Текст книги "Люди Края"

Автор книги: Владимир Зырянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

По дороге им встретились две развилки, которые Ган уверенно преодолел, и три переборки, которые напарники разбили выстрелами бластеров. За последней переборкой перед ними открылся стартовый комплекс. Посреди него на пандусе стояла ракета. Пассажирский люк был закрыт, но грузовой и технический стояли настежь. Разноцветные провода тянулись из ее корпуса к энергощиту и стоявшим у стен компрессорам. На полу возле дюз высились баллоны с кислородом, огромные емкости с водородом, коробки с едой и боеприпасами: как видно, корабль только начали снаряжать.

– Кто смыслит в технике – туда! – приказал Чжан бывшим заключенным, указав на компрессоры. – Включайте и заправляйте! Остальные – на погрузку!

Затем, повернувшись к Мельнику, он тихо добавил:

– Я отправлюсь искать диспетчерскую. Если не откроем люк, – он кивнул вверх, где виднелась закрывавшая потолок стальная плита, – не сможем взлететь.

– К дьяволу диспетчерскую, – ответил разведчик. – Здесь должен быть выносной пульт. На старте всегда бывает.

Они обошли вокруг ракеты, и в углу Мельник увидел выступающую из стены панель.

– Вот и он, наш электронный друг, – весело сказал Питер. Как всегда в минуту большой опасности, он испытывал возбуждение, заставлявшее его улыбаться и отпускать шуточки. Ган давно привык к этой его манере.

– Тут должны быть секретные коды, без них люк не открыть, – мрачно заявил Чжан.

– А как же, обязательно есть! – с энтузиазмом согласился Мельник. – Иначе было бы неинтересно. Вы грузитесь, запускайте двигатели, а мы с Ганом тут немного поколдуем.

Ответа Чжана Ванли он уже не слышал. Он закрыл глаза, отключил слух, забыл обо всем, сосредоточившись на тех невероятно слабых сигналах, которые сохранила клавиатура панели. Водя над ней ладонями, он пытался уловить эти сигналы. Клавиши, которые нажимали наиболее часто, хранили память об этих прикосновениях – ведь любая вещь хранит память о том, что с ней делали. Надо лишь уметь читать эти сообщения. Мельник умел. Спустя некоторое время (он не знал, сколько) он уже точно знал, сколько раз пользовались каждой из клавиш. Тогда он отсеял команды, используемые при каждом запуске и известные всем, и выявил то, что не входило в стандарт. Символов было немного – всего семь. Еще какое-то время ушло на то, чтобы расставить их в правильном порядке, и можно было нажимать «ввод».

В этот момент Ган подал сигнал, сообщая об опасности. Не поворачиваясь, разведчик отпрыгнул в сторону. И вовремя – выпущенный из бластера заряд ударил в стену над панелью, где он только что стоял. Следующий заряд не заставил себя ждать, и Мельник вновь откатился, уходя от обстрела. Выстрелы следовали один за другим – стрелявший не жалел зарядов, не давая противнику ни достать оружие, ни тем более приблизиться к панели.

– Ган, ввод! – тихо, так, чтобы не услышал враг, произнес разведчик.

Пес, притаившийся за одним из ящиков и остававшийся невидимым для нападавшего, не двинулся с места, но Мельник знал, что друг его услышал и сделает что требуется.

Единственным способом хоть на секунду уйти из зоны обстрела было спрятаться за ракетой. Она стояла, готовая к старту, ни одного человека рядом с ней уже не было. Большая часть оборудования тоже была погружена, на полу осталось лишь несколько ящиков. Грузовой люк был закрыт, и лишь в двух метрах над землей темнело отверстие технического люка – его ждали.

Мельник откатился, сделал прыжок и оказался за кормовой дюзой. Теперь наконец он мог достать оружие. Он понимал, что в его распоряжении в лучшем случае остается несколько минут: как только на помощь первому обитателю базы подоспеют остальные, бой будет окончен. Надо было во что бы то ни стало отвлечь внимание от Гана, дать тому возможность открыть верхнюю плиту, тогда корабль сможет взлететь.

Он выскочил с другой стороны ракеты и, перекатываясь по полу, произвел несколько выстрелов в сторону коридора. Но врага там уже не было. Он вообще нигде его не видел, пока из-за одного из ящиков с баллонами, совсем рядом, не поднялась фигура в черном и не грянул выстрел, произведенный почти в упор.

Времени, чтобы увернуться, уже не было. Мельник успел лишь выставить левую руку, на которой автоматически раскрылся защитный щит. Но сила плазменного заряда была такова, что щит не смог погасить его полностью и треснул. Левая рука онемела, разведчика отбросило к ракете, перевернуло. Он вновь не успевал защититься, а новый заряд – он чувствовал это всем телом – уже был пущен.

Выпустив бластер, он выставил перед собой последнюю защиту – щит на правой руке. Щит отразил заряд, но враг, продолжая стрелять, приближался. Еще несколько шагов – и он подойдет вплотную и расстреляет его в упор. Что ж, с этим ничего не поделаешь. Лишь бы Ган успел. Чжан не будет медлить со стартом, не такой у него характер. Он даже Гана не дождется. Зато люди…

Он не успел додумать – пространство вокруг окрасилось зловещим красным цветом, наверху стал слышен вой бури. Это значило, что Ган открыл запорную плиту.

Супи с бластером на мгновение остановился и взглянул вверх, а затем на ракету, технический люк которой все еще был открыт. Ему надо было оценить ситуацию и установить очередность действий.

Однако этой возможности ему не дали. Черная тень метнулась из угла, взвилась в воздух, и острые клыки сомкнулись на руке, сжимавшей бластер. Ган успел выполнить и вторую задачу, которую ему никто не давал, но которую он считал более важной, чем какой-то там люк.

Супи не ожидал этого нападения, но был готов его отразить. Он не стал использовать для этого левую руку – ей он намеревался прикончить валявшегося на полу, но все еще живого пруви. Из его предплечий выросли два пучка щупалец, похожих на змей. Это была самая последняя разработка, придуманная специально для ближнего боя, для таких вот случаев; супи очень гордился этим своим изобретением. Щупальца схватили пса, скрутили его; еще секунда – и разорванное тело должно было полететь на пол. Но этой секунды хозяину щупалец не дали.

Не тратя время на поиски выпавшего бластера. Мельник метнулся к врагу. В его правой руке вместо щита уже был кинжал – его оружие ближнего боя. Снабженный алмазным покрытием, он пробивал даже броню. Первый удар разведчик нанес в солнечное сплетение врага, и тут же еще один – в шею. В сердце бить не имело смысла – оно у супи, как известно, находится не слева, а где угодно, у каждого по-своему. Да третий удар и не был нужен. Щупальца, сжимавшие Гана, разжались. Палец, лежавший на спусковой скобе бластера, еще дважды нажал на нее, но выстрелы ушли в потолок. Супи зашатался, в поисках опоры схватился за своего противника и сполз на пол. Маска с него слетела, и Мельник увидел лицо – изменившееся после модификаций, перекошенное от боли, но все же знакомое лицо Леона Норвика.

– Ты… не должен был… – прохрипел супи; кровавые пузыри лопались на его губах при каждом слове, темная струйка, расширяясь, потекла из угла рта, – победить… это непра… неправильно… я сильнее…

– Конечно, ты сильнее, Лео, – ответил разведчик. – Просто тебе не повезло.

Он вынул из руки умирающего бластер, снял и отбросил подальше пояс, в котором могли скрываться разного рода сюрпризы. Затем поднял лежащего без движения Гана и побежал к техническому входу. Он не зря спешил: едва он обогнул ракету, как сзади послышались торопливые шаги и заряды сразу нескольких бластеров ударили в корпус корабля – бойцы Норвика лишь ненамного отстали от своего командира. Крепкая рука Чжана одним движением подняла Гана и разведчика и втащила их внутрь. Люк захлопнулся, и сразу же послышался нарастающий гул двигателя – ракета стартовала.

Придавленный к полу огромным ускорением, Мельник остался лежать возле люка, не в силах переместиться в кабину. Он лишь пристроил голову Гана себе на грудь, чтобы псу было удобнее. Сквозь рев двигателя он услышал отдаленные хлопки и догадался, что ракета уже удаляется от базы и пилот выпускает защитные экраны, чтобы спастись от огня метеоритных пушек.

Когда они вышли из атмосферы и ускорение немного уменьшилось, он увидел, что из кабины к нему кто-то ползет. Это была девушка. Скафандра на ней не было, только кислородная маска. Приблизив голову к лицу разведчика, она сняла маску и спросила:

– Это правда, что вы видели моего отца? Где вы его нашли? Я ищу его уже два года!

Глава 13. ВТОРЖЕНИЕ

Сигнал со спутника пришел рано утром, когда мэр Корбел только закончил завтрак и убирал посуду. Люсинда завтракать не стала, заявив, что есть не хочет, и заперлась в мастерской – работа над новым ченджером шла полным ходом. Услышав звонок, мэр прошел в кабинет и включил экран.

На нем Корбел с удивлением увидел не дежурного, желавшего передать какое-нибудь срочное сообщение (скажем, от Хельдера – что-то давно его не было слышно), а инспектора Галактической комиссии господина Рейтера. Удивление мэра объяснялось тем обстоятельством, что господин Рейтер был на Никте всего два месяца назад и до очередной инспекции оставалось еще по крайней мере столько же.

– Доброе утро, господин инспектор, – сказал Корбел, не пытаясь изобразить любезность. – Вижу, вам у нас понравилось, прилетаете все чаще. Что, новая проверка?

– Не совсем так, господин Корбел, – ответил представитель Комиссии; что-то в его тоне, в манере говорить показалось мэру непривычным. – Это не проверка, это… Помните, я вас предупреждал, что отказ от освоения полезных ископаемых может быть опротестован в суде? Так вот, согласно решению большого жюри на Аресе участок № 16, расположенный к востоку от вашего поселка, передан для освоения компании «Space Minerals». Это решение в установленные законом сроки не было оспорено, а потому вступило в законную силу.

– Подождите, как же так?! – воскликнул Корбел. – А что же наш юрист? Почему нас не известили?

– Ваши интересы в жюри, как и в других судах, защищает фирма «Справедливая юстиция», принадлежащая господину Хельдеру, – ответил Рейтер. – Представитель фирмы был на суде и не возражал против передачи участка. Так что все сделано по закону и процедуре, мистер Корбел. И это еще не все. Господин Хельдер решил передать той же компании принадлежащий лично ему участок номер восемь, расположенный к северу от Гринфилда. Так что они тоже намерены его забрать.

Мэр наконец осознал, что в тоне инспектора показалось ему непривычным: педантичный господин Рейтер, чья речь обычно состояла из сплошного перечисления нарушенных поселенцами правил и инструкций, теперь словно извинялся. И этот извиняющийся тон встревожил Нормана Корбела куда сильнее, чем любые придирки.

– Я вас понял, господин Рейтер, – сказал он. – Вы прилетели, чтобы официально нас известить и вручить решение суда. Ладно. Можете даже не спускаться, оставьте все на спутнике, мне потом передадут. Когда собираются пожаловать новые хозяева, не скажете? Может, мы еще успеем подать кассацию на Землю или попробуем с ними договориться.

– Боюсь, что это не получится, господин Корбел, – покачал головой инспектор. – Они уже здесь. Я прибыл на корабле компании, и они намерены высадиться и вступить в свои права немедленно. И я вам советую быть крайне сдержанными.

– Сдержанными? – прорычал мэр. – Почему, черт бы вас побрал, мы должны быть сдержанными?

– Потому что здесь полно охраны, и они… – Господин Рейтер помедлил, подыскивая нужные слова; он, конечно, был не один там, возле экрана, и не хотел, чтобы его впоследствии обвинили в каком-то нарушении. – Они используют любое ваше неосмотрительное действие, господин Корбел. Будьте благоразумны. До встречи.

Экран погас. Мэр стоял перед ним опустошенный, словно только что получил известие о смерти близкого человека.

– Мерзавцы, какие мерзавцы! – воскликнул он, стукнув кулаком по панели, так что вся она пошла трещинами. – Но ладно они, а почему Хельдер?!

«А ведь Норма предупреждала! – внезапно вспомнил он. – Еще два дня назад говорила. А я, дурак, решил, это у нее от перевозбуждения – у них же, у арт-мастеров, бывает… Говорила о каких-то чужих, о высадке… А еще о выстрелах, о пожаре… Если это все правда, то, может, они собираются… Надо срочно предупредить Дика, и Луиса, и Джона, собрать весь совет!» И он нажал сразу несколько кнопок вызова, надеясь, что стукнул по панели не слишком сильно и аппаратура не пострадала. Повезло: связь работала.

В эту ночь Норма Хайек не смогла уснуть. Кошмар, увиденный ею три дня назад и затем повторившийся более ярко и отчетливо, приближался. Хотя она уже не видела, словно наяву, картины разрушения поселка, сознание, что катастрофа неизбежна, становилось все сильнее. Люди в черных комбинезонах были уже близко, совсем рядом, а это значило, что настало время действовать. Пусть она не смогла убедить мэра организовать оборону и вызвать полицию, она еще успеет кое-что сделать.

Прежде всего надо было самой послать сигнал бедствия и вызвать помощь, уже не надеясь на спутниковую связь. По правде сказать, она это уже начала делать еще до разговора с Корбелом. Мельнику, этому храброму парню, убившему хорта, она послала сигнал еще тогда, когда у нее было первое видение. Однако надо было его повторить – вдруг первый не дошел.

Она закрыла глаза и постаралась как можно отчетливее представить разведчика. Образ человека, которому она дарила кноду-ганобу, стал четче… еще четче… Теперь она видела его совсем ясно. Три дня назад, когда она послала первый сигнал, разведчик находился в рубке корабля и беседовал с какой-то девушкой. Сейчас она увидела его в той же рубке, но рядом была уже не девушка, а огромный супи, сидевший в командирском кресле; сам же Мельник спал, откинувшись в кресле второго пилота. Приглядевшись, Норма Хайек поняла, что разведчик не спит, а находится в состоянии, близком к анабиозу. Это было не самое удачное время для установления контакта, но она все же попробовала. Спустя некоторое время она увидела, что человек в кресле открыл глаза и оглядывается по сторонам. Значит, он получил сигнал.

Теперь надо было известить полицию. Это было труднее, потому что она не видела полицейских уже семь лет – с того самого дня, когда вместе с Варгасом, Гхоном и еще несколькими будущими поселенцами совершала пересадку на Аресе. Там был такой здоровенный мрачный дядька, который долго и придирчиво рассматривал их документы – что-то ему в них не нравилось; а может, не нравились сами поселенцы. Это был не самый лучший адресат для сигнала бедствия, и вообще он мог уже уйти из полиции, но другого она припомнить не могла.

Она напряглась и вызвала образ придиры с Ареса. Он долго не хотел проясняться, но она добилась своего и увидела здоровяка, мирно похрапывающего на широкой кровати в комнате, напоминающей земную. Кажется, в углу даже стояло какое-то растение в кадке. Он что, вернулся в Систему? Тем не менее она продолжала его вызывать и наконец увидела, что он проснулся и недоуменно таращится в потолок. Тогда она послала ему следующее сообщение: «Поселок Гринфилд, планета Никта. Происходит налет бандитов, массовые убийства. Полиция не знает. Сообщила по спутниковой связи Норма Хайек, которую вы помните по Аресу. Надо срочно принять меры». После этого она дала ему снова задремать – чтобы полученная таким необычным способом информация адаптировалась в сознании. Пусть поспит. Скоро он должен проснуться с мыслью, что забыл передать важное сообщение. Конечно, неплохо было бы для верности повторить и этот сигнал, но у нее не было уже ни времени, ни сил. Да, для взрослых она сегодня сделала все, что могла, теперь следовало заняться детьми. Хорошо было бы внушить им, чтобы оделись по-походному и взяли рюкзаки, но на это сил тоже не было. Что ж, придется обойтись тем, что найдется в доме. Норма Хайек раскрыла стенные шкафы и принялась искать рюкзаки и сумки.

В это время Арнольд Биллингтон, начальник континентальной полиции планеты Гея, расположенной в десятках световых лет от Никты, проснулся с тревожным чувством, что он упустил что-то важное. А ведь он никогда ничего на службе не упускает, потому и сделал такую карьеру. Он начал припоминать – и вспомнил: вчера в конце смены был звонок с Никты. Звонила тетка из числа этих сумасшедших «мастеров реальности», несла какую-то чушь о вторжении бандитов и всяких ужасах. Скорее всего, ерунда, но все равно следовало занести сообщение в журнал и передать в Галактическую комиссию – пусть разбираются. А он не передал, это он хорошо помнил. Ай-ай-ай, как же так? Это следовало срочно исправить. Биллингтон сел на кровати и нашарил форму.

Но тут его взгляд упал на часы. Они показывали три часа ночи. «Да что это я? – подумал начальник полиции. – Лунатизмом заболел, что ли? Ведь я всерьез собрался среди ночи мчаться в управление, чтобы занести в журнал какую-то ерунду. Интересно, что бы подумал дежурный, если бы… Можно и утром занести и передать в Комиссию, ничего не случится. А можно и вообще не фиксировать, раз вовремя не сделал». И он снова улегся.

…Первыми пришли Габриэла и Резерфорд Варгасы – они никогда не опаздывали, хотя и жили далеко. Потом появилась Сюзанна Ли с огромным бантом в волосах, а за ней Луиза, Матвей, Борис, Ло, Энди, Лю – все 15 мальчиков и 19 девочек. Малышка Лю кашляла, а Матвей сообщил, что вчера у него была температура и вообще-то сегодня в школу он не собирался, но утром передумал и решил идти. Из этого рассказа Норма Хайек заключила, что все-таки послала внушение, даже не заметив этого. Что ж, тем лучше. Небольшая температура и кашель – это не самое страшное.

Когда все собрались, она объявила, что сегодня они идут в лес. Будут изучать тех, кто там живет, и осваивать навыки походной жизни. Сообщение было встречено бурей восторга. Однако нашлись и скептики. Сюзанна, особа очень самостоятельная, заметила, что надо было предупредить заранее, тогда она не стала бы надевать нарядное платье и башмачки. А серьезный Матвей заметил, что им, возможно, понадобится еда. Да, подтвердила Норма, им понадобится еда, и спальные мешки, и пологи, и одежда – много всяких вещей. Сейчас она раздаст им всем сумки и рюкзаки, и они уложат туда все, что может пригодиться. Матвей, как самый старший, будет руководить этой работой. Рассудительный Борис спросил, не надо ли в таком случае предупредить родителей, чтобы они не беспокоились. «Да, ты прав, предупредить, конечно, надо, – ответила Норма, – и я…» В это время она расслышала в небе отдаленный гул двигателей и заметила растущее темное пятно – корабль, до сих пор находившийся на орбите, садился к востоку от поселка. Это значило, что времени остается совсем мало. «Я обязательно их предупрежу», – закончила она фразу.

Пока дети с криками носились между кухней и гостиной, собирая продукты и вещи, Норма Хайек занялась судьбой кноду-ганобу. В поселке было три «мотылька счастья»: один жил у нее в доме, один, общественный, обычно порхал в районе площади, и один, подаренный ею Питеру Мельнику, находился в доме мэра. Она ни в коем случае не могла оставить их здесь. Она вызвала их, одного за другим, и, когда они явились, уложила в специальную шкатулку с силовой защитой и спрятала в своем рюкзаке.

Когда она вызывала мотылька из дома мэра, она вспомнила еще о двух, находившихся там: о подаренном разведчику доро и о Люсинде Корбел. Там, куда им предстояло направиться, доро мог очень пригодиться, и она позвала его. Упрямое маленькое существо согласилось не сразу, но потом все же направилось к ее дому. Что касалось Люсинды, то она не собиралась звать взрослых – их ведь надо было еще убеждать, а на это времени уж точно не было. Кроме того, взрослые могут постоять за себя. А вот детям, особенно тем, кто уже ходит в школу, грозила большая опасность. В чем будет состоять эта опасность, Норма не знала, знала только, что она связана с тихим и с виду совсем не страшным супи, находившимся на корабле. Потому-то она и задумала увести детей, занимавшихся у нее, – она чувствовала, что охота будет идти именно за ними. Но и бросить Люсинду, увлеченно работавшую в мастерской и не подозревавшую о близкой беде, она тоже не могла. «Люси, грозит опасность, скорее ко мне», – позвала она и, даже не проверив, дошел ли ее призыв, вернулась в гостиную.

Дети, конечно, не уложили и половины того, что было нужно. Да иначе и быть не могло – дети все-таки. Некоторые бросили сборы, едва начав, вместо этого они играли с «кукурузными феями» и рисовали на стенах «думающими карандашами». Как бы то ни было, сборы надо было считать законченными – времени уже не оставалось. Норма раздала им сумки и вывела из дома. Она уже закрыла дверь, но тут вспомнила об одной вещи, которую следовало взять с собой. Она велела детям подождать и вернулась в кабинет. Там, в нижнем ящике стола, она нашла бластер. Последний раз она брала его месяц назад, когда хорт появился возле поселка. Да, верно, – она еще отстреливалась от чудовища, кружившего над ее домом. Она сунула бластер в рюкзак и поспешила на улицу.

Варгаса мэр найти не смог – ни на шахте, ни дома его не было. Видимо, экономист отправился гулять – для жителей Гринфилда это было обычным занятием. Известить о беде удалось лишь Фрэнсиса и Ли. Китаец принял сообщение молча, а друг Дик напустился на мэра – дескать, как он мог пропустить такой важный суд, почему ничего не знал. Слушать это было тяжело, но Корбел не стал возражать – не до того было. Договорились встретиться в мэрии.

Надо было подумать, как одеться – ведь предстояли переговоры с важными шишками из компании. Выбор был, прямо скажем, небольшой – у Корбела имелся всего один деловой, он же парадный костюм. Мэр надел его, а на шею повесил платиновый жетон на цепочке – знак власти в поселке Гринфилд.

Выходя из кабинета, Корбел услышал на лестнице быстрый дробный топот, словно по ней кубарем спустился мальчишка. Спустя секунду в холле мелькнула розовая тень, затем хлопнула, закрываясь, входная дверь. Это значило, что доро, подаренный Мельнику и оставленный им в доме мэра, из дома сбежал. «Вот еще напасть, – подумал Корбел, – и что теперь делать? За ним бежать? И что ему в голову взбрело?» Однако было ясно, что сию минуту сделать ничего нельзя – опять же не до того. Спускаясь по лестнице, мэр решил, что глиняного разведчика, скорее всего, вызвал его создатель, Гхон. Известно ведь, что арт-мастера сохраняют связь со своими созданиями. Может, Гхону захотелось проверить, как Чаке живется.

У дверей Корбела ждала еще одна неожиданность – он едва не столкнулся с дочерью, которая выскочила из мастерской и, на ходу отстегивая перчатки с манипуляторами, тоже спешила из дома.

– Меня Норма просила ей сегодня с детьми помочь, – объяснила она отцу. – А я забыла совсем, сейчас только вспомнила.

– А чем помочь? – спросил Корбел. – Вроде она раньше никогда не просила.

– Не помню, – пожала плечами Люсинда. – И когда мы говорили, не помню. Странно, правда? Но Норма зря звать не станет. Раз позвала, значит, что-то нужно. А ты куда такой нарядный? У вас что, «большой совет»? Так сегодня вроде не пятница.

– Неприятности у нас, – признался мэр. – Даже беда. Землю у нас отсудила компания, представляешь? А я прозевал. Они уже прилетели, а с ними чиновник этот, как его…

Тут над их головами раздался нарастающий гул, и тяжелая туша корабля прошла над поселком.

– Они уже садятся! – воскликнул Корбел. – А мы еще ни о чем… Ну я побежал!

– Тебе помочь не надо? – спросила Люсинда.

– Чем тут поможешь? – махнул рукой мэр. – Ты иди, иди.

В мэрии его уже ждали. Джон Ли, как и Корбел, выглядел официально, а друг Дик надел самые грязные рабочие штаны, какие у него были, и зачем-то нацепил на пояс кобуру с бластером, как во времена защиты от хорта. Едва Корбел вошел в мэрию, Фрэнсис обрушился на него с упреками, требуя объяснить, как мэр умудрился прошляпить суд. Однако Джон Ли взял инициативу в свои руки и остановил разбирательство.

– Нет смысла говорить о том, что было, – заявил он. – Надо решать, что делать сейчас. Мы будем ждать их здесь или пойдем навстречу?

И, поскольку никто не спешил ответить на его вопрос, он продолжил:

– Я думаю, нет смысла ждать здесь. Представители компании считают, что мистер Рейтер нам все уже объяснил, и могут вообще не появиться в поселке. Если мы хотим чего-то добиться, надо идти к ним. И пусть говорит один Норман – он представляет власть в поселке, и с ним обязаны разговаривать. Как я понимаю, единственное, на что мы можем рассчитывать, – это приостановка работ до того времени, пока мы не подадим апелляцию. Надежда на это слабая, но вдруг удастся убедить Рейтера? И мы ни в коем случае не должны им угрожать. Может, в компании только этого и ждут. Поэтому твой наряд, Дик, – Джон Ли повернулся к Фрэнсису, – совершенно неуместен. Ты что, стрелять там собрался?

– Ну стрелять я не буду, но припугнуть эту шваль стоит! – заявил тот. – Я не позволю им хозяйничать на Никте!

– Правильно! – послышался возглас от входа. Обернувшись, члены совета увидели вошедшую в зал группу поселенцев. Впереди шествовал новичок, прилетевший всего месяц назад; Корбел помнил, что зовут его Серж, а вот фамилию припомнить не мог. Новичок был вооружен почище Дика Фрэнсиса: помимо бластера у него еще имелся охотничий карабин, который он сжимал в руках. Кое-кто из пришедших с ним тоже успел захватить оружие.

– Мы им покажем, кто здесь хозяин, верно, парни? – воскликнул Серж, обращаясь к остальным. – Иначе зачем мы отдавали последние деньги, чтобы долететь сюда? Прогоним крыс с Никты!

Корбел видел, как нахмурился Джон Ли. Он и сам был озадачен. Если группа разозленных поселенцев увяжется с ними, переговоры будут сорваны. А с другой стороны, как им запретишь? В Гринфилде это не принято. Надо их убедить остаться здесь, а на это уйдет время. И откуда только этот чертов Серж узнал о том, что происходит? Впрочем, неважно. Надо объяснить людям, что произошло и что они как члены совета решили.

Корбел выступил вперед и сказал:

– Послушайте, парни…

Однако продолжить ему не дали. Дверь вновь распахнулась, и в нее вбежал Исайя Дзалевский. Никогда еще Корбел не видел старожила, с которым они вместе высаживались на Никту и вбивали первые сваи, таким взволнованным.

– Там какие-то люди ломают мою беседку! – закричал он с порога. – И ставят ограду! Что у нас происходит?

– Они уже здесь! Прогоним гадов! – закричал новичок Серж и кинулся на улицу, остальные за ним.

Члены совета оказались в хвосте группы людей, спешивших к восточной окраине поселка. На миг Корбелом овладело чувство беспомощности – такое он однажды испытал при внезапно наступившей невесомости. Ты ни на что не можешь опереться, ни на что повлиять, события идут помимо тебя, и как это изменить, неизвестно. Но уже в следующую минуту он взял себя в руки.

– Стойте! – закричал он что было сил. – Остановитесь!

Корбела в поселке уважали – не зря же его выбрали мэром. Бегущие остановились и обернулись к нему. Серж (как же его фамилия? Барве, что ли?) попытался что-то сказать, но Корбел его опередил.

– Раз я мэр, я и должен идти первым, – объяснил он землякам. – Тем более если случился конфликт.

«Томас Джефферсон» коснулся посадочной полосы мягко и почти беззвучно – капитан Карпинский знал свое дело. Первым на бетон космопорта спрыгнул второй пилот Санпал: требовалось визуально оценить положение корабля и получить инструкции от дежурного по порту. Однако стеклянная будочка на краю полосы была пуста, докладывать было некому. Ну да, они ведь и разрешения на посадку не запрашивали, вспомнил пилот. Капитан еще ругался по этому поводу с заказчиком, но тот настоял, что запрашивать разрешения не нужно.

Второй пилот глубоко вздохнул (воздух был удивительно свеж, только горечью какой-то пахло) и огляделся. Прямо за бетонной полосой космопорта начиналась густая трава. Над травой, окружая поляну с трех сторон, возвышались гигантские деревья. Таких великанов пилоту еще нигде не приходилось видеть – ни на Земле, ни на планетах Края. С четвертой стороны виднелся холм и на нем – яркие домики поселка. Даже на таком расстоянии (до холма было около километра) было видно, что дома очень необычны и сильно отличаются друг от друга; хотелось разглядеть их получше.

Однако хорошенько оглядеться пилоту не дали. Из люка показался человек в мешковато сидевшем комбинезоне, с кислородной маской на лице. Усиленный динамиками голос мистера Пасвика проревел:

– Что вы там возитесь? Можно высаживаться?

– Да, можно… – неохотно подтвердил Санпал.

– Отлично! – проревел динамик. – Ребята, открывайте люки, начинайте выгрузку!

Открылись грузовые люки, и по наклонному пандусу на землю заскользили ящики и контейнеры. Но еще прежде них были выгружены две летающие платформы. На одну, по приказу мистера Пасвика, погрузили коробки с будущей оградой, на них расселись два десятка рабочих во главе с бригадиром, которым предстояло эту ограду устанавливать. На другую взошли десять молчаливых охранников во главе с мистером Оливером. Туда же поднялись руководитель департамента и представитель Галактической комиссии Рейтер. После чего платформы направились в сторону поселка.

– Вы могли бы снять маску, господин Пасвик, – заметил представитель Комиссии, когда поляна с кораблем осталась позади. – Здесь очень чистый и приятный воздух.

– Зато наверняка куча микробов, – ответил глава Департамента Освоения. – Не успеешь оглянуться, как схватишь какую-нибудь заразу. У нас в компании такие случаи бывали.

– А вот и Гринфилд, – сказал чиновник спустя несколько минут, когда они приблизились к холму. – Много все-таки выдумки они в него вложили. Очень необычные сооружения, верно?

Было непонятно, к кому он обращается: к Пасвику или к начальнику охраны. Во всяком случае, мистер Оливер промолчал, а глава Департамента Освоения пробормотал:

– Да, ничего, ярко.

А затем, обращаясь к бригадиру на соседней платформе, скомандовал:

– Садитесь вот здесь! Нет, еще ближе!

Пока платформы, разворачиваясь, приземлялись, Пасвик развернул карту и обратился к чиновнику:

– Вот здесь проходит граница наших владений, видите. – Он ткнул пальцем в центр карты. – Вот здесь, у подножия холма. Так что посадочная полоса отходит к нам – вот, смотрите сюда.

– Я хорошо знаком с картой, господин Пасвик, – отвечал Рейтер. – Будьте уверены: вы получите все до последнего метра. Однако желательно, чтобы межевание прошло в присутствии представителей местной власти.

– Я не собираюсь останавливать работу из-за каких-то представителей, – заявил глава департамента. – Закон на моей стороне, не так ли? Значит, приступим. Граница наших владений проходит вот здесь, по нижней горизонтали, верно? И отсюда идет прямо на север. Ну-ка, вы двое, – обратился он к рабочим, стоявшим ближе к нему, – берите изгородь и ставьте ее вот здесь.