Текст книги "Мезолит СССР"

Автор книги: Владимир Тимофеев

Соавторы: Лев Кольцов,Алексей Сорокин,Вадим Старков,Галина Коробкова,Дмитрий Телегин,Павел Долуханов,Л. Церетели,Светлана Ошибкина,Герман Медведев,Альберт Мелентьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

Единственной новацией на этом этапе является появление техники шлифования.

Налицо несомненный упадок культуры. Он был вызван, по-видимому, несколькими причинами. Как нам представляется, одной из них была относительная немногочисленность населения, оставившего ее. Когда оно появилось в Волго-Окском междуречье, его давление на редкое в то время и не имевшее прочных внутренних связей бутовское население способствовало успешному расселению и быстрому продвижению иеневской культуры в Верхнем Поволжье. Однако немногочисленность и – вторая причина – замкнутость иеневского населения, отсутствие мирных контактов с окружающими его культурами привели в конечном счете к упадку культуры и обратному его вытеснению окрепшими к концу существования «иеневцев» «бутовцами».

Экономический базис иеневской культуры определяется характером поселений, каменного инвентаря и в какой-то мере топографией стоянок. Ее население занималось прежде всего охотой. Однако охота здесь, видимо, отличалась от охоты раннебутовских племен. Стоит вспомнить, что иеневская культура относится в основном к атлантическому времени, когда население жило в зоне сплошного леса. Поэтому загонная охота в значительной мере теряет свое значение, уступая место охоте небольшими коллективами. Охотничье вооружение у «иеневцев» сильно дифференцировано. Мы встречаем у них различные формы заостренных наконечников, причем самых разных размеров, что определяло разный вес и размер стрелы, а может быть, и лука. В комплексах иеневской культуры широко представлены наконечники стрел с поперечным лезвием, которые, безусловно, имели специфическое назначение: такой наконечник в первую очередь предназначен для нанесения жертве болевого шока с целью добить ее потом другими средствами. Различные наборы охотничьего вооружения в отдельных поселениях свидетельствуют о своеобразной специализации охоты в течение отдельных сезонов.

Попробуем восстановить годовой охотничий цикл населения иеневской культуры. Зимняя стоянка Дмитровское I дала разнообразный характер охотничьего инвентаря. Здесь и заостренные наконечники, и наконечники с поперечным лезвием. Была найдена и лопатка молодого бобра (по определению В.И. Цалкина). По-видимому, в зимнее время охота проводилась на всех животных и птиц, зимовавших в окружавших стоянку лесах. Это могли быть и самые крупные животные (лось, благородный олень, кабан, зубр и др.), пушные и мелкие животные (волк, лисица, заяц, белка, бобр и др.), крупные и мелкие птицы (глухарь, тетерев, рябчик). Вероятно, тот же состав охотничьей добычи сохранялся и ранней весной. Во второй половине весны, возможно, охота становилась специализированной, а именно в это время объектом охоты становились в основном крупные животные с только что родившимся молодняком, как об этом косвенно говорят материалы стоянки Староконстантиновская IV. Летняя охота проводилась опять-таки на всех животных, что видно по охотничьему инвентарю явно летних стоянок Титово I, Сельцо III (а возможно, и Пеньково), где представлены все виды наконечников. Осенью, до наступления зимних холодов, охота иногда могла приобретать тоже специализированный характер с уклоном в сторону перелетных водоплавающих птиц (гусей, уток), о чем говорят материалы стоянки Иенево II. Вероятно, в начале зимы и в конце осени получала особое значение и охота на пушных животных, если судить по той же стоянке. Таким нам представляется годовой охотничий цикл иеневской культуры.

Разумеется, охота не была единственным видом хозяйственной деятельности. Весной, летом и ранней осенью она дополнялась рыболовством. Об этом свидетельствуют находки тесел почти на всех стоянках поздней весны, лета и ранней осени (Староконстантиновская IV, Титово I, Алтыново и др.). Объектами рыбной ловли могли служить практически все виды рыб, водившиеся в Волге и реках ее бассейна. К сожалению, какими орудиями осуществлялась эта ловля, мы сейчас сказать пока ничего не можем. Наличие тесел может говорить только об использовании лодок.

Думается, что охота и рыболовство дополнялись собирательством. И об этом у нас пока нет прямых данных. Однако роль орешника в растительном покрове предполагает наличие лесных орехов в пищевом балансе населения. Использовались в пищу, вероятно, грибы и ягоды.

Добыча пищевых ресурсов была не единственным занятием иеневского населения, хотя, конечно, все остальные виды хозяйственной деятельности должны были в первую очередь обеспечивать успех именно этой отрасли хозяйства. На высоком уровне стояла обработка камня. Она, естественно, велась в течение круглого года (специфические места по обработке каменных орудий есть на поселениях всех сезонов). Технология обработки сводилась к достаточно простым средствам, так как для «иеневцев» не имел значения характер заготовки: они изготовляли свои орудия и на пластинах, и на отщепах.

Разнообразным было домостроительство в иеневской культуре. В зависимости от времени года «иеневцы» строили разные жилища, как наземные, так и углубленные, с разной степенью утепленности. Широкое распространение получили дома каркасной конструкции, о чем свидетельствуют материалы стоянок Иенево II и Пеньково. В этих домах и на площади стоянок население не только готовило пищу, но и обрабатывало кость, дерево и шкуры, на что указывает состав каменного инвентаря.

Социальная организация иеневского населения поддается расшифровке с большим трудом. По-видимому, она в значительной степени зависела от характера данной производственной задачи. В самом деле, площадь, занимаемая поселениями, была различная. Встречены совсем маленькие стоянки типа Алтыново, площадь их не превышает 300–400 кв. м, и огромные поселения, примером которых могут служить Пеньково и Титово I, площадь их больше гектара. Вероятно, состав социально-производственных единиц не был постоянным, он изменялся в зависимости от задачи, стоявшей в данный момент перед общиной.

О количественном составе социально-производственных коллективов, выполнявших специфические производственные задачи, можно судить по стоянке Иенево II, в значительной мере раскопанной. Здесь были обнаружены остатки двух жилищ, общая площадь которых не превышала 120 кв. м. Стоянка оставлена коллективом, охотившимся на водоплавающую птицу и мелких животных, и существовала, вероятно, с октября до середины декабря. В это время года размещение населения на ночь за пределами жилищ было вряд ли возможным. Все жившие на стоянке люди ночевали в жилищах. Поэтому если считать, что на одного человека приходилось 2–3 кв. м, то мы можем сказать, что количественно социально-производственная единица, обитавшая на на стоянке Иенево II, не превышала 40–60 человек. Такой состав предполагает наличие нескольких семейных общин, а может быть, и не одного, а двух родов. В таком случае можно предполагать, что стоянка Иенево II оставлена племенем или частью племени, перед которой в данный момент стояла совершенно конкретная производственная задача.

Труднее вычислить количественный состав социально-производственной единицы, оставившей соседнюю стоянку Староконстантиновская IV. Очевидно, такую стоянку должна была населять значительная группа. Хозяйственная направленность поселения (охота на крупных млекопитающих, разделка которых и первичная обработка добычи, судя по остаткам кострищ и характеру находок, проводились на месте памятника) предполагает участие в производственном процессе большой группы людей. Можно даже предположить объединение на время проведения охоты нескольких социально-производственных единиц малого размера. Иначе трудно было бы успешно решить стоявшую перед населением стоянки производственную задачу. О характере этого объединения сейчас сказать больше невозможно.

Судя по размеру жилища на стоянке Дмитровское I, в нем могло жить не более восьми человек. Стоянка раскопана не полностью. Однако, если на ней все же было только одно жилище, это неудивительно. Зимой гораздо легче прокормиться небольшой группой, чем большим объединением людей. Такой количественный состав населения может соответствовать только семейной общине.

Рессетинская культура.

(А.Н. Сорокин)

Стоянка Рессета 3 расположена в Хвастовичском р-не Калужской обл., в пределах Окско-Деснинского водораздела в Брянско-Жиздринском полесье, территориально она относится к бассейну Верхней Оки (карта 6). Открыта И.К. Фроловым в 1973 г., дополнительно обследована А.С. Смирновым в 1982 г. и раскопана А.Н. Сорокиным на площади 392 кв. м в 1983 г. Коллекция включает 5841 каменный предмет и содержит около 1000 орудий.

Среди других важнейших памятников раскопаны стоянки Рессета 2 (открыта И.К. Фроловым в 1973 г., обследована А.С. Смирновым в 1982 г., в 1983 г. A. Н. Сорокиным вскрыто 112 кв. м. Коллекция включает около 10 000 изделий, орудия составляют 10 %), Альба I и Альба III в Дмитровском р-не Московской обл. (раскопана А.В. Трусовым в 1978–1980 гг.), Суконцево 8 в Ржевском р-не Калининской обл. (открыта и исследована А.Н. Сорокиным в 1985 г., вскрыто 143 кв. м, коллекция включает 12 636 предметов, орудия составляют около 11 %); Суконцево 9 (там же; открыта и исследована А.Н. Сорокиным в 1985 г., раскопано 38 кв. м, получено свыше 7,5 тыс. кремневых изделий, орудия составляют 9 % комплекса), Суконцево 3 (открыта Л.В. Кольцовым и B. М. Воробьевым в 1976 г., раскопана А.Н. Сорокиным в 1984 г., на площади 32 кв. м собрано 2693 кремня, из них 410 орудий), Золотилово I (открыта А.С. Фроловым в 1983 г. в Торопецком р-не Калининской обл., дополнительно обследована им же в 1984–1985 гг., материал представлен сборами). К этой же культуре относится стоянка Таруса I в Калужской обл. (открыта А.С. Фроловым в 1968 г., обследована В.В. Сидоровым в 1971 г. и А.С. Фроловым в 1976 г., вскрыто 9 кв. м).

Территориально зафиксированные памятники этой культуры распространены в Калужской, Московской и Калининской областях и входят в бассейн Верхней Волги, Оки и Западной Двины.

Топография памятников сходная, все они занимают краевые участки речных террас, часто в местах озеровидных пойменных расширений, и приурочены к зандровым равнинам платформенных поднятий (Средне-Русской возвышенности, Клинско-Дмитровской гряды, Валдайской возвышенности).

Стратиграфически культурные слои рессетинских памятников залегают в рыхлых террасовых отложениях конца плейстоцена – начала голоцена.

Техника первичной обработки рессетинской культуры базируется на утилизации одноплощадочных ядрищ конической или призматической формы. Значительно реже встречаются двухплощадочные подпризматические нуклеусы и в порядке исключения – одно– или двухплощадочные торцевые (табл. 53). Группа нуклевидных составляет 6–8 % объема коллекций памятников, при этом число собственно нуклеусов колеблется от 0,2 до 0,3 %. В рессетинской культуре одинаково распространены микропластинчатая, пластинчатая, отщеповая и макролитическая техника первичной обработки.

В качестве заготовок используются пластины, микропластины, отщепы, желваки, изредка технологические сколы. Среди морфологически выраженных (четких) форм процент орудий на пластинах составляет 47–58 %, повышаясь от ранних к поздним памятникам; процент орудий на отщепах колеблется около 36 и до 40 %, прочие заготовки составляют 6-13 %. Особо подчеркнем устойчивую тенденцию использования в качестве заготовок для резцов с ретушированной площадкой скола бифасов.

При вторичной обработке используется техника затупливающей ретуши (микролиты, косые острия, орудия с поперечно срезанным ретушью концом, острия со сходящимися ретушированными краями), микрорезцовая техника (острия и микрорезцы), техника двусторонней оббивки и ретуши (рубящие орудия, бифасы). На окских стоянках эпизодически присутствует техника уплощающей ретуши (наконечники) и «транше» (рубящие орудия).

Специфической чертой во вторичной обработке, резко выделяющей рессетинские комплексы среди других волго-окских, является микрорезцовая техника, возникшая здесь самостоятельно (?).

Орудия в комплексе составляют 9-11 % (табл. 53). Среди морфологически четких форм ведущим типом являются резцы, их число превышает количество скребков в два раза. Доминируют резцы с неподработанной площадкой скола. На ранних памятниках представительны резцы с ретушированной площадкой скола и срединные, но доля их резко уменьшается к поздней фазе. Помимо этого, тенденция развития резцов проявляется в постепенном уменьшении как размеров заготовки в целом, так и ширины рабочей кромки (табл. 53).

В скребках преобладают концевые формы, их дополняют боковые и двойные. В виде исключения присутствуют раклеты. На окских стоянках хорошо представлены округлые скребки. Многообразие типов и вариантов скребков сохраняется на всем протяжении культуры; представляется, что по мере развития понижается массивность заготовки и усиливается укороченность пропорций.

Известное своеобразие рессетинским коллекциям придают скребла (одинарные и двойные, концевые и боковые), встречающиеся как в ранних, так и в поздних памятниках. Намечается тенденция уменьшения их размеров и изживания формы. Во всяком случае для Рессеты 3 и 2 уже нельзя провести границы по метрическим показателям между скреблами и скребками.

Скобели, как правило, многочисленны, выемки мелкие, дугообразные, могут быть широкими или узкими, однако они не проявляют черт какого-либо своеобразия по отношению к памятникам других волго-окских культур.

Рубящие представлены топорами и теслами подовальных и подтреугольных очертаний, выполненными как на отщепах, так и из желваков техникой двусторонней оббивки и ретуширования. Особенности в способах крепления заключаются в подчеркивании в отдельных случаях обушковой части оформлением выемок с обеих сторон заготовки.

Комбинированные орудия встречаются в порядке исключения. Их редкость не позволяет судить о какой-либо избирательности в сочетании функций.

Косые острия и изделия с поперечно срезанным ретушью концом присутствуют на всех памятниках и не отличаются от таких же орудий других волго-окских мезолитических памятников.

Пластины с регулярной ретушью, сверла с невыделенными рабочими участками и ланцетовидные острия устойчивых серий не образуют.

Напротив, микролиты с затупленным ретушью краем образуют устойчивые серии. Материал позволяет проследить развитие этой формы по способу обработки по мере омоложения возраста памятников. Они ретушировались первоначально лишь на спинке или, реже, контрударным способом. Впоследствии появляются микропластины, обработанные по брюшку, которые на поздних рессетинских памятниках начинают доминировать над микропластинками, затупленными на спинке, а микролиты, выполненные в контрударной технике, практически исчезают (табл. 51).

Острия со сходящимися ретушированными краями выполнены из пластин или микропластин, в этом случае они по краю обработаны подобно микролитам с затупленным краем, конец скошен более мелкой ретушью (табл. 51).

Рессетинские памятники обладают своеобразной формой наконечников стрел на пластинах, представленных двумя основными разновидностями: первая – это миниатюрные наконечники с боковой выемкой, у которых ретуширована лишь часть одного из краев около основания в виде выемки, а остальная поверхность без обработки; вторая – это так называемые рессетинские острия, т. е. изделия из микропластин с затупленным крутой ретушью на спинке краем и скошенным пером, шиповидным выступом и микрорезцовым сколом. Вариантами являются ретушь на острие или невыраженность шипа, когда он представлен лишь в виде небольшого выступа или неровности (перегиба) на ретушированном краю.

Для рессетинских острий характерно нанесение микрорезцового скола со стороны бугорковой части, когда в виде отхода (собственно микрорезца) удаляется участок пластины с ударным бугорком. По этому элементу они не отличаются от маглемозских и яниславицких острий. Особенностью рессетинских наконечников является шиповидный выступ, что сближает их с так называемыми остриями с «горбатой спинкой» или плечиковыми остриями, встречающимися на некоторых позднепалеолитических памятниках.

Микролиты с затупленным краем, острия на микропластинах со сходящимися ретушированными краями, наконечники с боковой выемкой и рессетинские острия во всех рассматриваемых коллекциях образуют единый типологический ряд («сопряженную группу» по терминологии М.Д. Гвоздовер и Г.П. Григорьева).

Помимо наконечников с боковой выемкой на окских стоянках встречены постаренсбургские и постсвидерские наконечники (последние с плоской ретушью на брюшке). Их появление в рессетинских материалах может быть объяснено влиянием культур свидерского и аренсбургского круга, конкретно – взаимодействием с памятниками типа Смячки XIV и Красной X.

Суммируя вышеизложенное, можно отметить, что для рессетинской культуры характерны: 1) сочетание пластинчатой и отщеповой, микролитической и макролитической индустрий; 2) широкое применение микрорезцовой техники, использование затупливающей ретуши и двусторонней обработки; 3) присутствие специфических форм охотничьего вооружения; 4) слабое развитие вкладышевых форм, отсутствие геометрических типов изделий; 5) наличие резцовых сколов на обушковой части микролитических орудий. Эти черты отличают рессетинскую культуру от других культур.

Хронологически рессетинская культура относится к раннему мезолиту. Стоянки Рессета 2, 3 и другие памятники, имеющие в своем наборе постсвидерские наконечники, должны быть моложе стоянки Суконцево 8, так как в их комплексах заметны существенные изменения (повышение пластинчатости, уменьшение размеров орудий, изживание скребловидных форм, резцов с ретушированными площадками скола, бифасов, увеличение роли округлых скребков, появление постсвидерских наконечников и т. д.). Верхняя граница рессетинской культуры пока не может быть установлена с достаточной точностью, но, вероятно, не выходит за пределы раннего мезолита, о чем свидетельствует в первую очередь отсутствие геометрических изделий.

Сходство материалов рессетинской культуры с верхнепалеолитическими памятниками типа Гагарино-Хотылево 2 позволяет высказать предположение о возможном генезисе рессетинской культуры на основе этих памятников.

Таким образом, рессетинская культура может являть собой факт приспособления групп древнего населения Восточно-Европейской равнины, пережившего валдайское оледенение, к условиям послеледникового времени и их существования в раннем голоцене.

Другие культурные проявления.

В регионе исследованы памятники, которые не относятся к двум рассмотренным выше культурам (карта 6).

Существует еще несколько стоянок, культурная принадлежность которых пока неясна. Это поселения Высокино II в Зубцовском р-не Калининской обл., Настасьино в Сычевском р-не Смоленской обл., Красная I в Калужской обл., Золоторучье III в Угличском р-не Ярославской обл. и др.

Конкретная история Волго-Окского междуречья представляется в эпоху мезолита в следующем виде. В конце пребореала – начале бореала (VIII–VII тысячелетия до н. э.) в этот регион пришла небольшая группа населения, являвшаяся потомком людей, оставивших свидерскую культуру. Эта группа оставила нам бутовскую культуру. Возможно, что в это же время складываются и культура верховьев Волги, и рессетинская культура в верховьях Оки. Население было достаточно редким. Внутриплеменные связи не были достаточно прочными. Каждая первичная группа имела большую охотничью территорию. Во второй половине VII тысячелетия до н. э. в регион вторгается группа населения из верховьев Днепра, оставившая нам в Волго-Окском бассейне иеневскую культуру. Она вытеснила население бутовской культуры на восток региона, захватив ее территорию и продвинувшись на восток до Костромы. Население верховьев Волги, по-видимому, не испытало давления «иеневцев». История рессетинской культуры в этих условиях остается неясной. Однако иеневская культура, находившаяся во враждебных отношениях с бутовской и потерявшая связь с «материнской» территорией, по-видимому, постепенно выродилась, что привело в дальнейшем к облегчению движения «бутовцев» обратно на запад и ассимиляции ими остатков «иеневцев». Во всяком случае в ранненеолитической верхневолжской культуре, сформировавшейся в регионе в V тысячелетии до н. э., мы уже практически не находим элементов иеневской культуры. Бутовские же элементы резко доминируют в каменном инвентаре раннего неолита.