Текст книги "Тор. Разрушитель"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

– Некоторые, – повторил Тор. – А ты сам?

– Я не верю в богов.

– Что же это, если не их творение? – Тор обвел рукой расщелину. – Колдовство?

– Я не верю в колдовство.

– Во что же ты веришь?

– Не знаю. – Ярл пожал плечами. – Наверное, в то, что сам вижу. – Покрепче перехватив поводья, он пустил лошадь рысью. – Давай поторопимся, друг мой. Тут холодно, а твоя подруга и дети ждут тебя.

Глава 8

Наступила Долгая Ночь, продлившаяся более ста дней. Когда она близилась к завершению и небо уже начало сереть, в долине появился новый кузнец.

И Урд, и Тор, и, конечно же, Лив завели себе в селении новых друзей. Все свободное время, остававшееся после работы, Тор посвящал созданию нового молота. Две первые попытки сделать молот оказались неудачными, и Тор даже не завершил их, вовремя заметив, что результат не отвечает его требованиям.

Третий молот стоил ему не одну неделю тяжелого труда и бесконечных усилий и теперь висел над камином в качестве украшения. Он был слишком тяжелый и настолько плохо сбалансированный, что Тор начинал спотыкаться, просто беря его в руки. Да и руны на его поверхности были неправильными.

А вот этот, четвертый, молот был идеальный. Вернее, он станет идеальным, если Тор его когда-либо завершит. Урд давно звала его на ужин. Она не была уверена, что Тор доведет это дело до конца, да и сам он уже начал сомневаться в том, что действительно этого хочет. В нем жила какая-то неизбывная тревога, заставлявшая продолжать работу над могучим оружием, и в то же время Тора наполнял непонятный страх перед ее завершением, словно он чувствовал, что, когда молот будет готов, произойдет что-то ужасное. Отогнав от себя гнетущие мысли, он в очередной раз ударил молотом по металлу и отшатнулся, уклоняясь от снопа белых искр.

Конечно, ему это не вполне удалось, но Тор к этому уже привык. Его руки и плечи покрылись бесчисленными крошечными шрамами и ожогами. Все они быстро заживали, но неизменно возникали новые – в основном, из-за его неосторожности. Однажды Тор даже умудрился поджечь свою накидку. Это было весьма опасно, но, к счастью, в этот момент Лив случайно оказался неподалеку и сорвал горящую накидку с плеч Тора.

Осознание происшедшего далось Тору нелегко – как в прямом, так и в переносном смысле слова, но стало понятно одно: он не кузнец. Урд оказалась хорошей учительницей, он – неплохим учеником, а нехватку мастерства Тор возмещал силой и упорством. Тем не менее он понимал, что ему никогда не стать действительно хорошим ремесленником, ибо он не любил это занятие.

В этот раз все обошлось, но на правой руке прибавилось три новых ожога. Тор возмущенно уставился на покрасневшие участки кожи и очень скоро понял, что просто взглядом делу не поможешь. Ожесточенно потерев руку, он услышал за спиной злорадное хихиканье.

– Да, – буркнул Тор, узнав голос еще до того, как повернулся к ярлу. – Действительно смешно.

Бьерн ухмылялся во весь рот, а Тор, увидев, что рядом с ярлом стоит Свериг, помрачнел. После памятного разговора с ярлом Свериг прекратил провоцировать его при первой подвернувшейся возможности, но друзьями они так и не стали. Наоборот, всякий раз, когда ярл приходил к Тору в сопровождении Сверига, ничем хорошим это не заканчивалось.

– Я вот тут подумал, не приставить ли к тебе в помощники какого-нибудь паренька из селения. – В глазах ярла плясали лукавые искорки. – Прежде чем закончится Долгая Ночь и нужно будет обрабатывать поля, этим оболтусам все равно заняться нечем. А так рядом с тобой будет стоять мальчишка с ведром воды наготове…

– Да уж, – прорычал Тор. – Как по мне, то все это довольно смешно…

Лив определенно слишком много болтал. Это уж точно.

Тор продолжал тереть обожженную руку о бок, так что теперь ранка не столько болела, сколько чесалась.

– Видимо, мне говорили правду. – Подойдя поближе, Бьерн с любопытством посмотрел на наковальню.

– О чем? – Тор решил подыграть ему, изобразив крайнее удивление.

– Что они делают оружие на крови, – с улыбкой ответил ярл. – Ты доволен своей… работой?

Тор предпочел не обращать внимания на заминку Бьерна и его странную интонацию, когда он произнес последнее слово.

Свериг – кстати, он опять пришел в гости с топором – был не столь дипломатичен.

– Это что вообще такое? – осведомился он, подходя поближе.

– Если верить Урд, то зря потраченное время, – буркнул Тор себе под нос.

В сущности, он вынужден был признать, что вопрос Сверига вполне закономерен – незаконченный молот выглядел чудовищно и мало напоминал тот кузнечный инструмент, в честь которого его назвали. Один боек весил больше пятнадцати фунтов. Он заострялся с двух сторон и был покрыт таинственными письменами. Рукоять, тоже украшенная рунами, была в полтора раза длиннее бойка. Тор сделал ее из железа, так что и рукоять, и боек составляли единое целое.

– А еще говорят, что женщины не разбираются в работе ремесленников, – фыркнул Свериг.

Тор холодно улыбнулся и взял молот с наковальни, стараясь не морщиться, – горячий металл жег ладони. Медленно повернувшись, он посмотрел на крепостную стену в двадцати метрах от кузницы и резким движением метнул молот. Описав пологую дугу, оружие пролетело над стеной в точности в том месте, где находилась бы голова вражеского воина, вздумай он перелезть через стену, и послушно вернулось Тору в руку. Бросок оказался не столь удачным, как хотелось бы: молот был еще не вполне сбалансирован, и железная рукоять немного отклонилась в сторону, так что пришлось поднимать руку выше, чем обычно. Впрочем, ни Свериг, ни ярл этого не заметили. На Бьерна бросок произвел должное впечатление, но Свериг лишь неодобрительно прищурился.

– Интересно, – с презрением процедил он, – это что, твой единственный колдовской фокус?

– Не нужно для этого никакого колдовства, только ловкость и умение, – улыбнувшись, сказал Тор. – И это вовсе не так трудно, как кажется. Может, сам попробуешь? – С этими словами он протянул Сверигу молот.

Воин инстинктивно сжал пальцы на рукояти и тут же охнул от боли – горячий металл обжег ему ладонь. Скрипя зубами, Свериг выронил сначала свой топор, а потом и молот.

– Ох, прости, я не подумал, что ты можешь обжечься. – Тор наклонился за молотом и положил его на наковальню, заметив, что топор впился в землю прямо рядом с ногой Сверига.

Помощник ярла уже набрал воздуха в грудь, собираясь дать Тору достойный отпор, но затем передумал и лишь поджал губы, напоминавшие теперь тонкий шрам. Он даже перестал потирать ладони и смотрел куда-то Тору за спину.

– Урд! – Улыбка Бьерна тут же стала по-настоящему приветливой.

Top повернулся. Одного взгляда на Урд было достаточно, чтобы понять, что она уже довольно долго стоит здесь и наблюдает за ними. И выражение ее лица было, мягко говоря, недовольным.

– Что, пора обедать? – виновато пробормотал Тор.

Урд нахмурилась еще больше, и на ее лбу пролегла глубокая морщинка.

– Мужчины! – фыркнула она, развернулась и ушла в дом.

– Возможно, тебе стоит сменить работу и стать воином, – заметил Бьерн. – Мне кажется, так будет безопаснее… Нас что, пригласили на обед?

– Заходите, Урд будет рада вам. – Тору сейчас совершенно не хотелось идти на обед одному.

Словно прочитав его мысли, ярл улыбнулся, но промолчал и отправился вслед за Урд. Нагнувшись, Тор поднял топор Сверига, но, прежде чем отдать оружие, взвесил его на ладони, привыкая к балансировке, и метнул его так же, как и молот.

Топор пролетел по такой же дуге и вернулся Тору в руку. Поймав оружие, он повернулся к Сверигу и протянул ему топор.

– Извини за этот розыгрыш, – сказал он. – Ребячество какое-то. Мне очень жаль.

Яростно блеснув глазами, Свериг забрал топор.

– Могу тебя научить, – предложил Тор.

Прикусив губу, Свериг развернулся и пошел в дом, но уже через два шага остановился:

– Чему?

– Как бросать топор так, чтобы он не только разил врага, но и сам возвращался к тебе в ладонь. – Тор мотнул головой, указывая на оружие в руках Сверига. – Это не так сложно, как кажется, только нужно потренироваться. Если хочешь…

Свериг удивленно посмотрел на него, не понимая, шутит Тор или нет, а потом пожал плечами:

– Я подумаю.

– Подумай. А если решишь научиться, сходи к столяру, пускай сделает тебе деревянный топор.

– Зачем?

– Ну… – Тор растопырил пальцы на обеих руках, – иначе у тебя будет всего десять попыток на то, чтобы его поймать.

Но Свериг даже не улыбнулся.

– Я подумаю, – повторил он.

Что ж, это уже было хорошо, по крайней мере он не отказался наотрез. Забросив топор на плечо, Свериг прошел в прихожую. Учитывая, что этот дом принадлежал Тору, не пропустить его вперед было весьма невежливо, но Тор решил не обращать на это внимания. Если Сверигу так легче, то почему бы и нет?

Бьерн уже сидел за столом, разговаривая с Ливом. Мальчик за один день разузнал столько новостей, что историй хватило бы и на месяц, но ему не терпелось поделиться ими со всеми. Эления поднялась в свою комнату в тот самый момент, когда Тор и Свериг вошли в столовую. Со временем раны девочки зажили, но она по-прежнему почти все время молчала и отвечала только в том случае, если ей задавали прямой вопрос. Она боялась людей и пряталась на втором этаже всякий раз, когда к Урд кто-то приходил.

И Сверига, и Бьерна не пришлось долго упрашивать остаться на обед. Они непрестанно хвалили стряпню Урд – и не только из вежливости. Она действительно превосходно готовила и к тому же умела принимать гостей – всегда оставалась приветливой, интересовалась тем, что ей рассказывали, и делилась своим мнением по любому поводу. Урд заняла место Свентье, и не только в этом доме, но и в жизни всего селения.

Ужин затянулся, но все были не прочь поговорить: Долгая Ночь тянулась уже сто дней, и все испытывали одиночество и скуку, поэтому гостей всегда привечали, даже если эти люди не считались друзьями.

Впрочем, Бьерн пришел на ужин не только для того, чтобы скрасить унылый вечер, за которым так и не последует утро. Потратив некоторое время на пустые разговоры и хвалебные речи в адрес Урд, ярл с наслаждением отхлебнул меда и перешел к делу.

– Сегодня ты вполне наглядно показал нам, что уже почти справился с работой над новым молотом. – Бьерн насмешливо покосился на Сверига.

– Я же говорил тебе, что закончу работу еще до наступления рассвета. – Тор не понимал, к чему клонит ярл.

– Он будет лучше самого молота Тора! – похвастался Лив. – Когда он будет готов, им можно будет рушить горы, вот увидишь!

– Лучше молота Тора? – переспросил Свериг. – Но ведь это и есть настоящий Тор.

– Лучше, чем его прежний молот, – поправился Лив, немного подумав. – Лучше Мьелльнира.

– Ах да, Мьелльнир… А что же случилось с настоящим Мьелльниром? Ты его потерял? – ухмыльнулся Свериг, глядя на Тора.

– Его украли гномы [16]16
  По скандинавской мифологии, молот Мьелльнир создали гномы – братья Брок и Синдри.


[Закрыть], – не моргнув глазом, ответил Тор. – Обычно я не преследую тех, кто слабее меня, но я поклялся, что отомщу за это Двергасу.

– Двергасу?

– Их королю. Или как они его называют… – Тор и сам не знал, придумал он это имя или оно всплыло из глубин его памяти. Смущенно кашлянув, он повернулся к Бьерну: – А почему ты спросил о молоте? Как я понимаю, не только из вежливости?

– Нет, конечно. Мы со Сверигом завтра отправимся к Вороньему перевалу, и я хотел спросить, не составишь ли ты нам компанию.

– К Вороньему перевалу? – переспросила Урд.

– А можно мне пойти с вами? – восхитился Лив. – Ну пожалуйста!

– Но зачем мне отправляться с вами? – удивился Тор.

Бьерн отпил еще меда и стер липкую жидкость с бороды.

– Я говорил тебе, что мы собираемся построить там крепость, чтобы следить за расщелиной в скалах. Наши люди работали всю зиму, и дело идет к завершению. Я был бы рад, если бы ты осмотрел крепость вместе с нами.

– К чему это? – Урд произнесла эти слова настолько резко, что все удивленно повернулись к ней.

– Тор сам предложил нам поставить там крепость, – ответил Бьерн. – Он, в конце концов, воин.

– Неужели? – От голоса Урд так и веяло ледяным холодом.

– Лучший воин в этом селении, – добавил ярл.

– Услышав это, Свериг поморщился.

– Я полагаюсь на его мнение, Урд. Вскоре взойдет солнце, снежные бури прекратятся и станет достаточно тепло, чтобы люди могли выжить на равнине.

– И что? – Урд прекрасно понимала, к чему клонит ярл, но почему-то хотела услышать это из его уст.

– И они придут, – ответил Бьерн. – Боги дали нам время, чтобы мы подготовились к худшему, но жителям долины не следует расслабляться, полагаясь на то, что и дальше все будет оставаться по-прежнему.

– Кто придет? – Урд покосилась на Лива.

– Несущие Свет, – фыркнул мальчишка. – Я знаю, о чем вы говорите. Я уже не маленький, мам.

– У меня на этот счет другое…

– Твой сын прав. – Бьерн покачал головой. – Нет смысла скрывать от него правду. Из всех людей в этой долине вам лучше всего известно о наших врагах. Никто, кроме вас, их не видел.

– Я сталкивалась с ними всего лишь однажды, и это было на один раз больше, чем нужно. Разве ты не говорил мне, что мы тут в безопасности?

– Так и есть, – заверил ее ярл. – Но безопасность нужно обеспечить. Сейчас все в порядке, не беспокойся. Однако нам нужна крепость у Вороньего перевала.

– И что вы собираетесь выслеживать там? Бурю?

– Я пойду с вами! – повторил Лив. – Тор, ты же позволишь мне пойти, правда?

– Ну уж нет! – возмутилась Урд. – Что тебе позволять, а что нет, решаю по-прежнему я.

– Но я уже не ребенок!

– Он прав, Урд, – поддержал мальчика Бьерн. – Да, он еще не мужчина, но и ребенком его не назовешь. Путь к Вороньему перевалу долог и труден, но он не представляет опасности. Не волнуйся и позволь Ливу присоединиться к нам.

– Вот видишь! – выпалил парнишка. – Ничего плохого не случится! А Тор за мной присмотрит! Ну пожалуйста!

– Нет. – Урд поджала губы. – Впрочем, я подумаю.

Глаза Лива заблестели от радости.

– Это…

– То, что я подумаю, еще не означает, что я соглашусь, – перебила его Урд, вновь повышая голос. – А теперь иди спать. Уже поздно.

– Но…

– Ты можешь получить ответ на свой вопрос прямо сейчас. Но тогда он будет один: «Нет».

Тор видел, что парнишке хочется поспорить, и жестом показал, что ему лучше промолчать. В глазах Лива горело упрямство, и сейчас он точь-в-точь походил на мать. Как бы то ни было, он был умным мальчишкой и потому не стал ничего говорить. Вскочив – да так шустро, что его стул перевернулся, – паренек убежал в свою комнату.

– Прости, – сказал Бьерн. – Я не хотел, чтобы вы поссорились.

– Мы и не ссорились, – пожав плечами, ответила Урд.

Тор, покосившись на нее, кивнул. Он только раз видел Урд в ярости, и ему не хотелось пережить подобное вновь.

– Но все именно так, как я и сказал, – продолжил ярл. – Лив уже не ребенок. Я знаю, что любая мать откажется признавать, что ее малыш вырос, но твой сын постепенно становится мужчиной. С ним ничего не случится, мы со Сверигом приглядим за ним. И уверяю тебя: мы позаботимся о нем так, как если бы он был нашим ребенком. Я уже не говорю о Торе.

Урд промолчала.

– Подумай об этом. Я приму любое твое решение. – Ярл немного подождал в надежде, что Урд что-нибудь скажет, а затем пожал плечами и повернулся к Тору: – Мы выходим завтра на рассвете. Если захочешь пойти с нами, приходи к воротам. Захвати теплую одежду, все остальное у нас будет с собой. Пойдем, Свериг.

Черноволосый воин забрал свой топор и направился к выходу, но уже в дверном проеме повернулся.

– Деревянный, говоришь?

– Деревянный. – Тор кивнул. – Но он должен быть тяжелым. Лучше всего сделать его из дуба.

Они ушли. Посмотрев на закрывшуюся за ними дверь, Тор повернулся к Урд.

– Знаешь, Бьерн прав. Лив уже не ребенок. А еще нам не следует ссориться при нем.

– Что ты хочешь сказать? Что я слишком забочусь о своем сыне? Или тебе не нравится, когда я сама решаю, что ему можно делать, а что нельзя?

– Я этого не говорил.

– Но подумал. Лив и Эления – мои дети, Тор, и на мне лежит ответственность за то, что с ними будет. Когда у тебя появится свой ребенок, тогда и будешь принимать подобные решения. Но придется потерпеть с этим еще пару месяцев, нравится тебе это или нет.

Нет уж, Тор не собирался позволять кому-либо говорить с собой в таком тоне, даже Урд.

– Ну все, хватит! Как ты сказала… – Он запнулся. – Пару месяцев?

– Думаю, пять. А может, меньше, если мы сразу… ну, то есть… я хочу сказать… мы же не очень осторожничали с этим, верно?

– Что?! – У Тора глаза на лоб полезли от изумления. – Ты хочешь сказать, что…

– Что даже боги в некоторых вопросах ничем не отличаются от простых смертных. Например, они тоже начинают нести всякую чушь, если оказываются в подобных ситуациях. – Кивнув, Урд встала. – Да, именно это я и хотела сказать.

– Но ты… я имею в виду… как… почему… – пробормотал Тор.

Подойдя к нему, Урд обвила его шею руками и поцелуем заставила замолчать.

– Насчет «почему» ты должен спросить у богов, – шепнула она, почти не отстраняясь от его губ. – А вот «как», я тебе вполне могу показать…

Тору только этого и хотелось, да и Урд тоже – он чувствовал это по ее участившемуся дыханию. Руки Урд отпустили его шею и начали гладить спину, но уже через мгновение Тор схватил ее за запястья и мягко отстранил.

– Ты беременна? – переспросил он.

– Думаю, именно так говорят, когда женщина ждет ребенка, – ответила Урд. – По крайней мере, у нас, у людей. Не знаю, может, вы, боги, используете для этого какое-то другое слово…

Тор был… нет, даже не ошеломлен. Ошарашен. Его душа ликовала, но в то же время он чувствовал, что совершенно не может трезво мыслить.

– У тебя будет… ребенок, – пробормотал он. – От меня? Ты давно об этом знаешь?

– Конечно. Женщины это чувствуют. – Она улыбнулась. – А еще я знаю, что это будет мальчик. У тебя родится сын, Тор.

– Но почему ты мне раньше ничего не говорила? – Тор пожалел об этих словах в тот самый момент, когда они сорвались с его языка.

– Я не знала, как ты это воспримешь. – Она попыталась обнять его, но Тор успел перехватить ее руки и сильно сжал пальцы.

– Прости, – глухо выдавил он. – Это… Знаешь, а ведь ты права. Мужчины в таких ситуациях действительно несут всякую чушь.

– В таких ситуациях? – Урд, рассмеявшись, взяла его за руку и опустила его ладонь себе на живот.

Тор склонился к ее губам и поцеловал. Этот поцелуй был долгим и нежным, но, когда Тор почувствовал, что ее дыхание ускорилось, он опять отстранился.

– Зря ты мне сразу не сказала.

– Тогда ты вел бы себя осторожнее? – спросила Урд. – Ты хочешь сказать, что ты заботился бы о своей безопасности и не вступал в сражения со всякими великанами и чудовищами, понимая, как ценна жизнь отца твоего будущего ребенка?

Тор не был уверен, что полностью понял эту фразу.

– Что-то в этом роде.

– Вот видишь, потому я тебе и не сказала, – улыбнувшись, произнесла Урд. – Как я могу брать на себя такую ответственность, когда вокруг еще столько неубитых чудовищ?

– Хм… – Тор шумно вздохнул.

– Но ты задал мне еще один вопрос.

– Какой?

– «Как», – ответила Урд. – Мне, конечно, немного обидно, что ты позабыл это, но я с удовольствием покажу тебе еще раз.

Она подошла поближе. И в этот раз Тор не сопротивлялся.

Сон был очень ярким, словно Тор закрыл глаза и переместился в совершенно другой мир. Вот только мир этот был ему знаком, и это его пугало. Самым страшным было то, что Тор в этот момент прекрасно понимал, что спит. А такого не должно быть. Сон – это сон, он всегда остается по ту сторону грани, отделяющей его царство от яви, и, уж конечно, не выдает свою сущность.

Но, возможно, это был не сон, а некое послание, переданное им самим из воспоминаний; слова того, другого Тора, которым он оставался в глубине души. И хотя Тор осознавал, что он спит, ему не удалось воспользоваться своим знанием и проснуться.

Впрочем, ему этого и не хотелось.

Он сидит за столом, богато уставленным тарелками, бокалами и кувшинами. Вся посуда из чистого золота или серебра, она украшена драгоценными камнями и вычурными узорами. Стол ломится от изысканных блюд и превосходных вин. Рядом сидят какие-то мужчины, все высокие и статные. Они явно прожили жизнь, полную борьбы и военных побед, но не познали ни голода, ни бедности, ни лишений. А ведь для обычных людей эти лишения все равно что воздух или перемена времен года. Мужчины говорят между собой на каком-то языке, который Тор не понимает, хотя они говорят и с ним тоже, а он что-то отвечает. На мужчинах доспехи из черного металла, при них щиты и мечи, на черных стенах висит другое оружие, а еще какие-то странные, непривычного вида вещи, назначения которых Тор не понимает. Кто-то смеется, и Тору не нравится этот хриплый смех, но он чувствует, что знает этих мужчин в доспехах, словно родных братьев. Во сне у них нет лиц, вместо них – только размытые серые пятна, от которых исходит какая-то угроза. Но Тор чувствует, что он часть всего, что он видит здесь, и от этого ощущения становится еще хуже.

Они пьют.

Горн зовет их в битву, и эйнхерии отвечают на это радостным криком, вырывающимся из тысяч глоток. Этот крик, от которого содрогается мир, вызывает в душе Тора ликование, но в то же время стыд и ужас.

– Один!

Они выкрикивают имя Одина, но Тор понимает – сам не зная почему, – что Один мертв!

Тор протягивает руку и видит в ней золотой кубок в форме человеческого черепа. Один из мужчин без лица наливает в него вино.

Тор пьет, чувствуя восхитительный вкус, но тут вино превращается в кровь, а ощущение тепла – в пустоту. И приходит осознание того, что он совершил ошибку.

Тора охватывает отвращение к самому себе, хотя он и не понимает, откуда это чувство берется. А еще презрение. Тоже к самому себе.

Top ставит кубок на стол и подходит к одному из узких балконов, обрамляющих зал. Холодный ветер бьет в лицо, под коваными сапогами скрипит черный камень, словно он покрыт коркой льда.

А потом сон… начал мерцать.

На мгновение – а может быть, на час или два, ведь время не имело значения в этом странном царстве, поглотившем его, – сквозь очертания окружавшей его реальности стали проглядывать предметы из кузницы, знакомые домашние запахи и звуки. Голова Урд покоилась на его плече, и Тор чувствовал ее дыхание на своей шее, ее волосы щекотали его лицо…

Но в то же время на нем несокрушимая черная броня, а в лицо бьет холодный, пахнущий металлом ветер…

Тор выходит на балкон и нагибается, глядя вниз. Горн вновь зовет к бою, и тысячи голосов подхватывают этот звук, швыряя его к черным небесам, где никогда не взойдет солнце…

Что-то больно кольнуло его сознание, словно по душе царапнули чьи-то острые коготки, но мысль упорно отказывалась прислушиваться к этому. Тор по-прежнему осознавал, что спит и все вокруг имеет скрытое значение, но в то же время все реально, и потому это место и его странноватые обитатели так важны. Нужно очнуться, и не только от этого сна, но и от того, другого, в который он погрузился уже давно, сам того не зная. Нужно только вспомнить. Ничто из происшедшего не было случайностью. Он не просто так оказался в этой долине, его послали сюда с какой-то целью. И, возможно, он все это позабыл именно потому, что его сюда прислали. Но время уже истекает, срок, вымоленный им, почти закончился. Приближается решающий день. Какое же решение ему следует принять, если он может сделать выбор между двумя возможностями, каждая из которых ужаснее другой?

Горн трубит снова, и в этот раз на него отвечают уже не эйнхерии, а волки. Волчий вой нарастает… Да, он слышит волков.

Еще один шаг к краю балкона. Тор нагибается, и, хотя часть его знает, где он находится, все равно пугается, увидев, как далеко внизу простирается равнина из черной лавы, – он на высоте мили, может быть, двух, а может быть, и ста. Внизу идут войска, огромные армии. Они идут в бой, упрямо напевая песни о победе, а за ними следует нечто темное, холодное, и это нечто не принимает свои обычные очертания.

А прямо под Тором, видимый во всех подробностях благодаря магии сна, словно он совсем рядом, сидит огромный белый волк. И смотрит на него.

Чья-то рука дотронулась до его плеча, и Тор, повернув голову, увидел лицо – в первое мгновение это было его собственное лицо, но постепенно оно изменилось и, прежде чем он успел испугаться, превратилось в лицо Урд. Сон поблек, еще раз попытался опутать Тора своей черной паутиной, но сдался.

– Все в порядке? – спросила Урд.

Кивнув, Тор приподнялся на кровати и только сейчас заметил, что держит Урд за руку и сжимает ее пальцы, наверняка причиняя боль.

– Да. – Он поспешно отдернул руку. – А что?

– Тебе приснился плохой сон?

– А я что, кричал? – Тор чувствовал в горле неприятное першение, будто он и вправду сорвал голос во сне.

– Ты спал как-то беспокойно. – Урд покачала головой. – И потом, у тебя вид… испуганный. Расскажешь, что тебе приснилось?

Тор даже готов был поделиться с Урд своими впечатлениями, но сомневался, правильно ли он понял сон. Впрочем, сейчас выражение лица Урд смущало его больше, чем воспоминания о… чем бы то ни было. Женщина, немного отодвинувшись от него, массировала запястье. Ее глаза странно поблескивали, и это нельзя было объяснить теми неприятностями, которые Тор ей невольно причинил.

– Я все-таки кричал.

– Нет. – Лгать у Урд не очень получалось. Пожав плечами, она оставила свое запястье в покое. – Ну, не очень громко. Но ты… говорил.

– Говорил во сне? И что же я сказал?

– Не знаю. Ты что-то бормотал, как обычно бормочут во сне. – Урд улыбнулась. – Надеюсь, это не от ужина.

– Вчера ужин готовила ты, – напомнил ей Тор. – Как и каждый вечер.

– А ты вчера объелся. – На самом деле Урд знала, что это неправда. – Так что не стоит винить меня в своих кошмарах.

– Эйнхерии, – сказал он.

Урд кивнула. Если это слово и удивило ее, виду она не подала.

– По-моему, это слово ты тоже произносил. А что?

«Они готовятся к бою. Я видел их войска и знаю, что они уже давно в пути», – подумал Тор.

– Ты знаешь, что значит это слово?

Подумав, Урд неуверенно кивнула.

– Я еще никогда не слышала, чтобы это слово произносили с таким ударением, как это делаешь ты, но, по-моему, это слово из языка Древних.

– И что оно означает?

– Хранители Гладсхейма, – ответила Урд. – Говорят, что восемьсот врат Валгаллы охраняют по восемьсот бессмертных воинов. – Она улыбнулась. – Я думаю, на самом деле там восемь ворот и восемь стражей. А что?

Тор, помолчав, пожал плечами.

– Да так. Просто где-то слышал это слово, – солгал он.

Урд подождала еще немного. В ее взгляде читался испуг.

– Опять эти сны, да?

Тор действительно часто видел яркие сны с тех пор, как они поселились в этой долине на краю мира, но так было в самом начале, в их первые дни и недели в Мидгарде. С каждой ночью, с каждым утром, когда он просыпался в объятиях Урд, сны тускнели и наконец совсем сошли на нет, словно боль от заживающей раны. Поэтому Тор испугался, когда эти тревожные сны вернулись вновь, да еще и стали столь навязчивыми.

– Это всего лишь сон, – сказал он. – Наверное, ты права, и мне не стоит так объедаться и налегать на винные запасы Хенсвига.

– Тем более в твоем состоянии, – согласилась Урд.

Тор удивленно поднял голову. Какое еще состояние?

– Мы же ждем ребенка. – Она улыбнулась. – Срок ранний, но иногда я уже чувствую его под сердцем. И вижу кошмары.

– Не знаю, как у твоего народа, – в тон ей ответил Тор, – но, насколько мне известно, когда женщины вынашивают детей, это никак не сказывается на мужчинах.

– А что, ты знаком с нравами и обычаями многих народов? – продолжала подтрунивать над ним Урд. – Вот видишь. Может быть, так все и происходит. Мужчины делят с женщинами не только радость зачатия, но и тяготы вынашивания малыша. Да, такой народ мне бы понравился… наверное.

Урд говорила с нарочитой серьезностью, пытаясь рассмешить Тора. Он ценил ее старания, но настроение у него все равно не поднялось.

– Ты уверен, что еще раз хочешь подняться в горы с Бьерном и Сверигом? – Урд наконец перестала дурачиться. – Это опасно.

Она немного отодвинулась от Тора и села на кровати, так что одеяло соскользнуло с ее плеч. Тор увидел, что Урд полностью обнажена, и удивился: они постоянно топили камин, но ночью в доме было очень холодно, так что приходилось спать под двумя одеялами и одеваться потеплее.

– Прикройся. – Тор видел, что она дрожит.

– Зачем? – Урд притворно удивилась. – Тебе не нравится?

– Нравится. – Он чувствовал, как тело реагирует на это зрелище, но попытался подавить свою похоть.

Заметив его взгляд, Урд насмешливо улыбнулась.

– Чего же ты ждешь, мой герой?

Тор не знал, что на это ответить, и пожал плечами.

– Я не уверен, можно ли… – смущенно начал он, чувствуя неловкость. – Я имею в виду, ты же…

– Да, я жду ребенка, это верно, – перебила его Урд. – Но он родится через четыре-пять месяцев… Даже живот еще не округлился. Вот, убедись сам. – Она полностью отбросила одеяло и соблазнительно провела ладонью по животу. – И попробуй только не согласиться.

Его взгляд невольно последовал за ее рукой, и Тор сдался. Склонившись к Урд, он нежно поцеловал ее, а ее ладонь скользнула под его рубашку, ноготки впились в грудь… Но тут Тор остановился и решительно отодвинулся в сторону.

– Эй! – возмутилась Урд. – Что такое?

– Я не знаю, правильно ли это.

– Что? – хихикнула она. – Вот это? Или это? – Ее ладони ласкали его тело, и на мгновение Тор позабыл о своих кошмарах.

Потребовались невероятные усилия воли, чтобы не поддаться этому соблазну и не впасть в сладкое забвение, дарованное плотскими утехами.

– Нет, я не об этом, – мягко отстранившись, Тор перехватил запястья Урд. – Все тут… Урд… Мы…

Он запнулся. Что он мог ей сказать? Что им не нужно находиться здесь? Что им вообще не следовало сюда приходить? Как он мог объяснить Урд то, чего и сам не понимал?

Она вырвалась из его хватки, и печаль разлилась в ее глазах, словно тьма.

– Все дело в этих снах, да?

Осторожно разжав руки, Тор сел на кровати и спустил ноги на пол. В комнате было холодно, и его зазнобило.

– Это не просто сны.

– Я знаю, – ответила Урд.

Он услышал, как она опять завернулась в одеяло и села рядом с ним.

– Знаешь? – Тор не сразу понял, о чем она говорит. – Откуда?

– Ты уже не первый раз говоришь во сне. – Урд придвинулась к нему поближе, накидывая ему на плечи одеяло.

В доме, казалось, стало еще холоднее. Дыхание паром вырывалось у Тора изо рта, смешиваясь с дыханием Урд.

– Ты никогда об этом не говорила.

– А зачем? – Урд фальшиво рассмеялась, и Тору почему-то подумалось, что он, наверное, ее обидел. – Иногда женщине полезно разузнать тайны своего мужчины так, чтобы он об этом не догадался.

– Вряд ли это такие уж тайны…

Тайны. Гладсхейм падет, башня обрушится в море, и волны затопят весь мир…

– Этого я не знаю. – Урд, пожав плечами, прильнула к его груди. – Я не понимаю, что именно ты говоришь, но я пытаюсь выучить твой язык, чужеземец.