишком много плохих команд: «Год от года футбольным клубам становится все труднее устраивать дружеские матчи. Это ведет к тому, что… клубам приходится играть с командами, на которые не хочет смотреть публика». Несколько лучших английских клубов образовали профессиональную футбольную лигу, в которую слабаков просто не пустили.

Хотя уже в начале ХХ века профессиональные футбольные команды превращались из клубов по интересам в акционерные общества, ведущая роль в руководстве командами принадлежала тренерам. Но без поддержки бизнеса футбол не мог существовать уже тогда. Накануне Первой мировой войны знаменитый «Манчестер Юнайтед» держался в основном благодаря вложениям пивовара Джона Генри Дэвиса, который помогал спорту скорее из любви к искусству. И все же славу европейскому футболу приносили скорее тренеры, чем акционеры, что видно, в частности, на примере знаменитого в футбольных кругах Александера Басби, который руководил политикой «Манчестер Юнайтед» с 1945 по 1971 год. Под влиянием таких футбольных самородков, как Басби, футбол в конце 1940-х начал превращаться в индустрию всеевропейского масштаба. Достаточно сказать, что в Англии в это время годовой оборот профессиональных клубов достиг £4 млн, и эта сумма увеличивалась год от года. С началом эры телевидения доходы от футбола стали быстро расти, и к европейскому «соккеру» потянулись новые инвесторы.

В 1949 году собственником и президентом клуба «Арсенал» стал сэр Чарльз Брейсуэлл-Смит, хозяин отелей Ritz и акционер отелей Carlton. В «Манчестер Юнайтед» со временем тоже появились новые хозяева: в 1962 году контрольный пакет достался Льюису Эдвардсу, крупному торговцу мясом. Доходность европейского футбола росла, поэтому команды приобретались все более богатыми инвесторами, которые все чаще оказывались не британскими гражданами. Сын Льюиса Эдвардса Мартин в 1989 году продал «Манчестер Юнайтед» предпринимателю с офшорного острова Мэн, а в 2005 году клуб перешел под полный контроль американского миллиардера Малкольма Глейзера. Впоследствии в американские руки попали и другие гранды британского футбола (частями или целиком): «Астон Вилла» – в 2006 году и «Ливерпуль» – в феврале 2007 года. Хватает в футболе и миллиардеров из других стран. Так, Ас-Саади Каддафи, сын ливийского лидера, в 2002 году был введен в совет директоров туринского «Ювентуса», после того как приобрел 7,5 % акций клуба.

Роман Абрамович – по подсчетам – ежеминутно вкладывал в «Челси» 240 фунтов. Или более $ 500 000 в день. Он переманил в свой клуб из «МЮ» лучшего спортивного топ-менеджера Великобритании – Питера Кеньона. Цена привлечения специалиста подобного уровня – почти двукратное увеличение оплаты труда, а также предоставление больших финансовых возможностей, которыми Кеньон мог располагать для продвижения клуба. Прельстило его и то, что согласовывать свои решения требовалось теперь лишь с одним человеком – хозяином клуба, а не с многочисленными акционерами, как в «Манчестер Юнайтед». От такого предложения действительно сложно отказаться, Кеньон даже позабыл о том, что всю жизнь болел за «Манчестер Юнайтед».

Правда, любая золотая жила может иссякнуть. Став большим бизнесом, спорту приходится жить по его законам. А они бывают даже более жестоки, чем схватки на спортивных аренах. В начале 2011 года выяснилось, например, что европейский футбол, хоть и пережил мировой экономический кризис и при этом даже нарастил доходы, все же живет в долг. Заработав в 2009 году € 11,7 млрд, европейские клубы потратили аж € 12,9 млрд, т. е. суммарные убытки команд составили € 1,2 млрд. Для сравнения: в 2008 году убытки составили € 578 млн. Учитывая, что даже во время кризиса гонка зарплат и стоимости игроков не ослабевала, данные за 2010 год после их обобщения могут стать еще более удручающими.

Суммарные убытки профессиональных футбольных клубов Европы в 2009 году составили € 1,2 млрд. Главная статья затрат – зарплаты футболистов.

По данным УЕФА

Основной причиной незавидного финансового положения европейского клубного футбола в УЕФА считают чрезмерные зарплаты футболистов. Ведь из упомянутых € 12,9 млрд расходов € 7 млрд пошли на оплату контрактов игроков и тренеров. Примечательно, что в Европе нашлись сразу 73 клуба, потративших на зарплаты игрокам все 100 % своих доходов. А еще € 800 млн команды потратили на покупку новых игроков.

В результате даже в такой, казалось бы, благополучной лиге, как английская, набралось всего шесть клубов, получивших операционную прибыль: «Арсенал», «Манчестер Юнайтед», «Ливерпуль», «Тоттенхем», «Эвертон», «Бирмингем». Но почти вся она съедалась расходами на обслуживание долгов. Так, «Манчестер Юнайтед» получил операционную прибыль в размере € 101 млн, но вся она ушла на обслуживание долгов, превышающих € 840 млн, и компенсацию потерь от неудачных финансовых операций владельца команды Малкольма Глейзера.

«Ливерпуль» отчитался по операционной прибыли в размере € 29 млн, но обслуживание кредитов съело € 43 млн. Впрочем, остальные в чистом плюсе. Особенно «Арсенал», заработавший с учетом налогов почти € 50 млн. Именно арсенальцы сейчас считаются – в глазах УЕФА по крайней мере – образцом правильного ведения футбольного бизнеса.

В непростом положении и некоторые гранды из других стран. Так, «Барселона» весной 2010-го рапортовала о чистой прибыли – € 11 млн, однако после смены клубного руководства и проведенного заново аудита выяснилось, что прибыли нет, а есть убыток в размере € 77 млн. И это при рекордных доходах – € 407 млн. Зато мадридский «Реал» пока утверждает, что у него все хорошо: осенью 2009 года клуб прогнозировал чистую прибыль – € 24 млн при доходах € 442 млн. Впрочем, зная любовь президента «Реала» Флорентино Переса к дорогостоящим «покупкам», может так случиться, что «Реал» еще и уйдет в минус.

Разница между командными и личными видами спорта в плане ведения бизнеса невелика. Если командные давно стали собственностью спортивных магнатов, то индивидуальные сохраняют хотя бы иллюзию независимости. Так, профессиональные боксеры лично не принадлежат никаким инвесторам, но без могущественного промоутера, способного подтянуть капиталы к важному поединку, ни один бой просто не состоится. Именно под влиянием промоутеров бокс стал тем, чем он является сегодня. И первым из таких промоутеров, безусловно, был Текс Рикард, который в 1920-е годы раскручивал своих боксеров с помощью широкой рекламы во всех тогдашних СМИ. Ему пришлось доказывать инвесторам, что бокс может приносить миллионы. С этой задачей Рикард достойно справился, сумев заработать $ 8 млн только на пяти боях своего чемпиона Джека Демпси. Достойным наследником Текса Рикарда стал знаменитый Дон Кинг, который работал с Али, Тайсоном, Холифилдом, Форманом…

В течение 30 лет этот бывший уголовник, осужденный за убийство, был едва ли не самой влиятельной фигурой в боксе. Все началось в 1974 году, когда еще относительно малоизвестный, но весьма предприимчивый делец затеял, как тогда казалось, грандиозную аферу. Она оказалась легендарной «Схваткой в джунглях» – Кинг устроил бой между великими тяжеловесами Мохаммедом Али и Джорджем Форманом, заманив их в джунгли выдающимся гонораром – по $ 5 млн каждому. Именно со «Схватки в джунглях» многомиллионные гонорары стали привычным явлением в боксе, да и вообще в этом виде спорта началась новая эпоха – эпоха больших денег. С 30 октября 1974 года началась и головокружительная карьера самого Кинга, создавшего себе на бое между Али и Форманом репутацию «творца миллионеров».

Теперь организацию супердорогих профессиональных боев уже никому не придет в голову назвать аферой. Сам Дон Кинг с тех пор организовал почти 100 боев, на кону в которых стояли суммы от $ 1 млн. А главное, он изобрел и опробовал на «Схватке в джунглях» технологию, которая позволяет много зарабатывать на боксе и которой пользуются сейчас все промоутеры.

Они же и находятся в ее центре. Дон Кинг давно уже, между прочим, не монополист. У него несколько сильных конкурентов, среди которых выделяются компании Седрика Кушнера, Боба Арума, Main Events семьи Дува. Они организуют основную часть самых ажиотажных шоу, выступая связующим звеном между боксерами и теми, кто фактически оплачивает их выступление. Они обеспечивают условия для того, чтобы хорошее шоу – серия боев в один вечер (одиночные поединки уже давно не устраивают, главный матч сопровождается рядом «гарнирных») – состоялось.

Для этого нужна «площадка» – спортивная арена и телеэкран. Причем и хозяева арены, и телекомпании платят за право быть причастными к боксерскому проекту немалые деньги. Собственно говоря, именно они и обеспечивают бюджет боя – в том числе призовые боксерам и гонорары промоутерам. Траты у телекомпаний и арен немалые, но и доходы от бокса велики.

Арена самим шоу и особенно центральным его боем делает себе рекламу. Некоторые казино-отели в Лас-Вегасе, вроде MGM Grand, Ceasars Palace, Mandalay Bay, кстати, известны во многом благодаря регулярно проводящимся там боксерским поединкам. Плюс владельцы арены, разумеется, размещают рекламу спонсоров. Плюс получают доход от продажи билетов. Такие арены вмещают по 15 000–20 000 человек, а болельщики готовы отдать за билет сумму от $ 50 до $ 500. Доходы от продажи билетов на бои Эвандера Холифилда против Майка Тайсона – боксерские хитов 1996 и 1997 годов – составили больше $ 14 млн каждый. Эти суммы покрыли примерно половину призовых для бойцов.

Но куда более впечатляюще выглядят размеры доходов от телетрансляций. Права на показ боев, как правило, продаются многим компаниям, но, если речь идет о суперпоединках, ставка все же делается на два кабельных канала – Showtime и HBO, фактически монополизировавших рынок так называемого payper-view. Это прямые трансляции, за возможность увидеть которые вносится отдельная плата, не зависящая от продолжительности программы. Отдавая деньги, зритель не в курсе, продлится бой 12 раундов или закончится нокаутом на 15-й секунде. Но тут ничего не поделаешь… Зато гарантируется, что он будет единственным, кто увидит шоу напрямую: остальные каналы обычно обязаны демонстрировать зрелище в записи. Число подписчиков на поединки за титул чемпиона мира в тяжелом весе уровня Холифилд – Тайсон доходит до 2 млн. За удовольствие они платят по $ 30–50; таким образом, доход телекомпании может достигать $ 100 млн. Это не считая рекламного времени: один ролик, показанный по ходу топового боя в перерыве между раундами, обходится рекламодателю приблизительно в $ 500 000.

Дон Кинг – не единственный «титан» большого спортивного бизнеса. Подобным же – если не бóльшим – авторитетом, причем в самых разных видах спорта пользуется основатель компании IMG Марк Маккормак, сумевший превратить большой спорт из просто бизнеса в супериндустрию, а ведущих атлетов – из просто обеспеченных людей в миллионеров и мультимиллионеров.

В 1958 году гольфист-любитель Маккормак пробился в число участников Открытого первенства США – в то время сильнейшего в мире турнира по гольфу по составу участников. Для любителя это практически вершина карьеры. Тогда он понял, что больше не хочет сидеть в адвокатской конторе младшим клерком и мечтать о том, что к 30 годам станет старшим клерком, а к 50 – младшим партнером. А еще он понял, что где-то здесь, рядом с площадкой для игры в гольф, залегает золотая жила, которую пока никто не раскопал. С этого и начался прорыв, в результате которого спорт стал тем, что он собой представляет сейчас.

Гольф – один из старейших видов спорта (за звание «древнейшего из древних» с ним могут потягаться разве что греко-римская борьба и марафон). В Шотландии есть поля, где гоняют мяч вот уже 600 лет, и за это время они почти не изменились. В основе своей остались прежними и правила игры, которые в течение шести веков только уточнялись, обрастая трактовками сложных случаев.