Текст книги "Изнанка мира"
Автор книги: Владимир Гусев
Соавторы: Владимир Цветков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Он творил свою новую судьбу, забывая о том, что только во взаимосвязи с остальными людьми его собственная судьба может называться именно судьбой.
Сегодня был выходной. И Лацци еще раз подумал о том, что это как нельзя лучше должно способствовать его успеху. А в успехе он не сомневался.
– Кофе на столе, профессор, – сказал дежурный, поставив поднос на стол.
– Спасибо. Вы очень любезны, – поблагодарил Лацци и взял чашечку.
– Не кажется ли вам, профессор, что вполне хватило бы и одного объема компонентов сжатого пространства? – вдруг выпалил дежурный после очередного глотка кофе.
Лацци поперхнулся. «Что за рвение экономить то, о чем и понятия не имеешь?» – подумал он. Он хотел было отчитать дежурного, но передумал и ответил на вопрос вопросом:
– Это почему же?
– Мне кажется, что, использовав два объема сжатого пространства, вы обязательно проскочите не только свое детство, но и собственный день рождения.
Лацци потерял дар речи. А дежурный продолжал:
– Это создаст сквозные каналы между личным временем вашего бытия и течением автономного времени системы, в которой вы будете находиться. Такая ситуация является нарушением пространственно-временных соотношений, и система в целом, оказавшись крайне неустойчивой, рано или поздно обязательно возвратится в исходное состояние. Нежелательно попадать туда, где во времени ты еще не родился.
– Что вы этим хотите сказать? – наконец выдавил из себя Лацци.
– Я думаю, что в ваши расчеты вкралась функциональная ошибка, – ответил дежурный, уже просматривая калейдоскоп математических знаков, символов, формул и обозначений на многоплоскостном дисплее. Дисплей был включен в целях безошибочной подготовки эксперимента.
– Это очень занимательно, дорогой Главный Дежурный, – начал было профессор, но дежурный перебил его:
– К сожалению, нет. Я считал, что смогу разгадать великую тайну цикличности времени нашей Солнечной системы, но вы… Замкнувшийся в себе человек, который задержал на себе время.
– Что-то я не совсем понимаю вас, и мне…
– Зачем вы это делаете?
– Мне очень необходимо найти себя, – признался профессор.
– Это теперь не имеет никакого значения.
– Что не имеет значения? – Лацци опять растерялся. Становилось очевидным, что дежурный вовсе и не дежурный, а… Нет. Лацци не понимал теперь, кто был перед ним.
– Вся ваша затея никому не нужна.
Лацци наконец увидел, что дежурный был каким-то неестественным. Точно из другого времени. Словно призрак. Чувствовалось, что все им делалось с большим усилием воли, координация движений было нарушена. И как этого он сразу не заметил?
– А!.. Вот и ваша ошибка. Видите? Здесь вы применили формулу для положительно-отрицательных ускорений времени в чистом виде, а для вашего случая разворота времени с последующим противоторможением она видоизменяется. Вот этот коэффициент из соседнего выражения, определяющий степень пустоты пространства, уменьшится вдвое. Поэтому один объем компонентов сжатого пространства необходимо исключить. Стыдно так ошибаться.
– Я проверял свои расчеты на практике… – начал было возражать профессор, но вдруг осекся. Он смолк не потому, что не желал больше спорить. Нет. Он мог доказать свое. У него были весьма убедительные аргументы, и Лацци увидел в дежурном достойного оппонента. Но он был не в состоянии говорить. Незнакомец решительно – вдоль экрана дисплея – указывал на ошибку… Руки! Лацци теперь смотрел на них, словно заколдованный. Это были крепкие и сильные руки. Руки, которые он молниеносно вспомнил и, казалось, помнил всю свою жизнь.
Эти руки когда-то взметнули пучеглазого мальчугана в бескрайнюю высь голубого неба, затем легко поймали его и долго держали на весу. Лацци крепко за них ухватился. Изо всей своей детской силы. Мужчина, улыбаясь и чему-то радуясь, сказал тогда:
– Ничего, малыш. Это я так. На радостях. Время. Понимаешь – время? Мы покорили его, и вот я вернулся. Да не пугайся ты. Понял? Беги себе…
Сильные руки поставили маленького Лацци на парковую аллею, и малыш вдруг заметил тогда на правой руке весельчака страшный шрам с тремя поперечными швами. Мальчика это впечатлило гораздо больше, чем непонятные слова о каком-то времени…
И вот теперь профессор не верил своим глазам. На правой руке дежурного был тот самый шрам, и Лацци узнал этого человека.
Тогда, в детстве, он так испугался, что кроме этих рук и слов…
Стоп! Лацци не понимал, откуда он помнил слова того, а вернее, этого человека. Что значит помнил? Он никогда о них не думал. Лацци вспомнил их сейчас. Здесь. Все сразу. Шрам, мужчину и слова, которые теперь понял до конца. Они, словно колокол, прогремели в его сознании. Время оказалось кем-то уже покоренным! Это смерть. Даже хуже. Он погибал, оставаясь еще живым. Они покорили общее время и разомкнули его личное. Вот он. Это ведь именно он. Тот, кого Лацци когда-то пропустил. Невероятно! Лацци посмотрел на дежурного с бессильной злобой. Он ничего не мог поделать с этим молодым человеком, так как тот был из другого времени. Лацци побелел. Ему стало душно. Он ослабил воротничок рубашки.
Тем временем дежурный убрал из зоны эксперимента один контейнер компонентов сжатого пространства. На все это Лацци смотрел с некоторым недоумением. Ведь дежурный, как решил Лацци, пришел сюда из прошлого, чтобы сорвать его эксперимент. А может, из будущего?
Лацци продолжал молча сидеть в кресле, не в состоянии что-либо предпринять.
– Вот теперь все должно быть правильно.
– А если вы ошибаетесь?
– Чего же вы ждете, профессор? Пуск!
– А как же… Ведь вы… Не могу… Не понимаю вас и не могу…
– Ерунда. Все дело в том, что ничего нельзя изменить в этом эксперименте и отменить его тоже… Вселенная так устроена, что все ненужное и несостоятельное со временем бесследно исчезает. Время – лучший лекарь пространства. Оно не терпит искривлений. Время, в конечном итоге, всегда выравнивается и приходит к стабильному течению.
– Я вам не верю! – поддавшись чувствам, воскликнул профессор. Он с трудом понимал этого молодого парня.
– Профессор! Пуск! Ведь вы все сделали правильно! Это же ваш день. Разве можно отнимать его у вас? Или вы боитесь себя?
– Нет. Я просто не верю вам. Ведь здесь что-то не так. Зачем вы убрали один контейнер компонентов сжатого пространства?
– Честное слово, все в полном порядке. Можете еще раз сами проверить свои расчеты, и тогда вы убедитесь, что я помог вам вовремя.
– Нет. Вы специально загоняете меня в мое детство, а я хотел…
– Ну, куда вы хотели? Туда, где вас еще не было? Да вы что? Разве так можно! Подумайте сами. Ведь я говорил уже вам, что невозможно застабилизировать себя во времени там, где вы еще не родились.
– Вы лжете! Я чувствую это.
– Ну прямо-таки смешно. Давайте еще раз посмотрим все во порядку. Что вы хотите сделать? Совершить возврат в свое прошлое с учетом омоложения всей системы в целом или выполнить простое путешествие во времени в вашем нынешнем состоянии?
– По моему, вы зачем-то меня путаете…
– Так вот, профессор, если вы попадете во время до своего дня рождения, то эксперимент не оставит для вас там места. Хватит тянуть время. Пуск! – выпучив глаза, приказал дежурный.
Лацци не успев подумать, вдруг включил автоматический режим эксперимента. И тут он заметил на своей правой руке почти зарубцевавшийся шрам с тремя поперечными, еле различимыми швами. Это насторожило его. Но все началось с ошеломляющей быстротой. Вдруг его осенило.
– Стойте! Остановитесь! Но ведь я потом заново рожусь, и все будет так, как уже было когда-то! – заорал Лацци диким голосом.
– Конечно, родитесь или появитесь ребенком. Да не суетитесь вы. Ничего нельзя изменить в этом, – крикнул ему в ответ дежурный. – Время само все изменит.
В зале нарастал шум от эксперимента, проводимого в масштабах Солнечной системы.
– Нельзя изменить уже! – завопил внезапно Лацци, поясняя самому себе, так как его слов уже никто не слышал. Время пошатнулось и медленно, но верно обратилось вспять. Еще мгновение – и…
…Сильные, крепкие руки подхватили пучеглазого мальчишку и подбросили его высоко вверх. Было приятно парить в воздухе, и мальчик звонко смеялся. Затем эти же руки ловко его поймали и задержали прямо на весу.
– Ты чей? – спросил улыбающийся, загорелый мужчина.
– Ничей, – ответил маленький Лацци.
– Нравится?
– Конечно.
– Это я так. На радостях. Время. Понимаешь? Время. Мы покорили его. Я все-таки вернулся. Понял? Ну ладно. Беги.
– Дядя, не бросайте меня. Ведь я тоже занимаюсь этой проблемой.
– Да? Вот незадача, – мужчина рассмеялся. – Ты это серьезно?
– Моя мечта. Вернее, цель. Только возьмите, возьмите меня с собой. Не покидайте меня, – просился мальчик.
– Надо хорошенько подумать, – мужчина поставил маленького Лацци на парковую аллею, и тут малыш вздрогнул. Он заметил на правой руке Незнакомца страшный шрам с тремя поперечными швами.
– Что это у вас такое? – спросил мальчик.
– А-а… Это прививка от тошнотворных взрывов эмоций. Они приводят к функциональным изменениям сознания с появлением навязчивых идей при переходах во времени. Я, наверное, слишком сложно объясняю?
– Ничего. Я все понял… Так вы путешествовали во времени?
– Нет. Я сам делал это путешествие. Вот только что, прямо сюда вернулся из будущего и очутился рядом с тобой.
– И как? – восхищенно поинтересовался Лацци.
– Система будущего почему-то оказалась чрезвычайно неустойчива в пространственно-временных соотношениях. Она очень быстро выбросила меня обратно, правда, немного не на свое место. Точнее не на прежнее место. Произошло какое-то небольшое смещение. Вероятно, во времени.
– Скажите, а мне в прошлое можно отправиться? – вдруг спросил маленький Лацци.
– Зачем тебе в прошлое? Ведь ты только начинаешь жить!
– Так… Интересно знать…
– Если ты хорошенько подумаешь, то сам догадаешься, что без перехода в прошлое невозможно совершить переход в будущее.
– Как это?
– Иначе говоря, никто и никогда не смог бы вернуться обратно из будущего в настоящее. Само возвращение и есть переход в прошлое по отношению к будущему.
– Но ведь будущее, если мы в него путешествуем сегодня, становится нашим настоящим! – возразил маленький Лацци.
– Будущее, настоящее или прошлое необходимо рассматривать только в независимой системе координат времени.
– Понимаю… А можно ли вернуться во время до своего дня рождения?
– Ну, у тебя и фантазия!
– А все же?
– Никто не пробовал, хотя теоретически это возможно. Здесь рассматриваются два варианта.
– Какие?
– Как бы тебе объяснить попроще? – мужчина задумался. – В первом случае, индивидуум сам попадает во время до своего рождения в существующем виде… Это понятно?
– Конечно.
– Такая ситуация является устойчивой во времени и пространстве. В другом случае, вся система вместе с индивидуумом возвращается в прошлое…
– И тогда можно родиться заново? – перебил мужчину Лацци.
– Вероятно. Но при этом обязательно создаются сильнейшие временные завихрения на стыках личного времени индивидуума с общим независимым временем системы, в которой он не существует. Рождаются сквозные течения различных времен. Такая ситуация является довольно неустойчивой. Но для чего тебе это?
– Чтобы попробовать прожить заново.
– Вот ерунда! Из этого ничего не получится! Никто и не заметит, как человек живет еще раз… По-новому… Все должно быть точно так же, как уже когда-то было.
– Почему вы так считаете?
– Я так не считаю. Это данные физической математики.
– Ну, а вы сами пробовали?
– Нет. Надо подумать.
– Я вижу здесь…
– Я вижу, ты действительно интересуешься временем. Это похвально. Но твой выбор весьма серьезен. Ты хорошо подумал?
– Вся моя жизнь есть течение времени, – мальчик взглянул мужчине прямо в глаза.
– Интересная мысль, но ведь время – штука безграничная, а жизнь имеет свой предел. Поэтому всегда необходимо помнить о том, что любая ошибка или напрасная трата сил безвозвратно уходят в прошлое. И уже никто никогда не сможет восполнить свои потери. Жизненный выбор надо взвешивать очень тщательно.
– К чему предупреждения? Ну, а если кто-то другой попробует исправить во времени ошибки данного индивидуума?
– Эта идея мне очень нравится. Удивительно, как ты смог до такого додуматься! Надо будет обязательно все проверить. Я непременно попробую… Это же надо? Исправить ошибки… Приходи завтра в институт Проблем Времени. Там и разберемся. Может быть, и вправду из тебя что-нибудь получится. Спросишь дежурного Лацци, когда придешь.
Мальчик хитро посмотрел на простодушного улыбающегося мужчину и воскликнул:
– Я обязательно приду. Именно завтра. В понедельник. Мне кажется, что у нас все получится…
Дежурный Лацци, развернувшись, пошел прочь. Он шел твердой, крепкой походкой. А маленький Лацци все еще думал: «Зачем же он здесь, этот дежурный? Он опять не в своем времени. Словно призрак, преследует меня… Призрак времени! Куда же он ушел?» И вот тут он, маленький Лацци, вдруг заметил, что дежурный действительно шел твердой походкой, ловко владея своим телом, и, казалось, великолепно чувствуя себя. И неожиданно возникли какие-то смутные предчувствия поражения самого себя.
Маленький Лацци не мог теперь понять, кто же из них на самом деле являлся настоящим Лацци. Кого же из них отфильтровало время?
Так что же все-таки произошло? Нашел ли он то, что искал? Или ему еще предстоит найти? Успел ли он уже сделать или ему еще предстоит это, или он сейчас делает… самого себя?
Какой-то непонятной и неосознанной вдруг представилась ему эта странная эволюция времени. Вернее, эволюция временем. Но почему он, этот дежурный, вот такой, как есть: простой и ясный, счастливый и открытый? В чем его сила? И вообще, бывает ли он слаб? Становилось как-то болезненно ощущать не его, а свою призрачность. Сколько же раз они вот так крутились во времени? Для чего? Чтобы снова и снова встречаться? Кому это нужно? Ведь он, Лацци, уже встречался… с дежурным. Именно здесь. Неоднократно. Так кто же он?
И вдруг он окончательно понял: дежурный – это же он сам, Лацци…
Что же случилось? Время. Загадка Вселенной. Стоп! Ничего нельзя изменить… Говорил я мне… Но ведь я все же изменился… И сколько раз мне нужно было пройти через самого себя, чтобы в конце концов найти себя?.. Но нашел ли я то, что искал? Впрочем, его или себя? Да ведь мы же едины…
Маленький Лацци ощутил какую-то неясность собственного положения. Что же это такое? Что же ему делать? Какой-то из Лацци оказался теперь ненужным. Но успели ли они найти и понять смысл своего существования? Он растерялся.
Внезапно мальчик начал резко слабеть. Из последних сил и с большим трудом он добрался до ближайшего сооружения… Лишь бы не упасть… Только бы устоять… Ухватиться за что-нибудь. Главное – не потерять себя.
Вдруг маленький Лацци о чем-то вспомнил и машинально посмотрел на свою правую руку. На ней почему-то не оказалось никаких следов загадочной прививки от изменений человека в переходах во времени…
Все переплелось в бешеном вихре ощущений, сжимающегося пространства, призрачных эмоций, разворачивающегося времени, судеб прошлого, настоящего и будущего Лацци. Но изменял ли он всем этим только свою судьбу?..
И тут Лацци обернулся и посмотрел на Лацци:
– Спасибо тебе, малыш! Ты сделал свое дело…
ПотерянныйТрудно думать о том, чего не помнишь. Данни Гоор даже не заметил, как его настойчивые усилия хоть как-то преуспеть вдруг обернулись безысходностью. И вот теперь он остался совсем без работы.
Ночевал стоя. Один. Без ужина. Да и место было неподходящим. Кто же ночует на ногах? К тому же, у Башни Действия… «Разве что только этот старик? Вот бы его сюда! Ему тут самое место, – думал Данни. – И чего он возле меня крутится? Уже который день подряд! Наглый: заглядывает в лицо, задает ненужные вопросы, постоянно дергает за рукава. И вообще, какое ему до меня дело? Вот черт! Лохматый, беззубый, грязный… Оборванец!»
Как бы там ни было, но хоть раз в жизни надо быть первым. И конечно, утром. Раньше всех. Возможно, завтра ему все-таки повезет. По-настоящему. Кто знает… А пока… Пока впереди долгая ночь.
Данни считал себя уравновешенным мужчиной. Обыкновенный, нормальный, честный человек. Образование, жилье, семья, ребенок… И была работа: наблюдатель.
Неужели жить стало сложнее? Так часто кажется, что раньше многое было проще. И только с годами начинаешь понимать, что в этом таится элемент самообмана. Легко никогда не было. И не будет.
«Я всегда старался жить правильно: как все, – опустошенно думал Данни. – Меня везде считали нужным специалистом. Но вот невезение! Прежняя работа завершилась еще месяц назад. Затем была хоть поденная… Да, теперь трудно найти настоящее дело. Всем надо! А без работы так плохо…»
Данни с сомнением и надеждой – уже в который раз! – посмотрел на парадные двери Башни Действия. Там, за ними, еще сегодня днем он тщетно пытался найти себе работу. Однако ни один специалист-компьютер не выдал ему назначения. Никакого! Данни вообще не нашлось места. Нигде. Даже на поденке!
Напротив Башни Действия, у входа в Зал Компьютерных Игр уже стояли трое парней с девчонками. Многоцветные блики от рекламного фильма – экраном на весь фасад – отражались на их лицах. Однако никто не смотрел картину. Все были заняты: каждый – собой и друг другом.
«Когда-то и я был молодым, – невольно подумал Данни. – Правда, не таким. Время нас меняет. Но у юности всегда есть надежды на успех и вера в будущее».
Мало-помалу площадка, на краю которой еще с вечера пристроился Данни Гоор, заполнялась молодыми любителями интеллектуальных игр. Вокруг все больше появлялось оставленных на время самокатов, велосипедов, роллеров. Уже началась вторая, заключительная часть рекламного фильма. Но по-прежнему никто не проявлял к нему интереса. Становилось шумно.
Волей-неволей Данни Гоор оказался среди собравшихся. Он чувствовал себя не совсем уютно.
– Эй, папаша! – молодой человек с лиловыми вихрами неожиданно хлопнул Данни по плечу. – Лишнего пакетика сока не найдется? Страшно пить охота!
Данни смерил незнакомца удивленным взглядом. Как это у них все запросто!
– Могу предложить только минеральную, – доброжелательно ответил Данни Гоор.
– Вода, так вода, – буркнул парень, принимая пакет.
И вот наконец распахнулись двери. Толпа молодежи ринулась в Зал Компьютерных Игр. Все торопились испытать и проверить себя в деле.
Данни Гоор пребывал в растерянности. Он размышлял… «Разные времена, разные увлечения… И куда их только несет? Зачем?»
И снова тот же парень обратился к Данни:
– Пойдем с нами, поиграешь! Заждался тут?
– Да, конечно, – с иронией ответил Данни, улыбаясь самому себе. Он все еще не знал, как поступить.
И вот Данни направился за всеми.
В зале пахло опилками. Ярко блестели зеркальные стены. В полированных панелях компьютерных систем отражались возбужденные лица юных игроков. Разноцветные каплевидные светильники, хаотично разбросанные под потолком, создавали праздничную картину. В глазах пестрело.
– Не робей, старина!
Данни так и не понял, кто это пошутил над ним. А может, это было сказано и не ему.
Гул голосов, дружный смех, неожиданные выкрики… Ликующие взгляды, сверкающие глаза, разные лица… Задорные девчонки, возбужденные мальчишки… Среди них Данни Гоор выглядел не очень естественно. Во всяком случае, ему так казалось.
Играли по-разному. Кто компанией, а кто – в одиночку. Но чувствовалось, что играют напряженно, увлеченно, страстно.
Ощущение неловкости не покидало Данни. Однако, наконец, он понял: никому нет до него никакого дела. Абсолютно. Это его успокоило.
В зале каждому хватило места. И даже осталось немало свободных. Вся атмосфера располагала к активной игре. Данни подумал: «Хочешь не хочешь, а все равно ведь сыграешь!» Он не знал, в какую именно игру будет играть, но был уверен, что сыграет непременно!
Как-то незаметно для самого себя Данни оказался в удобном кресле пустующего игрового автомата с неброским названием «Простой и Доступный».
Его внимание всецело сконцентрировалось на экране средних размеров, где теперь появлялись картины, отражающие его мысли, представления, образы и воспоминания, среди которых время от времени мелькал преследовавший его дряхлый старик. Все происходило как бы само по себе, и Данни неожиданно осознал причины, из-за которых в зале во время игр никто никого не замечал. В то же время стало очевидным, что игровой автомат уже полностью вошел с ним в контакт. Можно было предположить, что идет процесс знакомства. Данни это не очень понравилось. Все получалось словно исподтишка. Наконец он скорее не услышал, а почувствовал вопрос:
– Во что хотите сыграть?
– Не знаю… – растерялся Данни.
– Бывает. Но все же, что вас беспокоит? Или представляется сейчас наиболее важным, интересным?
Данни молчал. Он не хотел отвечать сразу. Он думал…
– Значит, вас тревожит ваша судьба?
– Вообще-то, это вопрос скорее женский, чем мужской. Но судьба, так судьба! Тема достаточно интересная и широкая. Хотя и непростая.
И тут Данни понял: он весь как на ладони перед этим компьютером. Все ясно и просто. Телепатическое общение. Данни стало даже жутковато. Он мигом вспотел. Появилось желание уйти.
– Не переживайте так. Каждая игра – это сугубо конфиденциально. Дело слишком личное, и поэтому вся информация сразу после игры автоматически стирается из моей памяти.
– Хочется верить, – недоверчиво произнес Данни.
– Не сомневайтесь. Ведь все предрешено.
– Что именно?
– Вашу судьбу я уже рассчитал.
– Разве?
– И в том нет ничего утешительного. Да и удивляться нечему. С вами произошло то, что и должно было произойти. Другими словами, ничего иного и не следовало ожидать.
– Почему я должен этому верить? – у Данни вспыхнуло лицо. Он почувствовал, как перехватило дыхание от такого прямого откровения…
– Можете и не верить. Ведь это лишь игра. А в игре правда всегда виднее. Математика – штука точная. Что такое ваша судьба? Или вообще судьба любого из вас? Хотя, может, вам это неинтересно?
– Нет-нет, почему же? Вполне…
– Ваша судьба – это, прежде всего, сама ваша индивидуальность. Сразу оговорюсь, что здесь довольно много всевозможных переменных параметров, большинство из которых невозможно определить с достаточной точностью. Желания, влечения, увлечения, объем памяти, способность мыслить, анализировать, кругозор, знания, склонности, здоровье, нервная система, идеологическая платформа, степень хитрости, карьеризма и многое, многое другое. Далее идут ваши связи. Родители, друзья, знакомые, дети, сослуживцы… Причем параметры каждого из них также необходимо как можно тщательнее просчитать. Не простое это дело, но сегодня вполне реализуемое. Нет ничего невозможного.
– Мне трудно поверить…
– А я не стремлюсь к тому, чтобы вы верили. Игра – это не слепая вера. Игра – это варианты возможного.
– Хорошо. Допустим, но…
– Далее все надо… как бы это попроще объяснить… ну, перемешать… Скажем так. Связать ваши рассчитанные параметры с аналогичными данными лиц, появление которых в вашей судьбе наиболее вероятно. И тогда ваша судьба намного конкретизируется. Резко сужается поиск возможных изменений, так как из бесчисленного множества ходов остаются только те, которыми вы уже будете ограничены.
– Неправда! Я ничем не ограничен!
– Так только кажется… Ограничения существуют всегда и всюду. Начнем хотя бы с семьи. Ваш ребенок – одно ограничение, а вот жена – совсем другое.
– Возможно, но ведь это все добровольно…
– Какая разница, добровольно или насильно… Все равно – ограничение.
– Надо подумать. Но в остальном…
– В остальном – не лучше. Наибольшее количество ограничений, как правило, возникает вне желаний личности.
– Разве? Нельзя ли конкретнее?
– Пожалуйста, пример. Вы приходите в универсам «Подводный сад». Вам кажется, что вы можете выбрать любой мини-батискаф, дом-колокол, тип плантации и тому подобное. Но это только кажется! Да, вы, безусловно, выбираете, но только из всего того, что есть в этом магазине. Вот вам и ограничения! И так во всем. В том числе, и в судьбе…
– Уж очень примитивно. Я не согласен. Я всегда был, есть и буду свободным человеком. Я волен в своих действиях.
– Разумеется, но всегда в каких-то пределах. Вы же не можете, скажем, работать не по специальности, а тем более тогда, когда вам вообще не предоставили работы.
Данни словно окатили холодной водой. Ему стало неприятно. Будто его раздевают на виду у всех. Его сокровенные переживания, сокровенные мысли, похоже, выдернули из него и бросили ему же в лицо. Это было гадко.
– Не забывайте: идет игра!
– Это игра?
– Черт побери! Конечно, игра!
– Понимаю… Понимаю… Со мной? Но как все произошло?
– Вам просто не хватило многих параметров.
– Ерунда какая-то… Каких еще таких параметров? Я ведь человек…
Данни недоумевал. Игра получалась злой.
– Настойчивость, умение приспособиться, крутиться, соврать где надо, то есть во многом переступить себя, свою справедливость… Вот о чем, Данни, вам надо подумать.
– Но это же недостойные вещи! Нет никакой моей личной справедливости! Вы меня просто дурачите. Есть общая справедливость. Справедливость для всех. Надо жить честно и по совести. Так живут, я знаю.
– Ну, скажем, совесть у каждого своя. Тут не следует обобщать…
– По-моему, вы слишком вольно оперируете столь важными понятиями. Есть общий закон. Он один для всех. Невозможно даже представить, чтобы кто-то мог его переступить. Наивно думать, что вокруг нас имеются ловкачи…
– Наивно думать, что этого нет. Такой честный… Вот беда…
– Но как же мораль? Похоже, ты заигрался, – Данни перешел на «ты». – Должны же быть какие-то рамки!
– А теперь стоп. Вот ты и доказал. Все, к чему ты призываешь, и есть сплошные ограничения. Те самые критерии, против которых ты выступал. Ограничения всего того, что возможно. – В мыслях компьютера чувствовался назидательный тон.
Данни был возмущен:
– Такую игру… Такую игру надо запретить! Это… Это разложение наших устоев. Это просто преступление!..
– Извини, но ты, оказывается, слишком примитивный человек для того, чтобы играть в такие игры. А жизнь – игра куда более сложная. Очень жаль, что ты не понимаешь этого. Вот потому ты и проиграл. Стал безработным.
Данни почувствовал, что ему катастрофически не хватает воздуха. Словно морской удав накрепко перехватил ему горло. Перед глазами поплыли разноцветные блики. Он задыхался. Кружилась голова. А где-то в подсознании бились ненавистные слова-мысли игровой системы.
– Скрывать подобное – еще большее преступление, – продолжала машина. – Только в борьбе противоположностей всегда побеждает правильное, настоящее. А ты совсем плох. Постоянно забываешь, что все – игра. Так нельзя.
Довольно долго Данни не мог отдышаться. Да, его задели за самое живое. Личное. Стало так больно! Обидно… Стыдно…
– Ну так что? – выдавил из себя Данни, удивляясь своему охрипшему голосу.
– Не надо ничего бояться.
– Понимаю… Понимаю… Согласен… Это правильно.
– Надо перестроиться, чтобы получить результат.
– В чем? Зачем? – удивился Данни.
– В жизненных принципах. Ты же убедился, что они у тебя ограниченны.
– Ложь! Вся твоя игра – обман. Я правильно живу: как все.
– А результат? Где он? Ведь ты безработный!
Вновь психологический прием! Данни, похоже, уже начал понимать.
– Тебя надо запретить! – выкрикнул он. – Слышишь? Запретить! – Данни уже кричал.
– Запретить? Нет ничего проще. Для этого не надо труда и способностей. Эка сложность! Это самое яркое проявление ограниченности мышления. Нет, не запретить, а найти во всем решение – вот достояние гения. Отыскать его в противоречии явлений – вот настоящее искусство. Неужели непонятно?
– Все. С меня хватит! – вдруг выпалил Данни.
Сеанс тут же закончился. Все исчезло, и Данни почувствовал, что вырвался из тяжелого и мучительного плена. Вернулся к жизни. Он облегченно вздохнул и с удовольствием развалился в кресле. В зале уже никого не было. Все давно разошлись. Наступила удивительная тишина. За окнами занимался рассвет.
Данни наслаждался своим бездействием. Казалось, даже мысли его остановились. Но что-то где-то было в нем неспокойным. И как всегда в подобные минуты, помимо его воли, как бы издалека, из глубин сознания всплыло воспоминание.
Это было давным-давно и совсем на другой планете. Тогда Данни только начинал работать наблюдателем…
Заснеженные склоны гор. Лютый ветер. Канатная дорога. Внезапно остановившаяся над пропастью кабина… Их было четверо. Четверо разумных существ. Это были не люди. Только Данни знал, в чем причина: за перевалом лопнул трос. С каждым порывом дикого ветра он все больше ослабевал. Кабину швыряло из стороны в сторону. Кто-то разбил стекло, и один из них, судорожно хватаясь голыми конечностями за ледяной металл, медленно двинулся к ближайшей опоре. Остальные на подобное не решались. Становилось очевидным, что трагедия неизбежна. Но Данни вновь и вновь вспоминал главный закон наблюдателя: не вмешиваться никогда и ни во что! Он мог помочь им, однако не сделал этого. И тогда случилось непоправимое. Оно не могло не произойти!.. В живых остался только один. Один из тех. В ушах Данни до сих пор стоит его крик…
Данни часто думал, почему же этот случай времен его далекой юности никак не забывается? Ведь есть, наверняка есть причина… Вероятно, где-то в глубине души Данни был все-таки не согласен с собой. Ну почему, почему все так произошло? Справедливость Данни оказалась несправедливостью для тех четверых. Где же тот критерий, та точка отсчета, по которым можно правильно определить, найти истинную справедливость? Теперь Данни Гоор сомневался: в себе, в людях, в жизни…
Включился вентилятор-кондиционер. Легкий ветерок прервал мучительные воспоминания. И в эту минуту со столика слетел подхваченный воздухом лист бумаги. Данни поймал его на лету. Наискосок крупными, почти печатными буквами светилась оранжевая надпись: «Ну ты даешь, дружище!» И ниже – подпись: «Старик-оборванец».
«Хватит, – подумал Данни. – Все к черту! И эти дурацкие игры, и старика тоже…»
На улице было по-утреннему прохладно. На удивление, ничто не нарушало необычной для шумного города тишины. Даже пения птиц не было слышно. Должно быть, их еще не выпустили.
Данни уныло шагал через площадь к парадным дверям Башни Действия. Ему хотелось верить, что еще не все потеряно. Не все. Он сегодня первый…
И тут Данни увидел того самого безобразного старика. Тот неуклюже стоял у парадных дверей и, как показалось Данни, с ухмылкой поглядывал на него. От старика тянуло запахом тлена…
У Данни внутри что-то екнуло, будто сломалось. Сердце заныло. Застучало в висках. Затылок словно окаменел. Чувства гнева, ненависти и непонятной мести за все его страдания и муки бурно заклокотали в нем. Терпение его лопнуло. Он вдруг до бесконечности возненавидел этого мерзкого, паршивого, гнусного, прилипчивого старика. Данни теперь был уверен, что именно этот старик явился источником всех его бед.
