Текст книги "В поисках Витослава (СИ)"

Автор книги: Владимир Лактионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

XV. Антропный принцип

Света принялась хлопотать, обустраивая на скорую руку нехитрый обед, расставляя тарелочки и раскладывая салфеточки, а мы с Сихаэлем сразу бахнули по сто пятьдесят и захрустели жгучую жидкость кисло-солеными огурчиками.

– Надо было бы сначала пуджу сообразить, – переведя дух, произнес Сихаэль. – А то как-то неправильно получается!

– Что значит пуджа?

– У христиан малой церкви это – жертвенная трапеза. Но у большинства религий и сект она называется по-санскритски – прасада, или пуджа.

– А что такое белый тезис?

– О, это интересная история. Около трех тысяч лет назад король Баал, как правитель всего нижнего мира, договорился со всеми правителями среднего мира о разделе сфер влияния по очень простому принципу: вы не суётесь к нам, мы – к вам. При смене владыки, Баал вводил его преемника в курс дела и заключал с ним новый договор. Надобно сказать, что нижний мир честно выполнял его условия, а вот, среднему миру постоянно неималось. И две тысячи лет назад Баал, всяческими способами продемонстрировав земным правителям свою мощь, объявил им ультиматум. Это и был белый тезис, который по старинке продолжали именовать договором.

– Об этом договоре в курсе все президенты, премьер-министры, вожди племен, церковники, ученые, силовики?

– Только те, которые могут действительно на что-нибудь влиять в глобальных масштабах.

– И у нас? В том числе и…

– Все!

– Мне кажется, земным правителям и сейчас неймется?

– Так оно и есть, им всегда мало или власти, или денег, или и того, и другого.

– А если у Баала иссякнет терпение?

– Оно уже сейчас на пределе… Тогда будет война.

– Чем же именно средний мир досаждает нижнему?

– Ты знаешь, что у тебя есть двойник по ту сторону зеркала, ты и он – взаимные отражения друг друга.

– Знаю, Витослав рассказывал. Он видел своего вживую.

– Все двойники живут в нижнем мире, они есть абсолютно у всех, и каждый, живущий здесь, навечно связан со своим двойником, живущим там, и его аватарами. Но современная церковная доктрина учит, что они обитают в душах, как глисты в кишечнике, что они, как могут, им вредят, и что от них надо избавляться, как от тех же глистов. Для этого церковники изобрели таинство экзорцизма. Такой, проведенный по всем правилам обряд, однако, не уничтожает ни основного двойника, ни его аватаров, но сильно их калечит, нанося человеку физический ущерб и причиняя всяческие страдания. А еще люди среднего мира, называющие себя учеными, пытаются всяческими способами получить знания нижнего мира – о магии, иных мирах и пространствах, и все такое, дабы в итоге безраздельно властвовать над обоими мирами.

– А как на это смотрит верхний мир?

– Что ты называешь верхним миром?

– Ну, не знаю… Тот, где боги, ангелы…

– А Баал, по-твоему, кто?

– Демон!

– Переведи это слово на русский язык.

– Ну…

– В переводе с древнегреческого, даймон – дух, божество, совесть, или ангел-хранитель. Верхний и нижний миры – одно. Их разделяет человек во плоти́. Над человеком – бесплотные боги, под ним – низшие бесплотные.

– То есть, Баал…

– Старший над низшими, двойниками и аватарами. И все сущее создано ради человека и подчинено ему духовно…

– Так уж и ради!

– Ты уважаешь британского физика Хокинга?

– Да, но я мало, что понимаю, в квантовой физике.

– Так вот, он пишет, что вселенная может существовать только там, где есть жизнь – мало того, жизнь разумная, – и называет это антропным принципом. Даже элементарные частицы не могут быть стабильны в мирах, где нет разума. Кстати, об этом уже начинали догадываться члены общины Ядринца.

– Где он это пишет?

– Ну, например, в «Кратчайшей истории времени». Настоятельно рекомендую прочесть. Очень умная книга, гениально написанная, понятная даже домохозяйкам. А в 1983 году американский физик Джон Уилер, автор популярных терминов «квантовая пена», «замедление нейтронов», «чёрная дыра» и «кротовая нора», сказал: «Наблюдатели необходимы для обретения вселенной бытия».

– Я потрясен! Но это означает, что наблюдение может также и лишить вселенную бытия!

– В Шветашвара Упинишаде говорится, что, когда люди свернут пространство, словно кожу, тогда наступит конец их страданию. Понимай: наступит конец света. Это было сказано за несколько веков до рождества Христова! То есть, вселенная создана для людей и ими же будет уничтожена.

– Мертвый восстанет, убьет воскресившего и прославит его имя вовеки!

– М-м-м… Не подходит. Разве что, с большой натяжкой… Чье это изречение?

– Надпись на камне, лежащем возле дома Ядринца.

– Откуда она там взялась? Кто написал?

– Не помню. У меня в памяти смутно осталась только история о том, как ребята летали в далекое прошлое и будто бы помешали автору написать это пророчество. Камень очистился, и надпись исчезла даже с его фотографии. Я не знаю, кто его написал. Но это не суть важно. Теперь я понимаю Витослава, который жаловался, что после бесед с Ядринцом, у него почти всегда, как он выражался, «клинило мозги»… Еще водочки?

– А сколько мы уже выпили?

– Всю бутылку!

– Я, кажется, не захмелел… А еще есть?

– Только дурак, идя за водкой, покупает одну бутылку!

– Ты гений! Жаль, что придется пить теплую.

– Какую теплую! Я ее сразу положил в морозилку!

– Ты – гений вдвойне! Наливай!

Вторая бутылка возымела свое действие. Когда она наполовину опустела, я спросил:

– Сихаэль, ты, вроде как, нормальный мужик, духовно и научно грамотный. Почему ты не в нашем лагере, почему кормишься у противника?

– Ты сам ответил на свой вопрос, – с набитым ртом отвечал Сихаэль, – ключевое слово «кормишься». У Ядринца все делалось за идею, а я работаю за деньги. И потом, скажи честно: лично я кому-нибудь из ваших хоть раз навредил?

– Особого вреда от тебя не было, но провокации имели место, я точно знаю.

– Я честно отработал долг: это я предупредил общину о предстоящем нападении, это я устроил небольшое землетрясение, чтобы припугнуть и тем задержать спецназовцев, это я блокировал полет почти всех их пуль… Генерала жаль… Но, по всей видимости, он и его жена не пострадали… Я надеюсь… Так что, моя совесть чиста… Хочешь, слетаем на Гею, и я тебе докажу…

– Как? Чем?

– Не знаю, сориентируемся по месту. Полетели?

Я нащупал в кармане фаритон, и Светин возглас: «Мальчики, может не сто́ит?..» затерялся вдали. Еще через мгновение мы стояли, покачиваясь, у бокового входа в пещеру Сторожевой горы. Сихаэль начал громко икать, и в ответ из темного проема послышался голос:

– Стой, кто идет?

– По-моему, никого нет, – икнув, ответил маг.

– А ты кто?

– Не признал? Да это ведь я! Ик!

– Пароль!

– Ик!.. Вова, я оставил у тебя свой планшет и доску уиджа!

– А без них ты – никак?

– Да постараюсь… Ик!

– Пароль? Стрелять буду! – не унимались из темноты.

– Авалокитешвара! – гаркнул Сихаэль непонятное, скорее всего, санскритское слово.

– Ишварапранидхана! – прозвучал ответ. – Кто это с вами?

– Это мой друг!

– Пусть скажет пароль для входа на объект для лиц, не являющихся сотрудниками!

– Этот не пропустит, – шепнул мне Сихаэль. – Он из новеньких, выслуживается.

– Помнится, Казимирович употреблял много санскритских слов. Некоторые я запомнил. Например… Прабхамандала! – гаркнул я во всю глотку. Сихаэль вздрогнул и икнул.

– Он уже два дня, как заменен другим! Вспоминайте!

Но голос говорящего все же немного подобрел.

– Не могу… Мы выпили… – промямлил я в ответ.

– Тогда вы оба не пройдете! – отрезал говорящий и умолк.

– Я без планшета – как без рук! – выдохнул маг.

– Ладно, – ответил я, – хватайся за мой ремень сзади!

И вынул сердолик. Мгновение спустя мы стояли возле пещерной копии Паруса.

– Не могу поверить, что это чудо соорудил Вовка!

– Ничего удивительного, магия и не такое может! – гордо ответил Сихаэль.

– Я вижу, ты без подручных средств слабоват. Что будешь делать, если охрана сейчас опомнится и прибежит сюда? А она вот-вот начнет нас разыскивать – мол, куда подевались два подозрительных пьяных типа?

– Я ее тогда усыплю, всех – без планшета и доски! Могу сейчас… Надо сотворить заклинание…

Сихаэль начал что-то бормотать, но вдруг затих, растянулся на камнях и сладко захрапел.

– Вот они! – раздался голос того же охранника. – Один уже вырубился!.. Стоять!

Средний луч Паруса наклонился ко мне. Я понял намек и шагнул. Стало темно.

– Ребята, ну, что же это вы? – тихо сказал вкрадчивый голос, – знаете, что сейчас творится снаружи? Они собрались идти штурмом, вызвали подкрепление и связали Сихаэля.

– Сихаэля надо освободить. Как это сделать отсюда?

– Чё это ты раскомандовался?

Темнота рассеялась, и я увидел стоящего в трех шагах от меня человека с голым торсом и в джинсах.

– Ты кто? Игги Поп?

Незнакомец рассмеялся.

– Ценю юмор. Оглянись, посмотри, что происходит вокруг: прибыло подкрепление, и они сейчас будут атаковать. Они уже знакомы с некоторыми примитивными магическими технологиями, но и этого достаточно, чтобы здесь стало жарковато. Не бойся, места хватит для всех, ведь Парус, даже только его модель, бесконечен… Ладно, командуй. Начинаем активные действия?

– Как я могу командовать, не зная, на что Парус способен?

– На все… Но этого еще никто не понял.

– Никого не впускать, никого не убивать, никому не причинять неудобства, Сихаэля переместить сюда! Изготовить гранитную доску с текстом белого тезиса и прикрепить в кабинете самого главного из конторы – так, чтобы ее было невозможно снять!

Спящий Сихаэль появился через секунду. Потянувшись во сне, он обнял меня за ногу и захрапел опять. Но, на возню с ним у меня не было времени, потому что спецназовцы открыли огонь. Я услышал выстрелы и визг рикошетов. Одна пуля просвистела мимо уха, другая чирикнула возле плеча мага.

– Эй, Игги Поп, или как тебя там! Пули залетают сюда! Почему нет защиты?

– Наверное, ты сам этого хотел.

Мною овладел хмельной азарт.

– Тогда сейчас я им покажу! Мне кажется, что этого я тоже хочу!

– В детстве не наигрался в войнушки?

– Щас, щас, проговорил я, заправляя ленту в невесть откуда взявшийся пулемет «Максим» образца 1910 года …

XVI. Арфи́н. Геянская война. Продолжение

Когда я открыл глаза, было опять темно. Я лежал на чем-то не очень мягком, дышалось свободно. Пошевелил рукой – все в порядке, второй рукой – без проблем. Ноги слушались, нигде ничего не болело, не считая головокружения, стука в висках и знакомой похмельной тошноты. Я кашлянул и обвел глазами пространство вокруг.

– Эй!

Тишина.

– Эй! Игги, или как тебя?..

– Ни звука.

– Эй, водички бы… А лучше рассолу… А еще лучше пива.

Пошарил рукой вокруг, пощупал пол. Похоже на линолеум… Или нет, на ламинат… Или на лакированный паркет? Рука наткнулась на что-то твердое, напоминающее бутылку. Да, это бутылка, вот и крышечка. Пиво? Открыл зубами. В лицо ударил знакомый, самый лучший на свете запах. Глоток, другой – и постепенно включился свет. Рядом со мной сидел на корточках Игги и сочувственно кивал головой.

– Стыдно?

– Стыдно!

– Ну и правильно. Это стандартная человеческая реакция. Что ты еще желаешь?

– Где здесь туалет?

– Где хочешь.

– Я не могу на пол!

– Где ты видишь пол?

Мы стояли у бокового входа в пещеру Сторожевой горы.

– Где Сихаэль?

– Володь, ну ты ваще… А я кто?

Я протер глаза: рядом со мной стоял маг и часто-часто моргал.

А где этот… Ну, Игги Поп в джинсах?

– Володь, может, лучше глотнешь еще пива? Кстати, где ты его взял? Оно пришлось очень к месту! Полетели домой. Здесь нам делать нечего, во всяком случае, сейчас и в таком состоянии.

Я с наслаждением облегчил душу возле ближайшего куста и нащупал в кармане камень.

Дома я сказал ему:

– Знаешь, я пишу уже четвертую книгу. В первых трех я, насколько мог, литературно обработал заметки и дневники моего приятеля Володи, взявшего в общине имя Витослав. Четвертую пишу от себя. И получается, что в ней не будет крутых поворотов сюжета, захватывающих дух тайн, убийств и всего такого прочего.

– Видимо, все потому, – отвечал Сихаэль, что ее сюжет не выдуман, а взят из жизни. Из обычной жизни, в которой большинство действующих лиц стремится избегать обострений и бессмысленной жестокости. В принципе, ты мог бы описать, например, наш визит в контору более красочно – кто стал бы тебя проверять и опровергать?

– Не хочу врать!

– Это было бы не вранье, а художественный вымысел. А война, если ей суждено случиться, произойдет, и никто не сможет этому помешать, ни ты, ни я, ни Баал, ни пресловутый Александр Васильевич. И никто также не в силах ее спровоцировать!

– Это, прямо, какой-то фатализм… Или нет; это – обывательский пессимизм.

– Море постоянно воюет с прибрежными скалами, с сушей. Оно шлеп-шлеп волной, а скала стоит. Год, два, три, сто лет стоит. Затем р-р-раз – и обрушилась в море. В другом месте море намыло песчаный остров, а чуть погодя ему что-то втемяшилось, оно его и размыло. Потом приподнялась прибрежная часть суши, и там, где кувыркались дельфины, возникла Сахара. Кто этому помешает? А кто поможет? Голландцы, то и дело, строят дамбы… Да и не только голландцы. Так же, как Роттердам, море затапливает Венецию и Джакарту, Хьюстон и Лондон, Мехико и Майами. Если войне быть, ее ничто не остановит.

– Что нам делать?

– Лучший вариант – сидя где-нибудь в Вышнем Волочке, наблюдать за теми, кто в Лондоне.

– Лучший для кого?

– Для нас – он самый спокойный.

– Другой вариант – принять чью-либо сторону и пытаться помочь морю или скалам.

– Какой в этом смысл?

– Никакого… Хотя нет, когда все закончится, ты сможешь, смахивая с лица крупные капли пота…

– Пота?

– Пускай искры или брызги расплавленного металла – это как повезет… Смахивая их с лица, сказать: «Я сделал все, что мог!».

– Как в американском фильме, в конце которого главный герой скромничает: «Ничего особенного, на моем месте любой американец со стальными яйцами сделал бы то же самое!».

– Вот поэтому я не на твоей стороне.

– Но мне хочется найти Витослава, и дело даже не в бесплотных, а в нашей с ним дружбе.

– Это опять к Парусу, но без конфликтов с охраной.

– Мне сходить к Александру Васильевичу за пропуском?

– Нет, попробовать войти в контакт с настоящим Парусом, а не с его копией. Возможно, его стерегут не так тщательно. Давай вдвоем? Денек отдохнем, и…

– Переходи на мою сторону.

– Подумаю до завтрашнего утра.

***

Раннее завтрашнее утро было малооблачным и прохладным. С берега в сторону моря дул легкий бриз, навстречу ему светило, восходя, одно из Геянских солнц. Волнения не было, не считая мелкой ряби от ветра, вода была прозрачной, и в глубине смутно просматривалось дно.

Нас было трое: я, примкнувший к нашему лагерю Сихаэль и Афиноген, за полчаса до начала нашей операции внезапно возникший в моей квартире. Мы висели в воздухе на высоте около десяти метров недалеко от Паруса. Я спросил Афиногена:

– Какова подъемная сила твоего посоха, как долго он может нас держать? Может, я подключу свой камень?

– Никогда не проводил таких экспериментов. А камень прибереги: может, он понадобится для других целей. Ну что, пробуем?

И мы тихо подплыли по воздуху поближе к Парусу. Гигантский артефакт на это никак не отреагировал, лишь пролетающий мимо карк (откуда он здесь взялся?) хрипло и неразборчиво подал голос.

– Ты Карл? – спросил я его.

– Кар-р-р! – ответил он, и скрылся. Я спросил:

– Ребята, может, действительно призовем Карла?

– Не видим необходимости, – дружно ответили попутчики.

– Мне тревожно… Что хотела сказать эта птица? Я думаю, она прилетела неспроста!

– Давайте лучше приблизимся еще на десяток метров и снизимся! – предложил Афиноген. Сихаэль указал на что-то рукой, набрал в грудь воздуха, но сказать ничего не успел. Из воды показались чьи-то головы в черном, и раздались автоматные очереди.

– Вот тебе и острота сюжета, – хрипло проговорил Сихаэль, и у него изо рта полилась кровь.

– Камень! – Воскликнул Афиноген. Я мгновенно сообразил, что надо делать, и тут же переправил нас в попавшуюся на глаза небольшую бухточку на северном берегу острова. Там мы положили Сихаэля на спину, Афиноген принялся бормотать над ним молитву, а меня охватила ярость. Как же так? Без предупреждения, сразу на поражение! Я приложил камень нужным местом к глазам, через несколько минут разглядел наших обидчиков с высоты птичьего полета, и… Честное слово, я и не подозревал, что эффект может оказаться таким сильным! Почувствовав, мою ярость, фаритон загудел, как рассерженный трансформатор, и где-то на дне возле Паруса произошел взрыв, выбросивший в воздух не менее нескольких тонн воды и пятерых человек в черных комбинезонах.

– Где это бумкнуло? – тоном мультяшного Пятачка спросил Афиноген, не без усилий выпрямляя затекшую спину. – Твоя работа?

– Не сдержался… Как Сихаэль?

– Будет жить. Скоро придет в себя. Володя, ты в курсе, что теперь начнется настоящая война? Круто звучит: трое безоружных магов против вооруженной до зубов конторы!

– Может, я одного из этих переброшу сюда? Ты его оживишь, мы его допросим…

– Там уже некого оживлять… Впредь сдерживай свои эмоции! Можешь дать картинку?

– Как?

– Насколько я могу судить, любой артефакт может. Кольцо Витослава может, мой и Яна посохи, чемоданчик Боголепа – все могут! Самый устойчивый размер – два на три метра. Ну-ка, попробуй!

Я попробовал, картинка включилась.

– Насколько я осведомлен, – задумчиво разглядывая изображение, проговорил святой отец, – это не простые дайверы. У них костюмы с беспузырьковой дыхательной системой «Амфора», бронежилеты четвертого класса защиты, подводные автоматы АПС… Поэтому они попали только в одного из нас – у них кучность невелика, да еще на плаву…

– Откуда ты это знаешь?

Афиноген промолчал, потом сказал:

– Просканируй побережье. У них на этом берегу должна быть база. Они могут сменяться не реже, чем каждые четыре часа. То есть, их должно быть более тридцати – шесть смен по пять человек, да плюс технические службы и медработники.

Через час я заявил Афиногену:

– Не могу, глаза слезятся. Никого не нашел!

– Дай-ка я подключусь… Ну, вот же они, совсем рядом! Удивляюсь, как они нас не слышат… А может, и слышат. Они за этой скалой – он кивнул в ту сторону головой. – Ну что, увидел?

– Увидел! Щас я их!…

– Довольно крови, я им просто сотру память!

Протоиерей положил посох на плечо на манер гранатомета РПГ, постоял так минуту и, снимая его с плеча коротко выдохнул:

– Все!

– Я ничего не увидел.

– Признаюсь, я тоже.

– Откуда тогда ты знаешь, что сработало?

– Пошли проверим. Ты куришь?

– Иногда…

– Оставь Сихаэля здесь и пойдем.

За скалой мы сразу нашли большую хорошо закамуфлированную палатку. Охраны рядом не было. Внутри бесцельно бродило несколько десятков человек, некоторые были с автоматами, а кое-кто – в водолазных костюмах, ластах и масках. Я инстинктивно напрягся.

– Не бойся, – шепнул Афиноген и обратился к ним:

– Ребята, закурить не найдется?

Они посмотрели на него, как совы – круглыми, ничего не выражающими глазами и немного пошевелили губами.

– Перестарался, – констатировал батюшка. – Ну, ничего, через пару-тройку дней к ним вернется рассудок… Должен вернуться. Не убивать же людей только за то, что они выполняют свой служебный долг! А камушек твой хорош! Наверное, Витослав и не подозревал, что создает для тебя такое мощное оружие. А может, он рассчитывал, что ты освоишь его постепенно, в зависимости от обстоятельств. Теперь пора дать ему имя. Поговори с ним.

– С кем, с камнем?

– Ну да. Ты же уже давал ему команды – «проснись» и «спи». Теперь поприветствуй его и попроси назвать свое имя.

– Привет! Как тебя зовут?

– Арфи́н, – донеслось откуда-то будто со стороны.

– Хорошее имя, а я Вова!

– Тоже ничего! Ты, ежели чего, не стесняйся – проси, спрашивай.

– Спасибо. Буду иметь в виду.

– Какие будут пожелания?

– Первое – помочь Сихаэлю, второе – попасть нам троим в Парус.

– Сихаэль уже здоров, а с Парусом я сейчас поговорю. Жди.

XVII. Воронка

– Сколько ждать-то?

Арфин не ответил.

– Куда теперь? – спросил Афиноген.

– Заберем Сихаэля – и домой. Видать, у Арфина с Парусом диалог не сложился.

Но мага на прежнем месте не оказалось.

– Сихаэль!

В ответ только плеск волн.

– Сихаэль!.. Как его звать по-настоящему?

– Своего гражданского имени он никогда не называл.

– Сиха… Афиноген, а ты куда пропал? Сихаэль! Афиноген! Где вы оба? Ахали цели, вашу мать!!!

Вдруг меня сильно припекло сзади. Я сунул руку в задний карман…

– Арфин, ты чё?

– Посмотри направо!

Я посмотрел направо: берег, валуны, прибой, легкие облачка…

– Нет, ты включи духовное зрение!

Я скосил глаза к переносице.

– Не так, смотри рассеянным взглядом, как бы сквозь предметы!

Я последовал совету и увидел непонятно, что. Это «непонятно, что» выглядело, как прозрачная трехметровая горизонтальная воронка, как труба гигантского граммофона, лежащая на прибрежной гальке. Я подошел почти вплотную и заглянул внутрь: в ее глубине плавал сизый туман, и я крикнул в этот туман что было силы:

– Сихаэль! Афиноген!

Откуда-то из немыслимо далеких глубин послышались их голоса:

– Володя, стой там и что-нибудь говори, но никуда не ходи, мы сами выйдем к тебе!

А что говорить? Спеть песню? Но в голову не приходило ни одной – будто начисто отшибло память. Потом откуда-то из подсознания выплыли слова: «Не образумлюсь…». И я подхватил:

«Не образумлюсь… виноват,

И слушаю, не понимаю…».

Так я стоял посреди пустого пляжа, то утрачивая, то восстанавливая магическое зрение, и, запинаясь, читал монолог Чацкого. Наконец, при словах «Карету мне, карету!» из воронки появились мои друзья, и эта последняя строчка была произнесена уже втроем.

Лицо Сихаэля поражало бледностью, Афиногенова физиономия была, наоборот, пунцовой, и они оба покачивались.

– Давайте отойдем! – громко сказал святой отец, – а не то опять затянет!

Мы быстренько отошли и присели на валуны.

– Это что? Портал? Куда он ведет?

– Мы этого не знаем, мы попали в него случайно, и даже посох не смог нам помочь. Похоже, некоторые из его функций отключились. В метрах ста от входа нас поджидал какой-то человек. Он сидел на камне и при нашем приближении начал медленно вставать.

– Фантом?

– Нет, настоящий. Когда он вставал, из под его задницы посыпались мелкие камушки.

– Как он выглядел?

– Без особых, бросающихся в глаза примет: среднего роста, шатен, лет тридцати пяти-сорока́. Еще он был босиком, топлес и в джинсах.

– Он что-нибудь сказал?

– Не успел. Мы услышали твой голос и заторопились обратно.

– Зачем вам нужен был звуковой маяк, то бишь, мой голос?

– Пространство внутри этой штуки так же бесконечно во все стороны, как и снаружи, мы немного заблудились.

– Я думаю, что встречал этого человека раньше: это эмиссар Паруса. Я видел через сердолик, как он уводил общину Ядринца в неизвестность, и я разговаривал с ним во время своих визитов в Парус.

– Как его зовут?

– Не знаю, за глаза я назвал его Игги Поп… Есть такой американский певец – часто выступает голый по пояс… Щас я спрошу у камня…

– Арфин, если мы войдем внутрь, ты выведешь нас обратно?

– Не уверен, но попробовать можно.

– В чем проблема?

– Энергия этой воронки действует на мозги любого, известного мне артефакта.

– Но порождение Паруса в ней прекрасно себя чувствует!

– Я не могу объяснить этот феномен. Идите медленно, я буду пытаться по пути ставить метки. Если что, их должно быть видно духовным зрением.

– А что значит твое «если что?».

– Всякое может случиться… В общем, я готов!

– Только ты не отключайся, все время будь на связи.

– Я и так все время на связи. Ты не знал? Я останусь на связи, даже если ты скажешь: «Спи!». Иначе, как бы я услышал команду «Проснись!»?

– И то верно! Короче, идемте. С нами боги!

И тут же фаритон подал голос:

– Вот те на! Метка-то не наносится!

– Что будем делать? (Это Сихаэль).

– Что делать, что делать… Идем дальше!

Мы сделали еще пару шагов. Арфин вдруг стал горячим, потом мгновенно покрылся инеем.

– Арфин!

Я не удивился тишине, я вспомнил предупреждение Афиногена, что в нематериальные миры с этим камешком лучше не соваться.

– Афиноген, твой посох… никак?

– Увы…

– Что будем делать? (Это Сихаэль).

– Идем дальше! (Это Афиноген).

Глубокий вздох (Это я). Вот уже кое-какая информация об этом мире есть: он не веществен. Грубо говоря, мы полностью окунулись в чей-то сон, мечту, галлюцинацию…

Из глубины послышались хрустящие шаги, и звуки катящихся камешков. Вдали появилась мужская фигура с голым торсом.

– Привет! – крикнул я издалека, – Представься, пожалуйста!

– Меня зовут Лад!

– Это твой мир?

– Нет, я здесь из-за вас.

– Где мы?

– В мертвых мирах. Дальше идти не сто́ит, вы не найдете дороги обратно даже отсюда. Поэтому, если хотите, мы поговорим здесь, удовлетворим ваше любопытство, и я вас выведу.

– Что значит мертвые миры?

– Это внутренние миры тех, кто умер.

– Всех?

– Некоторым образом.

– Даже питекантропов?

– Думаю, таковые здесь отсутствуют, а даже если есть, то они уже давно полностью усохли. Более свежие – от пяти тысяч лет и меньше – продолжают оставаться относительно целостными. Называющий себя Боголепом когда-то создал прибор, способный войти с такими же в контакт и смог увидеть покушение на австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в июне тысяча девятьсот четырнадцатого года глазами толпы.

– Ты сказал: «называющий», а не «называвший». То есть, Боголеп сейчас жив?

– Да!

– Я могу его увидеть?

– При определенных обстоятельствах. Сейчас таковые отсутствуют, и я не в состоянии изменить ситуацию – это неподходящее место.

– Его создал Парус?

– Оно было создано вместе со всей планетой герцогом Элигосом по заказу короля Ваала, потом невдалеке возник Парус, потом он победил прихвостня герцога в схватке, потом герцог уступил Гею людям, и король Ваал, всем на удивление, ничего на это не возразил.

– Внутренние миры уже умерших людей… То есть, это – своего рода вход на кладбище?

– Да, это в некоторой степени кладбище, но более – нечто вроде склада… Ибо одна из основных функций Ваала – Мръка утилизация бесхозных миров и их фрагментов. Еще вопросы?

– Как нам быть? Мы хотим встретиться с нашими друзьями.

Лад открыл, было, рот, чтобы ответить на этот самый важный вопрос, но в этот момент дрогнула земля, раздался свист, и сверху посыпались камни. Первым среагировал Сихаэль, он бросился на землю лицом вниз, прикрыл голову руками и воскликнул срывающимся голосом:

– Лечь, всем лечь!

Мы со святым отцом дружно рухнули ничком.

– Чувствую, ты не впервые сталкиваешься с этим явлением, не так ли? – спросил он.

– К сожалению, да. Это работает новая разработка конторы – магическая пушка. Пока она находится в стадии отладки.

– Чем она стреляет?

– Сгустком закрученного спиралью импульса магической энергии. Такой однажды угадал мне по рукам, расколол доску уиджа и отправил Шалимова на больничную койку. А незадолго до того один из твоих друзей получил от такого же увесистый подзатыльник.

– Сколько таких пушек имеет контора?

– Месяц назад был единственный экспериментальный образец, а сейчас – кто знает?

– А это что?

Сбоку к нам двигались, тихо шурша, несколько полупрозрачных смерчей. Они, как змеи, то сплетались в один толстый жгут, то расходились, и эта картинка, насколько пугала, настолько и очаровывала.

– Что это? – прошептал Афиноген.

Лад поднес кулак к уху, будто там была зажата пчела, и он вдруг захотел услышать ее жужжание, постоял так пару секунд и сказал:

– Это еще один мир спешит к месту своего упокоения.

– Странно, что он один. Учитывая численность населения Земли, миры умерших должны толпиться в этой граммофонной трубе, наступая друг другу на пятки. Как это объяснить?

– Ты сам ответил на вопрос, упомянув слово «Земля».

– Здесь миры не только землян?

– Миров землян здесь нет… Пока нет.

– Миры карков?

Лад улыбнулся и промолчал.

Я повернулся к Сихаэлю:

– Кто создал эту пушку? Ты?

– Не совсем. Над ней трудился целый коллектив магов… Под моим руководством.

Новый свист и колебания земли заставил всех, кроме Лада, мгновенно принять положение «упор лежа».

– Что будет, если не ложиться?

– А ты ничего не ощутил, когда импульс пролетал мимо?

– Мне показалось, что меня обдало волной, то ли холода, то ли жары, и это странное ощущение меня удивило. Ничего подобного я ранее не испытывал и не хотел бы испытывать впредь.

– Если бы эта штука попала тебе в лоб, то, скорее всего, лишила бы тебя рассудка, это как минимум.

– А как максимум?

– Страшно подумать…

– Ну, все же?

Твое тело стало бы бездыханным, а дух погрузился бы в мрачнейшие пучины духовного мира.

– Таковые бывают?

– Еще как бывают!

– Ты их видел?

– Я там был… Не смотри на меня так! Как-нибудь потом расскажу…

В этот миг возле его ноги раздался щелчок, и во все стороны брызнули осколки камня. Потом еще, уже ближе, и еще – с другой стороны.

– Стреляют? – полувопросительно заявил маг.

– Ложись! – крикнул Афиноген, бросаясь ничком на пол, но мы с Сихаэлем неожиданно для самих себя рванули вглубь воронки, и тут же сдали норматив по спринту, как минимум, на первый взрослый разряд (а может, и кандидатский в мастера спорта).