Текст книги "Люди Края"

Автор книги: Владимир Зырянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Почему? – удивился пилот.

– Он убил Руперта и охранника, двигательный отсек в его распоряжении. Я боюсь… Понимаешь?

– Хорошо, – кивнул Сполдинг. – Трудновато будет держать тягу и следить за всеми параметрами – давление, кислород… Ну ничего, попробую.

Капитан открыл оружейный шкаф, взял защитный жилет, фонарь и табельный пистолет. Затем, поколебавшись, вынул из стойки тяжелый карабин «Саванна» – он мог стрелять как лазерным лучом, так и разрывными пулями.

– Быстро одеваемся и выходим, – скомандовал он, застегивая жилет. Про себя он отметил, что карабин, кроме него, взял только Лукас. В этот момент снова ожила дальняя связь.

– Ты меня опередил, Карнак, – произнес баритон. На этот раз он говорил без насмешки. – В первый раз у тебя получилось, поздравляю. Но ты все равно проиграешь. Хочешь пари?

Не отвечая, капитан открыл дверь рубки, оглядел коридор. «Может, он все же подслушивает? – думал он, пропуская вперед остальных. – Нет, не может быть – для этого пришлось бы переналадить всю систему связи. Это его дьявольская интуиция, черт бы его побрал. Немудрено – ведь мы имеем дело с настоящим дьяволом!» Он еще раз проверил запоры и захлопнул дверь. Затем поправил на груди карабин и буркнул: «Ну пошли!»

Они прошли два яруса, когда свет, и без того тусклый, померк, и лайнер погрузился в полную тьму. Это означало, что чужой отключил и аварийный генератор. Интересно, зачем это ему понадобилось? Впрочем, думать об этом было некогда. Карнак включил налобный фонарь и ускорил шаг.

Однако их задержали. Спустившись на ярус «Необитаемый остров», Карнак увидел в свете фонаря двух человек. Это были Кэйт Джонс и ее спутник. Девушка бросилась к нему.

– Скажите, где здесь можно спрятаться? – спросила она.

– Зачем?

– Затем, чтобы не нашли. – Она говорила с ним, как с ребенком. – Понимаете, эти люди, что на нас напали, они охотятся за мной. Мне надо спрятаться. Где это можно сделать?

Карнак с удивлением отметил, что в ее голосе и во всем поведении не чувствовалось никакой паники; она говорила таким тоном, словно пассажир, опаздывающий на самолет и желающий узнать, как быстрее попасть на поле.

– А почему вы решили, что именно вас хотят похитить?

– Есть причина. Потом объясню – если время будет. Мне нельзя оставаться в каюте – тут они меня сразу найдут. Так где?

Капитан заколебался. Она говорила так убежденно… Укрыться можно было бы в рубке – но сейчас Фрэнк никому не откроет. Еще можно в грузовом отсеке, в одном из спасательных ботов… Да нет, что за ерунда! Если все пассажиры начнут прятаться в щели, как тараканы, кто-нибудь наверняка попадет под ток или что-нибудь себе сломает. У нее просто истерика, у этой Кэйт Джонс, такая холодная истерика…

– Не выдумывайте, Кэйт, – как можно тверже сказал он. – Запритесь в каюте вместе с вашим знакомым, если боитесь, и никому не открывайте.

– Не верите… – выговорила девушка. – Хорошо, я вам объясню. Дело в том, что я…

В этот момент Карнак услышал характерный треск пистолетного выстрела, затем ухнул карабин и звуки перестрелки слились в сплошной гул. Возле входного люка шел бой.

– Бежим! – крикнул он и, забыв о Кэйт Джонс с ее секретом, бросился туда.

Глава 2. ХОРТ

Если Арес славился своими закатами, фантастическими сполохами огня, затмевавшими земное полярное сияние, то Никта могла бы гордиться рассветами. Впрочем, здесь была красота на ценителя: не каждому нравится часами наблюдать, как чистый сиреневый незаметно переходит в столь же беспримесный зеленый, а затем в лимонный, заканчиваясь ослепительно желтым; людям нравятся более динамичные зрелища. Однако хорт не был человеком, и он никуда не спешил. Присев на вершину скалы, он следил за тем, как деревья, камни, вода в озере меняли свой цвет вслед за цветом зари. Веки его были наполовину прикрыты, крылья сложены, мощные когти, способные пробить защитный жилет и, как бумагу, смять стальной лист, втянуты. Может быть, он наслаждался переливами красок? Может быть, даже размышлял? Никто не мог этого сказать. Люди до обидного мало знали о самых могучих обитателях планеты.

Хорт прислушался. Спадая с каменных ступеней, пела свою песню вода, шелестели листья, прошуршала в траве дерзкая мышь; по склону соседнего ущелья поднимался, направляясь на водопой к озеру, крупный гирт, но почуял присутствие владыки Никты, остановился и повернул назад.

…В первое время, когда люди только появились на Никте, хорты часто летали над поселком. Тогда поднималась паника; раздавались крики: «Дракон! Дракон летит! Прячьтесь!» Женщины и дети спешили укрыться под навесами, следя оттуда за кружащими в небе чудовищами. А мужчины хватали карабины и винтовки и стреляли в огромных тварей. Однако ни одного хорта убить так и не удалось. Лишь позже, найдя в лесу останки нескольких великанов, люди поняли, в чем дело: роговой панцирь, покрывавший их туловище снизу, не поддавался пулям; можно было повредить только перепончатые крылья.

Может быть, это и произошло; во всяком случае, чудовища перестали летать над поселком. И они редко нападали на людей; лишь охотники, забредшие далеко в лес, иногда становились их жертвами. Их уцелевшие напарники приносили в поселок печальную весть и рассказывали, что спастись от хорта невозможно: если нападение с воздуха не удается, чудовище приземляется и преследует свою жертву на земле. Ученые, изучившие скелеты хортов, твердо заявили, что они – никакие не драконы: те, как известно, если когда-то и существовали, то были гигантскими ящерицами, хорты же оказались чем-то средним между медведем и тигром.

Уяснив, насколько следует опасаться летающих тигров и как надо себя с ними вести, люди успокоились. Так было до последнего времени, пока не появился вот этот хорт, который сейчас сидел на вершине скалы. Ему почему-то нравилось нападать на людей. С тех пор как два месяца назад он убил свою первую жертву – дровосека, расчищавшего лес на восточном плоскогорье, – он наведывался к поселку почти каждый день и никогда не уходил без добычи.

Вначале люди не понимали, почему исчезают их товарищи. Потом поняли, кто этому виной, и приняли защитные меры. Было решено, что никто не должен выходить из поселка в одиночку; каждого должны сопровождать вооруженные спутники. Однако и это не помогло. Чудовище постоянно меняло способ нападения, путало все карты. Пока вооруженные сторожа следили за небом, хорт нападал на свою жертву на земле. Если же люди ждали атаки на земле и для этого рассредоточивались, окружая мирного фермера или группу строителей, хищник нападал на одного из сторожей, а его товарищи не успевали прийти ему на помощь.

Тогда на хорта-людоеда решили устроить засаду. Двое храбрецов, выполняя роль приманки, отправились в лес, а команда стрелков, вооруженных бластерами и даже ракетами, затаившись неподалеку, следила за небом. Однако засада тоже закончилась провалом. Чудовище словно знало о намерениях людей. Пока охотники ждали его в лесу, оно напало на поселок и схватило двоих людей прямо на улице.

Не помогли и другие защитные меры: посты на крышах домов и на земле, разбрасывание отравленных приманок, выставление на полях заминированных чучел людей. Хорт все время оказывался хитрее. За два месяца он убил 57 человек и совершенно парализовал жизнь поселка. В результате люди стали покидать планету.

Правда, пока это были случайные люди, прибывшие недавно, которые и без хорта, может быть, не задержались бы на Никте; однако за ними могли последовать другие; мэр знал, что уже кое-кто из старожилов наводил справки об условиях в других поселках Никты и даже на других планетах. Тогда он достал записную книжку, нашел нужный адрес и послал письмо – просьбу о помощи, где в каждом слове чувствовалось отчаяние. Спустя несколько дней письмо вернулось обратно с пометкой, что, согласно последним данным, адресат более не существует, в связи с чем почтовая служба приносит мэру свои соболезнования. Если учесть профессию того, к кому мэр обращался, такое могло случиться; однако он не хотел в это верить, никак не хотел. Поэтому он вновь послал свое письмо, сопроводив его запиской для службы доставки, где указал, что адресат может находиться в каком-нибудь удаленном уголке Вселенной, где регулярная связь не установлена и все сообщения, в том числе и почтовые, передаются лишь изредка, в одном общем импульсе. Он решил ждать неделю, а потом… Он не знал, что делать потом.

Спустя девять дней (хорт убил еще семерых) ответ пришел. Прочитав его, мэр улыбнулся – впервые за последние месяцы. И стал ждать.

…Желтый цвет плавно перетек в розовый: скоро должно было встать солнце. Хорт разомкнул веки. Огромные бабочки порхали среди камней, мелкие птицы перекликались в кустах. Больше никаких живых существ в окрестностях озера сейчас не было – ни хищных лердов, ни безобидных кроктов, ни быстроногих элу – никого. Это вполне устраивало хорта – его должны были бояться, сам же он не боялся никого: на планете не было существа, равного ему по силе. Хорт расправил крылья, оттолкнулся от скалы и спланировал к берегу озера.

И в тот же миг неприметный валун, застывший у кромки воды, шевельнулся и сверкнул огнем. Смертельный заряд бластера – заряд, которого с лихвой хватило бы, чтобы убить любое известное человеку существо, – поразил властелина Никты. Тяжелое тело, словно щепка, отлетело на несколько метров, перевернулось несколько раз и застыло. Дернулись мощные крылья – но это были, как видно, уже смертельные судороги; одно крыло упало на воду, другое замерло, нелепо изогнувшись.

Тогда валун снова зашевелился, расправляясь, – и обернулся человеком. Человек был черноволос, жилист, роста немного выше среднего. Недельной давности борода слегка старила его, хотя на деле ему было чуть больше тридцати. Портил его лицо шрам, спускавшийся по левой щеке до самой шеи, да и неестественно белая кожа на лбу не добавляла привлекательности; приглядевшись, можно было заметить, что кожа эта – пересаженная. Тем не менее лицо это нельзя было назвать суровым (что было бы естественно при его профессии); напротив, вид у него был такой, словно он собирался улыбнуться. Клочья маскировочного покрытия прилипли к его комбинезону, придавая ему вид чудища из древних сказок. Однако охотник не замечал этого: его внимание было приковано к поверженному врагу. Да, выстрел был смертельным, и хорт был явно мертв; однако осторожность и недоверие к очевидности давно стали профессиональными чертами человека в комбинезоне.

Переложив бластер в левую руку, он правой извлек из ножен короткий меч; что-то щелкнуло, и меч превратился в узкую длинную саблю. Человек приблизился к мертвому хорту и подался немного правее, намереваясь вонзить саблю под правую лопатку великана – там, как он выяснил, изучив собранную информацию, билось огромное сердце властелина Никты.

Однако ударить ему не удалось. В долю секунды беспомощно распростертое тело превратилось в комок мускулов; со скоростью спущенной пружины хорт бросился на своего врага. Удар огромной лапы был направлен на руку с бластером, словно хорт знал, откуда для него исходит главная угроза.

Но человек был готов к такому повороту событий. Он успел уклониться от удара и, откатившись в сторону, снова вскочил на ноги. Правда, своей цели хорт все же достиг: гигантский коготь задел за ствол бластера, и оружие, звякнув, упало на камни.

Рана на животе хорта – там, где заряд бластера пробил роговой панцирь – кровоточила, густая темная кровь пропитала шерсть на правом боку; однако сил оставалось еще много, и хорт приготовился к атаке. Новый удар – коварный, молниеносный – должен был стать для человека смертельным. Никто во Вселенной не смог бы увернуться от нацеленного броска хорта – существу, построенному из белка, для этого не хватило бы ни быстроты реакции, ни скорости передвижения.

Однако человек увернулся. Нырнув под лапу великана, он взмахнул саблей – и острый клинок распорол край перепончатого крыла.

Оскалив пасть, хорт медленно приближался к человеку, показывая, что сейчас бросится в новую атаку. Но на самом деле он не собирался атаковать. За эти несколько мгновений он понял, что с этим противником ему не справиться – надо было отступать.

Оттолкнувшись от земли, хорт расправил крылья и быстро полетел к скале, на которой всего несколько минут назад сидел, чувствуя себя владыкой этих мест. Теперь он спешил укрыться за ней от нового выстрела. Уйти от обстрела, улететь подальше, в одно из своих убежищ, зализать там раны, а потом вернуться, чтобы со всей силой обрушиться на врага.

Он рассчитал верно: человек не успел выстрелить. Он и знал, что не успеет: он умел оценивать обстановку в бою не хуже хорта. Вместо этого он убрал саблю в ножны, подобрал выпавший бластер, а затем завел руку за спину и снял висевший там щит. Бросив щит на землю, он вдел ноги в сделанные на щите зажимы; автоматические застежки щелкнули, фиксируя ступни. Делая это, он дважды сильно свистнул, и из-за кустов выскочил и поспешил к нему крупный пес.

На первый взгляд это был обычный пес, похожий на овчарку. Вот только голова у этой овчарки была крупная, круглая, с необычайно развитыми надбровными дугами и нижней челюстью, что делало ее похожей на льва и на обезьяну одновременно, и с передними лапами было что-то не так. Пес вскочил на щит, умащиваясь между ног человека, и недовольно произнес:

– Не любить летать, плохо.

Говорил он не как человек, скорее как ученый попугай, некоторые слова давались ему с трудом. Однако человек привык к его речи и понимал его хорошо.

– Ты не болтай, а держись за ремень, как учили, – ответил он и коснулся пульта на своей груди.

Щит-флаер плавно оторвался от земли и, набирая скорость, устремился вслед за хортом. Тот был уже так далеко, что выглядел как большая птица.

– Мы догнать? – с сомнением произнес пес.

– Держись, тебе сказали! – сказал человек сердито и прибавил скорость. Сам он тоже присел, наклонившись вперед.

Ни одна птица не могла соперничать в скорости с флаером, а хорт не был птицей. Расстояние между ним и его преследователями быстро сокращалось. Хорт заметил погоню. Несколько секунд он колебался: попытаться ли уйти вверх, на предельную для его крыльев высоту, или искать спасения внизу. Что-то подсказало ему, что вверху он не сможет соперничать с человеком; тогда, сложив крылья, хорт ринулся вниз.

Под ним простирался лабиринт узких и глубоких ущелий; в одно из них и направился хорт. Он не собирался садиться; замысел был другой.

Ниже, еще ниже. Небо наверху превратилось в узкую полоску, шум бегущего по дну потока стал слышнее. Но вот хорт вновь расправил крылья; в этом месте они почти касались стен. Однако он уверенно мчался вперед, то и дело круто поворачивая: ущелье часто меняло направление. Человек на флаере следовал за ним, держась чуть выше; он чувствовал, что противник что-то задумал, но еще не понял, что именно.

Внезапно хорт сложил крылья и резко свернул в сторону, словно собирался разбиться о стену ущелья, и – исчез. Человек поспешил за ним.

Перед ним чернело отверстие пещеры. «Ага!» – про себя произнес охотник, включил прожектор и, держа оружие наготове, направил флаер в темноту. Он ждал нападения, но врага нигде не было. Темный проход вел в глубь скалы. Дальше, дальше… Базальтовые стены под лучами прожектора в нескольких местах полыхнули красным и голубым: искатели драгоценностей нашли бы здесь немало интересного. Однако человека не интересовали рубины. Где же он?

В правой стене открылся еще один тоннель. Человек остановился. Здесь? Он еще не успел задать вопрос, как пес уже ответил.

– Его нет, – прохрипел он, и флаер направился дальше.

Впереди возник свет, он делался все сильнее, прожектор был уже не нужен – и спустя секунду они выскочили в другое ущелье, с другой стороны хребта. Хорта нигде не было видно. Ну конечно: пока они крались по тоннелю, он промчался по нему, как вихрь, и сейчас летит дальше, далеко опередив своих преследователей. Вперед, в погоню! Флаер дернулся, набирая скорость, но тут пес сказал:

– Он здесь, внизу.

Это было странно, нелогично, но человек привык доверять своему спутнику. Флаер скользнул вниз. Там темнело еще одно отверстие; на камнях перед входом видны были свежие пятна крови.

Этот тоннель был более узким и извилистым, однако человек вел флаер на максимальной скорости – он боялся еще больше отстать от своего врага. Кроме того, он выключил прожектор: если хорт затаился где-то в темноте, не стоит предупреждать его об их приближении; а направление тоннеля он чувствовал по слабому движению воздуха. Впрочем, он считал засаду маловероятной: скорее всего, думал он, хорт постарается оторваться и спрятаться в какой-нибудь расщелине или пещере, расположенной достаточно далеко от их маршрута, так что пес не почувствует запах крови.

Однако хорт ждал их – но не в темноте. Едва флаер выскочил из тоннеля и солнечный свет на миг ослепил седоков, страшной силы удар обрушился на человека. Но этот раз он не смог увернуться – единственное, что он успел, так это сжаться и защитить голову руками. Однако это мало ему помогло: человека снесло с флаера, как сухой лист с дерева, хрустнула сломанная рука. Издав победный рев – первый звук с начала их боя, – хорт устремился вниз, вслед за беспомощно падающим на дно ущелья врагом.

Однако в этой схватке был еще один участник, о котором хорт не знал. Оттолкнувшись от ставшего неуправляемым щита, пес без раздумий прыгнул вниз. Он целился в хорта – и попал. Передние лапы, оканчивающиеся проворными крепкими пальцами – руки, а не лапы, – вцепились в густую шерсть на спине. Одним рывком пес подтянулся выше – и его острые клыки впились в толстую кожу под ушной складкой великана, в самое уязвимое место, где неглубоко под кожей пульсировала артерия.

Хорт взревел еще раз – теперь от боли и досады. Попытался укусить противника – не удалось. Тогда он закинул правую лапу за спину, словно хотел почесаться. Острые когти распороли псу бок, кровь хлынула струей, смешиваясь с кровью хорта; пес дернулся от боли, но его клыки продолжали рвать тело врага, добираясь до артерии. Хорт взмахнул лапой еще раз – теперь уже наверняка. Однако ударить ему не удалось.

Сорвавшись с флаера, человек лишь несколько секунд оставался без сознания; но и тогда он не выпустил бластер. Затем он очнулся, нащупал на груди переключатель; из подошв его ботинок вырвались струи пламени, и он снова устремился вверх. В тот момент, когда хорт взмахнул лапой, собираясь сломать псу шею, человек выстрелил. На этот раз великан не успел увернуться: заряд плазмы угодил в основание головы, туда, где кончался роговой панцирь. Голова хорта дернулась, отрываясь от туловища, и беспомощно повисла на остатках кожи, крылья сложились, и великан вместе со своим седоком рухнул вниз.

Запас топлива в миниатюрных соплах, созданных для страховки скалолазов и вообще всех, кто работает на высоте, позволял поддерживать горение в течение двух минут – как раз достаточно, чтобы спуститься на дно ущелья. Однако человек направился вверх, навстречу падающему хорту. Сломанная правая рука его беспомощно висела вдоль туловища, причиняя боль при каждом движении, а левая, в которой был зажат бластер, должна была ему сейчас понадобиться. Спрятать оружие он тоже не успевал. Тогда, не колеблясь, он разжал пальцы. В тот момент, когда он поравнялся с падающим хортом, он крепко схватил пса за загривок, и тот, хоть и не сразу, все же разжал челюсти, которые как раз в этот момент добрались-таки до артерии великана.

Теперь они оба опускались. Однако горючее уже было на исходе, струя пламени слабела, спуск на глазах превращался в падение. В последнюю секунду человек заметил на склоне ущелья крохотный выступ и направился к нему.

Пламя погасло в метре от спасительной площадки. Тогда человек швырнул на выступ пса, сам ухватился здоровой рукой за скалу и, помогая себе ногами, взобрался.

Несколько минут он лежал неподвижно, не в силах пошевелить даже пальцем. Затем приподнялся, подполз к псу и осмотрел его раны. При падении на выступ длинный разрез на животе разошелся еще больше, внутренности частично выпали. Глаза пса были закрыты, дыхание стало прерывистым; он умирал. Однако человек не был согласен с таким исходом.

Вначале он извлек из кармана флакон с дезинфицирующим раствором и промыл рану. Теперь надо было ее зашить. Бездействие правой руки мешало, но человек нашел выход: осторожно заправив внутренности, он зубами зажал края раны, а левой рукой склеил их специальной лентой, уже полстолетия заменявшей хирургам нитки. Из другого кармана были извлечены две ампулы и пакетик с крупными лепешками. Человек вколол псу лекарство, затем извлек одну из лепешек и помял ее в пальцах. Лепешка на глазах стала расти, менять форму, и вскоре на ладони человека лежал кусок чего-то, напоминавшего желе. Орудуя мечом, словно бритвой, он освободил маленький участок кожи пса от шерсти и положил туда желе. Оно всосалось на глазах.

– Ну ты и проглот! – пробормотал человек и размял вторую лепешку.

Прикрепив второй кусок желе, он посыпал его землей, туда же отправился клочок мха; человек поискал глазами птичий помет, но не нашел; что ж, придется обойтись без помета. Желе обволокло и землю, и мох, потемнело. Человек оценивающее взглянул на своего спутника. Дыхание пса стало ровным, нос, еще несколько минут назад горячий и сухой, снова был холодным. Теперь можно было заняться собой.

Он снял комбинезон и осмотрел руку. Лапа хорта перебила кость, коготь распорол кожу и порвал сухожилия. Однако перелом, к счастью, был закрытым. Он обработал рану; из ножен меча соорудил шину и примотал неподвижную руку к боку. Затем вколол себе, как и псу, две ампулы лекарства и приладил два кусочка желе: один на место перелома, второй на грудь; в этот второй он также добавил земли и мха. После этого лег поудобнее, накрыл себя и пса маскировочным плащом и заснул.

В середине ночи он проснулся от боли. Сломанная рука болела так, словно ее медленно перемалывали на мясорубке. Он сделал обезболивающий укол себе, поглядел на пса – тот тихо подвывал во сне – и достал вторую ампулу для него. Дожидаясь, пока лекарство подействует, он откинул плащ и лежал, глядя на звезды. Звезды здесь были совсем другие, чем на Аресе, и уж, конечно, совсем другие, чем на Земле. Везде свое звездное небо, и в каждом – своя загадка. Пахло влагой со дна ущелья, ветер нес из долины запахи леса. Совсем рядом прошелестели мощные крылья – видимо, летел на охоту ширн. Где-то внизу пела птица: выведет две ноты, помолчит и снова выведет. Боль постепенно проходила. Человек улыбался, но не потому, что исчезла боль: просто ему было хорошо.