Текст книги "Атолл (СИ)"

Автор книги: Владимир Колышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

   – У тебя какое было задание?

   Пит Борзак подавленно молчал. Губернатор повысил голос. Это был страшный голос. Ему хотелось подчиняться.

   – Какое, спрашиваю, у тебя было задание?

   Борзак поднял преданные глаза на губернатора, но потом быстро посмотрел на всех остальных. Как бы спрашивая, можно ли при них говорить.

   – Говори, – кивнул головой Хэнк.

   – Задание у меня было – вступить в переговоры с президентом Куллал Манолу...

   – Ну, и ты вступил?

   – Вступил. Да только он дал мне от ворот порот... Да еще велел охране схватить меня... Ну тут я ему и всадил пару пуль...

   Джон Кейн как стоял, так и упал задницей на диван. Аниту закрыла глаза ладонями, плечи её затряслись.

   – Убил что ли, идиот? – наклонившись над раненым, прокричал Хэнк. Жилы у губернатора на лбу надулись, того и гляди лопнут.

   – Да нет. Неточно с горяча пальнул, видел, что ранил его... а дальше уж не помню. Там такая перестрелка началась. Наши-то, которые за забором были, сразу рванули на катер, а я...

   – Лучше бы ты сдох, придурок проклятый! Кому я теперь продам эти гребаные ракеты?.. К тому же, теперь, когда ФБР и АНБ вышли на нашего человека со склада в Перл-Бич.

   Джон подумал: «Уж не рехнулся ли этот странный Хэнк Питерс? бывший хипач, бывший губернатор... Что он такое несет?»

   Но постепенно с глаз будто спадала пелена, и теперь, уж в который раз! Хэнк Питерс предстает в новом свете. Он что, в самом деле тут главный? Джон взглянул на доктора и по выражению его лица понял, что доктор думает то же самое.

   – Хэнк Питерс, вы кто?! – по возможности грозно спросил Джон Кейн, на правах хозяина судна и вообще, как не последнее действующее лицо в этом... этой... не то фарсе, не то трагедии.

   – Хэнк Питерс лежит в холодильнике эсминца, – охотно отозвался губернатор. – А меня зовут Хэрси Джексон.

   Все обомлели и застыли в странных позах. Как в пьесе Гоголя, успел подумать Джон Кейн. И тут же ужаснулся чудовищности положения.

   – Мы давно с ним поменялись именами, – охотно пояснил Джексон. – Так удобнее было вести наш бизнес и управлять островом. Хорошая схема, не правда ли?

   Джексон зловеще улыбнулся. Словно холодом от него повеяло. Все невольно поёжились. Этот дьявольский старик – как не крути, годы-то никуда не денешь, – внушал какой-то мистический ужас. Таким мог быть скандинавский бог Один, подумал Джон. То добрый, мягкий, то вдруг злой, безжалостный, неумолимый. «Да что за бред ты несешь!, – воскликнула мятежная часть его существа. – Этот старик опасный бандит, но он все же старик, ты можешь скрутить его одной левой. Даже этой левой, которая все еще болит».

   Опытный Джексон, однако, легко понял намерения писателя, вдруг поднявшегося с дивана.

   – Сидеть! – приказал Джексон, и в руке его появился (как у фокусника кролик) маленький пистолет.

   Пистолет был мал, но не менее опасен.

   – Шеф, вы развяжете меня? – спросил Борзак.

   – А зачем ты мне сдался? – презрительно ответил Джексон.

   Джону все не верилось в реальность происходящего, вернее, не хотелось верить. Ему казалось, что сейчас проснется и весь этот кошмар исчезнет туда, куда исчезают все кошмары, когда человек просыпается.

   Но Нью-Джексон был реален, и пистолет его мог убить кого угодно. У этого человека не дрогнет рука убить всех. В том числе и бывшего помощника своего. Вот что вдруг понял Джон, и весь похолодел от такого понимания. Одно то, что Джексон говорил открытым текстом про ракеты (Бог мой, я ведь так и думал!), означает, что он никого из свидетелей не оставит в живых.

   "Ладно, спокойно, спокойно, подумаем, что может предпринять Джексон? Он не умеет управлять яхтой. Кажется, не умеет. Поэтому пока он никого убивать не станет. А когда он сможет всех нас убить? Когда мы прибудем в порт Онаэганы? Глупость. Это сделать ему выгодно посреди океана... Значит, за ним должны прислать катер. Кто должен прислать? Джексон... тьфу, Хэнк Питерс со своим слугой мертвы. Это они хотели уйти с острова на катере, спрятанном в потайной пещере...

   К какому выводу мы приходим? Помощи с острова Джексону ждать нечего. Но он её, безусловно, ждет. Значит, помощь к нему придет извне. Или он прикажет вести яхту к какому-нибудь убежищу на другом острове. У серьезных людей, а Джексон – серьезный человек, всегда есть, как это называют летчики, запасной аэродром".

   Тут Джону по ассоциации пришла в голову еще одна довольно неприятная мысль. Эту мысль следовало всесторонне обдумать.

   – Я хочу знать, что вы, собственно, намерены делать? – задал Джон Кейн прямой вопрос Джексону.

   – Убраться отсюда, как можно быстрей, – ответил главный бандит.

   – Чем я вам могу помочь?

   – У вас есть рация?

   – Её разбил ваш помощник, – с некоторым злорадством ответил владелец яхты.

   – Идиот! – выругался Джексон. – А запасная?

   – Н-нет, – ответил Джон с предательской задержкой.

   Джексон с нехорошим прищуром взглянул на писателя, некоторое время изучал его, как энтомолог изучает какую-нибудь бабочку, потом, увидев, что бабочка тоже в свою очередь изучает энтомолога, расслабился, усмехнулся. Присев на краешек стола, стоявший в центре каюты, объявил:

   – Ладно, применим другую тактику. Для начала я хотел бы взглянуть на план судна.

   – В каком смысле? – удивился Джон.

   – В том смысле, что тащите сюда все бумаги, касающиеся яхты «Барокка»: чертежи, планы расположения кают, отсеков и все в таком роде.

   Джон Кейн оторопел. Это был сильный ход со стороны Джексона. А старый бандит смотрел своими самоцветными глазами и улыбался, как бы говоря, да, я делаю только сильные ходы.

   И вдруг Джон охватила злость. Он аж весь затрясся. Уже этот жалкий пистолетик не казался ему таким страшным. Ну, ранит... Мне бы только достать кулаком до его мерзкой рожи... а там, если, что, подключится доктор... А может, просто не подчиняться. Может, он только угрожает, а оружие применить – кишка тонка. В своем ослеплении Джон уже забыл, что думал по поводу характера Джексона несколько минут назад. Наконец взял себе в руки, Джон примирительно предложил альтернативу:

   – Давайте так, я обязуюсь доставить вас в порт Онаэганы или в место, с моей точки зрения безопасное для меня и моей команды... и я обязуюсь и, думаю, мои друзья поддержат меня, ничего не сообщать властям о вашей персоне. Живите себе... как знаете... принимаете ли вы такое предложение?

   – Хэрси Джексон никогда не полагался на чужое честное слово, – заявил о себе бандит. – Иначе мне никогда бы не стать тем, кем я на сегодня являюсь.

   Джон взглядом постарался выразить свое сегодняшнее видение Джексона. Противник понял это и обозлился:

   – Тащите чертежи!

   – Нет! – решительно ответил Джон.

   Джексон направил пистолет на ребенка, которого держала Аниту. Потом поднял руку с расставленной пятерней.

   – Пять секунд, – объявил бандит и поджал большой палец, – раз!

   Джона бросило в пот.

   – Два! – Джексон поджал второй палец.

   «Блефует, не выстрелит».

   – Три! – поджался третий палец. Джексон показывал любимый знак хиппи «виктория».

   Вместо слова «четыре» Джексон выстрелил. И сразу направил пистолет на Джона, пригвоздил его к месту. Аниту закричала.

   – Мразь! – сказал Джон, поднимаясь. Джексон выстрелил. Джон упал назад на сидение, на котором появилась дырка. Джексон ухмылялся. Теперь все увидели, что и в первый раз он нарочно стрелял мимо, и там, на диване, где сидела Аниту с ребенком, тоже все увидели отверстие в обшивке. От грохота пистолета ребенок залился плачем.

   – Четыре, – невозмутимо произнес Джексон и поджал предпоследний палец.

   Джон окончательно понял, что главарями становятся только безжалостные люди, вернее, нелюди.

   – Хорошо, – сказал Джон, – я принесу вам чертежи. А впрочем, зачем чертежи. Я вам и так покажу тайник. Ведь вы именно тайник хотите обнаружить?

   – Догадливый, барсук, – ехидно засмеялся Джексон. – Все зверьки, в том числе и двуногие, любят сооружать себе укромные норки, безопасные норки, как они себе воображают... ха-ха-ха!

   Джексон резко оборвал свой смех. Повернулся к Аниту и сказал:

   – Девочка, развяжи этого придурка, – и глазами указал на Пита Борзака.

   Аниту смотрела на него с ненавистью и не двинулась с места. Джексон поленился начинать все сначала, да еще воевать с женщинами. Он просто задрал штанину и вытащил оттуда нож. У него там к ноге были прикреплены ножны. «Старик неплохо экипировался, – подумал Джон Кейн. – Пистолет, нож... А я-то думал, он был невменяем. Старый лис».

   Главарь освободил своего помощника точными ударами острого лезвия по веревкам, спутывавшим руки. Значило ли это, что помощник прощен? Наверняка, нет. Просто Джексон понял, что окруженный врагами, которые готовы броситься на него в любую минуту, он долго не продержится.

   Пит Борзак встал, потирая запястья. И сразу со зловещим видом направился к доктору. Генри Уилсон весь подобрался, было видно, что он готов к любым выпадам врага и сдаваться на милость не намерен.

   Борзак уже собрался ударить доктора, но тот предупредил спокойным голосом:

   – Если вы меня ударите, я отвечу и попаду вам в живот. Но в третий раз я вас зашивать не буду.

   Борзак злобно покачался перед доктором, сопя и сжимая кулаки, и передумал нападать.

   – Ну, вы разобрались там? – спросил Джексон.

   – Разберемся в свое время, – злобно пообещал Борзак.

   – Тогда держи нож, – Джексон кинул нож Питу, и тот ловко его поймал. – И охраняй этих (кивок на доктора и Аниту), а мы с мистером Кейном пойдем проверим его укромный уголок.

   Глава 36

   – А вы неплохо обставили свое жилище, – одобрительно отозвался Джексон, осматривая спальню. – Уютненько. Да еще с молоденькой любовницей – просто мечта...

   Джон подумал, что если старик заглянет в кабинет, то обязательно увидит ружьё. И тогда Джон и его команда окончательно лишатся шанса отстоять свои жизни. А Джексон тем временем что-то говорил:

   – ...имение в Новой Англии. Но я давненько там не был. Тамошний климат стал вреден мне. Думал, вот проверну дельце и осяду в теплых краях, под сенью лаймовых деревьев Карибского побережья... А там что за каюта?

   От неожиданной смены темы Джона бросило в пот.

   – Там мой кабинет, – не сразу ответил он.

   – Говорят, по обстановке можно узнать характер человека...

   Джексон шагнул в сторону кабинета. Джон поспешно ответил:

   – Ничего там интересного нет. Книги и стол – вот и вся обстановка... А то, что вы ищете, находится здесь.

   Джон стал скатывать ковер в рулон. Джексон вернулся, глаза у него разгорались.

   – Вы кто по знаку зодиака? – спросил Джексон.

   – Козерог, – ответил писатель.

   – О! – уважительно ответил бандит. – У козерогов трудная судьба. А все потому, что чудной зверь. Передние ноги карабкаются в гору, а рыбий хвост тянет в глубины... как познания, так и порока... Может, потому вы и живете на яхте...

   На удивление Джона ни федералы, ни бандиты тайник не обнаружили. Замаскированный люк был в порядке, потайной замок не сломан. Джон открыл свое убежище, как человек открывает душу, только здесь все происходило насильно. Писатель даже поморщился, когда в эту душу полез с грязными ногами бандит.

   Джексон уселся за пульт. Джон смотрел сверху, прикидывая, чем бы оглушить старика. Но тот был настороже. Пистолет в его руке нет-нет да и посматривал черным зрачком в лоб Джону. Да и отойти было нельзя, бандит все время задавал вопросы, относительно вещей, хранившихся в убежище. Первым делом старик убедился, что в убежище отсутствует какое-либо оружие. Даже посетовал, какой же Кейн американец, коли живет без оружия. Джон пожал плечами. У него был револьвер, когда он жил в Нью-Йорке, потом как-то стало не до оружия. Возможно, револьвер и сейчас лежит на полке в коридоре, если новые хозяева квартиры не обнаружили его...

   Когда Джексон нашел железный ящик, то явно обрадовался. Джону пришлось назвать код. Джексон открыл крышку. Увидев деньги и золото, захохотал и заверещал тонким голосом свое любимое:

   – Пиастры! Пиастры!

   – Я отдам вам всё, что имею из наличности, – сказал Джон. – В ответ на этот жест вы проявите благородство и отпустите нас с миром. В конце концов, лично вам мы ничего плохого не сделали. Напротив, очень хорошо отнеслись... а ведь могли бросить там... в деревне...

   – Вы никак не можете понять... – старик явно расстроился, – вы, простые обыватели... не способны понять, что люди, подобные мне, не могут себе позволить быть благородными и благодарными. Мы стоим выше добра и зла. Мы руководствуемся только эгоистическими соображениями. Мы должны быть жестокими и безжалостными...

   Джону показалось, что старик вещает не из трюмного отделения, а из могилы, где ему самое место; подумал, а что если захлопнуть крышку люка? Нет, не успею отскочить, тот начнет стрелять и наверняка пули пробьют доски пола...

   Наконец старик добрался до рации. Видно было, что он привык с ними работать. Довольно уверенно он включил прибор и стал на нужную частоту. Примерно час, глядя из колодца на Джона, поигрывая пистолетиком, развалясь в мягком кресле, Джексон вызывал некоего оператора с позывным «Альгерона». Старик уже начал свирепеть, когда загадочный «Альгерона» наконец ответил.

   – «Альгерона», здесь «Бембо», – четко стал говорить старик в микрофон. – Ситуация «Омега». Повторяю, говорит «Бембо», ситуация «Омега». Срочно пришлите «Цессну» в район примерно сто миль к югу от Пако. Пятидесятифутовая яхта «Барокка». Находимся в дрейфе. Как поняли, приём.

   – «Понял вас „Бембо“, ситуация „Омега“, ждите транспорт через три часа. Район сто миль к югу от Пако. „Альгерона“ – „Бембо“. Ждите через три часа. Как поняли? Прием».

   – Понял. Буду ждать. Какого черта не отвечали? Почему нарушили мой приказ? Двое суток должны были дежурить на крайняк. Где Гас? Прием.

   – «Огастин поехал... – Тут накатила волна помех и всё потонуло в шипении и треске атмосферных разрядов. – ...связь ни к черту... у нас тут сумасшедшая гроза, боюсь как бы...»

   Связь окончательно оборвалась.

   Джексон ругнулся и выключил рацию. Держа под мышкой железный ящик, принадлежащий писателю, главный бандит поднялся по лестнице в каюту. Грохнул ящик об пол.

   – Вот так, господин писатель, – сказал он, вытирая со лба пот. – Три часа еще помучаю вас, а там, может быть, дам свободу. Ваши увещевания, кажется, дают плоды. Что-то вы разжалобили меня. Разбудили во мне человеколюбие. Все-таки я ведь тоже человек. Хоть и негодяй. Ха-ха-ха!.. Ладно, пошли в кают-компанию. Ящик свой не забудь.

   Джон поднял ящик, понес его за стариком, как слуга несет вещи за хозяином. Да, теперь Джексон был здесь хозяином. И всё было в его власти. И жизнь их и смерть.

   Это были ужасные три часа в жизни Джона Кейна. Он передумал многое. Переосмыслил прожитое. Он даже согласился, что достоин смерти, но животное желание жизни не покинуло его. Было ясно, что негодяй Джексон убьёт их всех, но противостоять пистолету и ножу было невозможно.

   Когда сверху послышался приближающийся гул мотора, все вышли на палубу. Только Аниту осталась в каюте с ребенком.

   В чистом небе появился маленький самолетик, который, казалось, можно схватить рукой. В детстве Джону самолеты, пролетающие над Спрингфилдом, такими и казались. Не больше модели, как в магазине Брауна. Джон часто представлял, как ухватил бы самолетик, если бы мог дотянуться до него, и заглянул бы в маленькие иллюминаторы и увидел бы там крошечных человечков...

   Белая с синей полосой «Цессна» сделала круг над яхтой. К шасси были прилажены длинные поплавки, которые превратили «Цессну» в гидросамолет. Под фюзеляжем был подвешен обтекаемый снаряд. Сначала Джон подумал, что это бомба, потом догадался, что это подвесной бак с горючим. Ясно, что самолет прилетел издалека. Развернувшись на пределе видимости и быстро снижаясь, «Цессна» стала заходить на посадку посреди океана. Слегка оседая на хвост, самолет коснулся поплавками воды, вспененные струи брызнули в обе стороны. Мотор загудел сильней, но самолет, как ни странно, резко сбавил скорость. И вот он уже медленно, покачивая крыльями в так набегавшей волне, приблизился к яхте почти вплотную.

   Открылась дверца с пассажирской стороны, из кабины на поплавок выпрыгнул человек с винтовкой. Винтовка была с оптическим прицелом. Человек снял с головы бейсбольную кепочку «Рэйзорбэк», помахал Джексону, крикнул:

   – Буэнос диас, старый койот!

   – Аблаха*, – сказала Аниту, выходя из каюты, и выстрелила из ружья. Сразу из двух стволов.

   [*Аблаха – местное ругательство.]

   Ветровое стекло самолета ослепло бельмом, а потом осыпалось. Человек с оптической винтовкой, стоявший на поплавке, исчез под водой. Пилота тоже не стало видно. Два облака крупной дроби сделали свое дело. Все оцепенели, но, к счастью, Джон раньше других вышел из ступора. Все-таки это было его ружье, все-таки эта была его Аниту. Никогда Джон не бил человека с таким удовольствием. Смачно вмазал Джексону в челюсть. Пистолетик бандита полетел за борт, сам главарь сразу отключился. А в это время доктор сцепился с Питом Борзаком. Джон пришел на помощь вовремя. Нож Борзака почти касался горла доктора. Уилсон из последних сил удерживал руку бандита. Джон схватил эту руку и с хрустом завернул за спину. Вдвоем с доктором они связали бандитов и сбросили их в носовой трюм, там, где свернутыми лежали запасные паруса. Писатель захлопнул люк и затянул крепление замка.

   – Они там не задохнутся? – спросил Уилсон, тяжело дыша.

   – Нет, – ответил Джон Кейн, – в трюме устроена система естественной вентиляции...

   Тут подошла Аниту. Она все еще держала в руках ружье. Девушку трясло, как в лихорадке. Кожа её стала пепельного цвета. В точности, как некогда у её брата. Джон обнял подругу, доктор тактично принял у нее спасительное оружие.

   – Все-таки оно выстрелило, – сказала Аниту, – как ты и говорил...

   – С классиками не поспоришь...

   Между тем «Цессна», тёршаяся возле борта яхты, вдруг, а может, и не вдруг, а уже дымилась давно, – вспыхнула. Огонь запылал в кабине.

   – Там под брюхом самолета подвесной бак, – напомнил доктор.

   – Надо включить подачу топлива! – крикнул Джон, бросаясь в машинное отделение. Он ведь так и не исправил диверсию Пита Борзака.

   Уилсон, откинув ружье, заметался по палубе в поисках чего-то типа багра. Нужно было постараться отпихнуть самолет от яхты. Аниту пришла на помощь. Нашлось целых два багра. Вдвоем с Аниту, они налегли, уперевшись баграми в поплавки, пытаясь отпихнуть «Цессну». Самолет уже пылал вовсю, словно был сделан не из металла, а из перкаля и дерева, как первые аэропланы. Чувствуя, как жжет щеку, доктор налег на древко изо всей силы, и наконец самолет медленно стал отходить от борта.

   В это время Джон выскочил из трюма и устремился в рубку. И вот взревели дизеля, сразу оба. «Барокка» вздрогнула и стала отходить от пылавшего самолета. Через две минуты яхта развила крейсерскую скорость.

   Маленький несчастный самолетик ярко вспыхнул, полыхнуло пламя у него под фюзеляжем. Только потом долетел грохот взрыва. «Цессна» перевернулась вверх поплавками, разбрасывая обломки крыльев. Огненный шторм поднялся в том месте. Горел бензин, растекшийся по воде. Черный дым рукавом потянулся в небо. Еще можно было разглядеть в разрывах огненных облаков торчащее рулевое перо «Цессны», кабина находилась под водой. Вода бурлила, самолет медленно погружался. И вот хвост скрылся в пучине. Океан поглотил самолет. Пилот так и не появился на поверхности. Как и человек с винтовкой. Всё было кончено.

   На подходе к порту Онаэганы Джон связался по рации с береговой охраной и полицией. Возле пирса «Барокка» встречали машины полиции, жандармерии и службы безопасности во главе с самим министром Общественного Спокойствия Куакуйи Массолом Бинюком.

   Бандитов извлекли из трюма – испуганных, взъерошенных, жалких и уже не опасных – и запихали в тюремную машину. Сержант Ноно Мамун, стоявший в оцеплении, подмигнул Джону, признался:

   – Вы молодец, мистер Кейн, я всегда ожидал от вас чего-то подобного.

   Подошел Массол Бенюк и торжественно объявил, что уважаемого писателя мистера Кейна приглашают немедленно прибыть в Президентский дворец.

   Джон не стал цепляться к словам главы ОС, хотя слова «приглашают» и «немедленно прибыть» явно не сочетались, отнес эту оговорку к авторитарному стилю мышления чиновника.

   Сказано немедленно – и вот он уже во Дворце. Вернее в садике перед Дворцом. Там президент Куллал Манолу прогуливался, по рекомендации врачей, дыша свежим воздухом. А заодно давал интервью кучке репортеров. Правая рука президента была забинтована и покоилась на подвязке из цветной муаровой ткани, годной для каких-нибудь орденов-медалей. Как Ленин после покушения, привычно сравнил Джон.

   Несмотря на увечную руку, куда пришлось ранение одной из пуль (другая прошла по ребрам), Куллал Манолу тепло обнял американского писателя здоровой рукой (при этом Джон был ослеплен вспышками репортерских блицев). После небольшой торжественной речи, где говорилось, что Джон совершил невероятный tour de force [Дело необыкновенной трудности, подвиг – (фр.)], министр Общественного Спокойствия вручил мистеру Кейну правительственную награду «за мужество и отвагу, проявленную в поимке опасных врагов государства Куакуйи», – Орден Золотой Раковины.

   На шею Джону повесили сине-бело-зелено-красную ленточку (цвета национального флага Куакуйи), концы которой скреплялись Золотой Раковиной.

   – Это очень высокая награда, – сказал Куллал Манолу, – даже у меня такой нет...

   – Я очень признателен, – ответил писатель, уважительно касаясь ордена, и подумал, что на его месте должна быть Аниту, ведь это она спасла их всех, но понимал, что обычно награждают не достойных, а знаковых.

   – Вы, кажется, хотели получить гражданство Куакуйи, – сказал президент, – так вот, рад вам сообщить, что вы его получили, более того – вы объявлены почетным гражданином нашего государства, со всеми правами, в том числе и избирательными... в том числе и с обязанностями резервиста на случай войны.

   «Черт побери, вот это я влип», – подумал Джон Кейн.

* * *

   Через два дня позвонила его агент Мэйбл Уэртс. Из нее так и перли восклицательные знаки, как из ежа иголки.

   – Джон! Ты представить не можешь, что у нас тут творится!

   – Что, зеленые человечки все-таки высадились на лужайке перед Белым Домом?

   – Какие там человечки, твои портреты во всех газетах!! Ты теперь новость номер один!!! Читатели набросились на твои книги, как пираньи...

   Джон закрыл глаза, подумал, все-таки как мало нужно человеку для счастья. Всего-то-навсего любовь человечества. И как всегда, когда ты переполнен счастьем, у вас просыпается покровительственное чувство к братьям вашим меньшим. Поэтому Джон спросил, впрочем, не без опаски, не без некоторого напряжения.

   – А как себя чувствует наша литературная мегазвезда?

   – Кого ты имеешь в виду? – не сразу врубилась Мэйбл.

   Холодные муравьи пробежали по черепу Джона. Проглотив комок, он пояснил:

   – Питера Маршалла, разумеется. С его романом «Убей меня трижды».

   – О Господи! Кого вспомнил... Впрочем, я тебя понимаю... избыток благородства... Ты ему нанес удар под дых.

   – В каком смысле? – совсем уж испугался Джон Кейн.

   – После твоего успеха, продажи его книг существенно снизилась, но этот подонок не унывает. По слухам готовится к третьей женитьбе... Хотя вчера заявил, что передумал и возвращается в прежнюю семью. Впрочем, вчера он был сам на себя не похож, говорил елейным голосом пастора. Говорил, что пережил Откровение. Будто бы слышал Голос, который спас его, когда он, выйдя из дома за сигаретами, пытался перейти улицу, как всегда не глядя на светофор. В честь такого события он даже бросил курить... Да к черту Маршалла, ведь герой дня у нас – это ты! Все хотят тебя видеть!..

   У Джона отлегло от сердца, он расслабился, слушая журчание голоса Мэйбл, как слушает живительное журчание ручья отдыхающий воин, когда наконец-то победил свое чудовище.

   – Мэйбл, я уезжаю в далекое путешествие...

   – Куда это?.. Ты мне нужен здесь...

   – В Россию.

   – О Господи! А на Марс ты, случайно, не собираешься?

   – Во всяком случае не сейчас... Вот потренируюсь в России на холода... Нет, Мэйбл, это серьезно. Один русский писатель приглашает меня...

   – Кто такой?

   – Некто Чижиков-Пыжин...

   – Чи-джи-кофф...

   – И еще – «Пыжин».

   – О Господи, нет, мне это не выговорить.

   – Мне тоже не всегда удается. Поэтому он разрешил называть его просто – Чип. Он хороший парень. Примерно мой ровесник. Довольно интересные вещи пишет о себе... А вообще говоря, хочу посмотреть, что этот Ледяной Сфинкс – Россия – собой представляет изнутри.

   – Ладно, – смирилась Мэйбл. – Уж, видно, такая моя девичья судьба... Нет худа без добра, как говорят русские. Будем продвигать твои книги на Восток. Благословляю. Поезжай!

   – Спасибо, Мэйбл. Ты замечательная девочка и отличный работник, до связи!

   До того как в далеком Нью-Йорке положили трубку, Джон успел услышать совсем другие звуки, чем в прошлый раз. Это были всхлипы плачущей Мэйбл. Не часто, ох не часто бездушный мистер Кейн хвалит своих сотрудников.

   Джон Кейн сложил телефон, вышел на палубу «Барокка». День был благословенный. Море спокойное. Небо чистое. Он задрал голову, увидел белое облачко и сказал: «Спасибо, бабушка Мэрилин!»

   Подумал, что скоро увидит совсем другое небо. Не такое приветливое, но все-таки в чем-то родное. И будут с неба падать белые хлопья. И он скажет закутанной в тулуп Аниту: «Вот он какой – снег. Снег России».

THE END

   Пермь – Куакуйя,

   Январь – июль, сентябрь, декабрь, 2008 г.

   .......................................................................................

   (с) Владимир Евгеньевич КОЛЫШКИН.

   Роман «Атолл».

   (с) Обложка Автора.

   .........................................................................................

   Охраняется законом РФ об авторском праве.

   Публикация в печати отдельных глав и произведения в целом без согласия автора запрещена. Нарушители закона будут преследоваться в судебном порядке.

1