Текст книги "Бог говорит (Учебник религии)"

Автор книги: Владимир Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

«БЕСЕДЫ О СИЛЕ» [79]

^{Карлос Кастанеда}

Воин берет свою судьбу, какой бы она ни была и принимает ее в абсолютном смирении. Смирение воина не является смирением нищего. Воин ни перед кем не опускает голову, но в то же время он не позволяет никому опускать свою голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и метет пол перед любым, кого считает выше себя. Но в то же время он требует, чтобы кто-то, находящийся ниже его, мел пол перед ним.

/Человек знания видит, поэтому он предпринимает шаги к тому, чтобы избегать опасности./ Если что-нибудь такое есть, то его видение даст ему знать. Наконец, если его видение не может до этого добраться, то это его судьба и никто не может избежать этого.

Тело должно быть совершенным до того, как воля станет действующей единицей.

Мы – текучие светящиеся существа, состоящие из эманаций…

Мы можем видеть смерть, кружащуюся вокруг человека, погружающую свои крючки все глубже и глубже в его светящиеся эманации. Мы можем видеть, как светящиеся эманации теряют свою натянутость и исчезают одна за другой.

Когда ты приходишь, ты должен приходить, готовый умереть. Если ты приходишь, готовый умереть, то не будет никаких падений и никаких незванных сюрпризов и никаких ненужных поступков.

Путь воина – это гармония между действиями и решениями.

Когда обычный человек готов, Сила предоставляет ему учителя.

Воин выучивается настраивать свою волю. И хочет направлять ее с точностью иголки, фокусировать ее, где захочет, как если бы его воля, которая выходит из средней части его тела, была одной единственной светящейся нитью, нитью, которую он может направить в любое вообразимое место. Эта нить – дорога к нагвалю.

Не концентрируйся на прошлых событиях. Мы можем касаться их, но только для примера.

Самоуверенность воина не является самоуверенностью среднего человека. Средний человек ищет определенности в глазах того, кто на него смотрит, и называет это самоуверенностью. Воин же ищет неуязвимости в собственных глазах и называет это смирением. Средний человек сцеплен с окружающими его людьми, в то время как воин сцеплен только с самим собой. Может быть, ты охотишься за радугами, ты гонишься за самоуверенностью среднего человека, тогда как тебе следовало бы стремиться к смирению воина. Разница между тем и этим – значительная. Самоуверенность воина означает, что ты знаешь что-то наверняка. Смирение включает в себя то, что ты не уязвим ни в поступках, ни в чувствах.

Ты все время должен выталкивать себя за собственные границы.

Действуй неуклонно, не оставляя места для отступления.

Знаешь ли ты, что в этот самый момент ты окружен вечностью? И знаешь ли ты, что можешь использовать эту вечность, если пожелаешь? Знаешь ли ты, что ты можешь растянуть себя в любом из направлений? Знаешь ли ты, что один момент можно превратить в вечность? Это – не загадка, это факт. Но только – если ты оседлаешь этот момент и используешь для того, чтобы ухватиться за целостность самого себя навсегда и во всех направлениях.

У тебя еще недостаточно личной силы, чтобы использовать мое откровение. Однако, если бы у тебя было достаточно личной силы, то одни только мои слова были бы достаточны для тебя, чтобы создать целостность самого себя и вынести критическую часть себя за те границы, в которых она заключена.

Мы – светящиеся существа. А для светящегося существа только личная сила имеет значение.

Сменить нашу идею мира – является ключом магии. Остановка внутреннего диалога – единственный путь к тому, чтобы выполнить это. Следует оговориться однако, что такое изменение не может быть вызвано насильно.

Воин берет свою судьбу, какой бы она ни была, и принимает ее в абсолютном смирении. Он в смирении принимает то, чем он является, не для того, чтобы сожалеть, не как основу для сожаления, а как живой вызов.

Любая мысль, которую держишь в уме в состоянии молчания, равносильна команде, поскольку там нет других мыслей, чтобы конкурировать с ней.

Мир не отдается нам прямо. Между ним и нами находится описание мира.

Воин находится в руках Силы, и его единственная свобода заключается в том, чтобы избрать неуязвимую жизнь.

Воин всегда готов. Быть воином – это не значит просто желать им быть. Это – скорее бесконечная битва, которая будет длиться до последнего момента жизни. Никто не рождается воином. Точно так же, как никто не рождается разумным существом. Мы сами себя делаем тем или другим.

В пути воина нет дыр. Следуй ему – и твои поступки никто никогда не сможет критиковать.

Тело должно быть совершенным до того, как воля станет действующей единицей.

Ключевым моментом магии является внутренний диалог. Это – ключ ко всему. Когда воин научается останавливать его, все становится возможным. Самые далеко идущие планы становятся достижимыми.

До тех пор, пока ты думаешь, что ты – твердое тело, ты не сможешь воспринять того, о чем я тебе говорю.

Мы – сознания. Мы – не предметы, мы не имеем твердости, мы безграничны. Мир предметов и твердости – это только способ сделать легким наш проход по Земле. Это – только описание, которое мы создали, чтобы оно помогало нам. Мы, или вернее наш разум, забывает, что описание – это только описание и что таким образом мы заключаем самих себя в заколдованный круг, из которого мы редко вырываемся в течение своей жизни.

Ты бы удивился тому, насколько хорошо можно действовать, когда тебя припрут к стене.

Только в качестве воина можно выстоять путь знания. Воин не может жаловаться или сожалеть о чем-нибудь. Его жизнь – бесконечный вызов, а вызовы не могут быть плохими или хорошими. Вызовы – это просто вызовы. Основным различием между обычным человеком и воином является то, что воин все принимает как вызов, в то время как обычный человек принимает все или как благословение, или как проклятье.

Воин должен быть текучим и должен смещаться в гармонии с миром, его окружающим, будь это мир разума, или мир воли.

Без осознания смерти все – обычно, тривиально. Только потому, что смерть подкарауливает нас, мир является неизмеримой загадкой.

Ты не только должен хотеть пойти по дороге знания, но сами твои усилия должны быть достаточно неуязвимы, чтобы сделать тебя стоящим этого знания.

Жизнь может быть безжалостной с тобой, если ты небрежен со своим тоналем.

Печальный факт состоит в том, что мы все научились в совершенстве тому, как делать свой тональ слабым.

Чтобы выполнить задачу, состоящую в том, чтобы сделать себя жалким, ты должен был работать самым интенсивным образом. Большим абсурдом является то, что ты не понял возможности работать точно так же для того, чтобы сделать себя цельным и сильным.

Тональ начинается с рождения и кончается со смертью. Но нагваль не кончается никогда. Нагваль не имеет предела. Нагваль – это то, где обитает Сила.

«Творчество – вот», – сказал он и поднес свою ладонь на уровне моих глаз. Мне потребовалось невероятно долгое время, чтобы сфокусировать глаза на его руке. Я ощущал, что прозрачная мембрана держит все мое тело в фиксированном положении, и что мне нужно прорвать ее, чтобы остановить свой взгляд на его руке. Я старался, пока капли пота не попали мне в глаза. Наконец я услышал или ощутил хлопок, и мои глаза и голова дернулись, освободившись. На его правой ладони находился самый любопытный грызун, какого я когда-либо видел. «Потрогай его», – сказал дон Хуан тихо. Я автоматически повиновался и погладил пальцем по мягкой спинке. Дон Хуан поднес руку ближе к моим глазам, и тогда я заметил нечто, что бросило меня в нервные судороги. У белки были очки и большие зубы. Затем грызун стал расти на ладони дона Хуана, стал таким громадным, что исчез…

Одно из действий воина состоит в том, чтобы никогда не давать ничему дурному воздействовать на себя. Контроль воина должен быть неуязвимым.

У тебя осталось мало времени и совсем не осталось для ерунды. Отличное состояние! Я бы сказал, что лучшее, на что мы способны, проявляется тогда, когда мы прижаты к стене. Когда мы ощущаем меч, повисший над головой. Лично я не хотел бы, чтобы было иначе.

В течение всего времени, как я тебя знаю, я говорил, обращаясь как к твоему тоналю, так и к твоему нагвалю. Именно таким способом должны вестись наставления. Вначале следует разговаривать с тоналем. Потому, что именно тональ должен уступить контроль. Но он должен это делать с радостью. Иными словами, тональ настраивают так, чтобы он должен был отдать ненужное, подобное ощущению важности самого себя и сомнительности, которые только приводят его в беспорядок. Вся беда в том, что тональ цепляется за эти вещи, в то время как он должен был бы быть рад освободиться от этой ерунды. Задача поэтому состоит в том, чтобы убедить тональ стать свободным и подвижным. Вот, что нужно дать магу прежде всего остального, – сильный и свободный тональ.

Из-за его врожденной слабости тональ легко уничтожить, и потому одним из искусств воина является вывести на поверхность нагваль, для того, чтобы прикрыть тональ. Я говорю, что это искусство, потому, что маги знают, что путем усиления тоналя может появиться нагваль. Это называется обретением личной силы.

Когда ты находишься в мире тоналя, ты должен быть неуязвимым тоналем. Никакого времени для иррациональной муры! Но когда ты находишься в мире нагваля, ты тоже должен быть неуязвимым. Никакого времени для интеллектуальной муры! Для воина намерение – это ворота между этими двумя. Они полностью закрываются позади него, когда он проходит туда или сюда.

Если на твоем острове тоналя слишком много ненужных вещей, ты не сможешь выстоять встречу с нагвалем. Ты можешь умереть. Никто не способен выжить в намеренной встрече с нагвалем без должной тренировки. Требуются годы, чтобы подготовить тональ к такой встрече. Воин должен быть обучен быть неуязвимым и полностью прозрачным, прежде чем он сможет воспринимать встречу с нагвалем.

Воин тратит годы на то, чтобы вымести свой остров, до тех пор пока не придет момент, когда он сможет, образно говоря, ускользнуть с него.

Для нагваля нет ни земли, ни воздуха, ни воды. Поэтому нагваль скользит или летает или делает то, что он может делать во времени нагваля, которое не имеет ничего общего со временем тоналя. Эти две вещи не перехлестываются.

… Воин является, скажем так, пленником Силы. Пленником, у которого есть один свободный выбор: действовать или как неуязвимый воин, или как осел. В конечном итоге, может быть, воин – и не пленник, а раб Силы, потому что этот выбор – уже больше не выбор для него.

Воин не может быть слабым, или в замешательстве, или испуганным ни при каких обстоятельствах. Воин имеет время только для своей неуязвимости. Все остальное вытягивает его силу. Неуязвимость восполняет ее.

Неуязвимость означает делать лучшее, что можешь, во всем, во что ты вовлечен.

Когда ты чувствуешь и действуешь подобно бессмертному существу, в распоряжении которого все время на Земле, ты не являешься неуязвимым. Ты должен повернуться, осмотреться вокруг, и тогда ты поймешь, что твое ощущение, будто у тебя есть время, – идиотизм.

Будущего нет. Будущее – это только способ разговаривать. Для мага есть только здесь и сейчас.

Сейчас ты должен остановиться, оглянуться назад и пересмотреть свои шаги. Маги говорят, что это – единственный способ утвердить свои достижения.

Все, что я делал с тобой или для тебя, делалось для выполнения одной единственной задачи – задачи чистки и приведения в порядок твоего острова тоналя. Это – моя работа как твоего учителя. (Другая задача)… дать тебе бесспорные демонстрации нагваля и показать, как в него входить.

Я много раз говорил тебе о той абсолютной перемене, которая нам нужна, если мы хотим добиться успеха на пути к знанию. Эта перемена не является только переменой настроения, отношения или взглядов. В эту перемену входит трансформация острова тоналя.

Годы тяжелого ученичества – только подготовка к ошеломительной встрече воина с тем, что лежит там, за этой чертой.

У тебя нет времени, и в то же время ты окружен вечностью. Вот это парадокс для твоего разума!

Сила дает нам согласно нашей неуязвимости.

После того, как внутренний диалог ученика остановлен, наступает неизбежный момент. У ученика возникают задние мысли относительно всего ученичества. Даже самые большие энтузиасты ощутят в этой точке потерю заинтересованности.

В жизни воина есть один единственный вопрос, который действительно не решен: насколько далеко можно пройти по тропе знания и силы. Этот вопрос остается открытым, и никто не может предсказать его исход.

Свобода воина состоит в том, чтобы или действовать неуязвимо, или действовать как никчемность.

Вы узнали, что шансом воина является быть смиренным и эффективным. Вы научились действовать, не ожидая ничего в награду. Теперь я скажу вам, что для того, чтобы выстоять то, что лежит за границами этого дня, вам понадобится ваша абсолютная выносливость.

Судьба всех нас состояла в том, чтобы знать, что мы являемся пленниками Силы. Какая великая удача!

Жизнь воина ни в коем случае не может быть холодной, одинокой или лишенной чувств, потому что она основывается на его привязанности, его стремлении, на том, что он посвятил себя тому, кого он любит… Земля знает, что он любит ее, и она заботится о нем. Именно поэтому жизнь воина наполнена до краев, и его состояние, где бы он ни был, будет изобильным. Воин бродит по тропам своей любви… Эта Земля…. – для воина не может быть большей любви. Только если любишь эту Землю с несгибаемой страстью, можно освободиться от печали. Воин всегда весел, потому что его любовь неизменна и предмет любви – Земля – обнимает его и осыпает невообразимыми дарами. Печаль принадлежит тем только, кто ненавидят ту самую, которая дает укрытие всем другим существам. Это милое Существо, которое является живым до последней крупицы и понимает каждое существо. Оно успокоило меня. Оно вылечило мои боли, и, наконец, когда я понял мою любовь к нему, оно научило меня свободе. Только любовь к этому великолепному Существу может дать свободу духу воина. А свобода эта есть радость, эффективность и отрешенность перед лицом любых препятствий.

«ВТОРОЕ КОЛЬЦО СИЛЫ» [80]

^{Карлос Кастанеда}

Особенность человеческих существ состоит в том, что они любят, чтобы им говорили, что делать, но они еще больше любят сопротивляться и не делать того, что им сказано, и в результате они вовлекаются в ненависть к тому, кто сказал им.

Личная сила воина зависит от его безупречности. Безупречность состоит в том числе в усилиях измениться: вспугнуть «человеческую форму» и стряхнуть ее. После многих лет безупречности «форма» не может больше выдержать и уходит.

Выследить свои слабости можно таким же точно образом, как охотник выслеживает свою жертву. Ты изучаешь свой порядок жизни до тех пор, пока не будешь знать все проявления своих слабостей.

Печаль расставания и т. п. – ощущения, которыми питается «человеческая форма».

Битва происходит прямо здесь в этой груди. Нам требуется все наше время и вся наша энергия, чтобы победить идиотизм в себе.

Маги имеют два цикла. Первый – это когда они человеческие существа… Каждому из нас было дано задание, и это задание вынуждает нас оставить «человеческую форму». Второй цикл наступает тогда, когда маг больше не является человеческим существом.

Скрупулезно объяснять имеет смысл тогда, когда речь идет о тонале. Когда же маг имеет дело с нагвалем, он обязан дать наставление, которое должно раскрыть воину тайну. И это все, что ему нужно сделать. Воин, который получает тайны, должен утвердить знание как силу. Тональ и нагваль – суть два разных мира. В одном ты разговариваешь, а в другом ты действуешь.

Самая трудная для воина вещь в мире – предоставить других самим себе.

Сила придет только после того, как мы примем свою судьбу без упреков.

Когда человеку нечего терять, он становится мужественным. Мы малодушничаем только тогда, когда есть что-то, за что мы еще можем цепляться.

Воин не ищет ничего для своего утешения.

Ты думаешь, что твоя бесполезная привязанность – настолько ценная, чтобы удержать тебя от вхождения в тот мир?

Искусство мага заключается в том, чтобы оставаться незамеченным даже в гуще людей. Он требовал, чтобы я полностью сконцентрировался на попытке быть незаметным.

Единственным средством, сдерживающим наше отчаяние, является осознание нашей смерти; это – ключ к имеющейся у мага схеме бытия. Осознание своей смерти является единственной вещью, которая может дать нам выстоять тяжесть и боль нашей жизни и нашей боязни неизвестного. Я должен принять решение сделать это осознание свидетелем своих действий.

Больше, чем что-либо другое, искусство магов состоит в том, чтобы не расточать свою силу.

Маги обязаны наблюдать свои тонали с некоторой дистанции, чтобы лучше охватывать то, что находится вокруг них.

Маг не держит другого мага за руку. Каждый из нас – очень способный.

«ДАР ОРЛА» [81]

^{Карлос Кастанеда}

Следует не иметь ничего, что требовалось бы защищать, даже собственную личность. Собственная личность должна быть защищенной, но не защищаемой. Проявляя высокомерие, ты не был защищенным, а просто защищался.

Я уже отдан Силе, что правит моей судьбой. Я ни за что не цепляюсь, значит мне нечего защищать.

Воинам рекомендуется не иметь никаких материальных вещей, на которых могла бы сфокусироваться их сила. Надо фокусировать ее на духе, на действительном полете в неведомое.

Твои побуждения обладать и держаться за вещи – не уникальны. /Но/ каждый, кто хочет следовать тропой воина по пути мага, должен освободиться от этой мании.

Воин – это тот, кто ищет свободу. Печаль – это не свобода. Мы должны освободиться от нее.

Находиться в осаде означает, что имеешь какую-то личную собственность, которую можно подвергнуть осаде. У воина же ничего в мире нет, кроме его безупречности, а безупречности ничем нельзя угрожать.

Определенные «места силы» являются дырами в этом мире. Если быть «бесформенным», то можно пройти сквозь такую дыру в неизвестное, в другой мир.

«ВНУТРЕННИЙ ОГОНЬ» [82]

Карлос Кастанеда

Чувство собственной важности – наш злейший враг. Подумай об этом: нас ослабляет чувство собственной оскорбленности со стороны наших собратьев. Чувство собственной важности заставляет нас большую часть жизни быть обиженными кем-то. Без этого чувства мы неуязвимы.

Безупречность – это ни что иное, как правильное использование энергии. Чтобы понять это, ты должен сам запасти достаточно энергии. Воины ведут стратегический список, они перечисляют все, что делают, а затем решают, что из перечисленного следует изменить, чтобы создать… усиление своей энергии. Список включает только те виды поведения, которые не являются существенными для нашего выживания и благополучия. Чувство собственной важности фигурирует как деятельность, поглощающая наибольшее количество энергии. Действия по перераспределению энергии ведут к безупречности.

Мы знаем, что ничто так не закаляет характер воина, как вызов взаимодействовать с невыносимыми людьми, наделенными властью. Только при этих условиях воины могут приобрести ту трезвость, безмятежность, какие необходимы, чтобы выстоять.

Терпение – это бесстрастное ожидание. Ни спешки, ни тревоги, просто поддержание того, что должно.

Степень осознанности каждого отдельного чувствующего существа зависит от степени того, насколько оно способно позволить «эманациям в Великом» нести его.

Третье внимание достигается тогда, когда свет сознания обращается во Внутренний Огонь – сияние, возжигающее не одну только полосу, а все эманации… внутри человеческого кокона.

Видящие, преднамеренно достигающие полного сознания, – это зрелище для богов, это – момент, когда они горят изнутри: Внутренний Огонь пожирает их и тогда в полном сознании они сливаются с «эманациями в Великом» и ускользают в Вечность.

Воины готовят себя к тому, чтобы сознавать, а полное сознание приходит к ним только тогда, когда в них совершенно не остается чувства самодовольства: только когда они ничто, они становятся всем.

Свет сознания расширяется и усиливается, когда эманации внутри кокона настраиваются на «эманации в Великом».

То, что называется ключом ко всему, – это знание, что Земля является чувствующим существом, и, как таковая, может дать воину мощный толчок импульс, идущий от Сознания самой Земли, в то мгновение, когда эманации внутри кокона воина настраиваются на соответствующие эманации внутри кокона Земли. Ну, а поскольку и Земля, и человек – чувствующие существа, их эманации совпадают, или лучше сказать, у Земли есть все эманации, присутствующие в человеке и во всех чувствующих существах, органических и неорганических.

Когда точка сборки переходит некоторый критический предел, то результат всегда одинаков для всякого человека. Методики этого движения могут быть самыми различными, а результаты всегда одинаковы: точка сборки собирает другие миры с помощью толчка Земли. Скорость толчка растворит все в тебе. Под его воздействием мы становимся ничем. Та скорость и индивидуальное существование несовместимы.

Хенаро был в пяти или шести футах передо мной. Внезапно его формы размылись, и в одно мгновение он улетел, как пух по ветру. «Хенаро отделился от нас силой восприятия, – спокойно сказал дон Xуан. – Когда точка сборки собирает мир, этот мир – полный. Сознание Земли может дать нам толчок настроить другие… диапазоны эманаций, и сила этой новой настройки заставляет исчезнуть этот мир. Этот мир исчезает, как дуновение, когда новая полная настройка заставляет нас воспринять другой полный в себе мир».

… Воины живут рядом со смертью, и из того знания, что смерть – с ними, они извлекают мужество для любой встречи.

/Пять атрибутов воина/: контроль, дисциплина, терпение, своевременность и воля. Они принадлежат миру воина, борющегося с чувством собственной важности. Шестой элемент – возможно, наиболее важный из всех; он относится к внешнему миру и называется мелочным тираном. Мелочный тиран – это мучитель. Это – кто-нибудь, либо имеющий власть распоряжаться жизнью и смертью воина, либо досаждающий ему смертельно.

Четыре /первых/ атрибута – это все, что необходимо для взаимодействия с худшим из мелочных тиранов. Мой благодетель любил повторять, что воин, напоровшийся на мелочного тирана, – счастливец. Мы знаем, что ничто так не закаляет характер воина, как вызов взаимодействовать с невыносимыми людьми, наделенными властью.

Великолепным ингридиентом в жизни совершенного видящего является мелочный тиран с неограниченными полномочиями.

Понимая природу человека, видящие были способны придти к неоспоримому выводу, что, если они смогут справиться с собой перед лицом мелочных тиранов, то они будут в силах безупречно встретиться с неведомым, а затем выстоять даже в присутствии непостижимого. Реакция среднего человека будет той, что порядок этого построения следует обратить. Но это не так, хотя видящий, способный справиться с собой в присутствии неведомого, конечно, встретит мелочного тирана должным образом. Я сказал ему, что, по моему мнению, тираны могут сделать свои жертвы либо беспомощными, либо такими же скотами, как они сами. Он остановил меня: «Они – жертвы, а не воины».

/Мой мелочный тиран/ – ничто по сравнению с настоящими чудовищами, с которыми встретились новые видящие во времена Конкисты. По всем указаниям, те видящие осуществляли с ними даже непристойные сделки. Они доказали, что даже наихудшие тираны могут привести в восторг при условии, что ты сам – воин.

Ошибка, которую совершают обычные люди при встрече с мелочными тиранами, состоит в том, что они не имеют стратегии отступления. Фатальный дефект заключается в том, что средние люди принимают себя слишком серьезно. Их действия и чувства, так же как и у мелочных тиранов, всепоглощающи. Воины же не только имеют хорошо продуманную стратегию, но и к тому же свободны от чувства собственной важности. Их чувство собственной важности уничтожается тем, что они поняли: реальность – это та интерпретация, которую мы даем. Это знание – их решительное преимущество.

Он был убежден в том, я смогу победить надсмотрщика, используя лишь осознание того, что мелочные тираны принимают себя слишком серьезно, а воины – нет.

У меня была соответствующая экипировка для борьбы с ним: у меня были контроль, дисциплина, терпение и своевременность. Мой контроль позволял мне выполнять самые идиотские требования этого человека. Что действительно истощает нас в таких ситуациях, так это вздохи и ахи от чувства собственной важности. Каждый, у кого есть хоть на йоту гордости, будет разорван на части ощущением своего ничтожества. Я же весело делал все, что он от меня требовал. Я был радостен и полон сил и совсем не беспокоился ни о своей гордости, ни о своем страхе. Я был там как безукоризненный воин: настройка духа, когда кто-то тебя попирает, называется контролем.

Стратегия моего благодетеля требовала вместо того, чтобы чувствовать огорчение за себя, как было у меня раньше, приступить немедленно к работе, составляя карту сильных сторон тирана, его слабостей и причуд. Два других атрибута воина: терпение и своевременность, которыми я еще не обладал, автоматически содержались в стратегии моего благодетеля.

Терпение – это бесстрастное ожидание: ни спешки, ни тревоги – просто поддержание того, что должно.

Своевременность – это качество, которое управляет освобождением всего, что подготовлено. Контроль, дисциплина и терпение подобны дамбе, за которой все собрано. Своевременность – шлюз этой дамбы.

Ни разу я не пожалел себя и не заплакал от чувства оскорбленного достоинства. Я был весел и безмятежен. И я ни разу не пожелал смерти этому человеку.

Терпение означает удержание в себе того, о чем воин знает, что это справедливо. Это не значит, что воин ходит вокруг, строя злобные интриги или планируя свести старые счеты. Когда воин обрел контроль, дисциплину и своевременность, тогда терпение означает oжидание того, что должно произойти с тем, кто этого заслуживает.

Новые видящие использовали мелочных тиранов не только для того, чтобы освободиться от чувства собственной важности, но и для исполнения очень сложного маневра – выведения себя из этого мира. Быть побежденным… – не смертельно, но разрушительно. Воин, скончавшийся под действием мелюзгового тиранчика, раздавлен в буквальном смысле своим собственным поражением и непригодностью. Действовать в гневе, без контроля и дисциплины – это означает потерпеть поражение.

Не огорчайся за бедных индейцев яки, – подумай обо всем человечестве. А относительно индейцев яки я могу сказать, что они – из счастливейших: они подавлены и благодаря этому некоторые из них в конце концов могут выйти победителями, а угнетатели, мелочные тираны, подавившие их, не имеют ни одного шанса, даже в аду.

… Наше знакомство с воспринимаемым нами миром принуждает нас верить, что мы окружены предметами, существующими сами-по-себе и независимо, то есть так, как мы их воспринимаем. Но в действительности нет мира предметов, а есть вселенная эманаций.

Есть достаточно безумцев, становящихся видящими, – видящими, полными слабостей, или, лучше сказать, людей со слабостями, оказавшихся способными стать видящими.

Наши дефекты остаются с нами даже тогда, когда мы становимся видящими.

/Олли не могут убить нас/, но они могут запугать нас до смерти… Их привлекают эмоции. Животный страх – вот что влечет их больше всего. Он освобождает род энергии, подходящий для них. Их внутренние эманации сплачиваются животным страхом. Олли наслаждаются животным страхом больше, чем чем-либо еще.

Некоторые географические области не только помогают случайным движениям точки сборки, но также избирают особое направление этого сдвига.

Задача перенастройки всех эманаций пролагает дорогу особому маневру возжигания всех этих эманаций внутри кокона. Мне удалось возжечь все эти эманации внутри кокона, и мы можем уйти в любое время.

Любой воин может успешно действовать по отношению к людям при условиии, что он сдвинет свою точку сборки в положение, когда уже безразлично, любят его люди, не любят или игнорируют.

Положение точки сборки диктует то, как мы ведем себя и что мы чувствуем.

Когда видящие сдвигают свою точку сборки, они встречаются не с иллюзией – они встречаются с другим миром. Этот другой мир настолько же реален, как и тот, который мы видим сейчас.

В процессе подготовки точка сборки воинов сдвигается в наибольшее возможное число мест.

Единственная сила, которая может временно отменить настройку, это намерение. Тебе придется ликвидировать настройку, которая удерживает тебя на восприятии мира повседневных действий. Вызывая намерение перевести точку сборки в новую позицию и намеренно удерживая ее там достаточно долго, ты соберешь другой мир и исчезнешь из этого.

Решение состоит не просто в том, чтобы выбрать другой мир, где умереть, но в избрании полного сознания, полной свободы.

Собирать другие миры – это не только вопрос практики, но и вопрос намерения. И это – не просто впрыгивание и выпрыгивание из этих миров, как на резиновой ленте. Понимаешь, видящий должен быть смелым: если ты разбил барьер восприятия, то ты вовсе не обязан вернуться в то же самое место этого мира…

По существу, мы – точки сборки, фиксированные в некоторой позиции.

Он уверил меня, что вхождение в третье внимание – это дар, он похож на награду за достижения.