Текст книги "Страсти по спорту"

Автор книги: Wim Van Drongelen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

После того как стало ясно, что толкательница не уступит, ВФЛА вынесла вердикт, означающий, что ее карьера закончена.

Один из главных парадоксов борьбы с допингом состоит в том, что это столь же неблагодарное занятие, как борьба с выращиванием опиумного мака в Афганистане: результаты обычно не стоят потраченных средств. В некоторых видах спорта допинг принимают все или почти все. Поймать всех нарушителей – значит оставить мир без профессиональных велосипедистов, лыжников, легкоатлетов и тяжелоатлетов.

По оценке медиков, до 80 % профессиональных спортсменов используют допинг. Как говорит спортивный врач Олег Васильев, на определенном уровне спортсмен встает перед выбором: оставаться на месте или идти дальше, побеждать на чемпионатах, ставить мировые рекорды. Во втором случае без допинга не обойтись. «Как только спортсмен впервые попробовал допинг, обратного пути уже нет, он понимает, что вся остальная игра – это всего лишь физкультура, пустая трата времени, – заметил Олег Васильев. – При этом в большом спорте каждый считает, что он сам использует программу активного восстановления, а его конкуренты – допинг».

В других видах, вроде шахмат или, например, настольного тенниса, допинг абсолютно не нужен. Но теперь любой гроссмейстер должен остерегаться принять не те капли от насморка (эфедрин) или выпить несколько лишних чашек кофе, где, как известно, содержится кофеин.

Абсурдность этой ситуации прекрасно осознают и руководители WADA, и спортсмены. И те и другие воспринимают ее как данность, поскольку в спортивной практике борьба с допингом превращается в увлекательную игру под названием «кого поймают в следующий раз». «Закладывание» конкурентов и «отмазывание» своих спортсменов становится непременным атрибутом состязаний в «допинговых» видах спорта. Хрестоматийный случай произошел на сеульской Олимпиаде 1988 года: болгарские тяжелоатлеты тогда намеревались обмануть допинг-контроль – они впрыснули в мочевой пузырь свежую мочу с помощью катетера. Уловку сорвал один из членов сборной СССР, запершись в единственном туалете в медицинской лаборатории. Болгары терпели пять часов, потом не выдержали и сняли свою команду с Олимпийских игр.

Есть и еще одна проблема антидопинговой борьбы – сложность в точном определении грани между разрешенным и запрещенным. Насколько справедливы, например, исключения из допинговых правил для «больных» спортсменов? Астматикам дозволено пользоваться лекарствами, увеличивающими объем легких, что нелишне в беговых дисциплинах. Сборные многих стран по биатлону или лыжам, например, почти сплошь состоят из астматиков.

Близко знавшие скончавшегося в 2002 году Александра де Мерода люди говорят, что принц, в отличие от сегодняшних борцов с допингом, никогда не действовал по принципу «главное – наказать», а напротив, «предпочитал найти решение, которое бы не шло вразрез с интересами спорта». Во всяком случае, ясно, что принц де Мерод был прав, считая войну с допингом если не бессмысленной, то по крайней мере бесконечной – такой, в которой не может быть ни победителей, ни побежденных.

Глава 7
Послевкусие поражения

• «Гол Филимонова»: отборочный матч Россия – Украина

• «Чудо на льду»: поражение сборной СССР по хоккею в Лейк-Плэсиде в 1980 году

• Провал сборной России на ЧМ по хоккею 2000

• Поражение борцов Бароева и Самургашева на Олимпиаде-2008

• Майк Тайсон

• Алексей Немов на Олимпиаде-2004

• Евгений Плющенко на Олимпиаде-2010

• «Отравленный матч»: «Олимпиакос» – ЦСКА, 1995

9 октября 1999 года. Стадион «Лужники». 88-я минута последнего группового матча отборочного турнира на Евро-2000. Россия – Украина. 1:0 в нашу пользу. Французская l'Equipe уже заготовила таблицу с первым местом в группе у россиян (французы наконец-то вышли вперед в домашнем матче с Исландией, но Россия по дополнительным показателям их обходила)…

Штрафной с 20 с лишним метрах от ворот, да еще и под углом. «Резаный» удар Андрея Шевченко, удар, который должен брать любой вратарь, даже новичок. Неловко пятящийся назад Александр Филимонов. И мяч, выскальзывающий из его рук в сетку… Такие ошибки принято называть «детскими». Вот только результат этой ошибки оказался недетским – Россия не поехала на чемпионат Европы.

Голкиперу «удалось невозможное – он вмиг сделал несчастной целую страну. Такое не под силу ни одному политику». Возможно, журналист в своем репортаже с матча и преувеличил значение филимоновского ляпа. Но болельщикам так точно не казалось.

По дороге со стадиона они проклинали Филимонова: «Зачем его поставили в ворота, он же не умеет играть?! Ему что, заплатили украинцы?!» Одни чуть ли не рыдали от досады, другие неистово матерились. Дни, недели и месяцы спустя после этой встречи те, кто видел футбол 9 октября, вспоминали о нелепом движении голкипера, «похоронившем» сборную. И еще вспоминали, что именно спартаковец Филимонов, не вовремя выйдя из ворот, пропустил совсем не обязательный гол от «Спарты»; вспоминали три мяча, забитые ему слабенькой «Жемчужиной»; вспоминали его вальяжность (тогда, впрочем, сходившую за уверенность в собственных силах) во время тренировок. Вряд ли в «Лужниках» или вообще в стране в тот момент, когда украинцы сравняли счет, нашелся хоть один, кто посочувствовал вратарю.

Выходило, что один человек подвел не только хорошую команду, но и лично каждого болельщика, и, по сути, всю Россию. Филимонова призвали навсегда отлучить от сборной: мол, голкипер, однажды совершивший такое на глазах у 100 млн веривших в него россиян, не имеет больше права защищать честь национального флага.

Это ляп стал символом выступления сборной России в 1999 году. Не будь его, таким же символом было бы исступленное лицо Филимонова в июньском матче на «Стад де Франс» с французами (который мы выиграли 3:2), когда, казалось, вратарь был готов пожертвовать ради нашей победы жизнью. Его игру в том матче, выдающуюся, вдохновенную, в одночасье забыли.

Оправдания оплошности в «Лужниках», конечно, не было. И быть не могло. Не столько из-за ее нелепости (заговорили даже о каком-то «роке», нависшем над сборной), сколько из-за безнадежности. Ошибаются все, но одно дело – совершить промашку, когда все еще можно исправить, другое – когда ни сил, ни, главное, времени на это уже нет. Тогда ошибка становится трагедией.

1962 год, чемпионат мира по футболу в Чили. И великий Лев Яшин, пропускающий четыре гола от сборной Колумбии, в ту пору далеко не лучшей в Южной Америке команды, а затем еще два (один из них – из-за той самой «детской ошибки») – от чилийцев. Советские футбольные чиновники тогда обвинили в провале сборной его одного и надолго отлучили от команды. Европейские спустя год вручили Яшину «Золотой мяч», забыв о его чилийских ошибках.

1994 год, финал очередного мирового первенства в США. И слезы Роберто Баджо (великолепного, неподражаемого Баджо!), не забившего решающий пенальти бразильцам. Потом он, лучший футболист Европы, надолго осел на скамейке запасных – сначала в «Милане», а потом в «Интере», потеряв место в сборной Италии.

Поражения не нужны человеку.

Елена Исинбаева, двукратная олимпийская чемпионка

Такие испытания могут сломать даже прирожденных чемпионов. Сил на то, чтобы подняться после подобного падения, уходит вдесятеро, во сто крат больше. Но бывают трагедии еще более драматичные – необъяснимые, непредсказуемые, нелепые провалы фаворитов. И то, что такая трагедия для кого-то другого становится триумфом, только оттеняет драматизм произошедшего.

Представляя команде «Питтсбург пингвинз» в 1999 году нового тренера, владельцы клуба болельщикам о его карьере не рассказывали почти ничего. Им было достаточно одной фразы: «Херб Брукс. Тот самый, кто сотворил “Чудо на льду”».

Так в Америке называют то, что произошло 22 февраля 1980 года на льду хоккейной арены олимпийского Лейк-Плэсида. Это событие стало настоящим национальным праздником в США.

Его там помнят до сих пор. В тот день американская сборная победила команду СССР и лишила ее золотых медалей Олимпиады. «Чудом» эту победу именуют потому, что в нее никто не верил. В конце 70-х советский хоккей внушал соперникам не просто уважение, а страх. С Виктором Тихоновым, который стал главным тренером в 1978 году, наша сборная выиграла два кряду чемпионата мира, разгромив в пух и прах и чехов, и канадцев, и шведов. На Олимпиаде в Лейк-Плэсиде от нее требовали только победы. Сомнений в том, что ее удастся добиться, не было.

Нет ничего обидней второго места.

Хасан Бароев, чемпион Олимпиады-2004, серебряный призер Олимпиады-2008

На предварительном этапе сборная СССР выиграла все пять матчей с общим счетом 51:11 и вышла в финальный мини-турнир. Там ей предстояла встреча с американской командой. Обсуждалось в основном то, сколько шайб пропустят хозяева. Сходились на том, что немало. Американцев, чья команда на 90 % была составлена из студентов колледжей, вообще не рассматривали как серьезных конкурентов: за две недели до Олимпиады в товарищеской встрече в Нью-Йорке сборная СССР разгромила их – 10:3.

За день до игры общее отношение к вероятному итогу олимпийского хоккейного турнира высказал журналист Дейв Андерсон в New York Times: «Если только лед не растает или если американская или какая другая сборная не сотворят чудо, то русские… легко выиграют олимпийские золотые медали в шестой раз за последние семь турниров».

И сборная США вышла на лед в потрясающей готовности совершить такое чудо. Американцы были предельно отмобилизованы. Одна из стен их раздевалки была целиком заклеена телеграммами с пожеланиями успеха, пришедшими со всей страны. Выпуская своих студентов на лед, Брукс сказал: «Вы были рождены, чтобы быть игроками. Это ваша судьба – попасть сюда, на эту игру. Держитесь сами и держите шайбу».

И они держались. Уступая в первом периоде, они сравняли счет, а за секунду до конца вышли вперед. Сборная СССР ушла в раздевалку, а тренеры попытались доказать, что гол был забит после окончания периода. Гол был засчитан, и командам пришлось доиграть оставшуюся одну секунду периода. Из раздевалки СССР «для вбрасывания» вернулись три полевых игрока и второй вратарь Владимир Мышкин, заменивший Владислава Третьяка (все посчитали, что эта замена – для вбрасывания, но во втором периоде Мышкин остался на воротах).

Американцы держались и тогда, когда наши во втором периоде повели 3:2. Обычно это означало победу сборной СССР – она всегда переигрывала соперников в третьем периоде за счет лучшей «физики». Но не в тот день.

Игроки советской сборной, участники той встречи, рассказывать о ней не любят и отделываются дежурными фразами: «Как следует не настроились», «Это был черный день». Насчет черного дня, в общем-то, верно. В ключевом третьем периоде, в котором американцы Марк Джонсон и Майк Эразион забили два роковых гола, наши хоккеисты в течение семи с половиной минут не могли даже бросить по воротам соперника!

Последние несколько секунд прошли под скандирование «Ю-ЭС-ЭЙ!!!» и «обратный отсчет» секунд. Комментатор АВС Эл Майклс вошел в историю своими словами на последних секундах: «Вы верите в чудеса?! Да!!! Невероятно!!!» За пару секунд до финальной сирены, под рев трибун, американская команда высыпала на лед и кинулась обнимать вратаря Джимми Крейга…

Единственный человек, никогда не списывавший то поражение на невезение, – тренер сборной СССР Виктор Тихонов. Он признавал, что ошибся, объединив ветеранов – Петрова, Михайлова и Харламова – по их просьбе в одно звено. Некогда «железные» лидеры сборной к концу матча попросту устали и не смогли повести за собой команду. Неверным решением признавал Тихонов и замену вратаря, пусть гол на последней секунде первого тайма и был забит после ошибки Третьяка. «Потом я извинился перед Владиславом», – рассказывал великий тренер.

К тому же мало кто знает, что один из помощников Брукса – Лу Вайра – был хорошо знаком с Анатолием Тарасовым и не скрывал, что научился у того, как играть против советской сборной. Игровая модель с акцентом на коллективную оборону, предложенная Вайром Бруксу, сработала. Поражение в Лейк-Плэсиде было для наших шоком. Тихонов даже «забыл» после матча пожать руку Бруксу. Для Брукса же и его игроков это был день триумфа: в раздевалке после матча они плакали.

«Чудо на льду» так и осталось чудом. После той Олимпиады советская сборная вновь вернула себе титул сильнейшей в мире и на протяжении всего десятилетия никому его не уступила. Члены же «золотой» американской сборной были, что неудивительно, быстро раскуплены клубами НХЛ, но ни один из ее лидеров – Марк Джонсон, Кен Морроу, Майк Рэмзи, братья Бротены, Дэйв Кристиан, Джим Крейг – так и не стал звездой. Брукс продержался в «Питтсбурге» всего один сезон.

Сегодня в Америке их помнят только как соавторов «Чуда на льду»…

С тех пор прошло еще 20 лет. И в апреле 2000 года составленная практически из одних звезд российская сборная начинала «домашний» чемпионат мира в Санкт-Петербурге. Семь лет до того Россия не завоевывала ни одной (!) награды в хоккее. Но в этот раз все должно было быть по-другому.

Эту сборную загодя называли «особенной». Во-первых, в Питер приехали не просто игроки из НХЛ, а лучшие из тех, кто мог приехать: Валерий Каменский, Алексей Жамнов, Андрей Коваленко, Максим Афиногенов, Сергей Гончар, Андрей Николишин, Игорь Кравчук, Алексей Яшин и Павел Буре, наконец. А во-вторых, что еще важнее, приехали они отнюдь не с «отпускным» настроением, а выигрывать. Соперники же и близко не могли похвастать таком букетом звезд. Им оставалось уповать разве что на игровую дисциплину и самоотдачу.

Для начала российская «Дрим тим» размялась на традиционно нехоккейных французах – 8:1, а затем начала удивлять по-настоящему. После матча с американцами зрители, забившие трибуны нового Дворца спорта до отказа, явно пребывали в растерянности. Такого не ожидал никто. Атакуя на протяжении всего матча, российские звезды беспомощно натыкалась на стену обороны, выстроенную никому не известными игроками. И получили 0:3. Ассоциации с Лейк-Плэсидом 30-летней давности напрашивались сами собой… Тем более что Лу Вайра, главный тренер сборной США, тогда был ее вторым наставником.

Случившееся посчитали досадным казусом, не более, и привычно объяснили недонастроем. Но через два дня наши играли, может, чуть с более хоккейной, чем Франция, державой – Швейцарией. Ее главный тренер Ральф Крюгер в полдень перед матчем послал всем своим игрокам на мобильные телефоны по одному короткому сообщению. «Невозможное может случиться, если вы будете в это верить», – услышали хоккеисты запись на своих автоответчиках. Банальность? Ну что еще можно сказать перед встречей с заведомо более сильным соперником… Швейцарцы выиграли 3:2.

Когда работники Дворца спорта вновь убирали после игры, как в день фиаско в матче с американцами, со льда пустые бутылки – фирменное выражение негодования питерских болельщиков – у российского тренера Александра Якушева спросили, не приходило ли ему в голову предпринять что-то подобное, – с намеком: мотивации, дескать, россиянам недостает. Якушев отшутился: мол, неужели это могло помочь? Как оказалось, на одном классе звезд НХЛ обыграть никого нельзя. Даже дважды ведя в счете по ходу встречи и забрасывая красивые шайбы. Необходимо что-то еще помимо сверхзвуковой скорости, набора потрясающих финтов, умения применять силовые приемы и мощно бросать по воротам.

Особо издевательским стечением обстоятельств выглядело то, что от полного позора в сборную России в Петербурге спас американский хоккеист Майк Пелузо. Он забросил в ворота французов шайбу, которая, как выяснилось чуть позже, не только принесла его команде победу в матче и первое место в группе, но и вывела в квалификационный раунд главного фаворита чемпионата, сборную России. Будь Пелузо, никогда не отличавшийся снайперскими способностями, чуть менее точен, наша команда простилась бы с чемпионатом уже после встречи со швейцарцами.

Вопрос к нашей сборной оставался только один – да и тот риторический: не стыдно ли «команде-мечте» терпеть на предварительном этапе два поражения кряду и пробираться в следующий круг благодаря некоему Пелузо?

Следующие два матча дали однозначный ответ: не стыдно. Потому что ощущения стыда совершенно несравнимы с ощущением полного и абсолютного позора. Причем позора национального. Сначала сборная России проиграла латышам, а потом и белорусам. Победа над шведами в последнем матче чемпионата позволила отвертеться от главного, наверное, унижения – участия в утешительном этапе.

Картина получалась самая что ни на есть неприглядная: Якушев нахватал «звезд», и они честно приехали побеждать. И не просто побеждать, а побеждать красиво, для собственного удовольствия, играть легко и весело, в атмосфере дружбы и жаркой любви болельщиков. Но дело как-то сразу не склеилось, трудиться их Якушев – он сам это признал – заставить не смог, горе свое они топили, нарушая режим, – и вот закономерный, хотя и крайне неприятный результат.

Главным козлом отпущения тут же согласился стать главный тренер, но Якушева кровожадной общественности явно было мало. Корень зла нашли быстро – энхаэловцы зазнались. С ними носились, их уговаривали, на них, наконец, смотрели как на богов, а они двух шайб белорусам забить не могут. Режим, опять же, нарушают. Официальных подтверждений этому не было, неофициальных – сколько угодно. После изрядного нарушения спортивного режима не то что играть в хоккей – лежать иной раз противно. Все российские болельщики это точно знали. И злились на хоккеистов, позволивших себе человеческие слабости.

А потом все разом вспомнили, что вообще-то у российской сборной и не было никаких оснований рассчитывать на победу в Петербурге. Ни контрольные матчи, ни турниры в течение сезона, ни вообще сам по себе уровень отечественного хоккея начала XXI века не говорили о начавшемся возрождении. Добротная команда, иногда выдающая неплохие результаты. У такой команды мог запросто случиться и провал. Он и случился.

Правда, такого провала в истории 25-кратных чемпионов мира не было никогда. Но той команде, что была у нас в 2000 году, ни дом, ни стены не помогали. Вот однажды в Вене был чемпионат мира, так сборная Австрии в нем вообще участия не принимала. А сборная России дома, перед своими зрителями играла, что уже, наверное, неплохо. В 2000 году надо было просто свыкнуться с тем, что слава советского хоккея осталась в далеком прошлом вместе со всем советским. Старая система, если еще не распалась совсем, дышала на ладан, а новой толком и видно не было.

Когда же в сборную пришло новое поколение хоккеистов и тренеров, вернулись «старики» вроде Сергея Федорова, не успевшие отвыкнуть от вкуса побед и не желавшие этого, дела пошли на лад. Во всяком случае, провалом стали считаться не поражения от Латвии в предварительном раунде, а от Канады в четвертьфинале, как в Ванкувере в 2010-м. Трагедия в конце концов оказалась оптимистической.

Но это редкий случай. Оптимистических трагедий в спорте почти не бывает. Поражение остается поражением. И чем ближе к вершине был проигравший, тем оно горше. Как, например, в финале олимпийского турнира по греко-римской борьбе на Олимпиаде-2008. В финале, в котором Хасан Бароев не имел права на поражение как действующий обладатель титула, а его соперник – кубинец Михайн Лопес – потому, что лозунг Patria о Muerte (Родина или смерть) еще никто не отменял.

Все начиналось очень даже неплохо. Бароев встретил ринувшегося в атаку кубинца как надо, отхлестал того в соревновательном запале по щекам да надавал тумаков. Но для победы этого было мало. Ключевым моментом всей схватки, пожалуй, стала первая жеребьевка в середине стартового периода. У Бароева сразу все пошло наперекосяк: сначала в жребии удача улыбнулась Лопесу, потом рефери строго наказал россиянина за движения в партере раньше свистка, отдав кубинцу два балла.

Четыре года прошли быстро, но впустую.

Хасан Бароев, борец, о серебряной олимпийской медали

А потом Лопес сделал то, что с Бароевым до него не мог сделать никто (наверно, не осмеливались), – провел результативный прием в партере. Уступая 0:4, Бароев поднялся на ноги злой как черт и ринулся в контратаку, но кубинец, словно перемазанный клеем, намертво прилип к ковру. Во втором периоде рефери снова отправил Бароева в партер, а это означало, что россиянину предстояло в обязательном порядке идти ва-банк самому.

Секундировавший Бароеву Гоги Когуашвили в ярости швырнул на пол полотенце. На предыдущей Олимпиаде в Афинах Бароев оказался в не менее трудной ситуации. Тогда, проигрывая Георгию Цурцумия за минуту до конца схватки, 21-летний в ту пору Хасан успел за это время размазать несчастного противника по ковру. Чего стоило Лопесу устоять против яростной полуминутной атаки Бароева, знает только он сам. Но он устоял.

В раздевалке борцы и тренеры сидели и молчали. Они ждали, когда победивший в тот день Асланбек Хуштов – он победил как будто легко и непринужденно, поклонился трибунам и ушел в раздевалку – придет с допинг-теста и с пресс-конференции. Потом из комнаты вышел еще один великий борец Вартерес Самургашев и упал на ковер в тренировочном зале вниз головой. Он лежал без движения, вытянув руки вперед и уткнувшись лицом в ковер. Кто-то из борцов выскочил из комнаты, подбежал к нему, свернулся возле его головы клубком, начал гладить ему волосы и что-то шептать. Самургашев не реагировал. Подошел еще один борец, тоже лег на ковер, обнял его; они так и лежали теперь вместе. Можно было подумать, что Вартерес плачет. Но, когда он поднял все-таки голову через несколько минут, стало видно, что глаза у него сухие. Нет, он, конечно, не плакал. Ему просто не хотелось жить.

В отличие от Бароева, Самургашев проиграл даже не в полуфинале, а раньше. И не сопернику, а чиновнику. Российский борец побеждал, но после броска, за который судьи присудили ему три очка, на ковер выскочил вице-президент Международной федерации объединенных стилей борьбы Марио Салетниг. Он остановил поединок и потребовал у судей отменить решение. Не оставлял он Самургашева и во втором периоде. Когда Вартерес произвел очередной бросок и судьи снова пересматривали видеозапись, Салетниг уже находился у монитора и говорил арбитрам, какое принять решение. Судьи просто не могли не подчиниться его требованиям. В итоге Самургашев проиграл. И пусть через год он победил Салетинга в суде – спортивный арбитражный суд Лозанны признал, что «права спортсмена были нарушены на Олимпийских играх в Пекине во время схватки с Петером Бачи», – ту схватку ему никто не даст переиграть…

Уже позже, в машине по пути в «Боско-клуб» Хасан Бароев сказал, пряча медаль в карман: «Четыре года прошли быстро, но впустую».

Ему, конечно, стали говорить, мол, да разве это впустую, да ты посмотри, что это за чудо – серебряная медаль…

– Как быстро мы стареем, – сказал он вроде бы невпопад и так вздохнул, что, показалось, за это мгновение постарел еще больше.

Да это бред полный, а не фигурное катание!

Евгений Плющенко, фигурист, о новых правилах подсчета очков

Потом Бароев говорил, что его истинные поклонники в Осетии все равно накроют стол, поднимут тост, скажут: «Пусть Хасан не расстраивается, за четыре года второй финал в Олимпийских играх у него»… А потом осекался: «Только нет ничего обидней второго места, и все».

– Медаль в кармане? – уточнили у него.

– В кармане, – пощупал он.

– А если бы золотая была, надел бы?

Этот вопрос застал Хасана врасплох. Он долго думал, потом увидел золото на груди Асланбека:

– Да, надел бы. Золота стыдиться нечего. Я сегодня пришел с допинг-контроля, тренер говорит: «Покажи медаль». – «Эта медаль не того цвета, чтобы ее показывать», – говорю. «Покажи, – говорит, – в этой медали половина нашей жизни».

Может быть, и хорошо, что половина. Ну не должна вся жизнь спортсмена уходить в спорт – в секунды, голы, очки и рекорды. Иначе вне спорта жизни уже не останется. И покинуть спорт будет уже невозможно, а «маленькая смерть» поражения будет превращаться в мучительную агонию, как это случилось, например с Майком Тайсоном.

К моменту матча против Джеймса «Бастера» Дугласа 11 февраля 1990 года на счету Железного Майка было 37 побед в 37 боях. Были объединенные в одних руках в кратчайшие сроки все три престижных чемпионских пояса. Были разгромы за полторы минуты таких достойных тяжеловесов, как Майкл Спинкс или Карл Уильямс. А ставший его промоутером Дон Кинг уже сказал свою знаменитую фразу о том, что, мол, людям не интересно, нокаутирует ли Тайсон своего оппонента, потому что ясно, что в любом случае нокаутирует; интересно, как быстро он это сделает и в каком стиле.

Кинга не в чем винить – Дугласа за соперника для Тайсона не считал никто. Менеджер Дугласа Джон Джонсон очень откровенно рассказывал, что Джеймсу вообще-то ни в коем случае не следовало заниматься боксом: «Он чересчур добрый». На пресс-конференции перед боем претендент огорошил всех своим ответом на вопрос, за счет чего он намерен победить Тайсона: «Наверное, я должен ударить его». На официальном взвешивании на него не обратил внимания ни один – ни один! – фотограф.

А потом был странный бой. Публика, уверенная, что вот сейчас, как обычно, Тайсон незаметно, буквально одним движением подберется к своему оппоненту и уложит его коротким и резким апперкотом, с удивлением обнаружила, что Дуглас, который выше чемпиона на 13 см, без проблем держит того на дистанции, более того, сам время от времени попадает правой. А второй раунд Дуглас закончил довольно хлестким апперкотом, попавшим в челюсть Тайсону.

Удары претендента проходили настолько часто, что в пятом раунде левый глаз Тайсона заплыл. Потом Железный Майк признавался, что уже как следует не мог видеть движения противника, действовал скорее интуитивно. И эта интуиция чуть было не принесла ему победу. В концовке восьмого раунда Дуглас наконец на мгновение раскрылся, и у Тайсона прошел его фирменный апперкот. Дугласа отбросило на канаты. Казалось, что на этом жуткий бой все же благополучно для чемпиона закончился.

Потом вокруг этого эпизода была куча споров. Все, разумеется, обратили внимание, что рефери Октавио Мейран Санчес начал отсчет примерно на две секунды позже, чем он начался по видеотабло. И, возможно, именно эти две секунды оказались спасительными для Дугласа, с трудом успевшего на счет «девять» подняться на ноги.

Дальше был девятый раунд, в котором претендент совсем не походил на только что побывавшего в нокдауне человека и избивал Тайсона, чей глаз закрылся окончательно. И десятый, в котором чемпион после очередной пропущенной серии впервые в карьере упал. На сей раз Мейран Санчес начал считать вовремя…

Прошло еще пять лет. И бой, на который нацеливался Кинг, наконец состоялся. Но для начала Тайсон получил травму, а потом оказался в тюрьме.

Строго говоря, 9 ноября 1996 года в казино MGM Grand в Лас-Вегасе состоялся не первый, а второй бой Тайсона с Холифилдом. Первый прошел в 1984 году, когда тренеры олимпийской сборной США решили устроить спарринг между двумя молодыми бойцами на базе в Колорадо-Спрингс. Из тренировки он превратился в настоящее побоище. Боксеров пришлось растаскивать. Полутяж Холифилд в итоге попал в олимпийскую команду, Тайсон – нет. Но профессиональная карьера у него тем не менее складывалась куда более благополучно, чем у Холифилда, который стал лучшим в главной категории ближе к 30 годам. Победив, между прочим, того самого Дугласа.

Потом в карьере Холифилда были взлеты и падения. Последних – вроде поражений от Майкла Мурера и Риддика Боу, из-за которых он расстался со своими поясами, – даже, пожалуй, больше. А еще врачи обнаружили у него какую-то загадочную болезнь сердца, чуть было не прервавшую карьеру боксера. В любом случае многие считали, что она уже, что называется, на излете.

У Тайсона же наступил ренессанс. Выйдя из тюрьмы, он одержал четыре громкие победы, вернул себе титул чемпиона. И очень хотел доказать, что стал прежним – неуязвимым Железным Майком. Доказать окончательно, поскольку все и так думали, что он стал прежним и что уж, во всяком случае, битого тяжеловесами отличными, но не самого высшего калибра Холифилда Тайсон разделает под орех. Букмекеры принимали на исход боя ставки примерно в том же соотношении, в котором распределился призовой фонд боя: $ 30 млн Тайсону, $ 10 млн Холифилду.

Возможно, ни поражение от Дугласа, ни последующие неудачи Тайсона не были столь унизительными, как эта. В бою, названном журналом Ring лучшим боем года (конкурентов у него быть просто не могло), Железного Майка победили не характером, не терпением, не случайным ударом. Его победили классом.

Холифилд просчитал все. Он просчитал, что, дабы не нарваться на удары Тайсона, надо не уходить от них, а, напротив, стараться попасть первым. И попадал. Он просчитал, что ни в коем случае нельзя уходить в глухую защиту, потому что Тайсон все равно рано или поздно достанет. И сам атаковал. И атаковал разнообразно: с дистанции, в клинче.

Нет, Тайсон был неплох. Но Холифилд был лучше – лучше на порядок. Он переигрывал Тайсона, но при этом не торопил развитие событий. Не бросился добивать его после нокдауна в шестом раунде, а дождался момента еще лучше – в десятом. За этот раунд Холифилд попал по оппоненту 23 раза! А в 11-м раунде кулак правой руки Холифилда врезался в голову чемпиона и пригвоздил его к канатам. Рефери Митч Халперн зафиксировал нокаут.

Тайсон потом признавался, что не помнит фактически ничего из того, что было с ним во время боя. Все как-то стерлось из памяти. В ней осталось лишь одно – ощущение, что с ним творится нечто невероятно плохое и ничего с этим поделать нельзя. Кажется, именно после того боя он окончательно потерял контроль над собой.

Прошло чуть более полугода. Снова были переполненные трибуны MGM Grand. Снова на кону стояли чемпионский титул и огромная сумма денег (с учетом доходов от продажи телетрансляций участники боя заработали примерно по $ 35 млн). Снова дрались Холифилд и Тайсон.

Перед матчем-реваншем делалось много прогнозов. Кто-то считал, что Холифилд в ноябре уже нашел способ, как справляться с Тайсоном, и поэтому снова выиграет. Кто-то был уверен, что во второй раз Тайсон не допустит прежних ошибок и разорвет Холифилда. Никто не догадывался, что будет в реальности.

Тайсон начал активно, но с каждой минутой становилось все очевиднее, что он опять проигрывает. И с каждой минутой становилось все очевиднее, что он теряет самообладание. До конца третьего раунда оставалась минута, когда публика увидела нечто такое, что, может быть, никогда больше не увидит. Боксеры сошлись в клинче, Тайсон выплюнул капу и в следующую секунду, словно бультерьер, вцепился Холифилду в правое ухо, лязгнул зубами и отхватил кусочек.