Текст книги "Служба"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

РАЗДЕЛ II
НАДСТРОЙКА «ПЕРЕСТРОЙКИ»

1. Эра провокаторов

Что такое провокатор в России? Это не только ее герой, но и творец ее истории. Родиной провокации почему-то считается бедная Франция. Несправедливо. Куда там до нас французской полиции, внедрявшей своих агентов в какие-то уголовные шайки или в театральный клуб неперебесившихся выпускников Сорбонны. Агент-провокатор, работающий на жандармерию, полицию, охранку – это символ России.

Что за люди были – «богатыри, не мы»! Евно Азеф – руководитель боевой эсеровской организации. И агент охранки по совместительству. Какие дела проворачивал, каких людей убивал – великих князей! Чуть было самого царя-батюшку не укокошил в пылу служебного рвения. Или, к примеру, полицейский агент и революционер Богров (все в одном лице), 1 сентября 1911 года смертельно ранивший Петра Столыпина. В «верхах», говорят, остались страшно довольны. А депутат Государственной Думы Малиновский! Он прошел путь настоящего большевика-ленинца: от уголовника до верного соратника Ильича и думца. Охранка была начеку – пришлось бедняге Малиновскому крутиться, как токарю-многостаночнику. Или как путане: днем с одним, вечером – с другим…

Поистине великим провокатором всех времен и народов можно назвать все же несостоявшегося юриста из Симбирска. Нет, никакой охранки, никакой полиции. Фи! Это так пошло, батенька, берите выше. И Ленин брал, пожалуй. Пока это единственный глава нашей страны, документально уличенный в сотрудничестве с иностранными разведслужбами и в получении от них денег за развал собственного государства.

Про наступившую затем «золотую пору» эпохи провокации и провокаторов нет смысла говорить – знает каждый школьник. Именно Отец народов внес решающий вклад в вознесение этого непростого ремесла к вершинам искусства. Которое, правда, потихоньку-полегоньку стало приходить после Сталина в упадок: в 1950–70-е годы обходились штатными гэбистами-костоломами и тривиальными стукачами. Выпил – пиши отчет. Анекдот послушал – пиши… Неинтересно! Нет ни творчества, ни полета мысли.

Но наступил 1985-й – перестройка, надо продемонстрировать Западу бурление отечественной общественной мысли. Тут-то уж для наших героев раздолье и наступает. Как достойный выученик Андропова, Михаил Сергеевич дает «зеленый свет» героям эпохи: наступает ренессанс чекистской провокатуры.

Колокольный звон по всей Руси пошел – Дмитрий Васильев общество «Память» учредил. Под бдительным оком, разумеется. С одной стороны, неплохо – вроде как «оппозиция». С другой – можно свою интеллигенцию попугать: «Кто во всем виноват? – Они, кучерявые, они, злыдни обрезанные!» Запад в ужасе, толпы на историческую родину смываются. А бедный КГБ никак не может с Васильевым разобраться: свобода, мол, у нас, гласность да перестройка, социализм с человеческим лицом и пятнами на лбу. Ну, а с теми, кто кое-чего не понял, перестарался – иной разговор. Где теперь, например, господин Осташвили? Если кто такого вообще помнит…

Васильевская «Память» сделала свое дело – и на белый свет выплыл новый добрый молодец: Александр Баркашов. До сих пор мало что известно о деталях биографии Александра Петровича. Вроде бы служил в десантных войсках, дружил с Васильевым. Но в 1990-м, когда закатилась в чулан былая слава «Памяти», организовал Русское национальное единство. Свое теплой любви к свастике и идеям господина Шикельгрубера никогда не скрывал – скорее, выставлял напоказ. Смотрите, у нас и фашисты есть, как в лучших домах Парижа… Дальнейший его путь: тренировки боевиков, «командировки» в Сербию, Приднестровье, Абхазию, Белый дом, подполье, ранение (кем причиненное – неизвестно: поговаривают, своими же), арест. Был ли Баркашов штатным провокатором Лубянки? Можно не сомневаться, что агентуры Министерства безопасности (МБ) среди баркашовцев хватало. Что касается лично Александра Петровича, не скажем точно. Но вот факты, которые говорят сами за себя: безнаказанное существование РНЕ на глазах и под боком у милиции, у всевидящих и всеслышащих чекистов – в здании Свердловского райсовета на Петровке, 22. А безуспешные «поиски» лидера боевиков после 4 октября? А явная попытка избавиться от слишком много и многих знающих человека? Выводы напрашиваются сами.

Еще один портрет нашей галереи – Сергей Бабурин, многожды депутат всего. Сергей Николаевич давно подозревался в весьма тесных связях с министерством Любви. И на то были основания: стремительная карьера молодого юриста, сумевшего в короткий срок стать деканом юридического факультета, говорит о многом. Быть в старые добрые советские времена деканом такого факультета мог только «свой» человек – юрфак считался традиционным поставщиком проверенных кадров для «органов». Чужака к этой кормушке не подпустили бы. Кстати, скромник Бабурин не слишком охотно распространяется и о том, как он выполнял «интернациональный долг» в Афганистане. По словам же осведомленных людей, господин Бабурин работал там военным дознавателем – в его задачи входило «разоблачение» в чем-то провинившихся солдат и поиск неблагонадежных. В общем, бдительность, бдительность и еще раз бдительность! В 1993 году отставной генерал КГБ Олег Калугин сообщил: Бабурин – агент Омского управления КГБ по кличке «Николай».

«Николай» шумно возмущался, грозил судом, даже судился, но так и не опроверг утверждения чекиста. Впрочем, каких-либо документальных доказательств не смог представить и Калугин. Посему агент «Николай» может спать и «думать» спокойно.

Виктора Анпилова в один голос называли наиболее выдающимся мастером провокации. Его однокашники по студенческой скамье почти в один голос утверждают, что Виктор «стал совсем другим». Был, мол, прекрасный журналист, знаток испанского языка и Латинской Америки, но… Свой агентурный пыл Анпилов наиболее ярко продемонстрировал во время работы корреспондентом Гостелерадио в Никарагуа: напоил оператора, спровоцировав его на антисоветские высказывания (как страшно!), записал беседу на магнитофон и отослал куда надо. Может, это и был первый шаг будущего мастера к овладению азами новой профессии? Те, кому следовало, оценили порыв души. И предложили более интересные перспективы? Анпилов бросает работу на иновещании и, к удивлению бывших коллег, кидается в омут большой политической игры. Даже его близкие соратники были почти на все сто процентов уверены, что Виктор работал на МБ, четко выполняя данные ему установки: организовывал митинги, мелкие и крупные побоища. 1 мая 1993 он провел генеральную репетицию того, что сотворил 3 октября. После столь явной демонстрации безнаказанности мало у кого остались сомнения в том, чьим покровительством пользуется лидер «Трудовой Москвы». Во время двухнедельной «осады» Белого дома он неоднократно прорывался к Руцкому и Хасбулатову, требуя немедленной раздачи автоматов рабочим дружинам…

«Сын юриста», пожалуй, самый достойный кандидат на почетное место в нашей галерее. Это просто высший пилотаж в данном виде деятельности. Судя по всему, с «органами» сей товарищ закорешил со студенческой скамьи, время от времени выполняя мелкие поручения. Доверие к нему еще больше возросло, когда он совершил поездку в Турцию. По непроверенным данным, он там якобы исполнил весьма ответственное задание «партии и правительства» – отвлек внимание турецкой контрразведки от советского разведчика, прикрыв конспиративную встречу с нелегалом. Посему и был взят полицией. Но Родина не забыла своего верного сына, и Ж., благополучно покинув грязную турецкую кутузку, депортирован в Москву. Снова появляется он на политической арене в конце 1980-х в качестве активиста общества при московской синагоге. Но позже его переориентируют на иное: кураторы уже поняли, что надо более рационально использовать таланты дважды юриста. Его акции резко ползут вверх – он вдруг появляется на контролируемом КГБ иновещании в качестве… известного правозащитника! Потом – знаменитый съезд его партии в Кремле. Баллотировка в президенты России.

Самое слабое место Владимира Вольфовича – деньги. Точнее, источники их получения. Если Владимир Ильич когда-то смело брал немецкие марки, то В. В . не отказывается даже от рублей. Просачивается информация о финансировании ЛДПР то Саддамом Хусейном, то сербскими националистами, то австрийскими и немецкими неонацистами. Данные, добытые вроде как германской контрразведкой, утверждали, что Жириновского питал ручеек, текущий с банковских счетов бывшей СЕПГ – опять замаячило пресловутое «золото партии».

Впрочем, многие нынешние российские боссы в бытность их еще членами политбюро получали из КГБ документ за подписью господина Крючкова, где шла речь о деятельности «органов» по созданию и поддержанию на плаву либерально-демократической партии ее лидера. Который, кстати говоря, открыто именовался в тех бумагах «сотрудником КГБ». Отчего не хотят предать огласке все это сейчас? Кто знает, у политиков свои резоны. Ведь им кажется, что провокатора всегда можно поставить на место.

Сколько еще портретов могло бы пополнить эту галерею? Полагаю, много. Эра провокаторов в самом расцвете. Современная Россия успешно продолжает развивать свои традиции. Чем и уникальна. Ибо нельзя представить, чтобы конгрессменом или сенатором США стал полицейский агент-провокатор, а в британском парламенте заседал обыкновенный стукач. С чем всех и поздравляю!

2. След невидимки

Странная эта мысль – собрать вместе ряд нераскрытых дел и пытаться найти в них нечто общее, объединяющее. А почему бы и нет? Дела-то разные, а вот почерк… Да какой там почерк – в одном случае топор, в других – яд, пули и взрывчатка?! Да разве лишь в орудии дело – руку увидеть надо. И не столь держащую, сколь направляющую и руководящую…

Александр Мень

Священника Александра Меня зарубили топором возле своего дома в сентябре 1990 года. И прибавить к этому пока нечего даже следствию.

Для иерархов он всегда был белой вороной, чужаком. И не только потому, что являлся слишком яркой личностью. Костью в горле он был для тех, кто не мог простить ему еврейского происхождения – как же, православный священник из иудеев! Уж в чем-чем, а в недостатке антисемитизма отцов церкви обвинять не стоит. Но больше всего их раздражала проповедь отцом Александром идеи всемирного единства христианства. Как же так, ведь только одно учение верно и потому всесильно – то, которое представляет Московский Патриархат. Но вряд ли только лишь это могло послужить причиной или поводом для убийства.

Сколько лет уже прокуратура и милиция разрабатывают лишь одну версию: бытовое преступление, случайность. Убийца, мол, принял священника за одного из своих обидчиков. И решил рассчитаться. Благо подозреваемый нашелся быстро и в умелых руках следователей при правильном подходе раскололся. Вот только позже незадача вышла – выяснилось, что оговорил себя человек, принудили его к этому. Судебного испытания официальная версия не выдержала, расползлась по швам. Не смогли найти убийцу. Или не захотели? Скорее последнее…

Тогда, в 1990-м, тоже громко звучали слова о высочайшем контроле и обещания оперативно найти убийцу (или убийц). К делу и КГБ подключили. Но вот следов этого ведомства в поисках преступника не замечено. Зато другие следы, пусть и медленно, неясно – как на старом негативе, – но проступили. Стало известно, что священник находился в оперативной разработке чекистов…

Что это означает? За ним велось наблюдение – слежка, проще говоря, к нему приставили стукачей-осведомителей, по некоторым данным, пытались вербовать. Всех фактов мы не знаем и поныне, но уже одно то, что Александр Мень был в фокусе внимания компетентных органов, говорит о многом. Хотя бы о том, что в КГБ были люди и материалы, которые могли бы пролить свет на загадку смерти священника.

Но этого сделано не было – ни до августа 1991-го, ни после. Лубянка хранила молчание. Не желала огласки своей незаконной возни вокруг неудобного священника? Нечего было сказать? Или, напротив, сказать-то как раз было что?!

Зачем был нужен органам приходский батюшка? Хотя бы затем, что представлял интерес круг его общения, круг знакомых, среди которых многие фигуры тогдашней демократической элиты. Сведущ был батюшка и во многих церковных делах, в том числе и тех, кои не желали бы предавать огласке как церковные иерархи, так и их «компетентные» кураторы. Да и не мог тогдашний КГБ просто так оставить без внимания популярного оратора и публициста – своеобразного церковного диссидента. Все сплелось – связи, контакты, публикации, выступления. Вот и попал в прицел, в разработку, причем достаточно давно. И странно, что в своих мемуарах бывший шеф КГБ Владимир Крючков, чуть ли не день за днем описавший год, предшествовавший августу 1991-го, ни словом не обмолвился про дело отца Меня. А ведь председатель КГБ курировал расследование! Неужели не мог хотя бы строки написать: было, мол, такое дело, расследовали, да не успели?.. Странно, Владимир Александрович очень пунктуален в мелочах.

Значит, были резоны не вспоминать дело, – и серьезные. Как и у наследников Крючкова списать его в архив, свалив вину на первого подвернувшегося. В материалах уголовного дела нет и намека на мало-мальски серьезную помощь следствию со стороны госбезопасности. Случайным это быть никак не может: Лубянка незримо присутствует, но всячески старается остаться в стороне, незамеченной.

Тупиковость версии бытового убийства уже очевидна, но следствие желает лишь одного – закрыть дело любой ценой. Даже ценой сокрытия фактов, которые могли бы привести к истине. Так проигнорировали всплывший в деле Меня отчетливый след спецслужб в Литве при попытке нелегального перехода в Польшу был задержан человек, признавшийся в убийстве священника по заказу неких государственных структур. И им оказался не спившийся бомж или псих – боевой офицер спецназа, бывший сотрудник, предположительно, военной разведки. По мнению литовских следователей, его показания заслуживают внимания. Очевидно, что воякам до священника явно дела не было, а вот деятелям щита и меча не люб он был, ох как не люб. Но могло статься, что отчего-то не в кайф было марать своих костоломов, могли и арендовать на стороне – хоть и у вояк…

Казалось бы, вот она, ниточка, потяни ее и распутаешь узелок! Не потянули, даже не пытались… Халатность, недостаток времени, непрофессионализм? Или нежелание подвергать себя смертельному риску: окажись след тайной полиции советского государства реальностью, за жизнь следователей не дали бы и полушки.

Медининкайская бойня

Эта история произошла за 19 дней до августовского путча 1991 года. Восемь человек несли свою обычную вахту на таможенном пункте литовского местечка Медининкай на границе с Белоруссией – таможенники, сотрудники дорожной полиции и полицейского спецотряда «Арас». Около пяти утра 31 июля в таможенный вагончик ворвались несколько неизвестных с «калашами». Полусонных людей обезоружили и положили на пол лицом вниз. Руки приказали сложить на затылке. А потом хладнокровно стали убивать лежащих на полу людей, одного за другим, выстрелами в голову. Пули прошивали сложенные на затылке руки. Одного таможенника добили из пистолета.

Грохота пальбы никто не слышал. Да и не было никакого грохота – работали профессионалы, и оружие у них было соответствующее: АКМы калибра 7,62-мм с приборами бесшумной стрельбы (ПБС) – глушителями. Забрав оружие расстрелянных, бандиты растворились в предрассветных сумерках.

Утром люди обнаружили залитый кровью вагончик. Итог бойни – шесть убитых и два тяжелораненых – в спешке налетчики их не добили, посчитав мертвыми. Впрочем, один из уцелевших спустя два месяца скончался от ран. Таможенник Томас Шернас выжил, но навсегда остался инвалидом. Уже в тот же день было возбуждено уголовное дело. Которое не закрыто по сей день.

В Литву зачастили группы прокуратуры СССР, которые лишь имитировали активное следствие и выдвигали одну фантастическую версию за другой. С подачи компетентных органов версии просачивались в печать. Версия разборки между самими таможенниками и полицейскими отпала первой. Союзные следователи пытались повесить дело на какого-то белорусского милиционера – его, мол, незадолго до случившегося якобы обидели на этом посту. Но огонь велся не из пистолета милиционера.

Больше всего оперативникам из Москвы по душе была идея криминального следа: ищите, мол контрабандистов, которым этот таможенный пункт был как кость в горле. Смешно – когда ставили эти символические таможни, рассчитывали лишь на то, что они будут еще одним символом литовской независимости. И именно это дико раздражало Кремль.

На протяжении всего 1991 года таможни постоянно подвергались нападениям воспетых Невзоровым рижских и вильнюсских омоновцев. Обычно налеты кончались избиением таможенников и сожжением вагончиков. До убийств дело не доходило. Омоновцы настолько прославились своими бандитскими выходками, что вполне логично было заподозрить, прежде всего, их. Но именно эту версию местным следователям не дали отработать.

Известно, что в бойне участвовало не менее троих человек. По стреляным гильзам установили: использовались не обычные патроны – специальные, имеющиеся лишь в спецчастях. Установили и то, что в мае-июне партию таких патронов получил рижский ОМОН. Литовское следствие пришло к выводу, что преступление – дело рук именно рижского ОМОНа – членов так называемых групп «Дельта-1» и «Дельта-2». Кстати, рижские омоновцы в те дни приезжали к своим вильнюсским коллегам – получать дополнительное оружие.

В августе 1991-го почти незамеченным прошло сообщение: найден один из автоматов, из которого убивали таможенников – оружие обнаружено на складе советской армейской части…

А оружие, похищенное у убитых, хранилось на базе вильнюсского ОМОНа – у заместителя его командира, Владимира Разводова. После августа 1991-го Разводов вместе со своими бойцами исчезает из Вильнюса. И появляется в Москве – в качестве слушателя Академии МВД! Позже он исчезает и из академии – на него объявлен розыск. Все еще ищут.

Немало, видимо, знает про бойню и небезызвестный Чеслав Млынник. Но Литве его не выдают, допросить тоже не дают. Формально российская Генпрокуратура всей душой готова помочь литовцам в поисках убийц. Но только душой. На деле же российские прокуроры вполне дипломатично посылают литовских коллег куда подальше.

Литовцам удалось связаться с бывшим командиром вильнюсского ОМОНа Болеславом Макутиновичем. Тот согласился дать показания, но только через посредника – российскую Генпрокуратуру, которая, по словам Макутиновича, знает, где его искать. Литва обращается в Генпрокуратуру с официальной просьбой. Ответ: местонахождение Макутиновича неизвестно…

Литовским следователям удалось вычислить предполагаемых убийц: Рыжов А. Н ., Сидоров М. Ю ., Горбань И. Р ., Лактионов А. К ., Михайлов В. Г ., Барыкин В. В ., Лящ И. В ., Астратов В. Т ., Мироненко М. М . Ответ из российской прокуратуры гласил: указанные лица никогда не работали в системе правоохранительных органов СССР и их имен нет в картотеке персонального учета; местонахождение данных лиц установить невозможно…

Удалось лишь узнать, что Разводов с помощью российских спецслужб поменял фамилию и некоторое время жил в Приднестровье. Млынник отбывает срок в России за незаконное ношение огнестрельного оружия. Трое же из вышеназванного списка, по неофициальным данным, мертвы – их убили. Много знали?

У вильнюсского и рижского ОМОНов были специальные задачи, и подчинялись они не республиканским министерствам – Москве. Более того, реальные омоновские покровители и руководители сидели не в ведомстве покойного Пуго, а в конторе ныне здравствующего Крючкова. Если чекисты взяли террористов под свое крыло, значит, они были нужны Лубянке? На будущее. А тройка знающих слишком много, или несдержанных на язык, а то и собственно исполнителей – замолчала навсегда?

Московские взрывы

Взрывы в московском метро (станция «Тульская») и в троллейбусах прогремели именно тогда, когда они были нужны – после президентских выборов (июль 1996 г.). Специалисты, с которыми удалось проконсультироваться, утверждают, что это неплохо сработала профессиональная рука. И сработала под дилетанта. О чеченском следе заговорили сразу же: чеченских диверсантов с явным нетерпением ждут в Москве аж с 1994 года. Дождались?

Уж больно долго ждали, чтобы так легко, без малейших доказательств, в это поверить. А как же Радуев, который берет на себя все? Ну, мало ли что сей тип мог наплести, отчаянно пытаясь повысить свой «рейтинг». На деле кишка у него, если и не тонка, то тонковата – для операций в Москве.

Техника теракта странновато-«гуманная»: безоболочечное взрывное устройство (толовая шашка?), простенький будильник в качестве таймера. Даже московские бандиты пользуются куда более надежной техникой! Террористы хотели лишь попугать, дать материал для шумихи в прессе? Странные какие-то террористы.

Да и нужны ли были тогда чеченцам взрывы в Москве? В пользу этого сомнения говорит захват боевиками Грозного в августе 1996-го: лучшей по пропагандистскому эффекту операцию и придумать трудно.

Римляне в таких случаях вопрошали: «Кому выгодно?» – А тем, кто воспользовался взрывами как предлогом для новой активизации боевых действий в Чечне, тем, кто в начале августа торжественно провозгласил: боевики полностью разгромлены… И тем, кто прорабатывал планы введения чрезвычайного положения в Москве, тем, кто так жаждал тогда «поставить на место» «много на себя взявшего» Лебедя. Кому все это под силу? Пожалуй, лишь государственной службе – специальной. Кстати, почему те взрывы сегодня стараются даже и не вспоминать, моментально забыв о них, стоило чеченской проблематике уйти с авансцены – уж, не по той ли причине, что следствие и террористы – две руки одного тела (ведомства)? В таком случае Лужков может не опасаться за судьбу обещанных им за поимку преступников миллионов долларов – они никогда и никому не будут выплачены… (И ведь таки не выплачены!)

Смерть банкира

К серии этих же загадочных убийств, покушений, взрывов примыкает еще одно событие – отравление видного деятеля банковского мира Ивана Кивелиди (иногда фамилию пишут чуть иначе: Кивилиди) в августе 1995 года. Можно, конечно, сказать: обычные, мол, криминальные разборки – наезды, «крышевики», конкуренты постарались или долги не отдал… Но эти версии в банковских кругах мне не подтвердили. Кивелиди не был слишком удачливым и крупным финансистом, зато пользовался большим авторитетом и был способен стать неформальным объединителем тех банкиров, которых не устраивали государственные драконовские правила игры, кто не желал превращаться в придаток государства. Проще говоря, инициатива Кивелиди явно угрожала тем кругам, которые привыкли сосать государственную казну, бороться с конкурентами при помощи госструктур, для которых нестабильность и кровавая муть чрезвычайщины – питательная среда.

Кивелиди надо было убрать – государственным мужам только еще блока банкиров не хватало. Результат известен: вместе с Кивелиди умирает и идея общественно-политической коалиции «приличных банкиров».

Характер и способ убийства, высочайший уровень подготовительных работ, не оставляют сомнения: специалисты тут работали высококлассные. Вроде тех, кто подготовил ликвидацию болгарского диссидента Георгия Маркова в Лондоне в 1978 году. Такие спецы в нашем отечестве подвизаются лишь в весьма специфических службах – преемниках КГБ и военной разведке. Поскольку причастность конкретно военных к делу Кивелиди не просматривается даже под микроскопом, резонно обратить свой взор к людям, выросшим из шинели Железного Феликса.

Могут возразить: за время после августа 1991-го из спецслужб ушло столько людей, что криминальные структуры не должны испытывать недостатка специалистов, в том числе и по таким экзотическим способам ликвидации. Аргумент? Слабоватый: все такие люди не просто наперечет – их единицы! И все они в своем родном ведомстве на особом контроле и спецучете.

Следствие по делу Кивелиди так и не продвинулось ни на йоту. О том, что следствию помогают чекисты, тоже нет данных. Из чего следует не так уж и много выводов: поиски убийц Кивелиди активно тормозятся вполне конкретными государственными службами, тормозятся даже не столько на ведомственном – на государственном уровне. Какие службы имеют в нашем государстве возможность блокировать серьезное следствие? Риторический вопрос…

Подведем баланс. Покушения на видных политиков и государственных деятелей, взрывы в Москве, после которых вновь раскручивается маховик войны… Сколько всего набралось. И везде одно и то же – рука профессионалов вполне конкретного ведомства. Или ведомств?

И та же рука Невидимки – тормозящая следствие, направляющая его в тупик, по ложному следу. О случайности можно говорить в частном случае. Здесь же система. Дела, взятые под личный контроль президентом, генпрокурорами, министрами внутренних дел и директорами спецслужб – неизменно буксуют, уходят в песок и забываются. Такие «случайности» возможны лишь тогда, когда мощная и невидимая посторонним рука секретных служб ложится на тома уголовных дел. И тихий голос человека в штатском произносит: «Не надо…».