Текст книги "Волд Аскер и симфония дальнего космоса"

Автор книги: Владимир Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)

Когда эта миссия закончилась и мы наконец-то погрузились на борт к Аису, я хотел только одного: спать. Потому и просмотрел, как Грумгор протащил на борт собаку.

– И где вы взяли эту пакость? – спросила нас начальница карантинной службы.

– Это собака, – ответил Грумгор, – на планете, где мы были, такие есть в каждом доме.

– А ты хотя бы знаешь, как она размножается?

– Да, – ответил Грумгор, – у них на планете там все однолюбы.

На его счастье, данный вид животных входил в список животных, разрешенных и даже рекомендованных к разведению в служебных целях. Только это и спасло бедную собачку от немедленного знакомства с печкой.

После карантина собаке выдали собственное защитное поле и поставили на довольствие, а Грумгора записали в собаководы и добавили занятий по дрессуре собаки. Но Грумгор был только рад, он постоянно возился и играл с собакой.

– Посмотрите, какие зубки, – восторженно говорил он, поднося морду собаки прямо к нашим лицам.

Зубки у собаки и правда замечательные, не хуже, чем у Грумгора, только в три ряда, и она постоянно ими что-то грызёт. Самый лучший подарок для неё – это куча сухих веток в мою руку толщиной. Она их перегрызает, просто так, для забавы. На то, чтобы перегрызть одну ветку, у неё уходит от одной до трех секунд. Остается только горка опилок. Фиу теперь никогда не расстается с оружием, хотя собака если чем и достаёт нас, так только своей любвеобильностью. Она очень любит вставать на задние лапы и вылизывать нам лицо. При этом она хорошо понимает, когда мы в защитном поле, а когда нет. Только снимешь защитное поле и расслабишься – как вот она, тут как тут, выказывает нам свою любовь, всё лицо в слюнях.

Собаку Грумгору, кстати, впарила та самая девчонка, которая предлагала её и мне, при этом ещё и сослалась на меня, – я – де не против. Назвали её Суйу, в память о той, что сгорела на Вентере (собаку, разумеется, а не девочку).

Пару месяцев спустя Богиня издала приказ, в котором говорилось, что после нашего визита на планете значительно ухудшилось социально – политическая обстановка. Туземный народ имеет очень большую напряженность сексуальных желаний, и из-за этого в прошлом у него было очень много проблем. В результате более чем столетних действий корпуса Познавателей Истины на планете удалось ввести строгое единобрачие и культ воздержания, благодаря чему напряженность социальных проблем в обществе значительно снизилось. Однако, во время последней акции эта строгость была нарушена. Какой-то умник сболтнул, что чистота в любви – это не главное, а главное – это заботиться об общем выживании. В результате конфликтов, произошедших после этого на почве измен и ревности, погибло больше людей, чем ожидалось от метеоритной атаки. В приказе подчеркивалось, что все утверждения о сути жизни необходимо согласовывать с корпусом Познавателей Истины и с Богиней.

Клянусь, это не я. Я же ничего подобного не говорил. Если местные так услышали, так только потому, что хотели это услышать. Но моя команда всё равно поджала хвост и целый месяц старалась не выходить лишний раз из пещеры.

Глава 30. Туда, где начнётся джаз

Сентябрь 3010 г.

Боевая тревога. Только для меня и моего экипажа. Приказано явиться к Богине. Я беру с собой Валли, Фиу, Виллину и являюсь.

У Богини я застаю начальницу штаба и ещё несколько серых. В уголке стоит капитан Аса Пу, судя по всему, только для того, чтобы у него и у господина старшего падхаши не было ощущения, что Богиня дает нам указания через голову непосредственного начальства.

– По системе зовущих камней мы получили сигнал бедствия из одного мира, добрыми отношениями с которым мы очень дорожим, – сразу приступает к делу начальница штаба, – в данном случае нет ни внешней агрессии, ни космических катастроф. У них какие-то внутренние, системные проблемы. Двадцать лет назад на эту планету вылетал один экипаж, и мы думали, что им удалось разрешить все проблемы. Как мы видим теперь, не удалось. Судя по докладам исследователей и рассказам выходцев с этой планеты, ничего особенного там не происходит. Однако имеет место массовое вымирание населения и общий упадок мира. Те, кто приходят из этого мира к нам на службу, говорят об общей скуке. Похоже, им там просто не хочется жить. По этой причине мы решили послать ваш экипаж. Вы происходите из разных миров. Возможно, вы сможете почувствовать то, чего не смогли увидеть наши многомудрые исследователи. Вы идете не как защитники, а как советники. Стрелять во все стороны при приземлении не надо.

Про "стрелять во все стороны" начальница штаба уточнила потому, что только вчера мы вернулись из миссии, где пришлось производить зачистку одного городка от инопланетных животных. Этому городку не повезло получить себе на голову упавший транспорт с личинками очень мерзких и агрессивных животных. Зверюги эти были невероятно ловкими и опасными, а главная их мерзость заключалась в том, что они очень быстро росли и размножались. К моменту нашего прибытия они там съели чуть не половину городка, а кого не съели, тех понадкусывали. Нас подняли по тревоге и скинули на охоту. Целые сутки мы гонялись за этими тварями, пока не перебили их всех. Зверюги оказались сущими бестиями. Малейшее промедление означало немедленную мучительную смерть, и мы всё ещё были "под впечатлением", норовили выстрелить в каждый шорох в темноте.

Богиня посмотрела на господина капитана.

– Только не давайте оружие Потилаку и этому, со змеиной шеей, – поучаствовал в подготовке вылета капитан.

Как будто мы без него этого не знаем.

– Служим Богине! – отсалютовали мы по уставу. Богиня поморщилась (точнее, излучила чувство легкого недовольства).

– Это точно необходимо, все эти громкие крики? – спросила она у капитана.

– Абсолютно необходимо, – заверил её капитан, – иначе простые народы не будут чувствовать к Вам должного почтения, к тому же…

Окончания мы не смогли дослушать, поскольку отправились выполнять приказ. Двадцать лет они ждали, а четырех часов подождать не могли. Стоило будить нас в четыре ночи?!

Разбуженный тревогой народ уже привычно тащил в корабль запасы и сверял их с регламентом. Всё было бы хорошо, если бы Виллина не устроила истерику с громкими криками. Она у нас очень любит загонять центровку в ноль и проверять все запасы.

Строго говоря, центр тяжести корабля должен быть всегда в одной и той же точке, иначе при работе двигателей корабль вместо того, чтобы ускоряться, будет вращаться. Однако разбег центровки допускает смещение на несколько процентов от длины или ширины корабля, и загонять его в математический центр корабля совсем не обязательно. Подумаешь, взять на себя немного штурвал, и никаких проблем. Но Виллина любит, чтобы всё всегда было идеально уравновешено. В итоге только из-за Виллины мы каждый раз перед вылетом таскаем мешки с запасами туда-сюда по кораблю, уравновешивая корабль точно до килограмма. Но центровку она считает мастерски. У неё почти идеальная память, она не только помнит, где что лежит, но и сколько это весит. Она чуть ли не в уме составляет весовую сводку и всегда точно говорит, что куда переложить. Мы пытались с ней соревноваться, но она обсчитывает даже компьютер. Так это дело и оказалось целиком в её ответственности. Теперь приходится мириться с лишними передвижениями.

Впрочем, на этот раз скандал с громкими криками случился не из-за центровки. Мы не успели получить со склада новые расчески для меня и тапочки для Грумгора. Виллина вопила, орала и требовала довести запасы до полного комплекта. Пришлось своей жестокой волей пресечь вопли и заявить, что без этих ценных предметов мы как-нибудь обойдемся. Виллина ушла, оскорбленная до самых глубин. Иногда мне кажется, что она считает нас своими домашними животными и готова прибить всех, кто мешает ей заботиться о своем стаде. Даже нас.

– Корабль к взлёту готов, – доложил Грумгор.

– Благодарю за службу, – в тон ему ответил я, – взлетаем.

Через минуту мы запросили диспетчерскую о взлете, через три взлетели, и Аис унес нас к "особо дружественному миру".

Встречали нас по-королевски. В том смысле, что сама местная королева и встречала. А также тысячи её придворных, друзей и друзей друзей. Встреча была организована в храмово – дворцовом комплексе, который сам по себе мог быть предметом многолетнего изучения. Красота неимоверная. Высокие здания гармонично переходили в низкие, те переходили в дорожки и беседки, разделенные искусственными озёрами и каналами. Шпили и арки, коллонады и дворики, беседки над водой и водопады над беседками. Везде очень много растений. Только вот всё это какое-то очень заорганизованное. Если слева беседка, то и справа такая же. Всё строго симметрично, подстрижено и приглажено.

Я с трудом удерживался от того, чтобы не глазеть по сторонам и старался смотреть только на королеву. Мои даже не пытались сдерживаться и откровенно пялились во все стороны, поминутно обмениваясь восхищёнными восклицаниями. Похоже, что их детские восторги польстили королеве.

– Королева нас звала – к королеве мы пришли, – решил притвориться я суровым инопланетным воином – тупицей. Эта их красота меня, честно говоря, добила. На таком фоне остаётся только притворяться тупым разрушителем. А потом, кто их знает, что у них тут за интриги. Глядишь, прикинешься дурачком, что-нибудь и выболтают.

– Мы высоко ценим заботу Богини о нас, и благодарим вас за столь быстрое прибытие. В этот раз нам пришлось ждать вас всего лишь десять дней, а в прошлый раз мы ждали три года, – торжественно ответствовала королева, меня зовут…, – легкий кивок, и вперед вышел придворный, который зачитал длинный и торжественный титул, – можете обращаться ко мне "королева" или "госпожа Айянтия Вторая". Мы отвели для вас гостевой дворец. Он совсем недалеко отсюда, вы имеете право входа ко мне в любое время. Однако, я думаю, о делах лучше поговорить завтра в полдень.

Десять дней! А нас подняли посреди ночи по тревоге.

– Мудрость королевы видна во всём, – шепотом подсказал мне Фиу и для лучшей понятности пнул сапогом.

– Мудрость королевы видна во всём, – повторил я и поклонился. Ну, Фиу, погоди, вонючка.

Королева Айянтия Вторая сделала милостивый жест крыльями и руками, и мы отбыли, провожаемые взглядами толпы. Надеюсь, мы произвели впечатление. Защитные поля сияют, оружие блестит, мы шагаем в ногу, на плече у меня горит бронзовый дракон.

Местный народ имеет много общего с пчелами. Это и наружный каркас у тела, и крылья (местные ненамного меньше человека, но могут летать, давление атмосферы тут намного выше, чем на Земле), и шесть лап. А вот глаза у них ближе к человеческим, с глазными яблоками и зрачками. Из-за этого они кажутся намного более человечными, чем, например, Сладкая Конфетка, у которой глаза фасеточные, никогда не поймешь, куда она смотрит.

– Надо куда-нибудь перевести Аиса, а то он им все цветники изроет, – вслух подумал я. Стойки шасси у Аиса могут двигаться, тем самым Бешеные Конструктора компенсировали недостатки лыжного шасси (у Аиса на концах стоек не колеса, а лыжи). Когда надо подвинуть корабль, он просто переступает в нужное место мелкими шажками. Аис научился пользоваться этой возможностью. Ему очень нравится раскапывать почву под лыжами, а потом смотреть, что там под ней. В пещере на базе такой фокус не проходит, там пол стальной. Зато на любой поверхности с грунтом Аис тут же принимается за раскопки.

Посадили нас на лужайке перед дворцом, очень такой красивой лужайке, с цветочками. Аису они очень понравились, и он уже перекопал пару соток. Надо найти ему какой-нибудь пустырь, а то он тут им всю красоту быстренько подправит.

Остаток дня (мы прилетели днем) ушел на размещение во дворце, установку защитных полей, туалетов, поиск пустыря для Аиса и другие дела. В самом центре самого большого зала мы разбили походную палатку, а её растяжки придавили резными диванчиками. Придворные были в ужасе, пытались развести нас по комнатам, но как им объяснишь, что в каждой комнате не поставить защитное поле? А палатка специально для этого и предназначена.

Пустырь в центре города найти было невозможно, и потому пришлось загнать Аиса в небольшое рукотворное озеро. Аис успокоился и перенес внимание с раскопок на свою подвижную мышку – любопытника, которой он обычно и забавляется.

Среди "других дел" было и изучение местной истории. Поскольку сняли нас по боевой, ознакомиться толком со всеми материалами до прибытия на планету у нас не получилось. Застращав приданные нам два взвода слуг, чтобы не приближались к защитным полям, мы принялись за изучение выданных нам материалов.

Полупромышленный мир. Владеет электричеством, рядом социальных технологий, понятием государства, имеет понятие о коммерческих банках и поточном производстве. Предыдущая экспедиция, состоявшая, в основном, из серых, научила местных санитарии, а также использованию электричества для централизованного вещания по проводам. Радио и электрогенераторы переменного тока местным использовать не рекомендовали: они легко засекаются с орбиты и могут привлечь внимание кого-нибудь из "Повелителей Космоса". На этой планете используются генераторы постоянного тока и вещание по проводам. Империя нашей королевы имеет довольно внушительные размеры – три тысячи километров на две с половиной. Остальные общества на планете ненамного отстают от первобытного уровня. Империя поставляет Богине солдат, добровольцев, продовольствие, а также ряд промышленных изделий и полуфабрикатов. Благодаря действиям предыдущей экспедиции стало возможным создание больших городов, а также относительный мир в империи. До этих изменений империя представляла собой набор отдельных племен, которые частенько воевали друг с другом, а власть королевы тогда была пустой формальностью. Теперь королева является практически абсолютным монархом в империи.

Динамики упомянутого выше центрального вещания висят во всех комнатах дворца, даже в туалете. По ним передают новости, а в остальное время какое-то ритмичное потрескивание. Надо сказать, что это ритмичное жужжание – потрескивание, несущееся из каждого угла, начинает нас понемногу утомлять.

Ближе к вечеру мы призвали наших слуг и выбрались на прогулку. Город нам показывали из закрытых карет. Увидеть удалось немного. Горожане жили в очень маленьких квартирках или домиках. Домики и многоквартирные дома были совершенно одинаковыми, без каких-либо украшений. Надо всем витал дух отчаяния и уныния. Немногие цветные вывески и объявления были повешены криво, краска на них была тусклой и долго не подновлялась. Везде лежали груды мусора, но сильнее, чем груды мусора, убивало отсутствие желания хоть как-нибудь украсить город. Стены вырастали прямо из почвы, без фундамента и отмостки, темные окна без наличников смотрелись как грязные пятна на сплошной серой стене домов. Это были строго функциональные, простые изделия. Вся эта обстановка как бы говорила: "Пришел сюда – поел – пожил – уходи – и больше ничего не требуй". Эта обстановка очень сильно контрастировала с тем, что довелось увидеть во дворце.

Как пояснили слуги, такая обстановка не была следствием какого-либо материального притеснения. Если человеку хотелось сделать что-нибудь красивое, он шел в дворцово – храмовый комплекс и делал там статую, или просто помогал художникам. Доступ в комплекс был, кстати, свободным для всех, и закрывался он только при особых условиях. Украшать город было просто не принято. То, чем пользуется человек, должно быть максимально простым и дешевым. Странный народ.

Жители города медленно двигались по своим делам. Конфликтов практически не было, но брели они как-то неохотно, как будто им всё давно надоело. Впрочем, это могло быть обманчивым впечатлением, осанка у наших видов разная.

– Мой народ вымирает, – резко сказала королева, – и никто не может сказать, почему. При малейшей возможности обогатиться мои слуги продаются налево и направо даже тогда, когда совершенно очевидно, что этот факт выплывет наружу. Они продаются даже тогда, когда приобретение намного меньше возможных потерь, тогда, когда, по большому счёту, им этого и не надо. Я не могу никому отдать приказ – его просто забывают. Я пытаюсь опереться на кого-нибудь из советников, но у меня такое ощущение, что под руками у меня болото. Твёрдая почва расплывается, и я нахожу одну лишь пустоту. Мы затеваем праздники для народа, но каждый из них превращается в пьяный дебош с погромами. Мы тратим огромные средства на школы, но дети там просто не учатся. Не хотят. Семьи рассыпаются, не воспитав и одного ребенка. И так во всём. Иногда мне кажется, что они просто не хотят жить.

Мы стояли навытяжку перед королевой и внимательно слушали. За окном прекрасное утро озаряло дворцовый комплекс.

– Нам потребуется помощник, – сказал я, – хорошо образованный человек, знакомый с историей и культурой страны. А также кто-нибудь из органов правопорядка, из среднего звена.

Королева кивнула. Вперед выступил придворный, тот, который вчера зачитывал нам титул королевы.

– Лорд Гуппа. Мой самый преданный друг и надёжный помощник. У него есть все необходимые полномочия.

– Ещё мы просим вашего разрешения установить в трёх – четырех обычных семьях аппараты прослушивания.

Королева не сразу поняла, что мы имеем в виду, а когда поняла, то сильно удивилась, но разрешила.

– Стоунсенс, Валли, жидкость код 556781 и остальные. Возьмите пробы воздуха, еды и воды. Ищите вещества, вызывающие депрессию у этого вида. Возможно, они еду готовят так, что она у них подкисает. У них тут с химией не очень. Я, Фиу и Суэви берем лорда Гуппу и начинаем копать вглубь местной истории. Если у кого-нибудь возникнут идеи на тему о недостатках в системе воспитания или культуры – они очень приветствуются. Работаем.

– Может, королева ввела слишком большие налоги? – предположил Фиу.

– Может, их мало наказывают начальники на производстве? – предположил Валли.

– Может, у них слишком мало водоемов, чтобы плавать? – предположила мыслящая жидкость.

– Может, у них слишком мало мудрецов, чтобы давать мудрые советы? – предположил Суэви.

– Может, у них слишком печальное кино? – предположил стоунсенс.

– Может, у них слишком мало любви между полами? – предположила Бий У.

– А может, вы наконец закончите нести всякий вздор и начнёте работать? – сказал я.

Быстрой работы не получилось, местные закрытые кареты никак нельзя отнести к скоростным средствам передвижения, но и за этот день нам удалось сделать немало. Группа "химиков" взяла пробы в разных частях города. Моя группа в сопровождении лорда Гуппы встретилась с лучшем сыщиком из местного полицейского управления. Сыщик в общих чертах подтвердил то, о чем говорила королева. Растет число конфликтов, причем на совершенно пустом месте, так, как будто люди устали друг от друга. Никаких конкретных версий о причине происходящего у него не было. Единственная зацепка, которую я смог извлечь из его речи, касалась подпольных клубов. Сыщик очень возмущался тем, что там пьют без меры и слушают ужасную музыку, и что число этих клубов растет. Я выразил твердую уверенность в том, что нам необходимо посетить один из этих клубов. Сыщик пришел в ужас, сказал, что это небезопасно, но под нажимом обещал устроить. Потом он загорелся этой идеей и умчался брать кого-то из припасенных "на сладкое" уголовников, чтобы раздобыть нужные связи.

Лорд Гуппа оказался незаменимым источником информации. Он ещё помнил времена хаоса и всеобщей войны, империя была, можно сказать, его ребёнком, и он очень болезненно воспринимал её нестроения. Оказывается, социальное устройство этого общество строилось не на семье, хотя семьи как таковые тоже существовали, а на рое. Главным в рое была самка – королева, которая отличалась от обычных самок. Самки – королевы терпеть не могли друг друга и заставляли сражаться свои рои до победного конца, если, конечно, их не разделяло достаточное расстояние. По этой причине до недавнего времени существование больших городов было достаточно проблематичным делом. Первые города возникли там, где самки – королевы приняли закон, по которому всем другим самкам – королевам в радиусе ста километров отрубали голову. Рои, оставшиеся без королевы, переходили к самке – королеве города. Впрочем, слушались они новую королеву очень неохотно. Все помнили, что она чужая и что она убила любимую "свою" королеву.

– После визита ваших коллег стало гораздо легче, – сказал лорд Гуппа, – теперь маленькой самке – королеве делают укол, и она превращается в обычную самку. Все родные маленькой королевы довольны, и все любят королеву города. После обретения ряда новых технологий все надеялись, что вот теперь-то начнётся счастливая жизнь. Старшее поколение очень радовалось, глядя, как молодежь подрастает в сытости и без войн, и тут вдруг такой паралич воли к жизни… Мы в ужасе!

Да, проблем с роем я не смог бы предположить никогда. Бывает же в жизни такое!

Следующий день новых открытий не принес. Пока я спал, наши неспящие работники сделали анализ взятых на пробу веществ. Опасные выделения обнаружились только в одном месте, там, где и ожидалось: в квартале около свалки. Мы, конечно, посоветуем местным разобраться со свалкой, но на весь народ это повлиять не могло.

Лорд Гуппа явился только ближе к полудню. Я спросил у него, можно ли как-нибудь выключить жужжание, доносящееся из всех динамиков местного вещания между новостями, или поставить какую-нибудь музыку. У меня уже голова болит от этого вечного жужжания, да и не у меня одного. Лорд Гуппа пришел в ужас и сказал, что даже мысль об этом – это ужасное оскорбление королеве, за которое простые граждане могут поплатиться и жизнью. Ну ладно. Нельзя так нельзя.

Вместе с лордом пришел и наш вчерашний знакомый – сыщик. Обещал устроить визит в подпольный клуб прямо сегодня вечером, но предупредил, что нам придётся идти туда одним. По долгу службы он должен арестовать всех, кто там находится, и потому владельцы клуба пустят только нас. Соответственно, наша безопасность будет зависеть только от нас. Мы поблагодарили сыщика и заверили, что способны заровнять полгорода, если рассердимся. С этим сыщик и убыл.

До вечера мы слушали лорда Гуппу, обсудили с ним и проблему со свалкой. Мне пришла в голову одна идея, и я спросил, как долго особи его вида могут обходиться без пищи. Оказалось, что довольно долго – до пятидесяти – семидесяти дней.

– Может, им просто не хватает гормонов? – предположил я. – Раньше они жили в условиях постоянного голода и войны, может, они без стресса уже двигаться не могут? Лорд Гуппа, как бы нам провести маленькое исследование, попросить кого-нибудь не есть дня два-три, а затем понаблюдать за изменением своего состояния?

Лорд Гуппа очень удивился. Как это? Не есть? Специально? По своей воле? Это было так удивительно для него, что он обещал попробовать сам и привлечь своих слуг. Я спросил у него, есть ли у них азартные игры, скачки, бои, игры на деньги? Лорд Гуппа секунду подумал и сказал, что организовать это можно, но спросом пользоваться не будет, даже в подпольных клубах. Их люди предпочитают либо работать, либо бездельничать, либо украшать места красоты (оказалось, что дворцово – храмовый комплекс является не единственным местом красоты). Мы показали ему шашки, он оценил игру, но заметил, что играть в эту игру будут только люди высших классов, заранее обученные длительному удержанию внимания.

Вечером мы натянули темные плащи, маски и направились в подпольный клуб. Подпольный клуб оказался действительно подпольным: находился он в глубоком и грязном подвале. Вниз спустились только я, Фиу и Птитр. Остальных оставили в качестве боевого резерва. Хозяева клуба тряслись так, что стены вибрировали, но мы их успокоили, сказали, что просто пришли посмотреть, как отдыхают люди, и никаких обид. Нам выделили маленькую комнатку, из которой мы могли наблюдать за происходящим в зале. Ничего особенного мы не увидели. Множество людей напивалось под звуки оркестра, показавшиеся мне сплошной какофонией. Пару человек подрались, но культурно, на улице. И всё.

– Только не говорите королеве об оркестре, – предупредил нас лорд Гуппа на обратном пути.

– Об оркестре? Почему?

– Королевы об этом слышать не могут по своей природе. При мысли о том, что кто-то перебивает их звуки, они приходят в неконтролируемую ярость. Узнает – снесёт весь квартал.

– Что значит "перебивать её звуки"?

– Динамики. Те, на которые вы жаловались. Рой чувствует свою королеву только тогда, когда слышит её жужжание. Жужжание организовывает людей на труд и на отдых, на войну и на творчество. Оно разное в зависимости от времени суток и ситуации. Если рой потеряет свою королеву, то люди роя без её организующего жужжания теряют волю к жизни и чувство общности. Каждый из них оказывается сам по себе, без цели и воли. Это ужасное состояние для нас. До того, как появилось центральное вещание, город не мог быть больше, чем та зона, в пределах которой люди слышали свою королеву. Это примерно три километра в радиусе. После появления центрального вещания единым городом может стать вся страна. Правда, мы не считаем нужным так делать. Пусть молодые королевы набираются опыта в маленьких городах. Королевы должны уметь не только жужжать, но и думать. Мне кажется, я рассказывал вам про это.

Я что-то такое смутно припомнил. Это было днём, когда Фиу включил нашу музыку. Лорд Гуппа чуть с ума не сошел, бегал и вопил от ужаса. Но он тогда не очень разборчиво говорил, и я его не понял. Думал, ему музыка не понравилась.

– Так что, весь город зависит от одной самки – королевы? А если она умрёт?

– У нас есть в запасе другие самки – королевы, в других городах. Есть подрастающие. Наша территория больше, чем три километра. Нам есть, где держать их вдали друг от друга.

Во бред! В страшном сне такое не приснится. Хотя, если вспомнить наше земное телевидение…

Третий день тоже пропал впустую. Мы просмотрели радио диапазон, измерили напряженность магнитных и СВЧ полей. Искали следы магнитных бурь или следы излучения с орбиты на случай, если это какой-нибудь клан "Повелителей Космоса" балуется. Ничего. Полная пустота.

Ничего не дали и наблюдения через "жучки" за избранными семьями. Они работали, ели и спали. Было несколько бытовых конфликтов, из серии "он сказал, а она не так поняла, а потом обругала его за то, что он неправильно сказал, а он её обругал ещё сильнее", ничего интересного.

На четвертый день пришел лорд Гуппа, весь в приподнятых чувствах, заявил, что готов рвать и откусывать головы всем врагам. Лорд очень радовался, говорил, что это очень хорошо и что он очень давно не испытывал такого подъёма чувств и таких свежих ощущений.

– Творческие силы у нас связаны со стремлением преодолевать препятствия, – говорил лорд Гуппа, – и если они так сильно растут даже от однодневного голодания, то это уже половина решения проблемы.

Тут меня посетила ещё одна идея.

– Мы должны поговорить с королевой. Я думаю, у меня есть, что сказать ей.

Королева приняла нас так быстро, как смогла. Лорд Гуппа, не скупясь на восторги, рассказал ей об эффекте голодания. Королева поначалу удивлялась не меньше, чем лорд Гуппа в свое время, а потом прониклась идеей и даже добавила от себя кое-что новое.

– Мы скажем людям, что это то, что отличает нас от животных. Животное всегда делает то, что хочется, и только человек способен иногда делать что-то вопреки животным желаниям. Мы скажем, что периодическое голодание – это символ того, что мы отличаемся от животных. А сколько мы сэкономим на продовольствии… Мы сможем увеличить население на одну восьмую часть.

Что-то в её словах о животных было такое, что затронуло во мне какие-то глубокие мысли, но разбираться в этом не было времени, и я прогнал их.

– Госпожа, я думаю, что у меня есть ещё, что сказать вам. Во-первых, мы хотим записать ваши звуки на более качественную аппаратуру. Есть версия, что при передаче по центральному вещанию теряются высокие частоты. Мы попробуем на какой-нибудь группе рабочих, что будет, если проиграть запись с полными частотами.

Королева милостиво позволила.

– Во-вторых, вы издаете всё время одни и те же звуки. А вы не могли бы издавать их по-разному?

– Что ты имеешь в виду? – гневно вскинулась королева, – Знаешь, как звучало смертельное оскорбление, которое говорили друг другу королевы перед дракой? "Ты глупа, твоя песня скучна, твои люди умирают от скуки, со мной им будут веселее". Это оскорбление, чужак. Любой человек моего народа был бы немедленно казнен, даже подумай он такое.

Королева взглянула на лорда Гуппу. Тот рухнул на пол и попытался сжаться в точку.

– Это не я, моя королева, я ничего такого им не говорил.

– Это что, заговор с целью поставить другую королеву? – спросила госпожа Айянтия Вторая. Придворная стража напряглась.

– Нет, госпожа, это не заговор, это исключительно мои соображения, и простите нас за то, что мы случайно вас расстроили. Я совсем о другом, – попытался я успокоить королеву.

– Говори.

– Ваша архитектура. Она строго симметрична. Жизнь ваших людей. Она строго расписана по минутам от рождения и до смерти. У ваших людей такой образ мышления, при котором успех в жизни видится им как сокрушение препятствий. При этом в их реальной жизни нет никаких таких подвигов, которые они могли бы совершить, а затем жить счастливо. Они вынуждены изо дня в день повторять одни и те же операции, без каких-либо надежд на изменение жизни. Их жизнь абсолютно ровная, в ней нет событий. Это очень тяжело для разумного существа, жить и не иметь перед собой образ такой цели, которую необходимо выполнить. Получается так, что каждый день приносит страдание, пусть даже маленькое, а символа выхода из него нет. До недавних времен, когда везде были войны, они ежедневно боролись за простое выживание, и этой проблемы не было. Выжил – можешь собой гордиться. Теперь гордиться нечем, одни только мелкие страдания изо дня в день.

– Так что, ты предлагаешь намеренно усложнять им жизнь?

– Нет, я об общих ощущениях, в которых живёт народ. Всё строго ровное, всё строго симметричное, всё заранее предписано и расписано. У вас в городе даже ни одного холма нет.

– Да, – с гордостью сказала королева, – если мы строим город, то мы срываем все холмы. Это дорого стоит, но зато идея порядка проходит через весь город. Весь город состоит из ровных кварталов с параллельными улицами.

– Об этом я и говорю. Это не очень реально, это не очень рационально, а потому нежизненно. Тот, кто попытается остановить реку, получит одни неприятности, зато тот, кто попытается использовать энергию её течения, получит много энергии. Если разместить место красоты на холме, то оно будет видно большему количеству людей, и они получат больше удовольствия.