Текст книги "Мезолит СССР"

Автор книги: Владимир Тимофеев

Соавторы: Лев Кольцов,Алексей Сорокин,Вадим Старков,Галина Коробкова,Дмитрий Телегин,Павел Долуханов,Л. Церетели,Светлана Ошибкина,Герман Медведев,Альберт Мелентьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

Коллекция из Чоха, безусловно, имеет ряд своеобразных черт, выделяющих ее из других мезолитических памятников Кавказа. Неповторимы острия чохского типа и выполненные в той же технике асимметричные трапеции (табл. 68). Это позволяет выделить в Чохе следы самобытной мезолитической культуры, к сожалению пока слабо изученной (Бадер Н.О., 1965а, б, с. 15).

В районе Чохской стоянки найдено много наскальных рисунков разных эпох (Котович, 1976). В гроте Чинна-Хитта и на скале Чувал-Хвараб-Нохо выделяется группа древних изображений, которые могут быть одновременны с культурными напластованиями Чоха. Это сделанные охрой реалистические силуэтные и контурные рисунки животных, среди которых наиболее характерен безоаровый козел. Интересно, что видовой состав животных, изображенных на рисунках и представленных остеологическими остатками в Чохе, совпадает (Котович, 1976, с. 91). Все рисунки отличаются небольшими размерами, что наряду с их стилистическим своеобразием может быть одной из характерных черт древнего искусства этого района. В.М. Котович считает, что рисунки и поселение Чох одновременны. А.А. Формозов датирует их временем не старше бронзового века (Формозов, 1978). Вопрос о точной датировке рисунков остается открытым.

Мезолитические культуры Кавказа складывались в различных физико-географических условиях. Умеренно теплый климат, леса и реки, богатый и разнообразный животный мир, обилие кремня для орудий всегда привлекали человека в Причерноморье. Более суров климат Триалетского хребта. Здесь, на почти безлесных склонах гор, паслись стада кулана, дикой лошади, бизона, а для орудий использовался местный обсидиан. Культуры Северного Кавказа не только существовали в более суровых природных условиях, но и были отделены от закавказских труднопроходимым горным хребтом. Различный состав охотничьей фауны, а значит, и приемы охоты обусловили своеобразие охотничьего оружия. И все же мелкие особенности культуры, прежде всего форма повсеместно распространенных вкладышей составных орудий, прямо не связаны с производством, но представляют этнографические особенности оставившего ее населения, а значит, опосредованно отражают его историю.

Сейчас на Кавказе можно выделить причерноморскую, имеретинскую, триалетскую, чохскую культуры. Их исторические судьбы различны. Причерноморская и имеретинская культуры сложились на одной основе и развились в условиях постоянных контактов. Более самобытна культура Триалетского нагорья. Традиционные связи населения Северного Кавказа и Причерноморья осуществлялись вдоль морского побережья, а с наступлением голоцена стали возможны и через перевалы. На это указывают мезолитические стоянки высоко в горах и находки северо-кавказского обсидиана на закавказских памятниках. Очень своеобразна чохская культура на Северо-Восточном Кавказе.

По-видимому, на Северо-Западном Кавказе в мезолите продолжала развиваться губская культура, известная нам пока только по материалам навеса Сатанай (Губский навес VII). Мезолитические памятники этого района остаются практически не исследованными. Некоторые памятники Кавказа не укладываются в рамки выделенных культур. Это позднемезолитические горные поселения типа Джермух и Гудалети, раннемезолитические стойбища Явора и Черный Грот на северных склонах Кавказа, поселения Сосруко.

Мезолитические культуры Кавказа определенно отличаются от более северных культур, однако и сами они неоднородны. По направлению преимущественных культурных связей они делятся сейчас на три крупные культурные области: Закавказье, Северо-Восточный и Северо-Западный Кавказ.

Мезолит Иранских гор, прилегающих к Кавказу с юга, почти не исследован. Скорее всего, этот регион также был занят несколькими близкими локальными культурами. Некоторые аналогии раннемезолитических памятников Имеретин – Причерноморья, имеющиеся в Зарзи и в горах Загроса, могут отражать определенные культурные связи Закавказья с югом (Бадер, Н.О., 1964; 1966а, б; 1975, с. 49). В Южном Прикаспии с ближневосточными граничат памятники Гари-Камарбанд, Джебел, Дам-Дам-Чешме Прикаспия (Окладников, 1956а; Марков, 1966а, б, с. 102–125; Бадер Н.О., 1964, с. 16; 1965б, с. 78).

Большое многообразие памятников Северо-Западного Кавказа отражает культурные контакты и передвижения первобытных коллективов в пограничной зоне Кавказа и прилегающих степей. Традиционные связи, обмен сырьем, заимствование навыков производства орудий осуществлялись вдоль Черноморского побережья Кавказа. Их может фиксировать, в частности, распространение высоких геометрических вкладышей в Причерноморье.

На Кавказе переход к голоцену не был отмечен резким изменением климата и сменой охотничьей фауны. Основой хозяйства в раннем мезолите Кавказа остается охота. В Причерноморье мезолитический человек продолжает охотиться на пещерного медведя, а на Триалетском нагорье – на дикую лошадь и кулана. В Причерноморье лесные животные преобладали уже в позднем палеолите и охота на многих из них могла быть индивидуальной или небольшими группами. Наоборот, на дикую лошадь и кулана, скорее всего, охотились загоном.

Много фактов говорит в пользу раннего и широкого распространения рыболовства в Закавказье (Церетели, 1982). Особенно благоприятно для него было Причерноморье. Для охоты на крупную рыбу, по-видимому, служили гарпуны. 10 гарпунов найдено в Холодном Гроте, известны они в мезолитических слоях Сагварджиле. В мезолитических слоях Холодного Грота и Апианчи найдено много костей рыб: лосося, форели, усача и др. В позднемезолитических слоях Дарквети и Апианчи распространяются грузила из речных галек. В качестве рыболовных крючков могли использоваться и низкие асимметричные треугольники (Габуния, 1976, с. 89).

Одновременно неуклонно возрастает роль собирательства. В навесе Сатанай, мезолитических слоях Сосруко и Холодного Грота найдены скопления раковин съедобных моллюсков Helix, а в Квачара – роговой наконечник мотыги.

Рассмотренные материалы не дают прямых указаний об общественных отношениях оставивших их людей. Судя по характеру культурных отложений, в пещерах и под навесами поселялись небольшие социально-производственные коллективы. Большие размеры и длительность существования выделенных культур не позволяют прямо связывать их с какими-то конкретными общественными образованиями. Однако культурно-историческое единство соседних памятников и четкие этнографические различия между культурами могли возникнуть лишь в условиях сложившейся, по-видимому, родовой общественной организации.

Мезолит Северного Прикаспия.

(А.Н. Мелентьев)

Экспедиции, проведенные здесь в 1967–1970, 1972 гг. А.Н. Мелентьевым, дали много памятников каменного века и позволили сделать ряд чрезвычайно интересных наблюдений об определенной закономерности в их расположении, обусловленной колебаниями уровня Каспийского моря. Было открыто более 400 стоянок и местохождений с каменным инвентарем, среди которых значительное число можно отнести к мезолиту.

Наиболее отчетливо выраженными мезолитическими памятниками являются: Истай I–IV, Джамбул II, Джамбул-Сор I, Кадыр-Гали I, Кок-Мурун, Кошелак I, Тюкей I–III, Лаубай, Бес-Оба I, Караузек I, Асанбай I и Тайсуган-Сор I. Они расположены в Прикаспийской впадине, в прибрежной полосе туркменской (сарматской) стадии Верхнехвалынской трансгрессии Каспийского моря. Во всех случаях это стоянки открытого типа, материал которых сохранился in situ или переотложен и смешан с более поздним. Сходство между памятниками проявляется в использовании одинакового сырья (кремневые гальки, только в одном случае обсидиан (?)) и в технических приемах изготовления орудий (очень совершенная пластинчатая техника и чрезвычайно высокий процент вкладышевых форм, в том числе геометрических). Резко выражена и микролитизация орудий (табл. 58).

Нуклеусы преимущественно конические, часто с круговым снятием, на многих из них ширина негативов от снятых пластин не более 2 мм, вместе с тем встречаются двух– и трехплощадочные, а также «плоские» нуклеусы, ширина отжатых с них пластин иногда 1–1,5 см. Вторичная обработка применялась к пластинкам различная – те, что имели ширину 0,5–0,8 см, чаще ретушировались по продольным краям, из пластин шириной 0,8–1,2 см изготовлялись геометрические формы, а верхние и нижние концы использовались для концевых скребков; пластинки же шириной до 0,5 см чаще всего использовали в качестве вкладышей без вторичной обработки. Часть пластин с выемками применялась в качестве скобелей, из других делали острия, резцы. Отщепы как заготовки для орудий встречаются значительно реже, нередки случаи использования отщепов без подготовки.

Скребки изготовлены из пластин и отщепов. В первом случае они преимущественно мелкие, концевые, удлиненных или укороченных пропорций, со слегка округлым рабочим лезвием (есть размером в 1 см), во втором – более крупные (но не превышающие 3 см), на отщепах несколько удлиненных пропорций. Неединичны микроскребки размером 1 см и менее. Ретушь располагается на конце их или заходит и на продольный край. Обнаружен нуклевидный микроскребок. Помимо пластин с выемками, оформленными регулярной ретушью, в качестве скобелей использовались и отщепы, но они более грубо обработаны. Резцы в основном угловые на пластинах, иногда боковые на отщепах, в отдельных случаях – комбинированные со скобелями. Встречаются долотовидные орудия, для более крупных использованы сколы с нуклеусов, для более мелких – отщепы (размер их также около 3 см), один конец их подправлен небрежной подтеской.

Особо следует отметить наконечники стрел размером 2 см и менее, асимметричные, с боковой выемкой, оформленной мелкой ретушью, неправильных очертаний, близкие наконечникам зарзийского типа и из пещеры Квачара.

Очень многочисленны вкладыши в виде микропластинок и геометрических форм. Вкладыши на пластинках очень тонкие, узкие, правильного огранения с разнообразно оформленными концами (прямым поперечным, наклонным, вогнутым, выпуклым), обработанные на брюшке крупной неровной уплощающей ретушью, нанесенной наклонно к продольной оси, вследствие чего образующей слегка волнистый край. А.Н. Мелентьев рассматривает это как особый прием, очень характерный для мезолитического этапа сероглазовской культуры.

Многочисленны геометрические микролиты: преимущественно сегменты, реже трапеции и совсем единичны треугольники и ромбы. Трапеции средних пропорций и низкие, асимметричные и симметричные. Наиболее типичны трапеции с прямыми или слегка выпуклыми пологими сторонами, оформленными крутой ретушью, у которых ретушировано и короткое основание. Трапеции со слегка вогнутыми боковыми сторонами очень редки. Сегменты в основном низкие, обработанные по дуге крутой односторонней ретушью; на отдельных экземплярах встречается крутая двусторонняя ретушь. Такой прием характерен для сегментов последующего этапа сероглазовской культуры, что является одним из оснований для А.Н. Мелентьева оценивать мезолитические памятники как начальный этап последующей неолитической сероглазовской культуры. Очень типичной является стоянка Тюкай I (табл. 58).

Индустрия мезолита Северного Прикаспия (табл. 58) весьма оригинальна по техническим приемам (удивительная правильность очертаний вкладышей и обработка пластинок не на спинке, а на брюшке) и по соотношению различных типов орудий, в силу чего не находит себе прямых аналогий в степных областях Причерноморья и Крыма. Мало общего и с культурой Южного Зауралья.

Среди памятников Кавказа, таких, как Чох, Сосруко, имеются некоторые сходные орудия, однако различий больше, чем общности. Существуют различия и с материалами ближайших среднеазиатских памятников Дам-Дам-Чешме I и II. Высокая степень микролитизации, массовое использование вкладышей, сегменты низких пропорций и одинаковые, при этом весьма оригинальные, способы обработки вкладышей на брюшке до некоторой степени сближают мезолитическую индустрию сероглазовской культуры с индустрией стоянок Ближнего Востока – Зарзи и Шанидар В₂. Вместе с тем, как отмечает А.Н. Мелентьев, существует несовпадение в развитии культур, не позволяющее установить их прямую связь. В сероглазовской культуре, в более поздний период, выходят из употребления трапеции и треугольники и остаются лишь в массовом применении сегменты, тогда как для мезолита Средней Азии, Кавказа и Ближнего Востока характерна обратная закономерность. В Северном Прикаспии не наблюдается и перерыва в использовании геометрических микролитов, что отмечается для Кавказа, Средней Азии и Ближнего Востока. Исходя из того, что крупные вековые колебания Каспийского моря исключали заселение его побережья с послемустьерского, а возможно, и мустьерского времени, видимо, следует исключить возможность автохтонного происхождения мезолита. Проникновение сюда населения не могло произойти раньше конца плейстоцена. При этом, учитывая высокий уровень индустрии и четко выраженные специфические особенности технических приемов, следует предполагать, что носители сероглазовской культуры до прихода в Северный Прикаспий составляли уже сложившуюся общность. Оценивая все факты, А.Н. Мелентьев приходит к выводу о наибольшей близости мезолита Северного Прикаспия мезолиту натуфийского типа среди локальных ветвей зарзийской индустрии Ближнего Востока (Мелентьев, 1977). Топография памятников (расположение только в зоне позднеплейстоценовой поверхности выравнивания) заставляет пока датировать их не ранее финальной поры плейстоцена.

В Северном Прикаспии, помимо мезолитической сероглазовской культуры, на основании господства иных типов орудий и иных технических приемов обработки (короткие высокие, плавно изогнутые сегменты, ретушированные на спинке и на брюшке, отсутствие приема ретуширования пластинок-вкладышей только на брюшке) А.Н. Мелентьевым в предварительном плане выделяется особая группа памятников. Они сосредоточены в северо-западной части Прикаспийской низменности: от середины Волго-Уральского междуречья до Кумо-Манычской впадины. Имеющиеся в настоящее время материалы указывают как будто на более тесную связь их с Кавказом. Но ограниченность их числа не позволяет еще высказать это положение в категорической форме.

Глава одиннадцатая
Мезолит Юго-Запада СССР (Украина и Молдавия)
(Д.Я. Телегин)

Первые упоминания о мезолитических памятниках Украины и Молдавии относятся ко второй половине XIX в. Они были открыты в Крыму, в Поднепровье, на Волыни и других местах (Кибальчич, 1880; Мережковский, 1880; Беляшевский, 1897). Значительные работы по изучению мезолита исследуемой территории развернулись между двумя мировыми войнами, когда были проведены раскопки пещерных стоянок в Крыму – Шан-Коба, Мурзак-Коба, Кукрек, Сюрень, Таш-Аир, Замиль-Коба 1, 2 (Бонч-Осмоловский, 1934; Бибиков, 1940; Крайнов, 1938, 1960). В 1935 г. Г.А. Бонч-Осмоловским было проведено хронологическое членение мезолитических памятников Крыма, которое не потеряло своего значения и в наше время.

Культурное членение мезолита Украины проделал М.Я. Рудинский (Рудинський, 1928). Им впервые введен в нашу литературу и термин мезолит. Более детальную картину членения мезолитических памятников Восточной Европы затем предложил М.В. Воеводский, который выделил на Украине ряд мезолитических культур – свидерскую, деснинскую, крымскую или горнокрымскую; в развитии последней он наметил два этапа: более ранний – шанкобинский и поздний – мурзак-кобинский (Воеводский, 1950). Эта схема культурно-территориального членения затем была дополнена и развита в работах А.А. Формозова (Формозов, 1959), Д.Я. Телегина (Телегин, 1966, 1973), В.Н. Станко (Станко, 1972) и др.

В полевых работах на территории Юго-Запада СССР принимали участие М.Я. Рудинский, И.Ф. Левицкий, Н.В. Сибилев, С.Н. Бибиков, Е.А. Векилова, О.Н. Бадер, Д.Я. Телегин, А.Д. Столяр, Ю.Г. Колосов, Л.Г. Мацкевой, А.П. Черныш, П.И. Борисковский, В.Н. Станко, В.И. Маркевич, Н.А. Кетрару, Г.В. Григорьева, И.А. Борзияк, В.Н. Даниленко, А.В. Бодянский, Л.Л. Зализняк, А.Ф. Горелик, А.А. Кротова и другие исследователи. Результатом этих работ явилась серия публикаций материалов мезолитических памятников (Бибиков, 1959, 1966; Борзияк, 1974; Борисковский, 1964, 1967; Векилова, 1951, 1957, 1961; Воеводский, Формозов, 1950; Гладилин, Станко, 1968; Горелик, 1975; Грибович, 1977; Григорьева, 1964; Даниленко, 1955; Зализняк, 1976, 1977, 1978, 1984; Кетрару, 1973; Клапчук, 1980; Колосов, 1957, 1960; Красковский, 1965, 1967, 1978; Левицкий, 1931; Левицький, Телегiн, 1956; Маркевич, 1974; Мацкевой, 1976, 1977; Рудинський, 1931; Савчук, 1975; Сiбiльов, 1926–1930; Станко, 1965, 1966, 1967, 1972, 1976; Столяр, 1959, 1961; Телегин, 1973, 1982; Формозов, 1959; Цвейбель, 1962; Черныш, 1970; Черниш, 1975; Kozlowski, 1972).

Всего в пределах Украины и Молдавии обнаружено уже более 300 мезолитических памятников, среди которых выделяется более 20 отдельных их типов и культур (карта 9).

Карта 9. Мезолитические памятники Украины.

I – стоянки, II – могильники.

1 – Нобель; 2 – Переволока; 3 – Сенчицы; 4 – Дедовка; 5 – Марьяновка; 6 – Котера; 7 – Корост; 8 – Шепетин; 9 – Сапанов; 10 – Княжевка; 11 – Березино; 12 – Хильчицы; 13 – Гаи Девятинские; 14 – Птичье; 15 – Каменное; 16 – Корма; 17 – Вышгород-ДВС; 18 – Борки; 19 – Ирпень; 20 – Украинка; 21 – Александрова; 22 – Козинцы-Загай; 23 – Коржи; 24 – Народичи; 25 – Мелени; 26 – Чоповичи; 27 – Тетерев 3; 28 – Акулинка; 29 – Кожангородок; 30 – Юревичи; 31 – Белосороки; 32 – Кухари; 33 – Таценки; 34 – Онисов; 35 – Кудлаевка; 36 – Гремяч; 37 – Смячка 14; 38 – Мезинский остров; 39 – Мамекино; 40 – Федоровский край; 41 – Грязьки; 42 – Крейда; 43 – Песочный Ров; 44 – Галич; 45 – Делятин; 46 – Оселивка; 47 – Атаки; 48 – Молодова V; 49 – Кормань; 50 – Костешты; 51 – Кантемир; 52 – Белолесье; 53 – Шепитьков Яр; 54 – Довжанка; 55 – Орловка; 56 – Гиржево; 57 – Гребеньки; 58 – Карпово; 59 – Доброжаны; 60 – Царичанка; 61 – Мирное; 62 – Фрумушика; 63 – Варваровка; 64 – Абузовая Балка; 65 – Траповка; 66 – Игрень 8; 67 – Кизлевой; 68 – Каменная Могила; 69 – Кукрек; 70 – Фронтовое; 71 – Ямбург; 72 – Сурский; 73 – Осокоровка; 74 – Кайры; 75 – Каховка; 76 – Рогалик I, II; 77 – Волошское; 78 – Васильевка I, III; 79 – Миньевский Яр; 80 – Викнино; 81 – Снежковка; 82 – Пришиб; 83 – Грушеваха; 84 – Рубцы; 85 – Петрово; 86 – Дробышево; 87 – Дроновка; 88 – Райгородок; 89 – Петровское; 90 – Моспино; 91 – Теплое; 92 – Меловое; 93 – Зимовники; 94 – Мурзина Балка; 95 – Ненасытец; 96 – Ласпи 7; 97 – Шан-Коба; 98 – Фатьма-Коба; 99 – Замиль-Коба; 100 – Алимовский навес; 101 – Грот Водопадный; 102 – Таш-Аир; 103 – Буран-Кая; 104 – Мурзак-Коба; 105 – Сюрень 1, 2.

1-11 – нобельский тип; 12–23 – днепро-припятская культура; 24–27 – тип Народич; 28–35 – кудлаевский тип; 36–40 – тип Смячки; 41–43 – песочноровский тип; 44–49 – оселивский тип; 50–52 – тип Белолесья; 53–61 – гребениковская культура; 62–70 – культура Кукрек; 71–76 – осокоровско-рогаликский тип; 77–78 – могильники во л ошско-Васильевского типа; 79–81 – стоянки типа Миньевского Яра; 82–89 – донецкая культура; 90–95 – тип Ненасытеца-Моспино; 96-105 – горнокрымская культура.

Вопросы хронологии и периодизации.

Культурно-территориальные области. Разработка вопросов хронологии и периодизации мезолитических памятников Украины и Молдавии опиралась до недавнего времени главным образом на типологическое сравнение кремневых изделий, а также на отдельные стратиграфические наблюдения. Исходя из этих данных был предложен ряд региональных и общих схем периодизации мезолитических местонахождений Крыма (Бонч-Осмоловский, 1934; Формозов, 1954, 1959) и Северного Причерноморья (Станко, 1967). Среди попыток общей периодизации мезолита Украины можно назвать схему, предложенную П.И. Борисковским, который в развитии мезолитической культуры Украины выделил три основные ступени, включая в первую, наиболее раннюю из них, и такие финальнопалеолитические стоянки, как Журавка, Кайстровая Балка (Борисковский, 1953).

В настоящее время для решения вопросов хронологии и периодизации памятников мезолита Украины и Молдавии получены новые данные, в том числе радиокарбоновые и палинологические (Долуханов, Пашкевич, 1978), а также некоторые новые геологические наблюдения (Веклич, 1968), и др. Имеется, в частности, около 30 радиокарбоновых дат для стоянок Крыма, Поднепровья и Причерноморья. На основании этих определений можно говорить, что мезолитическая эпоха на Юго-Западе СССР продолжалась с конца IX по VI тысячелетие до н. э. В северных районах Украины, возможно, мезолитическая культура сохранялась еще в начале V тысячелетия до н. э.

В целом мезолитические памятники Украины делятся на два основных периода: ранний (конец IX–VIII тысячелетия до н. э.) и поздний (VII – начало V тысячелетия до н. э.) (Телегин, 1982).

По особенности кремневых изделий мезолитические культуры и типы памятников в пределах Украины и Молдавии в целом образуют две основные культурно-территориальные области: азово-черноморскую, или южную «степную» микролитическую, и полесско-лесостепную северную микро-макролитическую область. В отдельную – прикарпатскую, видимо, следует выделять и мезолитические памятники Среднего Поднестровья и Подолии.

Говорить о каких-то точных и постоянных границах между отдельными культурно-территориальными областями, конечно, трудно. Приблизительная линия размежевания между южными микролитическими и северными микро-макролитическими культурами проходила где-то по линии между степной и лесостепной зонами Украины, хотя и не была постоянной. В позднем мезолите, например, степной микролитический клин поднимается по Днепру далеко на север, до Белоруссии включительно (Исаенко, 1966).

Азово-черноморская область мезолитических памятников Украины охватывает, как указывалось, южные степные районы – Крым, Северное Причерноморье, степное Поднепровье и Приазовье. Основными признаками, по которым памятники этой области отличаются от памятников более северных и северо-западных территорий, являются значительно большая роль здесь геометрических микролитов и почти полное отсутствие макролитических орудий. Геометрических микролитов в комплексах азово-черноморской области в целом в два раза больше, чем в полесско-лесостепной, и почти в пять раз больше, чем в Прикарпатье.

Состав материальной культуры местонахождений мезолитической эпохи лесостепной зоны и Полесья Украины в значительной степени отличается от степных памятников и по другим показателям.

Азово-черноморская область. Горнокрымская мезолитическая культура.

Шанг-кобинский этап. Памятники горнокрымской мезолитической культуры сосредоточены в районе Крымских гор, где в юго-западной части полуострова они составляют особенно компактную группу. Представлены они в основном стоянками, главным образом пещерными, в большинстве многослойными. На стоянках Шан-Коба и Фатьма-Коба раскопано по шесть культурных слоев, которые иногда делятся на горизонты. Обычно говорят о нижних и верхних свитах этих слоев. Стратиграфия напластований Шан-Кобы и Фатьма-Кобы имеет решающее значение для периодизации мезолита горного Крыма.

Отличия между памятниками шан-кобинского и мурзак-кобинского типов прослеживаются главным образом в различном процентном соотношении отдельных видов кремневых изделий, составе фауны и т. д. Эти отличия заметны и при рассмотрении пластин с ретушью, в частности пластин с выемками, которых в мурзак-кобинских комплексах, как правило, немного больше, чем в шан-кобинских. В первых обыкновенно также много сечений пластин. В ранних шан-кобинских комплексах отмечается большое количество резцов (их всегда больше, чем скребков). Неодинаков также и типологический состав резцов ранних и поздних стоянок культуры. Различия между шан-кобинскими и мурзак-кобинскими памятниками особенно наглядно прослеживаются в составе геометрических микролитов, что отмечалось уже другими исследователями Крыма. В ранних культурных комплексах процент сегментов и сегментовидных треугольников обычно намного выше, чем трапеций; в поздних, наоборот, пропорция этих изделий бывает обратной. Более ранний возраст шан-кобинских памятников по отношению к мурзак-кобинским убедительно доказывается стратиграфией стоянок Шан-Коба, Фатьма-Коба и др.

К числу памятников шан-кобинского этапа горнокрымской культуры мы относим следующие: Шан-Коба (нижние слои – 6–4, ранний комплекс слоя 3), Буран-Кая, Фатьма-Коба (нижние слои – 6–5), Замиль-Коба I (нижний слой), Алимовский навес (нижний слой), Грот Водопадный (нижний слой), Сюрень 2 (верхний горизонт).

Кремневые изделия со стоянок шан-кобинского типа (табл. 70) изготавливались из местного серого или беловатого кремня. Нуклеусы в основном конические, прямо– или косоплощадочные. Преобладают последние, преимущественно с односторонним скалыванием. Процент пластинчатых изделий весьма высокий: Шан-Коба – 76,5 %, Фатьма-Коба – 76,4 %.

Резцов относительно много. На стоянках Шан-Коба и Фатьма-Коба их больше, чем скребков, однако в комплексах Буран-Кая и Замиль-Коба, наоборот, количество скребков больше, чем резцов. Основным типом резца на шан-кобинском этапе горнокрымской культуры был боковой косоретушированный на толстой массивной пластине. Среди геометрических микролитов количественно преобладают сегменты (25, 6 %). Во всех рассмотренных комплексах они в два-три, а то и больше раз превышают количество трапеций. Преобладают сегменты удлиненных пропорций с толстой спинкой с крупной краевой ретушью, нередко встречной. Очень часто такие сегменты имеют вид треугольника, «дуга» которых образуется не кривой, а двумя почти прямыми линиями, которые сходятся на ее вершине под тупым углом. Немногочисленные трапеции, обыкновенно низкие или средних пропорций, часто крупные. Среди кремневых изделий Шан-Кобы, Фатьма-Кобы и Буран-Кан имеется по два-три удлиненных острия типа шательперрон, которые изготавливались с помощью крутой краевой ретуши из хорошо ограненных пластин. В целом негеометрических микролитов в памятниках шан-кобинского типа очень мало.

Кроме кремневых орудий труда, в комплексах стоянок шан-кобинского этапа встречаются изделия из кости: веретенообразные наконечники стрел, проколки и т. п. Больше всего их обнаружено в нижних слоях Шан-Кобы.

Среди памятников шан-кобинского этапа горнокрымской культуры весьма полно изучен навес Шан-Коба. Он расположен в 2,5 км от с. Передового (бывшее Уркуста), на правом берегу склона балки Кубалар-Дере, впадающей в Байдарскую долину. Длина навеса 25 м, глубина 6 м, высота около 3 м. Открывается он входом на юго-восток. Высота местонахождения над ручьем, протекающим по дну балки, несколько метров. Стоянка открыта С.А. Трусовой, раскопки проводились под руководством Г.А. Бонч-Осмоловского в 1928 г. и С.Н. Бибикова в 1935–1937 гг. Толщина напластований грота свыше 2 м. С.Н. Бибиковым выделяются здесь шесть геологических и культурных горизонтов, разделенных на три основных комплекса.

Остановимся на рассмотрении только материалов раннего мезолита, найденных в слоях 4–6. В время раскопок в навесе зафиксированы остатки кострищ, насыщенных углем. Пятна кострищ округлой формы, одно из них в поперечнике до 0,6 м. Вблизи этого кострища найдено несколько пережженных костей животных. Кроме кремневых, костяных изделий и костей животных, в слоях раннего комплекса обнаружены раковины. Правда, их здесь значительно меньше, чем в верхних слоях. Фауна нижних слоев, по данным Г.А. Бонч-Осмоловского, включает кости лошади, благородного оленя, сайги, свиньи, волка, а также домашней собаки. Интересно отметить, что со стороны входа в навес найдены камни, которые, по мнению С.Н. Бибикова, были принесены сюда человеком с целью сооружения ветрового заслона (Бибиков, 1946).

В слоях 4 и 5 выделено относительно немного находок в отличие от слоя 6, где их найдено больше всего. По подсчетам Д.Я. Телегина и данным Н.О. Бадера, только в верхнем горизонте слоя 6 кремневых изделий насчитывается больше, чем в двух вышележащих. Нуклеусы обычные для культуры.

Орудий 12,6 %, среди них 2/3 изготовлены из пластин, остальные на отщепах. Подавляющее большинство орудий составляют пластины с ретушью, более или менее регулярной, по всему краю или частичной. Пластин с выемками мало. Среди скребков преобладают концевые формы на пластинах. Резцы преимущественно боковые на пластинах. Есть несколько микрорезцов. Сегменты и трапеции составляют больше 34 % орудий. Первых в четыре раза больше, чем вторых. Если к тому же добавить, что среди трапеций имеется много сегментовидных, то процент изделий с дуговидной верхней основой еще возрастет. Сегменты главным образом вытянутые, круторетушированные. Ретушь часто встречная. Треугольники по преимуществу низкие, вытянутые, симметричные. Встречаются острия с затупленным краем, костяных изделий в нижних слоях Шан-Кобы обнаружено более 30. Обращает на себя внимание наличие здесь наконечников стрел, по форме напоминающих наконечники на удлиненных пластинах. Найдены также шилья-проколки, наконечники дротиков с пазами для вкладышей, подвески из зубов животных или кости и др.

Мурзак-кобинский этап. Количество памятников в Крыму в сравнении с более ранними заметно вырастает. Всего здесь насчитывается около 20 местонахождений этого времени, открыто три погребения (Мурзак-Коба, Фатьма-Коба). Большинство стоянок расположено в пещерах и навесах. Наиболее полные и важные комплексы материальной культуры известны со стоянок Мурзак-Коба, Фатьма-Коба, слои 2–4; Шан-Коба, слои 2–3; Кара-Коба, Ласпи 7, Замиль-Коба I – верхний слой и др. (табл. 71).

Нуклеусы обычно одноплощадочные, конические. Двухплощадочных (призматических) нуклеусов единицы. Почти все нуклеусы слегка уплощены с односторонним скалыванием. Почти во всех комплексах есть микролитические нуклеусы, в том числе найдено несколько «карандашевидных». Количество ножевидных пластин в комплексах одинаково – от 6,2 до 66 % всех заготовок. По размерам пластины средние (преобладают) и малые, лишь в Ласпи 7 и Шан-Кобе отмечается большой процент микропластин. Больше половины орудий, а иногда и около 75 % (Ласпи 7) изготовлено из пластин, остальные из отщепов.

Важную роль в хозяйстве носителей горнокрымской культуры играли режущие инструменты в виде небольших пластин с ретушью. Несколько меньше, чем пластин с ретушью, в рассматриваемых комплексах пластин с выемками, однако они составляют одну из наиболее характерных особенностей мурзак-кобинских памятников вообще. В некоторых комплексах таких пластин более трети от всех орудий.