Текст книги "Кровь вассалов (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Наследник огня и пепла. Том ХI. Кровь вассалов

Глава 1
Гибельные земли

В нашем мире охота раньше была опасной. Я даже однажды вычитал, что какой-то именитый хрен с горы сказал: «Охота похожа на маленькую войну».

Может, в этом мире тоже так. Но только не в Регенстве. Здесь, если кто-то идёт за дичью или на зверя, говорят, что он пошёл «ловить», «добывать» или ещё как-то. Слово, которое мой внутренний переводчик трактует как «охота», тут всегда про зверя из Гибельных Земель. И это местное слово одного корня со словом «война».

И это дело благородных господ. Генетически правильных – в буквальном смысле.

Охота в этом мире – это не про зверя. Зверь просто вылез из своей дыры в Гибельных Землях, где трава иногда жаждет крови, а деревья живут дольше всего остального, но всё равно дохнут или превращаются в нечто, что не должно расти в нашем мире. Зверь просто живёт, иногда выходит за границы – и даже не знает, что кто-то уже решил сделать из него легенду.

Охота – про нас. Всадников. Про то, как мы хотим выглядеть в глазах других. Про то, как приятно мчаться вперёд, когда рога ревут, а каждый в седле думает не о том, как выжить, а о том, чтобы взять первым, взять лучшее и вернуться с трофеем, на который будут смотреть с завистью.

В Гибельных Землях опасно. И именно это делает их такими прекрасными. Сам воздух там – как густой пьянящий дым с наркотиком, и ты втягиваешь его так же, с предвкушением. И он не отпускает. Там всё время кажется, что тебя уже заметили. Но именно туда так любят ездить на охоту – потому что чем опаснее место, тем громче слава.

Хотя, последнее время это не совсем так. Лесан и вовсе сделали из охоты ремесло. Но все же…

Пущенное копьё, свист стрелы, горячее дыхание коня – и впереди не просто зверь, а сама враждебность этого мира, сжатая в мышцах и клыках. Ветер в лицо, рёв рогов… и где-то в зарослях ждёт то, что сделает тебя героем. Или кормом. Иногда – одновременно.

Азарт. Я никогда раньше не понимал значения этого слова. Говорят, во времена Пушкина Российскую Империю накрыла эпидемия азартных игр. Сотни лет дворяне проигрывались в ноль и стрелялись, не в силах выплатить долги. Да и сам Пушкин был запойным игроком. Как и все, кто кротко смотрит на нас с оскоплённых портретов в школьной программе. Опасные дуэлянты, убийцы, полные страстей любовники и игроки, ставящие жизнь в примитивнейших играх на чистую удачу – вот типичный портрет поэта «золотого века». И это ожидаемая и неотъемлемая часть качеств любого всадника в мире Караэна. И даже малая часть того чувства, что охватывает тебя за карточным столом, а не когда ты рискуешь жизнью в Гибельных Землях, вполне оправдывает их безумие и желание ставить на кон все.

Всадники Караэна и дворяне моего мира похожи. Возможно, потому что должны были выполнять одни и те же функции. Умирать и убивать.

Я и сам один из них. Моя кровь кипела, я кричал и смеялся, а в голове не было ни единой мысли – только стремление догнать и убить.

Я никогда не пробовал тяжёлые наркотики в своём мире. Но если они дают именно такой эффект – понятно, почему люди не слезают с них, даже если уже гниют. Потому что эти ощущения похожи на счастье. Только очень концентрированное, яркое, сочное… Нет. Это – даже лучше любого счастья. Это охота.

Да. Теперь я любил охоту.

Пятно Гибельных Земель, в которое мы въехали, было сравнительно небольшим – от силы четыре пеших перехода в самом широком месте.

В первый день мы почти не заметили перемен – лишь постепенно перестали встречаться дома и фермы. Хотя длинные языки обработанной земли всё ещё попадались часто.

Отсюда уже было недалеко до Змеиного хребта, вырастающего из массива Гор Долгобородов, ограничивающего Долину Караэна с севера. Где-то там, у истоков реки Во, стоял замок Бурелом – древняя твердыня Итвис. В принципе, нам было даже по пути.

Уже первый день принёс нам много интересного. Мы наткнулись на некрупного Ядовитого Вепря, копошащегося на неубранном с прошлого года поле с брюквой. Истыканная арбалетными болтами и ледяными снарядами туша осталась валяться прямо там, среди разрыхлённой земли – эта тварь была опасна даже после смерти. Как объяснил мне Дукат, клыки Ядовитого Вепря могли сломаться и выпустить в воздух зелёное облако, вдохнув которое, человек начинал болеть, а потом мог и умереть.

Хотя Фарид и пытался заставить кого-то из слуг отправиться к туше и вырезать особо ценные куски – никто не рискнул. Я бы мог приказать, но не стал – болезнь и слабость страшили благородных всадников и их воинов куда больше смерти.

Следующей добычей стал здоровенный, не меньше гуся, крот. Впрочем, это был достаточно обычный зверь, просто его популяцию уже съели в более плотно заселённых местах.

Пара одичавших коз, подстреленных просто из азарта. Потом полчаса бешенной скачки за волком, оказавшимся вполне обычным.

К полудню местность заметно изменилась. В этот раз она не была заболочена, поскольку потихоньку повышалась в сторону гор, становясь всё более холмистой. Несмотря на раннюю весну, Долина Караэна уже сплошь покрылась зеленью, даже на свежих пашнях пробивались весёлые зелёные листочки.

Поэтому я смог увидеть, как привычный ковер из мягкой изумрудной травы тихонько отступает. Сначала всё чаще стали попадаться проплешины на камнях и склонах. Потом и склоны стали покрыты голой землёй, серой от выветривания. Деревья держались дольше – впрочем, ни одного большого я не встретил. Я бы предположил, что крестьяне их вырубают, не давая вырасти, но было не похоже – слишком много лежало на земле, а многие попросту гнили, истекая зеленоватой и воняющей химией жижей из трещин в корявом стволе.

К обеду мы вдруг наткнулись на радующий глаз зелёный оазис. Зажатый между тремя холмами, он манил своей прохладой. Подъехав поближе, я понял, что эти заросли разительно отличаются от привычных деревьев. Люди радостно приветствовали зелень и ожидание отдыха в тени рощи.

Разумеется, мы въехали в неё, со мной во главе. Нельзя же показывать всем, что у тебя мало храбрости. Или есть мозги. Впрочем, очень скоро заволновался Коровиэль – ему не надо было ничего доказывать окружающим. Я воспользовался моментом и поднял руку, приказывая остановиться. И огляделся, не поднимая забрала. Как в аквариум попал, только стенки были из влажного воздуха и сильного, травянистого и пряного запаха.

Стволы – толстые, но не прямые. Они изгибались спиралью, как будто росли, подражая огромным улиткам или раковине наутилуса. Кора слоистая, переливалась синевой и бронзой, а местами – с прозрачными прожилками, в которых поблёскивала вязкая жидкость. Если присмотреться, она медленно перетекала, как ртуть в колбах алхимика.

Вместо привычной кроны над головой клубились гигантские перистые листья, в глубине переплетённые так, что сквозь них почти не пробивался свет. Отчасти деревья походили на древние папоротники, только в центре каждого листа торчал длинный, с ладонь, шип с золотистым кончиком. Иногда он медленно поворачивался, будто наводился на цель.

Под ногами лошадей – мох, но не мягкий, а тугой и упругий, как щётка из тонких пружин. При каждом шаге он тихо потрескивал, и это потрескивание отдавалось в зубах. На стволах виднелись круглые и пушистые диски плесени – с узором, похожим на китайские иероглифы.

– Может, всё же разбить лагерь на холме? – осторожно пробасил Сперат. – Оттуда лучше обзор…

– Это Спирали Гибельных Земель, – раздался позади голос Фарида. Я повернул Коровиэля – обернуться в доспехах дело трудное. Фарид проехал поближе к нам, не торопясь, впрочем, углубиться в рощу. Не доезжая первых растений, он спрыгнул с седла – легко, будто его тяжёлый кожаный плащ не скрывал целые грозди сумочек и странных бронзовых блях на множестве ремешков, – и провёл ладонью по коре. – Выросли, наверное, ещё до того, как Долгобороды вылезли из пещер. Они любят Гибельные Земли. Жрут их, как коза куст.

– Жрут? – уточнил за меня Волок.

– Ну а как ты это назовёшь? – южанин хмыкнул. Откинул капюшон и задумчиво провёл ладонью по лысине. – Эти деревья тянут в себя всё: магию, жизнь, память. Могут стоять веками, пока не насытятся. А потом – умирают, и из их сердцевины можно вырезать «спящий жезл». Знаете, что это, сеньор?

Я покачал головой.

– Это кусок дерева, который помнит всё, что в него впиталось. С магией, конечно. Если вырезать правильно, можно сделать артефакт – он отдаст накопленную силу. И память. Но… – он постучал по стволу костяшками пальцев, – резчик должен быть умелым. И смелым. Иногда это дерево… В общем, не только ты его режешь, но и оно тебя. Есть пара мастеров в Таэне. И, говорят, эльфийские лорды в Королевстве дают за живые стволы хорошую цену.

Он присмотрелся к одному из золотых шипов в листве.

– А это… это лучше не трогать. Каждая такая игла – как укол со снотворным для лошади. Я читал, что один человек видел, как такой шип уколол другого человека. Уколотый уснул, а через неделю из него пророс маленький побег.

Фарид улыбнулся своей ироничной, но опасной, южной улыбкой.

– Смотрите, в земле следы. Кто-то периодически их выкапывает.

Дукат протолкался мимо остальных к Фариду и прорычал:

– А насколько хорошую цену?

– Сначала их ещё надо довести туда живыми, а я не знаю как, – огрызнулся Фарид.

В магическом зрении я видел медленный и слабый ток магии в этих растениях. Оглянувшись, я заметил руины на соседнем холме – невысокую насыпь и осыпавшиеся стены.

– Разобьём лагерь там! – махнул я рукой. И мы осторожно выехали обратно из этой «рощи». Впрочем, мы в неё даже толком и не углубились.

Пока слуги разбивали лагерь – в основном их заботы сводились к тому, чтобы насыпать лошадям овса и напоить водой из кожаных вёдер, а нас подкормить свежей дичью или запасами из седельных сумок и напоить разбавленным вином, – я успел немного побродить по холму.

Груда камней в центре и в самом деле когда-то была стеной небольшого укреплённого дома, обнесённого невысоким земляным валом вокруг, сохранившимся получше.

– Это ведь не может быть руинами Древних? – громким шёпотом спросил Волок у Сперата. Тот расхохотался.

– Конечно нет, посмотри на эти камни! Ха!

Сперат был прав. Стена была сложена из мелких и плохо обработанных камней. К тому же виднелись остатки раствора. Древние так не строили.

– Это заимка, – вдруг высказался Дукат. Он перехватил моего слугу и отнял у него деревянное блюдо с куском дымящегося жареного крота и ломтями свежеиспечённой прошлогодней брюквы. И тем самым нашёл повод подобраться поближе ко мне и произвести на меня приятное впечатление. Дукат снова начал осаду, с целью сломать стены, которыми я от него отгородился? Он продолжил, старательно не замечая моего хмурого взгляда. – Раньше тут была артель охотников. А это их грядка. Сеньор Фарид, так сколько платят остроухие нелюди за такую штуку?

Старый волшебник снял свой берет и потер лысину. Осторожно ответил:

– Полагаю, в этом они похожи на людей, сеньор. Стараются заплатить как можно меньше.

Дукат расхохотался. Слишком громко для такой тихой шутки.

Я взял с его подноса кусок брюквы. Эта травянистая дрянь была ужасна на вкус, но если запечь в костре и вывалять в жиру, и есть на природе – было сносно. И сделал жест, чтобы Сперат и Волок тоже поели. А то так и будут подливать мне вино и не успеют поесть.

Дукат всучил поднос обратно слуге, прямо в тот момент, когда к нему потянулся Волок, и направился к Фариду. Старый волшебник явно напрягся. Его сопровождал слуга – здоровенный мужик в кожаной безрукавке, обшитой железными прямоугольными пластинами. Он накрыл ему импровизированный столик на плоском камне, расставив несколько тарелок, а потом невзначай начал что-то на нём перекладывать, встав прямо на пути Дуката. Одной рукой. Вторую слуга держал рядом с заткнутым за пояс топором.

Дукат попытался обойти слугу, но тот сдвинулся, не подпуская рыцаря к волшебнику. Фарид встал и с громким «чпок» небрежно откупорил одним движением пробку плоского глиняного горшочка с водой, который всегда висел у него на поясе. Струйка воды с бульканьем вылилась из горлышка прямо вверх и серебряной змейкой обвилась вокруг Фарида. Он смочил в ней платочек и промокнул губы.

Дукат остановился. Демонстрация магической мощи его не испугала, но и дураком он не был. Вернул на лицо приветливую улыбку и спросил:

– Так как, сеньор чародей, вы бы перевозили эти штуки, чтобы они не засохли?

– Полагаю, сеньор рыцарь, что так же, как и любые другие растения, – пожал плечами Фарид. – Позвал бы сведущего человека и поручил это ему.

Я толкнул Волока и кивнул ему на этих двоих. Бедняга чуть не подавился – он набивал рот с блюда двумя руками. Видать, проголодался. Растущий же организм.

– Как ты думаешь, что происходит? – спросил я.

Волок выпучился на меня и постарался разом проглотить всё, что у него было во рту. Я сжалился и ответил сам, чуть повысив голос:

– Сеньор Дукат чует добычу. И, в меру своего разумения, видит в других те же мысли. Оттого он так жаждет от сеньора Фарида немедленных и полных сведений, как эту добычу правильно взять. Сеньор Фарид мудр, но вряд ли он может знать всё. К тому же, даже зная, как делается что-то, это не равноценно умению это делать. Оттого сеньор Фарид говорит уклончиво, лишь распаляя сеньора Дуката. Это может вылиться в распрю. Оттого я, как человек, чей стяг ведёт этот отряд, должен немедля прекратить это. Но лучше всего это сделать так, чтобы не уязвить их гордость. Оттого я говорю даже не с сеньором Дукатом, ослеплённым жадностью, а с тобой.

Первым захохотал Сперат. За ним – те, кто был поближе. Дукат покраснел, набычился и отступил от Фарида. Волшебник с благодарностью мне кивнул и уселся обратно на седло, служащее ему временным стулом. Я продолжил говорить с Волоком, уже тише.

– Сеньор Дукат может злиться сколько угодно, но именно такие его действия делают его плохим командиром. Потому что вопрос добычи не должен быть первоочередным для командира. Какой правильный вопрос должен задать себе мудрый предводитель?

Волок к этому времени, ценой героических усилий, протолкнул в себя еду и открыл рот, чтобы ответить. Но так и остался стоять с открытым ртом, не зная что ответить.

Сперат разлил вино по трем кубкам, добавил воды – немного, от силы треть. Сунул один из кубков мне, другой – Волоку. И, увидев пунцового от напряжения и растерянности Волока, подсказал:

– Если тут раньше были люди, значит, дело и в самом деле выгодное. Тогда правильный вопрос: почему сейчас тут нет людей?

– Сеньор Сперат, в следующий раз позволь сеньору Волоку подумать. Но ты прав. Что заставило их уйти?

Люди вокруг начали с подозрением посматривать на «рощу», явно ожидая, что сейчас из неё что-то выползет. Их страхи оказались напрасны. А ответ на мой вопрос мы получили довольно скоро. Один из слуг заметил, как невдалеке от нашей стоянки поблёскивает вода и решил пополнить её запасы. Небольшой ручеёк сочился из каменной трещины на склоне холма, прежде чем исчезнуть среди свёрнутых спиралью стволов. Поэтому в рощу входить ему бы не пришлось.

Слуга приблизился к роще с другой стороны, не с той, с которой мы углубились в неё в первый раз. К счастью, бедолагу серьёзно пугали странные растения, поэтому шёл он настороженно и вовремя заметил движение. И тут же бросился назад.

Это с головой выдало его низкое происхождение – потому что все благородные всадники, едва поняв, что слуга что-то заметил в странной роще, наоборот – бросились туда.

Глава 2
Неправильные русалки

Сквозь спиральные стволы рощи мерцало озеро – вода тёмная и красноватая, как местное бронзовое полированное зеркало, и почти без ряби. Отряд без приказа рассыпался в неровную линию. Но это был очень управляемый хаос. Сказывался опыт: люди действовали без приказов, но понимая свои цели.

К несчастью, из зарослей к нам навстречу никто не вышел, а склон был неровный. Я первый соскочил с седла и повёл Коровку в поводу – дальше склон выравнивался. Под ногами хрустел местный мох: почва пружинила, будто живая, и каждый шаг отдавался в икроножные мышцы.

Миновав первые спиралевидные деревья, я двинулся дальше, отдав повод недовольного такой подставой Коровиэля Волоку и оставив его у «опушки». Но мной уже владел азарт – озеро скрылось за густыми кронами, однако я уже захватил щит, накинул его на руку и снял с коня увесистый клевец на длинной ручке – Крушителем тут не размахнуться.

Впрочем, азарт стал быстро отступать – воздух снова стал густым, появился пряный запах и влажность. К этому добавился неприятный звук – будто огромный младенец «угукал» басом. И не один. Я уже собирался обругать себя за то, что полез в эти дебри, когда вынырнул на открытое пространство.

Вокруг темнели пеньки: лес вокруг водоёма был аккуратно расчищен. И поверхность озера больше не была ровной. По нему шла густая рябь из множества концентрических кругов, в центре каждого – они. Некоторые, видимо дозорные, орали, стоя на кучках древесины или земли.

Огромные головы с мягкими, блестящими ушами и крупными, как у ребёнка, глазами. Мордочки напоминали бобриные, но слишком уж гладкие, почти без шва между шерстью и кожей, словно выточенные из полированного дерева. Хвосты – плоские, будто из меди, с чеканным узором в виде переплетённых букв. Бобры. Большие. Здоровенные, как лопатка, зубы. И покрыты тонкими пластинами брони, как земной броненосец. Ладно. Не бобры. Но похожи.

Один из них вылез на берег и уставился на меня. Массивный, ростом мне по грудь, и смотрел прямо в глаза. Его хвост хлопнул по мокрым камням, и… я услышал голос:

Ты устал. Отдай коня – мы его отведём к воде.

Я не вздрогнул только потому, что привык к странностям Гибельных Земель. Но, судя по тому, как дёрнулся ближайший оруженосец, он уже шагнул бы вперёд, да Сперат схватил его за плечо.

– Логосоны, – тихо сказал Фарид. – А чародей-то тут зачем? Сейчас в голову насрут. Пойте!

Оставь оружие. Мы его починим.

На берег уже выходили ещё – пятеро, шестеро… десяток. Они двигались спокойно, уверенно, вставая полукругом, словно пастухи, загоняющие стадо. Рядом со мной из леса выходили люди и вставали от меня по левую и правую сторону. Фарид держался позади, зато Дукат шагнул вперёд, держа в руке пехотное копьё с длинным, массивным наконечником. Запоздало обернулся на меня – и правильно, у нас тут субординация. Куда вперёд батьки в пекло?

Я захлопнул забрало и, преодолевая удивление, начал осторожно приближаться к говорящим бобрам. Внутри, от куража, хотелось шутить или просто смеяться. Но на ум ничего, кроме «курва», не лезло, а это шутка не для всех.

– Мех их стоит дороже золота, – продолжил Фарид тем же ровным голосом. Похоже, он принял быстрый взгляд назад Дуката на свой счёт. – Не пропускает лишней магии. Но… – он слегка наклонил голову, – если долго их слушать, можно и утонуть.

Отдай коня.

Оставь оружие.

Голоса сменяли друг друга, перетекая один в другой, как струи в фонтане, и я понял, что даже во мне они начинают вызывать странное согласие.

– Сеньор, – Дукат двинулся вперёд, – а что, если…

– Стой, – я поднял руку. – Это не торг. Это ловушка.

Те, что стояли ближе, начали хлопать хвостами чаще, и голоса в голове зазвучали резче, громче: ВОДА. К ВОДЕ. К ВОДЕ.

Лошади, хотя их вели довольно далеко позади нас, громко захрапели и попятились.

– Мочи… – скомандовал я. Получилось тупо. Хотел сказать «бобров», но тут такого слова нет. Да и «мочи» мой встроенный переводчик перевёл не очень удачно – как «макнуть в воду». Я быстро исправился: – Пустим им кровь!

Люди звякнули доспехами и стали осторожно приближаться к странным зверям. Обманчиво медленно – выбирая момент для удара магией и броска.

Логосоны перестали казаться милыми: их глаза потемнели, а медные хвосты сверкнули, как клинки. Они шли на нас – медленно, но неотвратимо.

Первые ударили хвостами по земле. Глухой, тяжёлый звук, будто бьют по барабану, прокатился по холму. Я почувствовал, как вибрация пробралась по ногам выше колен, а в голове зазвенело.

Ты хочешь быть с нами. Здесь тепло. Здесь нет войны.

Дукат опустил копьё и ускорил шаг – теперь он двигался не пружинисто, как готовый к бою, а беспечно, с радостью ребёнка, идущего за мороженым.

– Пошумим! – рявкнул я. Магна учили, что резкие звуки и запахи развеивают мороки. Строго говоря, бобры стучали хвостами не хуже, чем мы.

Щиты загрохотали – у кого их не было, гремели оружием, ударяя себя по наплечникам или нагрудникам. И тут я понял, что начал чуть поддаваться вперёд, будто в такт этой невидимой музыке.

Понял не только я – воздух между нами разукрасили магические снаряды: ледяные диски и острые осколки, огненные бабочки и даже одна, красивая, большая, толщиной в руку огненная змея.

Логосоны дёрнулись – но не испугались. Спрятали морды на груди, почти свернувшись в комок. Магические снаряды развеивались, осыпаясь в моём зрении дождём искр на землю.

Правда, бить хвостами они перестали – и сразу как-то полегчало. Дукат растерянно остановился, будучи уже ближе к «бобрам», чем к нам.

– Держите строй! – рявкнул я. – Арбалетчики, чтоб вас кони отымели, где вы там⁈

Мои люди как-то растеряли запал. Я, впрочем, тоже. Существо, способное развеять магию, обескураживало. Мы стояли и откровенно тупили.

Логосоны не торопились. Они смотрели спокойно, словно им принадлежал весь берег и к ним каждый день ломится пара десятков мужиков в доспехах. Хвосты били то по воде, то по камням, и каждая серия ударов сопровождалась шёпотом в голове: Оставь всё. Ступи в воду. Это твоё место.

Первый рывок сделали трое справа. Мгновенно, как выстрел, и оказалось, что эти существа движутся куда быстрее, чем можно было подумать по их массивным тушам. Дукат успел ткнуть копьём в одного – древко дрогнуло, кончик отскочил от гладкой, будто лакированной шкуры. Он ловко отскочил в сторону, разрывая дистанцию – всё же короткие лапки этих существ не были приспособлены для охоты. После быстрого рывка они остановились, отдыхая.

– Железо их не берёт! – выкрикнул он.

– В шкуру бей! Не в мех! – отозвался Сперат, перехватывая арбалет. Болт ударил в мягкое даже на вид место на животе – логосон взвыл, и этот вой почему-то был слышен не ушами, а прямо внутри черепа. Болт вошёл не по оперение, а застрял в меху.

Двое из них кинулись из чащи позади нас – напрямую к лошадям. Животные встали на дыбы, а воины, удерживая поводья, потеряли строй. Остальные растерялись, стали оборачиваться, пытаясь понять, что происходит. Этого хватило, чтобы ещё пара логосонов вцепилась в щиты, дёргая их с такой силой, будто хотела утянуть вместе с человеком.

– Руби хвосты! – скомандовал я. – Они медные!

Забавно, что я, несмотря на бурю эмоций, умудряюсь о чём-то думать.

Впрочем, мой приказ пропал впустую – вокруг уже зашумела битва. Не так громко, как если бы это был бой с людьми: в основном мои люди орали боевые кличи и бестолково били магией.

Выругавшись, я рванулся навстречу, ловко обошёл одного и воткнул клевец по самый обух в хвост ближайшего – из него вылетели искры, а в голове что-то хрустнуло, будто перерубили натянутую струну. Существо дёрнулось, обернулось – ремешок лопнул, и мой клевец остался в хвосте твари. Оно посмотрело на меня, как мне показалось, испуганно и жалобно. Но не отступило – напротив, бросилось на меня всем телом. Получило щитом по морде и отлетело в сторону, щедро обрызгав меня кровью и осыпав осколками зубов – к счастью, они всё же были уязвимы. Надо просто им как следует врезать.

Вот так всегда: впервые не взял с собой Крушитель – и он тут же понадобился.

– Сеньор! – крикнул Фарид. Он стоял чуть позади, в левой руке держал кожаный бурдюк, в правой – длинный костяной жезл. – Вода их сила, но и слабость. Если осушить озеро – они…

– Так осуши! – рявкнул я, плохо понимая, что он от меня хочет.

Южанин что-то пробормотал, и воздух над озером стал дрожать. Вода будто вскипела, но пар не шёл вверх – он сворачивался в тонкие серебряные нити, втягиваясь в бурдюк, или во флягу. Логосоны завыли – уже не словами, а тем, что рвало перепонки, – и бросились в яростную атаку.

Отдай бурдюк.

Отдай его. Верни воду.

– Держать! – я вырвал копьё у ближайшего оруженосца, который был занят тем, что пытался заморозить землю под ногами юрких «бобров», и сам шагнул вперёд. – Пылая красотой!

Вода в глиняной фляжке Фарида исчезала, будто там не крохотное горлышко, а водоворот метра полтора в диаметре.

В бестолковом метании рядом остались только я, несколько человек и чародей. Остальные – похоже, не постеснялись отойти. Не иначе, как взяли разбег, чтобы ворваться в бой.

Логосоны начали сжимать кольцо вокруг нас, но их ритм сбился – хвосты били по земле не в унисон, а вразнобой, и мысли в голове стали мешаться.

Отдай бурдюк.

Мы уйдём.

Ты получишь золото.

– Сеньор… – рядом оказался Дукат, челюсти сжаты, но голос странно ровен. – Они торгуются.

Готов взять золото от любого, кто предложит. Отвечать я не стал – увидел поблизости крупного, узнал его по серебристому отливу. Два шага, выпад – но непривычное руке копьё повело в сторону, и я угодил ему не в глаз, куда целился, а в покрытое мехом плечо. От удара зверька развернуло, и он, вращаясь, кубарем отлетел в сторону.

Будь на его месте человек, это бы что-то изменило: кто-то попытался бы пробиться ко мне, защищать, пока я не встану, кто-то – бросился бы бежать.

С этими всё было не так – в моё копьё тут же вцепился лапами соседний. Они не пытались таранить или кусать – они пытались схватить и утащить к воде. Он не был особенно силён, но – на удивление – быстр. Я выпустил древко скорее от неожиданности. И тут же выхватил Коготь. О да. Странно, что я сразу о нём не подумал.

Мы не мясо. Мы хранители воды.

Похоже, люди стали приходить в себя – вокруг меня мех сменился яркими геральдическими цветами на доспехах и железом. Тут же появился Волок – пыхтя, не обращая внимания, припер мне Крушитель. Похвально. Но я покачал головой и осмотрелся, выбирая жертву для Когтя.

Люди сменили тактику – они старательно пытались отвесить хороший удар своим оружием, а то и пнуть бобров-переростков, всё ещё осторожничая. Но бобрам и этого хватало – они начали сдавать позиции. Их спасала лишь явно магическая способность на короткое время резко ускоряться.

Фарид усмехнулся, хотя капли пота скатывались по его вискам.

– Они и правда могут торговаться. Но не обманывайтесь – они неразумны.

Вода за жизнь. Вы уйдёте. Мы уйдём.

– А если мы не уйдём? – спросил я вслух, но больше для себя.

Один из логосонов – массивный, с хвостом, на котором виднелись бронзовые кольца, словно в него вплавили какую-то корабельную цепь, – медленно вышел вперёд. Он перестал шипеть в голову и заговорил вслух. Голос был низкий, с металлическим скрежетом, будто в нём перекатывали камни.

– Тогда вы останетесь. В нас.

– Как… останемся? – уточнил Сперат.

– Как другие, – и он ткнул хвостом в заросли у кромки озера. Там, между спиралевидными стволами, я заметил тёмные фигуры. Не сразу понял, что это были люди… вернее, то, что от них осталось. Лица втянуты, тела иссохшие, как мумии, но всё ещё стояли – и в пустых глазницах блестела вода.

– Прекрасно, – выдохнул я. – Значит, без сделки.

Фарид рваным движением, словно преодолевая сопротивление, махнул жезлом в сторону озера. Серебряные нити воды потянулись быстрее, и я увидел, как на спинах логосонов начали появляться трещины, будто по лакированной доске. Они взвыли, забыв о переговорах, и бросились в отчаянную атаку.

Дукат всадил копьё в пасть ближайшему, и на этот раз древко вошло до упора. Я отсёк лапу другому – тот завизжал, отбежал, но упал и бился, как рыба на берегу. Сперат ударил топором третьего, но тот успел опустить голову, точно как рыцарь в шлеме, и принять удар на смешной хохолок меха. От удара его отбросило на землю.

Это их проняло – подхватив на лапы раненых, оставшиеся двое рванули к воде. Фарид поднял бурдюк выше и сжал его.

– Всё. Полный, – сказал он, и струи воды, текущие из озера, упали, размывая серый ил. Мы стояли среди тишины, нарушаемой только тяжёлым дыханием.

– Сеньор чародей, – тихо сказал Дукат, глядя на флягу Фарида, которая всё так же казалась глиняной, но теперь приобрела пузатую форму. – Я знаю места, где воду можно продать.

– Я сам из таких мест, – Фариду тяжело далось это колдовство. Он кивнул на Дуката: – Этот человек многого добьётся.

– Если доживёт, – недовольно буркнул я почти про себя.

На берегу осталось только одно тело. К счастью, не моего человека. К несчастью – этот труп не моих рук дело.

– Моё, – выдохнул Дукат, хватая тушу за пластину и разворачивая к остальным, как бы демонстрируя свой успех.

Он тут же велел слугам ободрать добычу. Вокруг него столпились люди. Фарид, глядя на эту сцену, только вздохнул:

– Если повезёт, сеньор, из этого выйдет хороший нагрудник. Защитит и от стрелы, и от удара мечом. И ослабит магию – но не так сильно, как когда эта шкура на живом панцирнике. Если нет – получится просто красивая накидка.

– Так вот какие они, панцирники, – пробасил Сперат.

Слово словно разблокировало память. Я зациклился на бобрах – хотя мохнатые, с костяными пластинами на спинах существа напоминали их лишь отдалённо. Разве что зубами и хвостами. Про панцирников Магн знал: их винили в том, что все Гибельные Земли, через которые проходили реки, со временем превращались в болота.

Поскольку бобров в этом мире не было, Магн по описаниям представлял их себе как варгов, только с большими плоскими зубами. Впрочем, эти твари явно были родственниками варгов – тех волков-мутантов, которых Магн видел. Явно из одной лаборатории. Или экосистемы.

Пока Дукат купался в лучах славы, принимая поздравления, дядька Гирен с теми, кто сообразительнее, прикончил вяло отмахивающихся водяных зомби и обобрал их. «Улов» был небольшой – кошельки срезаны, оружия нет, только кое-какая броня и пара шлемов.

Я же уселся на Коровиэля и проехался по топкому берегу отступившего озера. Магия Фарида не сильно замутила воду – под её толщей проступили руины. Панцирников нигде не было видно, зато были видны плоды их трудов: плотина, перекрывающая старое русло ручья, ведущего в лес. Здоровенное сооружение, сложенное не только из стволов, но и из немалых камней. Где-то внутри, надо полагать, они и прячутся.

– Зато теперь мы знаем, кто спугнул лесорубов, – пробасил Сперат.

– Не только лесорубов, – я показал на оплывшие холмы земли. – Они вели раскопки. Точно как ректор Джакобиан. Раньше этот ручей питал небольшой бассейн, вокруг которого стояло поместье. Вон, видишь остатки стен?

– И они выкопали то, что их убило, – угрюмо буркнул Волок.

– Или успели разбогатеть, а потом убежать, – не поддержал я его пессимизм.