Текст книги "Кто сказал: "Война"? (СИ)"
Автор книги: Владимир Ларионов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
После такой речи Айсинар едва не расхохотался. Но высмеивать посла соседней державы вряд ли было уместным. Берготская знать хоть и бедна, как поденщики, но по гонору и спеси равных им не сыскать. Не стоило портить отношения с соседями ради минутного удовольствия. Поэтому пришлось сдержаться и говорить как можно более ровно и доброжелательно:
– Светлый Иврес, тебе сказали чистую правду: в Орбине никто не носит оружия, кроме государственных блюстителей, охраняющих порядок. Смотри, – он поднялся, протянул гостю открытые руки и даже развел их в стороны, чтобы было видно, что при нем нет ни одного клинка, ни на поясе, ни в складках одежды. – Я, избранный правитель Орбина, тоже безоружен.
– Без меча есть только смерды, женщины и дети, – ответил светлый Иврес по-прежнему недовольно, но уже не так гневно, как раньше.
– Поэтому никто и не посмел отнять у тебя меч, светлый, разве не так? – Айсинар сам не заметил, когда в диалоге с послом перешел на тон, каким привык говорить с десятилетним сыном.
– Так, – буркнул он, в который уже раз хватаясь за рукоять и ощупывая сургучную нашлепку со знаком орбинской таможни на проволочной обвязке.
Айсинар кивнул: вот и хорошо, мол, что друг друга поняли. Но, как оказалось, рано.
– Но все равно: ты дольжен наказать свой слуга – он указал подбородком на вещателя, – за наш вольнение.
Айсинар глянул в его сторону, надеясь на помощь, но тот по-прежнему молчал, опустив взгляд, и помогать не спешил.
– Славнейший Орс не мой слуга, он, как и я, служит Орбину. В этом мы равны. А по… знатности рода?.. он даже выше. Я не могу его наказать.
– Не можешь? – принц Иврес недоверчиво смерил взглядом сначала одного, потом второго. – А кто может?
– Закон.
– Закон? – он как будто задумался.
– Закон превыше всего и все равны перед законом, – твердо повторил Айсинар на всякий случай и тут же, превращаясь в радушного хозяина, предложил: – Но о законах мы еще успеем поговорить, а сейчас прошу, будьте гостями под кровом моего дома. Ты и твои люди, наверное, голодны с дороги? Или желаете смыть с себя пыль?..
Но посол принять приглашение не спешил, он словно все еще обдумывал историю о законе и оружии.
– В Эссире герцог – закон. Когда я буду герцог, я буду закон. А в Орбин, значит, нет правитель? Ты – не правитель, я не могу быть гость в доме того, чей род ниже, чем я. Не достоин. Говорить будем завтра.
И, развернувшись, вышел. Его свита – следом.
Айсинар, следует признать, разбирался в берготских обычаях не лучше, чем принц Иврес в законах Орбина. Вся эта ситуация поставила его в тупик своей нелепостью. Зачем было врываться на прием? Посол даже верительных писем не вручил… да что там! Айсинар и разглядеть-то его как следует не успел.
Хорошо, хоть Орс спохватился вовремя.
– Вы, оба, – приказал он своим помощникам, – догоните гостей и проводите в «Щедрую лозу». Предупредите хозяина, чтобы дал им лучшие комнаты и обслужил, как полагается. Если вдруг они сами платить откажутся – пусть не беспокоится, оплачу я. И ни на шаг, слышите? Ни на миг от посла не отлучайтесь.
– И что же нужно этому эссирскому наследнику? – спросил Айсинар, когда берготская делегация удалилась.
Озавир неопределенно пожал плечами, но все же ответил:
– Узнаем. Попробует продать союз с Берготом в войне, насколько я понял…
– А нам нужен союз с Берготом? – Айсинар за этот союз и тертого элу бы не дал. Еще одно варварское племя – только лишняя забота.
– Нужен, – Озавир глянул ему в глаза, – Нужен, славнейший избранник! Нам любой союз будет не лишним. Но вернее всего этот светлый принц приехал шпионить.
– Шпионить?.. – Айсинару опять стало смешно. – Ума не хватит. Судя по поведению, его немного.
Орс согласно кивнул и тоже улыбнулся. А потом вдруг спросил неожиданно:
– Не слишком-то приятно мы выглядим со стороны, верно? – и пояснил тут же: – Он вел себя точно так же, как мы обычно: заносчиво, нагло, не считаясь с чужими нравами и законами.
Об этом Айсинар не подумал. А если подумать… что ж, наверное, Озавир прав: бергот просто отсыпал орбинитам их же пайров. Пришлось согласиться:
– Да, неприятно. Но у нас хоть причины есть.
– Правда? – теперь славнейший Орс смеялся уже в открытую. – И какие же?
Интересно, что в этих общеизвестных вещах так его развеселило? Айсинар пожал плечами.
– Мы древнее, умнее, более культурны и лучше образованы.
– Древнее – да, но и только. Высокая культура, знания, образование – все это наследие предков. Все создали они, не мы. А мы? Только разбазарили и довели до упадка. Так чем же мы так кичимся? Древностью?
Вон как вывернул… послушать Озавира Орса, так Орбину и гордиться нечем: только лень и заносчивость на развалинах древнего величия. Айсинар был не согласен. Хотелось возразить, но никак не приходило в голову – чем?
Озавир не стал ждать, пока он придумает
– Ты только шуту этому берготскому не поддавайся, – напутствовал он, уходя, – И не верь: он лжет, испытывает нас, на зуб пробует…
– Не обломал бы зубы-то.
И про себя добавил: «Позор мне и Орбину, если не обломает…»
Верительные письма принц Иврес принес на следующий день. Пришел с утра пораньше с охраной в пять человек, даром что мечи в ножнах опечатаны. Охрану оставил во дворе, а сам уселся в приемной – ждать официальной встречи.
Но Айсинар уже успел уехать на стекловарню, потом – на строительство новой ветки водопровода, потом еще куда-то, так до ночи и не вернулся. Бергот напрасно просидел в приемной и ушел уже затемно, отчаявшись дождаться избранника. Нет, никто его не обидел, принимали радушно, кормили и поили, даже пытались развлечь чтением или скрасить ожидание беседой, так что сердиться ему было совершенно не на что. Мало ли какие дела могли задержать избранника Форума? Ивресу ничего другого не оставалось, как явиться на следующее утро.
На третий день Айсинар не стал морить посла ожиданием в приемной, сразу же пригласил в кабинет, забрал письма, но даже печати не сломал – бросил в кучу других документов. Если светлый принц Иврес рассчитывал заняться наконец настоящим делом, рассказать, что привело его в Орбин и чего ждут от его визита все четыре берготских герцога, то пусть останется при своих желаниях и расчетах. У Айсинара были совсем другие намерения.
– Бумаги подождут. Лучше скажи, светлый принц Иврес, любишь ли ты поединки? А про Весенние игры слышал?
Оказалось, слышал, знает и всегда мечтал побывать. Что же, только это и было нужно.
– Сегодня на арене сражается лучший мечник Орбина, я ни за что не пропущу этот бой. Не хочешь ли присоединиться? Вас тоже приглашаю, – кивнул он охране и двоим молодым вещателям, которые, в точности выполняя указания Озавира, ходили за послом как приклеенные. – На трибунах всем места хватит.
В этот день Айсинар явился на игры в большой компании. Он был весел, азартен и даже не притворялся: пусть и берготские шпионы тоже посмотрят, каков с клинками Гайяри Вейз. Самого посла он пригласил на трибуну патриархов, а охранники и помощники Озавира нашли себе места выше, среди простых горожан и семинаристов. Только одного Иврес оставил при себе – ничем особым не примечательного парня лет тридцати, спокойного и незаметного.
– Жуар – моя Тень, мой личный телохранитель, – пояснил он. – Тень есть со мной. Всегда.
И сам Иврес, и его охранник следили за поединками очень внимательно. А когда на песок вышел Гайяри, начали тихо перешептываться. Айсинар не понимал беглого берготского. Да и говорили они слишком тихо. Но что ему за дело, что там обсуждают варвары? Мастерство Гайяри для них недосягаемо, победа – невозможна. Как и победа над Орбином, хоть военная, хоть дипломатическая. Смотреть и завидовать – все, что им остается.
На следующий день был театр. Варварскому послу пришлось смотреть постановку старой легенды о спасении человечества после потрясения тверди. В легенде говорилось о том, как молодой маг, погибший под развалинами во время землетрясения, был найден и спасен старым хранителем-даахи. Выживший юноша вместе с дочерью своего спасителя отправился в дальние земли искать драконов, чтобы молить богов спасти землю. Общая молитва троих детей Творящих была услышана: боги спустились в мир, прекратили разрушения и спасли людей.
Постановщик повторил в спектакле основной сюжет легенды, но значительно приукрасил событийную часть чувственностью: теперь молоденькая даахи и спасенный ее отцом маг оказались влюбленной парой, а драконы так и не вышли на их зов из пещеры. Но любовь этих двоих была так сильна, что боги не могли не услышать и не прийти им на помощь. История, бывшая когда-то частью священных текстов вершителей, теперь превратилась в добрую сказку, полностью утратив сакральный смысл, зато пришлась по душе публике.
Вот и принцу Ивресу понравилось: весь спектакль он зачарованно глазел на сцену, и внимательно слушал, что нашептывал ему в ухо один из приставленных вещателей, бойко переводя на берготский реплики актеров. Что ж, этим действом Айсинар тоже остался доволен.
На четвертый день у одного из патриархов Высокого форума родилась внучка, и Айсинар потащил посла на праздник: есть, пить, веселиться, только не говорить о политике, торговых выгодах и военных союзах. Пусть окончательно поймет, насколько заботы и чаяния Бергота незначительны для Орбина.
И лишь на пятый день уставшего и пресыщенного впечатлениями светлого Ивреса Ру-Касара, принца Эссирского пригласили на настоящие переговоры, которые должны были добить беднягу окончательно. Не случайно же Айсинар помимо Озавира Орса пригласил еще и стяжателя Вейза, Даграи Тира, главу службы блюстителей, и главнокомандующего карателей Майрела Гора. К тому же выбрал для проведения встречи самый большой и пышный зал Форума. И не прогадал.
– Светлый принц Иврес Ру-Касар, наследник правителя Эссира, назначенный голосом четырех герцогств Бергота: Эссира, Нода, Баста и Саюл, – звонко отчеканил сопровождающий посла помощник Озавира.
Как и ожидалось, войдя в зал, принц Иврес заметно растерял гонор. Высокий свод, ажурная резьба по камню и цветные витражи всякого видевшего этот зал впервые заставляли замереть в восторге, а то и вовсе сжаться, почувствовать свою бренность и ничтожество. Берготский посол от прочих ничем не отличался. Он долго озирался по сторонам и, казалось, даже забыл, зачем вообще сюда явился. Айсинар не мешал, остальные патриархи – тоже. Пусть варвар полностью и окончательно осознает, насколько велик древний Орбин и насколько мелки и незначительны заботы каких-то берготских провинций перед этим величием.
Наконец бедняга отдышался и посмотрел на тех, с кем собирался говорить. В темно-красных мантиях из переливчатого тяжелого шелка с массивными золотыми цепями на шее, поддерживающими знаки-печати государственных служб, они тоже должны были выглядеть весьма внушительно, тем более что сидели значительно выше уровня пола.
– От имени правителей Эссира, Нода, Баста и Саюл приветствую вас, владыки Орбин, – заученно произнес светлый принц Иврес и замер в поклоне. Айсинар с удовлетворением отметил, что теперь заносчивый бергот кланяется куда глубже, чем при первой встрече.
– Отцы Орбина рады приветствовать голос Бергота в стенах Форума, – ответил он с покровительственной теплотой, но ни подойти ближе, ни тем более сесть не предложил. – Мы получили и прочли письма, подтверждающие твои полномочия говорить от имени всех четырех герцогств. Позволь спросить, что за нужда привела тебя к нам?
Пришлось светлому Ивресу излагать свои предложения стоя, глядя снизу вверх на удобно развалившихся на скамьях собеседников.
– Владыки Орбин, от четырех герцогств Бергота я есть полномочный предложить мир и союз в войне против любой враг.
– Занятное предложение, – подал голос славнейший Гор. – Какие причины заставили светлых правителей Бергота думать, что мы нуждаемся в военном союзе? Или они сами опасаются нападения?
– В наших краев слышаль, что теперь так названный кнез всех умгар Вадан, по прозвищ Железный…
– Булатный, – в полголоса поправил сопровождающий его вещатель, но Иврес как будто не услышал.
– …собраль войск у границы и готовит к нападению на ваш земли. Вместе, ударяя по умгар с юга и с севера в один раз, мы быстро можем разбить армия кнеза Вадана.
– Хорошо сказано, – славнейший Вейз улыбнулся, словно слова посла и вправду очень его обрадовали. – Предложение военного союза Орбину – смелый шаг для столь… – он замялся, словно не мог подобрать слова, – северного народа. Но ведь союз вы предлагаете не бесплатно? Во что же оценивают ваши герцоги берготские мечи?
Посол утвердительно кивнул: к такому разговору он, видно, подготовился.
– Кнез Вадан просиль рудники в начале гор. Берготу это не нужен. Металл в начале гор плохой в работе: трудно выплавлять. Бергот имеет много свой металл. Наш оружие хорошо покупают на юге. И другое – тоже. Наш мех серебристой белки, мех черный соболь и белый лис сильно любят и много носят и в Орбин, и везде: в Шивария, в Фарисан. Наша рыба все любят и едят. Нам надо, чтобы золото и серебро приходиль не в таможню Пряный путь, а в берготский сундуки.
– Берготские герцоги, значит, тоже хотят беспошлинную торговлю? – переспросил славнейший Тир. И сам же ответил: – Понятно, хотят… все хотят. А стоят ли ваши воины столь высокой цены? Ласатрины и шиварийцы не дешевле обойдутся?
– Наемники!... пфуй… – посол с отвращением скривился. – Берготский воины не продают свой мечи и свой жизнь. Мы надежный союзник, всегда верны наш герцог и земля Бергота. Никто никогда не завоеваль наш земля!
– Потому что никому не нужны скалы и болота, – все с той же улыбкой пояснил славнейший Вейз. Патриархи закивали с легкими усмешками: точно подмечено.
– Но мы наслышаны о доблести берготских воинов, и уважаем ваши победы, – вступился за гостя славнейший Гор. И его тоже поддержали.
Тут Айсинар поднял руку, призывая к тишине, и сказал:
– Хорошо, отцы Орбина услышали просьбу герцогов Бергота. Теперь мы должны все обдумать, посоветоваться с народом республики, и лишь тогда сможем дать ответ. Благодарим тебя за службу, светлый принц Иврес, твоя миссия выполнена. Если захочешь еще погостить в Орбине, мы будем рады принять тебя, показать город, познакомить с нашей жизнью, законами и обычаями.
Все, переговоры закончены. Айсинар повернулся к Вейзу и заговорил о чем-то постороннем. Остальные поступили также – никто больше не обращал внимания на посла. Тому осталось только откланяться и выйти.
– Ерунда этот союз с берготами, – сказал Майрел Гор, когда посол удалился. – Слаженных действий от них все равно не добьешься: герцоги между собой-то договариваться не научились. В итоге вместо помощи мы получим споры, подозрения и взаимные обиды.
Он был прав: четыре рода, происходящие из одного корня, не желая раз и навсегда установить право первородства и подчинения, растащили страну на части и время от времени устраивают междоусобицы, отщипывая друг у друга по куску. Только перед угрозой внешнего вторжения кое-как пытаются объединиться.
Но если все четыре герцогства положились на одного посла, совместно подготовили предложения о мире и согласовали общие условия военного союза, это неспроста. Неужели и в Берготе чуют большую войну? Впрочем, большинство патриархов Высокого Форума продолжали считать, что страхи преувеличены. Айсинару тоже хотелось в это верить, но не выходило: слишком много беспокойства… теперь и на Туманных берегах.
– А еще пошлины им сократи… – Даграи Тир пенебрежительно хмыкнул. – Это немалые богатства, между прочим.
– Не знаю, окупятся ли потери от отмены пошлин берготскими мечами, – подал голос Озавир Орс. – Тут, боюсь, славнейший отец-каратель прав: союзники они сложные. Но посмотрите на это с другой стороны: у умгар мало своего железа и кузнецы дрянные. Берготское оружие и доспехи – качеством намного выше – для них очень желанны. Умгары и берготы – не добрые соседи, и герцоги наверняка не горят желанием вооружать дружины кнеза. Но если мы не позволим без пошлин вывезти сталь в Шиварию и продать там, то ее продадут умгарам – есть-то всем хочется. Вадану Булатному очень понравятся булатные клинки.
– То есть, если мы заключим союз, то их еще и кормить придется? – Хоть Озавир и утверждал, что союз будет полезен, Айсинару идея объединяться с варварами нравилась все меньше. – Если так, то в бездну всякие союзы и договоры, пусть и дальше сидят на своих Туманных берегах…
– Славнейшие! – Орс встал, призывая внимание. – Прошу вас, не решайте сгоряча, дайте себе время взвесить как следует все за и против. Нам нужен этот союз. Да что там! Нам нужно любыми средствами избежать войны – воевать мы не готовы.
После переговоров принц Иврес пропал. Нет, он не вернулся домой – не стал бы он возвращаться без окончательного ответа, просто перестал появляться на людях. Заперся в своих покоях и на любое приглашение выйти в свет отговаривался нездоровьем. Чем там занимался – Творящие знают.
Впрочем Айсинар не слишком о нем беспокоился. Вспомнил, только увидев на трибунах арены его телохранителя, того самого, который, по словам Ивреса, был как тень и никогда с ним не расставался.
Появился этот парень внезапно: когда один из бойцов, опьяненный только что одержанной победой, бросил вызов любому, кто не побоится выйти против него немедленно. И бергот отозвался. Поднялся из толпы зрителей и сказал будничным тоном:
– Я сражусь с тобой, если умереть не боишься.
Тот только посмеялся, но через считанные мгновения – никто даже понять не успел, как такое случилось – отправился на суд к Творящим.
Значит, принц Иврес все-таки расстается со своим личным охранником… да и охранник ли вообще этот боец, прозванный Тенью? Теперь Айсинар в этом сильно сомневался.
Следующим против Тени вышел очень известный орбинец, который хоть и был невольником арены, мог похвастаться немалой долей первородной крови, а значит и даром добиваться своего. Поединщики выглядели равными по силе и умению, дрались долго, лишь дразня и выматывая друг друга. И в какой-то миг орбинский боец сдал. Теперь бергот явно лидировал: был быстрее, сильнее и увереннее соперника, словно обрел второе дыхание. После этого он победил быстро, как и в первый раз.
Этот бой Айсинар смотрел с большим пристрастием – хотел понять, что же понадобилось телохранителю берготского посла и наследника на арене Орбина? Золото? Слава? Или, быть может, его хозяин опять проверяет орбинитов на прочность? Ясного ответа так и не нашел, зато заметил кое-что другое: способности Тени были явно выше просто человеческих.
Неужели маг? Но маг, воспитанный в ордене Согласия ни за что не стал бы драться на арене, тем более убивать соперника – всем известно: «маги не воюют». Значит не выученник Серого замка, а самоучка… народный колдун, но не обманщик, как большинство из них, а с настоящим даром? А что, такое вполне могло быть. Орбиниты, помня, к чему приводит безответственное использование дара, раз и навсегда запретили бесконтрольное использование магических практик, а соседи относятся к этому куда проще.
Слава творящим, на этот раз бергот убивать не стал, хотя мог бы. Но унизить постарался: не только на колени поставил, но и потребовал кланяться лицом в песок. При этом как был, так и остался совершенно спокойным. Если так дело пойдет, очень может быть, что в финальном поединке Гайяри придется сойтись именно с ним… при мысли об этом холодок тревоги пробежал по спине.
Да полно! Гайяри Вейз – блестящий боец и настоящий мастер. Никто его не одолеет. И все же… может, зря Айсинар так явно хвалился перед послом успехами своего фаворита?
*8*
Огромный платан рос во дворе особняка Вейзов, наверное, с самого потрясения. На одной из его толстых веток еще в раннем детстве близнецов повесили качели. Если их раскачать, то ветка дерева начинала мелодично поскрипывать. Только теперь качаться было некому, даже младшие мальчишки считали себя слишком взрослыми для этой забавы. Поэтому Гайяри и удивился, услышав знакомый скрип. А потом увидел на качелях Лолию и решил поздороваться.
Лолия смотрела вдаль, наверное, мечтала о чем-то… или просто делала вид. Гайяри остановился, загляделся. Когда качели шли вперед, косые лучи вечернего солнца очерчивали формы девушки, раскрашивали ее волосы и кожу теплым цветом красного золота. А потом ножка девушки, ажурно оплетенная ремешками сандалии, отталкивалась от земли, и качели уходили под крону. Тогда распушившаяся уже листва скрадывала четкость линий в густых сине-зеленых тенях. И выходило, что Лолия дразнит тайной: то покажется во всей красе, а то прячется раньше, чем можно было бы рассмотреть. Все-таки зря он считал подругу сестры простушкой.
Гайяри она не заметила… или притворилась, что не заметила. Он верил скорее во второе. Он вообще был уверен, что соседушка поджидает совсем не Салему, но разоблачать ее не стал – ему самому больше нравилось, когда она вот такая – спокойная и мечтательная, как будто ни до чего постороннего дела нет. Просто подошел ближе и окликнул.
– А! Гайи! – Лолия улыбнулась. – Я к Сали зашла, хотела новыми духами похвалиться, а она, оказывается, занимается. Ваша матушка сказала, что пока «Розу Джинана» не дочитает, ее не отпустят…
Все верно. У Вейзов давние связи за Поднебесьем, поэтому отец считал необходимым, чтобы все дети свободно владели языками южан. И если с естествознания, музыки или истории можно было улизнуть, подговорив учителя или сказавшись больными, то с уроками шиварийского и фариси такие номера не проходили.
Но ведь и Лолии это давным-давно известно: если у Сали «Роза Джинана» или что-то в этом духе, значит, надолго… и все-таки ждет. Значит, он прав: ждет не ее.
– …и некому мои духи оценить. А я сама составляла, мне хочется знать, хорошо ли получилось.
– Сама? – он подошел ближе и чуть склонился, принюхиваясь. – Что-то апельсиновое, миндаль и… жасмин?
– Глупый! – Лолия весело засмеялась, – Пион и лилия, а вовсе не жасмин! Цитрус ты угадал, миндаль тоже, а еще древесные нотки... Мужчины ничего не понимают в духах!
– Да это же неважно. Главное, что ты вкусно пахнешь, Лолия Мор.
– А ты бессовестно льстишь, Гайяри Вейз – она заметно порозовела, но глаз, как раньше, не опустила. Видно тот поцелуй в саду сделал ее смелее. Как ни странно, смелость Гайяри тоже нравилась, хотя он не жаловал напористых девушек. Но глядя на Лолию сразу вспоминал воздушные потоки, покорные ее тонким пальчикам, и это делало ее особенной, не похожей ни на кого другого.
– Лолия, научи меня делать ветер?
– Ветер?.. – в первый миг она растерялась, но собралась быстро. – Это опасно. Вдруг нас поймают? Помнишь, чем в прошлый раз все закончилось?
– Помню, – он наклонился к самому ее уху и, задевая губами, шепнул: – поцелуем… – а потом добавил уже громче: – Может, я ищу повод повторить?
– Шутник, – Лоли неодобрительно покачала головой. Но, немного подумав, спрыгнула с качелей. – Ладно, попробуем. Но только не ради поцелуев твоих! Не думай даже. Все потому, что мне лестно: непобедимый демон арены хочет у меня чему-то поучиться.
– Еще как хочет! Идем, – он схватил ее за руку и потащил за собой в глубину сада. Привел на ту самую поляну среди старых груш, где привык упражняться, когда хотел, чтобы ему не мешали.
– Мое место тренировок. Просторно и не видно ни из дома, ни со двора, я проверял. Показывай.
– Смотри, это просто. Как будто внутри тебя звучит музыка, а ты постепенно выпускаешь ее…
Лоли встала напротив, развела руки, прикрыла глаза – и вот уже легкий ветерок вьется между ее пальцами. Она повела руками, усиливая воздушный поток и заворачивая вокруг себя. Сбитые листья, опавшие лепестки цветов, мелкие соринки взвились до ее макушки и почти сразу же опустились.
– Это все?
Гайяри был разочарован: магия послушного ветра в этот раз казалась совсем нестрашной и быстро кончилась. Но Лолия, видно, знала, что делает.
– Пока все, – улыбнулась она. – Не хочу я, как в прошлый раз, деревья ломать. Теперь твоя очередь, попробуй.
Гайяри попытался повторить ее позу, потом – внутренне остановиться, настроить дыхание и прислушаться к себе: так его учили готовиться к бою. Музыка звучит… легко сказать, только он не понимал, как эту музыку услышать, и еще меньше – как выпустить.
Он опустил руки и пожаловался:
– Меня не слушается.
Думал, она отмахнется: чуть-чуть заминка – и сразу «не слушается»? Мало старался. Мастер Ияд так всегда и делал, когда у Гайяри что-то не получалось. Но Лоли была добрее, стала объяснять:
– Так просто ты воздух двигаться не заставишь. Попробуй дать условия, пропустить силу сквозь ладони, преобразить в тепло и направить.
– Тепло? Это зачем?
– Как – зачем? Восходящие потоки – теплые, нисходящие – холодные. Конвекция, понимаешь?
Слова-то были все знакомые… смутно припомнилось что-то о разности температур, давления, о движении воздушных масс… а суть? Как эти знания помогут ему поднять ветер? Еще только пытаясь разобраться, что же такое она имела в виду, Гайяри уже согласно кивнул. Стыдно признаваться девчонке, что чего-то не знаешь или забыл.
Лоли посмотрела недоверчиво и усмехнулась.
– Понятно все с тобой, Гайяри Вейз. Естествознание – не фариси, можно не учить? Ладно, давай еще вот так попробуем.
И, повернувшись, встала впереди, прижалась к его груди спиной – Гайяри даже вздрогнул от неожиданности. Потом подхватила его ладони с тыльной стороны и вытянула руки вперед.
– Я буду делать, а ты – попробуй почувствовать и разобраться, как это происходит. Поймешь – повторяй.
Первое, что он почувствовал – ее запах, тревожный, волнующий, лишь слегка приправленный духами, тепло девичьего тела, и свое острое желание сжать его в объятиях… но это точно были не те ощущения, которым Лоли хотела его научить.
Гайяри тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на деле. Пообниматься он еще успеет, обязательно, но – потом.
– О чем ты думаешь? – она повернулась, строго, как опытная наставница, заглянула в глаза. – Соберись, ну? – и слегка пихнула локтем в бок. Потом взяла его правую руку, прижала ладонью себе под грудь. – Вот отсюда все начинается, чувствуешь?
«Зря это она…» – было первое, что он подумал, но вдруг… да! Ощутил, как внутри нее зарождается нечто большое и сильное, растет, набухает… и вот уже разливается теплом, размыкается двумя потоками, струится по рукам и через ладони передается ему.
– Да, чувствую, – боясь спугнуть момент, прошептал он.
И, отзываясь на ее тепло, его собственная сила начала подниматься навстречу, потянулась по рукам, чтобы сплестись с потоками в пальцах Лолии.
А ведь что-то подобное происходило с ним и во время боя, только возникало как-бы само собой, подчиняясь не воле и разуму, а чутью тренированного тела, нужде в самосохранении. Теперь он мог оценить эту свою способность по-другому, попробовать понять и применить осознанно.
Упоительно! Зрение, слух, даже обоняние и осязание обострились невероятно. Он видел каждую травинку под ногами, каждое перо в крыле сойки, мелькнувшей среди грушевых ветвей; слышал свист ее крыльев, шелест потревоженной листвы, чувствовал на щеках холодок, от ее движения. Казалось вот-вот – и сам мир раскроет перед ним все свои тайны, и вмиг станет понятно, как устроены жизни и этой сойки, и самой далекой звезды… Совсем не похожее на плотское, это чувство тревожило и пьянило куда сильнее, острее азарта боя, желаннее всеобщего поклонения и любви. Пламя всетворения, кажется, так называли это предки?..
– Гайи, смотри, – тихо прошептала Лолия, – как волны.
Плавные потоки воздуха мерно качали кроны деревьев вокруг поляны: влево – вправо, влево – вправо…
– Получилось, – также тихо ответил Гайяри и повел рукой в сторону – ветер послушно потянулся следом. Дальше – разогнать и, как до этого Лоли, завернуть поток на себя. Вышло неожиданно легко: набирая мощь, вокруг них взвился маленький смерч. Гайяри, уже не скрывая радости, закричал:
– Получилось! – и, развернув к себе подругу, поцеловал в губы.
Она не противилась, наоборот, обхватила за шею, прильнула и начала целовать в ответ.
Сосредоточенность была потеряна, и наведенный ветер, стряхнув с груш последние цветы, рассеялся. Но и не важно – у Гайяри получилось! С Лолией, с этой необыкновенной девчонкой у него получалось все...
И обнимать, целовать ее так сладко… и так тревожно. Складки хитона путались и мешали; но вот поясок, унизанный серебряными колечками, звякнул под ногами, тонкая льняная ткань соскользнула с плеч, обнажая грудь. Лоли задрожала, подхватила хитон у талии, но не отстранилась – сама склонила голову, подставляя поцелуям шею и плечи. Чувствуя жар и податливость ее тела, Гайяри не собирался останавливаться: целовал грудь, ласкал обнаженную спину. Но стоило его пальцам сунуться ниже – она тут же резко ударила по руке.
– Хватит, Гайи, нет.
В первый миг он не поверил, думал, это игра, обычное кокетство, но Лолия взяла его руку и переложила на плечо, повторив мягко, но уверенно:
– Нет, Гайяри Вейз, этому, пожалуй, еще не время.
– Почему? – удивился он. – Ты же хочешь. Хочешь, не меньше меня, я вижу.
Она кивнула и улыбнулась, но уже не призывно, а хитро и весело.
– Еще бы не хочу! – подхватила поясок и ловко начала закладывать складки на плечах. – Герой и красавец, в которого влюблен весь Орбин – и вдруг мой! Кто же этого не хочет – можно будет целый месяц хвастаться.
– Ты что, обиделась? – Гайяри растерялся, но ненадолго. – Тогда выходи за меня, и сможешь хвастаться до старости.
Лолия закончила драпировку, застегнула пояс и, приглаживая распушившиеся кудри, засмеялась:
– Нет. Не пойду я за тебя.
Понятно, это была игра. Лолия его любит, он знал наверняка, просто набивает цену.
– Неужели не хочешь?
– Почему же? Хочу, – она снова закинула руки ему на плечи и заглянула в глаза. – Но разве ты свободен? А как же тогда славнейший избранник?
Вот оно что! На редкость проницательная девчонка… а он-то сам? Как можно было видеть ее каждый день и не замечать, насколько хороша выросла соседушка?! Да, пожалуй, эта девушка стоила любой цены, только вот Гайяри платить пока не готов…
– …когда Айсинар Лен не встанет между нами, вот тогда и приходи, – закончила она.
– Что же, ловлю на слове. Ты будешь моей Лолия Мор! – ответил он и снова поцеловал. Чем бы она там не душилась, пахла все равно горьким миндалем, померанцем и грозой. Летней грозой с ветром, ливнем и треском ветвистых молний.
За окном давно стемнело, даже луны не было – глухая промозглая ночь холодом и сыростью вползала в комнату через открытый проем. В комнате струился смолистый дымок ароматического масла, горели светильники. Их желтый трепещущий свет казался теплым, но настоящего тепла не добавлял.
