Текст книги "Изнанка мира"
Автор книги: Владимир Гусев
Соавторы: Владимир Цветков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Бэрр наконец-то вышел за пределы Хищной Полосы. Он терпеть не мог беспокойных болот. Особенно в хмурые осенние дни. Болото – не место для прогулок. Там, на Полосе, Бэрра крайне утомили кровожадные лианы, от которых он ушел и на этот раз.
До зимы оставалось немного. Бэрр здорово продрог. Когда он обрубал лианы, было теплее.
На Кривом Языке хмурого леса Бэрру все-таки пришлось развести костер и обогреться. Ему было нелегко. Да, у дальнобойщиков не бывает простых дорог, спокойных дней. Их жизнь беспокойна и полна неожиданностей. Впрочем, не поэтому ли Бэрр и стал дальнобойщиком?..
Сладкоголосый появился, как всегда, незаметно. Он словно вынырнул из-за синих кустов и бесшумно подошел к костру с другой стороны.
– Осень нынче холодная, – вкрадчиво сказал он. – До Плантации лучше идти Левым Рукавом.
Бэрр не знал, что ему ответить.
И внезапно заговорила его рация…
Бэрр в одно мгновение вскинул автомат и нажал на спуск.
На груди у Сладкоголосого тут же проступили три ярко-красных пятна. Он с ужасом взглянул на Бэрра и медленно осел на землю…
Бэрр и Ранни с трудом преодолевали Бешеные Лианы, постоянно цеплявшиеся за ноги. Нет болот хуже гнилых. Но Болото Пятницы оказалось самым отвратительным. Это была настоящая преисподняя из кровососущих лиан. Они слепо, безрассудно, крепко присасывались к лауритовым комбинезонам и бактерицидным сапогам. Наиболее крупные приходилось обрубать секирами. Руки устали от непрерывных взмахов. После каждого удара остатки розовых лиан, покрытые слизью, с противным чмоканьем проглатывались болотом.
Воздух пропитался тяжелой вонью. Вот уж поистине смрад. И дышать не хотелось.
Путь через болото казался бесконечным.
– Я думаю, надо внимательнее смотреть по сторонам, – с осторожностью заметил низкорослый Ранни. – Здесь можно всего ожидать.
– Это только на Хищной Полосе, – процедил Бэрр, продолжая умело орудовать секирой.
Неподалеку тревожно ухнуло. Потом повторилось. Ранни, чуть присев от растерянности, быстро завертел головой, и сразу же одна из лиан, изловчившись, впилась ему в лицо. Он резко дернул в сторону, шумно хлюпая и чертыхаясь. Левый сапог моментально наполнился жижей. Портативная рация, висевшая на боку, полностью погрузилась в болото.
Бэрр обернулся и тут же рубанул секирой по лиане. Он по-прежнему оставался невозмутимым.
– Проклятье! – выругался Ранни, вытирая окровавленное лицо ладонью. Теперь и он размахивал секирой, стараясь не отставать от Бэрра.
Некоторое время продвигались молча.
«Все-таки хорошо, что я пошел с Бэрром, – подумал Ранни. – Лианы – это ничто по сравнению с тем, что предстоит Вууту и Нилли. Шутка ли, отвлечь на себя охрану Плантации Хлебных Колючек! И пускай Бэрр считает, будто я напросился. Только бы добраться до Холодных Гор… А нашим напарникам я не завидую…»
– Вууту и Нилли, наверное, проще, чем нам, – неискренне произнес Ранни. Он порядком вспотел. Ему было трудно. – Они быстро разделаются с охраной…
– Не сомневайся! Самонаводящиеся пули никогда не подводят.
Бэрр уверенно прокладывал путь. Он уже не впервые был на болоте.
И снова поблизости ухнуло. Но теперь Ранни ни на что не обращал внимания.
– По всему видно, нам еще долго торчать на этой планете, – Ранни не без труда перебросил автомат на другое плечо, чувствуя, как саднит ладони от рукоятки секиры. – Наверняка ремонтники затянут с нашим звездолетом. И мы опоздаем.
– Дальнобойщикам не привыкать, – Бэрр сплюнул в болото.
– Ох, и потеряем же мы деньжонок из-за этих лоботрясов! Им-то что: чем дольше и сложнее ремонт, тем больше заработают.
– Такая у нас работа. В грузовых рейсах всякое случается. Иногда и холостые выпадают.
– Да… Лотерея… А База тут вроде и ничего…
– Старая База… Каждый год на ней ремонтируемся. – Бэрр остановился, чтобы лианы не реагировали на его движения. Достал бинокль и некоторое время всматривался в синеющий впереди лес. – Теперь недалеко.
– Только бы Сладкоголосого не встретить, – забеспокоился Ранни. – Говорят, они такие сволочи…
– Хуже, – буркнул Бэрр и двинулся дальше.
Здесь, вдали от краев болота, лиан было меньше. И воздух казался намного чище. Дышалось легче.
«Нет. Не поднимутся рабы на восстание, – думал Ранни. – А эти так уверены… Что говорить! Два дня план разрабатывали! Стратеги. Миссия освобождения. Смех один! И все трое – из Ассоциации защиты угнетенных. Это надо ж! На простом грузовике… Вот как бывает!.. А мне-то что? Пускай себе… Узнать бы только про Хлебные Колючки… Тут и рискнуть можно».
Чем ближе становился лес, тем чаще попадались кочки, на которых стелилась местная разновидность клюквы. Очень скоро от нее зарябило в глазах.
– А в прошлом году тоже было восстание рабов? – Ранни хорошенько тряхнул рацию, и из нее посыпались кусочки засохшей грязи.
– Нет, – Бэрр ловко перепрыгивал с кочки на кочку. – Не получилось. Только дошел до леса, а тут сообщение по рации, что ремонт закончили. Пришлось быстро возвращаться.
Ранни с силой тряханул рацию, стараясь освободить ее от остатков болотной трухи. Бэрр даже не посмотрел в его сторону. Еще бы, он был слишком занят собой!
До леса оставалось совсем немного.
– Отдохнем немного на Кривом Языке? – предложил Ранни. Левый сапог уже здорово натер ему ногу. – Там суше.
– Про усталость забудь. В любом месте можно нарваться на Сладкоголосого.
Это лето выдалось жарким. Как никогда, было много бабочников. Кустарник непомерно разросся. Но болото оставалось болотом. Гнилым болотом. Казалось, ему все нипочем. Его дыхание ощущалось повсюду. Трудно было найти сухое место даже здесь, на опушке леса.
– Хорошее местечко у Кхаара, – Ранни снял синтобогревающий носок и аккуратно наложил санитарную повязку на левую ногу. – Вот устроился человек! Ничего не скажешь! Смотритель Базы! Небось, годами ничего не делает, а денежки-то идут! Считай, за просто так! Говорят, он и со Сладкоголосыми хорошо живет. Верткий! Крутится малый – и все у него есть…
– Не завидуй! Тут глушь непросветная. Кроме Базы, ничего и нет.
– Ну и что?
– Ты попробуй-ка поживи здесь. Одни только болота чего стоят… Пошевеливайся!
Ранни мигом натянул сапог. Отжал еще мокрый и грязный носок и, положив его в изоляционный пакет, сунул в наружный карман ранца.
Сладкоголосый появился, как всегда, незаметно.
Да, сомневаться не приходилось. Такой силуэт мог быть только у Сладкоголосого.
Он стоял неподалеку и неприятно улыбался.
Бэрр с раздражением сплюнул.
– Здравствуйте, – вкрадчиво произнес Сладкоголосый. – Снова на Плантацию?
Бэрр тут же снял с плеча автомат и молча направил дуло на Сладкоголосого. У Ранни вдруг забегали глаза.
– Не стреляй, Бэрр, – быстро заговорил Сладкоголосый. – Это будет несправедливо!
– А делать из людей рабов справедливо? – искренне возмутился Бэрр.
– Только со стороны так кажется. На самом деле эти люди не рабы. Они охотно и с усердием работают. Работают не по принуждению, а по убеждению… По убеждению в необходимости своего труда…
Бэрр снял автомат с предохранителя.
– Тогда зачем охрана? Почему Плантация обнесена заграждением?
– Какая охрана? Это вовсе не охрана. Мы просто защищаемся от внешних врагов, которые хотят присвоить то, что мы имеем. А с ними договориться невозможно. Мы не хотим воевать. Но они все равно нападают и уводят наших людей в плен.
– Уводят? – Бэрр чувствовал: здесь что-то не так.
– Да. Племена аборигенов. Сладкоголосый двинулся с места.
– Стоять! – крикнул Бэрр. Тот застыл как вкопанный.
– Бэрр, не шути с этим. Они действительно уводят наших мужчин. Много мужчин. А мы уговариваем людей работать. Работать только добровольно… Нам трудно. Нам очень трудно. Мы ведь не можем оставить без крова и пищи наших женщин, наших детей. Дети ни в чем не виноваты.
– Но все Сладкоголосые сами обирают своих людей до нитки. Тем не на что жить. Они у вас постоянно голодают, – с ненавистью произнес Бэрр.
– Мы создаем запасы на черное время, – по-прежнему изворачивался Сладкоголосый. – А людям хватает, чтобы жить и работать. Излишки только портят отношения между ними и порождают зависть. Мы оберегаем своих людей от пороков.
– Но ведь они работают на вас! – гневно воскликнул Бэрр.
– Это не совсем так. Вернее, совсем не так. Мы просто руководим. Организуем. – Сладкоголосый с хитрецой посматривал то на Бэрра, то на Ранни. – И кроме того, если не мы, так это сделают другие. Ведь кто-то должен управлять?!
– Ты лжешь! Нарочно! Вы только берете. И ничего не даете взамен, – опять возмутился Бэрр.
– Совсем наоборот, Бэрр, – стоял на своем Сладкоголосый. – Мы даем многое. Наш труд очищает их души. Он не ради богатства. Труд только ради труда. А эта планета – трудная и поэтому самая подходящая…
– Я понимаю. Для вас она, пожалуй, самая подходящая! – жестко возразил Бэрр.
Ранни с изумлением смотрел на Сладкоголосого. Он впервые слышал такие длинные речи о простых вещах.
– Дорогой Бэрр, – настойчиво продолжал Сладкоголосый, – постарайся понять меня. Ведь ты не глупый человек! Они для нас, а мы для них. Мы здесь все как одно целое… У нас самая благородная цель.
– Да-а-а… Красиво говоришь. Даты действительно сладкоголосый… – сиронизировал Бэрр. – Но ты ведь знаешь правду. Воры. Вы все воры. Вы все забрали себе: науку, культуру, искусство… И похоронили. Зачем? Зачем вы это сделали?
– Ты ошибаешься! Все не так, Бэрр. Ты зря на меня наговариваешь. Ты обманываешь сам себя. Люди всегда должны жить для людей…
– Разве вы люди? Нет, вы не люди…
– Ты опять не прав. Сам убедишься в этом, когда придешь на Плантацию. Все они там – свободны и счастливы.
– Тебе не надоело врать? – отрезал Бэрр.
– Лето нынче очень жаркое, – вдруг вкрадчиво сказал Сладкоголосый. – До Плантации лучше идти Левым Рукавом.
– Я не нуждаюсь в твоих советах, – тихо ответил Бэрр и нажал на спуск.
На груди у Сладкоголосого тут же проступили три ярко-красных пятна. Он с ужасом взглянул на Бэрра и медленно осел на землю.
– Что ты наделал, Бэрр? – воскликнул Ранни. – Зачем?
– Все, – вымолвил Бэрр. – Без эмоций. Кончено. Идем Правым Рукавом…
И опять некоторое время шли молча.
Болото скрылось. То тут, то там торчали голые деревья-шесты. Кривой Язык вдоль Правого Рукава густо порос синим кустарником. Тонкие ветви больно хлестали дальнобойщиков по лицам. Но они по-прежнему продвигались вперед. Смешанное чувство восторга и страха не покидало Ранни. А Бэрр по-прежнему оставался невозмутим. Он невзлюбил эту планету всю, целиком – неласковую и грозную, жестокую и беспощадную.
– Может, зря мы убили Сладкоголосого, Бэрр? – наконец нарушил затянувшееся молчание Ранни. – Он мог бы нам пригодиться…
Бэрр только шумно вздохнул.
– Мы так и не узнали, чего он хотел, – продолжал Ранни.
– Чем меньше слушать Сладкоголосых, тем лучше, – не выдержал Бэрр. Из-под ноги у него выскользнул юркий бабочник. Это говорило о приближении Холодных Гор. Там, в горах, их множество.
Вскоре кустарник заметно поредел. Теперь Бэрр и Ранни шли быстрее.
Накат густого тумана застал их у подножия холмов, которые кто-то неудачно назвал Холодными Горами. Очертания деревьев сразу же скрылись в сизой мгле. Здесь уже чувствовались порывы ветра, становившиеся все сильнее. Вершины холмов прятались в лиловой хмари низких тяжелых туч.
«Наконец-то! Вот они какие, Холодные Горы! Даже в такое жаркое лето здесь настоящий морозильник, – думал Ранни. – Чудеса, да и только. И почти ничего не видно. Попробуй, отыщи дорогу в таком тумане…»
Деревья, кустарники и травы оказались покрытыми серебристым инеем. Земля была устлана белым ковром. И всюду быстро сновали беспокойные бабочники. Ярко-желтые ягоды горели в видневшихся кое-где проталинах. Сквозь мелкую поросль ягодника пробивались серые полосы оттаявшей почвы. Чуть дальше, среди развороченных камней виднелась извилистая лента небольшой речушки.
– Здесь невыносимо холодно, – сказал Ранни, когда они подошли к реке. – У меня совсем закоченела левая нога.
– Да, тут не жарко, – согласился Бэрр. Он сбросил тяжелый ранец с плеч, прислонил его к камням и, зайдя прямо в речку, наполнил давно уже опустевшую флягу чистой студеной водой.
– Хорошая река, – неожиданно улыбнулся Бэрр. Что-то светлое ожило в его душе. – Даже на такой планете бывают такие места.
Прохладная, хрустально-лучистая речка стремительно несла свои воды, прокладывая путь через болота, холмы и леса. В этом неукротимом движении ощущалась ее дерзкая внутренняя сила. Сила беспокойных стремлений и подлинной свободы.
– По-моему, самое время перекусить и обогреться, – Ранни нетерпеливо озирался по сторонам. – Иначе мы совсем замерзнем.
Бэрр же думал совсем о другом: о далекой юности, о затянувшихся буднях, о несбывшихся мечтах.
– Пожалуй, – задумчиво произнес он.
Ранни тут же снял свой ранец, достал из него уже подсохший от самообогрева носок и, подойдя к реке, хорошенько его выстирал. Прихрамывая, вернулся на место, бросил носок на ранец, а сам уселся на небольшой рыжеватый камень. Рядом поставил автомат. Затем он с трудом и осторожностью стащил свой левый сапог и принялся неторопливо разматывать санитарную повязку.
– Пожалуй, – повторил Бэрр и направился к зарослям кустарника за хворостом.
В душе он радовался этой передышке. Все-таки в любом деле человеку необходим отдых.
Когда он возвратился с большой вязанкой сухих прутьев лжеорешника, то обнаружил, что Ранни на месте нет.
Бэрр развел костер, вынул из своего ранца два походных обеденных комплекса и разместил их над огнем вместе с небольшим цилиндрическим чайником. Все-таки удобная вещь – разборный противень на гравитационной подушке!
Прошло минут пять, но Ранни все еще не появлялся. И только сейчас Бэрр вдруг заметил, что исчезли и автомат, и ранец, которые принадлежали Ранни.
– Ранни! – поднявшись во весь рост, громко позвал Бэрр. – Ранни!
Его голос растворился в непрерывном шуме бурлящей реки.
– Ранни! – снова крикнул Бэрр. И опять ему никто не ответил.
Безмолвные Холодные Горы окружали его. Порывистый ветер посвистывал в зарослях кустарника. Вид редко поросших округлых холмов, пустынных извилистых речных берегов и свинцового неба усиливал появившееся у Бэрра ощущение одиночества.
Бэрр быстро пообедал, и теперь его терзали смутные предчувствия.
Он торопливо упаковал ранец и обошел кругом то место, где он и Ранни решили пообедать. Следов Ранни нигде не было.
– Ранни! – вновь позвал Бэрр. – Ранни!
Он все еще надеялся…
Некоторое время стоял молча и внимательно осматривал местность в бинокль. Раздумывал. Решал.
Но больше медлить нельзя. Надо идти. Необходимо успеть все сделать сегодня.
– Ничего не поделаешь, – сказал Бэрр вслух. – Лотерея…
Он положил руку на приклад автомата и, перейдя вброд реку, зашагал между холмов по направлению к Дороге Орлов. На душе у него было скверно.
«Вот люди! Чего им только не хватает? – размышлял Бэрр. – И этот тоже не удержался. Ушел. Сам ушел. В позапрошлый раз Тюлл исчез, а теперь этот. Сколько их уже на этих зернах обманулись! А все равно идут… Не так просто настоящие зерна вырастить. Волшебных, поди, и вовсе нет, а ядовитых хватает. Попробуй-ка, отличи. Да… Хлебные Колючки. Удачи захотел Человек… Нет, парень. Пропадешь. Сколько таких повидал… Ведь хлеб растят не для выгоды, а чтоб сила была… Работать надо. Много работать. Тогда, смотришь, и удача рядом будет».
Небольшие каменистые гряды давно уже были позади, и густой низкий кустарник, стелившийся по пологим склонам холмов, опять плотными зарослями преграждал путь. Туман мало-помалу рассеялся, и яркие лучи солнца теперь неумолимо пекли, снова и снова напоминая о том, что лето действительно выдалось жарким.
Бэрр, весь в поту, с трудом пробивался вперед. Его суровое, обветренное лицо выражало спокойствие и твердую уверенность в себе.
«Все-таки ушел. Тут нечего жалеть, – думал Бэрр. – Такого не переделаешь. Жаль, рацию с собой унес. Ему она ни к чему. А Ветхий Барак придется теперь проверить. Этому Ранни наверняка что-то известно. Шустрый какой! Все на Базе разведал, до последнего уголка. Успеть бы! Хоть времени и маловато, а проверить все равно придется».
Лес стоял как монумент, сложенный из десятков, сотен, тысяч мощных гладких стволов, в два-три обхвата каждый. Где-то там, вверху, широко раскинулась сплошная темно-синяя крона, образовав почти непроницаемый живой покров. А здесь, внизу, всегда сумрачно и сыро.
Это была та самая зона плодороднейшей почвы, которая тысячелетиями вбирала в себя живительную влагу удивительных минеральных дождей, что каждую осень подолгу шли на планете. Та самая зона плодороднейшей почвы, которая дала невиданную силу этим исполинским богатырям природы. И не только им… Каждый клочок такой земли, отвоеванный людьми в этих краях под хлебные поля, стоил многих человеческих жизней.
– Ранни! – крикнул Бэрр, подходя к бараку, окруженному со всех сторон дебрями лжеорешника. – Ранни!
В глубине барака что-то брякнуло, но никто не отозвался. Бэрр усмехнулся и, не раздумывая, просунулся через узкий и низкий проем в стене, прикрытый ветвями лжеорешника. Шагнул вперед. Затем остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
Впереди, шагах в пяти, у маленького окна стоял небольшой грубо сколоченный стол. В него упиралась перекосившаяся скамейка. Вдоль стен все отчетливее просматривалось множество стоящих на полу небольших холщовых мешков, наполненных зерном. Бэрр слышал о том, что это помещение использовалось рабами как тайное хранилище.
– Не дури, Ранни, – сказал Бэрр спокойно. – Напрасная затея. Слышишь? Я знаю, ты здесь. Выходи!
Бэрр подошел к столу, на котором лежали две плоские открытые коробки с отборным зерном.
– Да-а, – произнес он, осторожно усаживаясь на рядом стоящую скамью. – Суета…
И в этот момент пропел знакомым перебором трещотки предохранитель автомата.
Сразу же воцарилась напряженная, гнетущая тишина.
Ранни стоял в проеме, держа автомат наготове. Два маленьких, колючих глаза напряженно сверлили Бэрра. Беспокойство, которое исходило от Ранни, казалось, совершенно ему не передавалось. Бэрр продолжал молча сидеть. Он выжидал. Молчание несколько затянулось.
– Чего же ты не стреляешь? – наконец холодно спросил Бэрр.
– Убивать надо с умом, – назидательно, но с волнением произнес Ранни. Казалось, он был доволен собой. – Встань.
Подними правую руку. Левой возьмись за ремень автомата. Сними его и брось сюда.
Автомат Бэрра тяжело громыхнул металлом у ног Ранни.
– Так-то вернее будет, – съязвил Ранни и сглотнул слюну. Чувствовалось, что он все-таки никак не может справиться с собой.
Бэрр продолжал стоять, не проронив ни слова.
– А знаешь, я дам тебе шанс остаться в живых. Помни, Бэрр. Не я пришел к тебе, а ты ко мне, – протараторил Ранни, переминаясь с ноги на ногу.
– Ты же знал, что я приду сюда, – возразил Бэрр спокойно.
– Разве? Зачем тебе это? – Ранни сделал вид, что удивлен.
– Лучше будет, если ты прекратишь спектакль и скажешь, что пошутил, – Бэрр внимательно смотрел на Ранни.
– Слышишь? – истерически закричал Ранни. – Слышишь? Если вздумаешь артачиться, то я убью тебя как паршивую собаку!..
– Ты совсем сошел с ума…
– Это мое дело, – Ранни по-прежнему нервничал. – Но я, пожалуй, отпущу тебя. Только вначале ты съешь зернышко из любой коробки. Только одно зернышко, Бэрр. И тогда я тебя освобожу…
Бэрр в раздумьи посмотрел на две одинаковые коробки, по-прежнему стоявшие на столе. Затем перевел взгляд на Ранни.
– Странные у тебя условия, – произнес Бэрр. – А ты случайно не идиот? – вдруг добавил он резко.
– Ну? Чего же ты? – ехидно засмеялся Ранни. – Одно маленькое зернышко – и все кончено…
– Значит, в одной из них зерна ядовитые, – вслух заключил Бэрр. – И ты решил выяснить на мне… Ну что ж. Я сделаю это. Сейчас. Сразу. Пока ты еще не сообразил, что ошибся…
С этими словами Бэрр быстро взял зернышко из ближайшей коробки, положил его в рот и принялся проворно жевать.
Роковое сомнение внезапно всколыхнуло Ранни. Он сделал шаг вперед, но тут же растерянно остановился. В изумлении вытаращив глаза на Бэрра, он теперь не знал, что ему делать.
А Бэрр, воспользовавшись колебаниями Ранни, решительно двинулся прямо на него.
– Ты не выстрелишь, – строго проговорил Бэрр. – Не выстрелишь. Слышишь? Иначе не узнаешь, от чего я умру. Это во-первых, – Бэрр уже вплотную подошел к Ранни и левой рукой взялся за его автомат. Затем резко перевел предохранитель обратно в нейтральное положение.
Ранни всего трясло.
– А во-вторых, – уверенно продолжал Бэрр, – ты идиот, Ранни. Ведь я мог взять волшебное зерно и тут же загадать желание…
И тут, слегка развернувшись, Бэрр изо всей силы ударил Ранни прямо по лицу. Тот, вскинув руки, вылетел через проем и упал навзничь.
Бэрр перевел дыхание, немного постоял молча.
– Вот зараза! – вымолвил он наконец. – Так и не понятно, почему он не стрелял.
Затем вышел из барака, и подойдя к Ранни, перевернул его на живот. Достал из его ранца лауритовый шпагат, и заломив Ранни руки за спину, крепко их связал.
Когда Бэрр в другой раз выходил из барака, захватив свой автомат и упаковав в собственный ранец коробку с зерном, Ранни потихоньку начал приходить в себя.
– Вставай, да побыстрее, – процедил Бэрр, пнув Ранни ногой в бок. – Вставай, если хочешь жить.
Ранни с трудом и неуклюже поднялся. Его тут же стошнило. Он качался из стороны в сторону.
– Вперед, скотина, – приказал Бэрр.
Когда издали смотришь на эти места, они кажутся обыкновенным лесом. Но пройдешь по ним немного, и становится тяжело дышать, ноги наливаются свинцом, пот застилает глаза. Здесь тоже чувствуется терпкий запах испарений, только исходит он от могучих деревьев, а не от болот. Чужие, незнакомые места.
Бэрр, время от времени подталкивая Ранни дулом автомата, не уставал повторять:
– Давай, давай. Скоро придем.
Эти слова Ранни слышал уже часа два подряд, если не больше.
– Молчишь? Что, теперь тебе и сказать нечего? – неожиданно мягко упрекнул Бэрр.
– Ты одержимый, – наконец тяжело выдохнул Ранни. – Тебе что ни скажи – все не так…
Он спотыкался от усталости. Разодранный по шву комбинезон обнажал гладкую безволосую грудь. Связанные руки опухли.
– А ты говори, не бойся.
– Ты думаешь чей это барак? Рабов? Думаешь, это их зерно? Для восстания?
– Что такое ты мелешь?
– Я так и думал… Ты ничего не знаешь.
– Темнишь ты, парень.
– Темни не темни, а Кхаар там хозяин. Как ни крути, все это зерно принадлежит ему.
– Такое только ты мог придумать! Ну и дурак!
– Дурак не дурак, – заулыбался Ранни, останавливаясь и поворачиваясь к Бэрру лицом, – а комбинезончик-то чей на стенке висел? Скажешь, Сладкоголосого?
– Кхаара!.. Ну что, съел? А ты – восстание да восстание… Запасы…
– Молчи! Ты ничего не понимаешь. Топай!
– Эх ты, Бэрр…
– Иди и помалкивай. Ты ничего не понимаешь… Ну и пусть Кхаара. Все равно для восстания. Значит, и он за них.
– Да-а-а, – теперь протянул Ранни. – Я же говорил: что ни скажи – все не так.
– Давай, давай. Скоро придем.
Наконец в просветах среди толстенных стволов деревьев появились хижины. От леса их отделяла сложная система заграждений. Она представляла собой многоэтажную конструкцию, точь-в-точь как защитный комплекс Р-2, применяемый для охраны ремонтной базы. Но здесь она действовала наоборот. Бэрр это сразу понял, подойдя вплотную к заграждению.
«Врал Сладкоголосый, – подумал он. – Ни от кого они тут не защищаются вовсе. Туда запросто пройти любому. А вот обратно не выйдешь. Стерегут рабов…»
– Давай через заграждение, вперед… Уже пришли!
За хижинами расстилались до самого горизонта поля. Это были Хлебные Плантации. Ровными рядами уходили вдаль аккуратно обработанные кусты Хлебных Колючек. Неподалеку усердно трудилась группа рабов. Вдоль по прямой тропинке, идущей через все поле, важно и неторопливо прохаживался надсмотрщик, время от времени небрежно перебрасывая тонкий длинный кнут из одной руки в другую. Было неимоверно жарко. Все рабы покорно трудились.
Бэрр, подталкивая Ранни, не мог не заметить, что около опорных шаров заграждений охраны совсем не было. Он подумал о том, что Вуут и Нилли сделали свое дело. Ему даже в голову не приходило, что его товарищи могли не дойти.
– Теперь надо шлепнуть надсмотрщика. И можно начинать, – сказал Бэрр, обращаясь скорее к самому себе, чем к кому-либо еще.
Ранни с нескрываемым удовольствием посматривал то на Бэрра, то на группу рабов с надсмотрщиком.
– Чего опять ухмыляешься? А ну, пошевеливайся!
У Бэрра был тоже довольный вид, но каждый из них радовался не одному и тому же…
Тем временем надсмотрщик ушел на другой край поля. Казалось, он совершенно не обращал внимания на появившихся около рабов Бэрра и Ранни.
Бэрр решил, что новенькие появлялись здесь именно так. Ранни все еще улыбался.
– Эй, вы! – выкрикнул Бэрр. – Вы же люди, а не рабы! Разве вы забыли?..
Рабы по-прежнему усердно трудились. Никто из них даже не взглянул на Бэрра. Никто из них даже не поднял головы. Они молча работали.
Ранни будто бы с издевкой посмотрел Бэрру в глаза.
– Эй, вы! – повторил Ранни. – Вам говорят? Вы не рабы…
Бэрр даже не шевельнулся. В конце концов, не ради этого Ранни он шел сюда.
– Хоть кто-нибудь способен мне ответить? – крикнул он наконец. Похоже, Ранни его совершенно не интересовал. Вдруг один из рабов выпрямился во весь рост:
– Бэрр, лучше убирайся отсюда по-хорошему. Ты же видишь – мы работаем!
– Тюлл! – искренне изумился Бэрр. – Как же… Все-таки… Ты тоже… Зачем ты здесь?.. Среди рабов… Или ты…
– Да, я работаю, как и все. Не хуже других. И где ты видишь рабов?
– Как это?
– А вот так. Не мешай. Уходи!
Надсмотрщик появился внезапно, словно из-под земли. Не говоря ни слова, он со всего размаха ударил Тюлла хлыстом по спине. Потом резко повернулся к Бэрру.
– Убирайся! – со злостью прошипел он.
Кхаар!.. Это был Кхаар! Надсмотрщик! И вовсе не Смотритель Базы! Не смотритель!..
– Эй, ты, – обратился Кхаар к рядом стоящему Ранни. – Ты пойдешь работать в другое место. Не на поле. Зернышки будешь собирать, возможно, в следующем сезоне, – ухмыльнулся он. – А пока надо валить лес!
Ранни даже удивиться не успел, как двое Сладкоголосых подхватили его под руки и увели.
– Руки… Хоть руки развяжите… – жалобно стонал Ранни.
Бэрр молчал. Он не знал теперь, что делать дальше. Все планы полетели кувырком. Все оказалось зря. Впустую. Он начал понимать, что здесь он никому не нужен.
– Судя по всему, ты не знаешь, что ваш корабль уже давно отремонтирован и улетел, – сказал Кхаар, глядя Бэрру в глаза.
– Рация… – неожиданно для самого себя прошептал Бэрр. – Рация… Не сработала…
Он был ошеломлен. Все пошло прахом.
Бэрр отрешенно посмотрел на Кхаара. Потом – на рабов. На бесконечные, как ему казалось, ряды кустов Хлебных Колючек. И снова перевел взгляд на Кхаара, словно пребывал в каком-то шоке. Он был похож на человека, у которого неожиданно, в считанные мгновения, украли главное в жизни: его цель, его идеалы, его стремления, его мечты.
И тут он, словно цепляясь за последнюю надежду, как за соломинку, запустил руку в ранец, в коробку с зерном и целыми пригоршнями начал отправлять зерно себе в рот. Он, который никогда раньше не верил в такие вещи. Никогда… Руки немного дрожали, и семена падали на землю… Бэрр до конца не понимал, что же он все-таки делает. И зачем…
Зачем? Ведь он никогда не верил в волшебные зерна. Он вообще не верил в чудеса. Но сейчас на что-то надеялся.
Теперь он страстно желал лишь одного. Победы. Победы – и только.
Бэрр все еще никак не мог осознать, что он делает не то. И совсем не так, как надо. Все не то. Все не так. Все…
– Зря стараешься, – сказал Кхаар категорично. На его лице не было и тени улыбки. – Зерна не помогут. Ни тебе, ни таким, как ты.
Вдруг он приблизился и зашептал Бэрру на ухо так, чтобы не услышали рабы:
– Волшебные зерна – это только приманка. Нет их, нет, понимаешь? Их просто не существует!
Бэрр понял, что он сейчас вообще ничего не понимает…
– Так что же это такое, в конце концов? Объясни! Зачем эти поля, эти люди, этот изнурительный труд? А ты кто? Кто же ты сам?
– Здесь резервация, – снова шепотом ответил Кхаар. – Теперь ты понял?
– А ты кто? – повторил Бэрр свой вопрос.
Кхаар ничего не ответил ему. Потом повернулся и зашагал прочь.
У Бэрра на душе было скверно. Он чувствовал себя глубоко оскорбленным. Но, главное, винить в том было некого. Разве что только самого себя.
«Резервация? Зачем? – путано задавал он себе вопросы. – Труд очищает?.. Ранни сам пришел сюда. И Тюлл тоже. Искали наживы, а попали в резервацию. Ну и дела! Отсюда не уйти. Разумеется, их надо перевоспитывать. Обязательно… А как же Ветхий Барак? Комбинезон Кхаара? Как же так? Может, Кхаар сам ищет волшебные зерна? А может, я запутался? Да-а-а… Сложная штуковина человек. Попробуй, разберись! Да я же здесь ничего не знаю и не понимаю, а бросился освобождать… Нельзя так. Нельзя. Все. Кончено».
Неожиданно Кхаар обернулся:
– Тебе повезло, Бэрр. Завтра отправляется наш звездолет. В центр. Оттуда ты сможешь легко добраться домой… А этих роботов, Сладкоголосых, ты больше не убивай. Это бесполезно. Не они такое придумали…
