355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Влад Прогин » Охотник за мертвыми (СИ) » Текст книги (страница 3)
Охотник за мертвыми (СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:05

Текст книги "Охотник за мертвыми (СИ)"


Автор книги: Влад Прогин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

   – Да нет... Я тебе верю конечно же, Мара упоминала этот триклятый холм. Просто я не могу понять, где он может находиться. Он просто не отмечен на моей карте.

   – Я не знаю, но возможно я смог бы провести Вас туда, хотя...

   – Да, имеет смысл туда наведаться, наверное. Скажи, сколько там нежити ты встретил по пути?

   – Толпы. Кто только выкапывается, кто бродит во всю... Около края болот их очень много, а вот внутри совсем нет...

   – До середины болот заклятья Нолдорцев еще не дотянулись...

   – Кто такие эти Нолдорцы? И почему в этих болотах так много трупов похоронено?

   – Долгая история. Но времени у нас предостаточно. Сейчас я все расскажу. Давным давно на севере было небольшое государство, образованное вокруг одного единственного города, Норсидиала. Процветающее государство, торговля, знать... Нолдор тогда был велик и был городом живых, но потом...

   Норсидиальская академия магов, активно тогда соперничала с Аррасской, и специализировалась на специалистах в области древностей. Прямо в Норсидиале, столице Нолдора, под дворцом правителя проходили какие-то раскопки, говорят, что там просто ставили эксперименты. Так или иначе легенд и баек много, но все они сходятся к одному: что-то произошло в подземельях дворца правителя, что положило конец как Норсидиалу, так и Нолдору в том виде, в каком его знали. Жуткая болезнь убила всех. Одни умирали медленно, мучительно, в то время как другие либо умирали быстро, либо, их было меньше всего, и были это выходцы с территорий южнее, оставались жить.

   Горстка выживших покинула пустующий Норсидиал, а за ним и Нолдор уже через неделю.

   С тех пор в течении трех сотен Неклов Нолдор пустовал. Мало кто рискнет жить на проклятой земле. А потом, около двадцати лет назад, непонятно откуда, объявилась горстка Некромантов, которая сделала Норсидиал столицей своего царства мертвых. Вот с тех пор и в моде профессия охотник за нежитью, коим я и являюсь. Везде, куда дотягивается заклятие Нолдорцев, начинают вылезать из могил трупы.

   – Жуть... – слишком равнодушно, наверное, сказал я.

   В заклятия и магию мое естество отказывалось верить и каждый, пусть и факт, принимало в штыки.

   – А что поделать. Думаю, про политику и почему Нодорцев не удается никак пришлепнуть я потом расскажу, ибо это политика.

   – Хорошо.

   – А теперь болота, в которых ты имел честь оказаться. Насколько я знаю, история их уходит корнями аж на несколько тысяч неклов назад. Тут много опять россказней, скажу только вкратце то, в чем сомневаться не приходится.

   – За Южными горами, восточная конечность которых обрывается в болота, сейчас располагается огромная пустыня. Когда-то это был загорный край, цветущая земля – теперь лишь прокаленный солнцем песок. Если верить легендам, некто очень сильный забрал всю воду из загорного края и направил его сюда, где и появились болота. На месте болот некогда стоял город, но его покинуло все живое, едва пришли болота с их живучими и очень ядовитыми растениями и когтистой живностью. А многие так и не смогли уйти и остались здесь. Отсюда и сотни трупов, что, возможно еще ждут своего часа, чтобы восстать.

   Я точно угодил в лучшем случае на другую планету, в другую солнечную систему, а в худшем в другое пространство-время. И если в первом случае все что требовалось – сделать космический корабль из подручных материалов (чего уж там?), то во втором я просто терялся в догадках. Скорее всего, о скором возвращении домой придется забыть. Варианты?

   – А много сейчас охотников за нежитью?

   – Не очень. Инквизиция нас не шибко жалует, хотя народ очень уважает, но не настолько, чтобы самим идти за нежитью охотиться. Император щедро платит за каждого истребленного трупа, восставшего из могилы, но даже это не помогает. Опасно, а жить всем хочется.

   Кажется это был мой шанс. Хотя мне слабо представлялось как, но я решил рискнуть. В конце концов это, возможно, единственный способ заработать деньги без которых мне не прожить. Исходя из этого, я вкратце изложил свою проблему гному. Тот подумал немного, после чего кивнул.

   – Это можно. Пока не научишься толком держать мечь в руках – будешь держаться окраин, с отрядом, потом посмотрим. Работа опасная, но доход стабильный. Думаю, в "Разбитом Черепе" тебе найдется местечко. Как встанешь на ноги, я тебя немного поучу, а там посмотрим. Может быть из тебя и выйдет неплохой охотник.

   Я поблагодарил гнома, после чего прикинул, какая получается картина: Физикя-дерщик, только что закончил институт, однако работать придется охотником за нежитью, или более точный перевод словосочетания, "охотником за смертью".

   Не смешно.

  Здесь от покойников конкретно можно огрести...

   Они творят бесчинства и шныряют по ночам

   И даже в доме этой ночью нет покоя нам.

   (с) Сектор Газа


Глава Два Первая охота.

   Ректор академии Арраса сидел в своем кресле и, так как, несмотря на свой приклонный возраст он еще преподавал, читал контрольные работы своих студентов, попутно выписывая понравившиеся фразы. Чего только не придумывает студент, дабы скрыть свое незнание?

   Стук в дверь отвлек почтенного старца от этого занятия.

   – Войдите.

   – Вам письмо, ректор.

   Тут было принято называть человека, занимающего высокий пост по должности, что слуга и делал вот уже десятый год.

   – Спасибо Неррикс, свободен.

   Ректор привычно вскрыл послание и начал неторопливое чтение. Едва глаза его добежали до последней строчки письмо вспыхнуло пламенем и осыпалось пеплом прямо на пол: ректор предпочитал не оставлять корреспонденцию в бумажном виде.

   Одним студентом больше, одним меньше – разницы никакой. Другое дело, что если этот окажется талантом...

   Позолоченное перо со скрипом выводило текст на бланке приказа, и через несколько минут бумага была уже заверена печатью академии, то есть приобрела юридическую силу. До свежего набора в Академию еще почти год, так что за это время, возможно, многое успеет измениться.

   Старик вздохнул и посмотрел на едва светящуюся воду, капающую в огромных водяных часах, после чего продолжил проверять работы студентов.

   ***

   – Нападай – бросил обыденно Торреви и я сделал выпад, после которого моя палка оказалась в руках гнома.

   Бой проходил пока на палках, и я сомневался, что взяться за оружие мне сегодня удастся. Фехтование было явно не моей стихией и я давал в этом себе отчет. Однако Торреви был хорошим учителем.

   – Помни, с трупом фехтовать не придется – просто пару тройку ударов, куда надо нанести и все.

   Раза с десятого у меня вышло, и я таки не выронил оружия, когда гном парировал мой неумелый удар.

   – Ладно – произнес, наконец, гном – бери клинок, сейчас поглядим. А то мне скоро уже идти надо.

   Я взял небольшой меч, приятно холодивший руку, и двинулся в том направлении, в котором указал гном. Пятачок пять на пять метров был окружен глухим частоколом, в котором наблюдалось некое подобие калитки, в которую я с большим трудом протиснулся.

   Внутри меня ждал труп... живой.

   Нежить была хорошо связана и находилась в противоположном конце импровизированного ринга. Несколько веревок тянулись за пределы забора, давая возможность развязать труп, когда в этом потребуется необходимость.

   – Посмотрим, как ты с ним совладаешь – произнес гном, чье лицо неожиданно появилось над частоколом – готов?

   – Готов – хмуро пробормотал я.

   Одна из веревок, которой был повязан мертвяк, ослабла, потом другая, и тот стал медленно выбираться из пут.

   А его я боялся.

   Все мое человеческое естество тряслось в страхе при виде этого исчадья ада. Хотя, быть может, и совсем не ада. Самое интересное, что чувство страха пропадало, стоило мне отойти подальше от мертвяка.

   Секунд пятнадцать я сражался с собой, пока, наконец, любопытство не взяло верх и я невольно, позабыв страх, стал изучать врага. Черты лица нельзя различить, ростом чуть ниже меня, местами видны лохмотья того, что некогда было одеждой.

   Пока я разглядывал мертвяка, тот выбирался из пут.

   Вонь была жуткая. Пока я изучал мертвяка и только отступал, перемещаясь из края в край. Хорошо, что двигался он медленно! Он больше всего напоминал куклу – не видно только нитей, ведущих к невидимому кукловоду: мышцы давно превратились в некую гнилую массу и не были напряжены совершенно, что делало все его движения до невозможности неестественными. Что же заставляет тогда двигаться?

   Когда мне надоело бегать, я решил приступить к более детальному изучению ожившего трупа. Я атаковал немного на бок, как учил Торреви и нанес удар в левое плечо. Кость хруснула немного, но не поддалась – у оживших мертвецов кости всегда на порядок прочнее, чем у живых людей. Я увернулся от правой руки трупа, после чего рубанул по ней, прямо в локтевой сустав. Суставы – слабое место нежити: отрубленная рука упала на землю с глухим стуком. Как мне успел рассказать Торреви, отрубленные руки надо обязательно пришпилить к земле, иначе, словно пауки разбегутся на пальцах и тогда могут принести неприятности в очень и очень большом объеме: попробуйте отловить сей орган в более менее высокой траве. Для этого у каждого охотника за нежитью имеется специальный инструмент: очень длинный кинжал с толстым утяжеленным лезвием. У него есть свое название, которое я перевел на русский, как шпилька, исключительно исходя из назначения оружия.

   На потерю конечности мой оппонент не обратил ни малейшего внимания – только в полнейшей тишине двинулся на меня. И кто сказал, что нежить непрерывно стонет?

   – Да кончай ты с ним быстрее – крикнул Торреви, чье лицо неожиданно появилось над забором – еще успеешь их повадки изучить.

   – Хорошо.

   Я подпустил трупа достаточно близко к себе, а когда тот вытянул свою лапищу, ударил клинком опять в сустав. С первого раза у меня не вышло, со второго тоже, а вот с третьего все получилось как надо, и я пришпилил уже вторую руку к земле.

   Теперь, как и предписывала инструкция, я нанес прямой удар клинком в шею, после чего добил удар в торс, от которого мертвяк упал на землю. Как только тело нежити коснулось земли, Торреви покинул свой наблюдательный пост и изволили появиться на этом ринге.

   – Трупов не убить по второму разу. Они уже мертвы. Горят они плохо, ибо сырые, но сжечь их можно, если облить некоторыми маслами, которые для нас любезно делают маги, да которые научилась изготавливать Мара. Только прежде, чем сжигать труп – срежь с него то, что заслужил. Левый мизинец всегда принимает у оживающих трупов неправильную форму, чем-то похож на коготь. Оттого и называют его "Драконий коготь".

   – Почему коготь?

   – А ты сам взгляни! – он указал мне на палец руки поверженного мертвяка, который и не переставал шевелиться. – Видишь?

   Мизинец левой руки действительно принял странную форму: чуть длиннее, чем следовало, на конце немного утолщен, а самый кончик стал заостренным и загнулся, действительно напоминая коготок.

   – Его отрезаешь и кладешь в мешочек – это твой заработок. В "треснутом черепе" тебе с большим удовольствием обменяют на деньги.

   – Ясно.

   Гном облил труп маслом из фляги, после чего чиркнул двумя камешками, и мы покинули арену, оставляя за собой небольшой костер.

   – Поначалу будешь держаться с отрядом – повадки нежити нужно изучить и приходит это не сразу. Главное, не бойся. Работа не из приятных, вонючая, иногда опасная, но зато высокооплачиваемая. В конце концов, если привыкнешь – тебя народ будет уважать, а это не маловажно. Через недельку можешь уже и сам гулять, только далеко от деревни не отходи.

   – Скажи Торреви... Смысл этого эксперимента с трупом... Я ведь не мог не победить... так?

   – Так. Дело в том, что нежить распространяет вокруг себя страх, которому подвластно все живое. Истинный смысл эксперимента – сможешь ли ты пересилить этот страх. У тебя хватило силы воли, а значит, ты можешь стать охотником. Поверь мне, далеко не все люди преодалевают его в первый раз так быстро, как это сделал ты.

   – Спасибо...

   – Ладно, я побежал. Буду через пару дней. Мы опять к болотам.

   – Удачной охоты.

   – Тебе тоже. Найдешь Гризра и пойдешь с его отрядом. Раньше чем через неделю и не думай соваться в дикую местность один.

   – Понял.

   Вообще, уже два дня, как я переехал в "Треснутый Череп" – постоялый двор, в котором собирались охотники за нежитью. Не у всех были свои дома в деревне и посему в "Черепе" были комнатки, в которых и размещались приезжие охотники, в том числе и я. Торреви одолжил мне немного денег, для старта, так сказать, которые я и был намерен вернуть в ближайшие дни...

   ***

   Следующая неделя моего пребывания в этом мире прошла относительно спокойно. Точнее почти месяц по моим часам, а по местным – всего неделя. Итак, вкратце я расскажу все, до чего я дошел.

   Первое, что меня просто убило – это продолжительность дня. Дни тут длятся добрых пятьдесят семь часов и тридцать две минуты, а год складывается из трехсот восьмидесяти дней с лишним. Но самое интересно, что бросается в глаза – это продолжительность жизни. Тут легко можно встретить людей, которым семьдесят и восемьдесят лет. Или "Неклов", по местному. Все же, для удобства, буду называть годами, ибо так читателю будет привычнее. Когда-то давно да не здесь, краем уха я слышал теорию, что человеческий организм считает время по окружающей его природе, а именно подстраивается под "солнечные часы". Забавно, но эта теория нашла здесь свое неожиданное подтверждение. Люди жили столько же, сколько и в моем мире, хотя продолжительность дня тут была другой.

   – Работенка не из приятных, но стабильный доход и уважение гарантированы – это сказал мне Торреви про охоту за мертвяками, которая и была теперь моей основной и единственной работой...

   Что касается меня, чтобы не соскучится, я стал вести дневник, куда записывал все, что происходило со мной каждый день, все свои наблюдения, зарисовки и многое другое. Моя работа, после нескольких рейдов с отрядом, заключалась в бесконечных брождениях вокруг Сэйре-Анх, небольшой деревушки, название которой я затрудняюсь перевести на русский. Дни текли медленно, но не потому, что было скучно, а потому что дни были два с половиной раза длиннее... Свободное время я проводил в самом темном уголке "Черепа", где внимательно слушал разговоры и записывал самое интересное в случайно оказавшуюся с собой, еще из родного мира пустую блочную тетрадку.

   Слухи, байки, легенды, истории...

   Все услышанное мною оседало либо в моих записях мелким подчерком, либо в голове, формируя общую картину мира, удивительного опасного, чуждого мне, и в тоже время красивого.

   Девушка, работавшая в "Черепе" официанткой, плюхнула мне на стол поднос с обедом, чем и вывела меня из состояния задумчивости, в котором я прибывал. Ей девятнадцать, умножаем это на два с половиной, продолжительность дня и пренебрегаем тем, что год тут на десяток дней длиннее... Да она мне в бабушки годится!

   Я глубоко вздохнул и, проигнорировав ее обворожительную улыбку, приступил к трапезе. С Торреви и компанией мы практически не пересекались, так как он обычно ходил в многодневные походы к самой кромке болот, в которые не мог взять меня, так как у меня не было лошади...

   Да, про лошадей я не сказал. Лошадьми этих животных не мог с полной уверенностью назвать даже я, так как они больше напоминали огромных собак, да и были в отличие от травоядных лошадей всеядными и очень даже любили мясо.

   – Что-нибудь еще принести, Алькор? – спросила официантка.

   – Нет, спасибо, Ралла – откликнулся я.

   – Как будет угодно.

   Деревушка небольшая, народ добрый и меня вскоре все стали принимать за своего. К охотникам за ходячей смертью тут всегда особое уважение...

   Покончив с обедом, я покинул "Череп" и отправился за пределы деревни. Леса, поля, иногда болотца... И ни одного знакомого дерева или растения. Я быстро выучил, что из местных ягод можно есть, а что нельзя и, по возможности, жил на подножном, как говорится, корму, копя деньги... на что? Честно скажу – не знаю, так как долг Торреви я очень скоро отдал. В непосредственной близи от жилья нежити водится мало и один или два мертвяка за полдня – уже удача.

   Да, о деньгах. Тут в ходу одни монеты из металла очень напоминающего серебро. Может быть и серебро, даже, скорее всего, серебро, но я последнее время стал сомневаться во всем, что встречаю. Мало ли какие законы здесь властвуют, раз нежить разгуливает?

   И все же есть в этой, вроде бы мирной жизни, ложка дегтя: мир тут, как порох. Самыми ходовыми темами для обсуждения были известия о том, что мертвяков все больше и больше, что маги Аррасской Академии бездействуют. Кто-то рассказывал даже о том, что на севере, в Нолдоре, собираются целые легионы нежити.

   Если в этих слухах есть хоть доля правды, то моей главной задачей является убраться из этого мира по добру по здорову прежде, чем сюда придет целая толпа нежити и скушает меня.

   Я вздохнул.

   Память упорно не хотела отдавать из своих глубин те моменты моей жизни, в которых скрыт ключ к тому, как я попал в этот мир, а, быть может, и ключ к тому, как его покинуть. Я готов поспорить, что среди читателей найдутся те, кто скажет что-нибудь вроде "Вот идиот! В кой-то веки повезло, а он убегать из чудесного мира хочет...". Да, я идиот, если угодно, один из тех идиотов, которые предпочитают называть себя реалистами... или пессимистами, если угодно. По большому счету, если Вы живете в России, то Вы должны знать, как просто у нас спутать реалистов и пессимистов.

   Нос уловил знакомую до боли вонь, и я обнажил свой простенький клинок. Мертвяк появился из тенистого перелеска, которых они всегда держались в жаркий полдень, и явно хотел закусить мною, а я, собственно, ликвидировать его и получить заслуженный заработок, в виде двух серебряных монет. Здесь этого хватит заплатить за ночлег и еду. То есть с комфортом прожить полдня.

   Прогнил, на жаре совсем скис, еле шевелится – никакой противник. Парочкой, доведенных уже до уровня рефлексов, взмахов клинком я заставил его рухнуть вниз зловонной шевеляшейся массой и, изъяв "драконий коготок", облил маслом из фляги и поджог.

   Двадцать первый на моем счету.

   Работа охотника, как и, должно быть, работа врача, (по крайней мере, врача в моем мире) развивает цинизм, который, на фоне депрессии и тоски по родному дому, прогрессирует неимоверно. Скорее всего цинизм – одна из защитных реакций организма на психологическую нагрузку, хотя... я не уверен ибо в этой области не спец.

   Если первых мертвяков я немного боялся, пытался разглядеть, какими они были при жизни, где-то жалел, то сейчас я их истреблял спокойно и равнодушно, словно убирал мусор. В конце концов, должен же его кто-то убирать! Не могу сказать, что эта работа мне нравилась. В моем положении, понятие "нравится" вообще было неприменимо. Когда то, когда я хотел идти в медицинский, я видел "анатомический театр", где вскрытие производили прямо перед целой толпой абитуриентов. Тогда я понял, что это не для меня, так как меня едва не стошнило. А что теперь? Что-то подсказывает мне, что я теперь и на тот пресловутый "театр" смогу взглянуть без содрогания.

   Я изменился.

   Возможно, я не понял в какой момент, но изменение произошло во мне, и я это знал. Оно не коснулось ни характера, ни образа мыслей, но восприятия. Иногда мне казалось, что я сплю, что еще чуть чуть, и сон рассыплется и я проснусь в хорошо известном мне, обыденном до мелочей и за это и горячо любимом мире. Но реальность на то и реальность, что с ней остается только смириться. Что и говорить, а свой родной мир я вряд ли увижу. Пора с этим смириться. Какая-то моя часть, подсевшая, словно наркоман на иглу, на блага высокоразвитой цивилизации, противиться этому изо всех сил. С другой стороны совсем иная моя часть, природное любопытство, если угодно, которой было мало освоенных мною в совершенстве законов физики, просто ликовала: для нее это был новый мир с, возможно другими законами, которые тоже будет интересно изучить...

   ***

   Свежий воздух, ежедневные пробежки, упражнения и здоровое, в кой-то веки питание из кого угодно сделают здоровяка. В силу того, что большую часть своей жизни в родном мире я предпочитал работать головой, нежели мускулами моя физическая форма оставляла желать лучшего. Но вот пришли перемены и сначала жуткие упражнения на болоте, когда я под действием слизня бежал по пересеченной местности, теперь ежедневные долгие прогулки, перемежающиеся со стычками с нежитью и меня вполне могли не узнать, должно быть, даже мои старые друзья, случись им увидеть меня.

   У меня пропала характерная для меня сутулость, лишенные нагрузки в виде экранов компьютеров и телевизоров глаза вернули себе природную остроту зрения. Даже частые головные боли, в свое время выбивавшие меня из ритма жизни на день, а то и на два не разу не побеспокоили меня здесь.

   Я расположился в тени деревьев и достал свои записи. Разрозненный конспект неизвестно чего. Жизни? Имена, подслушанные случайно разговоры, слухи. Все то, что не смогло найти своего места в моей голове, оседало в этом странном конспекте имеющим форму дневника. Ну и, конечно, главный его плюс – он был написан на русском, а значит можно было не боятся, что кто-то, кому не следует его прочитает.

   Подвернулся целый куст "огненных ягод", если дословно переводить. Гадость на вкус: приторно и вызывает жажду, но съедобная, без последствий для организма. Пора уже почти закончилась, и на кусте не было ни единого листочка – только красные, словно пламя, ягоды размером с крупные клубничины на тонких черных ветвях. Я наелся их до отвала и запил холодной водой, набранной часом ранее в роднике.

   – Алькор – меня окликнул робкий женский голос.

   – Ралла? Что ты тут делаешь?

   – Гуляю – с улыбкой ответила официантка "черепа" и плюхнулась на траву, рядом со мной.

   – Зря. Окрестности не безопасны.

   – В это время года мертвяки неповоротливы – можно убежать. К тому же кто-то должен собирать травы для Мары.

   – Просто тут неподалеку я только вчера троих изловил и сегодня одного...

   – Ну, значит, стало безопаснее...

   Глупая девица. Она ведь даже не вооружилась ничем. Помимо нежити есть дикие животные из отряда хищников, которые, если учесть голод, вызванный тем, что обычную их добычу пожрала давно нежить, могут и не побрезговать человечиной. Они то уж поворотливее...

   – Я просто слышала про тебя много слухов, Алькор... Хотела поговорить сама, с глазу на глаз... Откуда ты родом?

   – Сомневаюсь, что название моей страны, что либо скажет тебе...

   – Там все другое?

   – Не все. Нет нежити, никто кроме шарлатанов мысли не читает, Дара вашего нету.

   – Там, наверное, хорошо?

   – Смотря как смотреть. Лично я ничего хорошего не вижу в грязном, перенаселенном и жестоком мире. Но, как ни крути, я там вырос, это моя родина и там мне уютнее... было.

   – Каждому уютнее дома. А тебе повезло, что ты смог пожить в мире без зла.

   – Без зла? – я подавился водой, которую пил и закашлялся.

   Представьте, в наше-то криминальное время, в России нет зла... А террористы, а маньяки, убийцы, алкаши и наркоманы?

   – Ну, нет Дара, нечего пустить во зло...

   Вот это логика. Да даже если бы и был в моем мире Дар. Что бы изменилось? Ничего.

   – Его же не только во зло пускают. К тому же помимо того, что все вы называете Даром или магией, как называю это я, можно многое пустить во зло.

   – Но что может быть хуже мертвяков, когда они восстают из могил? Когда люди боятся предать своих мертвых земле, потому что знают, что она их отторгнет?

   – В моем мире есть оружие, которое убивает все живое. Мы подчинили его себе давно и можем использовать и в мирных целях. Но небольшая авария – и огромные пространства становятся непригодными для жизни. Люди там просто тихо умирают. Они не восстают из могил, не убивают себе подобных. Просто умирают. А есть и еще много такого, по сравнению с которым мертвяки – пустяк. К примеру, то, что другие люди, в чьей это власти, бросают многих жить на таких землях. В конце концов, во зло можно пустить даже обычную грубую физическую силу.

   Разумеется, рассказывать официантке "Черепа", по совместительству помощнице травницы про радиоактивность, про то, что это такое, каким законам подчиняется и как применяется, я был не намерен, хотя и знал этот предмет на "отл.", специальность, как никак.

   – Но все это подчиняется людям!

   – Как и ваш Дар. А эти Нолдорские некроманты...

   – Ненормальные! Они не люди!

   – А быть может и люди. Скорее всего, люди. У нас тоже все живут в страхе, что ядерное оружие может попасть в руки к ненормальным. У нас не лучше. Тут хоть воздух чист, а у нас воздух грязнее год от года и многие в городах просто умирают от этого, не дожив до старости...

   Не то, чтобы я так уж в серьез в свое время воспринимал экологическое состояние своего родного мира, просто, как советовал мой один старый друг, психолог по образованию, ссылаясь на "дядюшку-пошлячка Фрейда", всегда бывает полезно убедить собеседника, что тот живет в лучших условиях, чем ты, особенно, если эти условия его угнетают. Сдругой стороны воздух тут явно не чета Московскому смогу...

   – Прости... Я думала... хотела узнать, как живется без Дара. Без всего того зла, что он приносит... Но... я похоже ошибалась... Неужели у тебя на родине хуже чем тут? Неужели везде так...

   – Не лучше. И не хуже. Везде одинаково, просто то моя родина, мой дом...

   Сам я так не думал. Я опустил и то, что жизнь в моем мире полна всякого рода интересностей вроде телевиденья и Интернета, в конце концов, той науки, которую я так любил... В конце концов, я жил в Москве, пусть, быть может и не самом лучшем городе мира, но и не в худшем, в дали от той беспросветной нищеты и жуткой разрухи, которая, судя по рассказам да картинам из новостей, твориться в глубинке. И я упустил промелькнувшие в ее голосе нотки отчаяния.

   Циник.

   Кирпич.

   Это я, такой, каким я стал.

   Мне показалось, или я увидел слезу на щеке Раллы? Я быстро нацепил не слишком нужные очки, но опоздал: Ралла попрощалась, отвернулась и быстро исчезла из моего поля зрения, оставив в недоумении размышлять над произошедшим. Может быть, я ошибся, попытавшись ей показать, что она живет в лучшем мире, чем тот, из которого пришел я? Может быть, я зря сделал, что лишил ее мечты о том, что где-то есть страна, где все хорошо и власть принадлежит добру?

   Увы, но этого я уже никогда не узнал...

   ***

   Следующий привал я сделал уже около другого холма в четырех часах пешего пути от деревни. Ничего особого я по пути не встретил, как и не встретил и мертвяков. Подозрительное затишье, словно перед бурей. Я всегда относился снисходительно к предчувствиям, но сейчас я мог поклясться, что что-то тут было не так. Потому и привал мой проходил скорее в напряжении, нежели в расслабленном отдыхе на солнышке. Тем более что солнышко скрылось за тучами.

   Мелкая дичь, а именно лохматая зверушка, подобие кролика, сейчас было зажарено и неторопливо поглощалось мною. Я не чувствовал вкуса еды... только чувствовал вкус опасности, бури... Почему?

   Я втянул ноздрями воздух.

   Чисто. Ни малейшего намека на запах трупной гнили, который сопутствует этим ходячим аномалиям.

   ***

   Старик молча смотрел на охотника, расположившегося в тени у подножия холма. Заметить его, по яркому пламени костра не составило труда. Он любовался им. Оружие, еще совсем недавно просто кусок сырья приобретало свою первоначальную форму. Конечно, еще нет ни заточки, ни чар, ни красивой рукояти на этом живом клинке, но уже сейчас старик видел его красоту и грандиозность, которое это оружие должно обрести вскоре.

   Насмотревшись вдоволь, он пошел в направлении вершины, откуда ему открылся замечательный вид на обширные луга по другую сторону холма.

   Нежити было много, и двигалась она быстро, ловко взбираясь по камням, двигаясь в сторону человеческого жилья. Разумеется, тупым тварям мысль "обойти крутой холм" в голову не пришла, так последняя представляла собой вонючую, полусгнившую и ко всему прочему ядовитую массу.

   Старик улыбнулся и по мановению его руки воздух рядом засиял бардовым. Из бардового сгустка появился черный конь и послушно встал рядом со стариком. Красавец...

   Старик еще раз взглянул на приближающуюся нежить, прикинул время, и повел коня на другую часть склона, в сторону охотника. Удар рукой был достаточен, чтобы животное, и без того чувствовавшее дискомфорт, мягко говоря, от близости нежити ломанулось вниз. Старик опять улыбнулся и исчез, как обычно, растаяв в воздухе...

   ***

   Треск ломающихся веток заставил меня вскочить. С холма вниз, с огромной скоростью прорываясь сквозь кусты, оставляя на их острых ветках клоки шерсти, неслось животное. Похоже, это была одна из местных "лошадей", хотя к реальным лошадкам они не имели ни малейшего, надо полагать, отношения.

   В самом низу произрастало в огромном количестве вьющееся растение, местное название которого, "анхаргх" я затрудняюсь перевести на русский. Лозы этого растения, стелящегося по земле, достигают в длине иногда сотен метров и в них легко запутаться как человеку, так и животному.

   "Конь" поздно заметил опасность, запутался в лозах и с жалобным воем повалился наземь. Зато я увидел от чего он бежал: сладкая парочка из двух мертвяков, которые, должно быть, мечтали устроить из животного трапезу. И ветер в их сторону – не унюхаешь.

   Первого я сбил в лозы анхаргха подальше от животного, а второго пришпилил к земле. Ветер неожиданно сменил направление, и до меня донесся запах гнили, причем такой, который может исходить только от десятка мертвяков.

   Дело дрянь.

   Я быстро конфисковал у поверженных мертвяков драконьи коготки и плеснул на них масла, после чего двинулся к животному и быстро осмотрел его. Предвидя опасность, оно вовремя замедлило бег и, если не считать того, что сильно запуталось в лозах, было здорово. Животное было красиво, если мой материалистический, забитый кучей ненужных тут формул, мозг способен еще понимать что есть красота. Черная длинная шерсть слегка блестела на солнце, сильные лапы заканчивались мощными когтями, которые это животное то убирало в пазухи, то упирало в землю, словно земля была его злейшим врагом. Глаза с немного красноватой радужкой просто светились интеллектом, которому, должно быть, позавидует любое животное нашего мира, исключая человека.

   Больше мертвяков я пока не видел, хотя, судя по запаху, их было там очень много и они сейчас двигались вниз по склону.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю