Текст книги "Кровь вассалов (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Нехорошая тень скользнула по его лицу.

– Но были и другие. Один выглядел как бронзовый бык. Он любил страх. Его изгнали под землю – ещё до моего рождения. Говорили, что он создал особых людей, похожих на быков. В качестве своих стражей. И тех, кто внушает ужас. Я видел их черепа.

Он помолчал.

– Был и другой – пылающий человек. Огромный. Я видел его сам. Один из самых могущественных. И жестоких. Он говорил Япету, что людей можно отлить заново. Лучшими. Как металл, что выплавляют в форму. Только вместо пламени боль, а вместо формы отчаяние и горе. Он нашёл маленький мир-пузырь и начал это делать. Япет запретил ему мучить людей. А когда тот не послушался, Япет собрал Владык, пошёл войной на его мир и сокрушил его. Разбил, заковал правилами. Его людей, точнее то, во что он их превратил, Япет не стал трогать. Оставил как есть. Япет всегда слишком любил нас. Так появились демоны.

Тут он на миг замолчал – с гордостью.

– Они были нашей армией.

В его голосе мелькнуло эхо древнего величия.

– Владыки иначе смотрят на мир. Если мы хотим построить дом – мы думаем о камнях и досках. Владыке в голову не придёт строить. Он просто отводит дождь, заставляет светиться небо, если ему скучна ночь. Делает камни тёплыми, если ему холодно. Так же они делали и армию. Одни наделяли созданное нами оружие невозможными свойствами. Другие делали оружием людей.

Он улыбнулся уголком рта.

– У нас были Громовые Великаны. Сейчас их нет. Их создавали лишь из мужчин. И они старели. Да… я помню.

Он на миг закрыл глаза – как будто смотрел на мир, которого больше нет.

– Я помню мир, покрытый мхом и огромными растениями. Таким он сейчас только в Гибельных Землях. На моих глазах Япет и некоторые другие заставили острова к западу, что вы называете Сорскими, и большой остров к югу, покрыться травой и превратиться в зеленые пастбища. А один из богов пошел по нему, бросая желуди, и за ночь из них вырастали целые рощи деревьев.

Магн вскинул бровь, но не перебил.

– Мы превратили этот мир в сад. Покрыли почву травами, деревьями. Превратили луга в поля. Возвели прекрасные дворцы, в которых Владыки могли наблюдать, как для них танцуют, играют музыку… или умирают. Мы не были Империей в том смысле, что вложили в это слово ваши фанатики из Таэна. Мы были центром кружащегося вокруг хаоса. Владыки не были ни рыцарями, ни правителями. Они просто были. И скучали вечность. А люди… – он усмехнулся. – Люди стали их развлечением. Они пристрастились к нам. К нашим эмоциям. К нашей изобретательности.

Он вскинул подбородок.

– Они могли жить без всего, сидя голым задом на валуне и наблюдая, как растёт папоротник. Но стоит показать им новый танец, и повторять не чаще раза в год – и он будет для них новым всегда. Они не помнят. Если не хотят. И, уж конечно, это всегда интереснее, чем растущий папоротник.

И тут он странно, горько засмеялся.

– Возможно, мы сами их испортили.

Он посмотрел на Магна долгим, внимательным взглядом.

– Люди всегда портят тех, кто делает их счастливыми. Даже богов.

Глава 25
Смерть богов

– Ты спрашиваешь про Империю, – сказал Зартан после паузы. – Хорошо. Тогда начнём с того, кем был я.

Он тяжело выдохнул. В голосе послышалась жёсткая, сухая нотка – словно он вспоминал не величие, а работу, от которой никого не тошнит только первые сто лет.

– Я тот, которого потом назовут аспектами. Мы отвечали каждый за свое направление. Сейчас, конечно, Культ Императора на придумывал небылиц. Или, даже вернее, взял старые и добавил свои. Люди всегда любили думать, что мы были избранниками. Особенными. Такими, знаешь, духовными. – Он хмыкнул. – Я был счетоводом. Надзирателем. Распорядителем. Одним из тех, кто следил, чтобы огромная машина не развалилась. Я заведовал всеми складами и следил за их пополнением.

Он поднял взгляд к верёвкам на руках, будто те символизировали что-то очень далёкое.

– Владыки… им было всё равно. Пока им что-то нравилось – они хотели этого в десять раз больше. Пока их что-то раздражало – они хотели, чтобы этого не существовало. А мир должен был подстраиваться.

На его лице мелькнула презрительная усмешка.

– Их дворцы…

Я понял, что он хочет сказать. Дворцы владык были храмами. Да. Но храм где действительно живет бог – это не дом молитвы.

– Это… – Зартан все ещё поискал слово.

– Я понял, продолжай, – сказал я. И я действительно понял. Каждый дворцовый комплекс это был своеборазный театр. Огромная сцена, где Владыка хотел быть первым зрителем. Или единственным.

– Мы должны были обеспечивать их зрелище, – все же закончил свою мысль Зартан.

Он говорил всё быстрее, будто освобождался от груза.

– Они ревновали друг к другу. Не постоянно – память у них дырявая, как рыболовная сеть. Но стоило кому-то из них заметить, что у соседа фрески новее, а колонны толще… и началось. Десятки тысяч людей должны были перестраивать дворец. Новые материалы. Камень вместо слишком ветхого дерева. Красивый мрамор вместо серого камня. Новые росписи. Новые залы для танцовщиков, музыкантов, сказителей, акробатов. Целые города артистов.

Он усмехнулся.

– А их надо кормить.

В голосе – смирение и грусть, как у моего казначея, который рассказывает сколько ушло на содержание собранного феодального ополчения за неделю.

– Значит, нужны фермы. Стада. Земледельцы. Ими управляли другие чиновники. Ими управлял я. Я распределял зерно, людей, мастеров, каменщиков. А когда Владыка просыпался в дурном настроении и требовал снести западное крыло дворца, потому что «оно смотрит на меня криво», – я должен был убедиться, что люди успеют снести, построить и украсить всё заново. А если не успевали… – он пожал плечами. – Тогда приходилось объяснять Владыке, что его воля исполняется. Хотя она не исполнялась. И это была тоже очень тонкая работа, которая всегда стоит очень многого.

Он на секунду замолчал – и впервые в его голосе послышалась тень гордости.

– Владыки были богами только на сцене. Но за кулисами боги не работают. Работали мы.

Он посмотрел прямо на Магна.

– Ты не представляешь, сколько нужно людей, чтобы один Владыка не скучал. У него должно быть всё: красота, музыка, новые истории, редкие звери, новые вкусы, новые ткани, новые лица… И всё это – бесконечно. К счастью, мы быстро поняли, что можно показывать одно и то же разным. Построили дороги, поставили вдоль них остановки с запасами. И пустили целые караваны с артистами. Потому что когда Владыки забывали, что уже видели это, им казалось, что они видят впервые. Значит, можно было подавать заново. Но через год. Или через пять. А через десять – наверняка.

Он тихо рассмеялся.

Я кивнул. Они были магической формой того общества, которое в твоём мире называют сверхпотреблением. Только у них не было выбора. У них были Владыки. Потребляли их.

Он снова стал серьёзен.

– Империя не была царством, не была структурой власти, не была системой. Она была голодной пастью. Огромной, сияющей пастью развлечений и чудес. И мы кормили её. Всё – ради того, чтобы они не впадали в скуку и не начинали рвать мир когтями.

– Что же случилось, что всё рухнуло? – спросил я, поняв, что он потерялся в воспоминаниях. Даже забыл постоянно переносить вес и застыл в одной позе.

– Мы, – ответил Зартан. – Я.

Он говорил спокойно, почти устало.

– Всё началось с того, что после создания демонов они поняли, что могут справиться даже с самым сильным, если навалятся вместе. И избежать мести. А я… – он криво усмехнулся. – Когда я не мог удовлетворить их желания, я прятался за Япетом. За сотни лет они накопили столько обид, что, хоть и не помнили их, стали воспринимать его, своего спасителя, как угнетателя. И однажды появилась та, которая смогла манипулировать ими почти как человек.

– Великая Мать, – вырвалось у меня. Не смутная догадка, а эмоциональный всплеск. Это личное. Это существо и меня втянуло в свои мутные схемы.

– Да. Каждые лет семьсот-восемьсот случается волна изменений. Что-то проходит по всем мирам. Границы миров истончаются, даже закрытые миры – такие, как нынче Перекресток, становятся доступны. Я помню то время. Далеко на севере какой-то бог привёл племена людей. Они поселились среди скал, где земля зимой замерзает до такой степени, что покрывается снегом и льдом. На треть года! Появились и люди в железе, на лошадях – те, кто сейчас называют себя Железной Империей. Вы переняли у них способ боя или они завоевали вас – не важно.

Он поморщился.

– Но кроме них пришли и новые Владыки. Бегущие от чего-то. Обычно – поодиночке. Но некоторые – со своими народами. Пятеро привели долгобородов. Она – эльфов. Была ещё одна, но она была столь странной, что её вместе с тем, что лишь внешне напоминало людей, сразу изгнали вниз, под землю.

Он сплюнул в сторону.

– Я не верю, что Владыки могут рожать. Я никогда не видел их детей. Но видел, как изредка появляется новый. Наследует от отца и матери некоторые силы и склонности, но чаще – обретает свои. И вот эта начала «рожать» чуть ли не раз в десять лет. Так она и получила свой эпитет. Великая Мать. Я поздно понял, что, хоть Владыки и размножаются иначе, они привязаны к тем, кого мы называем их детьми. Япет часто вспоминал о своих сыновьях, оставшихся на Перекрёстке. И часто бывал у тех, кто был здесь.

Я хмуро кивнул – снова вспомнив Владыку в полуразрушенном дворце по пути к Кузне Душ. Но молчал.

Зартан продолжил:

– К тому времени Владык уже было больше двух сотен. Мы не справлялись. И тогда Великая Мать подняла бунт. Смогла собрать из Владык, этих странных, праздных существ, самую настоящую банду. Владыки-заговорщики! А мы смотрели на то, как они готовят заговор и не понимали, что мы видели. Это произошло быстро. Не прошло и ста лет. Они нашли способ пленить и сокрушить Япета. Загнать его в ловушку его собственного сознания. Он пребывает то ли в мире-пузыре, то ли вовсе между мирами. Я не знаю. Знаю только, что это связано с омфалами. Несколько камней, которые Владыки разбросали по всему этому миру. Ты видел один из них в Таэне. Я узнал по описанию. Сейчас его называют Сердце Бога. Может, это печень. А может – просто замок на двери. Не знаю. Я не пробовал его разбить. Не успел.

Он горько усмехнулся.

– Разумеется, как только Япета не стало, всё рухнуло. Люди стали голодать и умирать. Владыки сначала просто возмущались, потом начали биться друг с другом. Кто-то – чтобы отнять что-то у других. Кто-то – чтобы защитить своих людей. Последних, кстати, было больше. А ещё были мы, Вечные. И у нас были Громовые Войны. За десять лет мы почти смогли восстановить порядок.

Зартан поднял взгляд. В нём мелькнуло что-то жестокое, первобытное.

– Разумеется, мы были не в восторге от выходки Великой Матери. Мы узнали, кто за этим стоит. Мы придумали, как их пленить. Мы не Владыки. Мы не создавали миры-тюрьмы. Но мы знали, что железо блокирует их силу, а молнии ранят материальное тело любого. Потому мы повергали их, а потом заковывали в железные цепи и бросали в подземелья. Большая часть Владык была на нашей стороне. Почти все. Потому мы быстро переловили почти всех, кто был вовлечён в заговор. Остальных заставили работать…

И тут на лице древнего жреца впервые проступило счастье. Настоящее. Страшное.

– Это стоило каждой смерти, – прошептал он. – Да, тогда мы почти стали Империей.

Но улыбка исчезла.

– Вот только, как оказалось, Великая Мать готова на многое. Прежде чем мы успели её поймать, она бросила свой народ и бежала на север. Далеко, очень далеко. К тому времени там уже были леса и травы нашего мира, и мы смогли отправить несколько отрядов в преследование.

Зартан вдруг захохотал – коротко, резко, неприятно.

– Многие Владыки умели летать. Но только не она. Мы думали, что поймаем её быстро. Но она бежала не просто прочь. Она что-то знала. Она пробудила древнее зло.

– Что-то, что могло охотиться на Владык. И, как мы тогда подумали, убивать их, – сказал Зартан. – Мы уже знали, что Владыки могли бояться. Они боялись Многоруких – существ, что были посланы присматривать за ними их победителями. Видел стены вокруг Таэна? Япет возвёл их сам. Ещё до меня. Они боялись железа, многие боялись огня… Япет однажды сказал, что до них здесь жили драконы. И драконы сторожили кое-что, что не до конца мертво.

Он мрачно усмехнулся.

– Драконы исчезли. Не знаю как – это было до меня. Я застал лишь сказки. Такие же пустые, как и сейчас: золото, пещеры, похищение красавиц. Впрочем… за морем дракониды и в самом деле любят похищать женщин.

Я не клюнул на попытку затянуть разговор каким-то левым вбоквеллом.

– И она убила Владык? – уточнил я.

– Я не позволил, – Зартан величественно вскинул подбородок, выглядя при этом максимально нелепо в своей связанной позе. – Вот тогда я стал Владыкой Владык. Меня слушались. Нет, многие бежали. Так, как умели только они. Пан уже давно был в своём мире – ещё со времён войны на Перекрёстке. Один спустился на дно моря, сделав так, что некоторые люди смогли дышать водой… или создав место, где можно дышать под водой. Многие просто исчезли.

Он вдохнул глубже, словно возвращаясь туда, в тот ужас.

– А древнее зло, что могло победить Владык и, как казалось нам тогда, пожрать их… огромные чёрные чудовища… мы назвали их Пожирателями. Они не разбирали, кого жрать. Правда, Великую Мать – и некоторых людей, изменённых ею – они не трогали. А ещё Пожиратели могли поднимать мёртвых.

Магн вспомнил тварь, что атаковала Караэн, и Костяной Город.

– И тогда мы вспомнили о демонах, – продолжал Зартан. – И ослабили печати. Чтобы их можно было призывать. Это была трудная война. Погибли все Владыки, что бились с нами и за нас. Но мы смогли пленить Великую Мать. Прибили её к скале на дальнем Севере железными костылями. А потом спрятали вместе со скалой.

Я кивнул. Вот это уже было проверяемый факт. Зартан не знал, что я нашел Великую Мать. Но он не сказал, что перевез её под Караэн. Видимо, чтобы иметь сырье для Кузни Душ. Да, не полная ложь. Но умолчания зияли… Как он сказал? Как дыры в рыбацкой сети.

Я всё равно слушал – даже не моргнув. Зартан же, не уловив моего резко проснувшегося скепсиса к его словам, продолжил:

– А пока шла война, Владыки всё равно требовали развлечений. Лишь некоторые помогали нам. И тогда… тогда мы нашли способ стать сильнее. Великая Мать обманула нас, поделившись силой Пожирателей. Тогда мы не понимали, что это изменит нас самих. А завладев их магией, мы легко победили Пожирателей – использовав против них их же силу. Это, и особое покровительство, которое дала нам Великая Мать. Они не нападали на нас, даже если мы нападали первыми.

Он на секунду умолк. Продолжил тише, даже с оттенком гордости:

– Мы не смогли их убить до конца, потому просто иссушили их и похоронили тела в земле. Их можно пробудить. И, как я слышал, кому-то это недавно удалось.

Зартан прищурился, пытаясь прочитать хоть что-то на лице Магна. Но не успел – снова дёрнулся в путах, пытаясь устроиться удобней.

Я стал терять терпение. И вытащил Коготь.

– Ты говоришь об этом, ведь так?

Зартан раздражённо кивнул.

– Да. Никаких чудес. Мы просто сделали оружие из Пожирателей. Их когтей, костей, зубов – из всего, что подошло. Оказалось, их кости поддаются холодной ковке. И растворяются в расплавленном железе. Я планировал позже истребить так их всех. Но не успел. Люди голодали. Умирали. Мертвецы перестали лежать спокойно на всех землях, где мы похоронили Пожирателей. Мы были ещё слишком людьми, чтобы не устать от Владык и их выходок. И однажды, по моему сигналу, мы напали на всех сразу. Почти во всех дворцах.

Он замолчал.

– Просто удивительно, – прошептал он. – Что в тот момент ни одного из Владык не было в Таэне.

Пауза.

– И что произошло дальше? – спросил я.

– Я не знаю, – честно сказал Зартан. – Но теперь везде, где это удалось, – Гибельные Земли. И те, что сейчас, – бледная тень того, с чем столкнулись мы. Оттуда полезли чудовища. Трава и деревья желтели и исчезали. Люди и животные, побывшие там хоть пару дней, либо менялись, либо умирали. Всё рухнуло.

Он тяжело выдохнул.

– И теперь, когда наваждение спало… я понимаю: мы сами стали чудовищами. Я сам поглощал жизнь из людей и животных. Тогда – как я думал – чтобы стать сильнее, на благо всех людей.

Его рот скривился.

– Смешно. В конце концов Великая Мать уничтожила и нас. И так, как это умеют делать только боги.

Зартан говорил гладко, слишком гладко для человека, которого распяли между двумя жердями и оставили стоять так полдня. В каждом его слове чувствовалась осторожность – не боязливая, нет, а скорее привычная, старая. Такая, что въедается в кости, когда живёшь слишком долго и слишком много раз видишь, как любое слово может обернуться мгновенной смертью.

Он давал мне сведения – ровно те, что хотел дать. Но не больше.

– Я могу указать путь к тому, что нынче называют арсеналом, – сказал он. И взгляд у него был внимательный, цепкий, как у торговца, торгующего редкой диковиной, а не пленника, который вот-вот может лишиться пальцев или языка.

Я почти слышал, как между нами щёлкнуло что-то вроде старинных торговых весов.

Он предлагает. Он ждёт ответа. Он испытывает.

И всё это – на фоне того, что самое главное он обходил стороной так искусно, что некоторым магам стоило бы у него поучиться. Он не сказал ни слова о Кузне Душ. Ни намёка. Ни оговорки. Даже когда мы коснулись тем, из которых эта тема должна была вывалиться сама – не вывалилась. Ведь это он создал тех, кто сегодня благородные сеньоры. Это он создал людей способных магией остановить чудовищ. Вот только эта маленькая деталь как-то выпала из его рассказа. Не она одна. Он так же опустил милые семейные мелочи. Вроде той, что его доч пожертвовала жизнью, чтобы запечатать его в Подземье Таэна.

Он был не откровенным. Он был удобным.

И торговался.

Я не перебивал. Пусть говорит. Пусть выставляет свой товар.

Но я видел это ясно, как на ладони: Арсенал – это не дар, а приманка. Или, скорее, взятка. За которую он ожидает кнута помягче. Или вовсе замену кнута на что-нибудь приятнее.

Для него это было безопасно. Для меня – заманчиво.

В этом и заключалась проблема.

Он хорошо понимал моё положение. И слишком хорошо понимал своё.

Он ждал, чтобы я сделал первый шаг – тот, который даст ему возможность не просто жить, а вернуться в игру. Он умалчивал о кузне Душ намеренно. Берёг для себя. Он пытался продать мне то, что считал менее ценным, но достаточно заманчивым.

Он думал, что я не замечу.

Я заметил.

И всё же позволял ему продолжить. Иногда полезно посмотреть, что именно человек готов предложить в обмен на свою жизнь, прежде чем вырывать то, что он пытается спрятать. Но это время прошло.

Все же, я не торопился задавать следующий вопрос. я смотрел на Зартана так, как смотрят на карту сокровищ. Только не вот понятного и ясного крестика нет. Вместо этого что-то мутное, с пятном, которое явно что-то означает, но что именно – пока не ясно.

Наконец я сказал:

– Ты много говоришь о войнах, о Владыках, о Пожирателях. Но мне кажется… – я слегка наклонился вперёд, – что это всё прелюдия. Вокруг главного ты ходишь кругами.

Зартан замер. Даже перестал дёргаться в верёвках. На миг он стал абсолютно неподвижен, как зверь, понявший, что хищник рядом.

– Ты хочешь спросить о Кузне Душ, – наконец сказал он тихо. Без позы, без бравады. Почти по-человечески.

Я не ответил. Просто ждал.

– Я не буду рассказывать об этом, – добавил Зартан. – Пока мы не договоримся.

Я чуть вскинул бровь.

– О чём именно?

– О моей жизни, – Зартан сказал это почти равнодушно. – Я знаю цену своим знаниям, герцог. И ты тоже знаешь.

Несмотря на грубое, простолюдинское обращение, он умудрился склониться, изобразив поклон.

Я медленно поднялся, подошёл ближе, так что тень от лат легла на лицо пленника.

– Ты уже торгуешься, – сказал я очень спокойно. – Значит, всё, что ты рассказывал до этого…

– Было правдой, – торопливо вмешался Зартан. – Понимаешь, я слишком стар, чтобы плести сложные сети лжи. В моём положении это и глупо, и опасно. Но я не могу говорить о Кузне Душ без гарантий.

Он судорожно сглотнул.

– Я не позволю никому снова это открыть без меня.

Я тихо вздохнул.

– Значит, ты хочешь сделку.

– Да, – кивнул Зартан. – Ты хочешь моего знания. Я хочу…

Он замолчал на секунду – тщательно выбирая слова.

– Я хочу дожить до весны.

Я фыркнул, скрывая нелепый смешок. Неожиданно.

– Всего лишь? Не слишком амбициозно для «последнего из Архонтов».

– О, герцог, – Зартан снова стал тем, кто он есть: древним зверем в человеческой коже. – Это только начало нашей сделки.