Текст книги "Служба"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Японцы темнят по сей день, но сеть Зорге была обречена, поскольку Центр контактировал с ней через своих сотрудников в посольстве! И это при японской-то тотальной шпиономании, когда наружка вела каждого «белого человека», каждого иностранца, европейца. Макс Клаузен получал деньги от Будкевича и Зайцева, встречались сначала в театрах, затем Зайцев (второй секретарь посольства!) стал приходить к Клаузену в офис, а потом даже домой. Какая уж там конспирация! Да и Зорге не менее 14 раз встречался с тем же Зайцевым. [37]37
  Дело Рихарда Зорге, с. 19–20.


[Закрыть]Причем советских спутать с кем-то еще, с немцами или американцами, было невозможно. Когда после войны жену Клаузена, Анну, спросили, как она однажды опознала в курьере русского, она ответила: это вовсе не сложно, «учитывая плохо уложенные волосы, мешковатые брюки с пузырями на коленях и весьма своеобразный английский». [38]38
  Там же, с. 21.


[Закрыть]

Что, в Центре резидентуре сидели идиоты? Да нет, наоборот, но, может, у них такой приказ был на финише, навести стрелку на Зорге?

Чушь? Отчего же: в мире тайных служб в обыкновении не только двойные и тройные агенты, но и сдача их противнику – если это необходимо. Отчего Зорге не могли сдать свои?

Вот примерная логика рассуждений Инстанции:

«Японцы нэ нападут, товарыщ Голиков? Интересно. А кто такой, этот Зорге, чтобы мы ему вэрили так, чтобы взять войска с Дальнэго Востока? А, это тот самыймалэнкий засранец, который из борделей не вылэзает, который нас так много дезинформировал о немцах? Сколько раз, товарыщ Голиков, он нам о нападении сообщал, сколько дат называл? И ему вэрить?! Да, мы помним, он отказался вэрнуться, не подчинился указаниям Центра, нэвозвращенец, получается? Товарищ Голиков гаварыт, что это наш едынствэнный развэдчик в Японии. Интэресно, товарищи, едынствэнный, да еще и нэвозвращенец, а мы должны ему вэрить, вэрить чэловеку, которого нэ может провэрить даже товарищ Берия, правда Лаврентий? Мы знаем, что он и на немцев работает? Но если он нэ врет, то это очень важная информация. Но если это ловушка? Как провэрить этого товарища? Лаврентий, помню, ты говорил, что есть только один способ провэрить информацию и чэловека… Ви согласны, товарищ Голиков? Я тоже согласен, к тому же ви говорили, товарищ Голиков, что группа этого Зорге уже сделала все и ничего нового мы от них уже нэ получим. И если японцы возьмут Зорге и сурово накажут его, значит, он не врет. И мы можем перебрасывать войска. А если не накажут, то накажем мы…».

И действительно, порой просто нет лучшего способа проверки информации, кроме как посмотрев на реакцию противника: взбешены – дело серьезно, ноль реакции – деза или агент работает под контролем! И чтобы провернуть дельце не нужно риска, достаточно послать к Клаузену и Зорге человека в мешковатых штанах с пузырями на коленях, остальное японцы сделают сами. Косвенное свидетельство того, что Зорге сдали, ажурное спокойствие руководства военной разведки: с корнем выкорчевана вся агентурная сеть в Японии, а они и в ус не дуют – ни разборок с оргвыводами, ни наказаний, ни попыток локализовать провал. Конечно, октябрь на дворе, а враг под Москвой, не до того. Но и дальше поведение Центра очень странно.

Миф третий: Страстотерпец

Сейчас говорят, что Зорге можно было спасти, поменять на арестованных японцев, например, была и такая практика. Только зачем это Центру: по стандартам того времени Зорге не герой, а… предатель – признался, что шпионил на СССР и сдал все, что можно было сдать.

О последнем тоже не любят вспоминать. Поскольку, согласно легенде, «стараясь затянуть время, Зорге первый месяц вообще не отвечал». [39]39
  Колесников М. Указ. соч., с. 191.


[Закрыть]И тогда «начинались пытки. На все изуверства Зорге отвечал холодной улыбкой. Он никогда не боялся боли». [40]40
  Там же.


[Закрыть]Палачи «выворачивали руки Зорге, вгоняли иглы под ногти, до хруста сжимали запястья в бамбуковых тисках. Но даже они пришли в изумление: Зорге молчал». [41]41
  Там же.


[Закрыть]

Ту же версию выдает популярный ныне Ханс Кирст: «Его били, душили, пинали, прижигали огнем, ошпаривали кипятком, морозили и не давали спать. Но он решил все выдержать… Но Зорге молчал. Проходили недели, месяцы». [42]42
  Кирст Х. Зорге, которого мы не знали. М., 2001, с. 359, 361.


[Закрыть]И лишь «придя после упорного пятимесячного молчания (вместо месячного уже и пятимесячное! – авт.) к выводу, что больше отпираться не имеет смысла, поскольку его товарищи подробно рассказали обо всем». [43]43
  Там же, с. 366.


[Закрыть]

Товарищи, конечно, у нас всегда и во всем виноваты. Только вот резидентура уже чекистская сообщила из Токио буквально сразу после ареста (ага, была, выходит, и другая агентурная сеть, причем классная – аж до следственных материалов добралась!): «Один из арестованных немцев в Токио некий ЗОРГЕ (ХОРГЕ) показал, что он является…». [44]44
  Дело Рихарда Зорге, с. 134


[Закрыть]В общем, все показал. Но Фитин, начальник внешней разведки, о Зорге не знает и запрашивает Димитрова, поскольку немец утверждает, что работал еще на Коминтерн. Насколько откровенен был на допросах Зорге, дает понять лишь одна фраза из письма Фитина: «В Токио поддерживал связь с советскими сотрудниками ЗАЙЦЕВЫМ и БУТКЕВИЧЕМ. Прошу сообщить насколько правдоподобны данные сведения». [45]45
  Там же.


[Закрыть]

Судоплатов режет жестко: «ЗОРГЕ нарушил правила, он начал давать показания, рассказывать о своей работе на СССР». [46]46
  Судоплатов П. Указ. соч., с 167.


[Закрыть]

Но пытки же! Рамона Меркадера жестоко пытали в мексиканской тюрьме 6 лет подряд, но он так и не назвал свое имя, раскрывшись лишь тогда, когда его опознал один из испанских знакомых. Но и потом он так и не признался, что работал на СССР и убил Троцкого по приказу Сталина!

К тому же пыток… не было! Если точнее, пыткам не подвергали Клаузенов, Одзаки и самого Зорге – документально установленный факт. [47]47
  Дело Рихарда Зорге, с. 136


[Закрыть]

Макс Клаузен вообще вел себя хуже всех: не просто сразу же раскололся, но буквально потек, сдав абсолютно все и всех. Даже один из полуофициозных источников вынужден был признать, что «Клаузен повел себя недостойно», почти рыдая в платочек японцам, что «был одурманен коммунистической пропагандой». [48]48
  Там же, с. 21


[Закрыть]Он даже сообщил, что саботировал шпионаж, как мог, не отправляя в Центр чуть ли не половину шифровок! Конечно, чего не сделаешь ради спасения жизни, тем паче, как проверишь, врет или нет. Но то, что немалую часть шифровок он действительно ленился или боялся отсылать, известно. Как и то, что сдал он всех без всяких пыток.

Зорге тоже «пел», хотя по-иному. Но чуть ли не сразу после ареста он сказал своему следователю: «Пожалуйста, передайте Сергею [В. С . Зайцев] в советское посольство, что Рамзай содержится в Токийском доме предварительного заключения». [49]49
  Там же, с. 136.


[Закрыть]Что это, как не сдача связника и контакта?! «И Зорге, и Клаузен, и все остальные рассказали главное», – подтверждает исследователь Фесюн. [50]50
  Там же, с. 21


[Закрыть]

До последнего времени эту разговорчивость валили на другого агента Зорге, серба Бранко Вукелича: хлыщ лощеный, бабник, и вообще был на содержании женщин, оттуда и кличка – Жиголо. Вукелич якобы раскололся раньше всех и всех заложил. А вот материалы японского следствия доказывают, что именно «нежный» Бранко Вукелич, агент Жиголо, вел себя мужественнее всех остальных вместе взятых, именно его подвергли жесточайшим пыткам, но он устоял и никого не выдал. От пыток и погиб в тюрьме.

Значит ли это, что Зорге – не великий разведчик, не герой? Трудно ответить однозначно. Но заговорил он, когда понял, что его бросили и сдали свои, понимая, что молчать бессмысленно – организация разгромлена, взяли абсолютно всех, а русским не грозит ничего – у них диппаспорта, иммунитет.

Он заговорил, потому что верил: главное дело своей жизни он уже сделал. Если Зорге и герой, то трагический: он, как Кассандра, сделал все, что мог, но ему не верили, его информация шла в корзину, даже надежная.

5. Николай Кузнецов: разведчик или террорист?

Когда со словами «теперь об этом можно рассказать», спецслужбы сообщают о своих великих победах, за этим обычно скрываются легенды и мифы, если и вовсе не провалы. Впрочем, где в Зазеркалье шпионажа грань, отделяющая поражение от триумфа? История этого ремесла – сплошная мифология: англичан вдохновляет далекая от реалий легенда о Лоуренсе Аравийском, до сих пор гуляет бред о «великой шпионке» Мата Хари, святочный шпионский нимб сияет над головой Аллена Даллеса. А один из наших самых грандиозных мифов – сказка про великого разведчика всех времен и народов, героя-самородка и самоучку Николая Кузнецова.

Портрет Николая Ивановича Кузнецова висит в мемориальном зале Службы внешней разведки, его именем называли пионерские дружины, образ увековечен на почтовой марке. Естественно, снят и фильм – «Подвиг разведчика», посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В общем, Кузнецову после смерти «повезло» – удостоился чести попасть в пантеон официальной славы. Явление исключительно редкое для действительно профессионального разведчика. Судя по всему, Кузнецов немало сделал и погиб как мужчина – в бою. Но вот был ли он разведчиком?..

О нашем герое реально известно… Впрочем, а что, собственно, известно?! – Только то, что, опять-таки, пожелал поведать лубянский официоз. Мы даже не знаем, как в действительности звали человека, увековеченного в памятниках, марках и чекистских мемуарах: где родился, когда и как стал сотрудником НКВД, какие задания и где выполнял, кого любил, как погиб – все в тумане. А многочисленные мемуары, статьи, исследования лишь усиливают дымзавесу неизвестности. Есть лишь красивая легенда о блестящем самоучке-инженере, самостийно (и в совершенстве) освоившем восточно-прусский диалект немецкого – где-то в уральских дебрях, добывшем план операции «Цитадель» под Курском, раскрывшем план покушения на лидеров антигитлеровской коалиции в Тегеране-43, мимоходом пачками шлепавшем нацистских бонз на оккупированной Украине, а в начале марта 1944-го подорвавшего себя гранатой, чтобы не попасть в руки украинских националистов. Героично и поэтично. Вроде все на месте, даже сестра Лидия и брат Виктор, соратники-партизаны, опять же. Но так и тянет воскликнуть – «Не верю!»…

Откроем официальную биографию: родился 27 июля 1911 года в деревне Зырянка Талицкого района Екатеринбургской губернии. Третий ребенок в семье. Социальное происхождение – из крестьян. С 1934 года живет в Свердловске. Но как он туда попал, собственно говоря? Беспаспортным крестьянам эпохи коллективизации путь в город был заказан. А что он делал лет этак с 17-ти до 23-х: работал в колхозе или пахал как единоличник? И как избежал армии – тогда призывали в 21 год? Это далеко не случайные и не риторические вопросы: тогда сложновато было улизнуть из села и отвертеться от армейской лямки – во враги и саботажники легче было загреметь. Не загремел, а умудрился поступить на заочное отделение Уральского индустриального института! Так просто, из села и без «крыши», да в студенты?! Что-то не сходится в анкете героя… И уральского ли он вообще происхождения – генерал Судоплатов обмолвился (а уж он склерозом не страдал и «забывал» лишь то, что положено забыть), что Кузнецов родом из… Сибири. Так Урал или Сибирь?! Разница, как вы понимаете, немалая. Родня официально на Урале. Но на Лубянке вам и поныне такую родню выдумают – закачаетесь.

Пойдем по официозу дальше. Немецкий выучил, вестимо, сам – познакомился с осевшим на Урале бывшим немецким пленным, потом стал практиковаться у другого экс-пленного – провизора местной аптеки, австрийца. «Казалось, сама судьба позаботилась о том, чтобы с детских лет будущий великий разведчик имел возможность изучить разговорный немецкий язык». Гм, но австрийский диалект так же далек от восточно-прусского, как русский от украинского! Да и видывали ли вообще провизоров в деревеньке Зырянка?! Как и учительниц немецкого в уральской сельской школе середины-конца 20-х… Все официальные биографы как-то странно путаются в главном: кто же, где и когда столь блистательно выучил Кузнецова немецкому языку. Отсюда и вывод: ни Урал, ни Сибирь тут ни при чем (если Кузнецов вообще был русским и его надо было учить языкам).

Далее легенда проторенной тропкой ведет нас в трест «Свердлес» – работал статистом, и на «Уралмаш» – расцеховщик в конструкторском отделе. Вот на «Уралмаше», мол, наш герой и усовершенствовал свой немецкий – общался с германскими специалистами, вместе проводил с ними свободное время, ходил в кафе, на семейные вечера, усваивал немецкую манеру одеваться, вести себя в обществе…

На дворе середина-вторая половина 1930-х, а некий молодой советский инженер свободно общается с гражданами нацистской Германии, проводя в их обществе чуть ли не 24 часа в сутки, с фашистами в кафе водку жрет! Да лишь за одну случайную беседу с иностранцем без соответствующей санкции тогда элементарно можно было под «вышак» залететь, да еще и в Свердловске – уральской кузнице военной промышленности. Такое дело о шпионаже можно было слепить – пальчики оближешь.

И еще: если родственники и даже школьная учительница Кузнецова как-то проявились, то почему за полвека ни одного реального школьного, студенческого товарища или сослуживца по «Уралмашу» по сию пору не прорезалось?

Кстати, диплом инженера Кузнецов в 1938 году защищал на немецком. И помимо немецкого в совершенстве владел еще английским, польским, украинским (галицийский диалект!) языками и языком… народа коми! Эти языки он тоже на «Уралмаше» изучал? Для чего, кстати? Официоз твердит: «сознательно и целенаправленно готовил себя к участию в борьбе с фашизмом». Ну-ну, боец-самоучка, однако, нашелся. Что же других таких нам больше не представляют?..

Чуть развеял туман товарищ Судоплатов, человечек оказался-то по его ведомству – из 4-го управления НКВД: «Его привлекло к работе местное НКВД и в 1939 году направило в Москву на учебу». 4-е управление ведало деликатными делами: разведывательно-диверсионные операции за кордоном. Проще говоря, ребята из этой конторы занимались физической ликвидацией «врагов Советской власти» – убрали лидера украинских националистов Коновальца (лично Судоплатов), Троцкого и еще многих, многих других. Вот, оказывается, где подвизался наш герой. И поэтому не верится, что на немецком он «бегло говорил… потому, что жил среди проживавших там (в глухой провинции! – авт.) немцев». Вряд ли так просто можно было попасть в цепкие лапы профессионального террориста Судоплатова.

Но дела Кузнецова до 1942 года все еще засекречены. Один из отставных офицеров КГБ, полковник Виктор Кочетков, показав мне фото Кузнецова в форме лейтенанта вермахта на фоне какого-то замка в Восточной Пруссии, многозначительно произнес: 1940-й год…

И уж вовсе не случайно наш герой освоил «на Урале» польский и украинский – судоплатовская братия до 1938–39 годов активно занималась «разработкой» украинских националистов в Европе. Вот в этой-то работе точно был необходим не только галицийский акцент, но и чистый польский… Кстати, против украинских «оппонентов» наш герой однажды блестяще сработал как провокатор: во время одного из своих терактов «случайно» выронил бумажник с документами оуновской братвы. Посему гестаповцы подумали на них. И перешлепали немало крупных чинов ОУН. Выходит, «украинский» след – далеко не случайность.

Генерал Судоплатов, называя одно из кодовых имен Кузнецова – «Пух», прямо говорит, что его готовили индивидуально (пожалуй, могу даже показать домик, где того готовили – там же тренировался перешедший на Запад другой судоплатовский кадр – Хохлов). И готовили как специального агента (он так никогда и не стал кадровым офицером НКВД – умер лишь агентом) для возможного использования против немецкого посольства в Москве. У «Пуха», мол, была сеть осведомителей среди московских артистов, в качестве актера его самого подвели под немецких дипломатов, «личное дело агента Кузнецова содержит сведения о нем как о любовнике большинства московских балетных звезд, некоторых из них в интересах дела он делил с немецкими дипломатами». В деликатном деле общения с балеринами его якобы натаскивала известная прима Большого театра Лепешинская. (Тогда зачем его было с помощью двух немецких девушек-антифашисток просвещать, согласно официальной версии, «об особенностях обхождения с женщинским полом»?). Вроде бы «Пух» даже участвовал в операциях по перехвату немецкой диппочты в отелях «Метрополь» и «Националь»…

Но в достоверности сообщенного Судоплатовым заставляет усомниться последующий боевой путь «Пуха»: пальба, пальба и еще раз пальба. В НКВД существовало довольно четкое разделение ролей: агент-трахалыцик, специалист по балеринам и дипкорпусу совсем не тянет на профессионального боевика-убийцу и фанатика, коим в немецком тылу был Кузнецов. Трахалыцик так бы и тянул свою стукаческую лямку. Да и кто рискнул бы заслать в логово засвеченного перед абвером и СД еще в Москве человека – не держали же в НКВД контрразведчиков противника за идиотов: умели работать не хуже наших. Так, может, речь идет о разных людях, легендой объединенных в одного?

А вот некоторые выдержки из якобы принадлежащих его перу писем к близким – эти изыски эпистолярного жанра десятилетиями демонстрировали нам окололубянские писаки: «Наши отношения с Германией оставляют желать лучшего. Возможно, придется воевать с фашистами. Знание немецкого языка мне очень пригодится. Буду бороться против немецких нацистов, потому что люблю немецкий народ и его культуру», – это из письма сестре и брату. Вы так близким писать будете?! И я не буду, а уж профессиональный агент – тем паче. Да и не в ходу была тогда подобная стилистика в личных письмах людей «секретных»…

Или вот другой образец того же жанра, якобы написанный перед уходом на очередное задание:

«…Я спустился с неба на парашюте, чтобы мстить беспощадно за кровь и слезы наших матерей и братьев… Одиннадцать месяцев я изучал врага, пользуясь мундиром германского офицера, пробирался в самое логово сатрапа – германского тирана на Украине Эриха Коха.

Теперь я перехожу к действиям.

Я люблю жизнь… Но если для Родины, которую я люблю как свою родную мать, нужно пожертвовать жизнью, я сделаю это. Пусть знают фашисты, на что способен русский патриот и большевик. Пусть знают, что невозможно покорить наш народ, как невозможно погасить солнце.

Пусть я умру, но в памяти моего народа патриоты бессмертны.

«Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!»

Это мое любимое произведение Горького. Пусть чаще читает его наша молодежь… Ваш Кузнецов».

Блеск! Но такой бред можно сочинить только сидя в теплом лубянском кресле – через много лет после войны, матерый боевик-разведчик, даже агент-трахальщик, такого не напишет. Если это официальная бумага, то где ритуально-дежурные слова про партию Ленина-Сталина и вождя всех времен и народов? И почему вместо официального псевдонима «Грачев» с полнейшим пренебрежением к конспирации прописано Кузнецов?! Липа все это, ребята, и весьма тухлая!

Полна глупостей и нелепостей и легенда, с которой он якобы работал в немецком тылу. Некий Пауль Зиберт до войны жил якобы в Прибалтике (в Литве, Латвии, Эстонии?). Откуда вернулся в Германию лишь в 1940 году в качестве репатрианта. И был мобилизован. Мало того, этот непроверенный фольксдойч не только призван в армию, так еще и умудряется сразу стать офицером и получить Железный крест за взятие Парижа! Все шито белыми ниткам: ну никак не мог репатриант 1940 года стать офицером и брать Париж в мае-июне того же года! К тому же, чуть ли не по той же легенде, Зиберт родом из Восточной Пруссии и служил в одном из замков помощником управляющего… Судя по всему, коллеги Судоплатова по каким-то своим причинам так и не хотят сообщить, под какой же легендой работал их герой, и где он прозябал до августа 1942 года. А ведь у Кузнецова явно уже был опыт ликвидаций, и немалый. Кого и где он «убирал» до 1942 года, на ком практику проходил?

Но иногда и на воре шапка горит. Ну, никто, скажем, не тянул за язык генерала Судоплатова, однако в свое время тот отчего-то засуетился и стал упорно отрицать связь Кузнецова с репрессиями 1941 года против немцев Поволжья. А кто бы про это вспомнил, если бы генерал-террорист сам не проболтался?! Вышло же, как в дурном анекдоте: «Я, мол, никого никогда сам не убивал, ничего не видел, но штаны на убитом были тогда не в клеточку, а в полоску, да и не кричал он – сразу кончился, хотя ножик тупым оказался…».Все дело в том, что именно подразделению Судоплатова (в коем числился и Кузнецов) тов. Сталин поручил создать предлог для депортации немцев. И чекисты устроили блистательную мистификацию-провокацию: с самолетов выбросили в немецком Поволжье десант парашютистов – в немецкой форме, с оружием, деньгами, рациями – все как положено. Все десантники блистательно владели языком – кто щеголял берлинским диалектом, кто баварским, а кто и восточнопрусским. Затем, в соответствии со сценарием, поволжских немцев обвинили в укрывательстве вражеских шпионов. С соответствующими оргвыводами и вывозом в Сибирь и Казахстан. И из проговорки Судоплатова ясно: тов. Кузнецов в той провокации принимал участие – иначе с чего так пылко отрицать то, о чем никто ни сном, ни духом?!

К работе в немецком тылу Кузнецова готовил оперативник Окунь – один из крупнейших в НКВД специалистов по убийствам (крупнее разве сам Судоплатов, Эйтингон и Шпигельгласс). Из чего следует: Кузнецова натаскивали не как разведчика, а как высококлассного террориста, убийцу.

Мне это подтвердил и работавший с Кузнецовым чекист, отставной полковник Виктор Кочетков:

«Никакой разведкой мы не занимались. Наш отряд подчинялся лично наркому (Лаврентию Берии), и задачу нарком нам ставил лишь одну: терроризировать командный состав вермахта, убивать генералов. Мы были скорее террористами, чем классическими партизанами или разведчиками. Кузнецов потому и провалился, что был не разведчиком, а боевиком-исполнителем. Отряд же Медведева лишь обеспечивал прикрытие».

Судя по всему, основной мишенью Кузнецова должен был стать гауляйтер Восточной Пруссии и рейхскомиссар Галиции Эрих Кох. По крайней мере, именно такой приказ получил чекист от Берии и Судоплатова…

Официальная канва событий после выброски в районе Ровно известна: раскрытие полевой ставки фюрера близ Винницы, добытые сведения о предстоящем немецком наступлении под Курском, ряд убийств крупных чинов оккупационной администрации и вермахта…

Легенда, которой железно придерживаются по сию пору все чекисты – о деталях операции «Цитадель» «Зиберту» проболтался Эрих Кох: возвращайтесь, мол, лейтенант, в свою часть, через десять дней под Курском будет крупное наступление. Но прием у Коха (если таковой вообще имел место) был 31 мая 1943 года. Наступление же началось 5 июля – Гитлер менял сроки несколько раз. О планах же немецкого наступления Жуков доложил Сталину еще 8 апреля – Кузнецов тут явно не при чем. Точное же время операции советская разведка узнала лишь в ночь с 4 на 5 июля – от перебежчиков. И 31 мая Коху нечего было сообщить «Зиберту» – фюрер еще сам ничего не решил! К тому же часть, к которой якобы был приписан наш герой, находилась далековато от мест предстоящих боев – под Ленинградом: зачем Коху предупреждать о грядущей баталии офицера, по определению не могущего принять в ней никакого участия?!

Так что максимум, что мог сообщить в Центр Кузнецову – разве лишь то, что приказ о ликвидации Коха не выполнен. В подробнейших дневниках Коха (расписано по минутам и деталям что и когда ел, пил, с кем и о чем говорил) – ни слова о рандеву с «Зибертом». Впрочем, мог же наш герой послать в Центр свои наблюдения со ссылкой на Коха? Липачества в партизанстве и разведке всегда было хоть отбавляй.

Кузнецову приписывают и раскрытие мифического заговора с целью покушения на «Большую тройку» в Тегеране. При этом одни ссылаются на то, что об этом ему проболтался один из руководителей операции некий мифический штурмбанфюрер фон Ортель (наличие такого персонажа в СД не установлено) – сподручный Отто Скорцени. А Судоплатов пишет уже об Остере! Однако 26 ноября 1943-го Кузнецов награжден орденом Ленина.

К тому времени Кузнецов действительно отличился. Но не как разведчик – как ликвидатор. 20 сентября 1943 г. в Ровно он совершает покушение на заместителя Коха генерала Даргеля. Но вышла ошибочка – вместо Даргеля застрелен имперский советник доктор Гель с адъютантом. 8 октября Кузнецов повторяет покушение на Даргеля, на этот раз бросает гранату. И опять не то – погиб адъютант и какой-то подполковник, Даргель лишь ранен. 10 ноября Кузнецов с группой прикрытия убивает генерала Германа Кнута. 15 ноября похищает командующего группой карательных войск генерала фон Ильгена (после допроса расстрелян), а 16 ноября в собственном кабинете пристреливает председателя немецкого верховного суда на Украине Альфреда Функа. Вот за Функа, Ильгена и Геля Кузнецов-то и получил свой орден, а не за мифическое расстройство не менее мифического покушения против Сталина, Рузвельта и Черчилля!

Заслужил, молодец. Только вот каждое такое покушение оборачивалось казнями сотен невинных людей – жителей Ровно и окрестностей. За убийство Геля расстреляны все заключенные ровенской тюрьмы… Точно так же за ликвидированного в Минске молодцами судоплатовской конторы гауляйтера Кубе своими жизнями поплатились тысячи белорусов… Высока цена ордена!

В январе 1944-го Кузнецов с группой прикрытия отправляется во Львов: работать в Ровно он уже не может – раскрыт. Львов – все то же: 31 января – убит подполковник Ганс Петерс и ефрейтор Зайгель; 9 февраля – застрелены вице-губернатор Галиции генерал Бауэр, полковник, шофер и часовой; 12 февраля – застрелен майор Кантер и четверо солдат полевой жандармерии… О разведке уже ни слова. В начале марта – развязка: группу окружили бандеровцы. Так ли это было на самом деле – кто знает?

Известный физик Жолио Кюри назвал Николая Кузнецова «великим гуманистом»… Это сомнительно, как сомнительно и то, что Кузнецов был великим разведчиком. Ликвидатором вот и коммунистом-фанатиком – действительно. Хотя до Коха так и не добрался. Звезду Героя Кузнецов, может, и заслужил. Но не многовато ли на той звездочке крови не только немецких генералов и палачей, но и невинных людей. Или время такое было?