Текст книги "Оливия Кроу и Ледяной Принц (СИ)"

Автор книги: Владимир Кощеев

Соавторы: Дарья Сорокина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава девятая

– Оливия, ты скоро спустишься? – Декард Кроу позвал дочь по внутреннему коммутатору.

– А что зануда-швицеррец уже приехал? – ехидно ответил девичий голос из динамика.

Мужчина смутился и одарил гостя с севера извиняющимся взглядом.

– Поторопись! – сухо бросил дочери и повесил трубку. – Ленц, ради всего? извини. Она ведь так не считает, я уверен.

Молодой изобретатель смущённо улыбнулся, не переставая нервно крутить браслет от часов.

– Всё в порядке, господин Кроу. Именно за эту непосредственность я её и… за это она нравится мне.

– Просто знай, я поддерживаю тебя. Ты неплохой парень, но лучше не тяни и поговори с ней, – Декард по-отцовски потрепал Кнехта по седоватым волосам.

– Я очень ценю это, – молодой человек слегка склонил голову.

– Скажи ей, что меня вызвали с фабрики, и я спешно уехал. Не робей.

Ленц кивнул и пожал Декарду руку на прощание. Оставшись один, он беспокойно выхаживал по гостиной, сверяясь с настенными часами, и был даже рад, что Оливия задерживалась. Это давало немного времени собраться с мыслями, чтобы задать один важный вопрос правильно.

Быстрые шаги на лестнице заставили его обернуться и убрать дрожащие руки за спину.

– О, ты уже тут, – девушка замерла на последнем пролёте и оглядела комнату. – А где папа?

Кнехт не сразу ответил, засмотрелся на блестящие тёмные пряди, растрепавшиеся от бега. В последнюю встречу он обмолвился, что ему нравятся распущенные волосы, и вот Лив не забрала их в строгий пучок. Нарочно? Или Ленц просто ищет знаки в мелочах? Хочет верить, что она сделала это для него.

– Срочно уехал по делам, – он занёс ногу над ступенькой.

– И не взял свою трость? – Оливия нахмурилась, заметив у отцовского кресла забытый предмет. – Скажи прямо, что происходит?

– Я…

– Они с Салазаром поехали мне за подарком, да? А тебе поручили меня отвлечь?

– Да, за подарком, – выдохнул изобретатель.

– Надеюсь, ты ничего не купил. Ты же помнишь о нашем уговоре?

– Разумеется. Никаких подарков друг другу на дни рождения и любые праздники, даже символических, потому что мы не друзья, – с улыбкой отчеканил Ленц.

– Верно. Мы конкуренты, – девушка прошла мимо гостя, задрав голову, и села на край дивана. – Скоро отец обещал вернуться?

– Не сказал. Тебе так сильно неприятно моё общество? – немного раздосадовано поинтересовался Кнехт.

– Я этого не говорила.

– Нет. Ты просто показываешь это всем своим видом. Руку для поцелуя не подала.

– Не люблю условности, – девушка выдержала взгляд обиженного гостя.

– Вот как? Ты сама это сказала, – с этими словами Кнехт сел рядом с младшей Кроу, не соблюдая положенных в обществе правил приличия.

– Отсядь! Ты слишком близко.

– Это условности, Оливия! К чему они?

Девушка сузила глаза и кивнула сама себе, а затем пнула наглеца в голень. Он поморщился и наградил девушку недовольным взглядом.

– Условности, господин Кнехт, – развела руками Лив, выжидая реакции от оппонента.

– Условности, – рассмеялся Ленц и несильно наступил ей на ногу.

– Условности, – мужчина получил толчок в грудь.

– Условности! – он толкнул в ответ, и Оливия упала на подушки, а Кнехт навис сверху. – Будем продолжать проверять друг друга? А то я уже придумал, что сделаю следом.

– Ты победил, – сдалась девушка, когда Ленце протянул руку к её лицу.

– Я и не соревновался. Это ты видишь во мне неприятеля, – его пальцы осторожно коснулись нежной кожи щеки.

– Тогда слезь с меня, пока нас не застукали.

Мужчина вытащил что-то из волос Кроу и сел обратно на диван.

– Где ты лазила, у тебя паутина с пауком на голове? – он собирался раздавить находку, но Лив вцепилась ему в руки.

– Стой. Не убивай! Это наверно из лаборатории отца. Он никому не разрешает там прибираться. Но я не могу позволить, чтобы он пылью дышал. Сегодня как раз наводила в ней порядок. Вот, случайно зацепила паутину.

– Не убивать паука? Оливия, я это же мерзкое насекомое, – брезгливо поморщился Ленц.

– Пауки не насекомые. Ты такой глупый, как ещё не разорил свою компанию?! – фыркнула девушка.

– Тебе так сильно жалко его? – мужчина кивнул на ладонь с лежащим на ней пауком, который почти не шевелился.

– Да. Салазар любил мучить их детстве. Отрывал лапки и изучал, как скоро они отрастят новые, или сдохнут. А этого уже убил ты, – грустно заметила Кроу.

– Нет. Смотри, – Кнехт прикрыл глаза, и девушка уловила лёгкие потоки магии, исходящие от гостя, а затем паук ожил и резво сбежал с руки изобретателя.

– Как ты это сделал? Ты маг-целитель?

– Не совсем. Мои способности очень ограничены. Могу лечить лишь за счёт собственной жизненной силы. Захочу помочь тому, кто при смерти – погибну сам.

– Но паук был при смерти!.. Ленц, ты же не умрёшь? – всерьёз заволновалась девушка.

– Нет, я почти ничего не потратил, но с людьми такое не пройдёт.

– Ты удивительный, Ленц, – поразилась девушка и схватила мужчину за руки. – Покажи ещё что-нибудь!

– Пойдём.

Кнехт повёл Оливию коридорами ко внутреннему гаражу, где Декарт хранил большой и неповоротливый дилижанс компании, снегоход, велосипеды и ещё кучу всего, что давно пора было выбросить или починить. Только сейчас под газовыми лампами появилось что-то новенькое.

– Глазам не верю! Это же… Ленц, ты сделал это. Паромобиль! Он рабочий? – девушка подбежала к миниатюрной в сравнении с дилижансом машине и потянула за ручку двери.

– На нём я и приехал из Швицерры. Пока прототип, но планирую со временем массовое производство.

– На газу? – Оливия села за руль и пробежалась пальцами по рычагам на приборной панели.

– Да, но приходится делать значительные крюки, чтобы заправлять баллоны. Нужны станции, а это накладно.

– Как ты назвал его?

– Пока не придумал, отдаю это право тебе.

– Он похож на паучка, – мило улыбнулась девушка.

– Договорились. Будет паучком, – рассмеялся Ленц.

– Хочу прокатиться. Покажи!

– Не думаю, что это хорошая идея. Погода портится, давай утром. Декард разрешил мне остаться у вас на ночь, – отпирался Кнехт.

– Утром отец точно не позволит мне такое, – она с тоской покинула водительское сидение и собиралась уже прикрыть дверь, как мужчина сдался.

– Один круг по просёлочной дороге и обратно!

Оливия едва вновь не забыла про условности и не повисла на шее у хозяина паромобиля. Смутившись внезапному порыву, она вернулась за руль.

Следуя указаниям изобретателя, завела мотор и дрожащими от предвкушения руками вырулила из гаража. Кнехт заверил, что тёплая одежда им не понадобится из-за мощного обогревателя, с которым даже на дорогах Швицерры не бывает холодно.

Девушка радовалась, чувствуя внезапную свободу, в обществе северянина. На мгновение ей стало немного совестно, что она так откровенно манипулирует мужчиной, знала, что симпатична ему и пользовалась его безотказностью. По возвращении твёрдо решила в следующий раз подать изобретателю руку для поцелуя, а, может, и больше…

– Неплохо, Лив, – похвалил Кнехт. – А теперь разворачивайся к поместью, у нас не так много топлива, да и снег усиливается.

– Поняла. Спасибо, Ленц. Это было здорово!

– Я рад!

Спустя несколько минут дворники уже не справлялись с очисткой лобового стекла, и двое молодых людей с трудом разбирали дорогу.

– Сместись чуть вправо, лучше я пересяду за руль. Так ехать дальше опасно.

Оливия не стала спорить, осторожно повернула к обочине и уже приготовилась освободить мужчине место за водительским сидением, как почва под машиной резко просела, и паромобиль сорвался в обрыв.

– Это что, орудия пыток? Я тебе и так всё расскажу! – улыбнулся Ленц, глядя на вышедшую из ванной Оливию.

Девушка держала в руках ножницы, расчёску, опасную бритву, помазок и несколько взятых наугад флакончиков. Определить по запаху, какие из них для бритья, она не смогла и взяла всё, до чего смогла дотянуться.

– Смешно, но нет. Просто тут я солидарна с твоей мамой. Выглядишь как бездомный. Хочу тебя постричь.

Она принялась раскладывать на столе инструменты:

– Отодвинь пока занавеску, – командовала Лив.

– Я не готов доверить свою жизнь девчонке, ещё полчаса назад с трудом ворочавшей языком от напитка Катриле Томмен.

– У тебя нет выбора, Ленц. Садись!

Инженер поставил стул к окну и послушно сел.

– Раздеваться? – он с трудом сдерживал улыбку.

– И полотенце на плечи набрось.

– Признайся, тебе просто нравится смотреть на меня без одежды, – мужчина ослабил ворот рубашки.

– Да, так и есть, – спокойно ответила Лив, роясь в ящиках стола.

Ленц поперхнулся, но смолчал. Только вот теперь пуговицы поддавались хуже, или это пальцы не слушались своего хозяина после таких откровений?

Девушка тем временем достала точильный камень и принялась с невозмутимым видом затачивать ножницы.

– Голову прямо держи, – Оливия осторожно разбирала причёску на пряди.

– Я смотрю, женщинам нравится командовать мной, – Кнехт с удовольствием зажмурился, когда его волос коснулись пальцы Лив и зубья расчёски.

– Женщинам? И много их в твоей жизни? – Оливия угрожающе щелкнула ножницами, отхватив первую прядь.

– Три, – ответил мужчина, наслаждаясь разливающейся по комнате энергией.

Девушка злилась, не так сильно, чтобы от её магии треснул лёд на озере, но достаточно, чтобы кожу начало покалывать от едва уловимых импульсов, похожих на электрические разряды малой мощности.

– Три? Кто же они? – Оливия явно сдавала позиции Ленцу.

– Мама, ты, и…

– И?

– Швицерра, разумеется.

– Тогда добавь в этот список Империю.

– Нет, нет. Империя не женщина, это жестокий и властный мужчина без имени, пытающийся отнять у меня мою любовь.

– Швицерру?

– М-м-м, не только.

– Заигрываешь со мной?

– И не думал, я открыто говорю, Оливия Кроу, я люблю тебя.

Щелчки прекратились, и девушка с силой сжала в кулаке прядь волос:

– Но ты женился на аристократке из Империи.

– Да. Как её зовут, Лив? Ты прочитала всю заметку, или только заголовок?

– Заголовка хватило.

Мужчина тяжело вздохнул:

– Пока ты мне голову не отрезала, будь добра, прочитай имя своей соперницы.

– Не хочу. Это не моё дело, и никогда меня не касалось. Мы с тобой чужие люди,

– в голосе появились звенящие нотки, и Ленц был готов придушить Императора, Канцлера и себя в придачу за то, что Оливия чувствует сейчас.

– Не зли меня, Лив! Возьми газету и прочитай имя вслух!

Девушка отшвырнула ножницы и не глядя выудила из массивной стопки нужную.

– Эллейн Руннаган.

– А теперь ещё раз, Лив. У тебя от ревности разум помутился, – мужчина с улыбкой покрутил у виска.

– Кто тебе сказала, что я ревн… Эллейн. Нет! – Лив села на край кровати и внимательно изучала заметку о женитьбе Кнехта. – Я думала, она мертва. Тогда… никто не выжил, прислуга, гости, тётушка Маризабель…

– Эллейн была в защитном коконе собственной силы. К сожалению, он не спас душу несчастной от разрушения. Выброс убил девушку, оставив после себя пустую оболочку.

– Но как?

– Единокровный брат Эллейн Верджил Рун стал её официальным представителем. Будучи бастардом, он мало чем мог помочь сестре. В итоге мои люди уговорили парня подписать бумаги и позволить нам увезти пострадавшую в медицинский центр Швицерры, где ей обеспечен должный уход.

– Бедная Элли! Мы с отцом присутствовали на похоронах.

– Похороны ли? Это было всего лишь открытие мемориала на общей могиле. Меньшее, что могла сделать Империя, ведь все деньги и земли семейства отошли в императорскую казну. А мальчишке-бастарду просто дали квоту на учёбу в академии.

Оливия медленно поднялась с места и вернулась к Ленцу.

– Осмелюсь предположить, что Руннаганы были тебе роднёй? – поинтересовался мужчина.

– Не совсем. Маризабель – кузина моей покойной матушки, она вышла замуж за лорда Руннагана. Так что с фамилией Кроу они никак не связаны. А вот Эллейн была кем-то вроде моей троюродной сестры. Но, чтобы ты знал, это не такая уж и редкость в Империи. Все маги кем-то приходятся друг другу.

Лив задумчиво щёлкала ножницами, и мужчина боялся даже представить, на что будет похожа его голова после этой беседы.

– Ты хоть представляешь, что значит твой жест для Империи?

– Подозреваю, очень неприличный. Мои рабочие иногда такими обмениваются, когда кто-то обращается с глупой просьбой, – рассмеялся изобретатель.

– Я не шучу, Ленц! Этим поступком ты мог обозлить против себя Императора. Чего ради?

– Ради тебя. Ради моей чести и достоинства, Оливия. Да и потом, на списке невест стояла печать короны. В курсе, что это значит?

– Император непогрешим: сказанное и подписанное его именем есть истина во все времена, – повторила заученную фразу девушка.

– Именно. Ещё вопросы?

Кроу расчесала подстриженные волосы и, оставшись довольной проделанной работой, налила пену для бритья в пиалу и начала взбивать её помазком.

– Если отбросить твои романтические порывы, зачем я тебе понадобилась, что рисковал целой страной, спасая меня от казни и культистов?

– Романтические порывы? Оливия, я могу очень сильно обидеться.

– Хорошо, твою лю… любовь ко мне.

– Уже лучше, – мягко улыбнулся мужчина. – Я знаю, что твой отец занимался технологиями порталов. За время моих визитов в ваше поместье я много чего выяснил, пользуясь радушием и добротой Декарда. Делал я это не денег ради. Я должен спасти Швицерру. Наши горные дороги не позволяют перебрасывать войска к деревням, подвергающимся нападениям варваров. Гибнут люди, Лив. Хорошие люди…

– Всё ещё не понимаю, как я должна помочь, – помазок нежно коснулся щеки Ленца.

Мужчина только что признался, что долгие годы приезжал в гости к Кроу ради секретов семьи, но ненависти к конкуренту не было. Странное дело, но Лив не злилась, она понимала швицеррца.

– Ты видела чертежи порталов. Не могла не видеть. Мы построим их вместе, Оливия, и тогда кошмар для нашей страны закончится навсегда. Мобильные отряды будут вовремя перебрасываться в терпящие бедствие поселения, а не приходить к сожжённым дотла деревням.

– Откуда такая уверенность, Ленц? Я не помню никаких порталов!

– Сначала это была лишь моя безумная догадка. Декард однажды невольно обмолвился, а я зацепился за идею. Стал больше узнавать о тебе и твоём отце. А последние события и вовсе не оставили никаких сомнений. Салазар инсценировал твою смерть в первую очередь, чтобы спрятать тебя от меня. Ему самому нужны эти знания. Он боялся, что ты сбежишь со мной.

Оливия переваривала услышанное. Острое лезвие невесомо порхало в её руках, сбривая с лица северянина жёсткую щетину и, превращая его в юношу, который постоянно грозился жениться на ней и забрать к себе на родину. Она так привыкла к нему, что когда он внезапно пропал, почувствовала в груди гудящую пустоту.

Сколько ему лет на самом деле? Он едва старше самой Оливии. Какая у них разница? Шесть лет? Девушка восхищалась Серым Лисом, управляющим целым штатом подчинённых, следящих за порядком академии, в то время как Кнехт, парень со смешным именем и смущённым взглядом, уже тогда думал о целой стране. Злилась ли она за ложь и своё похищение? Ответ был на кончике лезвия, которое без единой царапины сбрило последний волосок с ещё совсем молодого лица. Тело, пусть чужое, не обманывало. Чувства были. Сильные, томящие, разрывающие сердце.

Холодное полотенце убрало остатки пены, и девушка слишком наклонилась к северянину, чтобы оценить проделанную работу, так близко что дыхания двух людей сталкивались, замирали, учащались, не оставляя обоим шанса.

– Я так больше не могу, Лив, – он подхватил девушку и усадил на стол, уронив инструменты и разлив баночки, из которых по комнате растёкся морозный запах ментола.

Даже целуясь, они продолжали соперничать и выяснять кто сильнее, нежнее, безумнее. Оба забывали дышать и шумно глотали воздух, когда лёгкие начинало саднить, а в глазах темнеть.

Оливия касалась каждого шрама на обнажённой груди, повторяла причудливые узоры ожогов на шее.

– Почему ты больше не сопротивляешься мне? Самое время, Лив, – промычал Кнехт, запустив руку под рубашку, и гладя нежную кожи, отвечающей ему взаимностью девушки.

– Не хочу сопротивляться.

– А надо бы… Я тебе не всё сказал.

– Молчи, пожалуйста. Не говори ничего, перестань быть таким правильным и хорошим!

– Я должен, – он отстранился. – Я тысячи раз пожалею об этом моменте. Но мне важно знать, что всё это не случайный порыв.

– Не порыв, – девушка потянулась ему навстречу, чтобы обнять за шею, но Ленц поймал её руки.

– Тогда мы продолжим завтра, – он поочерёдно коснулся губами обеих ладоней и улыбнулся. – Сегодня у меня ещё много дел. Если хочешь, можешь сопроводить меня к месту взрыва, и в гараж. Хочу посмотреть, как отремонтировали мост и Фрегату. Могу прокатить тебя на одной из моих машин, но за руль не пущу, извини.

– Ленц.

– Да?

– Почему ты уехал после того случая и даже не навестил в больнице?

– Какого случая?

– Когда мы сорвались в обрыв.

– У меня были дела дома. Случилось нападение варваров, и я вынужден был вернуться в Швицерру.

– Ложь! Стояла зима, море было не судоходным из-за опасных льдин у берегов.

– Оливия, я уже и не вспомню, прости.

– Какой позывной у твоей машины, Ленц? – спросила девушка.

– Лив, пожалуйста, – мужчина нервно сглотнул.

– У тебя есть Фрегата, Диамеда и Тандер. Это всё морские птицы, верно?

– Предлагаю вернуться к поцелуям и закрыть эту тему.

– Позывной, Ленц, я жду! – она скрестила руки на груди и наградила мужчину строгим взглядом.

– Хелицерата…

– Почему пауки? Откуда у тебя одержимость мерзкими членистоногими?

Ленц улыбнулся, а затем осторожно развернул девушку к письменному столу и указал на дальний пыльный угол с белесыми нитями.

– Видишь?

– Паутина, – передёрнула плечами Лив.

– Почему не прибралась за всё это время? Там же живёт мерзкий членистоногий,

– передразнил изобретатель.

– Не знаю, тогда я бы точно осталась в этой комнате совсем одна.

– Вот ты и ответила на свой вопрос. Долгие месяцы, пока я не мог вставать с кресла и проектировал протезы, сходил тут с ума от добровольного одиночества. Хорошо, что эти ребята составляли компанию. А ещё у них восемь лапок, потеря двух, наверно, будет не так заметна.

– Опять лжёшь, – устало заметила девушка. – Я плохо помню тот день, но обещание твоё назвать машину пауком не забыла. Что случилось после падения?

– Не скажу, пока не согласишься выйти за меня.

– Ты уже женат, Ленц! – с досады воскликнула девушка.

– Я всё ещё жду ответ. Хочешь провести со мной жизнь в холодной Швицерре? Хочешь проектировать вместе будущее этой страны? Готова ли любить калеку, видеть меня по утрам, когда я прилаживаю протезы к уродливым обрубкам…

– Меня не пугает это, – она погладила механическую руку. – Меня останавливает твоё враньё и недоверие. Считаешь, сказанное тобой оттолкнёт меня?

– Скорее наоборот. Сказанное мной лишит тебя шансов отказать мне.

– Тем более хочу знать.

– Хорошо… – Ленц выбрал из горы разобранных пауков, острый фрагмент хелицеры и плеснул на иглу спиртом. – Будет немного больно. Смотри и слушай!

Он быстро кольнул палец Оливии, и на подушечке выступила пухлая капелька крови.

Магия взъерошила волосы на голове девушки, а затем осторожно лизнула место укола, после чего мужчина продемонстрировал у себя зеркальную ранку.

– Я очнулся первым после падения. Нам повезло, что баллон не разорвало. Но стекло со стороны водителя разбилось, и твою левую руку и ногу засыпало снегом. Когда я вытащил тебя, то увидел, что уже началось отмирание тканей. Некроз…

Я запустил резервный блок питания, чтобы нас нашли по радиосигналу, но из-за непогоды к нам подоспели лишь спустя часы. Всё это время я поддерживал тебя, используя свои способности. Это был самый эгоистичный поступок в моей жизни. Вся Швицерра рассчитывала на меня, а я… Я слишком сильно любил твою смешную походку, Оливия… ты не могла стать калекой из-за!..

– Ты перетянул обморожение на себя?

– Я знал, на что шёл. В глубине души рассчитывал, что ты оценишь мою жертву. Но когда увидел своё тело после ампутации… Уехал. Не смог. Не хотел твоей жалости и любви из чувства долга.

– Дурак! Какой же ты глупый! За меня всё решил, – Оливия зло забарабанила его по груди. – Я ждала тебя! Писем твоих ждала! С ума сходила! Думала, другую нашёл!

– Я же не знал.

– А потом ты примерил на себя роль мерзавца.

– Мне так было проще справляться с новой реальностью.

– Проще? Ты силой меня хотел взять в жёны в итоге! – девушка спрыгнула со стола. – Не переживай, Ленц. Теперь тебе нужно заново меня добиваться, потому что я очень зла. Жалеть точно не буду, даже не надейся.

– Я готов.

Глава десятая

– Ты чувствуешь её? Оливия у культистов? – Алистер с трудом сдерживал рвущиеся к Салазару нити магии, которые хотели вытянуть информацию из пепельного, не дожидаясь, пока тот откроет рот. Оброненная фраза, что девушка умрёт поднимала в бывшем начальнике службы безопасности страх и отчаяние.

Кроу устало вздохнул, словно объясняет несмышлёному ребёнку, почему вода мокрая, а небо голубое.

– Я наблюдал за ней, Лис. Аура сестры, по мере того как шло время, сменялась другой. Мил-мил не покинула своё тело, она отошла на второй план. И с каждым разом, когда Оливия применяла магию, сама слабела, а Миле брала верх.

– Как ты это заметил? – Лис недоверчиво смотрел на спутника, пытаясь разглядеть в его лице хоть один намёк на сомнения, только новые способности позволяли видеть Салазара насквозь, эше'райх не лгал и прекрасно знал, о чём говорит.

– У всего на свете есть своя структура. Пепельные и люди обладают разной формой энергии. Другое внутреннее строение, если хочешь – мы собраны из одних кирпичей, но кто-то – одноэтажная хибара, а кто-то особняк. Так вот, Милдред всегда была слабым сараем, а Лив – громадным замком. Я сперва не понимал, что происходит, – продолжил Кроу, – пока сам не умер во второй раз…

– В каком смысле умер? – мужчина изо всех сил старался игнорировать унизительные сравнения, коими Кроу награждал служанку Оливии.

– В прямом. Первая смерть была в момент, когда Кровавый Принц Сэдрик вселился в тело маленького Салазара Кроу. Вторая – на выставке, когда этот… – мужчина сделал над собой усилие, чтобы не выругаться, – Остин прострелил мне сердце. И я бы умер окончательно, если бы не выживший мальчишка. Мы прошли единение, растворились друг в друге. Моя структура – уникальна. Я больше не человек, но уже и не эше’райх. И именно тогда у меня зародились первые сомнения. Я понял, откуда были эти вспышки человечности и ярости.

– Да уж, припоминаю, как ты хотел обезглавить Мил-мил, в тело которой заточил свою же сестрёнку. А потом чуть мне шею не свернул, когда я недоглядел за ней. Надеюсь, теперь эти вспышки под контролем?

Кроу улыбнулся, обнажая мгновенно отросшие клыки.

– Поверь, Лис, ты даже и половины себе не представляешь. В результате этих вспышек гнева несколько таблоидов окрестили меня тайным наркоманом, объясняя новой ломкой любую жестокость со стороны разгульного наследника самой знаменитой компании. Но все это – в прошлом. Сейчас важно следующее, Алистер,

– Салазар убрал клыки и взглянул на собеседника серьёзнее, – Оливия, так же, как и я когда-то, подвержена влиянию законного владельца. Милдред Миле всё ещё жива где-то там, в собственном теле. И всё больше и больше будет захватывать контроль до тех пор, пока Оливия не ослабнет настолько, чтобы попросту исчезнуть. Её душа распадётся на части и ничто и никто уже не сможет её вернуть, понимаешь это?

– Сколько у нас времени?

Перед глазами Серого Лиса невольно всплыло фото с досье: темноволосая девушка, со строгим взглядом и тонкой морщинкой на лбу. Он пытался представить, что её может не стать, и никак не мог разобраться, что же чувствует. Кто прятался за голубыми глазами взбалмошной служанки? В кого он влюблён: в Оливию, или в кого-то, настолько же странного и невозможного, как сидящий перед ним бывший эше'райх?

– Я провёл в теле мальчишки почти двадцать лет, но структура пепельного достаточно сильна, чтобы сдерживать разрушение, – он поводил пальцами по воздуху, словно делает вычисления. – Естественный порядок вещей противится подобному подселению. Магическое вмешательство всегда сопряжено с риском. Это как с протезом – если тело его не примет, через какое-то время пациент умрёт от некроза. Я не могу прогнозировать точно, нужны конкретные замеры, но факт остаётся фактом – через месяц, максимум полтора – моя сестра покинет этот мир, если мы ничего не сделаем. Эше'райх способен выжить там, где гарантированно погибнет человек, так что предполагаю худший вариант – со всеми имеющимися у меня данными, я готов утверждать – у нас две-три недели, Фланнаган. Потом я стану единственным Кроу на всём белом свете.

– Что мы можем сделать? Мы даже не знаем, где находится Оливия, и нас обоих держат за глотки Мантии, не говоря о сидящих на хвосте Ищейках и культистах, – заметил бывший начальник службы безопасности. – О чём ты думал, проводя такой чудовищный эксперимент над своей сестрой? Или никакая она тебе не сестра, пепельный?

На секунду Салазару очень захотелось снова, как тогда в кабинете Хтонагана, схватить Лиса за шиворот и поднять в воздух. Вытрясти из глупца все лишнее, чтобы, наконец, смог думать в верном направлении. И судя по тому, как Алистер отстранился, Фланнаган намерение уловил.

– Всё, чего я хотел – спасти её. Культу нужна была Оливия, будущий лучший инженер Империи, дочь величайшего Декарда. Никому бы и дела не было до простой служанки-швеи. Кого она волнует, кроме парочки курсантов военных училищ? – прошипел Кроу. – Но ты… Твоё вмешательство положило начало концу. Ты и твои верные лисята! Я просил только задержать её, чтобы вернуть домой. Но ты сделал всё на виду, специально заставил снять морок при толпе свидетелей!..

– Я даже рад, что всё обернулось именно так. Говоришь, никому нет дела до простой служанки? Так вот тебе новость: мне есть дело до той несчастной девушки, которую ты захотел по-тихому стереть из этого мира!

Алистер не знал, что злит его больше: вседозволенность богатенького наследника, который ни во что не ставит человеческую жизнь, или собственное участие во всём этом. Теперь кто-то обязательно умрёт, а он ни черта не может сделать.

Салазар стиснул кулаки.

– Я очень советую обдумать свои дальнейшие действия, Серый Лис. Клянусь, если мне понадобится прикончить тебя прямо здесь – никакая Химми тебя не защитит. Я со многим готов мириться, безопасник, заигравшийся в детектива, но ставить под удар свою сестру не дам. Милдред Миле должна умереть, чтобы Оливия Кроу выжила? Отлично! Пусть подыхает!

– Только ты виноват в том, что случилось с твоей сестрой, из-за тебя она может умереть. Из-за тебя она потеряла лучшую подругу и оказалась в её теле. Ты превратил жизнь Оливии Кроу в кошмар, чем ты лучше культистов?

Салазар сделал глубокий вдох, стараясь унять рвущуюся наружу ярость. Но и по виду Алистера была ясно – этого момента было не избежать с самой первой встречи.

– Во всей Империи только тебе могло придти в голову выставить фамилию Кроу в скандальном свете, Облезлый Лис. Ты полез туда, куда тебя не звали. И теперь, фактически имея в союзниках самых сильных колдунов человечества, растерянно разводишь руками? – глаза пепельного залило чернильной тьмой. – Ты ещё больший идиот, чем я думал! Теперь ясно, почему Мил-мил выбрала тебя! Блондинка всегда любила кретинов!

– Мил-мил? – ещё секунду назад Серый Лис был готов броситься на эше'райха с кулаками, а теперь даже пропустил мимо ушей оскорбление.

Салазар рассмеялся. Злобно и едко, глядя на мгновенно расслабившегося собеседника сверху вниз.

– Алистер, неужели ты ещё не понял? Я зачем тут распинаюсь, объясняя всё, как малолетнему юнцу? Чтобы ты продолжал считать, что в тебя влюбилась моя сестра? Та самая Оливия Кроу, что не будь подвержена заклинанию, даже и носа бы в твою сторону не повернула? О, как жаль, у меня нет с собой камеры, видел бы ты своё лицо! – хохот мужчины разнёсся по купе. – Ты даже не представляешь, какова Оливия на самом деле! Ты не видел её вживую, не проговорил с ней самой ни секунды. Проклятье, ты даже целовал не её!

– Я не из тех мужчин, что хвастаются своими подвигами, но Оливию Кроу я целовал, и она прекрасно дала понять, что неравнодушна ко мне. Милдред бы не собрала сложный динамик, не смогла бы учиться среди инженеров, – Алистеру не нравилось состояние собеседника, Салазар откровенно издевался над ним, что заставило вернуться к первоначальной идее – набить ублюдку наглую рожу.

Кроу снова усмехнулся.

– Конечно, Миле не справилась бы с динамиком, но с помощью запертой внутри её тела Оливии… Ты не понимаешь, как это происходит, Фланнаган. Там, – он ткнул рукой в неопределённом направлении, – сейчас не Оливия и не Милдред. Там сгусток эмоций, мыслей и желаний. Компот из двух девушек с общим багажом знаний. Стоит одной сущности всплыть наверх, она сможет использовать то, что могла делать другая. Так что да, стоило Мил-мил завидеть мужика в форме, она взяла контроль. Поверь, даже сама Оливия не догадывается, что происходит – её просто несёт, как упавший лист по ветру. Наверняка настоящая сестра пришла бы в ужас, осознав, какие глупости творила под воздействием безмозглой служанки.

Алистер вцепился себе в волосы и наградил пепельного безумным взглядом:

– Выходит, я… Нет… Это невозможно! Если всё, что ты говоришь, правда, я пользовался запутавшейся девчонкой. Я влюбился в то, что ты так пренебрежительно назвал компотом. Ты хоть на мгновение представляешь, что натворил? Ты чудовище, Салазар.

Кроу кивнул и тяжело выдохнул.

– В наших с тобой силах это исправить, Алистер. Ты можешь потребовать у Мантий всё что угодно. Мы найдём Оливию, подберём ей тело, пересадим сестрёнку в новый сосуд. И всё будет прекрасно. Они обе выживут, и ты сможешь забрать себе Милдред. Я получу Оливию, и все будут счастливы. Семье Кроу нет места на баррикадах революции. Надеюсь, хоть в этом-то ты со мной согласен?

– Зачем тебе Оливия? Ты не похож на любящего брата, на баррикадах ей будет куда безопаснее, чем рядом с тем, кто протащил её через весь этот ужас, – Алистер следил за каждым мускулом на лице старшего Кроу: – И будем откровенны, Салазар, я не доверяю тебе. Где гарантии, что Милдред выживет?

– Никаких гарантий я тебе не дам, Фланнаган. Пока две души разделяют одно тело

– выжить сможет только одна. И если ты хочешь, чтобы эта одна хотя бы смогла обрести полноценный контроль над телом, например, сохранив возможность наполнять лёгкие воздухом, тебе придётся привести меня к ней. Поверь, история экспериментов эше'райх насчитывает тысячелетия задолго до появления первых людей, я знаю, о чём говорю.

Естественно, озвучивать, что ставили эти эксперименты исключительно на других расах, мужчина упоминать не стал. И хотя, с одной стороны, хотелось рассказать больше, поделиться навалившимся откровением, но Кроу понимал – не время и не место. Да и собеседник не тот.