Текст книги "Тор. Разрушитель"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 42 страниц)

Тор кивнул.

– Но ты этого не сделал. Почему?

– Ты знаешь ответ.

Тор по-прежнему не понимал, к чему клонит ярл.

– Потому что тогда погибла бы твоя дочь. Но если ты действительно безжалостный бог, которому поклоняются Несущие Свет, то какое тебе дело до жизни одного-единственного ребенка? – Бьерн поднял руку. – И не говори мне, что все из-за того, что это твойребенок. Нет, это не ребенок бога, во имя которого уже погибли тысячи человек и погибнет столько же, а может, и больше, если все пойдет так, как задумала твоя жена и ее сестры.

– Что все это значит? – Тор нахмурился. – Ты что, хочешь переубедить меня?

– Переубедить? – Это слово, казалось, развеселило Бьерна. – Каким образом, интересно? Я должен был бы убедить тебя не верить в самого себя?

Тору нечего было ответить, и на некоторое время в комнате повисло молчание.

– Будет война, – наконец сказал Бьерн. – И самое страшное, что никто не знает, зачем она нужна.

– Почему же тогда ты вступаешь в эту войну?

Ярл засмеялся, но в его смехе сквозило отчаяние.

– Ты думаешь, мне этого хочется? Думаешь, меня кто-то спрашивал?

Тор уже собрался ответить, но тут понял, что эти же слова мог бы сказать и сам. Он чувствовал себя точно так же.

– Мидгард, – продолжил Бьерн. – Ты же знаешь древние легенды, правда? Конечно, знаешь, кому же еще их знать, как не тебе. Легенды об Утгарде, Мидгарде и Асгарде, мирах чудовищ, людей и богов. Сколько я себя помню, Мидгард всегда был воплощением человеческой мечты. Земля обетованная, где каждый может жить счастливо, где нет ни страха, ни голода, ни врагов, ни зимы… – Он улыбнулся. – Глупая мечта, правда? Но она необходима людям. Людям нужно что-то, во что можно верить. Жизнь – непростая штука, Тор. И большинству из нас живется настолько тяжко, что мы едва выносим это. Но, если есть что-то, во что ты веришь, становится немного легче. Мечта… даже если все знают, что это лишь мечта. Людям нужен лучик света во тьме ночи, огонек, на который можно смотреть и верить, что однажды они найдут его и смогут согреться. – Ярл так посмотрел на Тора, что у того мурашки побежали по спине. – И имя этому свету – Мидгард, Тор. Всего лишь слово… Но мы выжили благодаря этому слову. Долина Мидгарда не устояла бы просто так. Она не просуществовала бы и года. За время моей жизни и жизни моего отца, а до этого – его отца и других наших предков, селение в долине существовало благодаря тому, что ему помогали люди, живущие в этой стране. А в награду за это они просили лишь надежду. Теперь настало время вернуть наш долг, Тор. Сотни поколений жили, наслаждаясь безопасностью и умножая свое благосостояние. И кто-то должен заплатить за это.

– Они выбрали тебя своим вождем?

– Никто меня не выбирал. Это даже не обсуждалось. Я стал правителем этой страны в тот самый момент, когда родился. Эту ношу на меня взвалили боги, когда я еще мирно посапывал в колыбели. А кто я такой, чтобы спорить с богами? Не у всех есть выбор. – Бьерн криво улыбнулся.

– И какой вывод из всего этого я должен сделать? – поинтересовался Тор.

– Я просто хотел убедиться в том, что ты понимаешь, о чем идет речь, Тор. – Казалось, такой ответ немного обидел ярла. – Лично мне это не нравится, но я сделаю все необходимое, чтобы выполнить долг, возложенный на меня предками. Мы будем защищать эту страну и бороться за свободу Мы пожертвуем своими жизнями, если понадобится. И сейчас нет времени на то, чтобы церемониться – с тобой, со мной или с кем-то еще.

Тор не знал, следует ли воспринимать эти слова как угрозу, и, если так, зачем это нужно Бьерну.

– Люди в этом городе требуют твоей крови, Тор, – продолжил ярл. – И крови твоей жены. Если бы это решение было предоставлено Фаргасу и остальным местным жителям, ты был бы уже мертв. Но я могу спасти тебя. Скажи то, что мне нужно выяснить, и я отпущу тебя.

Бьерн не шутил, Тор чувствовал это.

– Откуда ты знаешь, что мне можно доверять? – все же спросил он.

– Я никогда не считал тебя лжецом, Тор. Мне было бы достаточно твоего слова чести, но, конечно же, ты прав, и мы должны быть осторожными. Вот тебе мое предложение. Расскажи нам все, что ты знаешь о Несущих Свет. Когда они прибудут сюда, сколько их, каковы их планы. Вы останетесь у нас в плену, пока мы не убедимся в том, что ты сказал правду. Потом ты сможешь уйти. Я отпущу твою семью и позабочусь о вашей безопасности.

– Мне неизвестно ничего, чего бы ты не знал.

– Я верю тебе, – спокойно произнес Бьерн. – Тогда поговори с Урд. Я пытался это сделать, но она отказывается разговаривать со мной. Возможно, тебе удастся образумить ее, если не ради нее самой или тебя, то ради детей. В любом случае, кем бы Урд ни была, она прежде всего мать.

Тор кивнул, хотя понимал, что это совершенно бессмысленно. Урд никогда не предаст своих, даже если речь будет идти о жизни ее детей.

– Она не отречется от своей веры. Но если ты действительно хочешь предотвратить кровопролитие, то уводи отсюда людей. Это единственное, что я могу тебе посоветовать.

– Ты не веришь в то, что мы победим?

Что Тор мог ответить на это? Он помнил стычки с эйнхериями, когда в битве участвовал Бьерн. Тогда воинов-эйнхериев было трое, но Тор и его спутники не смогли победить их впятером, а ведь и Свериг, и Бьерн мастерски обращались с оружием. Без Тора с его молотом и поразительным искусством ведения боя погибли бы все.

– А ты веришь? – после паузы спросил он.

– Нет. Но я надеюсь, что до сражения не дойдет. – Ярл пристально посмотрел на него. – Когда-то я думал, что мы с тобой друзья, Тор. Я не хочу сейчас взывать к этой дружбе, ведь я знаю, что это бессмысленно. Но, если в тебе осталось хоть что-то человеческое, умоляю, помоги нам!

– Чтобы погибли не только твои солдаты, но и их противники?

– Я не хочу, чтобы кто-то погиб, Тор. – Бьерн покачал головой. – Когда они придут сюда и увидят, что мы готовы к сражению и знаем обо всех их планах, они, возможно, не станут нападать и отступят. А если не отступят… Что ж… Что бы ты обо мне ни думал, если дело дойдет до боя, я предпочел бы, чтобы умирали солдаты врага, а не наши. Ты же знаешь этих воинов! Ты знаешь, как они сражаются, о чем думают и почему поступают именно так. Ты можешь показать нам, как победить их! Помоги нам, и я помогу тебе спасти жизни твоей жены и детей. И твою собственную жизнь. Когда все закончится, в городе будет царить хаос. И в этой страшной неразберихе вы сможете сбежать. Такое бывает.

– Фаргасу это не понравится, – заметил Тор.

– Фаргас – дурак, – ответил Бьерн. – Он всегда был дураком, и все об этом знают. Истинным ярлом Эзенгарда была Сигислинда. Она не носила этот титул только потому, что женщина-ярл… это немыслимо. – Он пожал плечами. – Но теперь Сигислинда мертва, и Фаргас будет делать то, что я ему прикажу.

– Ты мне действительно веришь? – удивился Тор.

– Судя по всему, у меня не остается другого выбора. Итак… каков будет твой ответ?

– Я уже сказал тебе все, что я знаю. Но я поговорю с Урд, если ты считаешь, что это поможет.

– Тогда я прикажу, чтобы тебя отвели к ней.

Камера, в которой содержали Урд, находилась в том же коридоре, что и комната Тора, но тут хотя бы поставили кое-какую мебель – стол, кровать и один стул. Урд была связана, однако не настолько жестоко, как это сделали с Тором. Тонкая и даже, можно сказать, изящная цепь соединяла узкое металлическое кольцо оков с креплением на стене под окном. Цепь была достаточно длинной, так что Урд могла двигаться по всей комнате.

Женщина сидела на кровати, поджав ноги. Увидев Тора, она смерила его равнодушным взглядом. Его это не удивило, однако выражение лица Урд не изменилось даже после того, как стражники вышли из комнаты.

– Значит, они сохранили тебе жизнь. – Жена не повернулась в его сторону, когда они остались наедине. – Несмотря ни на что.

– Я бы не спешил утверждать это.

Теперь Урд все-таки повернулась к нему. Она молчала. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, оно оставалось непроницаемым и равнодушным, и Тору стало страшно.

– Но с тобой, похоже, они обращаются хорошо. – Улыбнувшись, он осмотрелся.

Урд покосилась на повязки на его руке и ноге и красные отметины на запястьях и лодыжках, оставшиеся от оков. Она по-прежнему хранила царственное спокойствие.

– Зачем ты пришел? – ровным голосом спросила она. – Тебя прислал Бьерн, чтобы образумить меня?

– Что-то вроде того, – неуверенно произнес он.

Значит, ярл уже пытался говорить с ней. Впрочем, этого следовало ожидать.

– И, насколько я понимаю, сейчас ты скажешь, что обдумал его слова и пришел к выводу, что Бьерн прав, – предположила Урд.

– А что, если он действительно прав?

Жена не ответила. Она прекрасно держала себя в руках, но Тор знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что на самом деле чувствует сейчас Урд. Она просидела тут столько же, сколько и он, и, хотя Тор был уверен в том, что ее никто и пальцем не тронул, наверняка Урд допрашивали и разговоры эти были не из приятных. К тому же помимо физического воздействия есть и другие способы, которыми можно сломить волю человека.

– Как ты? – беспомощно спросил он. – Они не причинили тебе вреда?

– Ничего такого, с чем мне не приходилось бы сталкиваться раньше. Итак, о чем же у нас будет разговор?

– Меня действительно прислал Бьерн. Он хочет заключить с тобой сделку. С нами.

– А ты, я смотрю, сразу перешел к делу. Хорошо. Но мне известны условия его сделки, благодарю. Бьерн уже говорил со мной об этом. И не раз. А его милый дружок Свериг сделал все возможное, чтобы убедить меня в том, что на эту сделку стоит пойти.

– Неужели он…

– Нет, – перебила его Урд. – Он не станет опускаться до этого. По крайней мере, пока. Впрочем, Свериг наверняка понимает, что это бесполезно.

– Я говорю не о Свериге, а о Бьерне. Ты его знаешь, Урд. Он человек слова. И он поклялся мне, что сохранит жизнь тебе и детям, если ты расскажешь ему все, что тебе известно о предстоящем нападении.

– Бьерн – дурак. Он сгорит вторым. Первым будет Свериг. Или я сожгу их вместе…

Тор шагнул ей навстречу, но тут же остановился, увидев, как напряглась Урд. Он заметил это не по ее телу, нет, просто Тору показалось, что стена между ними стала еще выше. Он не ожидал, что Урд бросится ему на шею, но… почему она настроена так враждебно?

– Они убьют нас, если мы не скажем им все, что они хотят узнать.

– Может быть, – безучастно произнесла Урд. – И что?

– Почему тебя это не беспокоит?

– Все случится так, как будет угодно богам, – насмешливо ответила она. – И тебе, как никому другому, это известно.

– Даже если речь идет о твоих детях?

На это Урд ответила не сразу. Личина равнодушия дала трещину.

– Боишься за свою дочь? – В ее глазах… что-то поменялось. Сейчас взгляд Урд стал жестче, напряженнее, и в нем была скрыта какая-то смутная угроза. – Насколько я понимаю, именно поэтому ты хотел отобрать ее у меня.

Так вот в чем дело…

– Я не хотел отбирать у тебя Ливтрасир, – спокойно ответил Тор. – Я сказал тебе, что ухожу. И позвал тебя с собой. А чего ты ждала? Я люблю мою дочь. Может, даже слишком люблю.

Если Урд и поняла, на что он намекает, то мастерски скрыла свои чувства.

– И ты в самом деле верил в то, что все так просто? Не думаю. Только глупец способен на подобный шаг. А ты ведь отнюдь не глуп. О тебе многое можно сказать, но глупость не входит в число твоих недостатков.

Очевидно, ей хотелось задеть его самолюбие, но Тор предпочел не реагировать на обидные слова.

– Что случилось? – спросил он. – Гундри выдала вас после того, как ее взяли в плен?

– Гундри? – Урд почему-то удивилась, как будто Тор не должен был задавать этот вопрос. Затем она покачала головой. Это было ее первое движение с того момента, как он вошел. – Они взяли нас в плен, когда вы угодили в ловушку. На нас напали десять стражников. Их привел Фаргас. И он точно знал, куда идти. Нас предали. Но это была не Гундри.

– А кто же?

От взгляда Урд так и веяло холодом.

– Знаешь, вначале они заперли нас в одной комнате – меня, Лива и Элению. На дочери была эта дурацкая маска, которую изготовил для нее Лив, но один из людей Фаргаса сорвал этот покров. Я видела ее, Тор. Я видела ее лицо.

– Ох, – только и смог выговорить он.

– Я надеялась на более умный ответ.

– Все… не так, как ты думаешь. – Тор запнулся. – Я…

– Полагаю, все именно так, как я думаю, – продолжила Урд. – Я знаю, что твоей вины в этом нет. Если кто-то и виноват, то я сама. В конце концов, это я научила ее готовить кое-какие зелья. Тогда я не понимала, насколько моя дочь талантлива. Бог ты или смертный, в конечном счете ты все же мужчина. – Она покачала головой. – Но тебе следовало рассказать мне об этом. Тогда девочка не совершила бы…

– Чего? – растерявшись, спросил Тор. – Чего бы она не совершила, Урд?

– Возможно, тогда Эления не предала бы нас.

– Эления… Но это невозможно! Почему ты так решила?

– Мне сказал Бьерн. Ведь ты же сам говорил, что Бьерн, возможно, наш враг, но он человек чести. Он не стал бы лгать.

– Но не в этом случае! – возмутился Тор. – Зачем Элении…

– Она сама созналась, – добавила Урд.

Тор не сводил с нее глаз. Нет, это неправда… Какой-то абсурд… В этом не было никакого смысла.

– Я не верю, – сказал он. – Зачем ей это делать?

– И ты еще спрашиваешь? – Урд поджала губы. – Она ребенок, Тор. Маленькая девчонка, которая влюбилась в бога. С ее ровесниками такое случается. Вот только беда в том, что она влюбилась в настоящего бога и этот бог ее отверг. Чего еще было ожидать?

– Но ты ее мать!

– А еще – ее главная соперница. В сущности, тут нет ничего необычного, такое часто бывает в столь юном возрасте. Ты не очень разбираешься в детях, как я вижу.

– Нет. Теперь не очень.

– Теперь? – Урд нахмурилась. – Я понимаю. Прости, я забыла. Но истина остается истиной. Нас предала моя собственная дочь. – Она пожала плечами и дернулась, словно собираясь встать с кровати, но так и осталась сидеть. – И я не знаю, с какой целью. Я спрашивала ее, но Эления мне не ответила. Вероятно, она надеялась, что сможет заполучить тебя, если я не буду стоять у нее на пути. Или она просто разозлилась, когда поняла, что ты уходишь и не собираешься брать ее с собой. А ты собирался?

– Только если бы со мной пошли ты и Лив.

– И ты ей это сказал?

Тор кивнул.

– Да, вряд ли можно было сказать что-то обиднее. – Урд вздохнула.

– Наверное, она подслушала наш разговор с Гундри.

– Когда ты велел своей подружке отнести Ливтрасир в порт, – предположила жена, презрительно усмехнувшись. – Мне кажется, тебе еще многому предстоит научиться, Тор.

– Чему же, например?

– Тому, что не стоит недооценивать влюбленную женщину. И неважно, сколько ей лет. – Она рассмеялась. – Прости, но меня почему-то тешит тот факт, что по воле маленькой влюбленной девчонки рушатся планы богов.

Тору не разрешили поговорить ни с Ливом, ни с Эленией, но вскоре после захода солнца дверь в его камеру распахнулась и вошла Гундри. Он даже не сразу заметил это. В комнате было только одно узкое окно, не окно даже, а бойница, поэтому тут царила темнота. Красный свет факела на время ослепил Тора, и, если бы не цепи на руках, он поднес бы ладонь ко лбу, чтобы защититься от ярких отблесков.

– Покажи ему ребенка! – пробубнил кто-то. – Только близко не подходи! И говори так, чтобы я тебя слышал!

Тор заставил себя всмотреться. К нему медленно и неуверенно двигалась хрупкая фигурка. В дверном проеме, заслоняя Тору свет, темнел силуэт громилы. Пленник видел блеск металла и слышал приглушенное позвякивание. Только через некоторое время он узнал Гундри, сам не понимая, как ему это удалось, – в полумраке она оставалась тенью без лица.

– Гундри?

– Они позволили мне проведать вас, господин. – Голос девушки дрожал. – И принести вашу дочь. Верховная жрица подумала, что вы захотите увидеть малышку, а Бьерн не возражал.

– Все, хватит! – остановил ее стражник. – Ближе не подходи!

Гундри послушно замедлила шаг, и Тор только сейчас заметил светлый сверток у нее на руках. Ливтрасир, должно быть, спала, так как она не издавала ни звука. Остановившись в паре шагов от Тора, Гундри опустилась на колени и повернула кроху так, чтобы Тор видел ее лицо, освещенное багровыми отблесками факела. Он ошибся. Ливтрасир не спала. Малышка смотрела на него своими темными глазками, да так внимательно, что казалось, будто девочка узнала его и понимает, кто он. Она чувствовала, что от Тора не исходит никакой опасности.

Конечно, все это были глупости. Младенец нескольких дней от роду не мог узнавать лица, но мысль об этом грела душу. И неважно, что говорил рассудок или логика, – в глазах Ливтрасир было нечто такое, что обволакивало Тора, гладило его мягкой, нежной рукой…

– Господин?

На мгновение оторвав взгляд от личика дочери, Тор посмотрел на Гундри. Ее бледность и покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что б о льшую часть последних дней она прорыдала. Кроме того, ее лицо опухло, а левый глаз заплыл. В Торе вспыхнул гнев.

– Свериг! Этот проклятый…

– Это не Свериг, господин, – перебила его Гундри. – Он меня не трогал. Они допросили меня, но никто не поднял на меня руку.

– Кто же это сделал?

Гундри помедлила. Она не хотела отвечать на этот вопрос.

– Кто, Гундри?

– Мой отец, господин, – пробормотала девушка. – Он очень разозлился, когда узнал, что мы с мамой придерживаемся истинной веры.

– И тогда он тебя избил? – переспросил Тор.

Проклятый пьянчуга!

– И меня, и маму, – кивнув, сказала Гундри. – Меня не очень, а вот маме сильно досталось. Сейчас ей уже лучше, но в первый день я даже не была уверена в том, что…

Девушка не договорила, но Тор и так знал, что она собирается сказать. Себлом не очень ее избил? Ее лицо настолько опухло, что даже через три дня девочка едва могла говорить. Что трактирщик сотворил с ее матерью, Тор и представить себе не мог.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я не хотел, чтобы с тобой такое случилось.

– Ничего. Боль пройдет, зато боги наградят нас. – Она заставила себя улыбнуться. – И верховная жрица простила меня.

– Ей не за что прощать тебя. Ты всего лишь делала то, что я тебе приказал.

На это Гундри ничего не ответила, но Тор понял, что ее беседа с Урд прошла не так уж гладко. Ливтрасир тихонько агукнула, словно жалуясь на то, что ей не уделяют внимания. Тор опять всмотрелся в ее личико. Малышка замолчала, и он вновь ощутил те же счастье и нежность, что и прежде, когда сидел с дочерью. Он невольно протянул руку, объятый желанием прикоснуться к ней, но цепь не давала ему двигаться. Тор едва подавил в себе порыв напрячь мышцы и разорвать оковы. И в этот момент он понял, что что-то изменилось. Пару дней назад он не смог бы противиться этому желанию. И не захотел бы. Тор удивленно уставился на Ливтрасир, и девочка ответила ему все тем же спокойным взглядом, таким странным для младенца. Она словно прочитала его мысли и теперь соглашалась с отцом.

– Господин? – повторила Гундри.

Наверное, все его эмоции отражались на лице. Но Тор не отводил взгляда от дочери. Он по-прежнему любил малышку, и от одного ее присутствия у него на душе становилось теплее. Когда Ливтрасир была рядом, он испытывал давно утраченное чувство покоя. И все же что-то изменилось за эти два дня. Раньше Тор не мог думать ни о чем, кроме дочери, она была для него всем, словно только рядом с ней он чувствовал себя по-настоящему живым. Он вспомнил о словах Элении, и его бросило в холодный пот. А что, если девчонка говорила правду?

– Хватит, – сказал стражник. – Ты должна была показать ему девчонку, и он ее увидел. Пойдем!

Душу Тора наполнил гнев, настолько сильный, что он едва смог взять себя в руки. Он кивнул, и Гундри, подчиняясь приказу, послушно встала. Но затем она еще раз присела и наклонилась вперед, словно хотела поднести ребенка к его лицу.

– Эй! – возмутился стражник.

– Сегодня ночью, – шепнула Гундри. – Через три часа. Будьте готовы!

– Проклятие, девка, что ты творишь?! – Громила уже начал выходить из себя. – Я ж тебе сказал, чтобы ты и близко к нему не подходила!

Схватив девушку за шиворот, он оттолкнул ее к стене… Тор задержал дыхание. В голове мелькнула мысль: «Неужели этот незадачливый стражник не догадывается, какую беду мог на себя навлечь?» Если бы Гундри выронила Ливтрасир, Тор порвал бы оковы и убил бы того простака. Но девушка крепко прижимала малышку к себе, и кроха даже не расплакалась.

– Хватит, я тебе сказал! – рыкнул стражник. – Пошла отсюда!

– Но я просто хотела показать ему дочь… – начала Гундри.

Совсем разозлившись, громила двинулся в ее сторону, подняв руку.

– Если тебе хочется кого-то избить, то почему бы не выбрать меня? – спокойно предложил Тор.

В глазах мордоворота вспыхнула ненависть, и Тор приготовился к удару, но почему-то этого не произошло.

– Нет, – презрительно фыркнул громила. – Я об тебя руки марать не стану.

– Ты предпочитаешь бить женщин? – осведомился Тор.

– Нет. Но, когда тебя будут жечь, бог грома, я придержу факел. Так что особо рассиживаться не придется.

Не дождавшись ответа, стражник поморщился и, сплюнув на пол, грубо вытолкал Гундри из камеры.