Текст книги "Странная цивилизация"

Автор книги: Владимир Цаплин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

СОЦИОЛОГИЯ

Одной из таких условных «наук» является социология – «наука об обществе, как о единой системе и об отдельных социальных институтах, процессах и общественных группах». Уже из предшествующего параграфа ясно, что «изучать» общество с цельюпредсказания будущего развития – занятие бессмысленное. Разумеется, каждый последующий этап состояния общества базируетсяна предшествующих материальных достижениях и полученных знаниях, но ниоткуда не следует, что он закономерно вытекаетиз предшествовавшего состояния. Достаточно просмотреть известные события последнего столетия, чтобы стала ясной бесплодность попыток что-либо предсказать на основе изучения «тенденций». Угадывания, вроде исхода будущего футбольного матча, во внимание, естественно, не принимаются.

Исход Октябрьского переворота в России и победа в гражданской войне, принесли победу большевикам, несмотря на противоположные «тенденции». Участники «Мюнхенского сговора» были уверены, что добились предотвращения второй мировой войны, разразившейся всего через год, и никакие «тенденции» на Земле не предвещали Холокоста. Нападение и первые годы войны с фашистской Германией, должны были привести к падению СССР, на что указывали «все тенденции», однако проиграла войну Германия со всеми своими союзниками. ООН, принимая в 1948 году решение об образовании Израиля на территории Палестины, не предвидела создания очага крайней напряженности на Ближнем Востоке и разгула террора во всем мире. Как никто не предвидел, на основе изучения тенденций, появления персонального компьютера, мобильного телефона, интернета и демографический взрыв во второй половине ХХ столетия. Никто не предвидел распад СССР на отдельные государства, крушение социалистической системы и экономический кризис 90-х годов прошлого столетия, разразившийся в Азии, несмотря «на тенденции». То же относится и к тысячам менее известных социально значимых событий ХХ века.

Выше указывалось, что в исчерпывающий перечень главных причинсостояния любого общества в каждый данный момент укладываются такие незамысловатые стимулы, как следование природным инстинктам, целесообразность социального поведения, стремление к комфортности ощущений, безопасности и равновесию. Ими и объясняются, в конечном счете, случайные формы организации общества, отношения между людьми, народами и государствами, развитие знания, индустрии и информационных технологий, осознание экологических проблем, формы экономической глобализации и стремление построить гармоничную и единую цивилизацию. Было бы наивно рассматривать эти «главные причины» и только как стремление к общему благу, альтруизму и гуманизму. Стремление к «комфортности ощущений, безопасности и равновесию» может вылиться в сотни тысяч погибших в бывшей Югославии, Чечне и Ираке, разгулу экстремизма, а может и в распространение интернета, исследование космоса и попытки найти следы жизни на других планетах! Любая из этих причин может рассматриваться индивидуальностью или государством в бесконечном количестве вариантов, которые определяются и своей оценкой текущегосостояния общества, и своим пониманием необходимых мер по его изменению, объемом знаний, мифами и предрассудками, отношением соседей, развитием индустрии или информационных технологий и т.д. и т.п.

Выбор людей каждый раз производится «из плохо известного настоящего для неизвестного будущего», потому что базируется на огромном числе противоположных, противоречивых, неправильно понимаемых и неизвестных факторах, предрассудках и невежестве, неоптимальности и случайности предшествующего состояния при неистребимом желании выжить и не скатиться в пропасть всеобщего самоуничтожения. Добавьте сюда невообразимое многообразие личных устремлений и связей, умноженное на многомиллиардное и все растущее население Земли, количество и постоянное усложнение контактов между государствами, развитие технологии производства и передачи информации, энергетические проблемы, невероятную контрастность в уровне жизни, непредсказуемость глобальных природных и техногенных катастроф, погруженность в культуру неадекватности значительной части людей… этому перечислению не будет конца! Уместно напомнить слова А. Эйнштейна: Девяносто девять процентов реальности, окружающей нас, нам непонятны и неизвестны[2]. За годы, прошедшие после смерти Эйнштейна, мало что изменилось. На основании изучения и попыток обобщения ничтожной части от остающегося одного процента, философы, политологи и …социологи пытаются делать выводы о целом, при взаимном пересечении и наукообразии, заключающемся, например, в применении методов математической статистики, о которых писалось выше. Очевидно, что это безнадежные попытки, и можно рассчитывать лишь на «сиюминутную» классификациюничтожной части человеческих и цивилизационных проявлений, в которых нет никаких закономерностей и которые лишь доказывают хаотичность процессов развития цивилизации. Поэтому все эти классификации мало информативны, быстро устаревают, появляются новые, проводятся иные бесконечные корреляции между отдаленно связанными или совсем не связанными процессами.

Иногда социологические опросы превращаются просто в попытки выяснить интеллектуальный уровень опрашиваемых или выражение своего положительного или отрицательного отношения к какому-либо явлению или событию, или ставится цель выявить скрытые пристрастия или мотивы поведения. Примерами таких «опросов» являются обычные политические выборы, референдумы и плебисциты, определение индекса интеллектуальности IQ , другие психологические тесты, маркетинговые опросы и т.д. Надо прямо сказать, что их надежность и достоверность крайне низки и результаты мало отличаются от гадания. Об этом свидетельствует, во-первых, их обилие, а, во-вторых, тот факт, что, если руководствоваться достоверностью результатов, то, например, при определении индекса интеллектуальности некоторые лауреаты Нобелевской премии заняли бы в списке «почетные» последние места!

Вообще, подавляющая часть социологических выводов имеют такую же «серьезность», как ниже приведенный отрывок »О вреде огурцов», представляющий собой насмешку над «Упражнением в сравнительной логике и математической статистике»[3]

• Практически все люди, страдающие хроническими заболеваниями, ели огурцы. Эффект явно кумулятивен.

• 99,9% всех людей, умерших от рака, при жизни ели огурцы.

• 99,7% всех лиц, ставших жертвами автомобильных и авиационных катастроф, употребляли огурцы в пищу в течение двух недель, предшествовавших фатальному несчастному случаю.

• 93,1 % всех малолетних преступников происходят из семей, где огурцы потребляли постоянно

Есть данные и о том, что вредное действие огурцов сказывается очень долго: среди людей, родившихся в 1839 г. и питавшихся впоследствии огурцами, смертность равна 100 %. …Еще более убедителен результат, полученный известным коллективом ученых-медиков: морские свинки, которым принудительно скармливали по 20 фунтов огурцов в день в течение месяца, потеряли всякий аппетит!

И ведь все цифры правдоподобны! Осталось сделать «прогноз»! Только не понятно, какое это имеет отношение к науке?

Аналогичный характер имеет концепция постиндустриализма.

ПОСТИНДУСТРИАЛИЗМ

Постиндустриальная теория отражает все особенности социологии, как аппарата для описаниясостояния общества и все недостатки социологии, как только начинаются претензии на прогностические возможности теории.

Характеризуя общество и концепцию постиндустриализма, научный руководитель Центра исследований постиндустриального общества В.Л. Иноземцев пишет в статье «Перспективы постиндустриальной теории в меняющемся мире»[4] : … Постиндустриальная теория… стала объективной основой большинства социологических построений. …Она гармонично сочетает решение задач исторической периодизации и типизации с определением структуры, характера и исторического места современных западных обществ. …Основоположники постиндустриализма… определяют формирование нового общества в понятиях прогресса научного знания и технологических достижений… когда не только в социологии, но и в общественном мнении стала доминировать исключительно высокая оценка науки, образования и развития технологий. И т.д. Там же указывается, что для постиндустриализма характерно становление нового менталитета, большая часть занятых сосредоточивается в сфере создания услуг и информации, господствует технократия, контроль за экономикой, происходит развитие способностей человека, проявления творческой активности, гуманистичности, а рассматриваемые идеалы становятся целями исторического прогресса. Доктрина постиндустриализма подчеркивает особую роль знаний и обозначает современный социум как «the knowledgeable society », «knowledge society » или «knowledge -value society »(общество, основанное на знаниях. В.Ц.).

Если не вдаваться в детали, то, согласно сказанному, общество приобретает право называться постиндустриальным, если в нем достигнут принципиально более высокий уровень жизни и отношений между людьми по сравнению с предыдущим состоянием, а тенденции носят настолько выраженный характер, что это позволяет сделать достоверный социальный прогноз дальнейшего развития.

Оценка автором современного общества, как чего-то принципиально отличающегося от состояния общества в предшествующие эпохи, дана ниже, и она существенно отличается от «постидустриальных» оценок. Но главное возмущение связано с претензиями на прогностические возможности теории постиндустриализма, о чем прямо говорится в упомянутой статье В.П. Иноземцева! Так в статье указывается, что постиндустриализм – это доктрина, которая становится одним из наиболее эффективных теоретических инструментов исследования тенденций развития обществ , вступающих в XXI век!Далее это находит подтверждение в таких выражениях: Такая широта охвата разнообразных социальных проблем …(имеет) большое прогностическое значение.Подтверждается это и ссылкой на Д. Белла – идеолога доктрины постиндустриального общества, созданной для упорядочения наших знаний о перспективах прогресса цивилизации,(предназначенной) …радикально изменить ход истории и кардинально преобразовать человеческое сообщество. …Теория постиндустриального общества …способна служить действенным средством социального прогнозирования на пороге XXI века.(! В.Ц.)

После этих слов мало у кого останется сомнение в том, что «теория постиндустриализма»– это действительно мощный прогностический аппарат, делающий возможным социальное прогнозирование! Стоит ли после этого удивляться, что один из цитируемых В.Л. Иноземцевым «постиндустриалистов» (к нему с иронией относится и сам автор статьи) считает укладывающейся в рамки постиндустриализма мысль о том, что «каждая последующая ступень исторического прогресса в 1,5 раза короче предыдущей», и рассчитывает на этой основе продолжительность различных фаз постиндустриальной цивилизации с точностью до 5 (!) лет до 2300 (!) года.Что же говорить о политиках, принимающих на основе подобных «прогнозов» свои «судьбоносные» решения?!

Удивительно, что сами социологи не отдают себе в этом отчета, хотя в той же статье В.Л. Иноземцева то и дело встречаешь признания, что сторонники постиндустриальной теории отмечают методологическую сложность четкого определения отдельных типов общества и тем более их хронологических границ. Постиндустриальному обществу вряд ли может соответствовать четкая дефиниция, основанная на одном или хотя бы небольшом числе базовых характеристик. …Современный социальный прогресс не является заданным и управляемым процессом…А несколькими годами позже в статье «Гуманитарные интервенции: некоторые поводы для размышления»[5] В.Л. Иноземцев пишет: XXI век только еще начался, однако уже сейчас видно, что возникающие на наших глазах тенденции диаметрально противоположны тем, которые ознаменовали собой последние десятилетия века ХХ.

Как говорится, комментарии излишни!

РЕАЛЬНОСТИ «ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО» ОБЩЕСТВА

Традиционно считается, что понятие «постиндустриализм» было введено в научный оборот американском социологом Д. Рисменом, который в 1958 году применил его в заглавии одной из своих статей. Начало систематической работы в этом направлении можно отнести к 1965 году, когда в США была создана Футурологическая комиссия. К началу 70-х годов ХХ века концепция постиндустриализма стала общепринятой. Развернутое определении было дано Даниелом Беллом, вице-президентом американской Академии искусств и наук, профессором социологии Колумбийского и Гарвардского университетов, руководителем Футурологической(!) комиссии: Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во все большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов[6].

Проанализируем эти оценки, интерпретации и обобщения и покажем их несоответствие реальности.

Товары и услуги существовали с древнейших времен, как разновидности того, что люди ПРОДАВАЛИ друг другу или использовали для эквивалентного обмена. И совершенно не принципиально, понимать ли под товаром«огненную воду» или ракетный комплекс, а под платной услугой– «откровения» древнего астролога-звездочета или совет в какие акции лучше вложить деньги. Многие «товары-услуги» даже внешне не меняются, и не зря оказание платных «сексуальных услуг» остается первой древнейшей профессией. Поэтому резкое увеличение номенклатуры товаров и выпуск высокотехнологической продукции отражают просто динамику незапланированного(в целом) развития технологии и объема добытых знаний. Процесс совершенно неравномерный ни с точки зрения сроков, ни номенклатуры и объемов, и легко объясняемый все той же суммой неизменных «главных причин», о которых писалось выше. Никаких принципиальныхизменений за последние две-три тысячи лет в этой сфере не произошло.

Но, может быть, социальная политика ко второй половины ХХ века существенно изменилась? Может быть возможности производства, связи, транспорта и развитие гуманистических представлений привели к тому, что товары и услуги могут действительно иногда предоставляться бесплатно и уровень жизни везде проявляет устойчивую тенденцию к росту?

Действительно, бесплатно оказывается помощь жителям районов, которым угрожает гуманитарная катастрофа, жертвам стихийных и техногенных бедствий в виде продуктов питания, предметов первой необходимости и медицинского оборудования. Бесплатными являются и сами социальные программы, т.е. услугинуждающимся, немощным и престарелым по медицинскому обслуживанию, обучению, транспорту, уходу и т.д. Однако не стоит забывать, что «бесплатность» этих товаров и услуг представляет собой лишь форму «отложенного платежа», потому что неявно предполагается, что когда-нибудь в таком же положении окажешься и ты сам, и тогда сможешь рассчитывать, что столь же «бесплатная» помощь будет оказываться и тебе. Поэтому в этих примерах «бесплатности» нет отражения каких-либо экономических перемен и «чистого» бескорыстия и альтруизма.

Другой неизменной причиной существования социальных программ остается необходимость в поддержании стабильности общества, а объем социальных программ соответствует уровню технологического развития и даже сокращается или ликвидируется в первую очередь, как только государству требуются лишние средства.

В рамках утверждения об общей новизне «постиндустриализма», хоть конкретно он об этой сфере отношений и ничего не говорит, надо констатировать, что подобная помощь давно известна и никаких принципиальныхизменений в этой сфере не произошло – всегда были приюты, работные дома, богадельни, армии спасения, благотворительность и т.д. Это, как правило, разновидность (сознательного или нет – не важно) прагматического расчета, что было всегда в отношениях между людьми, и никаких качественных изменений в этой сфере нет[7]. Ни о тенденции снижения цены на обычные товары или возможности их бесплатного приобретения, ни о расширении и углублении сферы действительно бесплатных социальных услуг, речь ни у Д. Белла ни у В. Иноземцева также не идет.

Кстати, ничего не происходит и с самим «индустриализмом». Появились новые изделия и изменились многие «средства производства», что соответствует просто логике технического прогресса: внедрению автоматики, микроэлектроники, синтетических и композиционных материалов и т.д., но называть эти изменения принципиальными – нет оснований. От того, что кочевники использовали лошадь, а сейчас используют автомашину со спутниковой навигацией, ничего принципиально не меняется. Как заметил М. Кончаловский в интервью газете «Известия», люди сейчас при посредстве мобильных телефонов или e -mail говорят ту же чепуху, что они говорили с помощью писем, написанных гусиным пером.

Поэтому, уместно прозвучит вопрос: о переходе к какой «ПРИОРИТЕТНОСТИ» в современную эру идет речь? Или «приоритетом постиндустриализма» является использование разнообразных приемовпо коммерческой реализации товаров и извлечения прибыли из продажи денег? Первое может стать предметом все той же классификации, ничего принципиально не означая, а во второй сфере происходит не прогресс, а чудовищный перекос, потому что, как пишется в той же статье, производство сопровождается быстрым подъемом курсовой стоимости акций, приводящим к беспрецедентному отрыву финансового и фондового рынков от реального хозяйственного развития, особенно заметному в последние десятилетия.

Наблюдаемые изменения в структуре занятости населения и значительное перераспределение в «сферу услуг» – простое увеличение предложения товаров за счет платных «сервисов». Соответственно резко увеличилось количество людей, выбравших продажу «услуг» своим бизнесом, основной девиз которого, как и раньше – «прибыль любой ценой».

Легко представить себе массу законопослушных, но темных людей, которые движимы не благородными идеями, тягой к творчеству, поиском области, в которой хотелось бы реализовать свой потенциал, а сытым бытом, послушным поведением и получением прибыли. Если это так, то странно ассоциировать эти явно негативные процессы с прогрессивным развитием. Их негативность не в том, что растет разнообразие и количество прозаических или изысканных услуг и удобств – само по себе это можно только приветствовать, а в том, что не ставится цель сделать «услуги» доступными все большему числу людей, не ставится цели бескорыстнойвзаимопомощи, но в сферу обслуживания оказывается вовлеченным все большее количестволюдей. В США, как указывается в упоминаемой статье, в сфере «услуг» работает больше 80% населения!

Стимулом размножения бизнесов, предоставляющих «услуги», является и видимая доступность, легкость, отсутствие необходимости в образовании и профессиональных знаниях, возможность быстро разбогатеть и малость стартовых затрат. Примером могут служить так называемые «Иммиграционные сервисы» и посреднические компании, чрезвычайно расплодившиеся в Нью-Йорке в 90-х годах прошлого века. Их появление было связано с массовой легальной и нелегальной эмиграцией из бывшего СССР и возможностью хорошо заработать на продаже фактически общедоступной информации, пользуясь неосведомленностью, неадаптированностью и плохим знанием эмигрантами английского языка. Более того, продавцы «услуг» стараются сделать все, чтобы скрыть и сделать труднодоступнымналичие или изменения в заурядныхобщественно важных сведениях, чтобы заставитьих покупать! Хороши «услуги»! Вводится местное лицензирование на многие рутинные виды деятельности, главная цель которых – уменьшить число конкурентов в этих хлебных сферах «деловой активности». Таким же, достаточно случайным примером, является появление бездны «обменных пунктов валюты» в крупных городах России. Почему продажусервиса и такойинформации называют сферой услуг, т.е., строго говоря, бескорыстнойпомощи – загадка!

К числу подобных «услуг» часто относится любое частное страхование, помощь адвокатов, предоставление банков данных и справок, охрана, торговля и перепродажа, способствование в поиске работы, жилья, обслуживание финансовых операций и их «планирование», реабилитация после лечения, консультации, помощь в организации бизнеса, менеджмент, маркетинг, почти любая посредническая деятельность и т.д. и т.п. Это все называют бизнесом, тем более, что ниши для производства материальных изделий или воплощения гуманитарных умений давно заняты (что само по себе нелепо) и возможность пробиться в эти сферы требует профессиональной подготовки, образования, изобретательности, настойчивости, или неординарного таланта и значительных стартовых средств. Людей, способных преодолеть такой барьер – меньшинство и все увеличивающееся интеллектуальное расслоение подобного общества ведет в тупик и ни о каком прогрессивном развитии говорить не приходится.

Короче говоря, никаких принципиальных изменений в товарно-денежных отношениях или социальных программах не произошло. Максимум на что может претендовать слово «постиндустриализм» – это на изменения в заурядной классификациитоваров, «наукообразие» которой ничего общего с научностью, обобщениями или качественными изменениями не имеет!

Кроме того, все перечисленное значит, что подавляющая часть выпускников школ ставит своей целью не творчество и реализацию своих наклонностей, а получение работы, где дисциплинированность, смирение и исполнительность при выполнении примитивных, ограниченных и не требующих интеллектуального напряжения функций, является главным достоинством. Эти качества обязательны при сборке самолетов или возведении небоскребов, где недопустимо «творчество», а требуется точное следование проекту и выполнение инженерных или строительных инструкций (как писал Станислав Ежи Лец, «когда вагоновожатый ищет новые пути, трамвай сходит с рельсов») , но не рассуждающая исполнительность и непозволительность творчества, ставшие стилем мышления– недопустимо нигде!

Однако, так и происходит! Именно с потребностями именно в таких людях связан крайне низкий образовательный уровень школы и удивление «особой» ментальностью среднего американца, понимающего только прямолинейную иронию и незамысловатые параллели, но не способного к сложным ассоциативным связям и категорийному мышлению. Известно также, что прямой путь к потере работы – творческий подход к делу и открытое высказывание общих оценок ситуации. Фирмы подбирают себе сотрудников, которые не были бы troublemaker -ами -нарушителями спокойствия, сеятелями творческой инициативы, угрожающей равновесию. Отсутствие этих качеств выливается в самую высокую в мире религиозность американцев – почти 80% (как показали данные специального опроса), готовность поверить во всякую галиматью, фальшивую терпимость, называемую политкорректностью, но которые интерпретируются, как проявления свободы слова и выбора!

Далее, чтобы создать впечатление какой-то принципиальной новизны в постиндустриализме, говорится, что наблюдается растущая тенденция к проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни. На самом деле никаких заметных или принципиальных изменений и в этих сферах не произошло.

Слово «исследование», первое в этом наборе, означает научное установление причинно-следственной цепи для рационального объяснения явления и прогнозов в пределах поставленной задачи, как писалось выше. В подавляющем числе случаев это относится к исследованиям в естественнонаучных областях. Динамика и, отчасти, результативность этих исследований, при прочих равных условиях, всегда подчиняется принципу пропорциональности: числу привлеченных людей, их квалификации и объему вкладываемых средств. Чем «больше» одно, тем «больше» другое! И за последние 100 лет никаких принципиальных изменений в таких исследованиях не произошло! Но, иногда, «исследованием» называют продолжительные наблюдения за поведением какого-нибудь объекта и его изменениями, сводимые, в лучшем случае, к перечислению внешних характеристик, следующих из их сомнительной и произвольной корреляции, – вроде связи между количеством толстяков и проданных гамбургеров, а не «причинности» связей. Очевидно, что эти рутинные «исследования» могут быть выполнены и автоматом, а их возможная объемность относится к числу технических проблем, а не принципиальных.

Т.е. Д. Белл выдает за научные исследования, способные радикально повлиять на жизнь человеческих сообществ, расширение практики рутинных подсчетов, часто малонужных или вообще нелепых?! Очевидно, что такие «исследования» могут привести к засилью калькуляторов, а не появлению «хороших голов», и поэтому не могут претендовать на качественные изменения эпохи.

Принципиальных изменений в « организации системы образования» и самом обучении также не происходит, а никакие количественные изменения в существующейсистеме общую ситуацию хоть сколько-нибудь заметно изменить не могут и не меняют! Ни слова о необходимости изменения самого понимания того, что традиционно имеется в виду под образованиеми образованностью. А ведь это совсем не просвещение и не профессионализация, которые являются, по существу, формой подготовки разумных и хорошо выдрессированных роботов. Что, собственно, и имеет ввиду Д. Белл под организацией системы образования, в которой класс технических специалистов стал основной профессиональной группой…Т.е. речь идет о консервации примитивной разумности, стереотипности мышления, но сопровождающейся более совершенными методами освоения профессии, т.е. использования современных приборов, приемов и материалов. Суть способа передачи информации при этом не меняется. Не принципиально – покрывать ли, например, клинописью глиняные таблички или печатать тот же текст на компьютере. Хотя и можно классифицировать«носители информации» – глина, пергамент, бумага, экран компьютера… Как отметил А. Зиновьев: … Идет тотальное оболванивание человечества. В эту работу по оболваниванию людей вовлечены миллионы специалистов. Эта работа ведется систематически, охватывая все аспекты интеллектуальной жизнедеятельности людей[8]. Т.е. и с точки зрения ОБРАЗОВАНИЯ слово «постиндустриализм» ничему новому и реальному не соответствует.

Следовательно, и « качество жизни» никаких принципиальных изменений не претерпело, если не считать тенденции к большей сытости «золотого миллиарда», который на деле не дотягивает и до трех-четырех сотен миллионов среди шести с половиной миллиардов человек, живущих на Земле, чей уровень жизни практически не изменился в «постиндустриальную» эпоху, оставшись буквально нищенским почти для каждого третьего жителя Земли.

И Россия, думая повысить материальное благосостояние, следует по этому пути? Это либо полное непонимание ситуации в мире, либо попытки играть на конъюнктуре, т.е. примитивный популизм, но, в любом случае, дорога в тупик. То, что может быть только преходящим и вынужденным на определенном этапе развития, подается под соусом главной и всевременной ценности. Не случайно, прошедшую в России приватизацию, которая привела к резкому падению производства, невыплатам зарплаты, обнищанию значительной части населения, резкому уменьшению финансирования науки, миллионам беспризорных детей, этническим конфликтам, разгулу бандитизма при расцвете сферы так называемых «услуг», называют грабительской.