Текст книги "Люди на дороге жизни. Журнальный вариант"
Автор книги: Вячеслав Щепоткин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Но когда учёные и, прежде всего, Земсков стали публиковать открывшиеся цифры, думаю, инициаторы создания комиссии упали в обморок, а придя в себя, сильно пожалели о сделанном. Ведь при Сталине искажения отчётности не допускалось даже в мыслях – вот за это точно могла быть суровая кара. Поэтому статистические данные были точны до одного человека. В 1991 году Земсков опубликовал в журнале “Социс” такие цифры: с 1921 года до 1 февраля 1954-го было осуждено за контрреволюционные и другие тяжкие государственные преступления 3 777 980 человек. Из них приговорены к расстрелу 649 980 осуждённых. И это за 33 года! Причём к категории тяжких преступлений относились убийства, бандитизм, активное сотрудничество с немцами на оккупированных территориях и ряд других.
Я мог бы привести количество осуждённых на каждые 100 тысяч населения в 30-х годах в СССР и в современной России, а также в США – разница ощутимая. И не в пользу последних – ГУЛаг отдыхает. Но либеральное негодяйство никак не остановится, повторяет облыжные, лживые цифры. А всё, думаю, потому, что ни общественность, ни, тем более, власть не используют закон. Закон о наказании за искажение истории. Топтать имя Сталина начал, как известно, тот, у кого рыльце из-за пуха не видно.
А вот к искажению личности первого русского царя приложил руку далеко не его современник, работавший на зарплате династии Романовых, историк Николай Михайлович Карамзин. Именно он запустил, а так называемые либералы того и нынешнего времени стали усиленно, порой до визга и слюнных брызг, втискивать в умы и души народа образ первого русского царя как человека кровожадного, детоубийцы, маньяка, наслаждавшегося казнями огромного количества людей, страшнее которого не было нигде и никогда.
При жизни же Ивана Грозного, как свидетельствуют тогдашние источники, народ любил царя. Тогда на каком основании тот же Карамзин считает его деспотом, который направо-налево уничтожал людей? Современный историк Руслан Григорьевич Скрынников, который занимался исследованием времени Ивана Грозного чуть ли не всю свою жизнь, посчитал казнённых по его приказу людей. Это 3-4 тысячи человек. За всё время правления Ивана Васильевича Грозного. Вообще-то он был у власти 50 лет – стал царём в детстве. Однако если отбросить его детские и юношеские годы, то это количество жертв приходится лет на 35. То есть примерно по 80-100 человек в год.
Конечно, и одну жизнь жалко, и одна душа бесценна. Но посмотрим, как ценили души людские правители так называемых просвещённых стран Европы – современники русского царя? Вся Европа знала о Варфоломеевской ночи, когда только в Париже и только за одну ночь по приказу матери-королевы Екатерины Медичи и короля Карла IX было убито около 3 тысяч человек – гугенотов. А во всей Франции – 30 тысяч.
Или возьмём английскую королеву Елизавету Первую. Она правила в те же десятилетия, что и Иван Васильевич Грозный. Только по его приказу было предано казни 3-4 тысячи человек, а она казнила 82 тысячи. 82 тысячи! Почти в 25 раз больше! И её называют Великой!
Все эти людоедские цифры Карамзин знал наверняка, ибо и сам довольно долго был в Европе, и за двести с лишним лет до его писаний сведений о жизни зарубежных правителей, их делах в Россию поступило немало. Путь многих из них был таким кровавым, что на этом фоне “жестокость” Ивана Васильевича Грозного для нормального историка выглядела бы результатом подростковой драки. Но не для Карамзина. Почему? Ответ надо искать в его идеологических воззрениях.
Совсем молодым человеком, в 18-летнем возрасте он вступил в масонскую ложу “Златого венца”. Масоны не любили всё русское – Карамзин не стал исключением. Зато перед тиранами французской революции, которые залили страну кровью, благоговел. Робеспьер, Дантон и другие деятели были его кумирами. А то, что велели убить заключённых в тюрьмах, дабы не тратиться на их пропитание, на это можно было не обращать внимания – необходимость!
С восторгом Карамзин говорил и о Наполеоне. В своём журнале “Вестник Европы” писал, что только безумец может не видеть счастья для Франции в лице Бонапарта.
Получив официальный статус придворного историографа вместе с солидным жалованьем, он решил славить династию Романовых против прежней – Рюриковичей. Последним великим Рюриковичем был Иван Грозный. Ошельмовать его, показать самым кровавым злодеем династии означало дискредитировать всю династию. Так формировался взгляд Карамзина на Ивана Грозного, выстраивался подход к оценкам его личности. Знаменитый церковный историк Николай Дмитриевич Тальберг говорил, что Карамзин буквально ненавидел Грозного. Можно ли при таком отношении ожидать объективного, беспристрастного, как это свойственно нормальному историку, показа исторической личности? Поэтому в источниках Карамзин старался найти то, что отвечало его замыслу: представить Ивана IV в уродливом свете. Неудивительно, что серьёзные учёные и сразу после выхода карамзинского труда, и позднее отрицательно отнеслись к методам его работы. Советский историк Даниил Натанович Альшиц очень жёстко критиковал выбор Карамзиным источников. Подлинных документов в виде актов и других объективных материалов было мало. Зато тенденциозных сведений, порождённых острой политической борьбой второй половины XVI века, лживых записок случайных иностранцев, политических памфлетов, откровенно клеветнических, сознательно изображающих Россию в чёрном цвете, – этого “добра” появилось в изобилии. Чего стоила продукция полевой типографии польского короля Стефана Батория! Он раньше других понял стратегическую роль информационной войны и открыл поток печатной лжи о русском государстве и царе Иване Грозном, с которым воевал. По всей Европе стали распространяться картинки с изображением ужасов, которые якобы творят русские в захваченных городах. Они отрезают головы мирным жителям, грабят их, бесчинствуют. Никакой контрпропаганды поначалу не было, и эти фальшивки, где в зверском виде изображался русский царь, становились лжесвидетельствами.
Или возьмём переписку князя Андрея Курбского с Иваном Грозным. Ну, какая может быть объективность в посланиях Курбского, бежавшего в Литву и начавшего сотрудничать с врагами российского государства? Карамзин и его либеральные сообщники объясняют бегство Курбского летом 1563 года опасением за свою жизнь от беспричинного гнева Ивана Грозного. Однако историки выяснили, что он бежал, боясь разоблачения. Открылась его тайная переписка с литовской властью, где на него рассчитывали как на ценного информатора. Ведь князь входил в близкое окружение царя, знал военные и другие стратегические секреты государства. Первое, с чего он начал, – выдал людей, сочувственно относящихся к России.
Выдающийся русский учёный, сподвижник Петра Великого Василий Никитич Татищев создал первую основательную “Историю России”, где обобщил все известные к тому времени документы и критически проанализировал их. Взгляды Курбского Татищев резко критиковал, считая его чрезмерно пристрастным и потому необъективным. По тем же причинам Василий Никитич призывал не обращать внимания на мемуары иностранцев об Иване Грозном.
А вот правление Ивана IV оценивал весьма положительно. Он считал, что о доблести царя и о значении его для русской истории сказано очень мало. При этом Татищев ругал тех, кто видел в Грозном лишь жестокого тирана.
Но именно таким выводил ненавистного царя Карамзин, опираясь на всякого рода сомнительные, а то и просто фальшивые свидетельства. Один из примеров тому – якобы убийство Иваном Грозным своего сына Ивана. Об этом Европа узнала из сочинения папского посла Поссевино.
Иван Грозный хотел заключить перемирие с Польшей и для содействия в этом обратился к Папе Римскому. Тот решил, что наступает удачный момент, чтобы в русском государстве православную веру сменить на католическую. Для обработки царя Ивана IV послал своего легата Поссевино. Перемирие было заключено, и посол подумал, что его задача скоро будет выполнена. Но русский царь заявил ему, что веру отцов менять не пристало.
Обозлённый и возненавидевший Грозного из-за провала стратегического задания Поссевино ни с чем уехал из Москвы. А через несколько лет выпустил книгу, где обрисовал, как Иван Грозный ударом посоха убил своего сына Ивана. Сам Поссевино, естественно, при этом не присутствовал. Его в это время не было не только в Александровской слободе, где умер царевич, но даже в Москве.
Но версия пошла гулять по миру, хотя никакой другой источник смерть наследника престола в Александровской слободе от руки отца не подтверждает. Однако Карамзин включил версию озлобленного огромной неудачей Поссевино в свою “Историю” как истину в последней инстанции. И она тиражируется по сей день, несмотря на то, что различные исследователи опровергают её, в том числе состоянием здоровья царя. Он в это время сильно болел, каждое движение причиняло ему нестерпимую боль, и дело дошло до того, что его стали носить в кресле.
Версию Поссевино, описанную Карамзиным, подхватил художник Илья Ефимович Репин. В 1885 году на выставке была представлена его картина, которая впоследствии получила название “Иван Грозный убивает своего сына Ивана”.
Писатель и историк Константин Петрович Победоносцев был возмущён ею. Он написал Александру III, что картина полностью выдуманная, фальшивая, ничего этого не было, и представлять её широкой публике никак нельзя. С ним был согласен и митрополит Иоанн Кронштадтский. Нет этому доказательств ни в одном источнике.
И сегодня не все верят в реальность этой драмы. В прекрасном фильме Леонида Гайдая “Иван Васильевич меняет профессию” есть примечательный эпизод, Иван Грозный, перенесённый машиной времени в наши дни, ходит по комнате изобретателя этой машины Тимофеева, осматривает её. На одной голой стене висит репродукция картины Репина. Взгляд царя даже на секунду не задерживается на ней. С большим интересом Иван Васильевич разглядывает другие предметы. А эта картинка не заслуживает и мимолётного внимания. Тем самым режиссёр показывает, что изображённое на ней не имеет к Грозному никакого отношения.
Надо сказать, что эту картину немало общественных деятелей России считают русофобской, оскорбляющей ложью сюжета одного из выдающихся правителей государства. Недавно к министру культуры и руководительнице Третьяковской галереи обратился Русский культурно-просветительный фонд имени Василия Великого с письменной просьбой убрать картину из экспозиции как выдуманную. Ещё в 1903 году видный российский историк, академик Николай Петрович Лихачёв (не путать с советским академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачёвым) опубликовал исследование о приезде в Москву Антонио Поссевино. В нём он подтвердил отсутствие каких-либо достоверных источников о смерти царевича от ранения головы. Такой же точки зрения в 1922 году в книге “Иван Грозный” придерживался академик, доктор исторических наук Роберт Юрьевич Виппер, получивший ещё в царское время за свою исследовательскую деятельность дворянство.
На такой же позиции стоят учёные конца ХХ века и наши современники. Их много, поэтому перечислять не буду. Скажу только о самом Репине. Он рассматривал свою картину как удар по самодержавию и НИКОГДА НЕ НАСТАИВАЛ НА ЕЁ ИСТОРИЧЕСКОЙ ДОСТОВЕРНОСТИ. Так что место ей, считали авторы обращения, было в запасниках. Однако русской общественности отказали. Остаётся надежда, что под этой картиной появится адресованная зрителям подпись: “Изображённое здесь – неправда”.
“Историю” Карамзина отвергали и отвергают не только за сознательное искажение личности Ивана Грозного. Многие критикуют его за отступление от исторической непредвзятости в сторону литературной расцветки. Он не историк. Он тенденциозный писатель. Так считали разные специалисты. Литературовед Векслер Иван Иванович отметил, что “История” Карамзина более тяготеет к художественной интерпретации, чем к точному историческому анализу. В этом нетрудно убедиться, читая страницы о том же Грозном. Например, описание расправы с двоюродным братом, князем Владимиром Старицким в селе Слотино, при всём трагизме происходящего, напоминает отрывок из литературного произведения в любимом Карамзиным сентиментальном жанре.
Конечно, это печальная страница в истории села Слотино и мрачная – в биографии Ивана Васильевича. Но как оказалось, наказание Старицкого имело очень серьёзные причины. В прекрасно аргументированной книге Вячеслава Манягина “Грозный. Апология русского царя”, созданной исключительно на документах (вот что надо читать про Ивана IV, а не Карамзина!), подробно рассказывается о подлом поведении братца, возглавившего заговор против царя, чтобы самому занять престол.
С подобными претендентами не церемонились нигде, ни раньше, ни позже. Елизавета Первая отрубила голову шотландской королеве Марии Стюарт за смутные намерения попасть на английский трон.
К сожалению, созданный Карамзиным сознательно искажённый облик первого русского царя подтолкнул Александра II вычеркнуть Ивана Грозного из скульптурных изображений на памятнике “Тысячелетие России”.
И, наконец, ещё одно свидетельство, вызывающее сомнение. Известный скульптор – антрополог Михаил Михайлович Герасимов, вылепивший по черепам портретные бюсты многих давно умерших людей, подлинных изображений которых не существует, сделал и портрет Ивана Грозного. Академик Юрий Александрович Галушкин высказывает сомнения в точности изображения портрета царя Ивана. По его словам, лицо на портрете не соответствует антропологическим данным экспертизы, которую сделал сам же Герасимов. Портрет был выполнен по слепку с черепа, выдержанного в растворе, который размягчил кости и деформировал пропорции. Поэтому, как отмечает Галушкин, ничего исторического в скульптуре нет. Кроме того, считает он, такой образ Грозного мог быть представлен по заказу, правда, заказчиков не называет.
Академик вообще сомневается в точности изображения созданных портретов реальных людей. В доказательство этому приводит результаты закрытого исследования. Умерших в больницах пациентов, бездомных и не имевших родственников, после захоронения в земле эксгумировали через некоторое время, достаточное для исчезновения мягких тканей. Черепа, не объясняя их происхождения, передали Герасимову и его ученикам. Точное сходство созданных портретов с прижизненными изображениями оказалось только в трёх случаях из десяти.
Двойное убийство царя
Подготовленная карамзинским описанием Ивана Грозного либеральная публика с нетерпением ждала портрета царя, изготовленного Герасимовым. Ожидала увидеть лицо тирана, детоубийцы, душегуба и злодея. Словом, чудовище. Однако Герасимов представил калеку. А ведь Ивану IV, когда он умер в 1584 году, не было и 54 лет. Возраст даже по тем временам совсем не старый.
Однако организм его, действительно, был разрушен. От того мужчины, каким его увидел посол германского императора, мало что осталось. “Он очень высокого роста, – сообщал посол, – тело имеет полное силы и довольно крепкое. Большие узкие глаза, которые наблюдают всё самым тщательным образом, челюсть, выдающаяся вперёд, мужественная. Борода у него рыжая с небольшим оттенком черноты, довольно длинная и густая. Волосы на голове, как большая часть русских, бреет бритвой. В руке – посох с тяжёлым набалдашником, символизирующий крепость государственной власти на Руси и великое мужское достоинство самого царя”. Конечно, годы берут своё. Но в данном случае не годы, а яды.
Всю жизнь Иван Васильевич подозревал, что его самого и его семью отравляют. Внутренние недруги, а с ними и зарубежные описатели со злым ехидством заявляли: это необоснованная, маниакальная подозрительность – маньяк, да и только. Но вот в 1963 году в Архангельском соборе Кремля вскрыли гробницу Ивана Грозного и его сына Ивана. Исследователи были потрясены: в костях сына обнаружилось чудовищное количество солей ртути, мышьяка. Количество, несовместимое с жизнью.
Точно так же был “напичкан” скелет Ивана Грозного. А на позвоночнике царя тот же Герасимов зафиксировал большое количество наростов – результат отложения этих солей. Герасимов признал, что наросты при любом, даже малейшем движении вызывали невыносимую боль. И не только. Некоторые учёные считают, что эти яды могли вызывать резкие перепады настроения: от внезапного гнева к столь же быстрому раскаянию.
Работая над этой главой, я, среди прочих материалов и книг, прочитал в интернете анонимную заметку одного из сегодняшних последышей Карамзина. Они боятся называть своё имя и фамилию – вдруг встретят на улице и плюнут в морду. Поэтому предпочитают прятаться за всякими никами, типа собачьих кличек. В данной заметке я прочитал такие слова о боли от ядов: “Может, поэтому он так любил делать больно другим”. В этой заметке Иван Грозный и деспот, и мучитель жён, и убийца сына – типовой набор клейм. Впрочем, другие авторы, не скрывающие своих имён и фамилий, пишут, что в таком состоянии царь не мог ударить сына тяжёлым посохом. Он не способен был поднять руку.
Но вернёмся к отравлениям. Когда вскрыли захоронение первой жены царя Анастасии, там тоже обнаружили огромное количество солей ртути. Они были и в костях, и в прекрасно сохранившейся русой косе царицы, и даже в саване. Подозрения Ивана Васильевича в убийстве любимой жены, надломившем ему жизнь, тоже мания?
Наконец, ещё об одном лживом обвинении. Вернее, оскорблении. Четыре столетия негодяи распространяли версию, что ртутью и другими ядами царя лечили якобы от сифилиса. После анализа останков выяснилось, что это очередная клевета. Ни малейших следов болезни не выявили. Значит, просто убивали. Причём, заодно с отцом и сына.
До нашего времени дошло несколько икон с изображением Ивана Васильевича с нимбом на голове. В сохранившихся святцах одного из монастырей Иван IV упоминается как великомученик. Это означает, что церковь тогда подтверждала факт убийства первого русского царя.
Почитал Грозного царь Алексей Михайлович Романов, а его сын Пётр Первый считал себя последователем Ивана Грозного. “Этот государь, – говорил он, – мой предшественник и образец. Я всегда представлял себе его образцом моего правления в гражданских и воинских делах, но не успел ещё в том столь далеко, как он. Глупцы только, коим не известны обстоятельства его времени, свойства его народа и великие его заслуги, называют его мучителем”. Чтила Ивана Грозного Екатерина Вторая и защищала его от нападок. Я думаю, коронованная ею деревянная церковь в селе Слотино, предшественница нынешнего храма, где, по преданию, молился Иван Грозный, одно из подтверждений тому.
Ценил Грозного и простой народ. Это отразилось во многих песнях, сказаниях того времени. Эти явления отметил и наблюдательный посол германского императора Сигизмунд Герберштейн: “Тому, кто занимается историей его, Иоанна IV, тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки. Причём должен заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже во время войны проявлял невероятную твёрдость при защите и охране крепостей, а перебежчиков вообще было мало. Много, напротив, нашлось таких, которые предпочли верность князю, даже с опасностью для себя, величайшим наградам”.
К сожалению, созданный Карамзиным сознательно искажённый облик первого русского царя подтолкнул, как я уже говорил, Александра II вычеркнуть Ивана Грозного из скульптурных изображений на памятнике “Тысячелетие России”. Объясняли так: неэтично ставить фигуру царя в Новгороде, где Иван Грозный казнил боярскую знать.
В истории это событие получило название “Новгородский погром”. Возмущением отметились, разумеется, Карамзин и даже Карл Маркс. Сначала о причинах. Екатерина II, полемизируя с Радищевым, говорит о том, что боярская верхушка Новгорода собралась присягнуть польскому королю. То есть оторвать древний русский город от России. А этому название – сепаратизм, за что всегда и везде следовали серьёзные наказания. Вы думаете, из-за чего разгорелась гражданская война между Севером и Югом в США? Из-за освобождения рабов-негров? Это потом придумали, как благородный лозунг. На самом деле, из-за стремления южан создать своё государство и выйти из США. Одиннадцать южных рабовладельческих штатов образовали конфедерацию, определили даже столицу и заявили о выходе из Союза. Вроде бы даже имели право: в конституции США не было запрета на выход. Однако президент Авраам Линкольн во главе 20 северных и четырёх пограничных рабовладельческих штатов начал войну против южан. Она длилась с 1861-го по 1865-й. Ценой большого количества жизней сепаратизм был остановлен. А недавние две войны в российской Чечне? Тут какая причина? Всё тот же чистейший сепаратизм. Так что Иван Грозный не дал оторвать от России большой кусок её исконной территории. А дело шло как раз к этому. Боярская знать письменно заявила польскому королю Сигизмунду о готовности передать город и все прилегающие земли Речи Посполитой.
Наказание было жёстким. Но не таким, каким его рисовал перебежчик Курбский, который сам там не был, а описывал со слов иностранных “очевидцев”, тоже в Новгороде не присутствовавших. Ну, можно ли верить “свидетельствам”, что было убито 700 тысяч человек, если во всей тогдашней России – во всей (!) – насчитывалось около двухсот тысяч. В Москве – примерно сто тысяч, в Новгороде – 26 тысяч. И также с другими “фактами”. С целью оболгать Ивана Грозного заведомые лжецы выдумывали не только фантастические цифры убитых, но и абсурдное количество пришедших с царём опричников. Один “свидетель” называл 25 тысяч, другой – 15, третий 10 тысяч, хотя официально известно, что их было в несколько раз меньше: 500 человек – личная гвардия – и около полутора тысяч остальных. Также и с жертвами. Тот же Руслан Скрынников, которого нельзя заподозрить в любви к Грозному и который, как известно, десятилетия научной работы посвятил Ивану IV, насчитал 1505 человек. И примерно столько же в списке самого Ивана Грозного, который он отправил для поминовения. Это бы подтвердили и подлинные документы, которые хранились в архиве. Но в XIX веке, когда там, как пишет Вячеслав Манягин, работали масон Бантыш-Каменский и его верный ученик Карамзин, они исчезли. Впрочем, были случаи, когда работавшие в наших архивах иностранные специалисты, по словам писателя-историка, вывозили целые сундуки русских летописей. Вот за что надо карать жёстко! Не менее строго, чем за воровство золота, ибо архивы – это золото нашей истории, а значит, нашего места в мировой цивилизации.
Так кем же он был – Иван Васильевич Грозный? Не в искажённом, кривозеркальном изображении Карамзина и в тысячах повторений лжи его либеральными последышами, а хотя бы в небольшом перечне дел, укрепивших Россию.
Первый русский царь в два раза расширил территорию страны. После покорения Сибирского ханства Россия стала больше всей Европы. На 50 процентов увеличилось население. Были проведены несколько стратегических реформ. Юридическая, в результате которой создан свод законов – “Судебник”. Земская реформа ликвидировала так называемое кормление, когда назначенные властью на места управленцы “кормились” за счёт населения. Введена всеобщая выборность населением местной администрации.
Проведена военная реформа. В России впервые образована регулярная армия – стрельцы. Они были вооружены огнестрельным оружием – пищалями, за спиной – бердыш, на боку – сабля. При Иване Грозном в России была создана лучшая в Европе артиллерия.
Кроме того, были проведены и другие реформы: местного самоуправления, денежная. Ивана Грозного справедливо называют царём-реформатором. Причём, всё это было сделано им в молодом возрасте: до 30 лет. До того момента, когда отравители убили его жену Анастасию.
По личному распоряжению царя построены 40 церквей, 60 монастырей. Основано 155 новых городов и крепостей. Создана государственная почта. Появилось около трёхсот почтовых станций. Установлены дипломатические и торговые связи с Англией, Персией, Средней Азией.
При Иване IV начали собираться Земские соборы – своего рода всероссийский совещательный орган при государе. Созданы две типографии. Таким образом, началось книгопечатание в России. Была собрана знаменитая библиотека Ивана Грозного, которая пропала и которую ищут до сих пор. Создана сеть общеобразовательных школ. Появилась первая аптека.
Даже части сделанного Иваном Грозным хватает, чтобы согласиться с Петром Первым в оценке его предшественника как великого деятеля России. Но дважды убитый царь – сначала ядами современных ему отравителей, а потом фальсификацией Карамзина и ядовитой ложью либеральной стаи – двести лет предаётся организованной анафеме, как изверг и садист.
Однако попробуйте в Англии назвать Елизавету Первую кровожадной убийцей, уничтожившей 82 тысячи человек, – сразу вызовут полицию. Скажут: оскорбляете великую историческую личность нашего государства, а значит – само государство. При этом пояснят, что нельзя судить прошлое мерками позднего времени. Такие, мол, были времена, такие были нравы.
Так же скажут об убийцах Варфоломеевской ночи Екатерине Медичи и её сыне Карле IX, об “английском мяснике” Кромвеле, по свидетельствам историков, уничтожившем из полутора миллионов ирландцев около 800 тысяч. Такие были времена – и ставят памятники. Кромвеля после смерти пышно похоронили, потом выкопали, повесили, снова захоронили, а затем поставили в Лондоне у парламента памятник.
И только Ивану Грозному в России ставить памятники непозволительно. Не так давно в городе Любиме Ярославской области, в городе, который основан Иваном Грозным (есть об этом документы), городские власти при поддержке народа решили поставить памятник Ивану Васильевичу. Однако против этого решительно выступил ярославский архимандрит Кирилл, который написал письмо губернатору, прокурору области и федеральному инспектору, где просто-напросто потребовал не устанавливать памятник Ивану IV. А в обосновании привёл абсурдные доводы: это ухудшит криминогенную обстановку и приведёт к непредсказуемым результатам.
Как известно, у нас Церковь отделена от государства. И почему светская власть должна выполнять предписания служителя культа?
После любимской истории, как говорится, слава Богу, ситуация кое-где стала меняться. По указу правительства Владимирской области установлен памятник Ивану Грозному в городе Александрове. А недавно был воздвигнут грандиозный памятник царю в городе Орле, который и основан по велению Ивана Васильевича. Да, противники этих действий бешено сопротивлялись и сопротивляются. Причём так сопротивляются, что, кажется, верещат, аж брызги слюны летят. Но идею памятника в Орле поддержал даже Патриарх Кирилл, что весьма знаменательно. А само оболгание царя признал и президент Путин. Повторяю, далеко не во всём я с ним соглашаюсь, но в этом полностью поддерживаю. Больше того. Думаю, пора плюнуть на организуемое сопротивление хулителей и поставить памятники Ивану Грозному в основанных им городах.
Так называемые либералы настойчиво призывают Россию равняться на цивилизованную Европу и не хотят видеть бревна в европейском глазу. А вот в нашем – соринку раздувают до размеров бревна. Так что же, нам в угоду этой крикливой стае – откройте интернет, и вы убедитесь в словно заказанной травле – надо отказываться от своего прошлого, от нашей истории? На этот счёт, я думаю, хорошо сказал Пушкин в письме к Чаадаеву: “Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя, как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблён, но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог её дал”.
Пётр Первый и Слотино
Отметился своим пребыванием в царском селе Слотино, причём, судя по раскладу событий, неоднократным, Пётр Алексеевич Романов, будущий Пётр Великий. Но тогда до величия было ещё далеко.
В ночь с 7-го на 8 августа 1689 года в село Преображенское, где был тогда 17-летний Пётр, прискакали, говоря по-нынешнему, симпатизирующие молодому царю двое стрельцов. Они сказали, что в Москву пришли стрелецкие полки. Готовится расправа над Петром и его семейством. За всем этим стоит сводная сестра Петра царевна Софья и её люди. Испуганный Пётр в одной ночной рубашке бросился в ближайший лес. Вскоре туда ему принесли одежду и седло. Всю ночь он скакал в Троице-Сергиев монастырь под защиту этой неприступной цитадели, которую дважды не смогли взять поляки. Вслед за царём туда пришли Преображенский и Семёновский потешные полки – будущая российская гвардия.
Несколько дней в монастырь для защиты и поддержки молодого царя приходили перешедшие на его сторону стрельцы, военные из Немецкой слободы. 17 августа Пётр направил второму царю – сводному брату Ивану – послание с предложением-требованием исключить имя Софьи из всех официальных документов как царевны. Под охраной её отправили в Новодевичий монастырь, где она прожила до конца своей жизни в 1704 году.
А Пётр немедленно поехал в Александровскую слободу обучать свои потешные полки военному делу на профессиональной основе. Руководителем обучения стал командир Бутырского пехотного полка, находившийся на русской службе шотландец, генерал Патрик Гордон. Именно его дневник является ценным документом об этом периоде жизни и занятиях молодого Петра.
Так же, как с Иваном Грозным, возникает вопрос: почему именно в Александровскую слободу? Как известно, это была царская вотчина. То есть она передавалась по наследству. После смерти Алексея Михайловича короткое время царствовал его старший сын Фёдор III. Сохранились документы о его поездке в Александровскую слободу и остановке на обратном пути в Слотине. После ранней смерти Фёдора Слободу унаследовали провозглашённые царями Иван и Пётр. Им даже сделали двухместный трон. Но Иван, который был старше брата на шесть лет, имел “здоровье хилое и ум не государственный”. На резиденцию внимания не обращал. Зато Пётр там стал бывать с ранней юности. Сохранилась запись о его поездке туда в июле 1688 года. Когда в 1725 году он умер, Слободу унаследовала недолго правившая Екатерина I, а после неё их с Петром дочь Елизавета. Эта красивая, рослая царевна любила веселье, балы, переодевания. Некоторые её поездки, даже на недалёкие расстояния, вроде как в Троице-Сергиев монастырь и в Александровскую слободу, длились неделями. Наверняка и в Слотине Елизавета бывала не накоротке.
