Текст книги "Город"

Автор книги: Владимир Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Ах, вы об этом. Нет, ничего особенного. Хотел познакомиться и немного поболтать со знаменитым пациентом. Вы в каком бараке устроились?

– В третьем.

– Очень хорошо. Только в следующий раз, Григорий Александрович, убедительно вас прошу предупреждать нас о смене барака. Таков, извините, порядок. Ни я его установил, ни мне его отменять. Верно?

– Согласен, – кивнул Орлов.

– Вот и хорошо! Вот и замечательно! – радостно заулыбался Сиюминутов. Спохватился: – Только чего это мы стоим?! Присаживайтесь, пожалуйста! – Он указал рукой на угловой диван. – Побеседуем в неформальной, так сказать, обстановке.

Орлов сел на диван. Главрач переставил вазу с цветами на письменный стол и, по-лакейски заглядывая в глаза Григорию и потирая ручки, предложил:

– Я не выпить ли нам, Григорий Александрович, коньячка в честь знакомства? У меня есть марочный армянский. Превосходный, смею вас заверить!

Излишняя суетливость и откровенное заискивание господина главврача показались Орлову странными, но он не придал этому особого значения.

– Сожалею, но я пью лишь "Наполеон" или, на худой конец, "Камю". Так что, извините, Илья Ильич, но вынужден отказаться.

– Жаль! Очень жаль! – огорчился Сиюминутов. – Тогда, может быть, кофе? – Он так смотрел на Орлова, будто от ответа пациента зависела его жизнь.

– Что ж, от кофе я, пожалуй, не откажусь, – сжалился над ним Григорий.

– Айн момент! – радостно подскочил главврач и пулей вылетел из кабинета.

И вновь поведение Сиюминутова очень не понравилось Орлову. "Дурак какой-то!" – сердито подумал он, провожая взглядом главврача,

Тот вернулся минуты через три, неся поднос с двумя чашками черного кофе м коробкой фигурного шоколада.

– Вот извольте, – Сиюминутов поставил перед Григорием чашку с кофе, придвинул коробку с шоколадом. – Угощайтесь, Григорий Алексанлрович!

– Спасибо! – поблагодарил Орлов, отхлебнув кофе. Он был отличным, – в меру крепким, запашистым.

– Вы с кем-то из пациентов уже успели подружиться, Григорий Александрович? – спросил Сиюминутов. Голос его заметно дрожал. По всему, главврач нервничал.

"Уж не хочет ли он меня завербовать? – подумал Григорий. – Глупо, если не сказать больше".

– Да так, лишь кое с кем успел познакомиться, – ответил он.

– У нас в бараке 13-бис проживает отец Максим. Очень, знаете ли, интересный молодой человек. Такой умница! Настоятельно рекомендую познакомиться. Не пожалеете.

– Спасибо, я непременно воспользуюсь вашим советом. – Орлов допил кофе, вопросительно взглянул на главврача. – Я могу идти?

– А может все же коньячка?

– Нет, спасибо.

– Тогда не смею вас больше задерживать.

Сиюминутов проводил Григория до двери, долго жал на прощание руку и, заглядывая в глаза, сказал:

– Заходите, Григорий Александрович, в любое время и без всякого стеснения. Сочту за честь побеседовать с вами.

Об истинных причинах своего странного визита к главврачу Орлов уже стал догадываться, когда вышел из административного здания и, вдруг, почувствовал слабость в ногах. Метров через тридцать он ощутил сухость и горечь во рту, тошноту и головокружение.

"Этот "ителлигент" меня отравил", – понял он и потерял сознание.

12. Чистилище.

Орлов стремительно летел в черном и бездонном пространстве. Время от времени мимо проносились какие-то странные желто-зеленые облака, да вспыхивала впереди ярко-голубая звездочка. Сознание, как никогда, было четким и ясным. Он понимал, что только-что на Земле он оставил свою бренную симпатичную оболочку, отравленную приятным во всех отношениях господином главврачом сумасшедшего дома, и теперь летит для определения своей дальнейшей судьбы. Не было ни сожаления, ни удивления, а лишь огромное чувство ответственности перед тем, что ждало его впереди. Даже мысли о Тане не причиняли ему теперь боли. Нет. Он был твердо уверен, что они обязательно встретятся. Если не в том прекрасном доме, который предлагаел ему Бог, то в каком-нибудь другом. Но встретяться. И будут жить долго и счастливо. В принципе, им будет хорошо вместе и в шалаше. Честно.

Но вот звездочка стала ярче, постепенно преврааясь в ослепительно-белый пучок света. Свет все расширялся и расширялся. Он обволакивал Орлова. вливался в него, наполняя душу великой радостью бытия. Движение замедлилось. Григорий оказался в каком-то прекрасном саду с вечнозелеными деревьями и необыкновенно яркими и крупными цветами. Они тянулись головками к Орлову, а лепестки дрожали, издавая едва уловимый шелест. Григорий поднял голову, ища солнца. Но солнца не было. Он увидел черно-феолетовое небо с мириадами звезд, и понял, что на планете нет атмосферы. Да, но где же источник этого необыкновенного света? Такое впечатление, будто его излучает сама планета.

Центральная аллея сада подходила к огромному, величественному зданию, выполненному в виде амфитеатра с выходящей вперед колоннадой из бело-розового мрамора. К зданию вела широкая гранитная лестница. У её подножия стоял высокий молодой блондин, заинтересованно смотрел на Орлова и улыбался. Свободная белая туника, широкими складками ниспадающая до земли и длинные, аккуратно подстриженные волосы делали его похожим на сенатора Свободного Рима.

– Здравствуйте, Григорий Алексадрович! – проговорил мужчина, продолжая улыбаться. – Мы давно вас ждем.

Орлов нисколько не удивился осведомленности мужчины. События последнего времени научили его ничему не удивляться.

– Здравствуйте! Простите, что заставил вас ждать. Но, можете мне поверить на слово, никакого злого умысла у меня не было... Извините, но с кем имею честь разговаривать?

– Я секретарь-распорядитель чистилища Лукреций Кар.

– Тот самый – римский поэт-философ? – Орлов когда-то увлекался древне-греческой и древне-римской философией и был знаком с трудами многих философов.

– Вы знакомы с моей поэмой "О природе вещей"?! – спросил удивленно Лукреций. Ему было приятно узнать, что на Земле все ещё его помнят.

– Читал. Но, как я понял, вы – материалист. А здесь материалистов не очень жалуют. Ведь так?

– Мне простили мои заблуждения. Они были искренними и, как вы правильно заметили, никакого злого умысла у меня не было. А это не считается тяжким грехом.

– Следовательно, и я могу расчитывать на снисхождение?

Лицо бывшего поэта-философа сразу стало замкнутым и официальным.

– Это мне неведомо. Мое дело – все подготовить надлежащим образом.

– Значит, меня будут чистить?

– Да, – кивнул Лукреций. – Процедура не очень приятная, но необходимая. Без неё невозможно продолжение жизни.

– Скажите, Лукреций, а откуда этот свет? Я, как не пытался, не смог найти светила.

– Это не свет, в вашем понимании. Это энергия – первооснова жизни. Однако, нам пора. Нас ждут. – Он повернулся и пошел вверх по лестнице. Орлов последовал за ним.

Пройдя через парадную дверь, они оказались в большом длинном зале, у стен которого на простых деревянных скамейках сидели многочисленные люди. Их лица были хмуры и озабочены.

– Кто они такие? – спросил Орлов Лукреция, кивнув на людей.

– Ждущие своей участи, – ответил тот.

– И сколько же им ждать?

– Как и положено – девять дней?

– А мы что же – без очереди?

– Так повелел Сам. – Лукреций воздел глаза к потолку. Но в его голосе, взгляде, жестах не было раболепия, а лишь уважение к Всевышнему.

В конце зала была ещё одна дверь, у которой стояли двое молодых мужчин в белых облегающих одеждах и коротких расшитых золотом накидках. Один из них распахнул перед Орловым и Лукрецием дверь и почтительно сказал:

– Прошу! Вас уже ждут.

И Григорий оказался в большом овальном зале, освещавшемся приглушенным матовым светом. Источника этого света также нигде не было видно. Слева Орлов увидел Дьявола, развалившимся в глубоком кресле и курящим трубку. Возле него хлопотала его свита, среди которой был и Бархан. Справа на низкой деревянной скамье сидел Бог с двумя архангелами. И Бог и дьявол сделали вид, что незнакомы с Григорием. Он не стал их в этом разубеждать. В центре зала стоял большой п-образный стол, за которым сидели какие-то люди. Их лиц, скрытых полумраком, Орлов не разглядел. "Это, вероятно, и есть тот самый Совет, о котором говорил Иисус, он и будет принимать решение", решил он. Огляделся, пытаясь увидеть самого Создателя. Но его нигде не было.

– Проходите, Григорий Александрович, – тронул Григория за локоть Лукреций. Он подвел Орлова к небольшому помосту напротив стола, огражденному резными деревянными перилами. – Сюда, пожалуйста.

Когда Григорий взошел на помост, Лукреций торжественно провозгласил:

– Гражданин Земли Григорий Александрович Орлов предстает перед Высшим Советом с надеждой на вашу справедливость, объективность и великодушие!

– Имеете ли вы, Григорий Александрович, что сказать Совету? – спросил человек, сидящий во главе стола.

Орлов несколько раз бывал в судебных разбирательства на Земле и вспомнил, как говорят в таких случаях.

– Заявлений и ходатайств не имею, – ответил.

За столом возникло легкое оживление, смех.

– Очень хорошо, – сказал председательствующий. – В таком случае, приступим.

Противоположная стена засветилась и на ней возникло изображение. И Григорий увидел себя, крошечного, жалкого только-что родившегося. Этот маленький жалкий комочек плоти заявлял о своем приходе громким и требовательным криком. Затем картины стали быстро менять одна другую. Но удивительное дело, Орлов востановил в памяти все, все до мельчайших подробностей. Даже помнит, как сказал однажды в детском саду воспитательнице, когда они шли на прогулку: "Людмила Павловна, не дышите мне в затылок. Я этого не люблю", чем здорово позабавил тогда взрослых. Да и здесь эта фраза четырехлетнего Орлова вызвала оживление, несколько разрядила официальную атмосферу. "Оригинально!" – воскликнул один из членов Совета. Все остальные рассмеялись. Детский сад, школа, драки с пацанами. Григорий рос бойким парнишкой и умел постоять за себя. На приеме его в комсомол изображение несколько приостановилось. На традиционный вопрос одного из членов Комитета комсомола школы: "Почему ты решил вступить в комсомол?", Орлов ответил: "Не хочу быть сам по себе. Хочу быть в общем стаде". После этого его прием был отложен на неопределенное время. Он стал комсомольцем лишь перед выпускными экзаменами.

– Он противопоставил себя коллективу, – встрепенулся было дьявол.

– Глупости! – несколько раздраженно возразил председательствующий. Парень сказал правду. Только и всего. Дальше.

И история жизни человека и гражданина Григория Орлова продолжилась. Олимпиады школьников, где он неизменно был либо победителем, либо призером, физико-математическая школа, университет, КВНовские баталии. Но вот изображение вновь замедлилось и Григорий увидел хорошенькое личико Нины Кузнецовой, и понял, что сейчас ему предстоит пережить несколько не очень приятных минут. Нина, глядя на него своими большими красивыми глазами, тихо проговорила:

– Гриша, я, кажется, беременная.

– Так кажется, или точно? – спросил он.

И Орлов был неприятно поражен, каким при этом пустым и беспечным было у него лицо.

– Точно, – кивнула Нина. – Я была у специалиста.

– И что же ты предлагаешь?

– Ты, как порядочный человек, обязан на мне жениться, – несколько театрально сказала Кузнецова.

– А ты уверена, что я порядочный? – насмешливо спросил он.

– А какой же? – несколько озадачилась девушка.

– Слишком сложный вопрос. Я много над ним думал, но так и не пришел к однозначному выводу. Допустим, что я – порядочный. Допустим. Но я тебя не люблю, лапонька. В таком случае, как порядочный человек, я не смогу жить с нелюбимым человеком и буду вынужден тут же подать на развод. Тебе это надо?

– Нет.

– Вот видишь? Таким образом, наш союз не только нежелателен, но и аморален. И вообще, Ниночка, смотри на мир проще. Многие девочки уже давно прошли через это и не по одному разу. Свои проблемы надо решать самой. а не перекладывать их на окружающих. Это несимпатично. Я был о тебе лучшего мнения. Честно.

– Но ведь ты говорил, что любишь меня?

– Надо верить ни словам, а поступкам. Вчера я назвал Боба Гуськова аборигеном Экваториальной Африки. Ты думаешь кто-нибудь этому поверил? Увы. Даже сам Гуськов не поверил. Так что, к словам надо относиться исключительно индифферентно. Порой они преследуют далеко не лучшие цели.

– Ну и сволочь же ты, Орлов! – бросила ему в лицо Нина, и, резко повернувшись, ушла.

Сейчас Григорий был полностью с ней согласен.

Вскоре после этого объяснения, Нина бросила университет. О её дальнейшей судьбе ему не было ничего известно. Теперь ему дали возможность не только это узнать, но и самому все увидеть.

Нина спуталась с компанией наркоманов и стала законченной наркоманкой. На наркотики нужны были большие деньги и она стала торговать собой. Через несколько лет, когда наркотики сделали свое дело и она перестала пользоваться спросом мужчин, она повесилась.

– Он мой! – вскричал дьявол, вскакивая. – Прошу, Высокий совет, обратить внимание с какой легкостью, издевательской самонадеянностью, с каким цинизмом этот, с позволения сказать, человек отказывает бедной девушке в её желании стать матерью, обрести семью. Он ведь откровенно над ней насмехался! Разве могла её неокрепшая душа снести подобный удар? Григорий Орлов повинен в её смерти и заслуживает, как минимум, пятого уровня жизни. – Дьявол сел в кресло, раскурил потухшую трубку.

– Григорий Александрович, что вы скажате на обвинение дьявола? спросил Орлова председательствующий.

– Мне нечего сказать, – глухо ответил Григорий, потрясенный страшной судьбой Нины Кузнецовой.

– А что скажет нам Бог? – обратился председательствующий к Иисусу.

Тот медленно встал, откашлялся, смущенно проговорил:

– Я не согласен с дьяволом и не вижу причинной связи между поступком Григория Александровича и смертью этой девушки. Согласен, что поступок этот его не украшает. Но... Я думаю, что он заслуживает прощения.

– Ну конечно же, – саркастически рассмеялся дьявол. – Ты лучше скажи, сердобольный ты наш, кого ты когда-нибудь не простил? Ты даже меня простил.

– Слаб человек перед кознями сатаны и заслуживает сочувствия и прощения, – смиренно сказал Иисус.

– А ещё говорят, что я самый страшный человек в Солнечной системе?! театрально воздев руки, проговорил сатана. – Самый страшный человек – этот вот Сладенький.

– Господин дьявол, извольте вести себя прилично! – строго одернул его председательствующий.

– Извините. Я больше не буду, – будто нашкодивший школьник ответил сатана.

– В таком случае, продолжим,

И на экране вновь замелькали кадры жизни Орлова. Окончание университета. Военкомат. Школа сержантов. Чечня. Кровопролитный бой под Шатоем. Но вот изображение замедлилось и он увидел знакомое ущелье. Орлову стало откровенно страшно. Сколько раз это ущелье снилось ему в жутких кошмарах, и ему приходилось раз за разом переживать случившееся здесь. И вот теперь ему предстояло ещё раз пережить этот позор. Поступил приказ их роте передислоцироваться в район Ведено для помощи десантникам. Ранним утром на двух БТРах и БМП они отправились в путь. Через час они вошли в ущелье и напоролись на засаду боевиков. Орлов с ребятами из своего взвода ехал на первом БТРе, который и был подбит первым из гранатомета. Григорий вместе с другими бойцами выскочил из бронетранспартера. Они попали под кинжальных огонь "Калашниковых", бивших с трех ближних сопок. Орлов никогда не считал себя трусом и не раз это доказывал. А здесь испытал прямо-таки паничаский ужас, прижавший его к земле. Ни о каком сопротивлении бандитам даже мысли не было. Совсем близко разорвалась граната. Послышался вскрик, стон и все стихло. По голосу Григорий понял, что это командир взвода лейтенант Володя Грицук. Володя поступил в военное училище из деревни, был на три года младше Орлова и откровенно пасовал перед ученостью своего замкомвзвода и его едкими шутками.

"Убило!" – в страхе подумал Григорий, ещё плотнее прижимаясь к земле. Но Грицук лишь потерял сознание от болевого шока. Через какое-то время вновь послышался стон и его голос:

– Ребята, помогите! Мне ногу оторвало.

Орлов находился ближе всех к командиру, но от страха даже не смог оторвать головы и притворился раненным.

– Ребята, помогите! – плакал и умолял Володя.

Григорий тоже плакал и жрал землю от бессилия преодолеть свой страх. А потом его действительно ранило в бедро. Помощь подоспела через двадцать минут. Это спасло многих, в том числе и его, Орлова. Володя Грицук умер от кровопотери. И Григорий понимал – окажи он тогда ему помощь, наложи жгут, Володя был бы жив. Как не крути, а он, именно он повинен в смерти этого замечательного парня. Как стыдно! Как нестерпимо стыдно и больно это осознавать!

Изображение остановилось.

– Что скажите, Григорий Александрович? – спросил председательствующий.

С трудом проглотив застрявший в горле твердый ком Орлов ответил:

– Я очень виноват.

– И вам нечего к этому добавить?

– Нет. Я заслуживаю самого серьезного наказания за этот поступок.

– Ясно. А что скажет дьявол?

– А что тут говорить, – презрительно фыркнул дьявол, вставая. Высокий Совет собственными глазами видел все это безобразие. Этот фанфарон лишь с беззащитными девушками "герой", а как доходит до настоящего мужского дела, вмиг превращаетеся в слизняка и последнее ничтожество. Он заслуживает пятого уровня жизни. Кажется, он сам это сознает.

Председательствующий повервнулся к Иисусу.

– Бог?

Иисус встал и довольно уверено сказал:

– Я вообще не вижу здесь никакой вины Григория Александровича. Кто мне скажет, что никогда в жизни не испытывал минутную слабость, страх от которого стынут черсла? Смею утверждать, что таких людей нет. То, что Григорий Александрович смелый человек – он доказал всей своей жизнью. Но минутная слабость бывает и у смелых людей. Тем более, что он уже себя за неё не единожды казнил. У меня все. – Иисус сел. Наступила долгая пауза.

– Может быть кто из членов Совета желает высказаться? – спросил председатель.

– Все ясно, – ответил кто-то.

Экран ожил и история жизни Орлова продолжилась. Госпиталь. Возвращение домой. Безработица. Хандра. Работа в фирме. И, наконец, город. Мелькание кадров вновь замедлилось и все получили возможность внимательно следить за злоключениями Григория в этом странном городе – вотчине сатаны. После сцены разговора Орлова с Пантокрином неожиданно вскочил один из членов Высшего Совета и воскликнул:

– Ай да, Гриша! Ай да, сукин сын! Как он его?! Молодец!

– Саша, не эмоционируй. – добродушно пророкотал председательствующий.

"Саша? – встрепенулся Орлов. – Неужели?!" Он внимательно присмотрелся к члену Совета. Сомнений быть не могло. Григорий узнал знакомый с детства каждому русскому образ. Господи! Александр Сергеевич!! Как хорошо! Как замечательно!

– А ты, Федя, как был прозаиком, так им и остался, – ответил Пушкин.

И только тут Григорий понял, кого ему напоминал председательствующий. Федор Михайлович Достоевский – его любимый писатель, давший основу многим философским возрениям, как в России, так и на Западе. И спала с души тяжесть. И улетучились сомнения. И наполнилось сердце великой гордостью и радостью, как если бы он долго сидел в осаде, оруженный неприятелем, и, вдруг, пришла помощь – "наши пришли!". Было только стыдно за свою такую мелочную, такую незначительную жизнь, за свои поступки.

А на экране тем временем шла сцена встречи Орлова с дьяволом. Когда она закончилась, Достоевский насмешливо сказал:

– А я недоумевал – отчего это сегодня дьявол явился не в своем облике? Теперь понятно – почему?

– Что, господин сатана, не обломилось завладеть душой Орлова?! весело спросил Пушкин. – Это называется – не на того нарвался.

– Великий поэт, а разговаривает, как пантокриновский куклявый, огрызнулся дьявол.

После сцены разговора с Богом Пушкин вновь не выдержал, вскочил, закричал восторженно:

– Ну, Гришуня! Ну, титан! Удивил так удивил! Дай-ка я тебя, дружочек, обниму. – Александр Сергеевич подбежал к Орлову, обнял и троекратно расцеловал. – Молодец!

Сердце Орлова задохнулось от переизбытка чувств. Неужели же сам Пушкин его поцеловал?! В происходящее верилось с трудом.

Пушкин повернулся к дьяволу и, показывая кукиш, запальчиво проговорил:

– А вот этого не видел, ваше сатанинство?! Этого парня мы тебе не отдадим ни за какие коврижки!

– Фу, как пошло, – откликнулся тот, сердито попыхивая трубкой.

– И тебе, Иисус, – обратился Пушкин к Богу, – мы его тоже не отдадим. Извини. Этот парень нам самим нужен.

Тот лишь тяжко вздохнул и развел руками.

И в это время откуда-то сверху упали слова:

– Проведите его ко мне.

У Орлова захолонуло внутри. Создатель! К нему подошел Лукреций и, указывая на боковую дверь, ведущую из зала, сказал торжественно:

– Пойдемьте, Григорий Александрович.

Пушкин вновь обнял Орлова, напутствовал:

– Все будет хорошо, Гриша! Ты только не трусь. Счастливо тебе!

– Спасибо, Александр Сергеевич! – пробормотал Григорий внезапно осипшим голосом.

13. Беседа с Создателем.

Это была комната, ни комната, сад, ни сад. Это было нечто необычное и непривычное для человеческого понимания – пространство, заполненное удивительным голубоватым сиянием, которому не было границ. Орлов не видел под ногами пола, но ощущал твердь. И в то же время он будто парил в воздухе – до того легко было его телу и радостно душе. Радость эта вливалась в него вместе с этим необыкновенным светом. Она переполняла все его естество, готовая выплеснуться через край его и заполнить собой все пространство. Захотелось широко раскинуть руки и прокричать на весь Свет об этой великой радости, поделиться ею с другими людьми и сказать – как велико их заблуждение, если они считают, что там, на Земле, со смертью бренной оболочки все кончается. Нет, нет и нет! Все только-только начинается. И то, что ждет их здесь много значительнее и прекраснее того, что довелось им испытать там.

Подобного состояния Григорий никогда прежде не испытывал. Может быть лишь отчасти, когда в детстве летал во сне. Тогда тоже было ощущение невесомости и полета, но не было этой необыкновенной радости.

Напротив Орлова на расстоянии примерно тридцати метров находился источни этого необыкновенного света – ослепительный пульсирующий голубоватый шар. При взгляде на него Григорий невольно прикрыл глаза. "Создатель!" – понял он.

– Здравствуйте, Григорий Александрович! – прозвучал ровный красивый баритон.

– Здравствуйте, Создатель! – робко и почтительно ответил Орлов.

– Вам нравится здесь?

– Очень. Скажите, Создатель, неужели человек здесь постоянно испытывает то, что сейчас испытываю я?

– Нет конечно. Это ваши первые впечатления. Постепенно человек привыкает к этому и живет нормальной жизнью. Скажу больше – и здесь бывают огорчения и неудачи.

– Скажите, то что сейчас проходил я... – Григорий стушевался, не зная, как назвать то, что только-что с ним происходило.

– На Земле это называется чистилищем, – выручил его Создатель.

– Да. Это проходит каждый человек?

– Отчасти.

– Но это невозможно! – воскликнул Орлов, пораженный.

– От чего же?

– На Земле пять миллиардов человек. И каждую минуту умирает масса людей.

Раздался ровный смех.

– У вас весьма смутное представление о времени, Григорий Александрович. У нас время – понятие весьма относительное. Впрочем, как и все остальное. Если нужно, чтобы по каждому человеку заседал Высший Совет он будет заседать.

– Но как же это возможно?!

– Как? Примерно вот так.

И Григорий увидел, как слева от него возникло сразу десять Орловых. Вид у них был озадаченный и обескураженный одновременно.

– Кто они? – спросил он и указал на свои копии. То же сделал каждый из двойников, указывая на него.

– Это вы, Григорий Александрович, – вновь рассмеялся Создатель. – Если вам, к примеру, потребуется заседать одновременно в десяти Советах, то вы сможете это беспрепятственно сделать.

– Невероятно! – воскликнули одновременно все Орловы. От этого Григорию стало явно не по себе, будто он вновь оказался в том сумасшедшем автобусе, привезшим его в не менее сумасшедший город.

Создатель догадался о состоянии Орлова и двойники тут же исчезли.

– Но как же они могут находится в разных местах, когда копируют мои слова и жесты? – засомневался Григорий, посчитав свое "тиражирование" шуткой Создателя, чем-то вроде гипноза.

– Это с непривычки. Вы ещё пока не отвыкли жить и мыслить земными категориями. Но это быстро пройдет. И вы научитесь одновременно делать массу дел.

– Значит, вопрос о моем переселении сюда уже окончательно решен? спросил Григорий.

– Вас что-то здесь не устраивает?

– Ну, что вы, Создатель! У вас здесь все замечаетельно! Но у меня там остались кое-какие долги. А я не привык оставаться в должниках. Боюсь, что меня неправильно поймут.

– Вопрос этот пока ещё не решен окончательно.

– А когда он будет решен?

– Экий вы, право, нетерпеливый. Скоро. Очень скоро. А пока у вас есть редкая возможность получить ответы на все интересующие вас вопросы. Так используйте её.

– Вам об этом, очевидно, рассказал Бог?

– Нет. Просто я обязан быть в курсе всего.

– Вы, наверное, обиделись на меня за Иисуса?

– Нет, совсем наоборот. Вы поступили совершенно правильно, отказав как дьяволу, так и богу. Потому я пригласил вас на беседу. Я это делаю лишь в исключительных случаях.

– Спасибо, Создатель! Но только я чего-то не понимаю. Дьявол – это понятно. Но Бог?! Он же у вас служит?

– У меня служат оба. И оба одинакова полезны человеку, как и вредны.

– Как же так, – растерялся Орлов. – Ведь в Библии...

– Не упоминайте мне о Библии, – перебил его Создатель. – Это недостойная книга. В ней нет ни слова правды.

– Хорошо. Но все же, дьявол... Ведь у него совершенно другие задачи?

– А вы знаете задачи Космоса? – насмешливо спросил Создатель.

– Нет, но... Но не думаю, чтобы они были направлены во вред человечеству. А дьявол, этот ловец душ, только и думает как бы больше ему навредить.

– Он выполняет наши указания.

– Как?! – изумился Орлов. Он ничего не понимал в происходящем. – Вы это серьезно?!

– Очень серьезно, – рассмеялся Создатель, явно потешаясь над Григорием.

– Но ведь люди на протяжении всей свой истории боролись со злом.

– И много они в этом преуспели? – насмешливо спросил Создатель.

– Если бы дьявол не чинил нам свои козни, то, я думаю, мы смогли бы искоренить зло.

– И тут же погибли бы.

– Как так?! – вконец растерялся Орлов.

– Очень просто, Григорий Александрович. Ведь инстинкт е размножению, или, так называемая, эротическая любовь от дьявола. Черная энергия – зло, также необходима человеку, как и светлая – добро. Обе нужны для формирования и воспитания души человека для последующих уровней жизни, обе ведут за неё непримиримую борьбу. Но только от человека зависит, кому из этих энергий отдать предпочтение.

– И кому же?

– Никому. Иначе, это может привести к печальным последствиям. Человек во всех случаях должен быть хозяином положения и задействовать их в борьбе с внешними силами зла и добра. Естественно, что больших усилий человеку требуется в борьбе со злом, как наиболее сильной и энергичной мыслящей энергии.

– Вы хотите сказать, что со злом нужно бороться злом же?

– А какой вид энергии вы, Григорий Александрович, задействуете в борьбе с правителем города Пантокрином? Если вы обратитесь за помощью к светлой энергии с предложением уничтожить Пантокрина, то она придет от этого в священный трепет, так как ей чуждо само понятие насилия. Ведь теория непротивления злу, которой умело пользуется Дьявол в борьбе с человечеством, из её арсенала. Поэтому в этой борьбе вам может помочь лишь черная энергия.

– Значит, вы не отрицаете, что Дьявол бореться с человечеством.

– Это его основное предназначение?

– Но для чего? Какой в этом смысл?

– Видите ли, Григорий Александрович, Космосу совсем небезразлично, каким будет человек на последующих уровнях жизни. Именно в борьбе с жестокостью дьявола и слюнтяйством бога закаляются души.

– Но неужели вы, Создатель, не видите, что на Земле уже давно правит балом сатана и ведет человечество к гибели?

– Вы слишком сгущаете краски, Григорий Александрович. Во-первых, жизнь невозможно убить, она бессмертна. Во-вторых, вы ведь отвергли предложение дьявола и не прельстились раем бога, а предпочли борьбу. Именно это импонирует Космосу. Или вы считаете, что вы один такой на Земле?

– Ну отчего же, – смутился Григорий. – В аду, ясно, падшие души. А в раю?

– Усталые, уже не способные к плодотворному труду.

– На Земле существует теория, что раньше жизнь была на Марсе. Это так?

– Жизнь существует почти на всех планетах солнечной системы. Но вы, очевидно, имеете в виду биологическую жизнь?

– Да.

– Она существовала на всех планетах, расположенных дальше Земли. Солнечная система и создавалась Космосом для биологической жизни. Но по мере угасания энергии планет, жизнь все ближе перемещалась к солнцу.

– Вы хотите сказать, что прежде и на Юпитере, и на Сатуре жили люди?! Но ведь там же космический холод.

– Многие миллиарды лет назад солнечная система была иной. Здесь существовало два светила, причем второе было гораздо больше солнца. Поэтому света и тепла хватало. Правда, люди, с учетом масс и условий планет, были иными, чем на Земле.

– Вы сказали об угасании энергии планет. Что это такое?

– Каждая из планет сама формировала биологическую жизнь и условия её обитания. Она же питала и энергию людей. Когда же энергия планеты затухала, биологическая жизнь возникала на другой планете, а прежняя заселялась энергетической жизнью.

– Фантастика! – воскликнул Орлов. – А наши ученые говорят об отсутствии разума в Космосе. Значит, и энергия Земли когда-нибудь иссякнет?

– С Землей дело обстоит несколько иначе. Ей, можно сказать, повезло. Она получит дополнительную энергию. Сейчас Космос уже готов к эксперименту создания бессмертия человека уже при его биологической жизни. Для этого я вас, собственно, и пригласил.

– Да, но что я могу?

– Я предлагаю вам участие в этом великом деле – стать первым бессмертным человеком на Земле. Более того, вы получите возможность путешествовать в Космосе – в пространстве и времени.

Предложение Создателя было столь ошеломляющим, что Григорий растерялся до того, что долго не мог сообразить, что ответить.

– Так как, Григорий Александрович? – напомнил ему Создатель.

– Спасибо конечно за столь лестное предложение! Но почему – я? На Земле много гораздо достойнее меня. Столько выдающихся ученых, писателей.

– Вы никак собираетесь нас учить?! – насмешливо спросил Создатель.

– Нет, но... Я никак не предполагал, что заслуживаю такого. Честно.

– Будем считать, что мы делаем вам это предложение авансом, в надежде, что вы нас не подвидете. Так как?

– А Таня?

– При чем тут Таня?! – несколько раздражено проговорил Создатель. Она всю свою сознательную жизнь служила нечистой силе. О ней не может быть и речи. Вот она-то этого действительно не заслужила.