Текст книги "Золотое яблоко Фрейи"

Автор книги: Владимир Таганцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Препятствия

Звонок среди ночи. Две с половиной карты, мистер Туз Пик. Статуя из звена и вилла «Эль Монте». Кое-что о брате травнике. Спор о поэзии, сатанизме и пепельном свете луны.

НАСТУПИВШУЮ ТИШИНУ зуммер корабельной радиостанции разорвал резко и властно.

– Что это? – вздрогнул профессор.

– Понятия не имею. – Арчер бросился к трансиверу. – Кроме лодочника, наши позывные не знает никто. – Он защелкал тумблерами, пододвинул микрофон. – Борт «Мираж» на приеме. Вас слушают.

– Мистер Арчер? Сэмуэл Френсис говорит, – раз-дался голос из динамика. – Вы меня слышите?

– Сэм, ты что, рехнулся? Забыл, что сейчас три часа ночи, а?

– Тут такое дело… – Динамик замолчал.

– Ну что там у тебя стряслось, выкладывай.

– Да вот, вроде бы нужно срочно вам передать…

– Что ты хочешь передать и от кого?

– А я знаю? Слушайте, где вы находитесь?

– Хочешь найти нас в море, да? Это можно. Мы на плавучем якоре, Сэм. Выходи из гавани на створы Грилфудского маяка, бери три румба к осту и так держи шесть миль.

– Понял, – прошипел динамик. – Я отшвартую катер. Проверьте, горит ли топовый огонь, и минут через пятнадцать пустите парочку фальшфейеров.

– О'кей. Ждем тебя, Сэм. – Арчер щелкнул выключателем, повернулся к профессору: – Приманка сработала, док.

– Намекаете на ваш телефонный разговор с миссис Липтон от Брауна?

– Ну да, я же фактически попросил ее уведомить всех желающих пообщаться с вами, что вы вспомнили нечто очень важное и направитесь с пирса прямиком в Хеллингтон.

СПЛЮ Я СЕБЕ, значит, – начал свой рассказ Сэм Френсис, прибывший на борт «Миража» с небольшим опозданием.

– А, старый плут, так ты еще и спишь по ночам? – улыбнулся Томас.

– Все шутите, мистер Арчер. А мне вот не до смеха. Сплю я себе, никому не мешаю, и снятся мне пароходы.

– Что ты говоришь! Пароходы? Док, вы слышите? Невероятная сенсация! А вот нам с мистером Дэвисом приснилось другое – некто Сэм Френсис хотел сказать что-то важное.

– Так и я об этом, – обиженно засопел лодочник. – Вы мне слова сказать не даете.

– Простите великодушно, уважаемый мистер Френсис. Продолжайте, прошу вас.

– Ну вот, снятся мне, короче, пароходы…

Арчер в приступе беззвучного смеха скатился с койки. Сэм насуплено поглядел на него:

– И ничего смешного, мистер. Один как загудит, чтоб ему!

– Они и гудят?! – Арчер продолжал надрываться.

– Черт с вами, забирайте свои посылки, а я пошел, – вскипел Сэм, выкладывая на столик каюты пластиковый пакет.

Томас взял себя в руки.

– Извини, дружище. Это все нервы. Рассказывай, пожалуйста.

– Ладно, чего уж там! – Сэм махнул рукой. – Этот чертов пароход загудел так, что я проснулся. Глаза-то открыл, а он все равно гудит.

– Пароход, Сэм?

– Дa нет, я сообразил, что это клаксон машины. Ну, оделся я и вышел из своей хибары. Гляжу, стоит около крыльца чей-то автомобиль и знай себе гудит. А в нем и нет никого! И дверь открыта настежь. Эге, дело нечистое, думаю. Вернулся я за фонарем и еще кой за чем, посветил в салон и вижу – лежит на сиденье вот это. – Сэм вытащил из пакета конверт и протянул Арчеру. Тот взял его в руки. Одна сторона конверта была оторвана, на нем печатными буквами написано:

Вскрыть н е м е д л е н н о, сообщить Д. Дэвису

– Ты его и вскрыл, – констатировал Арчер, вытряхивая содержимое конверта. На столик выпали карты; туз пик, маленький кусочек сгоревшей карты, на котором можно было различить лишь черную пику и букву «Q»[16]16
  Q (queen) – по-английски значит «дама».


[Закрыть], и чуть тронутый огнем валет треф.

– Интересное послание, док. Очень профессионально! Максимум информации весьма выразительными средствами. И наверняка информация сия заслуживает внимания – не гоняют же зря машины среди ночи. – Арчер повернулся к Сэму: – А чье авто, не знаешь, старина?

– Не знаю, – ответил тот. – Дорогая игрушка, американская. Серый спортивный «шевроле». С радиотелефоном. Ну и дела, подумал я! Тут и о посылке вспомнил.

– Еще и посылка? Выкладывай, Сэм. – Томас стал распечатывать новую пачку сигарет.

– Зябковато на море, все суставы ломит. К буре, наверное. – Сэм покосился на бутылку «Шиваса».

– А кто мешает старому пирату согреться? Или мы с тобой уже и не друзья? – Арчер протянул стакан лодочнику.

– Хорошее виски. Вот что значит иметь монету! Да, позвонила мне после обеда какая-то Липтон и спрашивает, как ей найти мистера Дэвиса, мол, срочно нужно. Спрашиваю: кто такая? Говорит, ваша домоправительница, мистер. – Сэм вопросительно уставился на Дэвиса.

– Да, Сэм, все правильно, миссис Липтон ведет мое холостяцкое хозяйство, – ответил профессор.

– Ну, Сэм Френсис всегда охраняет интересы своих клиентов. В общем, сказал я ей, что могу одолжить взаймы весельную шлюпку и ищите на здоровье! – Сэм усмехнулся. – А она знай себе квохчет, мол, срочно да срочно. Коли срочно, отвечаю ей, так приезжайте и гоните монету.

– Свое ты не упустишь, – заметил Арчер.

– А что делать? На выпивку-то надо где-то наскребать. Ну вот, приехала эта Липтон, ничего дамочка. вроде той ливерпульской подружки, у которой еще…

– К делу, Сэм. О твоих знакомых поговорим попозже, – перебил его Арчер.

– К делу так к делу, вам видней. Отдала она мне посылку и заплатила пять фунтов вперед, чтоб я вас разыскал и передал это дело вам, мистер. – Сэм вручил Дэвису извлеченный из пакета небольшой сверток. – Я собирался все сделать утром, да этот автомобиль… Зря я с вами связался! – Он удрученно покачал головой. – От кого вы решили спрятаться, а? Нет, зря… Эта Липтон вся прямо дрожала от страха! Оно и понятно – суют чертовщину какую-то.

Дэвис тем временем извлек из упаковочной бумаги аккуратно заклеенную по периметру коробочку из плотного картона. На ней не было ничего, кроме странной надписи:

ДЖОНУ ДЭВИСУ, ПОКУСИВШЕМУСЯ НА ЗАПРЕТНОЕ

– Очень интересно, доктор. Отдает средневековой романтикой, не правда ли? Хм, отпечатано на электрической машинке, и притом заглавными буквами. – Арчер вернул коробочку профессору. – Для пущей торжественности, так сказать. Вы чувствуете, какую наживку я забросил?

– Да, выплывают крупные рыбины, – согласился профессор. – Она очень легкая, Томас. Что там может быть?

– То, смысл чего я абсолютно не понимаю во всей этой истории. Пепел, – ответил Арчер.

Но в коробочке помимо пепла лежал листок бумаги. Профессор развернул его, пробежал глазами и побледнел как мел. Арчер взял листок из трясущейся руки Дэвиса, прочитал вслух:

– «Недостойный бессмертия обречен на смерть. И смерть эта столь же ужасна, как прекрасно созерцание камня». Мда… – Арчер вытащил из кармана бумажник. – Сэм, вот тебе еще три раза по пять фунтов – ты нас покидаешь и будешь нем как рыба. В море ты выходил, но нас не нашел, ясно?

– Чего яснее. А фараоны?

– Они тут ни при чем, Сэм, клянусь. – Арчер достал из шкафчика нераспечатанную бутылку. – Держи, дружище, и да приснятся тебе чайные клипера.

– Все зависит от качества виски, – ухмыльнулся Сэм, засовывая бутылку в свой пакет. – Да, а машина? С ней-то что мне делать?

– А ничего. Это машина мистера Дэвиса. Пускай себе стоит на здоровье. – Арчер повернулся к сидящему неподвижно профессору. – Док, дайте Сэму ключи, он убедится, что все в порядке, когда закроет ими ваше авто… Вот так, отлично… Давай, старина, двигай на катер. – Арчер чуть не силой вытолкнул лодочника на палубу.

Через минуту взревел мощный двигатель – Сэм Френсис отправился домой.

Наступила тишина, лишь небольшие волны мерно постукивали о борт яхты. Дэвис отрешенно смотрел на Арчера, колдующего в клубах табачного дыма над странной корреспонденцией, доставленной среди ночи Френсисом.

– Так… Послание номер два, если следовать хронологии. Лаконично и емко одновременно… Знаете, на игральных картах отпечатки пальцев не сохраняются…

Надписано печатными буквами, очень ровно, очевидно по линейке… Идентификация невозможна, работал профессионал. Я бы сказал, что это проделка Брауна, если бы не одно «но». Доктор, сбросьте наконец оцепенение и идите сюда, слышите?

Профессор вздрогнул и подошел к столику.

– В чем дело, Томас?

Арчер достал из бумажника черный конверт, полученный от Брауна, извлек из него послание и протянул профессору.

– Смотрите, это я получил от Джона Брауна вчера, часов в шесть пополудни. Хотя, клянусь честью, смысл написанного ему был известен давно. Итак, он, очевидно, советует остерегаться мистера Копье с какой-то горы, как главного действующего лица. И менее получаса назад нам любезно доставляют прямо на яхту эту карту. – Он взял в руки туз. – У вас есть знакомый по фамилии Спир[17]17
  Spear (спир) – по-английски значит «копье, пика».


[Закрыть]?

Профессор отрицательно покачал головой.

– Я так и думал. Браун раньше меня, и это естественно, у него было время, вышел на господина, которого условно назвал мистер Копье. А сейчас Сэм привез его визитную карточку. – Томас помахал картой. – Мистер Туз Пик собственной персоной! Вот он, Хозяин бедного Нормана, дьявол во плоти! Но вот какая штука: если игральную карту туз пик как-то еще можно объяснить, то написанное Брауном пока необъяснимо. Масть? Нет, все не то, Браун не знал об этих картах. «Не прикасайся», хм… Рекомендация остерегаться мистера Туз Пик? Воз-можно, но почему по-латыни? – Томас замолчал и вдруг сдавленно вскрикнул: – Идиот, последний идиот!

– Вот что, Арчер, – остановил его Дэвис. – Хватит, довольно. Мы должны немедленно вернуться к нормальной жизни и прекратить это прогрессирующее безумие.

– Понятно, – кивнул Томас.

– Я рад за вас. Итак, мы отсыпаемся, приводим себя в порядок и продолжаем прерванные эксперименты. Всю эту галиматью я отношу инспектору Крэгсу…

– А не лучше ли сразу в Ярд?

– Надо будет, я подключу и Скотленд-Ярд, будьте уверены. В любом случае это дело полиции, а не ваше. Надеюсь, по возвращении миссис Арчер ваша нервная система придет в нормальное состояние. Да, замок я продаю с молотка и забываю об этом кошмарном сне. Все!

– А я думаю, не все, – вкрадчиво начал Томас. – К сожалению, вы не забудете ни о чем. Да, ни о чем… Более того, в самом ближайшем будущем вы увидите кошмар наяву. От него, этого кошмара, ваше сердце разорвется – так уж принято в Хеллингтоне. Вот тогда я смогу сказать: «Все, мир праху твоему, доктор Дэвис». Хотите этого?

Профессор молчал.

– Так вот, если вы действительно собрались вернуться к нормальной жизни, как вы ее называете, то я буду вынужден распрощаться с вами. Ступив на берег, сяду в свой «остин» и буду гнать его до самого Хитроу, предварительно дав телеграмму Айрис с просьбой встретить меня в аэропорту Луисбурга. Впоследствии, я надеюсь, наши с ней следы затеряются на латиноамериканском континенте. Мне больно покидать вас, но я люблю Айрис и не хочу ее огорчать известием о своей кончине. Вот и все. – Он сел и нервно закурил.

– Договаривайте до конца, Том, – попросил профессор. – Хватит темнить, право.

– Тогда отдайте мне пистолет.

– Это-то еще зачем? – удивился профессор.

– Затем, доктор, – я знаю вашу вспыльчивость. Прошу вас, отдайте.

Дэвис молча протянул браунинг Арчеру. Тот подошел к двери каюты, шагнул в коридор, забросил пистолет в дальний угол, на бухту каната, и сказал:

– Я знаю, что делала Элис Эдсон в библиотеке. Я догадываюсь, кто ее убил. Знаю, как это произошло. Я догадываюсь, что случилось со Шрайдером. Главное, я понял рукопись аббатства. Остались детали. Запомните хорошенько – я не сумасшедший. А теперь слушайте внимательно – Элис Эдсон убирала всех со своего пути, расчищая себе дорогу к венчанию. К венчанию с вами, Дэвис!

Профессор тупо смотрел на своего ассистента, без-звучно шевеля губами. Вдруг он громко и внятно произнес:

– Чимабуэ. – Как-то странно, растерянно улыбнулся и повторил с вопросительной интонацией: – Чимабуэ?

Руки Томаса противно задрожали и стали мгновенно влажными – игра зашла слишком далеко, не достигнув цели. Но он не успел осознать это до конца – страшный удар в скулу отбросил его, словно куклу, к переборке, только слепящие искры посыпались из глаз.

– ЧТОБЫ ВАС ПОБРАЛИ ВСЕ ЧЕРТИ ХЕЛЛИНГТОНА! Боже, у этого австралопитека удар гориллы, его любимой тетушки. – Арчер слизнул кровь с рассеченной губы. – Господи, ну и вид. – Он отошел от зеркала, потирая скулу. – И как это вы не проломили заодно борт яхты. Я бы утонул, и справедливость наконец восторжествовала – злодей был бы примерно наказан. Черт, через час я не смогу говорить от боли, а что вы будете делать один? Крушить кулаками фамильные владения? Что-что, а это вы наверняка сумеете. Нет, у вас явно неадекватная реакция.

– Я позволил нам слишком долго издеваться надо мною, а это – грех, – передразнил Дэвис.

– Грех? – возмутился Арчер. – Раньше это называлось долготерпением, милейший! И это считалось добродетелью. Расскажите лучше, с чего вам вздумалось перейти на язык племени банту? Со стороны это выглядело несколько неожиданно. Что, у них больше словарный запас?

– Не знаю, затмение какое-то нашло. Но с вашей подачи, Арчер, с вашей! Венчание! Странно, что я вообще не проглотил язык. Вот что, сделаю я вам тампон с виски. На яхте есть аптечка?

– Сзади вас, мистер Чимабуэ. В ней должна быть вата, вы слышали о ней, гордый вождь зулусов?

– Смейтесь, смейтесь от души, друг мой. Но учтите, что свой бред вы будете излагать психиатру, поняли? Венчание. – повторил Дэвис. – С семидесятипятилетней старухой!

– Возраст в данном конкретном случае не играет роли. Она бы вам понравилась, уверяю, – заметил Арчер, проверяя целость зубов.

– Понравилась?! Эта старая ведьма?

– Но уж вы ей определенно нравились, сэр. И это решило все, – помрачнел Арчер.

– Решило все? Боже, мой ближайший ассистент и помощник – сумасшедший. Что скажут в университете, ужас.

– Ничего. По крайней мере вы лично ничего не услышите

– Это вы про мои похороны, любезный? Э, да вы опасный субъект, я погляжу.

– Рад видеть в вашем лице агнца Божьего. – Томас осторожно потрогал щеку. – Опасный субъект самоизолируется от общества на яхте. Буду попивать пиво и с нетерпением ожидать газет с некрологом, а потом быстренько дам деру.

– С моим некрологом?

– Угадали, сеньор Чимабуэ. «Непонятные обстоятельства смерти доктора Дэвиса. Архив Холлингтона продолжает хранить свои тайны». Звучит, конечно, средне, но на массового читателя повлияет в том направлении, которое им и нужно.

– Я всегда подозревал вас в неком маниакальном садизме, Томас. Нет, вы явно не в своем уме – и место смерти определили! – заметил профессор, прикладывая смоченную виски вату к скуле Арчера.

– Эх, доктор, прополоскали бы себе своим виски то, что у других называется мозгами.

– Арчер, вы начинаете хамить.

– Знаю. Эта вами за светскую шутку «фотовспышка в темноте». Надеюсь, это все-таки была шутка, – добавил он после паузы. – Иначе…

– От чего я должен очистить свою голову? – перебил профессор.

– О! Вы что, на самом деле ничего не понимаете!

– Почему? То, что вы не в своем уме, я понял прекрасно.

– Нет, что ваше посещение хеллингтонской библиотеки запланировано! – резко возразил Томас. – Не думаю, что два предупреждения вас остановят. Скорее наоборот. Ради трех карт они пригнали ваш «шевроле» среди ночи. Это что, шалости наших студентов, черт возьми?!

Профессор, казалось, не слушал Арчера.

– Легко сказать – запланировано. А если это не-сколько противоречит моим планам?

– Нисколько, в там-то весь и фокус – вы в любом случае должны там оказаться. Абсолютно в любом, ибо этот абсолют крайне ограничен, а небезызвестный замок вас слишком манит к себе, и вы его боитесь.

– Очередной парадокс, – сказал недовольно Дэвис.

– Вся ваша психология соткана из них, так что не вам удивляться… Я еще прочитаю вам проповедь на эту тему, и вы пойдете замаливать грехи!.. Дьявол, и меня обуяла гордыня. – Арчер с нахмуренным лицом, наполовину скрытым ватой, раскурил сигарету. – Это… Это как в кошмарном сне под утро: хочешь убежать от чего-то страшного, а оно все ближе, ближе… Учтено все, и ваша психология как один из важнейших моментов. Впрочем, не так – ее направленно формировали еще с пятьдесят седьмого. Нет, я был не прав, говоря, что гений тьмы…

– Я вспомнил, Арчер, вспомнил! – возбужденно перебил Томаса профессор. – Наконец-то вспомнил. Это… дурацкое слово «чимабуэ» было в записях Эдсон, в ее предсмертных записях.

– Вы уверены? – Арчер впился взглядом в собеседника. – Именно оно?

– Да, Томас, клянусь! – воскликнул профессор.

– Прекрасно. – Арчер стал постукивать зажигалкой от столик, явно выказывая возбуждение. – Этот вопрос мы проясним уже через несколько часов, хотя я начинаю смутно припоминать, что сокрыто под этим странным именем. Это то самое неевропейское слово, о котором вы вы упоминали ранее?

Профессор кивнул.

– Прекрасно. А что мы вспомнили о Сен-Адер?

– Вспомнил? – В глазах Дэвиса застыло неподдельное – изумление.

– Ну конечно. Переходите с подсознательного уровня на обычный. – Томас указал на магнитофон. – Желательно, чтобы вы изложили ваши воспоминания на более, распространенном языке, к примеру английском.

– Хватит, Том, – поморщился профессор и вдруг улыбнулся, – А то заговорю на языке с большим словарным запасом.

– Не надо, доктор. – остановил его Арчер. – У нас, слишком мало времени для шуток.

– Согласен. Мне касается, вас очень интересует, по-чему пансион в Сен-Адере называется «Черная Эльза».

– Вы читаете мои мысли, – живо отозвался Арчер. – Особенно. что значит «черная»?

– Очень просто и никакой мистики – насколько я сейчас помню, в холле этого бельгийского отеля стаяла сосновая статуя, статуя обнаженной женщины.

– Ага! Ну наконец. – Арчер удовлетворенно затянулся. – А как она выглядела?

– Как? Легко сказать. – Профессор подумал. – Высотою, наверное, около четырех футов и семи дюймов[18]18
  Четыре фута семь дюймов – около 1,4 метра.


[Закрыть], на круглом мраморном постаменте. По манере работы – раннее Возрождение. Слушайте, я опять ничего не понимаю, – закончил он растерянно. – Она же слишком большая.

– Все поймете, немного терпения, док. Меня интересует цвет – это самое важное.

– Цвет? Но я же сказал – черное дерево, – недоуменно ответил профессор.

– Да нет же. – Томас досадливо поморщился. – Постамент из мрамора, он был белый?

– Белый, да. Э, вы явно уходите в сторону – мы говорим о статуе, а не о том, на чем она стояла в пятьдесят седьмом.

– Нет, позвольте. Цвет статуи и постамента – вот наша отправная точка, которой мне так недоставало! – Томас в возбуждении сломал сигарету. – В рукописи об этом не говорилось, что меня здорово смущало. А теперь… Черное и белое, разве вам это ни о чем не напоминает?

– О многом, да – опять это навязчивое сочетание мрака и света. Но разделить вашу бурную радость я не могу – я стал суеверен, как средневековый монах. И так же глуп.

– Не скажите! Вся игра вокруг Хеллингтона – лишь последствие деяний трех бедных братьев-бенидиктинцев из Дальцигского аббатства. Но каков мотив! Ей-богу, просто в голове не укладывается! – Арчер в волнении зашагал по каюте, дымя, как паровоз, новой сигаретой.

– Не хотите поделиться своими открытиями, Том?

– Поделюсь. Что еще с вами делать? Но мы должны завершить семисотлетнее дело красиво… Вот она, загадочная фигура! Да, а что вы не можете понять?

– Не позабыли ли вы в эйфории собственных открытий про комментарии Шрайдера? – прищурился Дэвис.

– А, ящик отца Марка, епископа, так? Конечно, Шрайдер писал, что длина сторон его не могла превышать и полутора футов. Это вы имеете в виду?

– Ну да – статую в него не спрячешь. И как вы сможете объяснить это маленькое противоречие?

– Светает, док. – Арчер высунул голову в иллюминатор и закричал: – Эй, вы, лохматые гении тьмы! Я еще покараю вас, я, Томас Арчер!

– Да, Том, вы правы – в ком нет гордыни, так это в вас, – заметил профессор.

– Что делать – надо иногда выпускать пар, все мы не без греха. А теперь смотрите: Шрайдер писал про объем ящика – полтора кубических фута. Это он знал. Остальное – его домыслы. Кто ему сказал, что ящик был в форме куба? Да никто. А если нет? – Томас быстро посчитал на листке. – Вот, пожалуйста. Если принять за основание ящика квадрат со сторонами по двадцать сантиметров, то при том же объеме высота его будет 1,6 метра. Как, годится такой саркофаг для вашей черной подружки?

– Убедили, И я не спорю. Но все остальное?

Арчер, казалось, не слышал профессора:

– Объем, Шрайдер знал объем. Странно, эта мера применяется к сосудам… Жидкость в ящике? Нет, ерунда… Хм, непонятно… – Томас очнулся. – Извините. Вы спрашивали про остальное? Его не так уж и много. Вы не понимаете, почему и в Сен-Адере опять повторяется сочетание черного и белого, двух противоположных стихий, так?

Профессор кивнул.

– Дело в том, доктор, что это сочетание – наверняка чисто случайное.

– спасибо за разъяснение, Томас. – Профессор покачал головой. – Да, к вас определенно свои, и весьма специфические, методы расследования.

– Я их расшифрую на данном примере. Статуя в Сен-Адере была подлинная, не подделка под старину?

– Кажется подлинная. Да, конечно. – Профессор что-то вспомнил. – Самое позднее – середина пятнадцатого века. Но что с того?

– многое, доктор, очень многое. Именно эта композиция, черная Эльза на белом мраморе, и дала толчок к развитию известных событий с использованием нашим злым гением магических свойств двух стихий – мрака и света.

Магических свойств? Не хотите ли этим сказать…

– Что знание человеческой психики – весьма опасное оружие в руках мерзавца с изощренным умом. Кто из нас не боится тьмы, буде откровенны? А как мы, бедные, тянемся к свету? О солнце, сколько людей сожжено во имя твоего ослепительного блеска! – Арчер сел, отхлебнул пива прямо из банки, усмехнулся. – Что-то меня понесло в патетику. Так вот, все происшедшее с 1936 года, включая странные смерти в новолуние и феномен столь любезной вашему сердцу картины, – деяние одних и тех же рук, доктор.

– Одних, вы уверены? Не многих?

– А на что помощники? Я неточно выразился, вы правы, – у нашего спрута хватает щупалец. Да… – Банка покатилась по столу и замерла на краю. – Видите, оболочка, и без единой царапины. Так и наш гений нашел ключик к той скважине, через которую он пьет чужую жизнь, будь он проклят, паук!

– Поворачивая ключ, он превращает человека в животное, охваченное ужасом, – отозвался эхом профессор.

– Да. А статуя… Статуя, изготовленная послушником Уильямом из эбена, волею случая была когда-то поставлена на белый мрамор. И это, словно знак провидения, предопределило многое в судьбах многих людей. – Арчер вздохнул. – Сегодня мы, Томас Янг Арчер и временно ассистирующий ему Джон Кейт Дэвис, закончим дело длиною в семьсот лет. И промыслам Нечистого будет положен конец. И я освобожу вас от проклятия рода Эдсонов. Но для этого мне нужно поспать хотя бы часок. Все, док, никаких вопросов.

Арчер взбил подушку, блаженно растянулся на койке и, накрывшись пледом, произнес:

– Второй день без душа! Собачья жизнь, сэр Джон.

– Не думаю, что я вообще сегодня засну, Том.

– Тогда, – Арчер зевнул и скривился от боли, – когда я крепко усну, позвоните с трансивера Дженкинсону, пусть он поищет в Британнике[19]19
  Британская энциклопедия.


[Закрыть], что значит это ваше чиба…

– Чимабуэ.

– Ага, оно самое. Там все есть, все ответы на все вопросы. Да, вы не знаете, что это за место, которое Браун назвал Горой? Имение в нашем графстве, ранчо в Штатах?

– Понятия не имею.

– Ну и ладно, раскопаем. Спокойной ночи, сэр Джон, покусившийся на запретное.

– Спите, я не засну.

– Дело ваше. Кстати, легкая пища для умозаключений: послушник Уильям родом из некоего Адерсвальда, местечко в Бельгии под названием Сен-Адер и фамилия Эдсон, которая по-немецки звучит как Адсон. Лично я ничего общего здесь не нахожу, с тем и засыпаю. Чимабуэ!

– АЙРИС, ДЕТКА, ну еще немного, ну дай же поспать, – сонно бормотал Томас в ответ на безуспешную попытку Дэвиса оторвать его ото сна. Наконец он открыл глаза, ошалело покрутил головой и изрек: – Что может скрасить столь печальное пробуждение, монсеньор?

– Большая чашка крепкого кофе, сэр.

– Пойду умоюсь. – Арчер сунул ноги в спортивные туфли и подошел к умывальнику. – Вот это да! – Он посмотрел в зеркало на свое заплывшее от удара лицо. – Такого я не видел и в фильмах Хичкока. Ага, и зуб шатается! Ну хорошо, скоро я вам выставлю счет, погодите.

– Садитесь, Том, кофе остынет, – сказал примирительно профессор.

– Вы опять путаете мне карты, так дело не пойдет. – Арчер присел к столику.

– Да, и чем же?

– А вы не знаете? Да, по мнению уважаемого сэра Артура Конан Дойла, я просто обязан съесть индейку и немного поиграть на скрипке. Звонили Дженкинсону?

– Чимабуэ – это Ченни ди Пепо.

– Итальянец. И кто это был? Карточный шулер?

– Вряд ли – в основном он писал картины.

– Ага, припоминаю. И когда мистер Пепо покинул наш грешный мир?

– Довольно давно, сеньор, – в 1302 году. Странно, что я о нем не вспомнил сразу – мне казалось, я неплохо знаю церковную живопись.

– О некоем затмении в голове вы чистосердечно поведали сами. Что ж, мистер Чимабуэ красиво ложится н схему. – Томас отхлебнул дымящийся кофе.

– Вы вериге в свои схемы. А не хотите ли услышать, как методом дедукции, столь любимой вами, я определил, по Том Арчер – непроходимый зазнайка и даже более глуп, чем кажется?

– С такой физиономией только дебил примет меня своего. – Томас вытащил сигарету из пачки. – Впрочем, я вас слушаю.

– Арчер установил, что «фигура», упоминавшаяся в летописи, – изваяние, сработанное послушником Уильямом. Он определил, что по своим размерам ящик епископа вполне подходил для сокрытия ее от чужих глаз. Далее он предположил, что некто с изощренной психикой видел статую в Сен-Адере, стоявшую на белой мрамор-ной подставке, и разработал внешне иррациональную схему «мрак и свет», чтобы что-то надежно охранять, охранять в Хеллингтоне, так?

Арчер согласно кивнул:

– А почему бы и нет? Все верно, учитель.

– Верно? Тогда в чем же заключена загадка летописи? Да ее нет – она кончается фигурой, стоящей в Бельгии. Кстати, я звонил и туда. – Профессор показал на открытый справочник. – Фигура-статуя и по сей день мирно стоит в отеле. А никаких других «фигур» по делу не проходит, все обрывается в Сен-Адере! Ваша летопись – пустышка и к Хеллингтону имеет лишь косвенное отношение. Даже если Уильям или его неизвестный последователь изготовили еще одну подобную статую, что я считаю маловероятным, то ее в Хеллингтоне нет, но крайней мере не было с конца пятьдесят седьмого. Никакой «черной Эльзы» ни я, ни отец в замке не видели. Будучи мальчишкой, я облазил все его углы. Так что же там охраняют по сей день? И при чем здесь библиотека'? В ней, простите, хранятся книги. Так-то, мыслитель.

– Так, да не совсем. – Арчер налил себе еще кофе. – Хорошо, я дурак, Бог со мной, но не слишком ли у вас все просто? Разве я утверждал, что статуя исчезла из Сен-Адера? Да и кто вам сказал, что ее поставили на мрамор накануне вашего приезда в Бельгию? А может, это произошло еще в XIV веке?.. Кстати, вы больше никуда не звонили? – добавил он с подозрением. – Вижу, вы сами начали следствие, и это, конечно, хорошо…

– А что, конечно, плохо? – спросил профессор. – Да, я звонил туда, где посчитал целесообразным навести справки.

– Смотря как это делать, – возразил Томас.

– Послушайте, знаток: у Шрайдера на самом деле был «Мерседес-320» синего цвета.

– Вы помните его телефон? – изумился Арчер.

– Да, у меня неплохая память. В общем, я еще раз потревожил Терезу фон Шрайдер, его вдову.

– Она сказала, где находится машина сейчас?

– В полицейском участке. Он умер прямо за рулем, немного помяв машину.

– Значит, полиция выясняет обстоятельства его смерти. Интересно… – задумчиво протянул Томас.

– Слушайте дальше. Я уже позвонил в столь любимый вами Ярд, и мой знакомый… – Дэвис замялся.

– Не можете – не говорите. Ваши связи в высоких сферах меня не интересуют.

– Ну зачем же так сразу… Послушайте лучше, что я узнал – фирмой «Харпвокс электроникс» заправляет некто Фрэнк Харпи.

– А вы спорили. – Арчер затянулся с довольным видом.

– Да, Харпи и Хапигейм[20]20
  В другой транскрипции – «Харпигейм».


[Закрыть]… Одно лицо, безусловно, учитывая звонок в клинику его секретарши. Если бы он знал, как тесен мир!.. Вы спрашивали про ранчо или имение…

– Название которого связано со словом «гора», док.

– У этого Фрэнка Харпи есть вилла во Флориде. И называется она «Эль Монте»

– Что значит «гора» в переводе с испанского, – подхватил Арчер. – Хм, многое вы раскопали…

– Вот вам и обитель мистера Копье, – довольно заключил профессор. – Теперь мы знаем, кто он.

– «Эль Монте»… Не в память ли о Монте-Карло он ее так назвал? Приятные воспоминания о прошлом…

– Вряд ли. Он приобрел ее с этим названием три года назад.

– Это все меняет, – разочарованно протянул Томас. – Да, вы нашли виллу «Гора», и быстро. Но это не то.

– Как не то? Что вам нужно в конце концов? – начал кипятиться профессор.

– Успокойтесь и подумайте сами. Браун поделился со мной тайной, которую раскапывал годы. Слово «гора» имеет в его писульке ключевое, глубинное значение, и случайно приобретенную виллу он бы не стал зашифровывать. Нет, вилла «Эль Монте» относится к третьей линии следствия, поверьте.

– К линии случайных совпадений? – Профессор с сомнением покачал головой. – Ошибка? Наложение? У нас в округе имений с таким названием нет, и вы это знаете.

– Но почему он положил свою бумажку в черный конверт? Вот это мне не ясно.

– А Гора, о ней вы знали все и до моего звонка?

– Нет, но я вот что подумал: наше графство граничит с Шотландией…

– Неужели? – саркастически спросил Дэвис.

– Да, от Бултона до Эдинбурга рукой подать, а ваш замок стоит почти на границе, Чартер уже в Шотландии.

– Поразительное открытие!

– Браун, домосед и книжный червь… Слушайте, доктор, а я догадываюсь, что за Гору он имел в виду.

– Гору? Их, знаете ли, много.

– Да нет, ту самую, где живет мистер Копье.

Несколько минут прошло в молчании. Первым заговорил Дэвис:

– Я уже привык, что на многие из моих вопросов вы отвечаете загадками.

– Но в этих загадках содержатся и ответы, – возразил Арчер. – Вы просто не хотите их замечать. – Он улыбнулся.

– Считайте, что ваш уровень интеллекта намного выше моего, я не против, – предложил Дэвис. – Буду

рад, если это поможет следствию.

– Ну зачем же так, доктор? На что я должен ответить прямо?

– Вы дьявольски проницательны, хм… Слушайте, Том, вам не надоело отираться в ассистентах?

– Оставим эту тему до Рождества. На что я должен ответить? – повторил Томас.

– Скажите, Том, в чем заключен мой грех?

– Не скажу – вопрос слишком щекотливый, а для полной ясности мне надо самому… – Арчер замолчал, затем добавил: – Скажу, доктор, и не позднее чем завтра. Идет?

– Да. Но учтите, память у меня хорошая.

– Когда я должен освободить свое место? – спросил Арчер.

– Идите вы к черту! Никогда, понятно? – Дэвис достал сигарету, яростно защелкал зажигалкой. – Ваша манера разговаривать побуждает собеседника…