Текст книги "Охотник за мертвыми (СИ)"

Автор книги: Влад Прогин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

  – Понял.

  – Потом поговорим еще с тобой. Удачи. Дорогу назад, думаю, найдешь. Калитка сейчас открыта – просто прикрой ее тихонько за собой.

  Я вздохнул, попрощался и максимально осторожно двинулся к "Переломленому Посоху".

  Интересно, в какую же игру я сейчас ввязывался, если у всех местных хватает ума держаться от некромантии подальше? Сдается мне, лучше мне этого не знать. Разыгрываемый профессором спектакль должен был заставить людей считать, что я некромант не по своей воле. Интересно, так ли разнесет молва это событие, как говорит этот Чарфе?

  С большим трудом я запретил себе об этом думать и решил использовать оставшиеся свободные деньки с пользой. Во-первых, в ту же ночь я зазубрил местный алфавит, дабы вновь не попасть впросак. Бумага, случайно захваченная из родного мира, подходила к концу, как и чернила, поэтому я прикупил местной бумаги. Честно, даже и гадать не хочу, из чего ее тут делают.

  А вот письменные принадлежности меня, мягко говоря, удивили. Перо тут стоило достаточно дорого и, сняв замеры моего указательно пальца, меня попросили зайти на следующий день. По счастью дешевенькая ручка за четыре рубля еще не полностью исчерпала свой запас чернил и вполне сносно писала на местной бумаге, так что я мог и подождать.

  Надо полагать в Академии будут лекции, а значит надо быть готовым писать много. Впрочем, мне не привыкать. Формат местной бумаги не слишком отличался от тетрадного, и, при помощи нескольких манипуляций с подручными средствами, у меня получилась стопка листов подходящая для моей блочной тетради.

  На следующий день я зашел за пером. Перо было выполнено из меди и представляло собой спиральку, которая вилась вокруг указательного пальца. Ее даже оформили в виде змейки, свернувшейся вокруг пальца. То есть, чтобы писать, необходимо было водить указательным пальцем с нацепленным на него пером по бумаге, что оказалось весьма и весьма непривычно. Пришлось мне сходить и заказать еще одно перо, на этот раз сказать, что просто прямое, которое можно было бы использовать как обычную, привычную для меня ручку, так как переучиваться не хотелось.

  Начало сезона ветров – знаменуется исключительно началом набора в Академию и оттого в Аррасс стекаются сотни желающих испытать себя на поприще мага. Даже тот факт, что в последние годы смертность среди магов, причем отнюдь не от естественных причин, резко возросла, желающих не убавлялось. Спектр подготавливаемых специалистов весьма велик: мастера иллюзий, погодники, биомаги, боевые маги, специалисты в области высшей магии, прикладники ну и, конечно же, некроманты. Пока я только сделал для себя зарубку на будущее разузнать чуть больше о том, кто и что изучает и быть может расширить свои знания, а пока просто следил за происходящим.

  Насколько я мог видеть самая бесполезная, популярная и в то же время самая "благословенная" инквизицией специальность – иллюзионисты. Толку от них в случае, как теперь, Нолдорского кризиса – ноль целых ноль десятых: только корм для зомби. Зато день и ночь над Аррассом носятся полупрозрачные птицы, плавают прямо в воздухе точно в воде разноцветные рыбы и т.п. Конечно, по началу красиво, но вскоре начинает надоедать и попросту раздражать.

   ***

  Я был на ногах в тот день с самого раннего утра, вернее с ночи, так как спалось плохо. Я заранее привел в порядок свой плащ, отполировал рукояти клинков, чтобы блестели, и завязал отросшие порядком за это время волосы в пучок. Едва дождавшись срока, я двинулся в сторону центрального входа в Академию. Академия, как и Императорский Дворец, располагалась на самой вершине Арасской горы и, в отличие от Дворца, представлявшего красивое, но одно здание, Академия представляла собой добрый десяток зданий раскиданных на территории в примерно пять-шесть футбольных полей. Самое высокое из них, не уступавшее по красоте дворцу, было восьмиэтажным зданием с высокими, наверное, четырехметровыми потолками. Использовалось оно, насколько я понял, исключительно для торжественных мероприятий и заседаний Высшего Совета Магов, а так же как вход на территорию Академии, так как это здание единственное не было отгорожено трехметровым забором.

  Действительно, упомянутый профессором белобрысый тип ошивался около самого входа и, чавкая на всю площадь, употреблял пирожок.

  – Извините, вы не подскажете, где здесь записывают на "вышку"? – любезно спросил я.

  Меня смерили презрительным взглядом, словно я отрывал не от поглощения пирога, а от молитвы, после таки изволили ответить.

  – Черное одноэтажное строение слева, сразу как войдешь через главное здание. И торопись – а то ты поздновато чего-то. Они уже минут через пятнадцать кончают запись и теперь до следующего года.

  – Спасибо – крикнул я и бросился в указанном направлении, стараясь играть роль нерадивого опаздывающего абитуриента. По ходу выходило неплохо.

  – Здравствуй, Алькор. Рад, что ты пришел – кивнул Чарфе – знакомься, ректор Академии Аррасса, профессор Нимарсис.

  – Для меня большая честь... – начал было я.

  – Садись, времени мало, если ты хочешь доиграть свой спектакль до конца и не вызвать подозрений – осадил меня ректор – не будь Нолдорской угрозы, с текущим положением дел я бы засунул тебя куда-нибудь к боевым магам или биомагам от опасности подальше, но сейчас наличие некроманта – седьмого, считая преподавателей, жизненная необходимость, поэтому я иду на риск. И думаю, ты уже тоже хоть смутно представляешь, что за игру с огнем ты затеял.

  – Вполне.

  – Отлично. Посчитаем это не глупостью, а смелостью. Но я здесь по другому поводу. Мара в своем письме написала мне, как ты здесь появился и потому я решил прогуляться и пока есть время и посмотреть что там у тебя с твоей памятью. Много времени это не займет, и, я предполагаю, что восстановление того кусочка воспоминаний в твоих интересах.

  – Благодарю.

  А вот это было здорово. Я ведь, уже и не мечтал восстановить тот кусок памяти.

  – Пока не за что. Расслабься и не сопротивляйся.

  Я кивнул, закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. На секунду мне показалось, что что-то мягко касается моего сознания. Мне трудно очень описать это ощущение, так как я его до этого никогда не испытывал до этого. Это чем-то напоминало прикосновение мягкой прохладной руки к раскаленной солнцем коже. А через секунду все закончилось, и я открыл глаза, чуть тряся головой и избавляясь от едва заметной головной боли.

  А на лице ректора я видел разочарование и удивление...

  – Кто бы не совершил такое – этому мастеру вся Академия и в подметки не годится.

  – Не представляю, кто это мог быть, в моем мире магов нету...

  – Я знаю – оборвал меня ректор – я внимательно читал отчет Мары – либо нету, либо плохо искали. И я так же надеюсь, что те, кто тебя сюда отправят сочтут тебя погибшим и не появятся здесь лично. Удачи в учебе, студент первого цикла обучения Аррасской Академии, Алькор.

  – Благодарю.

  Ректор коротко кивнул Чарфе и покинул кабинет.

  – Помнишь, что дальше делать?

  – Высказать белобрысому все, что я о нем якобы думаю.

  – Правильно. Запомни: Поступающий в Академию не может быть отчислен по собственной воле, ровно как и сменить специальность. Это наше правило, традиция, существованием которой мы сейчас и пользуемся.

  – Понял.

  – Ну, собственно, и все. Сейчас доиграем спектакль до конца, до вечера свободен, а вечерком, как солнце коснется внутреннего моря, приходи с вещами на кафедру – разместим тебя в твоей комнате.

  – Понял.

  – Удачи.

  Я попрощался, и, подбирая по пути бранные слова для белобрысого типа двинулся к месту, где он ошивался.

  – Ты урод, из-за тебя я теперь на некроманта учиться буду, выпалил ему я.

  – Единственный студент на кафедре, точно не отчислят, чего в этом плохого? – сквозь гомерический спросил парень.

  – Ты чего, действительно послал поступающего к некромантам? – спросила стоящая рядом с ним девушка, скрывавшая свое лицо под капюшоном.

  – А что такого. Я же пошутил...

  Он не закончил, раздалась оглушительная пощечина, которая привлекла намного больше внимания, нежели наша с ним перебранка.

  – И знать тебя больше не хочу. На твоем месте я бы уже сегодня начала замаливать свой грех! Испоганил всю жизнь человеку и теперь смеется!

  Девушка плюнула в моего "обидчика" и ушла.

  – Тьфу, на тебя, урод. Даже руки о тебя марать противно. Иного мертвяка с большим удовольствием завалишь.

  Я демонстративно плюнул под ноги белобрысому, и двинулся в сторону "Переломленного Посоха".

  Посетителей не было и, изменив своему обычаю, я сел за столик поближе к бармену, (так как классической барной стойки, как обычно делают в моем мире, тут не было).

  – Пил бы алкоголь сейчас упился бы – бросил я так, чтобы хозяин заведения слышал.

  – Не расстраивайся, с кем не бывает. Не приняли в этот раз – примут в следующий.

  – Да приняли меня... Только в будущем я некромант по вине этого урода.

  И я вкратце поведал бармену, двум подоспевшим официанткам и посетителям, историю.

  Что что, а хозяин питейного заведения уж точно удостовериться, что завтра эту историю будет знать весь Аррасс, ну а уж официантки руку к этому, точнее болтливый язык, тоже приложат.

  – Ты не согрешил, ибо по писанию тебя ввели в грех, словно маррива на убой. А значит тому, кто совершил сие деяние воздасться в восемь раз больше – процитировала одна официантка – не завидую тебе, красавчик.

  – Эх, как же я после этого в церковь-то зайду...

  За этот день я обошел с десяток питейный заведений среднего пошиба, причем в некоторых мне даже наливали за счет заведения, и пришлось, морщась и боря тошноту выпить. Местная не то брага, не то самогонка прилично била по мозгам и когда я вернулся в "Посох", где провалялся остаток дня, я уже прилично закосел. Немного поспав, я забрал вещи, расплатился с хозяином и двинул в сторону Академии.

  – Ловкий ход – кивнул Чарфе – обошел все основные заведения и мало того, что выпил задарма, так еще и новость поведал.

  – Старался, хотя голова с непривычки гудит. Я же вроде как непьющий.

  – Но тут ничего не поделаешь, надо было.

  – А экзамен когда будет? Ведь экзамен же, говорят в день записи...

  – Отдыхай спокойно. Вертеться ты умеешь, актер из тебя неплохой – а это пока самое основное. Считай, что экзамен ты сдал. – старик улыбнулся – через неделю начнется учеба, поэтому будь готов. Я буду читать у тебя лекции по "устройству мира". Сейчас мне надо бежать на совет, а ты пока располагайся, я тебе сейчас покажу твою комнату. И постарайся быть как можно осторожнее, так как в опасности не только ты, но и те, кому суждено стать твоими друзьями. Инквизиторы будут пытаться тебя выманить из Академии любыми способами.

  – Понял.

  – Жить ты будешь в этом же здании. Комнатка уютная, правда, пыльная малость. Думаю, ты понимаешь, что у нас давненько не было студентов на кафедре. С тех самых пор, как инквизиторы за нас взялись.

  – Понимаю.

  – Ну все, устраивайся, завтра возьмем учебники. Твоя новая одежда и постельное белье лежит на кровати. Тряпку пыль вытереть тоже, думаю найдешь. Все, я побежал.

  Чарфе кивнул и оставил меня рядом с дверью в мою комнату. По поступи было видно, что он несказанно рад своему новому ученику...

  Комнатка была примерно три на шесть метров, и внутри обнаружились шкаф, кровать, письменный стол и комод. Все было выполнено из черного лакированного дерева, кое-где покрытого серебряными узорами. Все было покрыто приличным слоем пыли, кроме стопки постельного белья и двух комплектов одежды, которые, должно быть, принесли совсем недавно.

  Чудненько. Моя собственная комнатушка, которой суждено стать берлогой инженера собравшегося переквалифицироваться в мага-некроманта. Ладно, хоть не приходится платить за второе образование.

  Три года помножаем, на два с половиной получаем семь с половиной лет. Именно столько мне предстояло провести в стенах Академии.

  Я прикрыл дверь и примерил одежду. Штаны из черной очень плотной ткани с множеством карманов, такая же кофта и плащ с капюшоном, ниспадающий до самой земли. И все выполнено в траурно черных тонах. На стене обнаружилось зеркало, с меня ростом, обрамленное, опять же, черным металлом, покрытым вязью каких-то символов явно не принадлежащих Алерийскому алфавиту.

  Я взглянул на себя в него и выдал вслух единственный вердикт, который только мог выдать мой мозг.

  – Готично!

  После я опять переоделся, раскидал вещи по полкам и лег спать.

   ***

  Мне снилась Москва. Сотни домов, где в страхе спрятались жители, казалось дрожали своими каменными стенами от страха.

  – Где ты? – голос, наверное, женский, но очень властный звал меня и манил, словно мифические сирены мореплавателей.

  – Я не поддамся! Я сильнее! – твердил я, словно заклинание и бежал, хотя ноги хотели меня развернуть.

  Мимо мелькали дома, пустые улицы и машины, а за мной неслось нечто. И это нечто я и любил и ненавидел, и боготворил и проклинал. В зеркалах заднего вида припаркованных машин я видел, как за мной сгущается тьма и идет по пятам, готовая схватить проглотить и разорвать. Один за другим в ней тонули сетлые огоньки окон. Я боялся...

  Неожиданно впереди забрезжил красноватый свет, и я со всей скорости вбежал в сгусток какого-то святящегося тумана, после чего сразу проснулся. Оцепенение спадало, зеленоватый свет луны светил в окно, а я никак не мог понять, почему этот сон оставил такой жуткий эмоциональный след в сознании. Все! Больше ни грамма спиртного в рот, даже за счет заведения!

Глава 7 Первая кровь

   Если, господа хорошие, то что вам говорят не укладывается с тем, что написано в этой книжке, которую у нас на кафедре общей физике любовно называют «Кораном», то это значит вас жестоко обманывают!

   (с) Онищенко Э.В. (МИФИ) про книгу "Курс общей физики" Савельева.

   – Анзи! Слушай меня внимательно, потому что повторять я не буду. Прямо сейчас ты отправишься в Школу Трех Клинков, что на побережье и убедишь их принять на обучение Алькора, когда он туда обратиться и согласиться его обучать на его условиях – в голосе старика чувствовался лед.

   – А они согласятся? Сомнительно.

   – Нибире они верят, а она предупреждена.

   – Понял.

   – Это не все. Как только закончишь там – иди в Таларнал, и прочно там обоснуйся, так как тебе предстоит в этом городе много работы. Но пока отдыхай.

   – Побережье? Там ведь рабовладельческий строй...

   – Да.

   Лицо парня восточной наружности с неопрятными черными, как смоль волосами, ниспадавшими едва ли не на глаза, исказила плотоядная улыбка.

   – Только учти, чтобы твои рабыни потом не мешали делу. Понял?

   – Повинуюсь... – с улыбкой сказал Анзи, явно строя грандиозные планы на грядущий отпуск и не дожидаясь пока образ старика растает в воздухе, двинулся на восход...

   ***

   Признаюсь, я ожидал от обучения чего угодно, но не самого очевидного. Избаловал свое воображение охотой за трупами, называется. Первый год обучения преподавались общие для всех предметы и лекции читались для всех студентов моего цикла...

   И все-таки как же все оказалось просто...

   "Устройство мира", предмет который как раз и читал нам Чарфе, оказался всего лишь физикой, знакомой мне от и до. "Устройство мысли" – математикой, хотя и начавшейся с весьма и весьма простого уровня, но в скором времени явно собиравшейся затронуть, в том числе и то, что было мне известно под жутким для меня именем "математический анализ". Еще из предметов были химия и история Алерии.

   Насколько я понимаю, въедливый читатель задаст самый наболевший вопрос: "А где, спрашивается, магия?"

   Обо всем по порядку.

   Единственным загадочным предметом для меня были, так называемые тренировки, когда мы спускались в пещеры под Академией и там, в зале, ярко освещенным сотнями свисающих с потолка и торчащих из стен кристаллов, проводили по три часа в сутки. Странное это место, та пещера. Иногда, кажется, что свет этих кристаллов проходит через тебя, и частично оседает в тебе. Не каждый по началу выдерживает положенные три часа: кто-то иногда не выдерживает, делает перерывы. Я, например, хоть положенные три часа просидел там, но потом остаток дня мучался от жуткой головной боли.

   Отчего так? Должно быть, все эти тренировки связаны как-то с этим загадочным пока для меня, Даром.

   Как, наверное, подумает читатель, раз я стал учиться на некроманта – все меня разом вдруг стали ненавидеть. Ничего, скажу я Вам, подобного. Разумеется, особо верующие брехне инквизиторов личности сторонятся меня, но обычному народу, который может мыслить хоть немножко сверх того, что ему или ей вдалбливали с детства, до того на кого я учусь, грубо говоря, плевать. Но вторая часть это меньшинство все же, как и религиозные фанатики. Большинство составляют люди, которые делают "как все". Они стараются "держаться русла", "подальше от крутых берегов", и их не страшит что когда-нибудь они "приплывут", как поется в одной старой песне моего мира, "ни дома, ни друзей, ни врагов". Такие люди всегда составляют большинство в любом обществе. Это так называемая толпа, которую любят рассматривать как единый организм, и на этом строят многие теории. Собственно даже наука такая есть – социология, которая как раз эту толпу и изучает. Но как не пренебрежительно можно относиться к толпе – это большинство и мой единственный шанс выжить – заставить это большинство верить, что я вполне вменяем, адекватен и обществу, точнее им, толпе, полезен и нужен.

   Первая моя неприятность – профессор Кразалис, частенько подменявший профессора Чарфе, когда тот отлучался по делам Академии. Если большая часть преподавателей на мой "траурный" наряд внимания не обращает, или делает вид, что не обращает, то этот, глубоко проникшийся идеями токсицизма старикашка, включил меня в подмножество своих личных врагов (да простят меня критики за очередное использование оборота, что сродни учебнику матанализа. издержки образования!).

   С самого начала лекции он решил устроить мне экзамен и попутно включить в него все, что собирался сам только рассказать. Напугали ежа, не буду говорить чем, ведь физику я знал так, что преподавать мог (собственно это я и собирался делать в аспирантуре, если бы сюда не попал). В общем, профессор Чарфе, был весьма удивлен, когда зашел к нам и увидел, что лекцию вместо этого Кразалиса, можно сказать читаю я, а этот только гоняет меня красный от злобы, а сделать ничего не может, так как физика, как ни крути что в Москве, что в Аррассе, что в Голливуде – одна... Ну, быть может за некоторыми исключениями во втором случае, которые на первый взгляд в глаза не бросаются, и которых мы, если и коснемся, то не скоро. Ведь законов старика Нютона никто не отменял и тут меня так же притягивает к земле как и в Москве! Ну и пускай, что тут их описал совсем иной деятель науки, от этого же правда не изменится!

   В общем, профессор Кразалис получил тогда втык за то, что "лениться читать лекцию сам", а я после этого еще немного прославился, хотя не понятно пойдет ли слух о том, что я великолепно знаю "устройство мира" мне на пользу или во вред.

   С химией у меня было сложнее. Местный аналог таблицы Менделеева пестрил не только кучей неизвестных мне названий, но и даже весьма странной структурой. Так, например, железа там выделяли с десяток видов с разными свойствами, хотя атомная масса одна и та же (точнее ее аналог, так тут все было сделано грубее и, по ходу, толком устройство атома и молекулы тут не изучили и теорий вменяемых не построили). А это господа уже фиг знает что. Кстати химию здесь вполне можно назвать алхимией, так как законов там немного и все сводится к огромному справочнику "если смешать это и это, то будет плохо".

   Однако были и коренные отличия. Я был более чем уверен, что несколько реакций, которые нам показали не существуют и не могут существовать в моем мире. Так например, когда лекторша смешала две прозрачных жидкости, а потом как-то применила Дар, проявились такие спецэффекты, что Голливуду и не снились.

   В принципе, основное должно было сохраняться, так как в противном случае я, то есть обычный человек, чья жизнедеятельность напрямую зависит от протекающих во мне химических процессов, просто не выжил бы здесь.

   Итак, кратко резюмирую состояние местной науки: уровень примерно соответствует началу девятнадцатого века моего мира с некоторыми исключениями: про электричество в местных трактатах по физике написано буквально три строчки, а какие либо знания из области ядерной физики отсутствуют в принципе, хотя с "Проклятыми рудами" тут сталкиваются очень часто. Медицина, математика находятся на очень и очень достойном уровне, а местные биологи вытворяют при помощи опять таки, Дара такое, что в нашем мире и не снилось. Подозреваю, что и "селекция", как бы она на алерийский не переводилась, для них далеко не пустое слово. Чего стоят хотя бы одни "толстяки", растущие вокруг Аррасса, которые являются полностью искусственно выведенным видом. Какие либо станки практически отсутствуют, и в производстве в основном используется ручной труд, ровно, как и не используется тут практически, огнестрельное оружие по причине отсутствия вещества, которое могло бы заменить порох, который, насколько я понимаю, в этом мире вполне инертен (хоть и не представляю как такое возможно).

   Как мне казалось, ключом к тому, чтобы понять истоки такого странного развития служил загадочный Дар, пользоваться которым мы будем начинать только на второй год обучения. Иного объяснения тому, что развитие цивилизации тут так "тормозило" я найти не мог

   Восемь дней учебы чередовались с тремя выходными, которые, я использовал, как мог – иногда переодевался в простую одежду охотника и, обязательно ночью, брал Хакера и ехал в Паррасс, порт, что располагался сразу перед Аррассом. Там я останавливался в местном заведении для охотников, щеголявшее простым названием "Косточка" и подрабатывал отловом нежити, к которому был весьма привычен. Не забывать же навыки!

   Там я назвался совсем иным именем, не желая выставлять на показ свое истинное лицо. Асемар. Имя придумано было мною минут за пять, и я очень скоро я вжился в образ. Мое происхождение мало кого волновало, имя было самым обычным, часто встречающимся здесь, так что и вопросов мне задавали предельно мало.

   Отдельное внимание надо обратить на манеру обучения. Тут не было такого строгого деления на лекции и семинары, как в моем родном институте – вместо этого лекция перемешивалась с вопросами к аудитории и отдельным студентам. Кстати возраст студентов Академии рознится тут, от едва ли не пятнадцатилетних, и заканчивая уже едва ли не стариками. (Хотя крайностей такого рода мало) Опросы делали регулярно и чтобы опросить всех, а это было почти четыре сотни человек с разных специальностей и факультетов, собранных в огромной трехэтажной аудитории, приходили помогать другие преподаватели.

   Хотя знал я многих, здорово сдружился я только с двумя:

   Первая – Ирви, в своем будущем боевой маг. Это совершенно беспорядочный, хаотичный характер, снабженный неплохой соображалкой. Вечно растрепанные рыжие кудри, да зеленые глаза – вот и все, что можно отметить характерного из внешности. Второй, тоже боевой маг, или боевик, как их тут величали, (хоть это слово у меня и вызывает ассоциации со всякого рода Хаттабами) это Силиар, на голову выше меня ростом, короткие, стриженные "под горшок" волосы, светлые усы, неплохо накаченные мускулы и в то же время добрая улыбка. Похоже, что если кто и действительно поверил в то, что я некромант не по своей воле – то это он. Силиар неплохо владел клинком, поэтому мы иногда убивали временя в парке, что на территории Академии тренируясь, а, понаблюдав за нами некоторое время, Ирви тоже прикупила себе легкий клинок и стала брать уроки фехтования у Силиара. Мне, кстати, пришлось оставить свои катаны для нежити, так как сражаться ими на тренировке просто было опасно: У меня создавалось ощущение, что они просто жили своей жизнью, так как они частенько, словно, подталкивали мою руку в нужном направлении. Вместо этого я взял свой самый первый клинок, презентованный мне покойным ныне Торреви еще в самом начале моей жизни тут.

   Одним словом, вновь жизнь вошла в обычное, студенческое русло, пускай и в совершенно ином мире. Мой мозг, такое ощущение, что просто изголодался по умственному труду и поэтому я ушел в учебники просто с головой. Сколько раз повторяли в нашем родном институте, что студенты моего поколения не те, что были в советское время, что дескать, тогда они действительно соображали, а теперь – только и умеют, что зачет выклянчивать, да халтурить. А ведь если вспомнить, то не так много и было у студентов того времени: не было Интернета, где добрые люди выложили готовые работы, не было телевизора. Делать было нечего, книга становилась лучшим другом, а следовательно приходилось делать одно – учить. Учить не из страха перед получением "неуда" и, как следствие отчисления и армии, а просто ради удовольствия и интереса. Сужу по себе, что когда отключали электричество – книга становилась единственным занятием, на которое действительно можно было убить время. Отсутствие здесь таких развлечений, как телевизор да компьютер, сыграли свою роль, и в библиотеке я стал завсегдатаем.

   Кстати, о библиотекаре нашем надо сказать отдельно. Это маленькое сморщенное существо с коричневой кожей и острыми ушками, неизвестной никому расы, подобного которому я не видел никогда ни в этом, ни в своем мире. Я бы прозвал его либо гремлином, либо гоблином, либо еще кем-нибудь из представителей им подобных существ, созданных человеческим воображением "от нечего делать", как говаривал наш лектор по физике, "писателями" в понимании которого были исключительно Ландау, Савельев, Иродов и другие, кто внес свой вклад в развитие мировой науки.

   Наличие же в этой библиотеке Корта, так же и было, кстати, причиной по которой все без исключения девушки просили зайти за той или иной книгой ребят: Корт, как звали библиотекаря, пытался завязать "близкие" отношения со всеми лицами женского пола которых видел, причем возраст и красота для него значения не имели.

   Вторая его слабость после женского пола – деньги, так как за них он, опять таки, мог купить себе внимание женского пола в подходящем заведении.

   Но, несмотря на все – он был бессменным библиотекарем, так как помимо того, что обладал исключительной памятью и мог всегда сказать где, на какой из тысяч полок огромной библиотеки лежит нужная книга, но и был настоящим долгожителем даже по меркам этого мира: в библиотеке он работал почти сразу после основания Академии Варривом Аррасским. Разумеется, откуда он родом и сколько времени живет, никто не знает, а сам он не говорит.

   У Корта так же можно было за отдельную плату попросить копии редких трудов, выносить которые из библиотеки, было запрещено, а за дополнительную плату об этом не узнает никто, даже сам ректор. Про это знали, скрипели зубами, но мирились, так как библиотекаря, который мог бы померяться с Кортом долголетием и памятью, не существовало.

   Собственно, что может портить мне обучение и жизнь? Да пока ничего, кроме одного – новости с северных рубежей поступали все более и более неутешительные. Очевидцы говорили о том, что вся нежить идет на север. Медленно, но верно движется к твердыне некромантов. И не известно, что там, на Мертвых Землях происходит. Сначала я думал о том, что мертвые земли, которые окружают Норсидиал – просто заражены радиацией из-за того, а рассказ о проклятии древних – просто попытка найти этому рациональное объяснение. Так я думал до тех пор, пока не прочитал о той страшной и странной болезни, что поражала идущих ныне живых в Норсидиал. Тут помогла книга под странным названием "записки того, кто выжил", перевод на русский кусочка которого я привожу ниже.

   " ...словно невидимая змея-кровопиец, что обитают по берегам озер, подле Норсидала пила силы, лишая Дара, а когда сил не становилось – сдавало тело. Я видел, как чернеют зрачки больных, лишая их возможности видеть. За слепотой вскоре приходила лихорадка, зачастую лишавшая человека рассудка. Иногда люди выживали – слабые, лишенные Дара, если таковой был – но Северная Смерть им была больше не страшна, но чаще всего умирали. Тела погибших почему-то не разлагались, и их было очень тяжело сжечь, поэтому мы оставляли за собой горы трупов, лежащих вдоль всей Северной Артерии, когда шли на Юг. Романос, отец мой, а так же единственный из тех, кто был под дворцом, который прожил достаточно долго, чтобы рассказать нам об этом, говорил, что мы должны как можно быстрее покинуть Нолдор – только тогда мы уцелеем, так как нечто, разбуженное по неосторожности, пьет силы всех, до кого может дотянуться. Я знал троих, кто выжил после лихорадки, не считая меня самого, и все они сошли с ума и остались слепы на всю жизнь. И я не знаю какому богу я должен воздавать мольбы за то, что я сохранил зрение. Сейчас, уже через год после тех событий, записывая строки этой книги все еще дрожащей рукой, я думаю о том, что случилось тогда. Отец мало мог рассказать о событиях непосредственно под дворцом, так как он только подносил припасы. Когда он бился в лихорадке – он постоянно повторял слова, что выхода нет, и отныне мы все заперты. Не знаю, что он имел в виду, возможно, что это просто бред, а возможно что-то другое. Я не знаю причин, но, наблюдая следствия, понимаю теперь одно, что любопытство наказуемо и стремится к знаниям – это подвергать риску остальных. "

   Из этого выходило, что раз трупы не разлагались, у Нолдорцев вполне возможно было в наличии такое число нежити, что хватит стереть Алерию, а точнее живое ее население с лица этого мира. Однако, они пока ограничивались маленькими вылазками на деревеньки, которые очень быстро отбивали охотники, имперские войска и оставшиеся еще в живых боевые маги.

   Боевых магов было хоть намного больше, чем некромантов, но все же ничтожно мало. И к этому, насколько я мог проследить цепь событий, опять таки приложили руку доблестные инквизиторы, которые по доносу с большим удовольствием избавлялись от боевого мага. Тот, разумеется, аресту оказывал сопротивление, и это использовали против него как неопровержимое доказательство его вины. Причем Академия помочь обычно либо не могла, либо не успевала, так как приговор исполнялся за считанные часы. Император тоже толком сделать ничего не мог, так как все его вопросы к главе инквизиции приводили в лучшем случае к незначительным переменам в составе инквизиторов, а идти с ними на раскол – значит породить гражданскую войну, которая будет Нолдорцам только на руку. Иногда мне просто казалось, что инквизиторы в сговоре с Нолдорскими некромантами. Лет пятнадцать назад, как мне рассказали охотники, они под страхом смерти запрещали сжигать умерших – дескать, только хоронить надо. К счастью, кладбища тогда располагались как раз рядом со святилищами, а следовательно, благодаря действиям опять таки, бравых, тогда еще первых охотников за нежитью, еще толком не сформировавшихся в подобие гильдии, как сейчас, первые жертвы нежити как раз были среди инквизиторов. После этого, как-то сразу, на восемьсот какой-то странице писания, нашли строчку про то, что мертвых, оказывается, надо сжигать, дабы не проклинать души. Преследования охотников и просто людей, сжигающих погибших тогда тоже сразу прекратили.