Текст книги "Изнанка мира"
Автор книги: Владимир Гусев
Соавторы: Владимир Цветков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Сутто раздраженно расхаживал по прогулочной полосе. Кустарник успокаивающе скрипел; тонко, с переливами посвистывали гусеницы, свисающие с кустов чуть ли не до поверхности полосы; панцирные перекатыши шевелились под ногами, время от времени выстреливая струйки вкусно пахнущего никашинного дыма; в воздухе лениво колыхались иллюзионы. Но все это не могло быстро успокоить Сутто.
Он был ужасно недоволен собой. Причиной тому – разговор с Око-лонгом. И надо же! Сутто давно привык к тому, что многосторонний во время ежедневных утренних пуск-докладов ведет себя стереотипно. Даже в прошлом году, когда Ррайж Бикута-третий из Отдела неукоснительного Имущества за какие-то три часа раздал некоторым девицам Соединения последние впечатлители, – и то Око-лонг потребовал просто возместить убытки. Больше его, казалось, ничего не интересовало. Хотя все Соединение было до предела возмущено случившимся.
Сегодня Око-лонг вел себя не так, как обычно. Во-первых, он постоянно поторапливал Сутто. Во-вторых, пытался докопаться до мелочей. Почему? В-третьих, зачем-то заблокировал селектор связи, когда должен был состояться разговор с Сезуллой. Как правило, многосторонний этого не делал. Зачем ему понадобилось переносить пуск-доклад на самое утро? Неужели Око-лонг уже знал о происшествии с Летящим? И как это он, Сутто, сразу не догадался?
Кстати о главном. Возможно, многосторонний проверял Сутто. И тут у Сутто зашевелились уши: он понял, что Око-лонгу что-то известно. То, чего не знает он, Сутто.
Первый помощник позеленел. Такого он от Око-лонга никак не ожидал! Вот тебе и многосторонний! Ловко запутал Сутто! А ведь Сутто не простак, ох, не простак!
Его дело оказалось на волоске. Разве Сутто зря старался все эти годы? Разве зря он пожертвовал семьей, которая у него давно могла быть? Разве зря он три года, в глубокой тайне от других, по ночам штудировал пост-кастийский стоицизм, который изучался только людьми Круга Соединения? Не доверяют. Они всегда что-то скрывают.
Сутто сжал кулаки и с ненавистью подумал об Око-лонге: «Ишь ты, многосторонний хлыщ! Рожа-то у тебя была довольная! Не такой я безобидный. Думаешь, в тупик загнал? Знаю я: ты тоже, ганьеро, нечист… Все не так просто».
Помощник злобно отшвырнул ногой подвернувшегося перекатыша с такой силой, что тот захихикал. Потом проглотил созревшую сладкую и уже засохшую гусеницу, даже не почувствовав ее приятного вкуса. А ведь он слыл гурманом! Сейчас Сутто было не до этого. Тем не менее прогулочная полоса, или пропол, как все ее называли, воздействуя на него всеми своими комплексами, не могла не успокоить. Ведь это происходило независимо от желания ступивших на нее.
Внезапно Сутто увидел, что дверь синего зала приоткрылась. Не хватало ему, чтобы Око-лонг застукал его на прополе! И именно сейчас!
Помощник ринулся в кусты, оцарапав щеку. Под ногами угрожающе захлюпало. У Сутто появилось такое ощущение, словно грязь, в которой он оказался, ползет вверх, поднимается от щиколоток к коленям и выше, как живая. Этого он никак не мог предвидеть. Но ведь никто не знал, что творится за густым кустарником. Да и вообще, кто же в наши дни сходит с пропола по своей воле?..
Но Око-лонг, к счастью, направился в противоположную сторону. Сутто, с большим трудом вытаскивая ноги из чавкающей трясины, выбрался обратно на пропол. Перекатыши с наслаждением лизали грязь, одновременно уничтожая следы. Сутто поспешил в свой зал, в душе радуясь такому стечению обстоятельств. Он с удовлетворением отметил, что и у многостороннего пошаливают нервы.
От Око-лонга он этого не ожидал. Такого за ним не наблюдалось. Теперь Сутто еще глубже осознал, что ему повезло. Ведь он мог выйти на полосу после Око-лонга. Вот тогда многосторонний при случае непременно использовал бы его слабость.
В случившемся помощник почувствовал руку судьбы, некое знамение. Ему хотелось верить в это, верить в себя.
Едва Сутто успел переодеться, как секретарь Булиде доложил ему:
– Направляющий, вас ожидает исполняющая Эллея Тис.
– Пусть войдет.
Он включил психоглаз и придирчиво осмотрел себя со стороны. Выглядел он неплохо. Вот разве только царапина…
Эллея Тис, ослепительно сверкая розовыми глазами – такие сегодня были в моде – и соблазнительно покачивая широкими бедрами, подошла к Сутто вплотную, захлестнув его ароматной волной. Помощник предупредительно встал из кресла, не давая ей возможности сесть ему прямо на колени.
Ему не нравились эти городские привычки. Эллея Тис вопросительно подняла брови.
– У меня для вас новости, Сутто Бруинг. Помощник по-прежнему молча смотрел на нее.
– Вчера вечером я получила письмо. Догадайтесь, от кого.
– Уж не от меня ли? – криво ухмыльнулся Сутто.
– Я бы этого хотела. Но вряд ли дождусь.
– Возможно.
– Я думаю, оно заинтересует вас.
– Возможно.
– Ах, вы несносны, мой дорогой Бру!
– Возможно.
– Ну ладно, – Эллея Тис села в кресло. – Тайф Ломи предложил мне замужество.
– Тайф Ломи? Этот Летящий? Замужество?..
– А что, вы считаете, что я не могу выйти замуж за изыскателя?
– Не забывайтесь, Эллея, – холодно произнес Сутто, с трудом сдерживая охватившее его волнение. В эту минуту он меньше всего думал о замужестве своей любовницы. Сейчас любой новый факт, связанный с Летящим, так или иначе дополнял общую картину.
– Простите, – Эллея была спокойна. Она знала, что Сутто умело использовал официальность даже в их близких отношениях. Но за четыре года знакомства она привыкла к этому. И она прекрасно знала, что иногда даже в рабочих кабинетах… Впрочем, это и так ясно.
– У вас новая примана? – Сутто Бруинг чуть дотронулся до ее прелестного локона.
– Не искушайте меня, – Эллея игриво повела плечами.
– Разымчивый пух… Вы неотразимы.
Сутто был спокоен. Эллея знала, что он всегда владел собой. При любых обстоятельствах. И все-таки, будучи обаятельной женщиной, она рассчитывала когда-нибудь покорить Сутто навсегда: стать его женой.
– Может, выпьем по чашечке талисманного? – Сутто не терпелось прочитать письмо Летящего. Но проявлять излишнюю активность в подобных делах было не в правилах помощника Око-лонга.
– Как всегда, с удовольствием! И зачем вы только спрашиваете? – она почувствовала, что Сутто пытается опять уйти от сложной проблемы их неоформленного союза. Ей казалось: пожениться – чего же проще? Но «милый Бру» пока был непреклонен. Эллея знала об этом, но обида за личную неустроенность, подогретая письмом Тайфа Ломи, заставила ее лишний раз погорячиться. Не следовало снова напоминать Сутто о сокровенном желании. Ей стало вдруг неудобно за себя, за свою несдержанность и откровенную до сожаления наивность собственных признаний.
Сутто уже наполнял чашки талисманным. Оно было отменного пурпурного цвета. От напитка отрывались и плавно поднимались в воздух радужные легкие пузыри.
– У меня тоже есть новость, – спокойно, безо всяких эмоций произнес Сутто, протягивая чашку возлюбленной.
– Какая же?
– И тоже от Тайфа Ломи! – Бруинг улыбнулся. Он не хотел договаривать все сразу.
– От Тайфа? – переспросила Эллея Тис, и глаза ее стали большими. Бруинг заметил это.
«Не так все просто, – подумал Сутто. – Видимо, Тайф ей не безразличен. Или я ошибаюсь?..»
– Молодчина этот Ломи, – холодно, в упор помощник Око-лонга смотрел на исполняющую Эллею Тис. Но она с достоинством выдержала этот тяжелый взгляд. – Отправился в командировку, от самого ни слуху ни духу, даже многосторонний заинтересовался, а он, понимаешь, женится!
Эллее стало совсем неловко. Разговор шел по иному руслу. Сутто все переиначил.
– А что еще, кроме замужества, может предложить простой изыскатель? – Бруинг с трудом удержался от улыбки. – Может быть, свой пространствер?..
– Я бы не хотела говорить об этом, – нашлась Эллея.
– Почему же?
– Вот! Возьми же! – она с некоторым раздражением протянула ему письмо, от волнения переходя на «ты».
В глубине души Сутто был удовлетворен. Он добился своего.
Письмо было написано от руки плавиковой ступкой на простуране. Его почти невозможно было уничтожить.
«Это тоже кое о чем говорит», – подумал Сутто и начал читать:
«Здравствуй, Эллея!
Когда ты прочтешь это письмо, я буду далеко. Не суди меня строго. Мне так проще. Да и тебе, видимо, тоже.
Мы давно знаем друг друга. И не только по работе.
Я решил, что больше тянуть нельзя. Сутто никогда не женится на тебе. А годы идут. И неизвестно, что ожидает нас впереди.
Честно говоря, ты мне давно нравишься. Только я не решался об этом сказать. Думал, что ты будешь счастлива с другим. Но ошибся.
Решай, конечно, сама. Но я уверен: у нас будет настоящая семья. Давай поженимся!
Тайф
729164386-12
Знаешь, человек все время активно ищет решение, но не всегда осознает цель поиска».
– Откуда у простого изыскателя столько красноречия? – сыронизировал Сутто, дочитав письмо. – Ты можешь это объяснить?
– Разумеется, нет, – Эллея Тис нетерпеливо барабанила пальцами по чашке. Теперь она сомневалась, стоило ли доверять такое письмо Сутто.
– И я не могу. Могу сообщить тебе другое. Тайф Ломи пропал. Его нет. Его нигде не могут найти. Никто не знает, где он.
– И даже многосторонний? – эти слова вырвались у Эллеи помимо воли. Сутто строго взглянул на нее.
– А почему он должен знать? Ведь Летящий – обыкновенный изыскатель…
– Ты знаешь, – сказала Эллея Тис, – прошлой ночью я видела Одинокого Охотника. Он появился после полуночи и так светился в моем окне, что я долго не могла уснуть…
– Почему ты сразу не сказала об этом? – чуть не крикнул Сутто Бруинг. – Ведь последний раз Одинокого Охотника в наших краях видели три года назад! Ты же помнишь те беды, которые он принес? – Он подошел к креслу Эллеи и присел на край. – Я думаю, ты зарегистрировала его посещение?
– Нет, – Эллея Тис была растеряна. – Нет, я не могла этого сделать. А теперь уже поздно сообщать…
– Может, и к лучшему, – Бруинг постарался успокоиться. Шутка ли: появление Одинокого Охотника! Неизвестно, что теперь будет.
– Мне было так страшно, Бру, – Эллея вдруг чуть-чуть прижалась к нему, сидящему теперь рядом. – Охотник хотел убить меня. Когда он натянул тетиву и стрела смотрела мне в грудь…
– У него был арбалет? – поспешил спросить ее Сутто, пользуясь переменой ее настроения.
– Нет, по-моему, бухна. Или лук. Я точно не помню.
– Постарайся вспомнить.
– Это важно?
– Очень.
– Я, честное слово, не помню.
– Знаешь, Лле, ты подумай хорошенько. Успокойся и подумай. Вспомни все, что было.
– Что было? Я спала. И вдруг почувствовала: кто-то смотрит на меня. Это был он, Одинокий Охотник. Помню его глаза. Они горели. Но, понимаешь, они были добрыми. В них не было зла. Я это ощущала.
Сутто слушал ее не перебивая. Казалось, он впитывает каждое слово.
– Но стрела была направлена на меня. Я не знаю, почему он передумал. Я вообще ничего не знаю. Зачем мне знать?.. Потом Охотник повернулся в сторону и выстрелил. Стрела рассекла ночь, словно молния. Я испугалась. Вспышка осветила пространствер…
– Какой пространствер? Чей?
– Не знаю, Бру. Не помню.
– А номер? Там был номер?
– Не помню, Бру. По-моему, номера не было. Но я точно не знаю.
– Умница, Лле. Ты умница.
– Я не хотела тебе говорить об этом. Я не хотела говорить, что видела Одинокого Охотника.
Сутто впервые сегодня посмотрел на Эллею с уважением. Теперь это была другая Эллея. Та, которую он знал когда-то. Настоящая Лле.
– Я могла пойти к Стене Истины. Но я не хотела этого. Я ничего не хотела. Пойми меня, Бру.
– Понимаю, Лле.
– Я ничего не хочу…
Бру не стал больше расспрашивать ее. Он понял, что Эллея Тис сказала ему все.
– Ты очень устала. Тебе надо домой. Хочешь, я провожу тебя?
– Хочу, – выдохнула она.
Проходя мимо секретаря Булиде, Сутто Бруинг строго посмотрел на него, не проронив ни слова.
– Око-лонг просил вас связаться с ним в конце рабочего дня, – осмелился Булиде.
– Я скоро буду, – бросил Сутто, даже не оглянувшись, и взял Эллею под руку.
Секретарь проводил их нервным взглядом. Он был еще молод. Ему многое прощалось.
По дороге Бруинг передумал, и они с Эллеей поехали к нему домой. Выйдя из негоката, Сутто подошел к воротам и отворил тяжелые створки. Эллея прошла вперед. И вдруг она вскрикнула. Бруинг бегом бросился к ней.
Несмотря на раннюю осень, в саду терпко пахло дармином. Это были любимые цветы Эллеи. Недавно прошел дождь, и на листьях сверкали серебряные капли.
Лле стояла посреди дорожки, посыпанной бутеральной крошкой. У ее ног лежал человек. Сутто подошел ближе, перевернул человека на спину. Это был Летящий. Тайф Ломи.
– Бру, он мертв! – воскликнула Лле.
– Дедушка, почему мы остановились?
– Что-то случилось, внучек.
– С тобой?
– Нет, не со мной.
– А с кем?
– Не шуми. Тут кто-то есть.
– А кто? Одинокий Охотник?
– Нет, внучек.
– Ласточкин Глаз?
– Хорошо бы…
– Неужели Фильтрующий Истребитель?
– Ишь чего захотел! Тогда бы нам отсюда самим вовек не выбраться!
– Дедушка, мы что, заблудились?
– Да как тебе сказать, внучек. Это ежели с какой стороны посмотреть…
– А мы не погибнем?
– Люди никогда не погибают, малыш. Разве ты забыл?
– Забыл? Нет.
– И чему тебя только в школе учили!
– Чему надо, тому и учили. Это ведь такая ерунда!
– Конечно, ерунда. Но знать надо.
– Дед, а дед!
– Чего еще?
– А ты сговорчивый. Не то что дедушка Брюс.
– Мы разные, внуча. Но желаем тебе только добра.
– Это я знаю. А что такое добро?
– Вот будут у тебя внуки, тогда сам поймешь.
– А что, у меня тоже будут внуки?
– Ты как думал?
– Никак.
– Никак? А кем ты будешь, когда вырастешь?
– Никем.
– Это не дело. У каждого должно быть свое место в жизни.
– Я давно решил: буду как ты, Целителем.
– Целителем? Надо, чтобы люди в тебя поверили. И не только земляне.
– Дед, а ты что, для всех Целитель?
– Для всех.
– Для всех-всех-всех?..
– Иначе нельзя. Тише ты!..
– Я тебе мешаю?
– Не очень.
– Так кто же там?
– Где, внучек?
– В канале.
– Там был чей-то пространствер. Поэтому надо подождать. Сейчас космовать нельзя.
– А ты его знаешь?
– Кого?
– Этого дядю.
– Какого дядю?
– Который сидел в пространствере.
– Так ты видел?
– Конечно. Ты же материализовал его.
– А потом?
– А потом он исчез.
– Так ты и это видел?
– Я же глазастый, дедуля! Ты научил.
– Ну-ну. Может, ты видел, куда он делся?
– Нет. Ты что, потерял его?
– Не совсем. Во всяком случае, не навсегда. Люди не теряются навсегда. Это противоречит здравому смыслу.
– А что такое здравый смысл?
– Это когда люди четко определяют ситуацию и четко на нее реагируют, без эмоций.
– Я так и думал, дедуля.
– Реши-ка ты мне задачку. – А ты сам?
– Уже решил.
– Так зачем ребенка мучить?
– Ты же хочешь стать Целителем?
– Хочу.
– Тогда слушай условие. Значит, так. В результате возмущения Р-пространства в Н-поле распространилась волна мощностью 1011 мегарюкил. Отраженная от глубинных космических течений, она была зафиксирована через девяносто шесть секунд после возмущения. Спрашивается: 1) какова фаза колебания Р-пространства? 2) чему равна напряженность Н-поля в точке материализации объекта? 3) куда направлен вектор удаленности? 4) какова величина максимального резонансного выброса объекта?
– Дед, напомни мне постоянную Свала.
– «И юноше прочли законный приговор»…
– Дедуля, здесь поэзия ни при чем. Я уже сам все вспомнил.
– Вот! Никогда не спеши. Сначала подумай сам, а потом спрашивай у других.
– Ладно. Так и буду поступать…
– Ты тоже сговорчивый!
– В тебя!
– Ну, решил?
– Ты как думал! В школе чему-то учат все-таки!
– Учат пока, внучек, учат.
– Значит, так. Фаза колебания равна три вторых пи, напряженность Н-поля в точке материализации всегда нулевая. Хитришь, дедуля? Вектор удаленности направлен в будущее с опережением настоящего на девяносто шесть секунд и станет равным нулю, давая максимальный резонансный выброс объекта на расстоянии порядка 15 парсек от точки материализации…
– В какую сторону?
– В сторону той звезды. Если считать отсюда.
– Молодчина, Чадко!
– Дед, а дед!
– Что?
– Реши-ка и ты задачку. Теперь ты ведь свободен?
– Свободен. И канал тоже свободен. Никто не проиграл, мы не столкнулись с пространствером, и твой дядя жив. Все-таки глаз у меня еще верный! Не подвел!
– Тогда угадай, что я спрятал в сумку?
– Оставь эти образы в покое! Сколько раз тебе повторять!
– Ну-у-у… Дедуля… Лучше я буду хорошо кушать, но мне понравились эти места. Я хочу взять копии-модели с собой.
– Давай-ка лучше посмотрим, что там делается у Ввезо. Приготовься. Космуем!
– Зачем?
– Разговаривать недосуг. Держись крепче за руку!
– Держусь.
– Готов?
– Готов.
– Исчезаем.
– В Р-пространство, дедушка?
– Уже перешли…
– А почему я ничего не чувствую?
– Вот каждый раз ты задаешь мне этот вопрос! Сколько можно!
– Я хочу научиться… Как ты, дедуля…
– Думаешь, это просто?
– Ну и что, если не просто? Ой, дедуля, смотри, какая смешная планета!
– Отчего смешная, внучек?
– Она похожа на поклон.
– На что-что?
– На поклон. Ну, смотри: как будто человек склонился… Видишь?
– Теперь вижу.
– А говорил, глазастый…
– Ладно-ладно, не балуй! Сейчас мы окажемся на этой самой планете.
– В каком месте? Опять на полюсе?
– Ищи пространствер. Там и посмотрим.
– Так он с другой стороны… Где солнце…
– Отлично. Материализуемся. Ты готов?
– Готов.
– Приступаем.
– Дедушка, уже все? Можно отпустить руку?
– Можно, можно. Не ушибся?
– Нет. А ты?
– И я.
– Дед, а кто это лежит на тропе?
– Изыскатель.
– С ним что-нибудь случилось?
– Скорее всего, нет.
– Это человек?
– Человек.
– Но ведь ты сказал, что это изыскатель!
– Изыскатель – это профессия.
– Почему я о такой не слышал?
– У нас теперь нет изыскателей. Раньше были.
– А откуда он взялся?
– С Кастеройи.
– Это что, галактика?
– Да нет, просто планета. Такая же, как Земля.
– Совсем такая же?
– Ну уж…
– А люди там какие?
– Разные.
– На нас похожи?
– Ты же видишь изыскателя!
– Значит, похожи.
– Внешне, внучек, только внешне.
– Дед, а дед?
– Что?
– Почему они так похожи на нас?
– Это очень старая история, Чадко. Никто толком не знает.
– Расскажи, дед.
– Рассказывать, в общем-то, и нечего. Еще моя бабушка поведала мне как-то одну легенду. Когда-то, давным-давно в нашей Вселенной появились люди. Они поселились на одной из планет, которая и стала их колыбелью. Как называлась планета, теперь никто не помнит. История этого не сохранила. Со временем люди расселились у разных звезд. И все они постоянно общались между собой. Это была большая и, видимо, дружная семья. Но однажды случилась беда. Никто не знает какая: то ли задул Космический Ветер Губительных Перемен, то ли ожил Странствующий Вулкан, то ли случилась Великая Оттепель… Чего только не бывает во вселенных! Поселения людей превратились в одинокие, оторванные друг от друга острова в космическом океане. Хуже было другое. Люди утратили многие свои знания, способности, возможности. Они почти все забыли. Прошло очень много времени. У каждого был свой путь. У каждого мира, у каждого народа… Одни погибали, другие возрождались, третьи вырождались… Немногим удалось пройти Дорогой Справедливости. Вот и все. Мы – из тех, кто прошел… А кастеройяне еще не нашли своего пути. Не знаю, кто раньше ведет счет своей истории: мы или люди планеты Кастеройя. Я рассказал тебе то, что знаю.
– Извини, дедушка, но мне кажется, что все это – просто бабушкины сказки!
– Почему ты так решил?
– Не знаю.
– А ты мал да удал!
– Не люблю, когда меня хвалят, дед!
– Это хорошо. А я любил.
– Значит, я не совсем в тебя.
– Выходит так.
– Дедушка, скажи, вон тот пространствер, что далеко за холмами, этого изыскателя?
– Разумеется.
– Разве изыскатели передвигаются в космосе не так, как мы?
– Нет, не так. Гораздо сложнее. Для этого им нужны различные аппараты.
– Дед, а что это там за пятна? Такие большие, фиолетовые, видишь?
– Где? Где?.. Жди меня здесь.
– Дед, ты куда? Ты где? Дед! Я не вижу тебя! Я не слышу тебя! Отзовись, дед! Дедушка, родненький, где же ты? Дедуля! Как же я? Один… Здесь… На этой дикой… Дедулечка!!! Вернись!!!
Сезулла Нэил была самой обыкновенной женщиной. Она знала это отлично. Но тем не менее в обществе блистала.
Око-лонг заключил с ней брачный союз, когда Сезулле исполнилось семнадцать лет. Это произошло через полгода после того, как она осталась сиротой. Одинокий Охотник в то время посетил Кастеройю. Бедствия, обрушившиеся на планету после его посещения, унесли много жизней. Родители Сезуллы тоже погибли.
Око-лонг изменил ее судьбу как раз в тот момент, когда Сезулла Нэил отчаялась, разуверилась в себе и чуть не потеряла интерес к жизни. Она до сегодняшнего дня не поняла, почему многосторонний выбрал именно ее. У него были почти неограниченные возможности для того, чтобы жениться на более выдающейся избраннице. Во всяком случае, она так считала.
Сезулла, как и многие другие простые девушки, мечтала о большой и чистой любви. Она объясняла неожиданный поступок Око-лонга проявлением искреннего чувства к ней. В свою очередь, Око-лонг никогда не давал ей повода разувериться в этом. Такая вера сделала ее почти рабыней Око. Сезулла Нэил боготворила мужа.
Голоса в саду стали громче. Они вспыхивали, словно намагниченные огни, ручейками разливаясь в вечернем воздухе. Женский смех гибко, будто праздничная шаль, переливался в потоке речей. Сладкий дым мухандры приятно щекотал ноздри, охлаждая легкие и очищая сознание. Гости отдыхали в ожидании юбиляра.
– Поддай им жару, Красавчик Чонки, – смеялась Мецца Риналь, глубоко вдыхая дым. – Твои шары легли удачно.
Красавчик, усиленно сопя и от усердия зажав кончик языка между белоснежными от мухандры зубами, нанес удар хлыстом. Шары, резко тенькнув, покатились вдоль стенки, выбив максимальное количество очков, а затем вернулись на площадку. Чонки-лао дернул штырь, шары забегали, занимая крайне неудобную для следующего игрока позицию.
– Молодец, Красавчик! – захлопала в ладоши Риналь. Миниатюрные кольца-колокольчики на ее пальцах нежно зазвенели.
– Боюсь, что и эту партию ты выиграл, дорогой Чонки, – смуглый Имия Лехх взмахнул хлыстом и промазал. Раздался дружный смех.
– Я надеюсь, ты рад? – Сая Нетт заглянула в глаза неудачнику. Его глаза смеялись.
– Все игра, – бросил Имия Лехх.
– Хочу… – прошептала Сая, подставляя губы для поцелуя.
Имия весело чмокнул ее.
– А меня? – резво подскочила к нему Мецца Риналь.
– А вас, волнующая, лучше всех расцелует наш чемпион.
– Опять Красавчик?
– Он самый.
– Вечно тебе везет: достаются лавры проигравшего, – Мецца Риналь с улыбкой повернулась к Сае Нетт.
– Это игра, – глубоко вдохнул веселящий дым Имия Лехх. Он уже был хорош.
– Имия, так дергайте же рычаг! Чего вы ждете? Может быть, мне повезет! – покручивая хлыст, к площадке подошел Солли-рок. Он весь смеялся: смеялись его глаза, его губы, его усы…
– Дайте мне попробовать. Пусть это будет мой удар! – воскликнула молоденькая, кудрявая Наа Куппо.
– Это будет наш удар в нашей игре, – приподняв левую бровь, произнес Солли-рок. Он не без удовольствия передал ей хлыст.
– Дерзайте! – Имия Лехх сильно дернул рычаг. Шары пришли в движение и заняли отличную позицию. Наа Куппо легко и изящно произвела удар.
– Вот кто настоящий чемпион сегодняшней игры, – ловко изощрился Имия Лехх.
– О! – пробасил Красавчик, широко улыбаясь. – Вы победили!
Только Солли-рок ничего не сказал: он по-прежнему смеялся. Ему нравилась такая игра. Такая игра нравилась всем. Всем, кто здесь присутствовал. Это была самая бестолковейшая игра во всем мире.
Сезулла приблизилась к своим гостям.
– Ну и надымили же вы, – сказала она, отгоняя дым рукой. – Давайте подышим свежим воздухом!
– Давайте, блистающая, давайте, – Имия Лехх попытался взять ее за руку, чтобы поцеловать, но споткнулся. Все опять рассмеялись. Простые радости непростых людей!
– Око предупреждал меня, что задержится. Поэтому предлагаю мужчинам пройти в ступер-бар, а женщинам – со мной, в лирический зал, – Сезулла ослепительно улыбнулась. Компания разделилась.
– Сезуллочка, вы мне очень нравитесь! – Имия Лехх смотрел на нее масляными глазами. Солли-рок и Красавчик Чонки-лао аккуратно поддерживали его с обеих сторон. Имия Лехх слегка покачивался. Он не умел трезветь быстро. – Пожалуйста, сразу, как только появится наш незабвенный Око, вы мне скажите первому. Я хочу поздравить его раньше других. Договорились?
– Ох, Имия, Имия! – сказала Сезулла. Она была обворожительна. – Ну и чудак же вы!
– Лучше быть чудаком, чем старым чурбаном, – заплетающимся языком ответил Имия и взглянул на Красавчика.
– Вот за это я тебя и люблю, дурака, – бросил ему лениво Чонки-лао.
И, обнявшись, мужчины не спеша отправились в ступер-бар.
Женщины наконец-то остались одни. Теперь они могли спокойно заняться своими делами. Их ждали стихи, минорные песнопения, волшебные танцы… Лирические залы предназначались только для женщин. Мужчины их не посещали. Впрочем, их туда и не пустили бы.
Сезулла вспомнила о том, как шестнадцатилетней девушкой она впервые пришла в лирический зал. Тогда она боялась туда идти. И боялась, и страстно желала. Одновременно. Чувства переполняли ее. Тогда она еще не знала, что каждая женщина получает здесь то, чего хочет. Желания ее были не только смутны, неосознанны, но и противоречивы. Это и помешало ей в тот раз получить истинно духовное наслаждение.
Сезулла не смогла слиться воедино с представлением, разыгравшимся в зале. Иллюзии, создаваемые интимным воображением Сезуллы Нэил, были аморфны, расплывчаты, нечетки, и она не сумела понять ясной, целостной картины своей собственной индивидуальности.
Одно ее утешало: личную картину Нэил никто не мог увидеть. У каждого была своя картина. Своя иллюзия. Свой мир.
Все они сейчас – и Сезулла Нэил, и Мецца Риналь, и Сая Нетт, и Наа Куппо – спешили в свои миры. К себе. В себя. Чтобы стать лучше. По крайней мере, они думали именно так.
– Я всегда волнуюсь, когда иду в лирический, – тараторила Мецца. – Там так хорошо! Это трудно сравнить с чем-либо. Просто невозможно. Знаете, у меня каждый раз – новые картины…
– А у меня почти одни и те же, – грустно произнесла кудрявая Наа Куппо.
– Это у кого как, – прошептала Сая Нетт. В глазах у нее светилось ожидание.
– Какие у тебя красивые ресницы, Сая, – вдруг сказала Сезулла.
– А глаза?
– И глаза тоже.
– Но ты у нас все-таки самая красивая, – сказала Сая то ли в шутку, то ли всерьез: теперь понять было трудно.
– Неужели будет такое время, когда мы сможем обходиться без мужчин? – снова вступила в разговор Мецца. У нее всегда было неважно с чувством такта. Впрочем, ее подруги к этому уже привыкли.
– Как? Совсем-совсем? – удивилась Наа.
– А ты не знаешь? – поддела ее Сая.
– Не знаю, – честно призналась Наа.
– Может быть, ты и в лирический редко ходишь? – ухмыльнулась Мецца.
– Вообще-то, в прошлом месяце я не ходила. Не получилось.
– А зря, – сказала Сая.
– Благодари Сезуллу, – хмыкнула Мецца. – Если б не она, то не знаю, когда бы мы сюда попали…
– Возможно, только в конце года, – откинула непокорную прядь со лба Сезулла. – Впрочем, благодарить нужно не меня. Скажем спасибо Око-лонгу.
– Вот-вот, – сказала Сая. – Зря ты его боготворишь. Это балует мужчин.
– А что? Он любит меня, – невзначай вырвалось у Сезуллы. Мецца посмотрела на нее с интересом, но ничего не сказала. Нэил чуть-чуть покраснела.
– Вот здорово! – восхитилась Наа. – Я не знаю, любит ли меня Солл…
– Зачем тебе знать? – бросила Мецца.
– По-моему, мужчины вообще не способны любить. Они даже не представляют, что это такое, – Сая как-то странно посмотрела на Сезуллу. Та ответила ей почти резко:
– Тебе никогда не везло. А знаешь почему?
Мецца, почувствовав назревающую ссору, поспешила вмешаться:
– Хватит вам! Разве можно праздно рассуждать о любви?
После этих слов Сезулла почувствовала бесполезность подобного разговора. Ей стало неловко за свою прямолинейную горячность, и еще потому, что она прямо или косвенно, но обсуждала свои отношения с мужем. Зачем? И с кем? С людьми, для которых она стала подругой только в силу общественного положения Око-лонга. С людьми, которые в душе наверняка завидовали ей, иногда позволяя себе не скрывать этого. Их разговоры о любви абсолютно ничего не стоят. Так, все лишь очередная забава. Они считают это игрой, только игрой. Да, этим людям позволено многое. Для Сезуллы такие вечера всегда были трудным испытанием. А тут еще и Око задерживался! Что ни говори, а в его присутствии излишне развязные отношения становились не столь навязчивыми и не выходили за рамки приличий.
Конечно, Сезулла сама виновата в том, что все так получилось. Сказывалось излишнее волнение. Еще до прихода гостей Нэил почему-то очень переживала за сегодняшний вечер. Она предчувствовала, что может произойти непредвиденное. Предчувствовала чисто по-женски. Интуитивно. И вот, пожалуйста! Вечер, в общем-то, только начался, а Сезулла Нэил уже чуть было не поссорилась с Саей. И из-за чего? Не скажи она о любви Око, о его чувствах к ней, – все было бы в порядке. Так что же ее дернуло?.. Скорее бы закончить эти разговоры и войти в зал. Вот чего желала теперь Сезулла больше всего.
Но Сая осталась заинтригованной. Ей не терпелось узнать, что Нэил имела ввиду. Поэтому Сая, чуть-чуть опередив остальных, неожиданно повернулась к ним лицом. Женщины остановились. Сезулла бросила растерянный взгляд на спутниц. Те вопросительно и с интересом смотрели на Саю.
– А что такое «везет» или «не везет»? – не прямо в лоб, а с философским оттенком начала Сая.
Нэил не знала, как ей расценивать такой вопрос. Либо как начало общей беседы, либо как вопрос лично к ней. Сая ждала. Сезулла даже не понимала, что она может на это ответить. Молчание затягивалось.
По-моему, каждому везет по-своему, – вмешалась было Мецца, но Сая по-прежнему смотрела лишь на Сезуллу, лукаво и с превосходством. Слова Меццы остались без внимания.
Сезулла начала понимать, что Сая хочет услышать ответ именно от нее. Но что же ей сказать? Сезулла машинальным движением поправила укрывающую ее плечи радужную шаль.
– Лично я никогда не думала над этим, – постаралась как можно спокойнее ответить Нэил. Она понимала, что на хозяйке дома лежит негласная ответственность за настроение гостей.
– Отчего же тогда ты судишь, везет мне или нет? – несколько мягче, но конкретнее спросила Сая, понимая уже, что истинного ответа ей не получить. Во всяком случае, сейчас. Нэил ей просто уступила. «Разумеется, это очень благородно», – язвительно подумала Сая, но вслух ничего не сказала.
– Есть предложение, дорогие мои гостьи, – не отвечая Сае, Сезулла напомнила всем, что она здесь хозяйка. – Давайте выберем сегодняшний лирический зал в состоянии «везет» или «не везет». Тогда каждый сможет сам себе ответить на такой вопрос.
