Текст книги "Мезолит СССР"

Автор книги: Владимир Тимофеев

Соавторы: Лев Кольцов,Алексей Сорокин,Вадим Старков,Галина Коробкова,Дмитрий Телегин,Павел Долуханов,Л. Церетели,Светлана Ошибкина,Герман Медведев,Альберт Мелентьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

Глава шестнадцатая
Мезолит Средней Азии и Казахстана
(Г.Ф. Коробков)

В недалеком прошлом эпоха мезолита на территории Средней Азии и Казахстана считалась слабо изученной, хотя первые сведения о ней появились еще в дореволюционное время. Это были разрозненные находки каменных изделий микролитического облика, обнаруженные В.Н. Андрусовым в Джебеле, у колодца Кош-Аба и на северном берегу оз. Чалкар-Тениз; в 1923–1926 гг. в результате работ геологической экспедиции под руководством Д.Н. Щербакова осуществлены сборы подъемного материала в районе серного завода (Центральные Каракумы), датированного А.П. Окладниковым поздним мезолитом. Аналогичные изделия были найдены и в других местах: Сузангли, Такыр-Оглы (Окладников, Кляшторный, 1961), в районе Айртама (Массон, 1936; Окладников, 1949; Парфенов, 1961), Казанджике. В 1939 г. открыты знаменитые фрески Зараут-Сая, часть которых датирована исследователями эпохой мезолита (Формозов, 1966, 1968, 1969). Значителен вклад геологов В.В. Шумова и Н.П. Луппова, обнаруживших ряд местонахождений в районе Красноводского п-ова, в том числе пещеры Дам-Дам-Чешме 1 (Борисковский, 1947а, б). Однако первые систематические исследования мезолита в Среднеазиатском регионе осуществлены А.П. Окладниковым. На Красноводском п-ове, Большом и Малом Балхане были раскопаны многослойные пещерные комплексы Дам-Дам-Чешме 1 и 2, Джебел и Кайлю (Окладников, 1949; 1951; 1956а, б; 1958). В горных районах Таджикистана собран большой подъемный материал у источника Чиль-Чор-Чашма, в Куй-Бульоне, открыты многослойные поселения открытого типа Туткаул и Сай-Сайед, содержащие ранние слои (Окладников, 1958, 1959). В последние годы мезолитическая карта Средней Азии и Казахстана пополнилась новыми названиями. Появились местонахождения в ранее неизвестных районах: на Устюрте, в Центральной Фергане, Кызылкумах, на Памире, в степях Казахстана и др. Благодаря изысканиям А.М. Мандельштама, Г.Е. Маркова, Х.Ю. Юсупова в Восточном Прикаспии, Б. 3. Гамбурга, Н.Г. Горбуновой, Ю.А. Заднепровского, У.И. Исламова, В.И. Тимофеева в Центральной Фергане, Е.Б. Бижанова и А.В. Виноградова на Устюртском плато, В.А. Ранова, А.Х. Юсупова, В.А. Жукова в Таджикистане, М.Ю. Юнусалиева в Киргизии, А.В. Виноградова в Кызылкумах, В.Ф. Зайберта в Северном Казахстане и других археологов открыты и исследованы памятники мезолитического времени на территории уже всех среднеазиатских республик и доследованы ранее известные комплексы. Накопленный за последние годы материал позволил говорить о культурно-хронологическом разнообразии мезолита Средней Азии и Казахстана.

В настоящее время здесь известно около 30 хорошо стратифицированных памятников и более 200 местонахождений с подъемным инвентарем. К числу первых относятся пещеры Джебел, Дам-Дам-Чешме 1 и 2, Обишир 1 и 5, Ташкумыр, Истыкская, навесы Ак-Танга, Даран-Шур, стоянки открытого типа Ошхона, Туткаул, Сай-Сайед, Кушилиш, Явленка II, Виноградовка XII, Тельмана VIIIa, среди вторых – Дефе-Чаганак, Актамские стоянки, Айдабол 25, Янги-Кадам 21, Тайпак I, Оби-Каик, Чиль-Чор-Чашма, Лявлякан 24, Евгеньевка и многие другие. Особое место занимают наскальные изображения Зараут-Сая и грота Шахты, дающие яркое представление о среднеазиатском искусстве поры мезолита (карта 12).

Карта 12. Мезолитические памятники Средней Азии и Казахстана.

1 – Кайлю; 2 – Джебел; 3 – Дам-Дам-Чешме 2; 4 – Дам-Дам-Чешме 1; 5 – Дефе-Чаганак; 6 – Ходжа-Су I; 7 – Каракудук; 8 – Айдабольская группа памятников; 9 – Чурукская группа памятников; 10 – Актайлак; 11 – Кокпатассай I; 12 – лявляканская группа памятников; 13 – Учащи; 14 – Аякагитма; 15 – Эчкиликсай; 16 – Чарбакты I; 17 – Кушилиш; 18 – стоянки Центральной Ферганы; 19 – Таш-Кумыр; 20 – Обишир 1, 3, 5; 21 – Ошхона; 22 – Туткаул; 23 – Сай-Сайед; 24 – Зараут-Сай; 25 – Мачай; 26 – Чиль-Чор-Чашма.

Среди мезолитических памятников удалось выделить ранние комплексы – горизонт 3 Туткаула (Ранов, Коробкова, 1971; Коробкова, 1975, 1977), слои 7–5 Дам-Дам-Чешме 2 (Марков, 1966а, б; Коробкова, 1968), Истыкская пещера (Жуков, 1982), Виноградовка XII (Зайберт, 1979б, с. 8) и поздние – слои 8–7 пещеры Джебел, центральноферганские местонахождения (Коробкова, 1970, с. 24, 25; 1977, с. 109, 112; Тимофеев, 1972, с. 63), Тельмана XIVa (Зайберт, 1979б, с. 12). Встречаются промежуточные памятники: Ташкумыр (Юнусалиев, 1970б, с. 12, 24), горизонт 2а Туткаула (Ранов, Коробкова, 1971, с. 142–144), Обишир 1 и 5 (Исламов, 1972а, с. 44, 45; 1972б, в; 1977; 1980).

Относительная хронология мезолита Средней Азии и Казахстана базируется на стратиграфии пещерных комплексов (Дам-Дам-Чешме 1 и 2, Кайлю, Джебел, Обишир 1 и 5, Таш-Кумыр, Истыкская), навесов (Ак-Танга, Даран Шур), открытых стоянок (Ошхона, Туткаул, Сай-Сайед, Кушилиш) и др. Многочисленные однослойные стоянки объединяются в хронологические группы на основе технико-морфологического анализа их инвентаря и статистических соотношений наборов изделий.

Абсолютная хронология определяется радиоуглеродными датировками среднеазиатских памятников (Ошхона, поздний слой Шугноу, неолитические горизонты Туткаула, поселения джейтунекой культуры Чагиллы-депе и Тоголок-депе, Учащи 131, пещера Мачай), памятников Казахстана (Тельмана XIVa) и типологическими сопоставлениями с синхронными комплексами Ближнего Востока, где система абсолютной хронологии также основана на том же способе датирования. В целом возраст мезолита Средней Азии и Казахстана укладывается в рамки XI–VII тысячелетий до н. э. (Романова, Семенцов, Тимофеев, 1972, с. 58; Марков, Образцов, 1981, с. 74–77; Ranov, 1976).

В настоящее время предприняты попытки к выделению мезолитических культур и вариантов. Так, в Восточном Прикаспии Г.Ф. Коробковой выделены две группы памятников с разными типами индустрий, соответствующие, по-видимому, двум культурным комплексам, условно названным прибалханским и прикаспийским с зарзийскими элементами (Коробкова, 1968, с. 15, 16; 1970, с. 21–24; 1975, с. 20–23; 1977, с. 109–112). Поставлен вопрос о выделении намечающейся культуры в Ферганской долине (Коробкова, 1968, с. 16; 1970, с. 24). Позднее, с накоплением материала, Г.Ф. Коробкова подразделяет мезолит Центральной Ферганы на два варианта или культурных комплекса – равнинный и пещерный. Первый назван ферганским, второй – обиширским (Коробкова, 1975, с. 24; 1977, с. 112). Проблема их культурных связей оставалась невыясненной. Анализ материалов Обишира 1 и 5 позволил У.И. Исламову выделить своеобразную обиширскую культуру (Исламов, 1977, с. 27), которая почему-то оказалась в составе ферганского комплекса (Исламов, 1977, с. 25). На территории Узбекистана, помимо последнего комплекса, исследователь фиксирует еще два других – Ташкентский и Сурхандарьинский (Исламов, 1972а, 1974а, 1975а, б, 1977, с. 24), хотя каждый из них объединяет материалы одного памятника: Ташкентский – Кушилиш, Сурхандарьинский – Мачай. Определенным своеобразием отличается маркансуйская культура, выделенная В.А. Рановым в высокогорных районах Памира (Ранов, 1964). В последних работах этого исследователя и его соавторов был поставлен вопрос о существовании вахшской мезолитической культуры (Ранов, Юсупов, Филимонова, 1982, с. 19).

Пока трудно судить, насколько правы авторы, выделившие в мезолите Средней Азии указанные выше культуры, варианты и комплексы. Однако уже сейчас можно сказать, что некоторые из них спорны и слабо доказаны. Расходятся мнения исследователей в вопросах хронологии и периодизации мезолитических памятников, в частности и мезолита Средней Азии и Казахстана в целом. Все эти проблемы должны занять определенное место в соответствующих разделах настоящей работы. К сожалению, эпоха мезолита в рассматриваемом регионе изучена неравномерно. Огромная территория остается большим белым пятном на мезолитической карте Средней Азии и Казахстана. Имеются районы, где отсутствуют стратифицированные памятники. Существенным недостатком является отсутствие единой типологии материала, не говоря уже об его статистической обработке. Нет полной публикации ряда комплексов, ощущается недостаток в радиоуглеродных датировках. Некоторые памятники не имеют аналогий, лишь отдельные стоянки и местонахождения образуют группы, внутри которых зачастую отсутствуют связующие звенья. Все это усложняет воссоздание целостной картины среднеазиатского мезолита и затрудняет решение таких вопросов, как культурная принадлежность конкретных объектов, их генезис, хронология и периодизация, пути развития.

Средняя Азия и Казахстан характеризуются значительным разнообразием природно-климатических зон. Пустыня и полупустыня сменяются степями и лесостепями, горы и предгорья – плато, межгорными и речными долинами. Комплексные палеогеографические и археологические работы, проведенные на территории староречий Узбоя, Амударьи, Зеравшана, Вахша, во Внутренних Кызылкумах, Центральных Каракумах, на равнинах Восточного Прикаспия и Среднеазиатского междуречья, в высокогорье Памира и других областях, показали сравнительно плотную заселенность их в конце плейстоцена и особенно в начале голоцена. Следы обитания мезолитических племен обнаружены на территории Большого Балхана, Красноводского плато и Устюрта, Каракумской и Кызылкумской пустынь (Окладников, 1949, 1956а, б; Бахта, Марков, 1959; Марков, 1961, 1966а, б; 1971; Виноградов, Мамедов, 1974, 1975; Бижанов, 1978, 1982), на Восточном Памире (Ранов, 1959а, б; 1961а, 1962, 1964, 1975; Жуков, 1980, 1982), в межгорных долинах (Юнусалиев, 1970а, б; Исламов, 1972б, 1977, 1982; Амосова, Филимонова, Юсупов, 1983). Многие памятники приурочены к террасам крупных рек или их притоков – Узбоя, Амударьи, Зеравшана, Сырдарьи, Вахша, Кафирнигана, Тобола, Иртыша, Ишима и других водотоков, к конусам выноса (Туткаул, Сай-Сайед), берегам озер (Лявляканские, Центральноферганские и Устюртские местонахождения). Расположение стоянок в разных климатических зонах свидетельствует о сравнительно благоприятных природных условиях, в которых обитали мезолитические племена, и адаптации последних к конкретной экологической обстановке. О климате того времени свидетельствуют две точки зрения. Приверженцы первой полагают, что в пору финального палеолита после отступления Хвалынской трансгрессии в Средней Азии наступила относительная стабилизация природных условий, характеризующихся определенной аридизацией (Лисицына, Массон, 1980, с. 121). Сторонники второй, а таких большинство, считают, что климат в начале голоцена хотя и отличался резкой континентальностью, однако для него были типичны заметные колебания, повлекшие за собой смену аридных условий повышенной влажностью. Такая климатическая обстановка наблюдалась в Арало-Каспийском регионе (Виноградов, Итина, Кесь, Мамедов, 1974; Хотинский, 1980, с. 11; Федоров, 1980, с. 19–22), Кызылкумах (Виноградов, Мамедов, 1974), межгорных долинах современного Узбекистана и Таджикистана (Виноградов, 1981, с. 5–6; Амосова, Филимонова, Юсупов, 1983, с. 5). На климатические изменения в голоцене указывают и результаты палеоботанических исследований, фиксирующие смену и передвижки растительного покрова, отличающиеся некоторой ритмичностью (Абрамова, 1980, с. 71). Анализ пыльцы из мезолитических слоев Туткаула и Даран Шура показал наличие древесной растительности. В это время в Бешкентской долине, по данным изучения почв, распространяется травянисто-кустарниковая флора, свидетельствующая, по мнению исследователей, о более холодном и влажном климате (Амосова, Филимонова, Юсупов, 1983, с. 5).

Постоянной изменчивостью русел и стоков отличались основные водные артерии Средней Азии – Амударья и Сырдарья. В результате увеличения их стока около 9000 лет назад возник Арало-Сарыкамышский бассейн, являвшийся сточным озером, из которого вытекал Узбой. Хорезмская котловина была уже заполнена к этому времени наносами Амударьи (Квасов, 1980, с. 188).

По результатам исследования палеолитической многослойной стоянки Шугноу зафиксирована фаза похолодания, которую 10-9 тысяч лет назад сменяет жаркий сухой климат, отразившийся на вытеснении лесной растительности травянисто-кустарниковой (Никонов, Пахомов, Ранов, Ренгартен, 1974, с. 190–197). Близкие экологические условия зафиксированы в Казахстане, где в конце плейстоцена – начале голоцена наступает заметная аридизация климата, обусловившая перемещение населения в районы функционирования родников (Медоев, 1979, с. 7, 8; Виноградов, 1981, с. 21).

Таким образом, по мнению многих исследователей, природно-климатические условия мезолитической Средней Азии и Казахстана не оставались неизменными, что явно сказалось на расселении племен и концентрации их стоянок в труднодоступных и необитаемых в настоящее время районах Устюрта, Каракумов, Кызылкумов и высокогорий Памира. Пестрота ландшафтно-климатических условий отразилась также на материальной культуре населения, оставившего значительное разнообразие культурных комплексов, датированных разными периодами мезолита.

Перейдем к характеристике мезолитических групп памятников и культур, рассматривая их по географическому принципу.

Мезолит Восточного Прикаспия.

В мезолит региона условно объединены памятники Красноводского п-ова (пещера Джебел, Каскыр-Булак), Прикарабугазья (Ходжа-Су 1, Дефе-Чаганак), Прибалханья (гроты Кайлю, Дам-Дам-Чешме 1 и 2, стоянка Караилем), нижнего Узбоя (Келькорские и Актамские местонахождения, Сенграаджи 1 и др.) (карта 12). В настоящее время здесь известно около 30 местонахождений с подъемным инвентарем и четырьмя многослойными пещерами – Джебел, Кайлю, Дам-Дам-Чешме 1 и 2, материалы которых остаются ключевыми не только для рассматриваемого района, но и для сопредельных территорий Средней Азии и Ближнего Востока.

Первое исследование пещеры Дам-Дам-Чешме 2 началось в 1947 г., когда А.П. Окладников провел рекогносцировочные раскопки (Окладников, 1953а). В 1963–1964 гг. исследование продолжил Г.Е. Марков (Марков, 1966а, б). Была вскрыта значительная площадь грота (250 кв. м) на всю глубину, т. е. до скального дна. В результате выявлено девять культурных слоев, из них слои 8–5 отнесены к эпохе мезолита. По мнению Г.Ф. Коробковой, мезолитом можно датировать и слой 4 с двумя прослойками или горизонтами, обозначенными слой 4 «верх» и слой 4 «низ» (Коробкова, 1970, 1975). Последний вместе с нижележащими слоями 8–5 был объединен в одну пачку слоев в силу идентичности залегания в толще красноватого суглинка и полного сходства материала. Слой 4 «верх» отнесен к мезолиту на основании стратиграфии, типологии индустрии и сравнительной характеристики с синхронными памятниками сопредельных территорий.

В 1978 г. пещера была доследована Г.Е. Марковым и С. Хамракулыевым (Хамракулыев, 1979, 1981). Полученные при этом материалы дополнили наши представления о рассматриваемом памятнике.

В 1949–1950 гг. А.П. Окладниковым осуществлены раскопки пещеры Джебел, выявившие 10 культурных слоев, из коих два слоя 8–7 справедливо датированы поздним мезолитом (Окладников, 1956а). Несколько лет спустя проведено исследование грота Дам-Дам-Чешме 1 (Окладников, 1951с, 1953а).

В 1970–1971 гг. пещера была полностью раскопана Г.Е. Марковым (Марков, 1975, 1981). По заключению А.П. Окладникова, в гроте залегало шесть культурных слоев, Г.Е. Маркову удалось выявить только пять, да и то в центре пещеры. У периферии сохранились четыре, а по краям раскопа – два слоя. К мезолиту отнесены пятый, нижние и средние горизонты слоя 4 (Марков, Дурдыев, 1977; Марков, 1981, с. 51). По мнению Г.Ф. Коробковой, нет основания подразделять четвертый слой на горизонты – его материал обнаруживает на всей глубине культурной толщи полное тождество.

Таким образом, мезолит Восточного Прикаспия характеризуют индустрии слоев 8–7 пещеры Джебел, слоев 8–4 Дам-Дам-Чешме 2, слой 4 Дам-Дам-Чешме 1, низ Кайлю и многочисленных местонахождений открытого типа. Раскопки пещерных комплексов и накопленные материалы позволяют воссоздать культурно-хронологическую картину мезолита Прикаспийского региона и дают опорную стратиграфию для решения проблем хронологии и периодизации мезолитических комплексов Средней Азии и Ближнего Востока. Анализ этих материалов и их сравнительная характеристика с мезолитическими памятниками Ближнего Востока позволяют выделить в Восточном Прикаспии две группы памятников (Коробкова, 1968, с. 15, 16; 1977, с. 109, 112). Одна группа, условно названная прибалханской, объединяет инвентарь слоев 8–4 «низ» Дам-Дам-Чешме 2, слои 8–7 Джебела, Каскыр-Булак (Борисковский, 1947а, б) и др. Ее характеризует пластинчатая техника расщепления с микролитоидными элементами. Основные заготовки – крупные и средние пластины шириной 1,2–3,7 см, неправильных очертаний, реже массивные отщепы. Для техники вторичной обработки типична приостряющая частичная занозистая ретушь, нанесенная лишь на рабочие участки заготовок. Для набора типов изделий (табл. 93) показательны высокие крупные симметричные или слегка асимметричные трапеции со скошенными или слабовогнутыми боковыми краями и неравнобедренные небольшие треугольники. Типичны концевые скребки на макропластинах с крутым высоким лезвием, в том числе двойные, нуклевидные изделия, реже округлые и концевые скребки на отщепах. Основное место в индустрии занимают скобели – крупные пластины с глубокими выемками, показательны проколки со специально выделенным «жальцем», нередко расположенным на углу заготовки. Нуклеусы массивные, дисковидной, усеченно-конусовидной и призматической формы с односторонней плоскостью скалывания, часто с подправленными площадками.

Материал рассматриваемой группы имеет аналогии в инвентаре нижних (слои 28–22) слоев пещеры Гари-Камарбанд (Coon, 1951, p. 68–76) и Хоту (Coon, 1952, p. 254–256), расположенных в Южном Прикаспии на территории современного Ирана. Сходство проявляется в идентичности стратиграфического залегания, пропорциях, размерах и соотношении геометрических микролитов, ограниченном использовании вторичной обработки, наличии концевых скребков, изготовленных на обломках макропластин, массивных скребков на отщепах с высоким крутым рабочим краем, единичных микропластин. Но в целом индустрия Восточного Прикаспия, обладая целым рядом особенностей, представляет собой самобытное явление. Форма и отделка прибалханских трапеций не находит прямых аналогий в памятниках Ближнего Востока. И, наоборот, в Восточном Прикаспии нет пластин с симметричными выемками у основания, как в Гари-Камарбанде. Отличается техника ретуширования орудий, заготовки основных инструментов, состав изделий. Таким образом, своеобразие рассматриваемой группы памятников, индустрия которых характеризуется устойчивым набором повторяющихся типов изделий, вторичной обработки и заготовок, и концентрация стоянок на определенной территории позволили Г.Ф. Коробковой выделить ее в особый культурный комплекс, соответствующий, по-видимому, культуре с одноименным названием прибалханской (Коробкова, 1975, с. 23). Последняя генетически восходит к местному верхнепалеолитическому пласту, представленному материалами слоя 9 Дам-Дам-Чешме 2, с которым она образует непрерывную линию развития.

Вторая группа памятников, расположенных на территории Восточного Прикаспия, условно названная прикаспийской зарзийского типа, включает материалы нижних горизонтов Кайлю, слоя 4 Дам-Дам-Чешме 1, стоянку Ходжа-Су 1 (Коробкова, Крижевская, Мандельштам, 1968, с. 53–56) и другие местонахождения Прибалханья.

Индустрия этой группы, так же, как и первой, характеризуется пластинчатой техникой (табл. 94). Однако в отличие от вышеописанного комплекса она обладает значительными микролитоидными чертами, иным характером заготовок и набором основных изделий. Ведущими типами заготовок служили крупные пластины удлиненных пропорций правильной призматической формы, микропластинки и отщепы. В технике вторичной обработки широко используется крупная притупливающая ретушь, оформляющая весь периметр изделия или боковые края. В наборе типов орудий показательны низкие вытянутые сегменты и асимметричные удлиненные треугольники, отделанные крутой, затупливающей ретушью. Трапеции единичны и отличаются либо сильновогнутыми боковыми сторонами, либо низкими удлиненными пропорциями. Этот комплекс характеризуют острия типа лезвия перочинного ножа и с ретушированными краями, микропластинки с притупленным краем и скошенным концом, скребки округлых, концевых и нуклевидных форм. Концевые скребки в основном изготовлены из целых пластин, как правило подправленных на участке ударной площадки. Скобели многовыемчатые. Многочисленные нуклеусы представлены «карандашевидными», призматическими и конусовидными формами. Любопытны двусторонне обработанные наконечники дротиков или копий.

Многие исследователи отмечали большое сходство прикаспийских мезолитических комплексов с памятниками зарзийского типа (Борисковский, 1947а, б, с. 8; Марков, 1966а, с. 118; Массон, 1966, с. 168). Однако, как нам представляется, эти близкие аналогии с зарзийскими комплексами обнаруживает лишь вторая группа памятников Прикаспия. Об этом свидетельствует сходство индустрии со слоем в Зарзи, Хазар Мердом, слоем В₂ Шанидара, Па-Сангаром (Garrod, 1930, p. 24–37; Braidwood, Howe, 1960, p. 27–29; Garrod, Clark, 1965, p. 20–22). Близки техника расщепления и обработки камня, ряд типов и пропорции орудий. Для обеих индустрий характерны низкие вытянутые треугольники и сегменты, единичные трапеции с вогнутыми ретушированными краями, микропластинки с притупленным краем, скошенным концом, многовыемчатые скобели, острия в виде лезвия перочинного ножа, концевые, округлые и нуклевидные скребки, микроскребки, пластины правильной призматической формы.

В то же время инвентарь второй группы отличается от зарзийской известным своеобразием. Так, в ней нет ни резцов, ни наконечников с боковой выемкой. На Ближнем Востоке наиболее часто применялась крутая встречная ретушь, в Прикаспии – односторонняя. Отмеченные черты сходства ранее трактовались как влияние зарзийского импульса на техническую традицию рассматриваемой группы памятников (Коробкова, 1977, с. 112). В настоящее время в связи с раскопками пещеры Дам-Дам-Чешме 1 и сборами подъемных материалов на стоянках Баш-Кериз, Таш-Арват, Кара-лемата-Сай, датированных переходной порой от мезолита к неолиту (Коробкова, 1969, с. 92–96), можно говорить о значительном своеобразии этого культурного комплекса и его большей независимости от влияния зарзийской техники. Поэтому появилась необходимость в уточнении его названия в связи с конкретной локализацией памятников с соответствующей индустрией. Условно рассматриваемый комплекс можно назвать восточно-прикаспийским. Долгое время его генезис оставался неясным. После масштабных работ в пещере Дам-Дам-Чешме 1 и публикации материалов (Марков, 1981) появилась возможность проследить генетические корни данной группы памятников. В качестве сравнения приведем материалы слоев 4 и 5 этого грота. Хотя коллекция последнего нижнего слоя незначительна, всего 115 единиц, тем не менее она дает яркое представление об этом выразительном комплексе. Данные сопоставления комплексов слоев 4 и 5 свидетельствуют об их поразительном сходстве. И там и тут в технике расщепления преобладают заготовки из отщепов – 78,9 и 81,6 % соответственно (с учетом всех заготовок) по сравнению с пластинчатым элементом, насчитывающим 21,1 и 18,4 %. В составе пластин имеются единичные микропластинки. Идентична техника вторичной обработки, среди которой основополагающее место занимает притупливающая ретушь, нанесенная по двум краям пластины. В наборе типов изделий показательны скребки, пластины с выемками, пластины и отщепы с ретушью, представленные в обоих комплексах примерно близким процентом (15,2-15,8 % – скребки, 18,6-10,5 % – пластины с выемками, 39–26,3 % – пластины с ретушью, 19,5-36,8 % – отщепы с ретушью).

Некоторая разница в процентном соотношении ряда типов и отсутствии единичных видов изделий в том или ином комплексе обусловлена, по-видимому, хронологическим расхождением слоев 4 и 5, из которых нижний 5 является более ранним. Г.Ф. Коробкова считает, что последний при сохранении идентичных с слоем 4 типов заготовок, ретуши и изделий не содержит геометрических микролитов, появление которых зафиксировано только в вышележащем комплексе, грубо обработанного массивного наконечника дротика или копья, единичных микропластин со скошенным концом. Последних три составных элемента индустрии слоя 4 появились в результате местной технической традиции, представленной материалами нижнего пласта пещеры. В этом плане слой 6 Дам-Дам-Чешме 1 стадиально сопоставляется со слоем 9 пещеры Дам-Дам-Чешме 2, позднепалеолитический возраст которого ни у кого не вызывает сомнения. Судя по архаичности первого комплекса и условиям его залегания на стерильном основании с завалами плитняка, лежащем на скальном дне (слой 9 Дам-Дам-Чешме 2 тоже покоится в близких условиях на стерильном основании, пронизанном щебенкой и плитняком, на скальном дне), слой 5, как и слой 9 Дам-Дам-Чешме 2, можно ориентировочно датировать финалом позднего палеолита. Сопоставление его со слоем 5 Дам-Дам-Чешме 2 (Марков, 1981, с. 51) материал которого залегает в иной геологической ситуации и резко отличается от слоя 5 Дам-Дам-Чешме 1, нам представляется малообоснованным.

Обратимся к индустрии слоя 4 Дам-Дам-Чешме 1. При сохранении генетической преемственности нижележащего комплекса в инвентаре рассматриваемого пласта заметны некоторые эволюционные изменения, явившиеся следствием развития последнего. Появляются первые геометрические орудия – крупный, высокий, симметричный треугольник и два низких вытянутых сегмента с пологой дугой, грубые наконечники, увеличивается число пластин, в том числе выемчатых и с ретушью. Стадиально он хорошо соотносится со слоем 7 Дам-Дам-Чешме 2, в котором встречена одна трапеция, тоже крупных размеров и высоких пропорций. Это время начальной геометризации орудий, совпадающее в Восточном Прикаспии с началом мезолита.

Таким образом, генезис восточно-прикаспийского комплекса, как нам представляется, следует искать в местной культуре типа слоя 5 Дам-Дам-Чешме 1.

При рассмотрении материалов двух групп памятников Восточного Прикаспия возникает вопрос: являются ли они этапами одной мезолитической культуры или разнокультурными комплексами, появление и развитие которых шло независимыми путями? Ответ на этот вопрос не однозначен. В археологической литературе имеются на сей счет три точки зрения. Первая, высказанная Г.Ф. Коробковой, предполагает наличие двух разнокультурных комплексов – прибалханского и прикаспийского зарзийского типа (после уточнения названия – восточно-прикаспийского) (Коробкова, 1970, с. 23, 24; 1975, с. 23). В качестве аргументов приводятся данные стратиграфии, типологические и сравнительные характеристики индустрии обоих комплексов и результаты сопоставлений их с близкими материалами окружающей территории. Расхождения между ними очевидны, о чем свидетельствуют вышеописанные характеристики и предложенные таблицы иллюстраций. Это обстоятельство позволяет говорить об их разнокультурности. Согласно второй точке зрения, появившейся в последние годы, которой придерживается У.И. Исламов, в Восточном Прикаспии существовала единая мезолитическая культура, названная тоже прибалханской (Исламов, 1977, с. 27). Никаких доказательств в пользу этой гипотезы автор не приводит. Характеристика культуры дана суммарно, система признаков отсутствует. Набор изделий, на которые ссылается У.И. Исламов, носит скорее общий, собирательный характер и не всегда соответствует индустрии конкретных памятников, объединенных им в одну культуру. Третья точка зрения, разделяемая Г.Е. Марковым и его учеником С. Хамракулыевым, свидетельствует о наличии в Восточном Прикаспии прибалханских культур эпохи мезолита (Марков, 1981, с. 53; Хамракулыев, 1981, с. 8–9).

Но какие конкретные культуры, какие памятники и материалы стоят за ними, чем они характеризуются, остается недостаточно ясным. Интересна гипотеза Г.Е. Маркова относительно существования в эпоху камня этнокультурной «Каспийской археологической провинции», объединяющей Восточный и Южный Прикаспий, области Центрального Ирана и Северный Ирак и населенной, возможно, родственными племенами (Марков, 1975, с. 67; 1979, с. 153, 154; 1981, с. 53, 54). Сопоставления мезолитических комплексов Восточного Прикаспия с синхронными памятниками Ближнего Востока, приведенные выше, показывают определенное сходство между ними, которое можно объяснить, с одной стороны, наличием культурных контактов, с другой – общими генетическими истоками. В этом отношении показательны параллели между комплексом типа слоя 4–5 Дам-Дам-Чешме 1 и памятниками типа Зарзи, Палегавра и Шанидар слоя В₂. Они могут указывать на культурные контакты, имевшие место между племенами Восточного Прикаспия и Ближнего Востока в эпоху мезолита. На северные связи Зарзи с Прикаспием указывали еще Р. Брейдвуд, Б. Хоув и Ф. Смит (Braidwood, Howe, 1960, p. 157; Smith, 1971, p. 691).

В целом, как показывает анализ изделий синхронных памятников обоих регионов, какого-либо культурного единства между ними не прослеживается и сравниваемые мезолитические комплексы обладают большой самобытностью, обусловленной разнообразием путей их формирования и развития. Поэтому говорить о существовании особой «Каспийской археологической провинции» пока преждевременно.

Итак, подведем некоторые итоги. Проблема культурной принадлежности прикаспийского мезолита, как видно из приведенных выше мнений, не решена. Высказанные гипотезы, несмотря на их некоторую спорность, имеют право на существование. Следовательно, до проведения единой типологии всего мезолитического материала и накопления новых фактов проблема культур и локальных вариантов мезолита Восточного Прикаспия остается открытой.

Обратимся к вопросам датировки. По мнению Г.Е. Маркова, относительный возраст слоев 7–5 Дам-Дам-Чешме 2 по аналогии с Палегаврой, слоем В₂ Шанидара, нижними горизонтами Хоту и Гари-Камарбанда определяется ранним мезолитом, что в абсолютных цифрах соответствует X–VIII тысячелетиям до н. э. (Марков, 1966а, с. 122). По мнению У.И. Исламова, который тоже опирается на сходство с материалами Ближнего Востока, к раннему мезолиту (XI–X тысячелетия до н. э.) относятся нижний слой Дам-Дам-Чешме 1 и слои 8–7 Дам-Дам-Чешме 2 (Исламов, 1977, с. 20). Г.Ф. Коробкова, основываясь на данных стратиграфии, типологии материала, сравнительной характеристики с ближневосточными комплексами, абсолютных датировок слоя В₂ Шанидара и слоев 22–28 Гари-Камарбанда, предположительно определяет ранним мезолитом слой 4 Дам-Дам-Чешме 1 и слои 7–5 Дам-Дам-Чешме 2, датируя их X–IX тысячелетиями до н. э. Еще больший разнобой наблюдается в хронологии памятников развитого мезолита. Г.Е. Марков относит к этому времени слой 5 Дам-Дам-Чешме 1 (Марков, 1981, с. 51), У.И. Исламов – слои 6–5 Дам-Дам-Чешме 2 (Исламов, 1977, с. 20, 21), Г.Ф. Коробкова – слой 4 «низ» и «верх» Дам-Дам-Чешме 2. Столь же спорна датировка комплексов позднего мезолита. По мнению Г.Е. Маркова и У.И. Исламова, это время (VII–VI тысячелетия до н. э.) отражают материалы слоя 4 «низ» Дам-Дам-Чешме 2, слои 8–7 Джебела, нижний слой Кайлю, Ходжа-Су, Каскыр-Булак (Марков, 1966а, с. 122; Исламов, 1977, с. 20, 21); по мнению Г.Ф. Коробковой, – слои 8–7 Джебела, возраст которых исчисляется не позднее VII тысячелетия до н. э.