Текст книги "Хищник"
Автор книги: Владимир Лосев
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Александров вгляделся в экран, но смотреть оказалось не на что. Между охранников прокатился мутный смерч и исчез, а тела еще долго падали на пол один за другим, покрывая стены и пол кровью брызгающей из оторванных конечностей и вскрытых грудных клеток.
– И это все, что у нас есть, – грустно усмехнулся Кривошапко. – То же самое можно увидеть на всех записях.
– А стоп-кадр сделать сможешь?
– Смотри, – подполковник снова прокрутил обратно запись и остановил ее. Александров недоуменно смотрел на мутный столб, в котором едва угадывалась размытая человеческая фигура. – Хищник двигался с такой скоростью, чтобы его камера не запечатлела, так что ничего не увидим даже при увеличении. Согласен, что клиент твой?
– Похоже, и в самом деле наш, – кивнул озадаченный Александров, не веря своим глазам. – Мои ребята, конечно, поработают с изображением, эксперты тоже, но на большее не рассчитывай – никто тебе не позволит все эти убийства списать на инопланетян, прибывших сюда поохотиться.
– Да знаю я! – подполковник раздраженно махнул рукой. – Но если такое повторится, мы все будем иметь бледный вид…
– Конечно, – Юрий вздохнул с облегчением, потому что на мгновение представил, как это дело отдают ему. И как он будет ловить этот вихрь? Да и человек ли это? То, что на стоп-кадре можно было разглядеть руку, ни о чем не говорило, та была размытой и странной. Неужели – действительно хищник?! – Но все равно я это дело не получу – у меня ни соответствующих кадров, ни опыта расследования. Конечно, мы снимем копии с записей и начальству доложим, но это все.
– Ладно, – Кривошапко поднялся из-за стола. – Вот поговорил с тобой, и стало легче. Пойдем, посмотрим следующий этаж. Там у нас лежит на полу мертвый вор по кличке Слон в окружении охраны, которая имела оружие круче, чем в боевиках, и кое-кто выстрелить успел, да только стены продырявил.
– Не завидую тебе, – искреннее посочувствовал Александров. – Жаль, ничем помочь не могу.
– Не нужна мне твоя помощь, – отмахнулся подполковник. – Я уже переговорил с начальством. Дело спишем на бандитские разборки, потрясем авторитетов, попытаемся разобраться, кому эта смерть выгодна, и на этом закончим. Заказные убийства у нас не раскрываются, об этом все знают. Мне главное, чтобы ты был в курсе на тот случай, если подобное повторится. А вот что тогда будем делать, не знаю, наверное, придется как-то вместе работать…
– Мы все здесь заснимем, если что сможешь на нас сослаться, – Юрий тронул Кривошапко за плечо и прошептал. – Слушай, я тут недавно, приехал оттуда, где стреляют, но такого не видел. У вас это часто бывает? Прости, конечно, за глупый вопрос?
Кривошапко посмотрел на него с удивлением:
– А я о чем тебе битый час толкую? Впервые это у нас! Никогда подобного не видел, хоть веселые девяностые рядовым оперативником служил. Трупов повидал столько, словно все это гнилое время в морге санитаром проработал, а сейчас чувствую себя как новичок в первые годы службы…
– Я тоже, – сокрушено и виновато произнес Александров. – Извини, что помочь ничем не могу…
– Спасибо, мне уже стало лучше, главное – уже не думаю, что крыша у меня поехала. Нормально, прорвемся, не в первый раз.
* * *
Кот выходил на разных станциях, переходил с одной линии на другую, запоминая тех, кто шел за ним. Хорошо, что время было позднее, и людей в метро ехало немного, поэтому все были на виду. Убедившись, что никого не видит и главное – не чувствует на себе чужого взгляда, пересел на нужную линию и довольно быстро добрался до своей станции. Здесь он проверился еще раз и пошел к своему дому.
Двухкомнатная квартира деда находилась в панельной шестнадцатиэтажке. Они с сестрой переехали в нее сразу после смерти старика, продав квартиру родителей, чтобы как-то просуществовать первое время. Оплачивал их общее жилье, конечно, Влад. Лия училась в университете на факультете журналистики, поэтому денег у нее не могло быть по определению.
Когда они остались вдвоем, роль старшего, а значит, ответственного за всю семью, перешла от деда к нему, и никто не спрашивал его согласия. Сестра была еще девчонкой, заканчивала школу, а он уже на втором курсе института. И через год, когда сбережения резко подошли к концу после того, как пришлось заплатить за обучение, встал вопрос – как жить дальше?
Именно тогда он и отправился по адресу Дока, который нашел в записях деда. Никаких других вариантов выживания просто не смог придумать.
Получилось все, безусловно, не так, как ожидал, но и не так плохо, как могло получиться. А сейчас ему даже нравилось, и если бы кто-то попытался у него отобрать тот мир, в котором он сейчас живет, он был бы очень недоволен, несмотря на опасности и огромное количество материализованных в тех местах ужасов, о которых люди живущие в столице даже не догадывались.
Странно все тогда было…
Домофон на двери подъезда остался тем же, комбинацию цифр не сменили, поэтому он проник в родной дом без каких-либо проблем, даже не пришлось сестру поднимать, поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Влад мог открыть дверь сам, ключи у него были, но он всегда звонил, опасаясь, что у Лии может оказаться кто-то – должна же у девушки когда-нибудь появиться личная жизнь? Пусть у него ее нет, но у нее-то пусть будет.
Кот надеялся, это когда-нибудь произойдет, и в то же время боялся, что избранник сестры ему не понравится.
– Кто там?
У него кольнуло сердце. В голосе Лии слышалась тоска и боль.
– Твой брат.
Загремели замки.
– Влад! – Сестра бросилась ему на грудь. – Как хорошо, что ты приехал. У меня беда.
Она заплакала, Кот обнял сестру, отвел в комнату и посадил на диван. Сердце защемило. Давно девочка так не рыдала. Последний раз это происходило, когда умер дед. Он гладил ее по голове и ждал, когда Лия успокоится, минут через десять потеряв терпение, произнес:
– Я не смогу тебе помочь, если не узнаю, что случилось.
– Ты все равно не сможешь помочь! Я не хочу жить! Я убью себя! Мне так страшно, больно, одиноко. Ну, почему все так несправедливо устроено в этом мире?
– Так говорить не надо, – Влад снова ее обнял, дожидаясь, когда на его непромокаемый комбинезон выльется новая порция горько-соленых слез. – Жизнь дается один раз, не стоит ее терять, потому что второй не будет. И справедливость существует, просто иногда ее трудно понять.
– Когда все плохо, и становится с каждым днем только хуже, стоит ли жить?!
– Конечно. Вся штука в том, что другой формы существования у нас нет и не будет. Пусть жизнь тебе кажется плохой, пускай в ней трудно и больно, но иной просто нет. Небытие – плохо, хотя бы потому что ничему не учит.
– Разве главное чему-то научиться, что-то понять? В этом смысл?
– Что случилось? Расскажи. Я твой брат, а ты – самое родное и близкое мне существо. Если тебя обидел кто-то, то найду этого человека и накажу…
– Обидел да еще как! – Лия бросилась к телевизору, включила зачем-то ДВД, по экрану прокатилась рябь, потом пошла запись того репортажа, который он уже видел: о войне, об убитых и раненых мальчишках, о том, как их увозит скорая помощь с военного аэродрома. И знакомый кадр – Перфилова несут на носилках. – Только не знаю, сможешь ли ты наказать страну, которая посылает мальчишек на смерть и увечья?
– Страна, это такое же понятие, как мир – оно необъятно. Нельзя наказать то, в чем существуешь.
– Ты изменился, брат, стал слишком сложным для меня, – сестра остановила запись. – Посмотри – узнаешь? Это Сергей, он жил в соседнем доме. Вы дружили с ним, когда были мальчишками.
– Я его помню, – немного недоумевая, произнес Влад. – Да мы играли вместе во дворе, потом дрались. Что с ним? Вижу, он ранен и, кажется, тяжело. Такое бывает на войне, иногда там и убивают.
– Я знаю, но это не должно происходить с ним.
– Почему?
– Потому что я люблю его, и без него жить не хочу!!
Кот вздрогнул от неожиданности.
– Не понял…
– А что тут понимать? Когда уезжал, ты просил, чтобы он за мной присмотрел?
Влад попытался вспомнить тот далекий день. Вот он выходит во двор и встречает Сергея. Они поговорили о том, как складывается жизнь. Перфилов проводил его до метро, а, напоследок, кажется, сказал что-то вроде – если нужна какая помощь, то я готов. Вот тогда Кот и попросил его присмотреть за сестренкой. Он не знал, вернется ли вообще, потому что уходил в неизвестность.
– Да, просил. Он тебя обидел, надругался над тобой?
– Какой ты дурак! – Лия вспыхнула. – Зачем так сказал?
Влад посмотрел на нее и вдруг все понял. Сестра была некрасива. Тоненькая фигурка с небольшой грудью, темные волосы, длинный, немного нескладный нос, высокий лоб и тонкие губы. Все вместе производило не очень хорошее впечатление на парней. По крайней мере, в школе у нее, он точно это знал, ухажеров не было, да и после нее тоже. Не нравилась она никому. Единственное, что отличало эту девочку от других, и иногда привлекало взгляды, так это огромные, всегда растерянные, голубые, как небо, глаза…
– Почему надругался? Я сама к нему пришла, и в постель затащила тоже сама…
– Извини, – Кот развел руками. – Виноват, не подумал. Ужас!
– Это моя первая любовь, а он мой единственный мужчина! У меня никого не было ни до, ни после, и главное, мне никто не нужен. Иногда кажется, что в этот мир я пришла только ради него.
– А я?
– Ты – другое дело, – Лия прижалась к нему. – Ты – мой брат, защитник, моя сила и опора. Без тебя, меня бы не было, я знаю. А без Сергея меня уже нет. Понимаешь?
– Кажется, – серьезно кивнул Влад. – Правда, не до конца.
– А вот нет его, и все становится бессмысленным. Все! люди. Дома! Мир этот вокруг нас. Сама жизнь! А есть он, и все вокруг становится таким, каким и должно быть – правильным и нужным.
– Хотел бы я, что кто-нибудь обо мне так сказал, – Влад задумчиво потер небритый подбородок. – Наверное, ты его действительно любишь.
– Так и есть, – Лия снова разрыдалась, но быстро успокоилась. – И что мне теперь делать?
– Как что? Подождать, пока Сергей выздоровеет, а там видно будет. Главное, что он живой.
– Я согласна ждать хоть целую вечность, но вся беда в том, что он никогда не выздоровеет!
– Почему?
Лия остановила запись и убежала в другую комнату, потом принесла оттуда листок бумаги, отпечатанный на принтере.
– На, читай! Это я скачала с Интернета.
Влад недоуменно взял листок и начал читать вслух:
– Рота попала под обстрел боевиков, были взорваны два БТР и одно БМП, четыре Урала, убито тридцать семь, ранено девять, из них тяжело пятеро. И что?
– Ниже читай…
– В Москву доставлено двое: рядовой Сергей Перфилов, у которого раздроблены обе ноги, общее состояние очень тяжелое. Из-за несвоевременного оказания медицинской помощи у раненого развивается гангрена на обеих конечностях, скорее всего врачи будут вынуждены ампутировать ему ноги. У второго – рядового Ивана Матренина состояние стабильное, средней тяжести, ему предстоит ряд хирургических операций, чтобы восстановить лицо после тяжелой челюстной травмы…
– Прочитал, – Кот поднял голову. – Дело плохо. Раны тяжелые, большая вероятность того, что станет инвалидом.
– Ничего ты не понимаешь, никем он не станет, – Лия подняла на него залитые слезами глаза. – Сергей жить без ног не сможет, а я без него. Мы оба скоро умрем, сначала он, потом я.
– Не спеши, – Влад почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Сестра сказала это таким тоном, что он сразу понял – для нее это дело решенное. Жить она не будет без этого парня – а ему что делать? – Я что-нибудь придумаю.
– А ты можешь?
– Пока не знаю…
– Откуда ему возьмешь ноги?
– Успокойся, – Кот уложил Лию в постель и сел рядом. – Разве я тебя хоть раз обманывал?
– Нет, никогда, за что благодарна. Ты никогда от меня ничего не скрывал, и был честным до конца.
– Так вот, поверь мне и сейчас. Обязательно найдутся варианты. В жизни бывают такие моменты, когда все кажется безнадежным и ужасным, но проходит время, решение находится, и все хорошее снова возвращается. Главное – никогда не торопиться, не спеша все обдумать и взвесить С любым горем нужно переспать несколько ночей, тогда острота уменьшится, и эмоции не будут мешать думать.
– Влад…
– Что?
– Помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, что мне делать, мне кажется все таким ужасным, словно на меня положили огромный груз, а я не то что поднять его не могу, даже полной грудью вздохнуть. Если Сергей умрет, жить не стану. Просто не смогу. У меня внутри словно что-то рвется, ломается, сердце еще бьется, но ему так тяжело качать кровь, оно долго не выдержит, поверь.
– Спи! – Кот заставил ее выпить снотворного. – Поверь, все образуется.
Подождал, пока она заснет, поправил одеяло, ушел из комнаты и закрыл за собой дверь. Потом долго сидел на кухне, пил чай и думал. Мысли были бессвязны.
…Друг детства попал в большую беду. Он должен ему помочь. Но не потому, что они вместе росли, познавали мир, влюблялись в одних и тех же девчонок – не в этом дело. Все это давно прошло, чувства маленьких мальчиков которыми они когда-то были, уже кажутся глупыми и бессмысленными.
Парню вероятнее всего уже ампутировали ноги, и теперь он медленно умирает в какой-нибудь больнице, даже не понимая, что с ним происходит. Его вины нет в той беде, что с ним случилась. Но это не утешает, потому что Лия в Перфилова втрескалась по уши, и он не знает, как с этим быть.
Влад тяжело вздохнул и полез в шкафчик, там всегда лежала бутылка водки. Он налил себе полстакана и выпил. Не потому что хотел опьянеть, просто сердце болезненно сжалось, не могло оно спокойно воспринимать то, что произошло – еще немного и разорвется от щемящей боли.
Когда выпил полстакана, стало чуть легче.
Кот сразу поверил фразе Лии, что Сергей не сможет жить инвалидом. Он бы сам не смог. Это необратимая беда, которую не исправит даже время.
А значит, Перфилов долго не проживет, а Лия без этого парня тоже. Упрямая – вся в деда! Как сказала, так и будет.
А как быть ему? Вся его жизнь в этой девочке, спящей сейчас в соседней комнате. Для нее он и жил в последнее время, даже пошел к Доку в помощники, чтобы зарабатывать ей на институт и жизнь. Вот умрет она и что тогда? Ему тоже умирать?
Кот вздохнул и налил себе еще. Он однажды уже погибал, и до сих пор помнит все с запахами и красками. Ему тот ужасный день часто снится, и всегда просыпается с хриплым криком о помощи. А потом идет под душ, чтобы смыть с себя запах смерти тяжелый и удушливый …
Влад тогда пришел в дом контор, чтобы отдать заявление деда – тот все пытался вытребовать для себя какие-то дополнительные привилегии за то, что воевал за страну, которая давно исчезла.
Был понедельник, и, как оказалось, как раз тот день, в который не стоило здесь появляться. В ночь с субботы на воскресенье строители покрасили этажи свежей краской, поэтому на другой день коридоры радовали глаз блестящими серыми стенами, а в воздухе нестерпимо пахло растворителем.
Когда Влад зашел в один из кабинетов, пары неожиданно вспыхнули – вероятнее всего от чьей-то зажженной сигареты, и мгновенно превратили коридор в бушующий ад.
Здание дома контор было пятиэтажное, еще сталинской постройки, с высокими потолками и лепниной, по высоте равнялось современной двенадцатиэтажке. Загорелось на четвертом, поэтому он и следующий за ним вспыхнули. Мгновенно, за пару минут, все коридоры оказались охвачены огнем. Свежеокрашенные стены горели как фейерверк. За ними занялся линолеум, потом мебель. Отравляющий газ пошел гулять по этажам, поэтому даже те, кому повезло оказаться внизу, оказались в смертельной опасности.
Люди пытались выжить и делали для этого все, что могли. Кто находился на нижних этажах, побежали к выходу, кашляя и задыхаясь – у них был неплохой шанс спастись, и большинству действительно повезло. Погибло только несколько сердечников, да еще пятеро заблудившись в удушающем дыму, не нашли выхода и задохнулись.
А вот у тех, кто оказался на верхних этажах, шансов на спасение почти не было.
Одни чуть сообразительнее других, поняли, что через коридор, где бушевало пламя, выйти не удастся, и стали прыгать вниз на газетный киоск, стоящий у входа, надеясь, что тот смягчит падение. Так и случилось. Первые, пробив крышу, сломали себе ноги, но выжили, а вот тем, кто последовали за ними, уже так не повезло.
Поле падения еще двоих киоск просто развалился, следующие падали на кучу пластикового хлама и бились насмерть.
Неизвестно откуда появилась рота солдат. Если судить по розовым чистым лицам – из бани, находящейся недалеко. Шли они организованно колонной, числом около роты. По команде командира старшего лейтенанта, имя которого история не сохранила, стали ловить в шинели тех, кто прыгал. Они сумели спасти пять человек, пока одна толстая тетка не убила двоих ребят, раздавив их об асфальт, разорвав шинель, которую они держали. Тогда защитники отечества отступили по команде того же старшего лейтенанта, унося с собой тела убитых.
А дальше сама смерть правила бал. Это было по-своему трагично красиво. Клубы искр вылетали из окон и с вентиляционных шахт. Языки огня лизали стены, оставляя черные следы копоти.
На четвертом и пятом этажах люди стояли на подоконниках и ждали, когда пламя доберется до них, а потом летели вниз горящими беспомощными куклами.
Пожарники приехали, но как всегда, как у нас бывает с теми машинами, чьи лестницы не доставали до верхних этажей, а те машины, подъемное устройство которых позволяло добраться до крыши, находились в ремонте. Спасатели не могли пробиться выше третьего этажа, поэтому все, кто находились на четвертом и пятом, были обречены. Конечно, пожарные машины спешили сюда и из других районов, только шансов на то, что они успеют кого-то спасти, не было – слишком быстро распространялся огонь.
Влад Котов – обожженный с горящими волосами полз к окну, чтобы присоединиться к тем, кто уже погиб внизу, не очень хорошо понимая, что делает. Боль в теле была настолько адской и нестерпимой, и, он был готов спрыгнуть вниз, чтобы избавиться от нее. Он знал, если бы даже случится чудо, и его сумеют вытащить из пылающего ада, то шансов выжить у него все равно не было.
Кожи практически не осталось, волос тоже, вместо здорового крепкого парня, который вошел в здание, теперь к окну полз обугленный кусок мяса. Вероятно, если бы он получше соображал, то остался бы на месте – какая разница, где умирать и как?
Главное – все-таки результат, а не способ его достижения.
Но вперед толкала ужасная боль, и он полз, теряя сознание и снова приходя ненадолго в себя.
Смерть сама решает, кто и когда должен погибнуть. Едва Кот добрался до окна и стал переваливаться через подоконник, как его подхватила чья-то сильная рука и потащила вверх.
Если бы мог он что-то видеть обожженными глазами, то заметил бы, что фигура спасителя сливается со стеной здания. Ее не могли заметить ни толпа зевак, ни люди из соседних зданий, в окнах которых торчало немало любопытных, ни даже те, кто стоял на подоконниках в соседних комнатах, озираясь и ожидая чуда.
Человек поднялся по кирпичной стене, вытащил Кота на плоскую крышу, где плавился от жара битум, и перекручивались листы рубероида, создавая странную и жуткую композицию, перебежал на другую сторону здания, выходившую в пустой, закрытый железными воротами двор и спустился вниз.
Для подъема и спуска он не пользовался веревкой или какими-то другими приспособлениями, довольствовался только ногтями на руках и ногах, которые подросли, отвердели, превратившись в жесткие когти, пробивающие цементный раствор, скрепляющий кирпичи.
Влад лежал у него на спине и умирал, не понимая, что происходит. Только во дворе, к нему на мгновение вернулось сознание, но и тогда он ничего не понял.
Здесь было пусто и слишком тихо, сюда не долетали крики гомонящей толпы на улице, не падали тела и пылающая мебель, так как внутрь двора не выходило ни одно окно горящего здания.
Он очнулся, когда по его телу, точнее по обгорелому мясу, прошлись ловкие умелые руки, втирающие остро-пахнущую мазь, боль была адская, даже превосходящая всю ту, что ему довелось испытать. Крот яростно замычал, потому что для стона не мог разлепить спекшиеся губы.
– Слушай меня, Владик, и запоминай, – проговорил человек. – Много лет тому назад твой дед спас мне жизнь, он меня и послал сюда, когда услышал по радио, что горит здание, в которое тебя отправил. Так что сейчас я просто возвращаю свой долг ему…
– А – а-а-ы-ы… – промычал Влад, когда смог наконец разлепить губы, говорить он все равно не мог, горло и связки были обожжены. – Ы-ы-ы.
Он хотел сказать – «спасите», но получалось только это. Неизвестно как, но человек его понял.
– Конечно, я спас тебя совсем не для того, чтобы ты умер у меня на руках. Когда снова очнешься, уже будешь в безопасном месте. И не кричи так, больно уже не будет.
– А-А-А…
– Поверь мне, худшее уже позади, я вылечу тебя, даже шрамов не останется. Еще немного потерпи…
Ему снова пролилось на голову нечто мокрое и чрезвычайно жгучее, похожее чем-то на студень зеленого цвета. Боль оказалась еще более острой, неожиданной, на фоне привычной, и он потерял сознание, поэтому не видел, как спаситель, прилаживает ему на тело непонятный кусок какой-то розовой органики. Она сразу задвигалась, растягиваясь, превращаясь в тонкую полупрозрачную пленку, закрывая обожженное тело от воздуха.
Боль сразу стала меньше, но выдерживать даже такую уже не было сил, и Влад снова потерял сознание.
Кот очнулся уже дома. Когда сумел разлепить залитые гноем глаза, то понял: лежит на диване, а рядом с ним сидят дед и его спаситель, и о чем-то тихо разговаривают.
– Жив, внучек? – спросил дед. – Извини, что послал тебя в этот долбанный дом контор, но кто же мог знать, что так все будет? Сам едва не окочурился, когда узнал, что там все горит. Сердце прихватило так, что даже не сумел доползти до серванта, где у меня лекарства лежат. Так на полу и концы отдал бы наверное, если бы Док не пришел. Вот было бы весело, ты бы умер там, а я здесь.
– Док?
– Так зовут твоего спасителя.
Влад лежал обнаженный, укрытый одной простыней. Вспомнив все, что произошло, он со страхом заглянул под нее, ожидая увидеть обгоревшее мясо вместо тела.
Кожа выглядела мокрой, кроваво-красной, но это была его настоящая кожа, а не чужая.
– Как? – прошептал он. – Это же невозможно? Я знаю, люди с такими ожогами долго не живут…
– Официальная медицина спасать таких больных не умеет, это правда, – усмехнулся Док, вытаскивая из-под одежды светящуюся склянку. – А мне это удается.
Мазь вновь обожгла тело немыслимой болью.
Спаситель снял с него почерневший кусок странного вещества, чем-то похожий на грязную розовую полиэтиленовую пленку, свернул его и выбросил в открытую форточку.
– Что это?
– Симбионт – называется Чешуя. Он вырастил тебе кожу, тем самым спас от многих осложнений….
– Но как это возможно?
– Если действительно захочешь это узнать, то найдешь меня. Поверь, это замечательный шанс изменить все в своей жизни, и дается он далеко не каждому. Место, в котором я живу, не очень безопасно, но там происходят невероятные события, которые когда-нибудь изменят жизнь всего человечества.
Он вспомнил об этом предложении, когда дед через два месяца умер, и они с Лией остались одни.
После долгого раздумья он решился, и поехал в далекий пермский городок, а дальше началась совсем иная история его жизни…
Влад потряс головой, выбрасывая из нее некстати подступившие воспоминания, выпил и задумался.
Итак, Лия влюбилась в парня, который сейчас находится в столичной больнице и медленно умирает. Тому отрезали ноги, и даже если ему удастся выжить, то для него жизнь превратится в ад, который он вряд ли захочет терпеть. Покончит с собой, а за ним и сестра…
Но даже если Сергей будет жить, то ничего хорошего в его жизни уже не останется.
Лия любит его, а значит и ее жизнь превратится в дерьмо, такой же скоро станет и у него, потому что в сестре смысл его сегодняшнего существования, а она последует за своим возлюбленным. Он должен помочь, но как?
Влад снова налил и с удивлением обнаружил, что выпил почти всю бутылку, но был по-прежнему трезв. Кот выругался, поднял рубашку и увидел, что симбионт, который он закрепил, перед тем выйти из квартиры, позеленел, притом цвет его изменился, стал каким-то радостным что ли.
«Надо было отлепить, прежде чем начинать пить, – подумал он тоскливо. – Вот куда ушла вся бутылка, этому спирт – все равно что пирожное для сладкоежки. Поздно вспомнил, водка кончилась».
Он снова опустил рубашку и взглянул в окно.
У него промелькнула какая-то мысль. Произошло это, когда нахлынули воспоминания. Точно – подумал о Доке…
Может ли тот вырастить парню ноги? Сомнительно, но пока это единственная реальная возможность.
Если кто-то способен помочь Перфилову, Лие и ему самому, то только старый друг деда. Он не раз совершал чудеса, которые никто не смог повторить. Конечно, Док не волшебник, но иногда равен настоящему магу.
Наверное, сможет что-то сделать и сейчас. И не откажет, потому что помогал им так часто, что уже всего и не припомнишь. Деньги он сейчас зарабатывал только благодаря нему, потому что Док его познакомил с торговцами, показал места, где можно найти алмазы.
Итак, это единственный вариант. Он отнесет парня к Доку, и пусть тот с ним сам разбирается.
Кот вздохнул. Легко рассуждать, но как это сделать? Как протащить безногого парня через тайгу?
Дикого жуткого зверья и мутантов там хватает. Самому-то редко удается проскочить без драки, а уж если с грузом, точно сожрут.
А Сергея еще надо забрать из больницы, провезти на поезде.
К тому же за ним следят. И самое неприятное, что неизвестно, кто к нему привязался. Не дай бог какая-нибудь официальная структура. ФСБ, милиция или какой-нибудь следственный комитет.
Так, что же делать? Кот с тоской посмотрел на пустую бутылку и налил себе чаю.
Для начала следует узнать, куда увезли Перфилова. По телевизору он видел, как грузили в машину скорой помощи, надо выяснить номер, а уже по нему определить больницу.
Влад вернулся к телевизору и включил ДВД, когда пошли кадры погрузки раненых в машину, остановил запись и начал рассматривать картинку. У скорой помощи имелась какая-то надпись на боку, сделанная желтым цветом, но ее не удавалось разобрать, так как машина стояла боком.
Он пропустил пару кадров вперед и прочитал: «Военный госпиталь имени Бурденко».
Мог бы сразу догадаться! Куда еще повезут раненого солдата, как не к войсковым медикам?
Что ж теперь он знает, где находится друг детства и возлюбленный его сестры. Дальше все просто. Нужно навестить парня и поговорить. И тогда станет ясно, что делать.
Кот допил чай и снова задумался.
Перфилов был без сознания, когда его снимала телекамера, но это не факт, что тот еще жив. Раны тяжелые, мог и умереть на операционном столе, и даже если не умер, то явно нетранспортабелен после операции.
Ерунду он придумал. Но если он не попытается, то потеряет самого близкого и родного человека, а тогда стоит ли жить ему самому?
Добраться до Дока непросто. Живет он в скверном месте, там полно разных мерзких тварей. Зато много разной органики и симбионтов, именно они его когда-то спасли от неминуемой смерти.
Влад подошел к окну, открыл его, вдохнул прохладный ночной воздух, который уже большей частью очистился от смога, и хмуро улыбнулся. Кто бы знал, что можно скучать о чистом небе так, что внутри все дрожит?
Люди не замечают того, что делает их счастливыми, потому что это привычно и обыденно. Всего лишь темное небо с клочьями облаков. И им наплевать, что звезды выстраиваются в такую восхитительную картинку, что сердце замирает.
А луна, краешек которой едва виден из-за высотных домов – разве она не чудо?
В тайге, там, где он сейчас живет, небо всегда закрыто плотными тучами, и каждый день идет дождь, даже зимой…
Кот вздохнул и нахмурился. Логика говорит о том, что доставить до места назначения парня будет непросто – почти невозможно, учитывая долгий переход и всякую живность, которая так и норовит пообедать человеком. Сергей будет самой настоящей обузой. А когда он его притащит к Доку, тот разведет руками, и спросит: Интересно, с чего ты решил, что можно человеку вырастить ноги? И действительно – с чего? Глупость же несусветная!
Но в комнате спит его сестра, которая покончит с собой, если он ничего не сделает. Иногда даже бессмысленное действие лучше бездействия. Похоже, это как раз тот самый случай. Ничего не делать нельзя, но и делать ничего хорошего.
Что-то внутри него говорило о том, что он поступает правильно. Интуиция. Шестое чувство или что-то еще. Ему неизвестно, откуда возникает в нем смутное знание, которое и понять-то трудно. Так немного теплоты в груди, легкое волнение сердца, и внутри появляется уверенность в том, что все обстоит именно так.
Именно это чувство помогало ему выжить и спасало тех, кто доверял ему жизнь.
Глупо! Но когда не знаешь, что делать, подойдет любое действие. Главное – не стоять и не ждать, пока все станет совсем плохо.