Текст книги "Проверка на разумность (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава седьмая

Неприятности сменяют одна другую для того, чтобы хорошо ощущалась горечь жизни.

(Устав звездного разведчика)

– Такого не бывает, – недоверчиво просвистел Зеле. – Если у тебя есть крылья и тело, предназначенное для полета, то ты обязательно полетишь – так говорит древняя мудрость.

– Иногда рождаются летуны, которые не умеют летать, их у нас называют ползунами, – прощелкала Алана, она смотрела на этих существ и думала о том, как странно устроена жизнь. Если бы они встретились ей на родной планете, она бы презирала их, а сейчас слушает и принимает их равными себе. – Это отвратительно, но так иногда с нами шутит природа. Того, кому не повезло родиться с плохими крыльями, как только исполняется двадцать один год, сбрасывают с высокого утеса.

– Почему именно в это время? – поинтересовался Евгений. – В чем смысл?

– Древние считали, что в это время летун достигает своего пика развития, его тело крепнет, а сила растет. Не все птенцы сразу вылетают из гнезда, некоторые рождаются слабыми, они боятся прыгать вниз, но их не трогают, заботятся до тех пор, пока не приходит период совершеннолетия. Именно им тогда им дают последний шанс вернуться в небо. Большинство гибнет, но некоторые летят. Мне до моего совершеннолетия осталось совсем немного, жаль, когда это произойдет, я буду находиться на чужой планете.

– Почему? – полюбопытствовал коротышка. – Хочется умереть?

– Это лучше, чем жить ползуном.

– Что-то в твоем рассказе, птица, не соответствует действительности? – Торк пристально взглянул в темные птичьи глаза. – Что-то ты недоговариваешь.

– Что, двуногий?

– Объясни мне одну вещь. Ты была на корабле киотов?

– Да, они поймали мой звездолет, лучший, что был придуман корами, он мог летать дальше других.

– Ну, этим нас не удивишь, как я понял, мы все сюда прилетели на лучших звездолетах своих цивилизаций, и это понятно, иначе наши и ваши сородичи уже давно бы побывали здесь, и нам не требовалось бы проходить это унизительное испытание.

– Я согласен, – кивнул Зеле. – Ты мудр, человек, и понял главное.

– Что же ты хотел все-таки узнать? – Алана ковыляла последней, и поэтому все остальные были вынуждены придерживаться ее темпа. – Да, я находилась на корабле наших общих врагов, глупо это отрицать.

– И тебя погружали в жидкость?

– Да, я не умею плавать, но мне пришлось дышать этой мерзкой текучей гадостью.

– Киоты используют этот раствор, чтобы изменить тело. Я не сомневаюсь, что они поменяли твое тоже.

– Может быть. Но что ты имеешь в виду?

– Даже если ты родилась не умеющей летать, то после этой жидкости уже должна парить под небесами.

– А… поняла. Ты прав. Мне действительно стало легче подниматься в воздух, мои крылья уже не подламываются так предательски, да и такой дикой боли в сухожилиях, как раньше, не испытываю, но на дальний полет мне по-прежнему не хватает сил, иначе я бы улетела от того хищника, что меня преследовал, и вам не потребовалось бы его убивать.

– Думаю, требуется время на то, чтобы ты свыклась с этими изменениями, – задумчиво проговорил Евгений, в его голове вертелась какая-то мысль, которую он никак не мог ее поймать. – Ты можешь планировать?

– Да, когда мне встречаются высокие деревья, я залезаю на них, расправляю крылья и лечу. А когда мне удается поймать восходящие потоки, то могу планировать очень долго.

– Так получается быстрее?

– Летать не ходить, это проще, но, увы, здесь нет деревьев.

– Зато есть я…

– Ну… с тебя далеко не спланируешь, ты не так высок, как себе кажешься.

– Не скажи, – Торк, наконец, понял, что он может сделать, чтобы их движение ускорилось. – Иногда я способен на чудеса…

– Хочешь попробовать поднять ее в воздух? – догадалась Марина. – Думаешь, получится?

– У нас выбора нет, с ней мы далеко не уйдем, и точно не успеем к сроку. Попытка не пытка. Не получится, все останется так, как есть, но если получится, получим огромный выигрыш во времени.

– Пробуй.

– О чем вы говорите? – поинтересовалась птаха. – У тебя есть крылья или какое-то устройство для летания?

– Что-то вроде того. Не думаю, что мне удастся поднять тебя очень высоко, но до вершины среднего дерева, думаю, у меня получится.

– Я готова попытаться, понимаю, что задерживаю всех, и мы теряем возможности. Что нужно делать?

– Просто скажи, за что я могу взять твое тело, чтобы ничего не повредить?

Алана посмотрела на Евгения, который доставал ей едва до плеча и отрицательно покачала головой.

– Мы не очень хрупкие, но для того, чтобы я могла летать, нужно, чтобы у меня были свободны крылья. Может, мне залезть на твои плечи?

Теперь уже Торк с сомнением посмотрел на мощные лапы с когтями.

– А ты не сделаешь мне больно?

– Не уверена, но буду стараться.

– Давай, давай, сади ее себе на плечи, – улыбнулась Марина. – Не трусь. Очень хочется посмотреть, как один не умеющий летать, будет учить другого.

– Что они собираются делать? – поинтересовался Зеле. – Я слышу странные речи, но не понимаю их. Может ли бескрылое существо парить в небе, и при этом нести на себе настоящую птицу? Если это произойдет, то я признаю, что ваш род способен к волшебству.

– Думаю, мы сейчас это увидим, и слова будут не нужны.

Евгений опустился на корточки и закрыл глаза, больше от страха, чем для сосредоточения. Алана подошла к нему спереди, с помощью девушки забралась на его широкие плечи и плотно обхватила их когтями. Разведчику не было больно, но неприятно, потому что, мысленно представляя, как мощные костяные когти пробивают его тело, он начинал дрожать от страха.

Торк уже пожалел о своем предложении, но было уже поздно – птица заняла свое место на его плечах. Он медленно выпрямился, придерживая Алану за лапы. Та несколько раз хлопнула крыльями, чтобы сохранить равновесие.

– Тихо, – пробормотал Евгений, открывая глаза. – Только, ради бога, осторожно. Не испорти мое тело. И не сжимай так сильно, я не могу сосредоточиться.

– Плохая мысль, – произнес коротышка, с любопытством глядя на то, что происходит. – Они оба напуганы, волшебства не получится.

– Ты слышишь их эмоции? – поинтересовалась Марина.

– И твои тоже. Ты боишься за своего самца, он тебе нравится.

– А вот об этом говорить ему не надо – девушка оглянулась на Торка, чтобы проверить, не слышал ли он этих слов. У того были закрыты глаза, он настраивался на полет. – Но если ты можешь слышать чужие чувства, то, можешь, наверно, и помочь им?

– Я готов. Расскажи, что нужно твоему самцу, чтобы он полетел?

– Обычно он успокаивается, потом непонятно как отталкивается от земли.

– Я попытаюсь ему внушить мысли о покое, – Зеле сел на землю и стал смотреть на Евгения темными глазами без зрачков. – Сейчас сниму лишнее напряжение.

Марина с любопытством наблюдала, как лицо Евгения разгладилось, стало спокойным и бесстрастным, как у статуи, потом он начал медленно подниматься. Коротышка провожал их напряженным взглядом.

Чем выше поднимался Торк, тем медленнее он двигался. Наконец, примерно метрах в ста от земли он завис в воздухе, и Алана оттолкнулась от него лапами, отбросив его на пару метров вниз, после чего Евгений стал быстро опускаться, а птаха наоборот подниматься в серо-зеленую глубину неба к багровому светилу.

Разведчик повалился на землю, не сумев на последних метрах погасить скорость, но, похоже, не пострадал, потому что сразу же вскочил и обратился к Марине, которая следила за птахой.

– Ты видела, как я высоко взлетел? У меня такого раньше не получалось.

– Это тебе Зеле помог, его благодари.

– Ты правда это сделал? – Торк подошел к коротышке. – Твою энергию я чувствовал, когда поднимался?

– Да, – кивнул коротышка и пригладил рыжий торчащий вихрь. – У тебя нелегкое волшебство, многого я не понимаю, но мне удалось тебе помочь. А сейчас лучше побежать, пока эта птица не улетела от нас слишком далеко.

– Понеслись! – Евгений помчался за птицей, но уже через пару мгновений его обогнал коротышка, катясь своим странным способом. – Действительно, лучше ее догнать, пока она не вляпалась в новые неприятности.

Птаха тем не менее летела и все выше поднималась к серо-зеленому небу. Временами ее было плохо видно, когда она расплывалась на фоне светила, превращалась в маленькую черную точку, иногда делала большие круги, ловя восходящие потоки, тогда пропадала, и становилась видна, только когда начинала спускаться. Смотреть на нее и бежать было неудобно, поэтому скоро разведчики перестали обращать на нее внимания.

Они бежали по ярко-зеленой траве, распугивая стайки насекомых, небольшие птицы вырывались из-под ног, иногда какие-то странные хрюкающие животные прыскали во все стороны. Громадные существа, чем-то похожие на динозавров, бродили вдалеке, поедая траву. Изредка доносился рев охотящегося хищника.

Бежать было легко, пока солнце не поднялось, и жара не очень их донимала. Километров через десять Евгению стало не хватать воздуха, и он стал отставать, потом и Марина замедлила шаг, один только Зеле неутомимо катил вперед, словно его способ передвижения не требовал никаких усилий.

– Выдохся?

– Ага, – Торк посмотрел, как птаха улетает все дальше. – Отдохнуть надо, потом нагоним. Если мы с такой скоростью будем двигаться, то точно успеем вовремя.

– Молодец, что это придумал.

– Хвалить меня рано, пока еще непонятно, что из этого получится. Кстати, как тебе нравится наша новая компания?

– К сожалению, выбирать было не из кого. Да и вообще плохо все, ненадежно. Думаю, у нас ничего не получится, слишком серьезен противник, которому мы можем противопоставить только птицу, не умеющую летать, коротышку, не умеющего драться, и самих себя. Киоты обладают огромной физической силой, на них надеты доспехи, которые костяным рогом не пробьешь, так что шансов почти никаких.

– Зачем же ты тогда все это придумала? Это же твоя идея – собрать всех в один кулак.

– А другие варианты еще хуже. Жить до конца жизни на этой планете я не хочу, а значит, надо пробовать все, что взбредет в голову. Проиграем, значит, судьба такая! Но если не попытаемся, то до конца своей, думаю, не очень длинной жизни, буду жалеть об упущенной возможности.

– Кажется, ты уже сдалась, а это на тебя не похоже

– Что ты понимаешь? – Марина мрачно взглянула на него. – Думаешь, мне легко?

– А мне?!

– Ты мужчина. Забыл? У тебя психика другая. Ты приспособлен для драк и лишений, а я женщина, мне трудно быть наравне с тобой, даже имея такие мускулы. Мое дело рожать детей и оберегать их от разных гадов, а не шататься по чужим планетам.

– Но как ты…

– Вперед!! – девушка рванулась вперед. – Пора нагонять то, что потеряли, иначе упустим тех союзников, что с таким трудом нашли. Не отставай! Забудь все, что я сказала! Мне твои утешения не нужны.

Примерно через пару километров они увидели Зеле и птаху стоящих на земле, а вокруг них кружила стая степных волков.

– Что будем делать?

– Драться, – свирепо прокричала девушка. – Ты только не сбавляй скорости, попробуем проскочить мимо них к союзникам, а по дороге попробуем парочку тварей изувечить.

Они не смогли пробиться с первого раза, потому что сразу шесть волков встали перед ними, яростно рыча. Им пришлось драться. Троих они сумели убить, двоих тяжело ранили, но Торку прокусили плечо, а Марине ногу, так что дальше они двигались с трудом, прорываясь сквозь разъяренных хищников к своим союзникам.

Алана показала себя отличным бойцом, когда они подошли к ней, у ее ног лежало пятеро мертвых волков, она сноровисто клевала одного из них, а коротышка сидел на траве, с благодушной улыбкой наблюдая за ней. Стая отступила, забрав с собой убитых и тяжело раненых, но не с целью похоронить или вылечить, а чтобы съесть. Правда, тех, что убила птаха, они не тронули, побоялись – она яростно щелкала и клекотала, раздувая свой яркий хохолок на голове, не подпуская никого к своей добыче.

– Вы прибежали вовремя, – заметил Зеле. – А это птичка совсем не так беспомощна, как мне показалось вначале – она хорошо умеет драться.

– Это точно, – согласилась с ним Марина, садясь рядом. Ее рану уже закрыла ткань комбинезона, но она по-прежнему морщилась при каждом шаге. – Жаль, мы волков не едим, а то бы присоединились.

– Глупо отказываться от еды, – прощелкала птаха. – В ней главное не вкус, а сытость.

– У нас есть свое мясо, – девушка разрезала тушку зверька добытого утром на две части и одну из них протянула Евгению, который едва мог шевелить своей левой рукой. – А ты, Зеле, чем питаешься?

– Травки, корешки, здесь всего этого много, – коротышка вырвал пучок ярко-зеленой травы и заснул в рот. – Если бы мне не хотелось так домой, то я бы признал этот мир прекрасным – в нем есть все, что мне нравится: вода, зелень, чистый воздух и покой…

– Какой тут покой, если все время кто-то собирается тебя съесть?

– Так создана вся вселенная, даже звезды поглощают друг друга, что уж говорить о живых? – пожал плечами Зеле. – Каждый из нас пища для кого-то, мы едим друг друга, тем самым увеличивая количество жизни. Трава живая, как и все вокруг – так говорили мои предки, а они хорошо понимали, как устроен мир. Я слабый, не очень умный их потомок, заново открываю для себя давно известные истины.

– Что? – нахмурилась девушка. – Ты аккуратнее с такими высказываниями, здесь все-таки не школа, из которой меня выгнали в пятом классе за то, что у моих родителей кончились деньги.

– Каждый наш шаг куда-то ведет, вопрос всегда в том – куда?

– Лучше бы подумал, как нас с чужаками справиться? Почему именно мне слабой человеческой самке приходится думать об этом, а вы – сильные, здоровые самцы предпочитаете разглагольствовать о пустых, бесполезных материях?

– Материя не бесполезна, она плоть наша, но согласен с тем, что эту задачу нужно решать вместе. Я буду думать.

– Я тоже, – откликнулся Евгений. – Может, что и придумаю.

– И я! – прощелкала Алана. – Мне не нравится сама идея, она слишком рискованна, но понимаю, что другого выхода у нас нет. Киоты одеты в броню, они прячут свое лицо под масками, на их теле нет ни единого места, куда можно было бы ударить клювом, и у них имеется оружие. Неожиданность хороша тогда, когда у врага есть место, куда можно ударить когтем.

– Ага, а еще хорошо, чтобы он сам сразу сдался! – фыркнула девушка. – Врагов, как и родителей не выбирают, они заводятся сами. Если бы киоты считали нас сильными, то не стали бы с нами связываться, так как испугались бы последствий. И поэтому мы, если хотим сохранить свой род, должны драться так, чтобы в будущем им было неповадно связываться с нашими расами. Так?

– А как же испытание на разумность? – возразил Зеле. – Я посчитал его справедливым.

– В чем же? В том, что выиграть эту гонку невозможно?

– Почему?

– Потому что правила создает сильнейший, а он никогда не признает кого-то равным себе.

– Но этого мы не можем знать точно, пока никому из нас не удалось достигнуть конечной точки.

– Может и так, но представь на мгновение, что права я, а не ты. Скажи, что будет тогда?

– Думаю, тогда все плохо…

– А теперь представим, что прав ты. Неужели ты бы заставил другое инопланетное существо проходить это испытание?

– Если бы сомневался в его разумности, то да, наверное….

– А звездолет тебя бы не убедил? – подняла удивленно брови девушка. – До средства способного летать в космосе, нужен очень долгий путь развития, требуется много умения, наблюдений, понимания различных законов вселенной. Разве нет?

– Думаю, ты права, человеческая самка, – как-то медленно и печально просвистел Зеле. – Получается, это испытание лишь попытка нас унизить, поставить нас на одну планку с этими кровожадными тварями, кишащими вокруг?

– Вот теперь ты понял. А теперь подумай вот о чем: если это издевательство, то что случится, когда мы победим?

– Наверное, нас признают равными?..

– Ты в это веришь?!!

– Нет, – покачал головой Зеле. – Но в жизни часто происходят забавные события, которые трудно предугадать.

– А я думаю, что победителю придумают новое издевательское испытание и так до тех пор, пока он не проиграет. Это плохая игра, и самое скверное в ней, что тем, кто в нее играет, при любом исходе грозит гибель. Когда дело касается смерти, все зависит от удачи, а не от умственных способностей.

– Удача всегда выбирает достойных, – возразил коротышка. – Так меня учили старейшие.

– А смерть приходит к тем, кому пришло время умереть, – парировала Марина. – Мы точно знаем, что удача не зависит ни от ума, ни от силы, ни от знаний, она исходит оттого, что мы не понимаем. Евгений поднимай эту полуптицу в небо, и побежали дальше. А тебе, Алана, даю задание, в полете ищи место, где можно будет заночевать в безопасности – ночь приближается.

– Мои предки летали при свете звезд.

– А наши сидели в пещерах и жгли огонь, чтобы их не съели ночные хищники. Кстати, если сможешь, то попробуй кого-нибудь поймать, есть хочется.

– Хорошо. Человек наклонись, я залезу на твои плечи. То, что ты умеешь летать, как летун, вызывает во мне уважение, я буду защищать тебя и никогда не причиню вреда.

– Спасибо, – Торк присел на корточки. – Ценю твое благородство.

Он больше не боялся того, что когти разорвут его тело и не только из-за обещания Аланы, но еще и потому что понял, эта птица хорошо умеет контролировать себя.

На этот раз получилось не очень хорошо, возможно, потому что Зеле не стал ему помогать. Он сумел подняться на высоту не более двадцати метров, но и этого хватило, чтобы птаха поймала поток восходящего воздуха и стала подниматься выше.

Они помчались вперед, причем коротышка спокойно доел найденные им корешки, только потом покатился следом, а уже минут через десять догнал и обогнал.

Солнце понемногу опускалось к горизонту. Алана вела их, планируя в зеленовато-сером небе, понемногу поворачивая туда, где заметила группу деревьев.

Скоро она увидела небольшое животное, с желтой шерстью, темными пятнами на ней и небольшими рожками на голове, которое мирно поедало траву возле небольшого ручейка.

Птаха упала на него камнем с небес, ее когти глубоко вошли в спину, дойдя до самого сердца. Тут она и осталась дожидаться остальных, которые отстали от нее на пару километров.

Торк поднял на плечи небольшую тушу и потащил ее к деревьям, где в глубокой тени от густо-переплетенных веток они расположились на ночь. Марина освежевала добычу, отдав внутренности Алане, для которой те являлись настоящим деликатесом.

– Огня бы сейчас, – вздохнула Марина. – Вот было бы настоящее пиршество!

– Вам нужен огонь? – удивился Зеле. – Зачем? Он же может сжечь все!

– Он опасен, если разводить его в сухой степи, но среди зеленой травы является благом, к тому же, нам нравится пища, которую мы готовим на костре.

– Простите, но это глупо!..

– Может быть, – пожала плечами девушка. – Хоть из этого выросла наша цивилизация.

– Ну, раз так, – Зеле скорчил странную гримасу и улыбнулся так, что стали видны все его белые плоские зубы. – Пожалуйста!

Он провел рукой над горсткой сухих веток, и они загорелись.

– Как ты это сделал?!

– Это наша способность. Огонь для нас прост и естественен. Мы используем его, чтобы согреваться в долгие зимние вечера, поэтому добывать его учатся еще тогда, когда зависят от родителей.

– Но как?!!

– На самом деле это просто, – Зеле снова состроил гримасу. – Нужно свести вместе руки и подумать об огне, тогда у тебя в ладонях станет горячо. А потом, когда держать их вместе станет невмоготу, нужно бросить его на то, что может гореть. И все! Это сможет каждый.

– Конечно, – пробурчала Марина, насаживая тушку на рог и устраивая его над огнем. – У нас это не получается, иначе мы бы давно ели горячую пищу. У вас, коротышка, очень интересная цивилизация, я бы хотела с ней познакомиться ближе.

– Если нам удастся выбраться с этой планеты, то я готов вам предоставить эту возможность, но тебе придется дать еще одно свое слово, что ты принесешь нам вреда.

– Я согласна, но за всю нашу цивилизацию не отвечаю. Люди любят войну, и они ко всему относятся либо как к средству ведения войны, либо как к опасности, которую нужно уничтожить.

– Похоже, у вас было трудное становление.

– Ничего подобного, – вмешалась в разговор Алана. – Это нормально. Моя раса тоже постоянно воюет, это дало нам все блага, которые мы имеем. Нам самим никогда бы не удалось придумать корабли, летающие в пустоте между звезд, но у нас они есть, потому что мы захватили расу, которые умеют их строить. Именно покоренные расы выстроили нам города и космодромы, звездолеты и создали оружие, с которым мы воюем. Так должна развиваться любая цивилизация, другого пути просто нет.

– А если я скажу, что он есть, ты мне поверишь? – задумчиво просвистел Зеле. – Например – моя раса. Мы никогда не убиваем, нам это просто не нужно. Никого не заставляем на себя работать, потому что интереснее придумать что-то самим, и воплотить это в реальность, чем использовать придуманное кем-то. Разве нет?

– Нет! – отрезала птаха. – Те, кто не могут себя защитить, погибают даже в том случае, если умеют много. Коры – те, кого мы завоевали, создают все, что нам нужно, но правим ими мы, и они выполняют наши прихоти. А если нам потребуется, мы уничтожим весь их мир. Киоты похожи на нас, но, не сомневаюсь все, что они имеют, взято ими силой у других, мне это видно сразу.

– Интересно, – поднял удивленно брови Евгений. – Как?

– Многое я чувствую, – неохотно призналась Алана. – Это ощущение появилось у меня сразу, как только их увидела. Не сомневаюсь, что они захватывают миры один за другим, а потом получают от них все, что им требуется.

– Это плохо, – покачал головой коротышка. – Тогда у нас мало шансов на благополучный исход. Наши жизни прервутся рано, не принеся пользы роду.

– Шансов на долгую жизнь всегда немного, – птаха доклевала мясо и теперь чистила клюв, втыкая его в землю, при этом умудряясь разговаривать. – Но если мы будем поступать так, как хотят наши враги, то даже их не останется. Не сомневаюсь, что киоты направят свои военные звездолеты на завоевание наших миров вне зависимости от показанных нами результатов.

– А ты понимаешь, зачем они нам устроили это состязание?

– Конечно. Это просто! Как лучше узнать своего будущего противника?

– И как?

– Самый простой способ засунуть его во враждебную обстановку и посмотреть, что он будет делать. Не сомневаюсь в том, что они уже проанализировали наши поступки, и готовятся принять окончательное решение.

– А зачем им нас узнавать? – спросил Зеле. – Разве они не слышали наши мысли, не видели нас самих, не меняли нашу программу жизни?

– Ты смешон, чужак, – Алана заклекотала, должно быть так она смеялась. – Проще всего понять врага в драке с кем-то другим. Вот они нас и выбросили здесь. Хотим этого или нет, но мы показываем им, насколько опасными можем быть.

– Логично…

Марина убрала мясо с костра, оно пожарилось до румяной корочки и издавало такой запах, что Евгений сглотнул слюну. Девушка разорвала тушу на два куска и протянула ему. Разведчики стали с жадностью глотать горячее, жирное мясо, обжигая пальцы и губы. Зеле с отвращением посмотрел на них, вытащил из земли корешок, положил его в рот, пожевал, потом выплюнул и просвистел.

– Если все, что вы говорите правильно, то наша ситуация очень плоха, и я не знаю, как нам из нее выбраться, не теряя достоинство и жизнь.

– А что именно тебе кажется плохим? – Алана подошла к людям, и Марина с явной неохотой оторвала ей кусок мяса, птаха сразу стала клевать его.

– Моя картина мира меняется. Я всегда считал, что разумное существо не может убивать других, и думал, что можно договориться с любым мыслящим существом. Мне казалось, что хищники глупы, потому что способны только на пожирание себе подобных, и именно это не дает им развиваться правильно. Зачем, что-то делать, думать, создавать, если есть когти и клыки и нет проблем с пропитанием? Нашей расе жилось трудно, но благодаря этому мы приобрели свой разум. Теперь же, слушая вас, я понимаю, что и те, кто пожирает плоть, тоже способны мыслить, хоть не понимаю, почему это происходит.

– Могу объяснить, – Евгений уже доел мясо и теперь вытянулся возле костра, глядя, как языки огня лижут мокрую деревяшку. Еды ему вполне хватило, давно он не ел ничего столь же вкусного. – Если хочешь, конечно…

– Жду с нетерпением.

– Разум появляется не у всех, а только у тех, кто попадает в трудную ситуацию, кому тяжело выживать. Именно тяжелая жизнь и заставляет развивать мозг. Мне кажется, что и травоядное и хищник способны мыслить. Ну и конечно, нужно чье-то вмешательство, чтобы это произошло…

– О каком вмешательстве ты говоришь? О духах предков?

– Нет, о ком-то еще более старом и могущественном – о том, кто создал эту вселенную.

– А… это ты говоришь о первом из древних, – Зеле улыбнулся, показывая все свои белые зубы. – Каждый носит в себе его крупицу. Ты, правда, считаешь, что именно он решает, кому стать разумным, а кому нет?

– А кто же еще? На нашей планете в свое время жило множество разных существ, но разумными стали только мы.

– Но почему он сделал разумными киотов, предков Аланы, да и вас тоже? Я хорошо к вам отношусь, считаю своими товарищами по несчастью, но мне непонятно, почему тем, кто убивает для того, чтобы набить себе утробу, он дал разум? Любое мышление предполагает созерцание и понимание. Нельзя убивать, это нарушает баланс.

– Наверное, тот, кто создал нас, думал иначе.

– Должно быть так, человек, но мне грустно это слышать. Твои слова заставляют меня с еще большим уважением вспоминать своих предков. Именно они давным-давно создали оружие, которое никто никогда не использовал, и многим поколениям казалось это глупостью. Теперь я понимаю, что древние лучше нас понимали вселенную, и были готовы к тому, что когда-нибудь и к нам прилетят хищники.

– Твои предки были мудры, – вздохнул Евгений. – Они знали, что этот день настанет.

– Вынужден признать их мудрость, – коротышка встал, поклонился закату и снова сел. – Они не умели летать в звездной пустоте, жили в мире и покое, но понимали многое, что для нас – их потомков, только спустя тысячи долгих лет только начинает доходить. Спасибо этому миру и тебе, человек, за то, что дал мне возможность это осознать.

– Пустяки, но мне приятно, что ты считаешь меня умным, – Торк покосился на Марину, которая лежала на земле с закрытыми глазами. – Некоторые называют меня недалеким…

– Некоторые называют тебя кретином, – буркнула девушка, не отрывая глаз. – Ложитесь спать, философы, завтра будет тяжелый день…

– Почему?

– Завтра мы дойдем до места, которое указали птахе киоты, тогда и выяснится, разумны ли мы.

– Почему?

– Потому что выживает умные, в этом киоты правы.

– Бескрылая права, – Алана взлетела на ветку, крепко вцепилась в нее когтями и закрыла глаза. – У меня тоже есть ощущение, что завтра наступит странный день, в котором каждый из нас узнает что-то новое о себе. Летуны хорошо ощущают расстояние, в этот день мы вернули потерянное время и даже немного его выиграли, если и завтра будем так же быстры, как сегодня, то придем на место, и у нас останется еще немного времени на то, чтобы найти укрытие и что-то придумать.

Торк лег на траву и закрыл глаза. Зеле сел возле огромного ствола дерева, прижавшись к нему спиной. Через пару минут все спали.

Ночью разразилась страшная гроза. Молнии сверкали со всех сторон, впиваясь в мокрую землю от проливного дождя. Мгновенно мир изменился. Все собрались возле ствола, несмотря на предупреждение Евгения о том, что молнии имеют неприятно свойство попадать в деревья – но это было единственное место, где было более-менее сухо.

Вокруг шумел ливень, словно водопад. Земля не успевала впитывать влагу, и степь на глазах превращалась в болото. Вода поднималась и угрожающе сверкала в свете молний, которые били в землю все ближе и ближе.

Даже Алана спустилась вниз, хоть сначала собиралась просидеть на ветке до утра. Она нахохлилась, расправляя перья, подняла крылья и спряталась под них, чтобы мелкие капли не били по голове. Всем остальным пришлось сидеть, прижимаясь друг к другу.

Гремело так, что разговаривать было невозможно. А потом молния ударила в паре метров от дерева, все на какое-то время оглохли и перешли в странное состояние, в котором трудно думать, и почти невозможно шевелиться. Все ждали следующего удара молнии прямо в дерево, но новый разряд ударил уже в метрах трехстах, а потом гроза стала уходить.

Минут через двадцать ливень перешел в мелкий моросящий дождь, а степь вокруг закрылась непроницаемой мглой, в которой не видно ничего.

– Это ужасно! – пожаловалась неизвестно кому Алана. – У нас такого не бывает никогда, и это прекрасно. Представляю, как тяжело лететь в такой ливень.

– У нас такое часто бывает, – Зеле прижался к Евгению. – Тогда мы собираемся в центральной пещере, сбиваемся в кучу и согреваем друг друга, и после такого ливня у нас всегда появляются дети.

– Интересно почему? – осведомилась Марина.

– Гроза длится долго – иногда несколько дней, всем хочется тепла, и как-то так получатся, что куча расползается по парочкам, занимая закоулки, потом снова собирается, и так немалое число раз. Многим нравится это время. В темноте никто не узнает другого, красавицы и дурнушки дарят любовь всем желающим без ограничений.

– Но вы же можете разжечь костер.

– Это запрещено нашими предками. Гроза – это то, что соединяет нас вместе. В темноте все становятся равными, а значит, племя становится единым целым.

– Неужели нельзя узнать, кого ты обнимаешь, даже если не видишь? – спросила девушка, похоже, ее поразило то, что рассказал, коротышка. – Это же легко.

– Узнать можно, но такого желания ни у кого нет, да и испуг пробуждает древние и самые правильные желания. Никто не обижается ни на кого, а дети, зачатые во время грозы, считаются священными и принадлежат всему племени. О них, пока они растут, заботятся все. У нас существует пророчество, что именно после очередной страшной грозы родится тот, кто поведет нас в новые миры.

– Ужас! Я бы не смогла обниматься с тем, кто мне не нравится.

– Именно после грозы рождаются лучшие и самые умные, – Зеле вздохнул и скромно добавил. – Я сам был зачат во время грозы, и тоже считался священным ребенком. Меня никогда ни за что не ругали, любили, и это сделало меня способным на многое. Звездолет, который я построил, был лучшим, и его провожали как надежду на новое прекрасное будущее.

– Ну, что ж, какое-то будущее вы уже получили, только боюсь, оно будет не очень хорошим, – Евгений похлопал по спине Зеле.

– Почему?

– Мне все время казалось, когда нас засунули в эти цилиндры с аминокислотами, что киот читал в моей голове, как в открытой книге.

– И что?

– А если он сумел увидеть расположение звезд, узнать место, где расположена наша галактика, и светило, под которым мы выросли? Что тогда?