Текст книги "Кровь вассалов (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Делайте… что хотите, – сказал я коротко и развернулся. Бросил через плечо:

– Но утром мы выдвигаемся дальше.

И позорно бежал. За спиной осталась тишина, пронзённая только её мягким смехом и тяжёлым дыханием Сперата.

Как ни удивительно, я недолго лежал без сна. Мысли мои очень быстро перескочили с обнажённой Гвены на Адель, а потом и на слова Гвены. Видимо, день выдался напряжённый – потому что даже мысли о тяжком будущем не смогли долго удерживать мои глаза открытыми, и вскоре я уснул.

Проснулся я от крика часовых. Местное светило заливало первыми золотистыми лучами руины. Раннее, но утро. Я вскочил. Постель Сперата пуста. Люди вокруг суетятся, зовут арбалетчиков. И я наконец вижу крылатую фигуру, улетающую к тому месту, где мы вчера прикончили колдунов. Прямо к пентаграмме.

Мускулистая тварь, с мордой, полной зубов, но сохранившей гротескные человеческие черты, огромные крылья за спиной, ближе к пояснице, – и в задних лапах голый Сперат. Сперат висел безвольно. Впервые за долгое время я испугался. Но нет, крови не было. Тварь сжимала его осторожно, даже деликатно своими задними конечностями… Да, точно, это не копыта – сейчас они раскрылись, и было видно, что это длинные пальцы, которые могли складываться в кулак, закрытый роговыми пластинами.

Волок протянул мне арбалет Сперата. Кто-то уже рядом стрелял из своих – до демона было метров семьдесят. Далековато для заклинаний, но вполне можно было попасть из арбалета. Пока арбалетные болты пролетали довольно далеко от цели.

– Нет, – прошептал я. А потом, уже громче, крикнул: – Не стрелять! Попадёте в Сперата, идиоты!

Демон завис на пентаграмме, на пару секунд застыл, прежде чем исчезнуть в открывшемся портале. Всё это время он смотрел на меня. И только по его ехидной роже я узнал Гвену.

– Он… он… он унёс Сперата? – спросил Волок. Я посмотрел на его бледное от ужаса лицо.

– Нет, Сперат его, – огрызнулся я. – Да, идиот, ты что, не видел⁈

Волок отшатнулся. Я понял, что во время вспышки ярости придвинулся к нему. Выпустил из руки «Коготь» и отступил от парнишки. Выдавил:

– Прости, Андреан, я злюсь не на тебя.

Нельзя срываться на других, когда дурак ты сам.

Я долго стоял молча. Зато, видимо, лицо у меня было красноречивое. Никто не лез. В себя я пришел от резкого соленого вкуса во рту. Я не заметил, что кусал губы до крови. Чёртова рогатая сучка! Я ведь чувствовал, что всё не так. Чувствовал, что она хитрит, что вся эта игра в полунамёки и серебряный смех – ловушка. И всё играл в её игру.

Она знала, что я слишком чуткий, слишком опасный, чтобы попытаться увести Сперата от меня. И потому выманила именно меня, зная, что Сперат никогда не оставит меня одного. Сыграла на слабостях. Сделала вид, что хочет открыть мне тайну. Рассказала ровно столько, чтобы я увлёкся. А потом просто ушла, оставшись наедине со Сператом. Для неё он – приятный бонус. Так мне казалось.

Я сжал кулаки так, что ногти врезались в кожу. Сучка знала, что я не поверю ей до конца, но и не прогоню. Знала, что я куплюсь на лесть – на её шёпот о короле на доске чатура. А я так гордился, что могу противостоять льстецам. Видимо, только тем, у кого некрасивые сиськи.

И все же… А ведь она не хотела нам зла. По крайней мере, мне и Сперату. Иначе бы просто напала. И не одна. Перебила всех в лагере. Значит, он жив. Значит, всё не так уж плохо. Более или менее. Я пытался в это верить. Убеждал себя, что если уж она решила похитить Сперата, то не для того, чтобы тут же разрезать его на ремни своими когтями в спокойном месте.

Король чатура. Вот только это фигурка, которую двигают другие. О да, от этого сравнение становится еще точнее. Сегодня ночью мной сыграли, как безвольным куском дерева. Я привык, что все вращается вокруг меня. Ладно, это был хороший, тонкий и беспроигрышный расчет. Мне просто не могло прийти в голову, что цель кто-то еще, а не я. Молодец, Гвена.

И всё же… я ненавидел себя. Ненавидел за то, что дал ей шанс. За то, что позволил увлечь себя словами, глазами, дыханием. Ненавидел за то, что в самый нужный момент я оказался не хищником, а жертвой.

Глава 6
Хозяин Мостов

Я долго смотрел на пентаграмму. На первый взгляд – обычные линии, символы, да пара трещин в камне. Но чем внимательнее я вглядывался, тем яснее понимал: это же просто рисунок. И хотя в моем магическом зрении линии отливали бордовым, это не меняло сути – как подсветить красным фонариком рисунок с линией электропередач. Просто символ. И все же, в этом мире древние и нелепые фразы становились чем-то столь же вещественным и рабочим, как кнопки лифта.

Паранойя Магна слабо коснулась мыслей – уж не ловушка ли это? Может Гвена хотела заманить меня в мир демонов?

Сомнительно. Я не умею призывать демонов. Да и не пойду я на это – открыть портал и лезть неизвестно куда, даже в поисках Сперата. Ладно, похоже на меня. Но живых колдунов под рукой все равно нет. Придется отложить. И, все же, надо как-то попытаться узнать о мире демонов побольше.

Я осмотрел все вокруг. Прошелся вокруг пентаграммы. Посмотрел на небо. Зашел в полуразрушенный тронный зал. Рядом следовал сонный Фарид – похищение Сперата он умудрился пропустить, несмотря на весь переполох. Я про себя отметил, что этот искусный чародей беспомощен сразу после сна. Долго соображает.

Кроме следов магии в пентаграмме призыва, другой магии я не увидел. Но это не то самое «сопряжение», о котором говорила Гвена. Я четко понимал термин, который она использовала. И это было не благодаря памяти Магна. Это было глубже. Понимание из тех моих жизней, которые я не помнил. Термин означающий место, где стены между мирами становятся тоньше, словно ткань, протёртая до прозрачности.

Я прошёлся по залу с троном. Тяжёлые каменные плиты, в некоторых местах сохранились древние узоры. Но в основном просто выщербленные каменные плиты. Большие. Когда-то здесь, наверное, собирались люди. Теперь это пустая оболочка, сухой колодец. Я задержал взгляд на символах. Это здание, искусно сооруженное из когда-то прекрасно обработанных камней – было примитивным. Приземленным. Ограниченным возможностями его творцов. Оно сложено руками смертных – это было видно. Не демоны. Не боги. Люди.

Я вышел на воздух.

– Стереть, – приказал я, указав на пентаграмму. Как и всегда, самый смелый оказался Дукат – и он не пожалел копье своего оруженосца, чтобы начать царапать рисунок на плитах. Все же побоялся приближаться слишком близко. Хотя, это уже не страх, а осторожность – приказ он ведь выполнил.

Через час я уже вел людей дальше. Мы потратили два дня, чтобы оставить Гибельные Земли позади – но в этот раз, будто испугавшись моего настроя, опасности нас избегали. А может просто мои люди просто приобрели опыт и теперь лучше умели их распознавать, осторожно обходя подозрительные места.

Бездонную сумку я взял себе.

Собирая вещи Сперата, Волок вдруг резко отошёл в сторону. Его окликнули, но я выкрикнул приказ, заставив слуг оставить в покое моего пажа и заняться другим.

Я знал, что Волоку потребуется время. Он снова перестал говорить.

Отчасти именно то, что Волок так нуждался в людях и так тяжело переживал их потерю, и стало причиной, по которой я выбрал его для своего плана. Но теперь это выглядело уже какой-то инфантильностью. Со временем его горе начало меня раздражать.

Он отвечал молчанием, когда я с ним заговаривал. Мне пришлось дважды пересчитать пальцы, сжимающиеся в кулак, прежде чем принять решение. Что ж… С самым страшным горем нужно провести ночь. Я отложил разговор на завтра.

Мы шли уже несколько часов, и земля вокруг менялась. Вместо серого мха и склизких грибов появились островки привычной травы. Потом, будто кто-то снял заклятие, начали попадаться и низкие деревца – кривые, но живые, а вскоре и целые рощицы. Люди переглядывались и вдыхали глубже – воздух был другим, не таким тяжёлым, без гнилостной горечи.

Я заметил, как на лицах появилась лёгкость. Даже лошади перестали так дёргаться, словно боялись каждой тени. Кто-то первым хмыкнул, кто-то другой усмехнулся – и вот уже пошли тихие разговоры. В обычное время именно в такие минуты начиналась песня. Лёгкая, рабочая или воинская, когда слова не важны, лишь ритм и голос.

Но стоило одному из парней робко протянуть ноту – и она повисла в воздухе, чужая. В ответ никто не подхватил. Словно каждый вдруг понял, что чего-то не хватает. Точнее – кого-то.

Запевалой всегда был Сперат. Его голос, глубокий и удивительно чистый, мог собрать вокруг себя даже самых угрюмых. Он заводил любую песню, и все – от оруженосца до рыцаря – невольно тянулись за ним. Теперь же, когда один попробовал, второй, третий… песня каждый раз ломалась на второй строчке, превращаясь в кашель или молчание.

Люди опускали глаза, прятали лица, будто боялись произнести имя. Настроение, которое ещё минуту назад было почти радостным, вдруг провалилось в тягостную пустоту. Мы выехали из Гибельных Земель, но именно теперь их холод и тьма догнали нас.

– Сеньор Фарид, расскажите нам про вашу родину, – громко потребовал я.

Фарид явно не горел желанием говорить. Он нагнал меня и сказал негромко:

– Это будет похоже на восточную сказку. А сказки лучше рассказывать вечером у костра, под вино и мясо.

Его мягкая манера уклоняться от расспросов начинала меня раздражать. Я вдохнул, выдохнул, одновременно сгибая первый палец – сейчас я в том настроении, когда легко сделать досадную оплошность, дав волю ярости. Впрочем, сейчас не так важно, что там за морем, на востоке. Сейчас важнее – что там, впереди, в горах на севере. Что об этом знает Фарид?

– Волок, – сказал я, – будь поближе. Сеньор Фарид, знаете ли вы сказки о Владыке Мостов?

Фарид задумчиво посмотрел на меня, погладил бородку одной рукой, не выпуская другой горлышко своей волшебной фляги – точно как я эфес меча. Но прежде чем он успел выдать очередной осторожный и обтекаемый, как подводная лодка, ответ, рядом раздался злой голос Волока:

– Я не хочу слушать сказки! Это для детей! – в конце его голос предательски сломался, и в нём послышались слёзы.

Я некоторое время ехал молча. Не многого ли я требую от Волока? Мне казалось, горе закалило его, как жар углей закаляет меч. Но, может, я ошибся? Он потерял всё – отца, мать… И не стал ли он хрупким, как перекалённая сталь, что трескается от первого удара? Уж я-то знал – внешне ты можешь быть как скала, но удары судьбы расколют тебя, как валуны, а мелкие невзгоды истощат, как ветер. Нет, лучше быть живым – да, тебя легче ранить. Но живое может затянуть свои раны.

– Помнишь, как-то мы встречались с Лардо? Горцем из долин Гор Долгобородов? – спросил я Волока негромко, заставляя его подъехать ближе.

Волок молчал. Это было вопиюще невежливо. Даже, я бы сказал, недопустимо. Вместо Волока ответил Гирен, явно пытаясь смягчить ситуацию.

– Я помню его. Сейчас он называет себя Железный Волк и говорит, что у него тысяча воинов, и он один из двух больших вождей всех горцев, – Гирен покачал головой. – Мне не нравится, что я это знаю. И мне не нравится, что у горцев есть даже два таких вождя. Я бы попросил доплату, случись мне вести купеческий караван к Большому Заберу через северный тракт. Одного горца нельзя оставлять без присмотра, к трём нельзя поворачиваться спиной. Но что делать с тысячей?

– Постараться насадить на копьё сразу десяток? – тут же отозвался Дукат и расхохотался. Его никто не поддержал – многие сами видели, как тяжело было рыцарям Короля даже в их превосходных латах стоять под ударами тяжёлых дротиков горцев.

– Я запомню твоё беспокойство, – сказал я Гирену. И добавил, уже громче: – Я впервые увидел его, когда он продавал ворованных коз в Караэне. Он очень любил сказки, хотя мало походил на ребёнка… – переждав угодливый смех, я продолжил. – Возможно, он умеет извлекать из них правильные уроки? Итак, сеньор Фарид, расскажите нам северную сказку о Владыке Мостов.

Старый чародей не подвёл. Как ни крути, он был интеллектуалом с широким кругозором – и уж конечно интересовался всем волшебным.

– Должно быть, вы говорите о Хозяине Мостов. Так его называют к югу от Змеиных гор… – вздохнул Фарид. И начал говорить особенным, тёплым и приятным голосом.

Говорят, есть в горах один человек – Хозяин Мостов. Он сидит на высоком утёсе, там, где старые каменные мосты соединяют три ущелья. Мосты древние. Никто не помнит, кто их построил: одни говорят – Владыки, другие – люди, третьи – что сами горы их вырастили. Хозяин Мостов живёт там уже много лет. Его работа странная: он не охраняет мосты, не чинит их, не спрашивает у путников, куда они идут. Он просто смотрит. С утра до ночи. Изо дня в день.

Иногда к нему подходят странники, и каждый спрашивает одно и то же:

– Скажи, какой мост верный?

А он всегда отвечает одинаково:

– Верных нет. Мосты все ведут куда-то. Верным становится тот, по которому идёшь.

И тогда люди уходят – кто-то с облегчением, кто-то с досадой, кто-то с тревогой.

Фарид замолчал.

Щитоносец за моей спиной прокашлялся и сказал:

– Я знаю одну историю. Однажды к Хозяину Мостов пришёл юноша. Он был усталый, в рваной одежде и плаще из половины одеяла, со шрамом на щеке и глазами, в которых не было радости.

Всадники прислушивались, сбиваясь плотнее вокруг меня. Глубины и силы голоса у Сперата всегда хватало, чтобы слышно было всем. А тут мой телохранитель напряг горло, чтобы говорить громче, и всё равно задние переспрашивали у соседей. Щитоносец настороженно оглянулся, но никто не стал его винить за то, что он не может говорить громче. Тогда он продолжил:

– Юноша сел на краю обрыва, свесив ноги в бездну. И сказал Хозяину Мостов: «Я потерял свой дом. И женщину, с которой хотел этот дом разделить. И теперь не знаю, куда идти».

Тогда Хозяин посмотрел на него и ответил:

– Значит, твой мост обрушился.

– Да, – сказал юноша.

– А что под ним?

– Пропасть.

– Хорошо, – сказал Хозяин Мостов. – Тогда тебе повезло.

– Повезло? – удивился юноша.

– Конечно. Ты уже не можешь вернуться. Значит, можешь идти вперёд.

Тогда юноша задумался.

– Но что, если я ошибусь?

– Ошибёшься, – сказал Хозяин Мостов спокойно.

– И что тогда?

– Тогда будешь жить с этим. И идти дальше.

И юноша пошёл. И выбрал один мост.

Люди говорят, там, за поворотом, его ждала совсем другая дорога. И совсем другая жизнь.

Мы некоторое время ехали молча. Но потом подозрительный шорох насторожил всадников, а я вдруг понял, что забыл отправить вперёд дозор. Разумеется, отдуваться пришлось Дукату.

Ночью мы разбили лагерь у валуна, который прикрывал нас от ветра. Источников воды рядом не было, но фляга Фарида это компенсировала, а костры горели всю ночь – теперь люди уже знали, какие грибы можно бросать в огонь.

Светило ещё не налилось полуденной силой, а мы въехали в долины, где появились дороги становились шире, через речушки были перекинуты деревянные мосты, а на холмах уже виднелись башни родовых замков вассалов Итвис.

Местность была холмистая, и если пашни тянулись в низинах, то многие холмы утопали в зелени деревьев – целые рощи обычных, лиственных, не фруктовых. То, что здесь было много дерева, чувствовалось во всём – от длинных палисадов из заострённых брёвен до полностью деревянных надстроек на жилых домах и даже замках.

                                           

Граница с Гибельными Землями, к моему удовольствию, была окружена небольшими замками. Оттуда за нашим отрядом наверняка наблюдали, но мы не стали приближаться и прошли дальше. Нас никто не пытался остановить, однако от некоторых замков в глубину поскакали всадники. Видимо, гонцы.

Здесь меня никто не знал в лицо. Но знали герб, знали коней, знали дружину и, конечно, цвета.

Первое небольшое селение на пути – и уже звон меди. Не церковных колоколов, а маленьких прямоугольных пластин, в крохотных святилищах предков: люди били в них, оповещая соседей. Женщины выходили на крыльцо с детьми, старики кланялись, некоторые мужчины были с оружием, и они поднимали копья вертикально, приветствуя меня. Похоже, их уже предупредили о нашем приближении – ворота в невысокой деревянной стене были открыты, но рядом стояло несколько вооружённых. Все с щитами, в шлемах, один даже в кольчуге. Богато живут.

Я ограничился кивками и направил отряд в обход селения. Я торопился – мы и так задержались с этими Гибельными Землями. А может, у меня просто не было настроения с достоинством принимать выражения преданности от своих людей.

И всё же, мы были в пути слишком долго. Люди могут держаться на каменной твердости сушёного хлеба и вяленого мяса, отдающего гнилью и специями. Но кони стали слабеть. Им нужен отдых, зерно и хорошая вода.

Вскоре показалось подходящее место: город. По местным меркам – немалый, не меньше полусотни домов. Дома высокие, в два этажа, с толстыми стенами; крайние, обращённые наружу, без окон – образовывали и стену города.

Но также были и разительные отличия от остальной Долины – беспечно распахнутые ворота без присмотра, слишком широкие. Да что там – было видно, что поселение давно выплеснулось за старое удобное место на холме, перескочив крутые земляные скосы, бывшие продолжением стен, и продолжало тянуться по отлогим склонам. Всё вокруг города было застроено амбарами, хлевами, дымились кузницы – и всё это столь лакомое добро обнесено стеной по пояс, способной разве что защитить огороды от коз, которых в изобилии пасли на соседних холмах.

Тут не боялись воров. И набегов. То есть соседей.

Я приказал остановиться и привести себя в порядок. Пока люди меняли дорожные плащи на парадные – своих или моих цветов, – надевали броню, которая из-за стоимости могла быть не только защитой, но и банальным украшением, я извлёк шёлковый баннер из жадносумки. Я не особо скрывал артефакт – полагаю, все вокруг уже давно знали про него. Пока меня переодевали и чистили от дорожной пыли Коровиэля, я думал, кому доверить своё знамя. Очевидными кандидатами были Гирен и Дукат. Но я не хотел давать Дукату лишний повод для гордости. А у Гирена хватало обязанностей и без того.

– Волок, позови сэра Гирена, – крикнул я.

Старый солдат не подвёл – как и всегда, он оказался рядом, явившись всего через несколько минут в наскоро поставленный наполовину шатёр, который служил мне ширмой, пока слуги умывали и переодевали.

– Мой сеньор? – окликнул он, тактично остановившись так, чтобы меня не видеть.

– Во время нашего путешествия я заметил воина, что не раз действовал быстро и смело, насылая на врагов огненных змеев. Вы знаете, о ком я?

– Да…

– Приведите его.

Гирен замер за белой тканью. Мне это не понравилось. Я отстранил конюха, шагнул ближе, отвёл полог и впился взглядом в лицо старика. Тот слегка испуганно глянул на меня, но тут же кивнул и исчез.

Меня закончили облачать в чистые и наскоро отполированные латы к тому времени, как Гирен вернулся. Вместе с копьём Сколан. Честно говоря, кони и оружие были мои – дарёные. Людей он набрал сам. Четверо: двое слуг с арбалетами, оруженосец в добротной кожаной броне и с глухим шлемом, сработанным на севере, в Железной Империи.

– Теар из рода Сколан, – сказал я, когда он и его оруженосец спешились, упали передо мной на колени и застыли так, будто в чём-то виноваты. – Мне помнится, твои таланты лежат в области льда. Я же просил сэра Гирена…

– То была я, мой сеньор, – раздался женский голос. Через секунду «оруженосец» снял глухой шлем, и по плечам рассыпался огонь рыжих кудрей. – Я, Эмма Теан!

Она смущённо запнулась, покраснела и уже тише добавила:

– Эмма Сколан…

– Эмма… – я машинально бросил взгляд влево. Сперата там не было. Стоял один из моих телохранителей с большим щитом и зверской рожей, обожжённой колдовским льдом при штурме замка Мерт. Кстати, второй из них так и не оправился от ран и сейчас где-то в Буреломе.

– Да. Это имя передаётся в моём роду…

Глава 7
Тайны Бурелома

Эмма, всё ещё красная после того, как сняла шлем, взглянула на меня, потом на землю. Запарилась она в этом ведре без забрала, бедняжка. Но, собравшись, заговорила твёрдо, хотя голос дрогнул:

– Моё имя… оно не просто так. В нашем роду каждая женщина носит его – как первое или как второе. Когда-то мы были не родом, а братством. Когда-то давно был отряд наёмников, что держал присягу крепче, чем многие князья в Железной Империи. Они никогда не сдавались, пока могли держать оружие. Про них говорили: «Держит слово, пока может держать меч». А ещё мои предки никогда не служили недостойным. Поэтому они были на стороне последнего Императора.

Я уважительно кивнул. По факту, истории про свои рода есть у каждого, одна удивительнее другой. И выслушать их со всем почтением – входит в мои должностные обязанности. К счастью, этим не злоупотребляют. Тот же Гирен никогда не начинал рассказывать байки про свой род. Даже Дукат сдерживался. Но Эмма умела пользоваться тем, что она женщина. То, что выглядело бы некрасиво для мужчины, женщине вполне простительно. Впрочем, и наоборот.

Она поймала мой взгляд и улыбнулась. Правда, горько.

– В той войне их всех перебили. Всех мужчин. Только одна женщина вывела детей из окружения. Её звали Эмма. Не с мечом, не с копьём – а с руками, что держали малышей за шиворот. Благодаря ей наш род остался. Потому её имя не умерло – оно перешло к дочерям. Чтобы мы всегда помнили, кто мы.

Она пристально смотрела на меня – глаза блестели упрямо и смело. Даже с вызовом.

– Теперь я ношу это имя. Но я – Эмма Сколан, жена Теара.

Я кивнул. В этих землях каждая семья пишет себе эпос. Но… пожалуй, это хороший эпос. Свой собственный способ сохранить род по материнской линии. Что же, пусть. Раз для неё это важно. Для меня, впрочем, тоже. История семьи и рода тут, во многом, определяла и человека. Вон, стоило Треве пару раз удачно сменить сторону и все до сих пор ждут от что-то подобное. И относятся в соответствии с такой репутаций.

А если все вокруг ждут от тебя подлость, называют подлецом, и относятся как к подлецу – трудно вести себя как-то иначе. Даже в самых искренних и благородных поступках все равно увидят второе дно.

Мне тоже это было знакомо. Я же Итвис. Самый коварный змей к северу от Таэна.

Впрочем, я видел в глазах Эммы не только внезапное откровение про великое прошлое, тобы добавить себе значимости. Но и расчёт: прогнать её из отряда прямо сейчас, в Гибельных Землях, с моей стороны было бы… Некрасиво.

Я глянул на своих людей. Все немедленно оказались чем-то страшно заняты. Один бедолага оказался слишком далеко от слуг и коней, поэтому притвориться, что даёт указание или проверяет натяжение ремней на сбруе, не смог. Но быстро нашёлся – опустил взгляд и начал проверять, как выходит из ножен меч.

Они нервничали – женщина в мужском кругу всегда ведёт к ссорам, дракам и неповиновению. Поэтому я был бы против, узнай я заранее, что она собирается ехать с нами. Потому она поехала тайно. Что, разумеется, должно было вызвать мой гнев. Так тут принято. Лидер это скорее про харизму и хорошо поставленный удар, чем про мозги.

Я и в самом деле разозлился из-за того, что она была здесь всё это время – и, змея такая, умудрилась дурить меня всю дорогу. Но пока я её слушал, понял: мне срочно нужен новый секретарь вместо Сперата. Чтобы запоминать все эти имена, истории и прочую чепуху. И отчего-то сильно расстроился.

– Значит, вы женаты, – сказал я. В принципе, это многое объясняло. Одно дело делить на привалах маркитантку или «взятую в одолжение» телегу с овсом для коней – и совсем другое дело когда предмет спора благородная сеньора. К тому же жена товарища по оружию. К ней следует относиться галантно, иначе свои же не поймут.

– Да… Только мы не успели заверить наши клятвы перед Всепобеждающим Солнцем… и другими богами, – промямлил Теар.

– Что ж, примите от меня этот подарок, – я царственным движением снял с себя парадный, отороченный драгоценным мехом белый шёлковый плащ, расшитый красными змеями. Меха там была тоненькая полоска по верху, но всё равно дорого. Плащ я накинул на Эмму. А Теару вручил кошель с пояса – не удержался и взял десяток золотых монет из жадносумки. Многовато, но стоять и отсчитывать монеты на людях было бы позорно. А отдарить при любом удобном поводе своего вассала – наоборот, благородно.

– Я видел, как вы, сеньора, не раз проявили свои таланты в бою. Оттого я решил, что именно вы понесёте моё знамя.

Я величественно махнул рукой, отпуская молодожёнов, и впился взглядом в Гирена. Тот понятливо задержался.

– Есть ещё что-то, что я должен знать? – спросил я у своего «старшины», когда чета Сколан нас покинула.

– Вы знаете всё, мой сеньор, – ответил Гирен, вежливо склонив голову. А потом быстро кинул на меня хитрый взгляд. – От вашего проницательного взгляда ничего не скроется. Вот и про Эмму вы знали с самого начала. Просто вам это не было интересно.

Я некоторое время подумал. Моя привычка держать лицо – я не проявил удивления, когда рыжая сняла шлем. Да, это можно выдать за осведомлённость. Я кивнул. Гирен сдержал улыбку и пошёл к остальным – рассказывать о моей проницательности, если я всё правильно понимаю. Наверняка он что-то ещё скрывает – мало ли что происходит в отряде за моей спиной. Но он прав: это не должно быть мне интересно, пока это не мешает.

Вскоре мы двинулись дальше.

У городка нас встретил десяток вооружённых людей. Не просто горожане – всадники. Их предводитель был под знаменем с красным змеем Итвис и чёрными скрещёнными копьями на заднем фоне. Герб, с которым я никогда не встречался прежде. Он спешился, опустился на одно колено и возгласил:

– Господин! По слову вашего деда и по праву рода Итвис – земля эта ваша.

Я едва удержался, чтобы не отделаться простым кивком – слишком уж это выглядело бы снисходительно. Вместо этого я внимательно посмотрел на рыцарей, ища в их взглядах вызов или хотя бы тень пренебрежения. Но нет – глаза были напряжённые, внимательные, устремлённые на меня так, как мои вассалы смотрели перед боем с сорскими пиратами. Никто из этих людей никогда не видел меня прежде, но в этом и не было нужды. Достаточно было описаний, знамени, печатей на письмах. Я был их сеньором.

Когда мы въехали в следующую деревню, встреча оказалась ещё пышнее. Люди вынесли хлеб и соль, девушки размахивали перед конями длинными лентами белого и красного полотна. В маленьком храме Великой Богини били в медь, как в день великого праздника. Я чувствовал себя героем из рыцарского романа, хотя прекрасно понимал: всё это – не мне лично, а имени Итвис.

А когда показались первые башни Бурелома, из ворот навстречу выехал целый отряд – два десятка хорошо вооружённых людей. Впереди старый вассал с седой бородой, имя которого я, разумеется, забыл, поклонился, не слезая с седла, и, опираясь на копьё, произнёс торжественно, словно вынося приговор:

– Домой вернулся наследник. Пусть змей снова свернётся кольцом вокруг наших земель!

И по толпе, собравшейся вокруг, прокатился гул:

– И поведёт нас в пламя!

Видимо, это был древний ритуал. Я настороженно огляделся, но вассалы лишь склоняли головы под моим взглядом. Похоже, ответа от меня не ждали.

Бурелом… Вот он, стоит там где и должен быть. В глубине предгорий, на склоне Змеиных гор, где-то далеко на восток Большой Забер. Бурелом словно перегораживает путь в узкой горной расселине: за ним в скалах угадывается тропа, петляющая выше в перевал.

Замок построен из чёрного камня, стены его мрачны и суровы. Четыре бастиона венчают углы крепости, а к главным воротам ведёт подвесной мост, перекинутый через отвесную расселину. За мостом – скала, крутая и голая, отчего крепость выглядит ещё более неприступной.

Сама цитадель невелика по размерам, но при этом приземистая и крепкая, словно вросшая в скалу. Башни – угловатые, тяжёлые, без лишних украшений. Лишь кое-где заметны остатки старых барельефов и выветренные знаки, намекающие на то, что некогда здесь было святилище.

Внизу, на склонах под замком, притаились кривые домики и амбары, втиснутые между камнями и узкими полосами пашен. Небольшие стада овец и коз пасутся на редкой траве, цепляющейся за каменистую землю. Деревья встречаются редко, в основном низкорослые дубки и орешник.

Всё вокруг дышит суровостью: место малопригодно для земледелия, перевалы далеко. И все же Бурелом – это не просто забытый бастион посредине ничего, это символ старой власти рода Итвис и вечного надзора над забытым перевалом. Слухи о мрачных тайнах, скрытых в его подземельях, лишь усиливают уважение и страх перед этой твердыней.

Кто-то из моих предков приложил руку к слухам про него:

В свитках неизвестного авторства, которые циркулируют среди Великих Семей, утверждается что именно в подземных ходах Бурелома хранится Камень Сумерек – реликвия, способная поглощать души, накапливая их силу для одного решающего заклинания. Ходят слухи, что некоторые маги семьи проводили ритуалы в залах, скрытых под замком, жертвуя жизнью пленников, чтобы питать Камень энергией. Конечно, такие слухи кажутся абсурдными, ведь семья Итвис всегда следовала законам и проявляла благородство. Да и откуда взяться таким безумным историям?

Не думаю, что в это кто-то еще верит.

Тем не менее, Бурелом остается замком с дурной славой. Редкие посетители утверждают, что по ночам слышат странные голоса, доносящиеся из старинных башен. Эти голоса будто нашептывают забытые имена и стирают границы между прошлым и настоящим, вызывая в людях непреодолимую тоску. Некоторые утверждают, что те, кто слишком долго оставался в замке, начинали видеть нечто жуткое – тени, которые двигались сами по себе, или фигуры, напоминающие давно умерших предков семьи Итвис.

Башни Бурелома виднелись чёрными зубьями на фоне закатного неба. Над ними полоскались тяжёлые красно-белые полотнища с чёрным змеем – они казались тёмными от копоти, будто и сами прошли через огонь. На зубцах стен горели факелы, дым поднимался ввысь, растворяясь в холодном воздухе предгорий. Это знамя «двадцати» – что-то вроде ордена, отряда который выставляли местные вассалы для постоянного гарнизона. Учитывая, что Итвис отдавали доходы со своих земель этому отряду быстрого реагирования, попасть туда было не только престижно, но и доходно. Поэтому каждые пару лет проходило нечто вроде отборочного турнира. Но судя по седобородому предводителю, без кумовства явно не обошлось. Впрочем, остальные были ребята крепкие и хорошо вооружены. Нормально.

Пока мне нравилось, что я видел.

У ворот толпились крестьяне, сбежавшиеся с окрестных хуторов: женщины с детьми на руках, старики, опиравшиеся на посохи, юнцы в рваных куртках с деревянными копьями. Они кричали что-то невнятное, размахивали шапками и ветками с привязанными лентами красного и белого цветов, и по толпе прокатывался всё тот же гул: