Текст книги "Кто сказал: "Война"? (СИ)"
Автор книги: Владимир Ларионов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Айсинар сидел в глубоком кресле и пил вино прямо из бутыли. Он был счастлив. Даже то, что с закатом закончилось и летнее тепло, ему нравилось: после дождя легче дышится. Шерстяной хитон, ковер под босыми ногами и пара-тройка глотков мизарского молока богини – что еще нужно, чтобы согреться? Разве что общество кого-то близкого и дорогого.
Гайи причесал пятерней мокрые после купальни волосы, стряхнул капли на ковер и натянул тунику. Ткань на спине сразу же промокла. Он, зябко передернув плечами, зевнул.
– Останься, – Айсинар еще раз хлебнул из бутылки и поставил ее у кресла на пол. Тепло и сладкая истома разлились по телу. – Согреешься и поспишь.
Гайяри глянул свысока и мотнул головой.
– Нет.
Что за блажь тащиться куда-то среди ночи? И ведь не уговоришь его никак… будто сон в особняке Ленов что-то изменит… сделает его слабым или зависимым? Ладно бы не хотелось ему, но засыпает же на ходу. Вон, даже улыбка расползается, превращаясь в зевоту.
– Гайи, не глупи. Сказал: останься.
Айсинар протянул руку и поймал его за запястье. Но Гайяри тут же, развернув кисть, вырвался.
– Не приказывай мне, славнейший.
Твердолобый, как целое стадо баранов. Надо же, приказывать ему нельзя. Но сердиться на мальчишку все равно не получалось, ведь именно это его непреклонное упрямство так нравилось Айсинару.
– Да разве ж я посмею тебе приказывать? – Айсинар невольно усмехнулся.
Не издевка, обычная радость приязни, быть может, даже гордости за него, но Гайи, конечно, все истолковал по-своему: навис над креслом, уперев руки в подлокотники:
– Славнейший, я твой боец, твой верный сторонник. Если хочешь – любовник. Но не твоя игрушка…
Вдруг он замолчал.
Едва заметный боковым зрением, в окно метнулся сгусток ночной темноты. Айсинар даже осознать еще не успел, а Гайяри уже резко, словно взведенная пружина, разворачивался всем корпусом навстречу опасности. В следующий миг удар ноги снес кресло в дальний угол комнаты. Айсинар, чудом успев подобраться, откатился в сторону. Рядом что-то лязгнуло металлом о камень. И тут же – едва он поднял голову – второй звонкий удар в стену над макушкой. Пришлось снова вжаться в пол.
Темнота возникла снова, оформившись в силуэт мужчины, скользнула вдоль стены.
– Стой! – крикнул Гайи. Он был где-то рядом и тоже на полу.
Силуэт на миг замер – послышался сухой смешок – и двинулся дальше.
Подняться, встретить... Айсинар знал, что не успеет.
Тут в темного полетел светильник, чиркнув по виску, окатил его горящим маслом. Тот дернулся, зашипел и бросился назад к окну. В один прыжок выскочил проч. Следом полетел второй светильник, достал или нет, Айсинар уже не видел.
– Стой, чтоб тебя!.. – с голосом мальчишки, казалось, что-то не то.
Вскочив, Айсинар бросился к окну, но было поздно: успел заметить только как чужак прокатился по траве, сбивая пламя, и скрылся за деревьями.
Сад снова был тих и непроглядно-темен в безлунной ночи.
Проклятье… кто он такой? Убийца? Вряд ли. Хотел бы убить – подготовился бы лучше и бил наверняка. Или уж совсем такой неумелый?.. смешно.
– Гайи, кто это был, ты видел?
Искать ответы в темноте за окном смысла не было, Айсинар оглянулся внутрь. Внутри тоже заметно потемнело: два из пяти светильников были разбиты, третий валялся где-то за окном. Масло вязкими лужами блестело на полу, одна из луж даже горела. Айсинар сдернул с постели одеяло и накрыл огонь.
Мальчишки видно не было.
– Гайяри?
– Чужак, с тебя ростом, коротко стрижен, одет в черное … – сдавленно и гнусаво ответили откуда-то из противоположного угла.
– Что с тобой? Темень как в бездне… – Айсинар подхватил один из уцелевших светильников и кинулся на голос. – Ты цел?
– Навыки хорошие: очень быстрый… Цел я, цел. Не страшно.
Гайи сидел на полу, чуть запрокинув голову и опершись о стену затылком. Из носа в два ручья текла кровь, падая частыми каплями с подбородка. Вытирать он даже не пытался.
– Не страшно? Какое, к тварям, не страшно?! – хватило только глянуть, чтобы все понять. – Ты... пытался достать его магией? – мальчишка виновато улыбнулся, хотел что-то объяснить, но Айсинар не дал. – Молчи, не шевелись!
Где же эта проклятая бутылка? Кажется, вот сюда ставил… или с другой стороны? Айсинар поднял светильник повыше, сунул руку за поваленное кресло и тут же отдернул, наткнувшись на что-то острое.
– У него ножи были, метательные… я едва заметил, вот и... Тебя уронить вышло, а его – нет...
Ножи? На метательных лезвиях запросто мог быть яд. Если так – понятно, почему сбежал. Айсинар оттолкнул кресло, поднял отточенный со всех сторон стальной лепесток. Чистый. И отполирован до блеска. Да и на ладони никаких царапин не осталось… Бросил лезвие и разозлился. В бездну к тварям! Гайи нужна помощь, а он свои страхи ублажает. Кто и зачем пришел в его дом с ножами, он узнает, но потом. Сейчас все равно толку нет.
За креслом он и нашел наконец, что искал. Бутыль опрокинулась, вино вылилось на ковер, но на удачу не все – примерно третья часть еще плескалась за темным стеклом. Айсинар взял ее, вернулся к Гайи и сел на пол рядом. Приложив горлышко к губам, приказал:
– Открывай рот, пей.
Глупый мальчишка опять мотнул головой:
– Я сам, – и протянул руку.
– Сам он… как раз, – усмехнулся Айсинар. Ему ли не знать, каково это – бороться с бездной магу-неудачнику. – Пей давай, я подержу. Пальцы-то наверняка трясутся как у конченного куцитраша. Ничего, сейчас отпустит…
Вино не совсем то, что нужно, но Гайи – юноша хорошо обученный, это и помогло. Бутыль еще не опустела, а он уже справился: кровотечение прекратилось и дрожь почти прошла. Бездна отступила до следующего раза. Только и сил после таких приключений обычно почти не остается, это Айсинар тоже отлично помнил по опыту.
– Славнейший, у тебя кровь, – Гайи отстранил бутылку и развернул его руку локтем к себе, – достал все-таки.
И правда, на плече кровоточила рана, а он за суетой даже не заметил. Впрочем, не такая уж и рана, скорее царапина. Даже не больно почти. Тем более, лезвие чистое – он сам смотрел. Хотя перевязать, конечно, было бы не лишне. Но это потом, успеется... Сейчас напряжение оставило не только Гайи, но и его тоже: ничего не хотелось делать, даже встать и снова зажечь светильники. Он отхлебнул вина, остатками со дна плеснул на рану и убрал в сторону опустевшую бутылку.
– Мне нужен меч, чтобы защитить тебя, – снова подал голос Гайи. – Убийца может вернуться завтра.
Язык у него заплетался. Все-таки молоко богини – слишком крепкий напиток для семнадцатилетнего семинариста. Но смеяться над его словами Айсинар не торопился. Раньше он много раз думал, что бы было, сойдись они в схватке? Ведь когда-то и он мечтал о славе орбинского поединщика. Но сегодня воочию убедился, насколько мальчишка внимательнее смотрит и быстрее соображает. Что ж, иметь блестящего Гайяри Вейза еще и в телохранителях было бы совсем неплохо.
Только слишком уж самонадеянно даже для избранника форума.
– Гайи, ты наследник шестого патриарха, а не охранник и не рядовой каратель. У тебя своя жизнь и недосуг за мной таскаться.
Он опять мотнул головой, на этот раз очень убедительно.
– Славнейший… дело не в тебе. Кто-то прямо тут, в моем городе напал на избранника моего народа и ушел безнаказанным – это позор для орбинита. Это позор для меня! Я... стану чемпионом и потребую в награду право носить меч.
Длинная, слишком длинная и напыщенная речь для усталого и пьяного мальчишки. Спорить с ним не хотелось.
– Хорошо. Если станешь чемпионом, я тоже потребую у форума такой привилегии для тебя. А то без меча ты мне дом спалишь. И хорошо, если ламповым маслом, а не всетворящим пламенем.
Айсинар засмеялся, а Гайяри вдруг смутился, испугался даже.
– Я не хотел, само вышло. Больше никогда не буду, честно! Даже пытаться…
Вот этого Айсинар не ожидал. Конечно, Гайи попытается! Да это и невозможно, чтобы такой, как он, без боя отказался от дара. Но Айсинара волновало другое: неужели, чтобы не изменять себе, Гайяри должен лгать ему? Скрывать, умалчивать и выкручиваться?
– Ты что? Испугался, что я тебя в Серый замок отошлю?
Гайи глянул снизу вверх, пьяно и совсем по-детски.
– Не отошлешь?
– Выдумал тоже… нет, конечно. Никуда не отошлю и никому не отдам.
– Это хорошо… – он откинулся на стену и закрыл глаза, – Тогда я пойду домой… сейчас отдохну немного, и пойду.
– И не сметь тебе приказывать, да, я помню.
Пока Айсинар повторял эту фразу, Гайи уже уснул.
*9*
Спешить к началу игр отцу-избраннику Высокого форума не пристало – без его ритуального позволения все равно не начнут. И с теперешней его свитой особо не разгонишься: после того случая с покушением форум возмутился не на шутку, потребовал охраны для избранника, и ремесленные гильдии все как один поддержали. Айсинар пытался доказать, что покушения никакого не было, скорее шпионаж. Или просто дерзость – кому-то, например, побахвалиться захотелось, что зайдет в дом патриарха и сумеет выйти. Но отец-каратель ответил точно так же, как до него Гайяри:
– Всем орбинитам пора от стыда умереть! В их избранника всякое дикарское отребье ножами бросает, а нам даже повесить за это некого. Нет уж, славнейший, с этого дня получишь круглосуточную охрану – и точка. Раньше такого в Орбине не водилось, но времена меняются, ничего не поделаешь.
Вот и приходится теперь передвигаться по улицам черепашьим шагом, зато с охраной и большой помпой.
Но сегодня Айсинара подгоняло не простое нетерпение, а настоящий азарт игрока: финалист, этот выскочка-бергот, телохранитель посла Ивреса, успел стать чуть ли не самой известной личностью в городе. Даже десятилетний сын Айсинара, и тот спрашивал, правда ли, что воин-северянин может одолеть первородного.
– Нет, конечно! Никто не может побить орбинита, – ответил Айсинар. – Мы – истинные творения Свободы, а они – только похожие на нас животные.
И даже посмеялся.
И со светлым принцем Ивресом просто шутил… Тот все прятался, ни на одно приглашение не отозвался, а перед финальным боем сам попросил встречи. Явился такой же напыщенный, как в день приезда, и сразу спорить. Мой боец, мол, красотой, конечно, не блещет, ну так Тени и не положено. Но зато всех ваших заставил по песку ползать: доходчиво показал, что зря вы, орбиниты, пренебрегаете нами, берготами. На что Айсинар ответил:
– Твой боец орбинита-то еще и не видел. Вот увидит, побьет, тогда можно и хвалиться.
А Иврес сразу и подсуетился, на слове поймал:
– Если побьет, – говорит, – что мне даль славнейший избранник? Если мой Жуар победит твой златокудрый друг?
Этот варвар победит Гайяри?! Смешно же. Конечно, Айсинар счел все за шутку и обещал, так уж и быть, отменить торговые пошлины на берготские товары, если Жуар-Тень справится с Гайи.
Но постепенно сам начал думать: а вдруг? И не получится ли тогда, что избранник Форума шутя сдает интересы государства? Все ж таки глупо вышло… Хорошо, Гайяри не знает. Незачем ему перед боем еще и дипломатией голову забивать. Его дело победить – и все.
А он победит, иначе просто быть не может. Так что пусть игры быстрее начнутся – с этой мыслью Айсинар и прибыл на арену. Бросил повод одному из карателей сопровождения, а сам поднялся на трибуну.
Финальный поединок на боевом оружии – апогей весенних игр во славу Творящих – и без того собирал чуть не весь Орбин, а в этот раз Большая арена просто кипела: торговцы и мастеровые все выше задирали ставки, а завсегдатаи задних трибун, которым ставить было нечего, в полный голос пророчили победу берготскому варвару. Даже обычно уверенные в исходе боя славнейшие не отставали от простолюдинов: шумели, спорили и, кажется, даже хвалили чужака. Если вспомнить, что последний раз боец-орбинит в оружном поединке терпел поражение лет пятнадцать назад, стоило ли удивляться таким страстям?
– … говорят, что он – не простой мастер, варвары не почитают запрет на колдовство, – наклонившись к Вейзу, гудел басом Майрел Гор. – Отозвал бы ты мальчишку, славнейший, пока не поздно. Звание чемпиона вернуть можно, а вот руку или голову…
Геленн Вейз не дослушал, прервал с усмешкой:
– Потомок Объединителя, отступивший перед дикарем? Нет, славнейший Гор, не при моей жизни.
Айсинар и сам бы поспорил, а нет – так хоть послушал, что думают остальные патриархи о новом фаворите и о его способности одолеть Гайи, но едва он в окружении четверых карателей появился на трибуне, разговоры смолкли. Что ж, раз обсуждать свои ожидания и сомнения с избранником славнейшие не желают, значит, и тянуть с началом представления нечего. Айсинар жестом поприветствовал трибуны и, когда ответное ликование стихло, кивнул управителю: начинай.
Первыми состязались стрелки из лука. Они стреляли стоя и с колена, а самые меткие – еще и сидя верхом на лошади. Несмотря на легенды, прославляющие лучников, орбиниты считали это занятие слишком дикарским для просвещенных первородных, оттого в состязаниях не участвовали. Впрочем, среди стрелков было много женщин: бегущие по кругу кони с легкими и гибкими седоками, разлетающиеся по ветру хвосты, гривы и косы, что и говорить, распаляли трибуны не хуже хорошей драки. Выиграла как раз девчонка: какая-то степнячка, крутобедрая и, судя по виду, сильная, как парень.
Следом за стрелками были бегуны, метатели ядер, кулачники и борцы… Айсинар почти не смотрел на арену. Наблюдать за славнейшими было куда любопытнее и важнее. Справа от него трибуну заняли сторонники Вейза, которых уже в открытую называли партией войны. Ближе всех – славнейшие Даграи Тир и Майрел Гор со старшими детьми. Жены обоих были тут же, но на ряд дальше в плотно закрытых паланкинах. И откуда только орбинитки взяли эту моду на целомудрие? Спросить Айсинара, так неотесанная дочка пастуха, выигравшая только что состязание по стрельбе, была более достойна называться вершителем, чем эти кокетливые якобы скромницы… Хотя, если подумать, собственная супруга сопровождать его вовсе отказалась. Не желает, мол, потеряться в тени мальчишки. «Понимаю, он тебе нужен, чтобы чувствовать собственную силу, но не превращай свою нужду в мой позор. Оставайся с ним, сколько хочешь, а я тебя дома на женской половине дождусь» – вот и весь сказ. Айсинар уважал Райанну и ее прихоти, но в этот раз предпочел бы видеть супругу рядом.
Зато славнейший Геленн Вейз прекрасно обходился один и, вопреки всем предостережениям, ничуть не беспокоился. Сегодня он выбрал место подальше и поскромнее, но, видно, не из-за страха за сына: сидел, лениво развалившись, улыбался весело и уверенно, как и на всех других боях, в которых сражался Гайяри.
А слева расположился славнейший Озавир Орс с женой и наследником. Сам вещатель жилистый, коротко стриженный и скромно одетый, не слишком походил на патриарха, скорее на приятеля собственного сына. Зато его Арима не пряталась за занавеской, а сидела рядом, гордая и спокойная, как и положено высокородной орбинской даме. Вот Озавир наклонился и шепнул ей что-то, она в ответ улыбнулась, а потом взяла за руку, переплетая его пальцы со своими. Юный Орс тоже услышал, и посмотрел на родителей чуть не с благоговением. Айсинар, глядя на эту идиллию, вдруг понял, что завидует, и разозлился. Резко отвернулся, уставился на арену.
На арене уже заканчивался поединок борцов. Оба финалиста были из первородных. Один даже приходился славнейшему Руту не то двоюродным, не то троюродным братом – тот любил хвалиться успехами родича. Но в этот раз родичу созидателя не везло: соперник ухватил его поперек торса и бросил через себя, изловчившись при этом эффектно прогнуться; а потом, не дав опомниться, окончательно впечатал в песок. Исход поединка был решен.
На борцов Айсинар смотрел вскользь: победы, награды – сегодня все это не важно. Он ждал очереди Гайяри, и нетерпение горячей дрожью растекалось по телу – как будто не его фаворит, а сам он должен выйти на арену. Когда-то лет пятнадцать назад он, как и Гайи, усмирял мечом свое пламя, был одним из лучших, и тоже мечтал проверить себя в настоящем бою, где не пекутся о безопасности. Но его дед, бывший в ту пору главой рода, и слышать ничего не хотел. «Песок арены пусть поливают рабы и ублюдки, – сказал он, – а чистая кровь Ленов слишком дорога для этого!» Высокопарный был старик! Высокопарный и властный… Айсинар усмехнулся своим воспоминаниям.
И вот теперь ради его победы, ради его веры в вечный и несокрушимый Орбин, на арену выйдет Гайяри. Орбиниты не любят убивать, но в этом поединке, судя по всему, выбора может и не быть… значит, кровь Вейзов не так дорога?
Наконец пришло время финального поединка. Айсинар оставил воспоминания и посторонние мысли, чтобы не упустить происходящее на арене.
Для выступлений перед зрителями Иртан Гнутый Меч всегда выставлял помощника, молодого, приятного на вид, с сильным звучным голосом, но последний бой с оружием вышел объявлять сам.
– Встречай храбреца, город городов, великий Орбин! – громко вещал Иртан. Голос у него был не из певческих, но сама форма арены помогала говорить звучно, не переходя на крик. – Жуар-Тень, воин Туманных берегов, личный телохранитель принца Ивреса, наследника правителя Эссира, готов сегодня жизнью своей доказать вам, славные орбинцы, мастерство, доблесть и честь…
Иртан говорил еще что-то о легендарных берготских мечниках, но это было уже не важно, потому что на арене появился тот, кому сегодня не раз и не два предрекали победу. В руках – как и у Гайяри – меч и кинжал.
На вид поединщик от прочих своих земляков ничем особым не отличался: лет около тридцати, роста чуть выше среднего, мускулистый, но не массивный. Такие берут скорее ловкостью, чем силой: одно слово – берготская школа. Одет он был в штаны и стеганую куртку, поверх которой – длинная кольчужная рубаха. Бедра и голени прикрыты бронзовыми щитками, и даже на плечах – пластинчатая броня. Айсинар усмехнулся: сегодня северянин знатно приоделся, раньше-то одной кольчугой на тонкую рубашку обходился. Видно, полагался не только на мастерство. Спасет ли его варварское железо от клинков Ферена Лерта? Вот уж вряд ли… к тому же есть надежда, что замедлит.
Хотя и забывать, как никому неизвестный чужестранец попал в фавориты последнего дня Весенних игр, тоже не стоило. Кроме тех двух поединков, что Айсинар видел сам, были и другие. Третий его соперник – знатный орбинит, большая знаменитость в родной Мьярне – на бой просто не вышел, отговорился тем, что потянул руку накануне. Правда это или нет, никто выяснять не стал. Вместо него Иртан выпустил лучшего из своих парней, потом второго… Потом пришлось признать победу бергота полной и честной: не калечить же всех стоящих невольников, с таким трудом добытых и обученных. Да… столько крови сразу Орбинская арена давно не видела.
Надо отдать должное, бергот не красовался перед зрителями, не играл мускулами и не пытался показать свою ярость: скромно поприветствовал зрителей поклоном и замер в ожидании соперника.
Последним на арену следовало вызвать победителя прошлых игр, но стоило Иртану открыть рот – речь его потонула в приветственных криках, гуле и рукоплесканиях. Все-таки орбинцы по-прежнему любили своего златокудрого демона. Гайяри вышел, чуть не выбежал на середину, как всегда открытый и радостный. Даже траурные ленты в волосах напоминали больше о празднике, чем о смерти. Приклонил колено, вскинул руки, приветствуя трибуны; а встретившись глазами с Айсинаром, улыбнулся и кивнул. «Не страшно, для тебя – я смогу. Верь» – так он сказал накануне. И сейчас как будто повторил снова.
Верить хотелось. Верить в талант и храбрость сумасшедшего мальчишки, в его удачу и в то, что даже Творящие боги желают ему победы. Ох, с какой радостью Айсинар и сам бы принял бой рядом с Гайи, плечом к плечу… если бы такое было возможно.
Между тем бой начался странно и совсем не весело. Изготовившись к нападению, нападать ни тот, ни другой не спешили: медленно обходили друг друга, выискивая слабину. Айсинар мог подумать, что будет очередной поединок на измор, если бы не так хорошо знал Гайи. И если бы не видел напряжения, нарастающего между бойцами. В какой-то миг показалось, что сам воздух взорвется искрами и сполохами – и тут же оба как по команде ринулись вперед. Двигались так, что даже опытный глаз не мог уловить отдельных шагов, ударов и связок, и стальные клинки порхали, как веера восточных танцовщиц… а трибуны замерли, будто окаменели.
В наступившей вдруг тишине Айсинар отчетливо слышал скрип песка под ногами бойцов и свист рассекаемого воздуха. Только свист! Ни скрежета, ни звона – ни один удар не достигал цели.
Соперник показался знакомым: поклон, взмах руки, скользящий шаг... где-то Гайяри его уже видел. Только где – вспомнить не мог. Это почему-то ощущалось как важное – вспомнить, но поединок не отложишь. Поэтому Гайяри решил плюнуть и не думать. Мало ли где мог заметить? На разминке в оружейной галерее, например.
Но чутье никогда не подводит: то, что с этим берготом не все чисто, Гайяри почувствовал с первой атаки. Играть, поддаваться, устраивать представление с ним не выйдет – слишком уж он силен и ловок для простого варвара. Поэтому прятать дар не стал: сосредоточился, собрал силы. Ударил… и мимо! Соперник оказался быстрее. Ладно, раз – бывает. Но вторая и третья атаки ушли в пустоту. Бергот исчезал, будто тут и не был… теперь Гайяри понял, почему его звали Тенью: поди, догони свою тень!
Но и Гайяри был быстр! Быстрее многих... что там! Быстрее всех, кого знал. А сейчас – превзошел сам себя. Лицо горело, волосы взмокли и пот потек в глаза. И все равно опаздывал. Он, вершитель! Первородный, совершенный – уступал варвару. Такого просто не бывает!..
Или бывает?
Мальчишка в белых одежках орденского послушника: «Ты даже не подойдешь ко мне, сопляк златокудрый…»
Зачем он это вспомнил? Сейчас – зачем?!
Меч снова рассек пустоту. А ответный удар уже тут, сбоку… и Гайяри не успевает, снова!
Поздно. Клинок врага скользнул по бедру, обжег холодом. Колено подломилось, воткнулось в песок.
Противник тоже чуть не упал, проскочил дальше, остановился. Какой добрый! Решил дать передышку или посмеяться? Нет, он не смеялся – когда смеются, так не сопят. Тоже устал, не иначе.
Гайяри оперся на здоровую ногу, попытался с разворота встать. И тут пришла боль – огнем полыхнула так, что похолодела спина и тошнота подкатила к горлу. Он невольно глянул на рану. Широкая траурная лента опоясала ногу и зарылась в песке. Хочешь жить – самое время упасть и не дергаться – может, пощадят.
Но нет. Он и в восемь лет жить хотел меньше, чем подняться! А ему уже не восемь, и перед ним не орденский мальчишка, нет, он не будет так думать. Пусть лучше… ему будет четырнадцать и его соперник – мастер Ияд, который может избить и наказать болью, но никогда не убьет и не покалечит.
«Вставай, мальчик! Терпи и вставай. Боль – твой союзник. Сумей договориться – и она подскажет, как выжить, не ослабит, а подстегнет. Думаешь, почему никто не рвется подраться с даахи?» Так говорил мастер Ияд. А Гайяри бил Ияда! Не раз бил. И сейчас – он встанет и победит. В бездну! Если иначе нельзя, пусть будет Серый замок, но он не проиграет варвару.
Гайяри поднял голову и улыбнулся. Бергот тоже улыбнулся в ответ, прошептал что-то… кажется, о том, что узнал, на что он способен, и теперь будет убивать. Смешной варвар!
– Меня учили фариси, а про берготский забыли, – ответил он. – Жаль!
И, поднимаясь с колена, тут же ударил. Первым.
И теперь обгонял. Теснил врага, заставлял отступать, ошибаться. Промах – и меч бергота заперт гардой мечелома. Еще промах – и бергот открылся, испугался. Страх замедляет на миг – этого хватит! Клинок Гайяри замирает над плечом – все!
И вот теперь, наконец, он узнал, где видел этот плавный замах, этот стремительный шаг и даже тонкий нос с горбинкой – в доме славейшего Айсинара Лена в ту ночь. Когда не смог остановить и так опозорился! Ну что же, пришла очередь Гайяри – теперь-то этот наглый дикарь ответит за все.
Кровавая ленточка захлестнула шею над кольчужным воротом. И кинжал – маши-не маши – слишком короток… Куда сейчас убежишь, Тень? А не смотри в глаза орбиниту, особенно если сам он уже посмотрел в глаза страху и посмеялся.
Гайяри отшвырнул в сторону меч противника, забрал кинжал, и отыскал взглядом Айсинара. Говорить что-то сил уже не хватило, только оставаться на ногах. Дождаться решения избранника и устоять, не дрогнуть… если бы это было так просто.
Айсинар не мог отвлечься от поединщиков, даже на Геленна ни разу не глянул – так ли все еще спокоен славнейший Вейз? А когда Гайи упал – сердце тоже упало, остановилось, и целый миг казалось, что это – конец.
Но бергот и сам потерял равновесие. Чудом не налетев на меч Гайи, проскочил два шага и встал, едва переводя дух. Для удара далеко, быстро не развернется – не сможет. Значит, спасен. Можно выдохнуть… кажется, вместе с Айсинаром выдохнул весь Орбин.
Если бы не распоротое бедро. Кровь не плескала, но текла широко и ярко… кто знает, насколько рана серьезна? В любом случае времени очень мало, теперь его почти нет. И тут Гайяри поднял голову и улыбнулся – все сразу переменилось. Быть может, кто-то еще не заметил, но Айсинар уже знал эту улыбку: как не узнать всетворящую тьму? Теперь Гайи победит, точно!
А он, как избранник Форума и хранитель закона, должен потребовать его ареста и высылки к магам. Конечно, если не истечет кровью раньше. К страху за жизнь Гайяри добавились злость и ярость. Мальчишка наседал на соперника, как настоящий демон бездны. Рану и текущую кровь он будто не замечал.
А Айсинар чуть не задыхался от бессилия что-то изменить.
И когда поединок завершился, а Гайяри посмотрел на него, спрашивая о судьбе побежденного, думал только о том, что потеряет Гайи, при любом исходе – потеряет!.. Проклятый бергот хоть и не смог одолеть в поединке, отнял знамя у Орбина, а его, избранника Форума, лишил победы.
Славные орбинцы смолкли, ожидая решения своего лидера. Что тут решать? Айсинар еще раз глянул на бергота – тот был испуган, но все же держал лицо – и поднялся, чтобы вынести приговор. Он уже поднял руку, когда в тишине услышал оклик:
– Стой!
И невольно замер, оглянулся на голос. Озавир, конечно! Как же без него!..
– Стой, Айсинар, не калечь мальчишку – не приказывай ему убивать.
Вещатель сам подался вперед, готовый вскочить, и лицом был белее, чем тот побежденный варвар на арене. Неужели тоже волнуется за Гайяри? То, что он заметил магию, никаких сомнений не было.
– Ты что, хочешь сделать из него настоящего воина? – продолжал он, – Из одаренного мага – убийцу, которому жизнь отнять, что муху прихлопнуть? Ради чего, Айсинар? Ради гордыни?..
Озавир говорил громко, не думая о том, кто слушает и что подумает. А слушали многие – все старшие семьи были сегодня на трибунах.
Он что, вздумал стыдить избранника Форума? Перед патриархами, их женами и наследниками, на глазах всего Орбина?! Да как он посмел! Айсинар сам решит, что правильно. Решит – и в бездну советы вместе с советчиками. И он резко развернул в землю вскинутые пальцы. Гайяри тут же взмахнул мечом. Клинок со свистом рассек воздух, хлынула кровь, и голова прозванного Тенью свалилась в песок.
Если среди первородных был хоть кто-то, кто еще не учуял магии, то после этого удара таких точно не осталось. Слабая надежда на то, что все случившееся сочтут спонтанным проявлением дара при угрозе жизни, таяла на глазах и вместе с кровью стекала в песок арены.
– Да ты совсем рехнулся, Айсин, – услышал он за спиной голос Озавира. – Так ты всех наших детей погубишь. Ради своей спеси ты погубишь Орбин. Идем, Арима, Нар? Нам тут делать нечего.
Они поднялись и ушли, но Айсинар так и не ответил. И не оглянулся – не достойны. Не стал он следить и за тем, кто из славнейших и как провожал вещателя. Ему было куда смотреть – на молодого Вейза.
Песок уже пестрел бурыми пятнами, а Гайи все стоял, и счастливая улыбка не сходила с лица. И даже когда юная дочка одного из патриархов вышла с венком из перевитых золотой проволокой дубовых веток, чтобы возложить его на голову победителя, он, опершись на меч, приклонил колено. Но подняться уже не смог – помог Иртан. Устроитель игр подставил плечо и, придерживая за пояс, с честью проводил чемпиона. Гайяри еще улыбался зрителям на трибунах и махал рукой знакомым, но Айсинар понимал: стоит им скрыться в проходе – и он свалится. Хотелось прямо сейчас сбежать вниз, подхватить хоть на руки, как можно быстрее унести в такое место, где можно будет остановить кровь, промыть рану и перевязать – и плевать на все эти ритуалы, честь и достоинство чемпиона. Кому они будут нужны, если чемпион истечет кровью на глазах всего города?
Но он – избранник, избраннику подобное не по чину. Нужно оставаться тут, на своем месте, с высоты трибуны любоваться музыкой и танцами, завершающим проходом победителей, поздравлениями, дождем цветов и монет… проклятье! Он даже не мог послать за лекарем или поторопить Геленна… впрочем, этого и не требовалось. Когда Айсинар отыскал глазами его место, славнейшего Вейза уже не было.
Гайяри не помнил, как покинул арену. Помнил лишь то, что отчаянно хотел удержаться на ногах и не показать слабости. Все силы уходили только на это, но, кажется, их не хватило – в конце концов он все-таки повис на руках Иртана… если правильно запомнил, кто это был.
Очнулся уже лежа на сундуке в «господских покоях», где обычно переодевался перед поединком. Под спиной – попона чьей-то лошади, а рядом – как раз Иртан. И еще отец. Славнейший Геленн испугался не на шутку. Неужели сомневался, что его отчаянный и послушный наследничек справится? Несмотря на слабость, Гайяри сделалось так смешно, что не сдержаться.
Он и не стал сдерживаться.
– Ох, мальчик… все тебе смешки да шуточки… – упрекнул отец, но сам все же слегка улыбнулся. – Приподнимись-ка, – и сунул под голову свернутую мантию. – Больно?
Лежать стало удобнее, а еще теперь он мог видеть перетянутое ремнем бедро. Кто-то отер кровь, и след от берготского клинка зиял во всей красе. Рана вроде не была глубокой, но все равно Гайяри замутило, и он поспешно отвел глаза.
– Терпимо.
– Ничего, сын, недолго уже. Я послал за Лукианой.
Славная госпожа Лукиана слыла лучшей лекаркой Орбина, а для наследника рода Вейз да еще и чемпиона игр – конечно, только самое лучшее. Гайяри мог расслабиться и ждать… но не мог не думать, а будет ли он теперь по-прежнему наследником и чемпионом?
И где славнейший Айсинар? Все представление было ради него, неужели не оценил и не придет? Быть того не может!..
Может или нет, но одна мысль о том, что избранник о нем и думать забыл, показалась больнее раны и страшнее высылки за магию. К счастью, задержалась она недолго, потому что пожаловал сам избранник. Его охранники, все четверо, ввалились толпой следом за ним, и в комнате сразу стало не протолкнуться. Но Айсинар словно ничего кругом и не видел: ни отца, ни Иртана не заметил – прошел мимо и сразу к нему. Присел на край сундука, взял за руку.
