Текст книги "Золотое яблоко Фрейи"

Автор книги: Владимир Таганцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Эх, доктор! Там, в доме Нормана, не новая ловушка, там н е ч т о, способное объяснить истинную подоплеку происходящего. Вот почему нас заставляют бояться этого места. Опять работает та же схема, но на-оборот: огонь и мрак. Теперь нас т е м н о т о ю отпугивают от того, что может пролить свет на эту мрачную историю.

– Я еду в Бултон, – отрезал Дэвис. – Желающие могут продолжить поиски света в потемках пешим ходом.

Арчер сдался. Насколько миль они проехали молча. Наконец он сказал устало:

– Вы все прекрасно объяснили. Да, мы боимся, и оснований для этого хватает, что говорить. У кого-то воистину демоническая фантазия. Но вот кто сорвал этот спектакль – неизвестно.

– Не понял?

– Если ваши умозаключения верны, то вспышкой пороха мы остановили нечто неприятное. В таком случае мы можем считать, что враждебная нам сила в какой-то мере нами и контролируется. Согласитесь, именно такой вывод можно сделать из вашего рассказа. А если порох ни при чем?

– Тогда что же? – Дэвис бросил недоуменный взгляд на своего помощника.

– Он. Он появился одновременно. – Томас показал на месяц, бегущий за машиной. – Точнее, почти одно-временно.

– Вы что, рехнулись? При чем тут луна?! Я сейчас высажу вас, сумасшедший! – закричал Дэвис.

– Успокойтесь, док, прошу вас. Я не сошел с ума, поверьте. Просто я подумал, когда мы садились в машину, что вспышка пороха, наша вспышка, совпала по времени с другой – из-за туч вышел месяц. И я теперь не уверен, что именно мы остановили действо. – Вы хоть в чем-нибудь уверены? – спросил насуплено Дэвис.

– Да. Первое: в собственных возможностях мы можем заблуждаться. Не так ли?

Профессор промолчал.

– И второе, главное: злая сила в этом неясном деле активна и наступательна лишь в темноте.

– Ну и кто же так всесилен во мраке?

– Да кто угодно, кто рядится под Сатану.

– Под Сатану? – Дэнни сжал руль.

– Ну да. Он – князь и повелитель тьмы.

Картина

Коттедж доктора Дэвиса. Странное заключение мистера Арчера. Тайник под абстрактной картиной и неожиданная реакция ее владельца.

ОСТАЛЬНУЮ ЧАСТЬ ПУТИ ПУТНИКИ ПРОЕХАЛИ МОЛЧА – Арчер углубился в свои мысли, а Дэвис помалкивал по другой причине. Приключения в Хеллингтоне, пугающие открытия Томаса разбудили в нем доселе почти неведомое ему во всей своей глубине чувство – страх. Сейчас Дэвис боялся, что Арчер разгадает его – и это тоже было страшно. В какую-то иную область ушли все его чувства за этот нескончаемый вечер, ушли и вернулись другими. Дэвис поймал себя на том, что

слишком часто поглядывает через зеркало назад, в пугающую его темноту. Невольно он вздохнул с облегчением, когда впереди высветился щит «Бултон. 2 мили». Его ободрило восклицание Арчера: «Слава Богу, кажется мы дома», и он ответил;

– Да, теперь-то мы дома. И здесь мы хозяева. Мы, двое физиков, а не какие-то маньяки из полузаброшенных поместий. развлекающихся скрипом дверей в темноте.

– Если бы так! До этого кто-то украл предсмертные записи леди Эдсон, выждал, когда мы ими заинтересуемся, угнал вашу машину, лишил нас телефонной связи, зажег огромный костер на расстоянии мили от замка, дождался, когда мы заберемся в библиотеку, погасил свет, очевидно во всем здании, и лишь тогда начал пугать нас дверным скрипом, – подытожил Арчер, безрезультатно щелкая зажигалкой в тщетной попытке закурить.

Дэвис вдавил прикуриватель на щитке, повернул лицо к Арчеру.

– А потом, когда что-то сорвалось, повторил свои действия в обратном направлении? – В диалоге с живым и неглупым собеседником он начал сбрасывать оцепенение.

Прикуриватель выскочил. Арчер раскурил сигарету и с наслаждением глубоко затянулся.

– И надо же было мне взять с собой эту игрушку! – Он бросил зажигалку в окно.

Машина въехала в предместье. Дэвис включил ближний свет, немного сбросил скорость, попробовал пошутить:

– Переходите в тори, Том. Для начала заведите себе коробок спичек.

– Я и так консерватор по натуре. Курю только британские сигареты, пиво пью только из кружек, пользуюсь кремневыми зажигалками, увлекаюсь теннисом и продолжаю дело Ньютона.

– Не лгите, Том, – ответил профессор, выруливая машину на Мейн-стрит. – В теннис вы вообще не играете, пьете все, что попало, и шикуете, швыряясь дорогими зажигалками среди ночи.

Машина подъехала к университетскому городку, миновала его и остановилась у коттеджа Дэвиса. Через несколько минут коллеги расположились в просторной гостиной. Профессор, переодевшийся в хлопчатобумажную рубашку и джинсы, возился у камина. Арчер при-готовил на скорую руку ужин и теперь застыл в глубоком раздумье у раскрытого бара.

– Что пригорюнились, Том? Тащите на стол все, что пожелаете. Я хочу напиться вдрызг.

– Мысль… я что-то видел… только что… Может, не будем?

– Вот это да! Меня назовут первым лгуном Бултона, расскажи я, что Том Арчер дважды подряд отказался от выпивки. Что вы еще увидели? Не валяйте дурака, надо снять напряжение. – Дэвис вытащил из бара две бутылки виски. – Здесь полтора литра. Понимаете теперь, от чего вы умрете поутру?

– От отсутствия пива?

– Хуже. Вы будете не в силах протянуть руку к бутылке, стоящей рядом на тумбочке, у кровати с вашим бранным телом, – сказал профессор, разливая содержи-мое темно-синей бутыли по стаканам. – Ну-с. А сейчас я добиваю вруна Тома Арчера: он отправил Айрис подыскать ему теплое местечко в одном из американских колледжей, поближе к богатым филантропам. И этот человек смеет называть себя патриотом! – От глотка виски в привычной и уютной обстановке настроение v Дэвиса стало подниматься. Арчер еще хмурился, но старался поддержать тон профессора:

– Отвожу обвинение в адрес мистера Арчера как необоснованное по следующим причинам. Еще четыре дня назад я сказал вам, что Айрис уехала в Штаты погостить у подруги., Эллы Чалмерс. Подруга, заметьте, англичанка, они вместе учились в гимназии. Просто с год назад Элла нашла работу в одной американской фирме. Далее, в теннис мистер Арчер действительно не играет, он является страстным поклонником этой игры. И просто потрясен блестящими успехами своего шефа в истинно британском виде спорта. Затем, мистер Арчер не пьет что попало – он только что на глазах обвинения отказался от алкоголя. И только под давлением обвинения… И наконец, он не сорит деньгами на покупку золотых зажигалок. Просто с месяц назад он обнаружил ее в кармане после… э… небольшой дружеской встречи профессора Беннета.

– Вот как? У этого осла? Что у вас с ним общего?

– Абсолютно ничего. Мы встретились за бутылкой легкого вина обсудить ряд научных проблем.

– Понятно. Практическое воплощение теории игр – попойка и карты. Так… Обвинение отклоняет протест защиты и выносит приговор – запить это виски легким французским шампанским.

Томас вытянул указательный палец.

– Вы убийца, доктор Джон Дэвис. Кровавый убийца из Хеллингтона.

БОЛЬ В ЗАТЫЛКЕ БЫЛА МУЧИТЕЛЬНОЙ. В голове что-то скрежетало властно и отвратительно. Мириады ржавых петель своим нескончаемым скрипом разрывали пробуждающееся сознание. Превозмогая адские муки, Арчер попытался открыть глаза. С трудом разлепив веки, он не увидел ничего – его окружала темнота, плотная и непроницаемая. Сердце участило свой бег, когда он понял, что лежит на чем-то каменно-твердом и холодном. Его пронзила дикая мысль, что сейчас загремят засовы узилища и он увидит людей в черных сутанах. И тут вспышка света ослепила его, одновременно оглушив и парализовав разум.

– Теперь-то вы поняли, как умирают жертвы Хеллингтона? – раздался знакомый голос.

Томас поднял голову, не соображая ничего. Перед собой он увидел голые ноги, поросшие рыжеватыми волосками.

– Выше голову, и вы увидите своего палача!

– Будьте вы прокляты, Дэвис! – непослушными губами Арчер выплеснул грязное ругательство, увидев на-конец, что перед ним стоит не призрак, а улыбающийся профессор Дэвис в теннисной форме, держащий в руках «поляроид» с мощной фотовспышкой.

– Что все это значит?

– Это значит одно – нельзя злоупотреблять наказанием. Вставайте дружище, вставайте! И простите меня за эту мистификацию. – Он легонько подбросил фотоаппарат на ладони. – Но нельзя же так напиваться виски с шампанским! Вы несколько раз вставали с постели и порывались что-то искать! Немудрено, что вы оказались здесь.

– He шутите, док. Мне и так плохо. А вы, видно, здоровы как бык, – пробормотал Арчер, поднявшись с пола фотолаборатории. – И это еще. – Он показал на «поляроид», покачивая головой. – Фотовспышка в тем-ноте. С похмелья! Боже, ну и шутки.

– Пожалуйста, не сердитесь. Я отправляюсь на корт – сегодня мы играем с О'Нэйлом. А вы приводите себя в порядок, я позвонил миссис Липтон, она не приедет. Ну же, успокойтесь, дружище, – фотокамера пустая, пиво в холодильнике, бар к вашим услугам. Через полтора часа я надеюсь увидеть вас бодрым и свежим. – Дэвис посмотрел на часы. – Я исчезаю. – И вышел из лаборатории.

ПОСЛЕ ПРОХЛАДНОГО ДУША, трех чашек крепчайшего кофе со скромной, по его мнению, дозой коньяка Арчер понемногу стал приходить в себя. Он попытался побриться лезвием, но руки противно дрожали, и в глазах все еще плыли цветные круги от магниевой вспышки.

«Парочка таких шуток, и сердце просто разорвется», – подумал он, выключая электробритву, позаимствованную у хозяина. Покопавшись в его вещах, он переоделся и, сочтя внешний вид вполне сносным, спустился в гостиную.

Она была, видимо, недавно прибрана – никаких следов ночного пиршества не осталось. В момент, когда Арчер уже опускался в кресло, зазвонил телефон. Взвинченные нервы подбросили Томаса на ноги, он испуганно закрутил головой. На аппарате, стоявшем на письменном столе у окна, зажглась лампочка автоответчика, включилась запись – профессор работал и в свое отсутствие. «Нет, лучше умереть сразу и положить конец мукам», – невесело думал Арчер, держась рукою за бешено колотящееся сердце. Какая-то смутная догадка на мгновение вспыхнула в мозгу и растаяла без следа. Послав мысленно своего шефа подальше, он открыл бар, налил полстакана виски и отвращением осушил его. Помедлив, он налил еще столько же, кинул лед и, поставив стакан на ониксовый столик, плюхнулся в кресло.

«Нервы изношены необратимо», – мрачно резюмировал Томас. Однако через минуту-другую он заметно повеселел – алкоголь сделал свое дело. Телефон зазвонил еще раз, но Томас реагировал уже спокойно. Мозг его принимался за работу. Невероятность того, то произошло с ним и Дэвисом в Хеллингтоне, хаотичное нагромождение странных и зловещих событий, каким-то об-разом связанных между собой историй мешали ему сосредоточиться. «О чем я думал вчера? О некой связи внешне абсолютно независимых вещей? Итак, ложь, игра. Игра абсолютно непонятная, Вокруг кого – Дэвиса? Не берусь это утверждать. Кто затеял эту игру? Дэвис сказал, что игрока вообще нет на этом свете. Тут мы во мнениях, правда, расходимся, но, кажется, я начинаю его понимать. Ч т о за игра и во имя ч е г о – вот ключевой вопрос. Да, во имя чего? Какие-то смутные мысли на грани иррационального у меня, кажется, были… А в целом – полный мрак. Мрак и огонь. Хм, день первый сотворения мира. Или: суеверие и разум? Какая патетика!» – Томас чуть улыбнулся. «Но однако, это так, хотя и не бесспорно. Бесспорно одно – я смог предугадать ходы противника, делая то, что, казалось бы, делать нельзя. Нет, неточно – мы делали то, что было прямо п р о т и в о п о л о ж н о единственному с точки зрения обыденного здравого смысла разумному действию или решению. И поступал я так, исходя из рассказа Дэвиса. Решив маленькую загадку завещания его отца, я был вновь заинтригован, и больше всего весьма странным письмом из Германии. Что связывает этого Отто Шрайдера с Эдсонами, назовем их так, в конце концов не на одной могиле высечено это имя. Нет, сам историк лишь выполнил своеобразное поручение мадам – прислал летопись бенедектинского монастыря. Стоп. Он же писал: «…в ответ на ваш давний запрос». Поиски длились долго, это ясно. Но для специалиста по католицизму в Германии поднять из архивов монастырскую летопись нетрудно, да и недолго. Получается, он не знал, где искать? Это противоречие легко разрешимо, если предположить, что поиски велись от информации, сообщенной когда-то историку леди Эдсон. Другими словами, он знал; что существует некая рукопись, в которой говорится об истории блудных братьев с трагическим финалом. А г д е она находится, историк и понятия не имел. И он годы искал ее по всей стране в церковных и светских архивах и наконец нашел в муниципальном архиве Дальцига. Да, это так, ему же приходилось просматривать все документы подряд в по-исках нужного места. Что же интересовало Элис Эдсон, коли она сама знала немало? Подробности? Подтверждение подлинности случившегося? Не интересовалась же она родословной, берущей начало от блудливого монашка и крепостной девчонки? Нет, ее интересовало нечто другое. История, как пишет летописец, с какой-то «фигу-рой»? Кстати, надо узнать, как она познакомилась со Шрайдером и где… Ясно одно – документ этот представлял для нее, и именно для нее, огромную ценность. Ее смерть связана с ним – это бесспорно. Но тогда этот кусок летописи, который может быть к л ю ч о м к разгадке, просто не мог мирно лежать, хоть и в сейфе, почти семь лет! Я с ним без помех ознакомился, правда, вот записи Эдсон бесследно исчезают. И это в высшей степени странно. От этих странностей лопнет голова, пойду поищу анальгин».

Арчер встал и побрел на кухню, рассеянно глядя по сторонам. Через пару минут он вернулся с бутылкой минеральной воды в одной руке и коробочкой анальгина в другой. Запивая таблетки прямо из бутылки, он машинально посмотрел на картину, висевшую над большой напольной вазой. Что-то было не так. Арчер поставил бутылку с водой, посмотрел внимательно. Картину эту он видел не меньше сотни раз, но сейчас он взглянул на нее по-другому. На квадратном полотне размером с метр художник изобразил буйство двух цветов – желто-оранжевого и серо-черного. «Огонь и мрак? Я начинаю сходить с ума». – Арчер судорожно сглотнул. Картина висела криво. Он подошел ближе, попытался ее выровнять. Картина поворачивалась на невидимом шарнире. Томас повернул ее в сторону и в открывшемся тайнике увидел дверцу сейфа. Он знал, где находятся сейфы профессора – один стоял в рабочем кабинете на втором этаже, другой был встроен в секретер, стоящий у входа в лабораторию. Но об этом тайнике доктор Дэвис не упоминал ни разу.

ЗА ОКНОМ ПОСЛЫШАЛСЯ ШЕЛЕСТ ШИН ПО ГРАВИЮ – профессор вернулся с корта. Через минуту он, одетый по-домашнему, уже входил в гостиную.

– Как успехи, Арчер?

– А у вас, док? – вопросом на вопрос ответил Томас.

– О'Нэйл великолепен. А у меня голова забита вся-кой дрянью. В общем, вчерашние дела выбили меня из формы. Да и стыдно перед вами за свою дурацкую шутку. Еще раз простите меня, Том.

– Бог с ней. Вот что, не хотите ли подрасчистить мозги?

– С помощью виски – нет. Похмелье проходит во время физических упражнений, Впрочем, для этого нужно иметь крепкую волю, – ответил Дэвис, подходя к бару. – Надо выпить что-нибудь тонизирующее.

– Ну, воли вам не занимать, док. А я вот выпил виски. Тоже тонизирует, – с непонятной иронией заметил Арчер.

– Э, кажется, наши отношения начинают портиться?

– Похоже. Я человек маленький, но у меня есть своя гордость, и мне неприятно, когда меня начинают водить за нос.

– Надо понимать, я? И каким же образом, интересно? – с удивлением спросил профессор.

Арчер помассировал виски.

– Чертовски болит голова. Трудно сосредоточиться…

– Если вы считаете, что в ваших похмельных муках виноват я один, то мы и вправду можем поссориться! – сказал Дэвис с вызовом.

– Да я не об этом, док. Послушайте меня внимательно. Три, нет, четыре дня назад началась вся эта история. Началась с того, что в этой самой гостиной вы предложили мне поехать в имение Хеллингтон, не так ли?

– Так. Но поехали мы туда по вашей инициативе, – заметил Дэвис.

– Нет, позвольте. Это вы соблазняли меня газетой семилетней давности, вы выпытывали, что я знаю о тех событиях. И мы поехали в Хеллингтон, хотя историю о пропаже завещания вашего отца можно было рассказать и здесь. Но в заброшенном старинном замке все звучит куда как интригующе. Или я не прав?

– Вы правы, Томас, правы. Мне и хотелось вас заинтересовать или заинтриговать, как вы выражаетесь. Вокруг меня идет какая-то возня, я получаю странные письма, слышу обрывки сплетен. Высоко ценя ваш ум, я и решился вам кое-что поведать. Мы знакомы уже седьмой год и… Я считаю вас своим другом, Томас.

– И я вас, профессор. Но я продолжу. Итак, вы рассказываете мне про Эдсонов и завещание, намекаете, что Эдсоны – не те, за которых они себя выдают, точнее, выдавали. При этом упоминаете про некое письмо, сильно повлиявшее на ваши отношения с Элис Эдсон. Мы без помех возвращаемся в Бултон. А через два дня, стоило мне лишь заикнуться про это письмо, вы тут же соглашаетесь посетить Хеллингтон вновь. Я говорю верно?

– Да. – Профессор напряженно слушал Арчера.

– Далее. Я читаю это в высшей степени интересное письмо. Но вот странно – письмо я прочитал, а комментарии к нему, так сказать, Элис Эдсон бесследно исчезают из того же секретера. Но это еще не все – часть своих рукописей она, как вы сказали, по непонятным причинам сожгла в библиотеке.

– Все верно, Том.

– Прекрасно. Потом кто-то загоняет нас именно в это место и немножко пугает. Мне лично до сих пор не по себе, и отнюдь не от виски.

– А мне? Я проиграл Говарду три сета подряд.

– Там, в библиотеке, когда я понял, что тот, кто зажег костер около дома вашего Нормана, может в любую секунду его потушить, – я просто наложил в штаны от страха. Но мы живы благодаря, как это ни парадоксально звучит, свету – пороховой вспышке или появлению луны, это не-важно. Впрочем, это-то как раз весьма примечательный момент… Повторяю еще раз: т а м очень не любят свет.

Профессор с натянутой улыбкой спросил:

– И в этом я виноват, Том? Я тоже страшно испугался, даже не смог, как вы ни просили…

– Подъехать к домику Нормана. И я верил вам, мне самому было жутко.

– Верили?

– Да, верил. А сейчас – нет. И это будет продолжаться до тех пор, пока вы не объясните мне – что это? – Арчер ткнул пальцем в направлении картины.

– И это все? Да, нечего сказать. Эту картину купил мой отец в Бельгии незадолго до встречи или, если вам угодно, знакомства с Эдсонами. А вы шутник! Нет, Арчер, теперь мы квиты… шутка за шутку.

– Нет, – возразил Томас. – Нет, не квиты. Это все? – Он еще раз посмотрел на картину.

– А! Так вы об этом, – догадался Дэвис. – Там, да, сейф, Ну и что? Я что, уже не могу иметь секретов от вас?! – Голос сорвался на крик.

– А что внутри? – настаивал Томас.

– Черт возьми, внутри один документ про один под-лог, понятно?

– Догадываюсь. Но как вы объясните после всего происшедшего э то? – Томас в третий раз показал на картину.

– Что, сюжет? Обыкновенная абстракция. А что? Ну да, конечно… Весьма отдаленно… Огонь, вы считаете? При чем тут черный цвет? – забормотал Дэвис. – Читайте внизу слева! – закричал на него Томас.

Дэвис подошел к картине, прочитал что-то, побелел как мел и со стоном «Боже мой!» сполз, теряя сознание, на пол. Надпись на картине гласила:

«Библиотека. 1957».

Приглашение

Респектабельный доктор Хаббард. Черная папка и напоминание с того света. Дьявол проникает всюду. Домоправительница Липтон, преступник Нойман и некто Джон Браун.

АРЧЕР С ШИКОМ, ПО ЕГО МНЕНИЮ, ПРИПАРКОВАЛ СВОЙ «ОСТИН», найдя свободное местечко среди машин сотрудников клиники Хаббарда. Стащив с левого сиденья огромный букет красных и белых роз – подарок миссис Липтон, он рысцой побежал к парадному – зарядивший с утра дождь к обеду только усилился, а зонт Томас, как всегда, оставил дома.

В холле его встретила старшая сестра.

– Мистер Арчер? Добрый день. Доктор Хаббард ждет вас.

Томас прошел в со вкусом обставленный кабинет. Навстречу ему, с трудом вытаскивая свое тучное тело из кресла, поднялся Эндрю Хаббард – совершенно лысый человек лет шестидесяти. Поблескивая стеклышками золотого пенсне, он сказал, пожимая руку Томасу:

– Рад видеть вас, мистер Арчер. О, какой роскошный букет.

– Это вам, доктор. Скромный знак благодарности от миссис Липтон и меня.

– Ну зачем, мистер Арчер? Я же просто выполнял свой долг.

– Все мы в этом мире должники. И всегда забываем об этом, – задумчиво произнес Томас, добавив поспешно: – Простите, доктор. Не принимайте сказанное на свой счет – у меня дурацкая привычка не к месту молоть чепуху. Как здоровье моего шефа?

– Нормальное. У него был всего лишь нервный стресс.

А с таким диагнозом мы очень быстро ставим больных на ноги. Знаете, у нас создалось впечатление, что он был чем-то напуган.

– Вот как? Странно. Мне кажется, он просто пере-утомился. В последнее время профессор был чудовищно загружен обработкой опытов… Доктор, надеюсь вы вы-полнили мою маленькую просьбу?

– Да, – помедлив, ответил Хаббард. – И очень со-жалею, что поддался на ваши уговоры. Я весьма дорожу репутацией своей клиники. Узнай хоть что-нибудь газетчики…

– Никогда, клянусь честью. Репутация вашего за-ведения останется такой же безупречной. – Арчер по-мялся. – Да, в букете… там чек на двести фунтов.

– Какой чек? – резко спросил Хаббард.

– За ту… услугу, оказанную вами.

Лицо Хаббарда окаменело. Он подошел к столу, вы-тащил из него небольшой предмет и повернулся к Арчеру.

– Возьмите, кассета внутри. – Хаббард покопался в букете. – И этот ваш чек тоже.

– А записи?

– Держите. – Хаббард протянул папку. – Там нет ничего интересного. Впрочем, не знаю. Однако странные опыты проводит доктор Дэвис.

– Огромное спасибо, – поспешил перебить его Томас. – Да, мистер Хаббард, ваша клиника частично финансируется фондом Дэвиса?

– Да. Простите, я вас не понимаю. Фонд Дэвиса – благотворительная организация, и вполне естественно…

– Ну конечно. – Арчер набрался наглости. – А кто установил, что у него был рак?

– Доктор Леонард Уингз, мы учились вместе. – Хаббард с трудом сдерживал себя. – Надеюсь, больше вопросов нет, мистер Арчер?

– Есть. Где я могу подождать шефа?

– В холле. Весьма сожалею, но меня ждут пациенты. Прошу меня извинить, мистер Арчер.

Выскользнув из кабинета врача, Томас покинул клинику, предупредив сестру, что он ожидает доктора Дэвиса в машине.

Укрывшись от дождя в «остине», Арчер закурил и начал просматривать записи, переданные Хаббардом. Через некоторое время он удовлетворенно хмыкнул и тут же присвистнул от удивления, выронив сигарету на плащ. Приговаривая «Ну и ну! Ей-то что нужно?», Томас включил магнитофон и начал исследовать дыру в плаще. Но через пару минут он услышал нечто такое, что от изумления его тело подбросило в воздух.

К машине подходил профессор Дэвис, слегка бледный, но внешне спокойный и улыбающийся. Арчер поспешно спрятал магнитофон и бумаги в перчаточный ящик. И вовремя.

– Здравствуйте, Том. Как ваши успехи? Сколько еще стрессов впереди?

– Paд видеть вас в добром здравии, док. – Арчер включил зажигание. – А успехи куда как скромные – дырка в плаще и шишка на макушке.

– Вы никогда не отучитесь от несколько специфической манеры изъясняться, Томас.

– Что делать! Для меня это нормальное состояние. Да, а легкий стресс я только что получил.

– СПАСИБО, МИССИС ЛИПТОН, ОБЕД БЫЛ ПРОСТО РОСКОШНЫМ, – сказал профессор, вытерев губы белоснежной салфеткой. – Особенно после бульонов и соков мистера Хаббарда.

– Я так рада за вас, доктор, так рада, – ответила Кэтрин Липтон, домоправительница Дэвиса, благообразная женщина лет пятидесяти пяти. – А сколько было звонков! Весь Бултон интересовался вашим здоровьем.

– Да, и кто же именно? – спросил профессор, протягивая руку к рюмке с ликером.

– О, все ваши друзья: Дженкинсон, Мюррей, Литлджой и конечно же О'Нэйл.

– А доктор Беннет? – вступил в разговор Томас.

– Да, и он, конечно, – живо отозвалась миссис Липтон. – Да что говорить, звонили даже из Германии, ваши коллеги.

– А, доктор Остеркампф? – догадался профессор.

– Да, мистер Дэвис, он. Еще вам просили передать привет… сейчас, у меня записано… Вот, от Саймона и Вильяма.

– А фамилии, их фамилии? – спросил Дэвис, бледнея.

– Чудны'е господа, мистер Дэвис. Сказали, что братья, и фамилии им не нужны. Странный звонок… Да еще эта женщина…

– Эльза? – голос Дэвиса дрогнул.

– Вы ее знаете? – Миссис Липтон подозрительно по-смотрела на профессора. – Тогда это другое дело. Они просили передать, что… ага! Герр Шрайдер вас больше не будет беспокоить, он уехал в… сейчас… вот, в Горнию. Вы не знаете, доктор, это в Африке?

– Миссис Липтон, вы ходите в церковь и знаете, что такое горний мир, – заметил Томас.

– Так это… Святые угодники! – Миссис Липтон перекрестилась. – Кто же это звонил, боже мой?

– Успокойтесь, дорогая миссис Липтон, приехали ирландские коллеги доктора, вот они и подшутили. И не глядите на меня с подозрением, Томас Арчер никогда не лжет. М-да, дурацкая шутка…

– А вы правду говорите? – с недоверием спросила миссис Липтон.

– Ну конечно. – Томас улыбнулся. – Огромное вам спасибо, но профессор устал и…

– Ухожу, господа, ухожу, не буду вам мешать. Постель я вам приготовила, доктор.

– Миссис Липтон, а вы знаете немецкий? – задал неожиданный вопрос Арчер.

– Нет, мистер Арчер. Но я свободно владею французским.

– Это чудесно, – обрадовался Томас. – Тогда все в порядке.

– Вы какие-то странные сегодня… Всего доброго, господа. – Кэтрин Липтон с достоинством удалилась.

Через минуту затарахтел ее допотопный «фольксваген».

– Я возвращаюсь к Хаббарду, – сказал слабым голосом Дэвис. – Я схожу с ума. За эти десять дней я постарел на десять лет.

– Спокойствие, док. Хаббард дал вам успокаивающее?

– Да. Но меня успокоит одно – могила. Я умру в собственной постели, Том. Так у нас принято, – отрешенно сказал Дэвис.

– У кого н а с, док? Возьмите же себя в руки, черт побери.

– Зачем, Томми? Мне ничто не поможет, и я это знаю.

– Плохо же вы подлечились. Впрочем, если вам хочется идти на поводке хеллингтонского шутника, тогда вам не поможет никто, и в этом вы правы. Зачем вы спросили про Эльзу?

– Как зачем? Это был естественный вопрос.

– А! – Томас поморщился. – Это был н е е с т е с т в е н н ы й вопрос, и в этом-то все и дело. И я знаю, в чем оно – ваша душа преисполнена гордыни, вам хочется властвовать и пугать беззащитных непонятным… – Его голос сник.

– О чем вы? Слушайте, Том, мне и так худо.

– Простите, сейчас и вправду не время. Время собирать камни еще не пришло. Хуже того, камни летят во все стороны. А теперь наберитесь мужества – ваша жизнь действительно в опасности, и Хаббард вам не поможет. Да и вся полиция графства – идет не та игра. Вы же, например, не стали вызывать полицейских, когда обнаружили исчезновение записей Эдсон, а?

– Да. – Дэвис стал прислушиваться к словам Арчера.

– Вот видите. Я делаю вывод: нам надо своими силами вырываться из сжимающегося кольца.

– Нам? Вы имеете в виду и себя, Том?

– Да, и себя. К счастью или сожалению, я и сам слишком много знаю… Да, я купил у букиниста одну штуковину, вам будет легче вспомнить. Держите. – Томас вытащил из атташе приличных размеров сверток и протянул профессору. Тот, развернув бумагу, извлек на свет божий красочно оформленную книгу, слегка потрепанную. Дэвис прочитал с недоумением, смешанным со страхом: «Бельгия. Курорты, отели и пансионы. 1961».

– Ну, надеюсь, этот-то справочник вас не пугает? – спросил Томас, добавив: – Более раннего издания я до-стать не сумел.

– Меня пугает все. И эта книга тоже. Не знаю, но она вызывает у меня суеверный страх…

– Что и требовалось доказать! – воскликнул Томас. Не спеша прикурив, он сказал просто: – В этом справочнике городка или местечка под названием Сен-Дьер нет.

– Нет? – затравленно переспросил Дэвис. – А что есть, что осталось от меня, кроме страха? Я боюсь всего, я боюсь этой Богом проклятой картины… Вас я перестал понимать, и мне страшно… Но картине-то тридцать лет. Отец сам ее купил, сам! И до знакомства с Эдсонами. В Бельгии, совершенно случайно, клянусь. А вы подсовываете мне этот справочник… При чем тут Бельгия, скажите? В английском поместье происходят дьявольские штучки, мы читаем какую-то летопись немецкого монастыря. Что все это значит, Томас?

Арчер молчал. Профессор заговорил снова:

– Эта гадкая картина… Мрак и огонь. Библиотека. Но все это с нами было. И именно я, лично я, закрыл этой картиной тайник. Как ты сказал тогда – князь тьмы?.. Я в его руках, и он скоро придет за мной. Но Боже мой, какой грех я совершил, что ты караешь меня столь тяжко?

Арчер вздохнул:

– Кара соответствует проступку, Дэвис.

– Не понимаю… – еле слышно сказал тот.

– Очень плохо. Вам надо искупать грехи. – Арчер подумал немного: – Вот что. Давайте откроем сейф. Вы знаете какой. – Томас встал.

– Зачем? – отозвался Дэвис. – Что мне это даст'?

– Начало искупления грехов. Вставайте, док. Мнится мне, дьявольские искушения ждут вас! Прошу, картина рядом, – добавил Томас с непонятной иронией. – Повторяю: в Бельгии нет городка Сен-Дьер.

– Один не буду. Можете считать меня трусом. – Дэвис продолжал сидеть.

– В таком случае я, как ваш ассистент и помощник, сделаю это сам. – Томас прошел в гостиную, подошел к картине, задумчиво посмотрел на нее и произнес: – Да… Мрак и огонь. Неделю назад, семь лет, семьсот и в пятьдесят седьмом. Семь – знак Антихриста. И на мне лежит проклятие Хеллингтона…

– Хватит! – воскликнул подошедший Дэвис.

Он потеснил своего мучителя, взял полотно за раму, повернул его вокруг невидимой оси по часовой стрелке почти на 180 градусов, Раздался щелчок – картина за-мерла, полностью открыв нишу, внутри которой серела дверца сейфа с хромированной ручкой справа и двумя черными маховичками сверху и снизу от нее. Арчер взглянул на них с нескрываемым любопытством, покрутил верхний, затем нижний. В квадратных окошечках слева от маховичков с легкими щелчками стали сменяться буквы латинского алфавита.

– Понятно. Девиз. Скажите, док, девиз здесь – одно слово?

– Да, – отозвался Дэвис. – Одно.

– Я знаю его. Согласные – внизу?

– Да, – повторил Дэвис, ничего не соображая.

– Док, иногда лечат шоковой терапией. Я отношусь к этому методу крайне отрицательно. Однако это, по-жалуй, единственное, что может вам сейчас помочь.

Арчер повернул нижний маховичок, затем верхний, потом набрал букву на нижнем, сбил, набрал снова. Всего он набрал десять букв.

– А теперь открывайте, – предложил Томас с горькой усмешкой. – Ну же, сэр Джон!..

– Откуда… Кто вам сказал код? – оторопело спросил профессор, механически поднося руку к сейфу.

– Дьявол. Девиз – слово «Хеллингтон»[3]3
  Hell (хелл) – по-английски значит «дьявол».


[Закрыть]. Велик грех ваш, Джон Дэвис.

РУЧКА ПОВЕРНУЛАСЬ С ЛЕГКИМ ЩЕЛЧКОМ – код «Хеллингтон», непонятно каким образом разгаданный Арчером, оказался верным. Сейф можно было открыть, стоило лишь потянуть ручку.