Текст книги "Служба"
Автор книги: Владимир Воронов
Жанр:
Cпецслужбы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)
Осень 1998-го… Стремительно пустеют магазинные полки и кошельки. Звон сабель слышен пока лишь на Охотном ряду, но уже дохнуло смрадом тифозного барака – призрак бродит по России – призрак Смуты. Настолько реальный, что никто не удивится, узрев утром по ТВ не привычную сводку об очередном обвале рубля и очередного Временного правительства, а «Лебединое озеро».
Режиссером предыдущей постановки была чекистско-гэкачепистская команда Владимира Крючкова. Как тут не вопросить по аналогии: а что же Лубянка ныне – молчит, сжимая железный кулак в приступе политико-финансовой лихорадки? До того ли ей, когда там только-только обустроился очередной дежурный по роте: двадцать седьмой с 20 декабря 1917-го, седьмой – с августа 1991-го. Семь шефов ЧК за семь лет – просится в книгу рекордов Гиннеса! За что же барин меняет шефов госбезопасности, словно одноразовые изделия?!
Неверная постановка вопроса – «за что» еще никого не увольняли. Ключом к пониманию кремлевской логики (если таковая вообще имеет место быть) служит эпизод 1995 года. Снят Степашин. Ему ищут замену и верный Коржаков напоминает своему шефу слова Хрущева при назначении в КГБ Семичастного: «Там разведчиков и контрразведчиков без тебя хватает. А мне нужен свой человек… Поэтому, Борис Николаевич, неважно, кто там будет. Важно, чтобы это был ваш человек».Критерии «вашести» определились не сразу.
Возглавивший Лубянку после краха ГКЧП Вадим Бакатин «своим» не считался: в бане не парился! И вообще, горбачевский кадр, «засланный казачок». Милицейский генерал Виктор Баранников, казалось, подходил на все сто: и в баньку ходок, и на охоту. А уж какой мастер по похабным анекдотам! Но к лету 1993-го возникли проблемы и у Виктора Павловича. Нет, скандал вокруг заграничной поездки супруги министра безопасности и осыпания ее дорогими подарками, не более, чем шумовой «эффект Минкина». «Президент никогда не был мелочным человеком, – вспоминает ельцинский экс-пресс-секретарь Костиков, – учился в русской политической «школе» с ее известными привычками, за которые Петр I в свое время неоднократно потчевал своего любимца Алексашку Меншикова палкой по спине. Борис Николаевич всегда оставлял некоторый «люфт», некую «усушку» на допустимые человеческие слабости». Не в дарах дело: законтачил Виктор Павлович с подозрительной белодомской компашкой – Хасбулатовым и Руцким. Может, то дела были служебные, но береженого Бог бережет – в преддверии крупных осенних танковых маневров рисковать Борис Николаевич не захотел.
Сменщик Баранникова, Николай Голушко, главный урок учел: не высовываться. И в дни тех самых маневров «Осень-93» ведомство словно шапкой-невидимкой накрылось. По сему поводу Борис Николаевич не тужил – личная ЧК имелась – с Коржаковым, «Альфой» и даже морскими диверсантами. Так что Белый дом взяли. Отметив не имевшего к сему отношение Голушко орденом «За личное мужество».
Что от опалы не спасло: «Голушко… предал меня. – Вспоминал Костиков реакцию государя. – Я отдал ему прямое указание никого из «Лефортово» не выпускать… Он приказа не выполнил. Вот Указ о его увольнении».
Так в переходящем кресле Дзержинского очутился Степашин. К которому «Борис Николаевич не испытывал, – по утверждению Коржакова, – особого доверия». Пришлось тому из кожи вон лезть – так резко повысились надои и привесы на главной ферме, занимавшейся отловом, разведением и приручением шпионов. Которые, судя по отчетам, размножались вегетативным способом. Но высшая инстанция требовала большего: хватит овощи в парниках собирать и груши на плантациях околачивать, пора за освоение целины взяться. И потянулись на Кавказ «целинники-добровольцы» на танках, заблудившиеся на грозненских улочках. Сергей Вадимович не унывал: победа близка, партизанщины не будет – чеченцы, мол, не к горам, а к комфорту привыкли. Оракула сняли, когда «привыкшие к комфорту» басаевцы спустились с гор в Буденновск.
На носу президентские выборы. За год до них «своим человеком» в ЧК доверено быть коржаковскому alter ego – Барсукову. Но «они много на себя брали и мало отдавали», – поведал государь аккурат после изъятия злополучной коробки с баксами у Лисовского и Евстафьева. [55]55
Последний, кстати, кадровый офицер КГБ СССР. Интересна и его дальнейшая биография: после той истории с коробкой… награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. Ныне – гендиректор «Мосэнерго».
[Закрыть]Опять не оправдали доверие: не ту коробку взяли, не у тех, не там и не вовремя! При таком кадротрясении Лубянке уже не до предвыборных козней – самой бы день простоять и ночь продержаться.
Николай Ковалев уроки предшественников вроде усвоил: в политику не лез, за коробками не гонялся – только шпионы, Витухновская, Никитин, Пасько и преславная виктория у стен шведского посольства. Но и его не минула чаша сия – дежурный кадроворот поспевает аккурат к новым потрясениям! Впору новую примету вводить: если президент лубянскую грушу околачивает – к заговорам, путчам, смутам!
Из чего лишь одно следует: боится государь. Ох, как боится! Тенью отца Гамлета маячит призрак хрущевской Пицунды-64 и горбачевского Фороса-91. А такое, как известно даже президенту, без людей с чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой не обходится. И хоть кремлевско-барвихинская реальность давно уже виртуальна, основной инстинкт еще жив – инстинкт самосохранения. Он-то, видимо, и подсказывает: пора делать Лубянке очередной секир-башка. Логика по-бюрократически проста: Хоп! И верхний эшелон мощнейшей спецслужбы вновь ввергнут в пучину хаоса: генералам не до путчей – в кресле бы усидеть. Они, кстати говоря, ныне хорошим словом поминают Степашина – последнего, кому удалось добиться повышения должностных окладов. Ни Барсуков, ни Ковалев денег так и не добыли…
Путин начал с обещаний не трогать кадры. Как водится, с них-то и начал: еще до всяких там финансово-политических кризисов вывел за штат весь центральный аппарат ФСБ – не менее 6 тысяч человек! За бортом штатного расписания оказался центр общественных связей, административно-технические структуры. Да что там утопающий ЦОС – там же и «топтуны» – оперативно-поисковое управление! В компании со спецами по борьбе с терроризмом – тоже «внештатники»: у нас с терроризмом только на внештатной основе и бороться! Зато, говорят, новое управление создали – по защите Конституции! О ней, бедной, всегда вспоминают, когда трон качается.
Когда государя трясет от страха, он старается хотя бы купить благожелательный нейтралитет служак. Озабоченный личным выживанием президент сделал тысячи профессионалов разменной монетой мелкой интрижки. Играя их судьбами, словно кеглями в шапито, превратил защитников трона (госбезопасность!) в озлобленную толпу, рыщущую не в поисках врагов – по пустеющим магазинам. Или барин надеется на преторианцев – Службу безопасности и Федеральную службу охраны? Деньгами их не обижают, как и джипами с бронетехникой. Но разве они в другой стране живут?! В той же, что и те, кто сдал Хрущева, Горбачева – тех тоже кормили-поили, дай Боже! Как и личный конвой Его Императорского Величества Николая Александровича Романова, тоже обожавшего занимательную игру по перетряске кадров…
18. Возвращение каменного гостяУже десять лет мы живем без Него. Его не стало в ночь на 23 августа. Но это не было скоропостижной, быстрой, безболезненной и тихой кончиной, как на то позволял надеяться преклонный возраст: агония, мучительная многочасовая агония. Да и вынос тела состоялся не под скорбные мелодии траурного марша, а под радостные возгласы и улюлюкание публики, над последним пристанищем не звучали положенные по высокому партийно-государственному статусу торжественно-чинные речи, да и пристанища-то как такого не оказалось – усопшего бросили в парке под открытым небом…
Наследникам и сослуживцам покойного оставалось лишь молча затаиться в темных окнах родимого дома и тихо глотать суровые мужские слезы, шепотком всхлипывая друг у дружки на крепком плече с погоном: «Мы тебя никогда не увидим… Мы тебя никогда не забудем…». Что не мешало им в той надежной крепости заниматься привычной работой в режиме фиксации и, водя мощной фото– и видеооптикой в поисках крупного плана наиболее радостных лиц, приговаривать: «Мы вас всех… поименно и поштучно… мы отомстим за тебя, Феликс!»
Именно такой и никакой иной, по крайней мере, рефрен и поныне звучит практически во всех речах и мемуарах внезапно осиротевших в ту ночь полковников и генералов в штатском: не горечь и сожаление, а бурлящее, клокочущее, бьющее через край чувство одной лишь мести – ничего больше.
…Очевидцы утверждают: подъемный кран вздернул Железного Феликса ровно в полночь. Мистика какая-то! А еще вспоминается, что когда статуя вождя ВЧК повисла на талях, бронзовый чекист № 1, повернувшись на них вокруг своей оси, обвел последним взором все и всех вокруг, как бы запоминая своих недругов… Другая знаковая вещь – памятная табличка Андропова – исчезла как-то тихо и незаметно.
К сегодняшнему дню то снятие Каменного Гостя, облаченного в кавалерийскую шинель до пят, обросло таким неимоверным шлейфом мифов и легенд, что впору вновь производить раскопки, чтобы докопаться до истины, а главные мифотворцы – наследники-сослуживцы. Тысячи и тысячи людей видели все своими глазами, сотни объективов запечатлевали происходящее на фото-, кино– и видеопленку, причем десятки из этих сотен операторов вели съемку отнюдь не любительскую – оперативную. Но, оправившиеся от медвежьей болезни генералы, вопреки очевидному, все лгут и лгут.
«Бушевала людская масса, – из книги генерала Докучаева. – Снабжение ее спиртным осуществляли владельцы кооперативов и коммерческих банков». «На плечи Железного Феликса забрались опытные скалолазы, – пишет генерал Широнин, ветеран политического сыска из вроде бы почившей тогда «Пятерки» – печально известного Пятого управления КГБ. – Из «Скорой» раздавали бутылки водки – все было продумано… Вот кто-то разбил о постамент только что распитую из горла водочную бутылку…».
Этак все и в школьные учебники истории попадет именно в таком, совершенно искаженном виде – подобно той фантастике относительно штурма Зимнего дворца, что намертво вбили в наши головы. Надо же, как все легко переврать, будто в небытие уже не только сам Феликс во всех своих ипостасях, но и участники тех событий!
Друг, очевидец всего этого события от начала и до конца, узревший процитированные строки, аж побелел от возмущения:
– Какая же сволочь этот Широнин! Воистину врет, как очевидец, хотя его и близко не было. Хоть бы освежил память просмотром оперативной съемки, которую с верхних этажей здания КГБ вели его сотрудники. Ни одного пьяного не было, хотя публика собралась самая разная. И Лубянку никто штурмовать не собирался. Пытались, было сначала Феликса свалить вручную, потом с помощью «рафика» свалить, да крепок тот оказался. Потом появился Сергей Станкевич – вот кому чекисты памятник должны поставить: хотели или нет люди брать КГБ, но ведь именно он их остановил, талантливо заговорив зубы. А уж, какую при этом нес чушь про то, что Дзержинского с постамента не валить надо, а снимать осторожно, краном: упадет, мол, и тонкие перекрытия метро пробьет… Перекрытия там на самом деле – ого-го, ничего им этот истукан не сделал бы. Просто не было лучшего способа сбить накал, нежели превратить стихийное действо в организованный спектакль, когда участники событий становятся лишь зрителями…
Правда, весьма ценно другое замечание генерала Широнина: «Я не стал бы биться об заклад, что тот смелый «архитектор», который с постамента памятника Дзержинского предупредил толпу о грозящей ей опасности в случае обрушения статуи и тем самым по сути предотвратил кровавые события на Лубянке, не был сотрудником КГБ». Сдал, что называется, агента?! И уж все расставлено по местам уже генералом Шебаршиным: не было ни водки, ни пьяных, ни безобразий – мрачный символ жуткого ведомства ушел на положенные задворки еще по-божески. Могло быть хуже – и для него, и для адептов его дьявольского ордена, и для нас.
Так, казалось тогда, завершилась великая и ужасная эпоха всесилия и всевластия тайной полиции, органов Госужаса и Гостеррора. Однако это был финал всего лишь недолгой крючковской эры андроповского КГБ: такого упругого и незыблемо прочного на вид с парадного гранитного фасада, на деле же – бюрократически-вялой и неповоротливой машины, верхняя прислуга которой, как оказалось, страшно боялась принимать самостоятельные решения. И, главное, нести за них ответственность!
Только не обольщайтесь: гипсовой крошкой осыпался лишь изначально халтурная крючковская штукатурка. Лубянский период, как оказалось, не завершился, и дабы отыскать следы культурного слоя чекизма в археологических раскопках пока нужды нет: «КГБ умер? Да здравствует КГБ!»
Дальнейшее ведомо, все, вроде как бы на виду: целый сонм секретных служб, выросших на месте «расчлененного» по управлениям КГБ. Что однозначно трактуется поклонниками далеко не святого Феликса, количество коих выросло за последние годы неимоверно, как издевательство над органами – компетентнейшими из компетентнейших, славнейшими из преславнейших.
Увы, как коротка обывательская память, довольно быстро забывшая, что издевательства – над людьми, над человеческими понятиями о чести и совести, над здравым смыслом, наконец – это как раз по части служивых в штатском с неприметно стертыми лицами. Кои занимались этим, надо признать, успешно, десятки и десятки лет. Пока не… – Нет, не то, что вы подумали: ликвидации, подобно той, что произошла с нацистским гестапо или гедеэровской штази, не произошло. Да и пресловутая реорганизация, по здравому рассуждению, скорее бюрократически-техническая, нежели действительно смысловая и знаковая. И главный показатель этого – сам… Железный Феликс!
Умер? Но его портреты в Большом Доме не только остались на стенах кабинетов, их даже не подернули черным крепом. Выходит, слухи о его безвременной кончине несколько преувеличены? А совсем недавно вынули из тайников заботливо припрятанную бронзовую доску в память одного из самых талантливых его наследников (другому, не менее одаренному, не повезло в 1953-м…) и торжественно водрузили на прежнее место.
Можно много и долго говорить о структурных переменах и кардинальном обновлении кадрового состава, можно сколь угодно пылко обличать прежнего властителя Кремля в издевательстве над спецслужбами и их развале. А можно заглянуть во внутрь «тонкого хрустального сосуда», как поэтически назвал свое родное ведомство некий отставленный полковник. И, заглянув, мы увидим в этом «сосуде» все то же варево, ту же адскую смесь, в которой как было, так и осталось всего и всех понемногу: нормальных служак, честно и профессионально делающие действительно нужную государственную работу; равнодушных ко всему, кроме карьеры, чинов, званий, наград и денег чиновников, без изыска отбывающих дежурный номер; аппаратно-изворотливых начальников, привычно действующих по принципу «чего изволите». Найдем и таких, кто не утратил вкус к былой вседозволенности, открыто ностальгирующих по тем временам, когда волшебная корочка с тремя магическими буквами открывала все двери, наводя ужас на всех простых смертных.
Хотелось бы ошибиться, но нынешних товарищей в штатском в первую очередь бесит именно внезапная утеря этой былой сакрализации, позволявшей чекистам (ха, они и по сей день так себя именуют!) ощущать себя элитой элит, вознесенной над всеми самим фактом принадлежности к тайному ордену, приобщенности к некоей Тайне, Секрету. Обыденность и рутинность службы, как оказалось, устраивает далеко не всех.
Говоря о «разгроме», начавшемся в ночь на 23 августа 1991-го, можно долго рассуждать о многочисленных кадротрясениях и структурных реорганизациях, переименованиях и сменах начальников, победах – реальных и пиаровских, происках врагов – натуральных и мифически-рукотворных. Однако без однозначного ответа останется вопрос: а действительно ли изменилась суть скрытого от сторонних глаз колоссального механизма тайной полиции (в этом контексте разведка и контрразведка меня мало интересуют)? В том смысле, что мы – граждане, обыватели, налогоплательщики – гарантированы от произвола, от ремейка советского фильма ужасов «1937»: вы можете утверждать это с чистой совестью? Увы…
Ибо можно сколь угодно долго рассуждать о невозможности и немыслимости невозможно-немыслимого, но образ мышления нынешнего поколения сотрудников спецслужб – андроповских лейтенантов, заботливо взращенных все теми же садовниками из андроповских же институтов и академий, так вот их менталитет, увы, изменился лишь в одном: деньги они теперь любят еще больше. И в своей массе современный молодняк идет в органы вовсе не из идеалистических представлений о службе государству (уж точно – не обществу), а все за теми же острыми ощущениями своего превосходства над всеми прочими: мужик, «ксива» ФСБ – это круто, лучшей «крыши» не найти! Интересная мотивация?
И в нынешних секретных службах хватает добросовестных служак, честно делающих нужное обществу дело. Но они – лишь рабочие лошадки, незаметно тянущие воз, общую ведомственную атмосферу, увы, определяют те, кто и не скрывает ностальгию по временам магии красной корочки – вот вам показатель и мерило реальных изменений.
Ох, мог ли кто в ту памятную ночь, когда мы потеряли Железного Феликса, обретя иллюзию свободы от КГБ, мог ли кто даже в шутку предположить, что десять лет спустя будем отмечать этот юбилей с посланцем Каменного Гостя, президентом – подполковником КГБ?! КГБ умер – да здравствует Лубянка…
РАЗДЕЛ III
1. «Дипломаты» смертиТрагическая гибель журналиста Дмитрия Холодова вызвала настоящую бурю. Практически с первого дня говорят и пишут о причастности к теракту спецслужб. Первым вслух эту мысль озвучил редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев, уже 17 октября (1994 г.) чохом обвинив в убийстве высшее руководство Министерства обороны, экс-командующего Западной группы войск Бурлакова и Федеральную службу контрразведки (ФСК). Правда, на следующий день Павел Гусев уже реконструирует свою версию – из нее исчезает всякое упоминание о ФСК как виновнице смерти Холодова. Зато на горизонте появляется военная разведка – Главное разведывательное управление (ГРУ) Генштаба Вооруженных сил России. Пока акцент делается на том, что за несколько дней до гибели Холодов побывал в одной военной части и обнаружил, что там «проходят суперподготовку профессиональные убийцы, засылаемые мафиозными структурами».На короткое время возникает и версия о том, что Холодов во время пребывания в Северной Осетии узнал о лагере, «в котором сотрудники ФСК готовят боевиков для чеченской оппозиции».Впоследствии ее благополучно забывают. Даже упоминаний о ФСК вы уже практически не встретите.
И на первый план в качестве потенциальных виновников смерти Холодова выходят армейские спецназовцы и ГРУ. Огонь в прессе постепенно фокусируется именно на военных разведчиках. В том, что диверсия дело рук профессионалов – сотрудников спецслужб – сомнений почти не остается. Вывод делается на основе анализа технических деталей взрывного устройства.
17 октября, выступая по телевидению, один из руководителей Центра общественных связей ФСК г-н Томаровский поведал: взрывчатка была помещена в атташе-кейс, взрыватель механический, тротиловый эквивалент – 200 граммов. Завидная оперативность экспертизы: дым еще не развеялся, а они уже все знают. Интересно и то, что спецгруппа ФСК была на месте взрыва уже через 10 минут после него – так сообщают! Причем, цитирую «Московские новости», «только в этой организации есть уникальные специалисты, способные по результатам взрыва установить не только тип взрывчатки, но и место, время ее производства, принадлежность к спецподразделениям».
К следующему(!) дню о бомбе становится известно почти все: изготовлена специалистами, несомненно, профессионалами в этом деле; взрывчатка – применяемая международными террористами и спецслужбами, даже пластмассовый кейс выбран для усиления эффекта взрыва. А ведь в первых сообщениях говорилось чуть ли не о любительском характере и самодельности взрывного устройства.
Уже с 21 октября решительно все газеты открыто приписывают изготовление бомбы армейским спецназовцам или сотрудникам ГРУ. Газета «Сегодня»: «Нити теракта ведут к министерству обороны».«Коммерсанть-Daily»: «…Некая армейская спецслужба… ФСК вряд ли причастна к взрыву… Использованная для теракта бомба считается стандартной и собирается из простого диверсионного набора».Газета «Завтра», чуть ли не разглашая государственную тайну, спешит поведать: «грубость» диверсии свидетельствует о том, что выполняли ее «люди», далекие от структур ФСК, а детали взрывного устройства, его конструкция практически аналогичны «минам-сюрпризам», изучаемым и состоящим на вооружении в частях «спецназа армии и ГРУ».«Новая ежедневная газета»: «Убийство устроили спецназовцы, выведенные из ЗГВ. Никто из наших военных не вложил бы взрывчатку в дорогой кейс. Это абсолютно «европейский» метод, которому обучали спецназы ЗГВ. А, кроме того, установить не общепринятый, а сложный, но надежный механический взрыватель могли только специалисты».«Аргументы и факты» вовсе сообщают, что Холодов был под наблюдением ГРУ, команду на его ликвидацию дал кто-то из руководства ГРУ или ФСК, и главное – «только военная разведка пользуется такими средствами, как дипломат с взрывным устройством».Посему «это предостережение всем журналистам: не лезьте в дела ГРУ, ваш компромат не дойдет до назначения».Там же сообщается, что в тот день Холодов должен был получить от сотрудника ФСК компрометирующие ГРУ документы…
Итак, через средства массовой информации «осведомленные лица» выдвигают ряд взаимоисключающих версий. Из которых в сухом остатке лишь одна – к убийству приложила руку военная разведка. Версии о причастности ФСК исчезают тихо, словно по команде.
Читателю внушают: нет, ребята, чекисты тут ни при чем – кто еще так грубо работает, если не армейцы? ФСК, мол, обычно действует с помощью яда или снайперов, реализует покушения под видом бытовых разборок или несчастных случаев. А бомба – это, мол, военный почерк…
А почему, собственно говоря? Разве почерк нельзя подделать, если на то есть желание? Тот же «стандартный диверсионный набор» – разве он имеется только в армии? И разве не контрразведка обладает теми самыми «уникальными специалистами» по тем же взрывным устройствам? Разве пластиковая взрывчатка и надежные механические взрыватели – монополия лишь армейского спецназа? Помнится, не столь давно ребята с Лубянки отнюдь не брезговали применять взрывные устройства! Почерк-то не столько армейский, сколько характерный для секретных служб. А к таковым у нас, кроме ГРУ, относится, например, та же ФСК…
В арсенале этой спецслужбы существует немало методов создания «дезы». Там набили руку на спецпропаганде и знают, как затуманить мозги публике, скармливая ей нечто вроде бы правдоподобное. Автор журнала «Новое время», Игорь Ачильдиев, описал один из таких: смещение фокуса внимания. Похоже, мы имеем классическое воплощение этого спецметода: внимание публики уже умело отведено от ФСК и всецело приковано к ГРУ! Что могло и требоваться.
Ведь кто в проигрыше в результате всей этой газетной шумихи? Армия по уши утоплена в дерьме, засвечена ее святая святых – разведка и спецназ. Дискредитировано практически все высшее руководство Вооруженных сил. Кто в выигрыше, кто на пьедестале? – Лубянка… Она тут в роли неподкупного и смелого борца с коррупцией и несправедливостью, единственная чистая сила общества, ум, честь и совесть рыночной эпохи…
Тут мы подходим к самому главному. Кто был источником информации Дмитрия Холодова, кто давал ему материалы о военных коррупционерах, кто обещал ему нечто о ГРУ и спецназе? – Да все та же ФСК! Чего и не скрывают.
Итак, он состоял в контакте с сотрудниками ФСК достаточно высокого ранга и регулярно публиковал полученные от них данные. Знаете, как это называется на сленге чекистов? – «Агент влияния».
Через таких людей спецслужба проталкивает нужную им информацию. На примере Холодова мы видим до мельчайших деталей, как Лубянка работает с отечественной прессой, умело манипулируя ею. И ведь Холодов давно пользовался информацией сначала МБ, а затем и ФСК. Называется даже имя куратора – некий полковник ФСК Сергей Васильев, опекающий в качестве военного контрразведчика Московский военный округ. Он-то якобы и должен был передать Холодову злополучный кейс с бумагами.
Что мы имеем на сегодняшний день? Журналиста, погибшего от взрыва бомбы, которую явно соорудили профессиональные сотрудники спецслужб. Кроме того, мы знаем, что ФСК сотрудничала с погибшим, снабжая его и газету материалами, компрометирующими армию. Другая немаловажная деталь – газетная кампания: дирижируемая, чтобы сфокусировать внимание именно на «армейском следе», но выводящая Лубянку из фокуса внимания общественности.
Недурно, прямо скажем. Во всяком случае, несколько зайцев подобным ходом Лубянка (если дирижер – она) явно могла бы ухлопать.
Разногласия чекистов и армейской спецслужбы имеют давние корни и традиции. Поэтому «поставить на место» военную разведку чекисты всегда рады. А для «благой цели» все средства хороши. И если удастся привязать «Аквариум» к теракту, чего лучшего еще желать?
Внимательный читатель «Московского комсомольца» мог обратить внимание на любопытную закономерность: не менее 8–10 месяцев издание публикует материалы об армии с явным подтекстом – дела там плохи (что в целом соответствует действительности), разведка там тоже не очень… Но если в одной силовой структуре хреново, то, естественно, другая выступает в роли положительной альтернативы! Это очевидно. Зная, кто и как снабжал «МК» материалами о МО, можно предположить, что преследовались цели специфические и весьма далекие от реальной борьбы с коррупцией. Это просто грязная игра, драка бульдогов под ковром, как говаривал Черчилль. И пока в выигрыше те, кто пытается вернуть себе тотальный контроль над обществом и всем государством.
Но зачем в таком случае ФСК убирать Холодова, если он с ними сотрудничал, получал от них материалы, публиковал их? А вы уверены, что в «МК» только ОДИН Холодов получал от ФСК компромат на высшие армейские чины? Не участвовал ли в этой игре и кое-кто рангом и весом повыше наивного журналиста? Министр обороны Грачев, человек не слишком далекий и поэтому прямой, не мудрствуя лукаво, в интервью «Независимой газете» так и заявил: «Дмитрия Холодова использовали… как подсадную утку…».Может, он не так уж и далек от истины?
Очень любопытно и мнение профессионала, экс-следователя по особо важным делам при Генпрокуратуре СССР Тельмана Гдляна, осторожно предположившего, что ФСК разрабатывала Холодова, войдя к нему в доверие: «Обычно агентура так и работает: сначала дают что-то, рыбка клюет, а потом наносят удар изнутри, чтобы источник разоблачений замолчал раз и навсегда».Возможно, Гдлян и ответил на главный вопрос: зачем ФСК могла убрать журналиста?
В арсенале службы есть давно отработанный прием для подтверждения подлинности «липы»: сначала «агенту влияния» подсовывают компромат, а потом якобы другая спецслужба уничтожает разоблачителя. Тем самым получают мощный эффект – заинтересованные лица (в данном случае публика) проникаются доверием к публикациям газеты: «Раз взорвали, значит, он действительно накопал ТАКОЕ!» – Прием стар как мир.
По законам жанра остается лишь обрубить концы, ликвидировав непосредственных исполнителей. Мы ничего не можем утверждать определенно, но несколько смертей, последовавших за гибелью Дмитрия Холодова, могут заставить насторожиться.
Через 10 дней после Холодова, 27 октября 1994 г., трагически погиб ведущий специалист Научно-технического управления ФСК подполковник Михаил Чеканов: пытался разминировать бомбу с часовым механизмом, подложенную около магазина автозапчастей «Контур-авто» на шоссе Энтузиастов, 29. Странно то, что ИМЕННО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК выехал по вполне ЗАУРЯДНОМУ вызову. Это все равно, что командир дивизии лично принялся бы расчищать проход для наступающих солдат своей части! Может, мы и не правы, но такого не может быть просто потому, что не может быть, не должно.
Кстати, пока Чеканов возился с миной, вторая оперативно-дежурная бригада на специально оборудованном «КамАЗе» попала в мелкую аварию и к месту происшествия не прибыла. Что тоже не слишком характерно для этой службы.
Подозрения получают лишнее подтверждение, когда узнаешь (если верить сводкам), что именно Чеканов проводил экспертизу адской машины, взорвавшей Холодова. Случайность?
Но позволим предположить: тот, кто является крупнейшим специалистом ФСК по разминированию, вполне квалифицирован и в прямо противоположной сфере. Да и взрыв самого офицера произошел как-то по-глупому: ну не мог профессионал столь высокой пробы так просчитаться с определением времени взрыва – не одну собаку съел! Или бомба просто была снабжена взрывателем, реагирующим и на колебания? Да мало ли еще каким! И кто-то правильно рассчитал, что «будильник» возьмут в руки, и кто возьмет…
Впрочем, все может быть и наоборот: Чеканов слишком грамотно провел экспертизу взрывного устройства, убившего Холодова. И были основания считать, что он не промолчит. В конце концов, кому, как не ему, по почерку, по мельчайшим деталям легко удалось бы определить «авторов» взрыва 17 октября?
И еще одна смерть – убийство опять же офицера ФСК, капитана, чье тело извлекли из шахты станции метро «Кузнецкий мост» 26 октября. Капитан, по одним данным, работал в отделе кадров центрального аппарата, по другим – во внутренней безопасности самой спецслужбы. Не много ли неясностей, случайностей и смертей? Не слишком ли похоже на заметание следов и ликвидацию свидетелей?..
Еще раз подчеркиваем: все сказанное выше – лишь версия, попытка реконструкции событий, причем целиком построенная на анализе открытых и опубликованных, доступных каждому материалов. Но в заключение добавил бы. Когда усердно и ежедневно твердят, что это сотворил кто угодно, только не чекисты – положа руку на сердце, ответьте на вопрос: разве нет такого преступления, которое бы не совершили уже люди Лубянки? Разве есть такое преступление, которое они не способны были бы совершить?
В любом случае можно утверждать, что именно ФСК убила Холодова – хотя бы тем, что подставила его, снабдив взрывоопасными материалами. Разве в основе гибели Дмитрия не предоставленный ему чекистами компромат?
Стоит ли удивляться, что 1 ноября, через две недели непрерывного поминания ГРУ в связи с делом Холодова (секретная служба, о которой судачат на каждом перекрестке!), начальник военной разведки вынужден впервые за всю историю ГРУ выступить по ТВ с заявлением, дав понять: атака на ГРУ – происки спецслужб. Каких именно? Конечно же зарубежных! Над этим тут же стали потешаться: вот, опять кругом шпионы! Но чего тут смешного, не мог же шеф ГРУ прямо в эфир рубануть: «Помогите, нас мочит Лубянка!» В его положении приходится обходиться эвфемизмами, генерал и так слишком много сказал…
