Текст книги "Хищник"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Влад усмехнулся. У этих ребят был бы хороший шанс, его ограбить, если бы он не ожидал нападения. Возможно, тогда бита попала бы ему в голову, он отключился, и они спокойно обчистили бы его карманы, в которых, надо признать, денег сейчас почти не было.

Итак… трое против одного. Шансов выиграть это сражение у ребят не было никаких, только они об этом еще не знали.

Кот скользнул навстречу верзиле со шрамом, пропустил дубинку мимо плеча, помогла Кольчуга, после этого поддернул его руку, лишая опоры, развернул, а затем, используя силу провалившегося удара, направил остро пахнущее потом тело на кирпичную стену дома.

Второго грабителя подбил снизу ногой, пока тот замахивался. При этом едва справился с диким желанием его убить, когда открылась шея с крупным выступающим кадыком – симбионты давали о себе знать, накачивая энергией и вызывая из генетической памяти что-то первобытное и страшное.

Он не мог убивать, это город, а не темный мир, здесь свои законы…

Тут что-то кольнуло в спину, третьему как-то удалось оказаться за его спиной и даже задеть чем-то острым, по ощущениям – иглой. Кот несказанно удивился тому, что Кольчуга пропустила удар, да и Чешуя почему-то не среагировала.

Но тут же опомнился и оглушил парня мощным ударом ноги в живот, силу которого едва сумел сдержать в последний момент.

Влад одернул одежду, выдохнул застоявшийся воздух, приводя себя в нормальное состояние, привычно сдернул с тела отработавшие и потому ненужные симбионты, разложил их по контейнерам с питательной жидкостью, потом наклонился над парнями и вздохнул с облегчением – все трое были живы, хоть и едва дышали. Он смог справиться с собой, никого не убил, только отправил в глубокий нокаут.

Повезло. Кажется, даже никому ничего не сломал.

Ничего страшного, помучаются какое-то время с головной болью, да еще дней десять потребуется на то, чтобы сошли шишки и кровоподтеки. Он-то боялся, что не сумеет рассчитать возросшую, благодаря симбионтам силу и быстроту.

Кот прикрыл глаза, во двор заглянуло солнце, и его лучи слепили. Еще раз, оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто ничего не видел, снял с глаз Чагу. Потом поднял то, чем его укололи – белый пластиковый шприц.

В нем плескалась какая-то зеленоватая гадость, похожая на студень. Жидкость ему показалась явно радиоактивной. Пластиковый цилиндрик оказался полон. Кольчуга хоть и пропустила иглу, так как та была тонкой и длинной, но влить в него это неприятное вещество не дала.

Влад понюхал, зеленый раствор был точно радиоактивен, чем-то походил на тот, что дают пить больным для осмотра на рентгеновском аппарате. Гадость! Зачем кому-то понадобилось в него это вливать? Он бы понял, если бы это был наркотик или яд, но зачем в человека совать эту радиоактивную жидкость?! Для чего? У него и без того фон немного повышен.

Влад еще раз вздохнул, недоуменно посмотрел на громил, которые начали понемногу шевелиться, приходя в себя. Надо уходить, иначе снова придется драться.

Он бросил шприц на асфальт и побежал. Стоило поторопиться, а то еще попадет на глаза какой-нибудь любопытной старушке, а та сообщит в милицию об его хулиганском поступке – о том, как он жестоко избил трех невинных вооруженных грабителей, затаскают же потом.

Ему в очередной раз повезло, никто не увидел, как он поднимался по пожарной лестнице. Правда, Кот старался двигаться по ржавым прутьям бесшумно и быстро, пользуясь тем, что из крови еще не улетучился адреналин после драки.

По чердаку прошел без особых проблем, спустился вниз, навесил обратно на люк огромный замок и сбежал вниз по лестнице.

Открыв дверь в квартиру, и убедившись, что за время его отсутствия никто не приходил, Влад позволил себе расслабиться. На всякий случай уложил рядом с дверью один сигнальных симбионтов, который должен подать сигнал, когда кто-нибудь попробует войти. Этот работал только в паре, поэтому вторую часть он приложил к руке, и тот растекся, проникая в кожу, заранее морщась. Хоть и понимал: лучше проснуться от укола статического электричества, чем от удара по голове, это он запомнил еще, когда был новичком.

Тогда на их стоянку напали мутанты.

Драка получилась жестокой, и благодаря тому, что у них было оружие, закончилась в их пользу, мутанты бежали, но два ребра у него оказались сломаны от удара когтистой лапой по спальному мешку, в котором мирно спал.

С тех пор Влад никогда не ложился, не приняв элементарных средств безопасности, и с тех пор никому не удавалось застать его врасплох.

Он вымылся, постирал всю свою одежду, чтобы не пахла потом, по привычке тщательно смывая пыль, хоть та и не несла в себе ничего кроме обычных бактерий.

После этого упал на простыню, которую расстелил на полу, одновременно вытряхивая из карманов контейнеры с симбионтами. Их требовалось беречь, они итак исчезали, теряя свою плоть.

– Уф! – выдохнул он, закрывая глаза. – Какой ужасный город!!! Как же я в нем раньше жил?..

Глава пятая

Желтизна листа, как седина.

Признак старости

и быстрой смерти…

Если бы агентство Корче работало, как правительственные службы, которые во все времена брали лишь числом и умением писать ненужные никому отчеты, то шумной славе тут же пришел бы конец. Его люди, имея ту же информацию, что и другие, достигали совершенно иных результатов, потому что действовали своими способами, не ставя закон во главу угла.

Неужели никто из оперативников ФСБ не заметил видеокамеры у подъезда соседнего дома, или вебкамеру у банкомата на углу? Конечно, видели, только связать в одну цепочку с объектом не смогли. Да если бы и сообразили, то все равно стали бы действовать по закону, а по нему получить видеоматериалы без санкции прокурора невозможно, а тот ее не даст, потому что преступление еще не произошло. И на этом все! Тупик!

На то она и государственная служба, поставили наблюдать – наблюдай, отслеживай, и помни всегда о том, что инициатива наказуема.

Корче учитывал это, когда создавал свое агентство, оно работало на результат, это было единственное, что могло оправдать любые действия, в том числе и самые незаконные. Его люди находились в одном кулаке и были заинтересованы в результате: если все получалось, то деньги делились поровну, а если нет, убытки распределялись на всех.

Трое наблюдателей, получив поддельные документы ФСБ и ФНС очень высокого качества, отправились по выбранным местам. Работники банка отказались выдавать запись даже тогда, когда руководству пригрозили проверкой всей финансовой деятельности, правда, в конце разговора все-таки дрогнули и, в качестве жеста доброй воли разрешили просмотреть интересующие их кадры.

Юра слыл человеком предусмотрительным, поэтому выдал каждому из наблюдателей миниатюрную вебкамеру, в итоге после просмотра запись из банкомата оказалась на его компьютере. Получилась она не очень хорошего качества, но с ней вполне можно было работать. Так они получили силуэт нужного человека, точнее его вид со спины, но это позволило вычислить его маршрут.

А еще через сутки хакерам удалось, используя кадры съемки видеокамеры от соседнего подъезда получить и его лицо.

Правда, и здесь получить материалы оказалось не так просто. Владельцем камер оказался далеко не безобидный и добропорядочный гражданин, а один из местных криминальных авторитетов. Пришлось Корче позвонить кое-кому из старых знакомых – человеку хорошо известному в криминальном мире, в итоге им отдали требуемые файлы, даже не сняв копии.

Так они смогли получить фотографию Хищника, которая почему-то оказалась смазанной и нечеткой. Лицо расплывалось, и убрать этот недостаток не смогла ни одна программа. Получить качественное изображение мешало что-то чужеродное – возможно неизвестное излучение исходящее от объекта.

С подобными трудностями хакерам еще не приходилось сталкиваться, поэтому они матерились, разбивали и снова собирали изображение, используя самые хитроумные программы, и каждый раз убеждались в том, что лучшего качества добиться просто невозможно.

Ощущение было таким, что объект таскал на груди кусок чистого урана или чего-то другого не менее радиоактивного, и это излучение словно засвечивало все кадры.

Пришлось хакерам выдавать агентам смазанный объект слежки, в котором трудно было рассмотреть конкретные черты человека. Но все-таки это была фотография, с которой можно работать.

Для любой другой конторы это показалось бы чудом, для хакеров – обычный результат долгой и кропотливой работы.

Еще через сутки они смогли вычислить маршрут движения Хищника по городу и обнаружить дом, где тот жил. Для этого потребовалось использовать запись съемки одного из военных спутников.

Корче потратил полдня, добиваясь возможности поработать со спутниковыми данными, в конце концов, пришлось обратиться к заказчику, потому что остальные варианты с военными не срабатывали. Только после звонка из администрации президента дело сдвинулось с мертвой точки.

Если бы так могла работать милиция и ФСБ, то нераскрытых преступлений не было вовсе, правда, в таком случае команда Корче оказалась бы никому не нужна. Сейчас им платили за высокий профессионализм и за способность создать чудо на пустом месте.

Уже к концу суток им удалось выяснить подъезд, в котором жил Хищник, а еще через три часа после опроса жильцов они знали квартиру, которую тот снимал.

Дальше пошла обычная работа. С этого момента объект находился под постоянным наблюдением. Команда села на хвост так плотно, как умела. Правда, особыми результатами похвастаться никак не удавалось.

Хищник большую часть времени находился дома. Несколько раз выходил в магазин и тут же возвращался обратно. На второй день наблюдения зашел в высотный панельный дом, причем было непонятно, то ли знал код домофона, то ли подобрал. Пробыл недолго и быстро ушел.

Жильцов многоэтажки проверили, подозрительных не нашли. К кому он заходил, осталось неизвестным, но вины в этом у наблюдателей не было – Корче запретил приближаться близко к объекту, опасаясь, что тот заметит слежку.

На всякий случай всех обитателей дома внесли в особый список. Теперь до окончания работы если кто-то из них оказался бы в одном месте с Хищником, то сразу автоматически отмечался во всех рабочих файлах как дополнительный объект слежки.

Хакеры подключились к ближайшим уличным видеокамерам, чуть позже установили в подъезде десяток вебкамер, чтобы все, что происходило в доме находилось под их контролем.

Дополнительно агенты провели вылазку в службу безопасности метро, где установили передатчик, транслирующий в фургон изображение с видеокамер установленных под землей. Теперь агентство контролировало не только пространство вокруг дома, но и метро, всю улицу и даже проходные дворы.

Подогнали второй фургон для оперативной группы, внутри которого имелись спальные места, кухня и даже душ, чтобы наблюдатели круглосуточно могли находиться рядом с объектом. Произвели досмотр квартиры, которую снимал Хищник (так его назвало ФСБ), правда, это ничего не дало: нашли только рюкзак с одеждой и немного еды.

Возле дома Корнеева оставили группу наблюдателей из трех человек, но это на всякий случай.

Хакеры разделились, один курировал одну группу, другой вторую, правда, определить, кто занимался какой, было невозможно, оба работали в виртуальных шлемах, и общались между собой и командой только через радиосвязь.

Фотографии всех, в том числе и Хищника занесли в память, и теперь компьютеры неустанно собирали информацию, отслеживая все совпадения, в том числе и случайные. Одновременно собирались данные из архивов всех служб, в том числе и секретных.

Но даже после суточного анализа не удалось выяснить, кем же на самом деле являлся Хищник.

Его не смогли найти ни в базах МВД, ФСБ, министерства обороны, ни в службах налоговой и даже в базе паспортного стола.

Фотография объекта не была внесена ни в один архив, в том числе Интерпола.

Он не получал паспорт ни в одной стране мира, в армии не служил, в разработку оперативников не попадал. И вообще возникало ощущение, что этот человек никогда не рождался, не учился, нигде не служил и не работал – его просто не было!

И это несмотря на то, что буквально сразу после обнаружения, им стала известна фамилия Хищника. Ее вспомнил хозяин квартиры, которую тот снимал. Правда, почти сразу выяснилось, что паспорт выдан другому человеку, а объект его либо украл у настоящего владельца, либо купил.

Проанализировав то, что у них получается, хакеры пришли к выводу, что вероятнее всего объект служит в элитном сверхсекретном подразделении, и именно поэтому его данных нет – обычно они хранятся в компьютерах неподключенным к сети. Допуск к ним получают единицы, и этих людей тщательно проверяют.

Аналогичные случаи у Корче были, однажды он искал киллера и вышел на секретную правительственную службу, которая готовила убийц-профессионалов для своих нужд.

Тогда ему пришлось отступить, признать задачу невыполнимой и вернуть деньги заказчику. Впрочем, через какое-то время двое из тех, кого он так долго искал, стали работать на него, так что проигрышем это ни в коем случае нельзя было считать.

Но сейчас отступать он не собирался, зная, что заказчик обладает мощными связями на самом верху. Корче набрал его номер телефона, сообщил, что удалось выяснить, и поинтересовался, каким образом они смогут получить допуск к секретным материалам.

Заказчик предложил передать фотографию Хищника представителю тайной службы. Фото забрал в одном из многолюдных мест неприметный скромно одетый человечек и тут же исчез, несмотря на то, что за ним следили два агента, а пропасть из поля их зрения было почти невозможно.

Он позвонил на следующий день, сообщил, что Хищника нет и в сверхсекретной базе данных.

На всякий случай глава агентства дал команду хакерам прочесать базу МВД всех бывших союзных республик, хоть уже был уверен в том, что это ничего не даст.

Хакеры предложили новую версию: этого человека сознательно стерли из всех баз данных. Такое тоже вполне могло иметь место: команда Корче давно исчезла и таинственным образом появлялась в базах только по мере надобности – например, когда приходилось работать по своим документам или какой-либо из секретных служб.

Но его команду прикрывали сверху от любых расследований, да возможностей у них разных хватало, а кто мог стереть обычного человека из всех баз, как правило, неоднократно дублируемых?

Хакеры признали, что им самим это далось непросто, и если бы шеф не дал им десяток сверхсекретных паролей, не позволил установить передающие жучки в туннелях, по которым проложены оптико-волоконные кабели, то вряд ли удалось бы забраться в архивы спецслужб, мастерски защищенные от хакерских атак.

Признать, что существуют взломщики лучше, чем они, хакеры отказались, потому что по роду своей деятельности знали всех, кто занимается подобной работой не только в России, но и во всем мире.

Это был тупик. Как Хищник оказался в России, кто он и откуда, выяснить так и не удалось.

Позже появилось подозрение, что дело не в секретности и в отсутствии данных, а в том искажении, которое присутствует на всех фото, и постоянно меняет лицо человека, возможно именно из-за этого его не смогла обнаружить лучшая программа идентификации.

На всякий случай они дали команду наблюдателям проверить излучение объекта, радиационное и электромагнитное, но данные оказались почти в пределах нормы. Хищник немного фонил, словно какое-то время провел на зараженной территории, но не настолько, чтобы стирать свое изображение с вебкамер.

Когда начиналось новое дело, всегда вопросов было больше, чем ответов.

Когда слежка стала рутиной, все изменилось. Хищник неожиданно позвонил Корнееву, назначил ему день и место встречи.

Все сразу пришло в движение. Корче дал команду снабдить маячком объект, теперь упускать его было нельзя, и попросил у заказчика доступ к спутнику для слежки.

* * *

Гоблин смог открыть глаза, только когда косое багровое солнце безжалостно стало светить в лицо. Попробовал вдохнуть в себя воздух, но закашлялся, а кашель тут же перешел в рвоту. Когда вытер лицо от зловонной слюны, то взвыл от боли, губы оказались разбиты и теперь кровоточили, пара передних зубов шаталась, язык оказался прикушен.

– Пацаны, – прохрипел он, когда боль ослабла. – Вы живые?

– Я вроде – да, – ответил со стоном Мята откуда-то сбоку, – но ходить неспособный.

– А где этот придурок, что нас на это дело подписал?

– Рядом со мной валяется, в крови весь …

– Дышит?

– Плачет…

– Чего?!

– В натуре, лежит и кровавые сопли размазывает.

– Что это было? – Гоблин с огромным трудом сел, опираясь на разбитые руки, прислонившись к стене дома, откуда мог разглядеть приятелей. Те лежали в паре метров от него. Мята уже сумел сесть и теперь и окровавленными пальцами пытался выудить сигарету из мятой пачки. Лицо было разбито, глаза заплыли, превратившись в узкие щелки, руки дрожали, на джинсах расплывалось мокрое грязное пятно, от которого остро пахло мочой. – Ты хоть что-то помнишь?

– Ага, – Мята кивнул со страдальческой гримасой, засунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой непослушными пальцами, выпустил клуб дыма и уныло проговорил. – Все помню. Мы ждали лоха, которому подписались в задницу шприц вставить с радиоактивной бодягой, а потом появился этот бычара и сделал нас, как пацанов.

– Не понял, кто кого оприходовал, мы его или он нас?

– Перепало нам. Удивляюсь, почему он тебе биту в одно интимное место не засунул? У него на лице появилось странное, я бы сказал, даже задумчивое выражение, когда ты дважды промазал. Возникло ощущение, что ему вдруг этого очень захотелось…

– Ты это, Мята, понятнее как-то выражайся, не в кино, в натуре, блин!

– Гоблин, это у меня от сотрясения мозгов. Щас, скажу внятно. Короче, этот кабан и не лох вовсе, а какой-нибудь спецназ или десантура, ему было нас сделать, как два пальца об асфальт. Я только и увидел, как ты на него дубьем замахнулся, а дальше смотрю, уже стену таранишь. Гном со своей ржавой цепурой в сторону летит, а я со стенкой обнимаюсь.

– Нехило!

– Вот именно, подставили нас, как лохов, могли бы намекнуть, что чухан серьезный – рельсы о лоб гнет.

– Ясно, – тяжело выдохнул Гоблин. – Ты этому придурку, Гному, скажи, что мы на такое не подписывались, надо бы заново все перетереть, пусть бабок добавляют на лечение.

– Он слышит, щас сопли подотрет и сам ответит. Гном, слыхал базар? Давай, звони Шилу и поясни – пацаны серьезно пострадали и требуют добавки на лечение…

– Позвоню, – Гном сел, и Гоблин на самом деле убедился, что тот плакал. Это было удивительное зрелище. Здоровый мужик метр девяносто, весом около ста килограмм, а на лице слезы. – Только оклемаюсь слегка. Как он меня приложил, падла!

– Ты чего расхныкался?

– Закрой хлебало, Гоблин! – Гном вытер слезы, размазывая их по лицу. – Он мне нос сломал, я и сейчас чувствую, как там косточки трещат. Только трону – хруст! Он же у меня теперь кривой срастется, а дышать, я как буду? Это ж задохнуться можно, ночью засну и не проснусь, так и не пойму, что помер. Раз и жмурик!!! Вот бычара гнилой. У меня так дядя во сне умер, он боксер был…

– Ты не бойся, пацан, – Гоблин заговорил по-отечески, с добротой. Умел он успокаивать, все-таки на пару лет был старше, да и чувствовал, парень на взводе, еще немного и драки не избежать, а когда Гнома клинит, то с ним рядом лучше не стоять. – Щас такие мастера есть, что любой нос починят. Сделают твой рубильник, лучше старого будет, К нормальным хирургам знаменитости в очередь стоят, кто сиськи себе делает, кто губы, а кто – нос. Только бабки нужны…

– Где же их взять?

– Так пусть Шило платит, так сказать компенсацию за потерю здоровья.

– Мята, ты опять базаришь не по-русски – яснее толкуй.

– Убираться надо отсюда, пока люди на работу не пошли, а то еще кто-нибудь ментам стуканет, и точно загремим в обезьянник.

– Вы мне встать помогите, а то я не могу, он мне почки отбил…

– Щас разбежались, размечтался, Гном, – ухмыльнулся Мята. – Ты нас в эту лабуду втравил, так тебя еще и на носилках таскать?

– Вы сами подписались, и бабки у меня взяли, – Гном со стоном, опираясь об стену, встал на четвереньки, и тут его снова стошнило. – Так что вместе в тему влезли, теперь думать надо, как из нее выходить…

– А че тут думать, трясти надо, – Гоблин встал и подал руку Мяте. – Шилу звони и рассказывай, как клиент нас по стенке размазал, и есть предьява, что он знал, где мы на него ломанемся. Я, если бью, то всегда попадаю, а лошара увернулся – значит, ждал.

– Ты чего? – недоуменно уставился на него Гном. – У тебя совсем крыша поехала? Скажи – кто знал, что мы здесь обоснуемся? И даже если так – как чухан мог увернуться? Ты же сам только что базарил, что не промахиваешься, и мне это известно и Мяте…

– В натуре, – Гоблин озадачено потер лицо, посмотрел на кровь на руке, зло сплюнул и прошипел. – А все равно чую, кто-то капнул бычаре, что мы его здесь ждем. Так что с твоего заказчика еще пару штук зелени за риск. Звони.

– Да я позвоню, только вопрос имеется: мы шприц лошарику воткнули или он нам его? Я-то не помню ничего, вырубился сразу.

Гоблин лизнул расцарапанную руку и озадаченно посмотрел на приятелей.

– Слышь, а действительно мы ему воткнули или как? Мята, ты помнишь? Он вроде у тебя был.

– Не боись, братва, успел я его уколоть, пока он вас по стене размазывал, правда, сколько в него попало, не знаю, игла согнулась, а дальше сам ничего не помню. Здесь должен быть где-то, – Мята опустился на четвереньки и пополз по двору, глядя на землю. Беречь одежду смысла не было, она у всех троих превратилась в грязные окровавленные тряпки. – Во, нашел! – торжествующе вскинул руку, в которой оказался зажат пластиковый одноразовый шприц с погнутой иглой, в прозрачном цилиндрике плескалась зеленоватая жидкость. – Он самый, половины бодяги нет, и игла кривая.

– Ты Шилу звони, Гном, – распорядился Гоблин. – Скажи, клиента оприходовали, как обещали в полном объеме, но есть накладки. Бычара оказался круче любого перца, поэтому понесли незапланированные потери, их требуется возместить парой кусков зелени.

– Ну, ты даешь! – искренне восхитился Гном, и тут же с оханьем схватился за нос. – Умеешь базар держать! Щас отзвонюсь.

Он вытащил сотовый телефон и выругался, корпус оказался раздавлен.

– Братва, у меня трубка накрылась, эта сволочь его ногой долбанула!

– Звони с моего, – Мята подал свой телефон. Гном переставил «симку» и позвонил, повторил все, как научил Гоблин, потом долго слушал ответ и при этом улыбался так, словно ему только что предложили миллион долларов.

– Ты чего лыбишься? – удивился Гоблин. – Чего прыщ базарит?

– Нормально, пацаны, – Гном потряс телефоном. – Шило сказал: они нам проверку устроили на профпригодность, и мы ее прошли. Вечером ждут в доме за городом, нас туда отвезут, крутой пахан – почти смотрящий – с нами о жизни толковать станет.

– Крутой, это хорошо, – кивнул Гоблин. – А как насчет зелени?

– Шило сказал – без вопросов, приедем и получим.

– Тогда разбегаемся по домам, приводим себя в порядок, а потом в кафешку, выпить надо, а то у меня башка что-то совсем не фурычит.

Приятели, помогая друг другу, поднялись и пошли по улице, редкие прохожие шарахались от них, а то и сразу переходили на другую сторону. Вид у них был пугающий – грязные, окровавленные громилы, в мятой, дурно-пахнущей одежде с бейсбольной битой на плече.

* * *

Кот спал недолго, уже через пару часов спустился во двор и отправился по своим теперь уже менее срочным и важным делам. Скрываться от агентов смысла не было, да и он не собирался ни с кем встречаться. Правда, по дороге в магазин Влад неожиданно понял, что ему потребуются наличные деньги. Алмазов на продажу у него не больше не было, значит, придется попробовать продать несколько камешков, которые ему сунул Док перед отъездом.

Он экспериментировал с симбионтами, пытаясь их заставить произвести что-то вроде жемчуга, но получилось нечто совсем иное, более похожее на бриллианты, причем имеющие грани, как после огранки, хоть и несколько оплывшие. Несмотря на то, что блеск и твердость соответствовали алмазам, торговцы этот товар отказались брать, и Док попросил его попробовать продать кому-нибудь в столице.

Поэтому требовалось найти какого-нибудь ювелира, только этого сначала требовалось сбросить хвост.

Он сел в автобус, вышел через пару остановок, спустился в метро, сделав три круга по кольцу, поднялся в незнакомом районе. Ощущение, что за ним следят, ослабло только после того, как Влад углубился в проходные дворы, и исчезло совсем, когда вскочил в трамвай и вышел на случайной остановке.

Здесь Кот перешел на соседний широкий и оживленный проспект и сразу заметил то, что нужно – ювелирный магазин. Встретили его любезными заученными улыбками, но сразу как-то охладели, когда поняли, что он не собирается ничего покупать. После короткого и абсолютно бессодержательного разговора все же дали адрес мастера, который ремонтирует украшения. К нему Влад и направился.

Идти оказалось недалеко, ювелир имел собственную лавку-мастерскую на соседней улице. Большую комнату перегородили когда-то в целях безопасности кирпичной стенкой с небольшим окошком, прикрываемой стальной дверцей. Около окна, закрытого решетками и плотными шторами стояло два запыленных кресла, между ними блестел полировкой журнальный стол.

Ювелир – плотный, лысый мужчина, сидел возле верстака за перегородкой и орудовал газовой горелкой. Когда Кот постучал по толстому стеклу, мастер хмуро посмотрел на него, недовольный тем, что его оторвали, и мрачно произнес:

– А позже никак? Почему всегда прямо сейчас?

Влад широко улыбнулся:

– Простите, что отвлекаю от работы, но как насчет того, чтобы купить у меня несколько драгоценных камней?

– Юноша – слегка картавя, произнес мастер. – Я не покупаю ворованное у незнакомых людей, это дорогого стоит в наши дни, потому что, однажды купив не у того, можно потерять свой небольшой бизнес. Простите меня, но уголовной ответственности за скупку краденого еще никто не отменял.

– А я не говорил, что камни ворованы. Они не имеют никакого отношения к государственным шахтам и рудникам, не украдены у важных и богатых людей, их не будут искать музеи и бывшие дворяне…

– Никто не говорит, что он ворует, все рассказывают о том, как гуляли по улице и что-то нашли, – усмехнулся мастер. – Я уже много лет пытаюсь найти ту улицу, на которой валяется беспризорные ювелирные украшения, но мне этого до сих пор не удалось, хоть исходил столицу вдоль и поперек.

– Я этого не говорил.

– Тогда вы, должно быть, хотите поведать о том, что камни достались вам от вашей прабабушки, которая жила еще до революции и была явно благородных кровей, – ювелир хитро взглянул на него, снимая налобник, на который было прикреплено множество разных линз. Мастер развлекался, видимо посетители бывали у него нечасто. – Верно, училась в Смольном институте благородных девиц? Княгиня, я полагаю, или графиня?

– Я не буду вам рассказывать трогательных историй о нашей несчастной семье, – усмехнулся Кот, поневоле подстраиваясь под еврейский неторопливый говорок. – Думаю, вы их слышали достаточно, и удивить вас у меня не получится.

– Вы попробуйте, юноша. Тут, главное, начать. Некоторым из моих старинных клиентов я давно предлагаю писать толстые романы. Думаю, они бы имели успех – хорошее вранье ценится во все времена.

– Боюсь, мне это будет трудно, алфавит давно учил, вряд ли вспомню…

Влад положил перед мужчиной несколько текстолитов, так их назвал Док. Их не считали алмазами, хоть они и обладали твердостью не меньшей, чем те. Док однажды сказал, что у этих камешков кристаллическая решетка выстроена чуть иначе и между атомами кремния находятся другие и именно это определяет их свойства. Его слова ни подтвердить ни опровергнуть было нельзя, оборудования соответствующего в пещерах не имелось.

Камешки после обработки симбионтами, становились коричневыми, реже желтыми или синими, а необработанные смотрелись как обыкновенная галька, впрочем наверное, ими они и были.

– Пока мы не перешли на другую не менее интересную тему о падении нравов и современном образе жизни, взгляните краешком глаза на то, что я принес.

Камни имели грани другие, чем принято, в результате только выиграли, а блеск имели даже лучший, чем бриллианты, но главное все-таки – густой насыщенный коричневый цвет при полной абсолютной прозрачности, что казалось невозможным и странным.

Конечно, ювелиры использовали камни разных цветов. Черные и голубые бриллианты ценились во все времена, коричневые и желтые тоже неплохо продавались.

Но в камнях, что высыпал Влад на тонкое стекло, сразу чувствовалось необычное и какое-то непостижимое благородство.

Чем больше рассматривал в огромную лупу сверкающие камни, которые благодаря своей особой огранке отбрасывали на стены блики различных оттенков от желтого до темно-зеленого, ювелир, тем более задумчивым становилось его лицо.

– Что это? – наконец спросил он. – И откуда? Мне стыдно в этом признаться, но такое вижу впервые. Я снимаю свое предположение о том, что они достались вам от прабабушки и готов выслушать занимательную историю о том, что вы нашли потерянную Атлантиду…

– Не могу сказать, откуда они, – серьезно ответил Кот. – К сожалению, врать не обучен, а правду сказать не могу, настолько она невероятна. Но чтобы вы были спокойны, могу только подтвердить, что камушки не ворованные, хоть и очень ценные.

– Тот, кто вам сказал, что они имеют хорошую цену, вас обманул, – вздохнул мастер, и снова взял лупу, чтобы внимательно разглядеть сверкающие коричневые звездочки. – Никто не даст за них хорошие деньги.

– Понятно, – Влад не стал спорить, просто смахнул рукой со стекла камни в ладонь. – Пойдем к тому, кто в этом разбирается лучше, или привык верить в странные истории.

– Вы меня, юноша, неправильно поняли, – ювелир сморщил лицо так, словно у него внезапно разболелись зубы. – Эти камни ничего не стоят, не потому что они плохо выглядят, а оттого что никому неизвестны. Если говорить совсем просто – они могут стоить миллион или не стоить ничего. Дело в том, что цену всего на свете определяет рынок, а когда товар неизвестен, то у него нет цены.

– Миллион меня бы устроил, – серьезно кивнул Кот. – Деньги нужны, иначе не стал бы продавать. Нравятся они мне, полюбил всем сердцем. Вещь ценная, можете не сомневаться. – Он провел камнем по стеклу, и по нему потянулась матовая полоска нареза. – Даже на каленом железе следы оставляет, а стеклорезы вообще получаются отменные.

– Я обработкой стекла и железа не занимаюсь, а то наверняка бы этим заинтересовался, – вздохнул ювелир. – К несчастью, моя семья продает драгоценности. Так уж повелось. Отец был ювелиром, дед и прадед, но даже они бы вам сказали, что цены на эти камни нет.